Колодец бесконечности. Неучтенный ключ

– О чем вы вообще говорите? – произнес Дуглас. – Оно хотело меня сожрать, когда я спал.

– Не пугай нашего нового друга, – ответила Санара. – Никто не хотел тебя сожрать. Я насыпала тебе хлебные крошки на лицо, чтобы быстрее тебя разбудить.

– Жестко, – буркнул Малкольм и закинул ранец на плечи.

– Сработало же, – улыбнулась Санара.

Дуглас ошарашено смотрел на друзей. Косматый гигант, высунув язык, медленно приблизился к Дугласу. Мальчик уперся спиной в большой камень – отступать некуда.

– Трусишка! Дай ему одну галету, – сказала Санара. – У тебя, наверняка, есть в кармане.

Руки Дугласа тряслись. Он достал половину галеты и протянул батлаку. Животное осторожно, кончиком языка, подхватило лакомство и отправило в рот.

– Я не трус! – рявкнул Дуглас. – Меня редко лижут по утрам.

Батлак отшатнулся и чуть не наступил в тлеющее кострище.

– Тс-с-с-с, – зашептала Санара. – Все хорош-ш-ш-шо.

Она встала между Дугласом и косматым гигантом, гладя морду батлака, который быстро успокоился.

– Будешь орать, как резаный, у нас будут проблемы, – прошептала Санара. – Ему незачем тебя кусать и зализывать насмерть. Он тебя просто раздавит.

– Тогда зачем нам такие помощники? – спросил Дуглас.

– Ты знаешь, откуда не следует подходить к жеребцу? – спросил Малкольм.

– Да. Спереди и сзади, – буркнул Дуглас.

– Но, мы любим лошадей, – вставила реплику Санара.

– Да и собак и слонов, – закончил Малкольм.

– Я понял. Теперь у нас есть страшные лошади, – буркнул Дуглас.

– Батлаки, – поправила его Санара. – И они прекрасны и сильны.

Она стала углубляться в лес. Батлак побрел за ней.

– Иди, Даг, – сказал Малкольм. – Я только костер залью.

* * *

Малкольм шел вдоль ручья. В редеющем подлеске он увидел поляну и до него долетел смех Санары. Ветки расступились. Поляна лежала в ярких лучах солнца. Гигантский батлак отдыхал у края поляны. Два животных поменьше пристроились рядом, прижимаясь мордашками к животу. Их носы мерно подрагивали.

– У нас мама и дети? – спросил Малкольм тихо.

– И папа, – ответила Санара, указывая в противоположную сторону.

Из густых кустов, покрытых ярко-розовыми ягодами, торчал волосатый зад еще одного батлака. Хвост, похожий на добрую метлу, покачивался из стороны в сторону, изредка хлестая хозяина по покатым бокам.

– Семейка на пикнике, – буркнул Дуглас.

– Ты уверенна, что эти милые гиганты будут нам помогать? – спросил Малкольм.

– Мы можем попробовать, – ответила Санара.

Детеныши наелись и устроились на траве рядом с мамой. Только в сравнении с родителями косматые карапузы казались маленькими. Малыши могли дать фору обычной взрослой лошади – мощные, косматые, надежные, как и родители. Малкольм и Дуглас отошли в тень и стали наблюдать, как Санара играет с детенышами батлаков.

Из кустов выбрался папа-батлак и хмуро поглядел на гостей. Возможно, такое ощущение создавали густые брови животного и следы красных ягод на морде. Малкольм и Дуглас присели. Похрапывая, гигант прошел мимо них. Взрослые батлаки потерлись мясистыми носами, и самец углубился в лес. Хруст веток и шорох листьев еще долго звучал над поляной.

Мамаша-батлак отдохнула и стала подниматься на ноги. Санара подбежала к ней и, схватив за морду, стала чесать. Самка снова опустилась на землю.

– Давайте, садитесь на детенышей, – крикнула она, кое-как забираясь на батлака. – Они точно вас выдержат.

– Как мы с них слазить будем и как управлять? – спросил Дуглас. – Меня лошади не любят.

Он пытался оседлать одного из детенышей. Батлак подогнул передние ноги и низко наклонил голову. Дуглас пытался удержаться и обхватил ногами бока животного, а руками схватился за гриву.

– Без седла и сбруи будет сложно, – прокряхтел он.

– Привыкнем, – ответила Санара и похлопала батлака по боку.

Животное встало. Ребята оседлали молодых батлаков, которые решили попрыгать по поляне. Приминая траву широкими копытами, жеребята прыгали не высоко, но часто.

– По-мо-ги-те! – пищал с перепуга Дуглас.

– Дер-жис-с-с-сь! – кричал ему Малкольм. – Если упадешь, он тебя затопчит.

Мамаша-батлак медленно пошла с поляны. Санара тянула густую гриву самки в ту сторону, куда хотела ехать, и животное спокойно подчинялось. Девочка направила батлака в сторону башни, которая возвышалась над лесом. Животное меланхолично шло вперед, как таран, раздвигая и ломая кусты.

Когда мамаша скрылась из виду, детеныши прекратили скакать и последовали за ней. Ребята с облегчением вздохнули. Дуглас потирал ушибленный зад. Из кустов послышалось недовольное ворчание, и жеребята припустили быстрее.

Малкольм и Дуглас с благодарностью смотрели вслед Санаре. Отсутствие хоженых троп и густой подлесок, усложнили бы жизнь любому путешественнику.

Они ехали без остановки часа четыре.

На очередной поляне решили отдохнуть. Ребята спешились, размяли ноги и каждый дал своему батлаку галету, животные, довольно урча, мигом сжевали лакомство.

– Минут десять отдохнем и в путь? – спросил Дуглас.

Глаза его горели, казалось, он весь на иголках.

– Ты чего? – спросила Санара.

– Если честно, – ответил Дуглас. – У меня все болит, но мне так понравилось ехать верхом, просто жуть. Я не думал, что это так классно.

– Тогда поблагодари своего пони, друг, – сказал с улыбкой Малкольм.

– У меня не пони, а боевой батлак, – буркнул Дуглас и вернулся к жеребенку, который мирно объедал куст каких-то фиолетовых ягод.

Он запустил руку в гриву животному, батлак заурчал и повернул к нему морду. Дуглас протянул галету, жеребенок захватил ее одними губами и звучно чмокнул, отправляя в рот.

– Молодец, – бубнил Дуглас. – Поешь ягод. Галет у нас мало. Галеты только на десерт.

Хотя ребята не ели с самого утра, есть не хотелось. Они не стали разводить костер и готовить еду, а просто сидели на траве и смотрели на странных, добрых животных, которые стали их помощниками. До вечера они сделали еще один привал.

На этот раз на поляне появился папа-батлак. Оказалось, защитник семейства шел следом. Он приблизился к самке, и они потерлись носами. Санара направилась к нему, отвела взгляд и протягивая галету. Самец слизнул, довольно заурчал и вопросительно посмотрел на мальчиков, те сидели возле жеребят и боялись пошевелиться. Самец грозно заурчал и тряхнул головой.

– Похоже, он требует с нас дань, – сказал Малкольм.

– Он же нас не вез, – возразил Дуглас.

Самец подошел к ребятам вплотную, жеребята вскочили и отошли к матери.

– Думаю, ему все равно, – буркнул Малкольм, быстро доставая галету.

– В глаза не смотрите, – пискнула Санара.

– Понятно, – сказал Дуглас. – Мама и дети честно работают, папа занимается сбором дани.

Они склонили головы и вытянули руки в сторону четвероногого отца семейства. Перед тем, как слизнуть лакомство, батлак недовольно фыркнул. Вскоре гигант медленно удалился с поляны.

– Даже в этом, девственно чистом мире процветает рэкет, – ворчал Дуглас.

– За красивые глазки, даже здесь, тебя никто возить не будет, – сказала, хихикая Санара.

Ближе к вечеру они нашли очередную просторную поляну. Ребята не знали, боятся ли животные огня и развели костер на краю леса, подальше от батлаков. Малкольм срезал дерн и выкопал яму, Дуглас свалил в нее сухие ветки. Поначалу животные волновались. Санаре пришлось быть рядом с ними и скормить еще по одной галете каждому четвероногому другу.

В эту ночь Малкольм снова дежурил первым. Конечно, он любил плеск волн и привкус соли на губах, но в лесу, он чувствовал себя по-другому – иные звуки, иные запахи, иные цвета. На берегу океана он чувствовал мощь и силу, способную стереть с лица земли жизнь, сидя под деревом и глядя на звездное небо, он чувствовал покой и силу другого порядка.

Шелест листьев звучал, как мамина колыбельная и ближе к середине ночи Малкольм уже начал клевать носом. Он подбросил дров в огонь и пошел будить Дугласа.

– Даг, – прошептал он. – Просыпайся, твоя очередь.

Дуглас что-то буркнул и повернулся на другой бок.

– Твоя очередь сторожить, – настойчивее зашептал Малкольм.

Вдруг свет от костра выхватил из тьмы тень. Малкольм насторожился и услышал, как беспокойно заворчали батлаки. Их ворчание усиливалось. Во тьме леса он увидел пару горящих желтым огнем глаз и вспомнил тварь, что напала на него в канадских лесах. Желудок предательски скрутило. Камни наручей начали пульсировать бледно-зеленым светом, коготки драконов врезались в кожу.

Глава 5. Мы здесь не одни.

Он обхватил рукоять "Тени" и поднялся.

– Мэл, ты чего, – пискнул Дуглас. – Я проснулся.

– У нас гости, – сказал Малкольм сквозь зубы и перешагнул через друга.

Из леса на них смотрело больше дюжины страшных желтых глаз. Дуглас присмотрелся и ахнул.

– Стой, глупец, – зашептал он.

Батлаки боялись огня, но того, что скрывалось в лесу, они боялись еще больше. Испуганные животные, бормоча, подошли к спящей Санаре. Из леса вышел самец и громадой своего тела загородил жеребят. Надрывно урча, он теснил семейство к лесу.

Санара проснулась от этого шума и заметила Малкольма, который стоял в пяти ярдах от костра. Его наручи ярко горели, освещая дальний край поляны. С пальцев левой руки на землю падали огненные капли. Из леса медленно выходили похожие на волков животные, но крупнее и свирепее, одним видом внушая ужас.

– Батлаки не убежали, значит, мы окружены, – проговорил Малкольм. – Санара, Дуглас, на вас фланги.

Его последняя фраза прозвучала, как команда хищникам, и два волка бросились вперед. С рук Малкольма сорвались огненные шары. Оставляя за собой мерцающие дорожки, они устремились в полумрак. Один из нападавших хищников перевернулся в воздухе и отлетел назад. Больше он не поднялся. Другой свалился, как подкошенный, но еще дышал. Он заскулил и медленно стал отползать к сородичам.

За спиной Малкольм слышал шум и возню. До него донеслись звуки электрических разрядов, треск и шипение.

– Сколько? – спросил он, не оборачиваясь.

– По два на каждого, – ответил Дуглас.

Тут же на него бросился злобный хищник и Дуглас отскочил в сторону, выставив вперед руку. Луч света вырвался из его ладони и пробил злобной твари грудь. Бездыханное тело бестии упало в яму с костром. На мгновение тени сместились.

Санара прочла менталу, и шерсть чудовища вспыхнула как факел.

Она видела, как грозный хищник бросился на батлаков, в порыве ярости и страха. Папаша-батлак сбил его в полете ударом задних копыт. Кувыркаясь, как тряпичная кукла, волк улетел во тьму леса и не вернулся.

На поляну перед Малкольмом вышел зверь – матерый хищник.

“Вожак! – думал Малкольм, вспомнив любимый вопрос Дугласа. – Где вас таких откармливают?”

– Господи! – раздался возглас Дугласа. – Ну, куда уже больше-то?

– Следи за своими, – буркнул, не оборачиваясь, Малкольм.

Злобный хищник опустил голову. Шерсть на его загривке стояла дыбом; здоровенные клыки торчали из приоткрытой пасти. Зверь повернул голову, изучая противника. Он высунул язык, с которого медленно стекла слюна и упала в траву.

Малкольм смотрел, не отрывая взгляда.

Вожак резко рыкнул и бросился в атаку. Стая разом хлынула следом. Малкольм сделал шаг назад, убрал "Тень" и тут же с его рук скользнули огненные кнуты. Замах и выброс. Вожак пригнулся, кнут распорол ему переднюю лапу. Матерый резким прыжком ушел в темноту. Малкольм закрутился юлой, нанося удары кнутами направо и налево; промах и смертоносные когти чиркнули его по бедру; удар кнута и свирепый враг, скуля, уползает в полумрак. Руки чувствовали, как удары достигают цели. Взмах кнута, уход и лязг смертельной челюсти; удар наотмашь и снова уход. Руки работали как пропеллеры. Огненные кнуты с треском прорезали воздух.

Огненный шар, выпущенный Дугласом, задел плечо Малкольма и разнес голову хищника, прыгнувшего из темноты. Санара увидела, что два небольших волка, возможно молодняк, напали на жеребенка батлака, и бросилась на помощь.

Напор хищников ослабевал, их осталось мало, но Малкольм ждал, когда же вновь появится вожак, и боялся, он чувствовал, как силы покидают его. Наручи не всесильны, это он помнил. Вожак появился неожиданно и напал на Дугласа. Хищник подобно черной молнии, вырвался из темноты и бросился вперед. От неожиданности Дуглас упал на живот, острые, как серпы, когти, чиркнули его по ягодице. Он заорал от боли.

Малкольм краем глаза заметил бросок матерого и стал приседать и поворачиваться одновременно, расставив руки в стороны. Когда он встал, вожак и еще один из стаи лежали на земле бездыханными.

Все закончилось, так же неожиданно, как и началось.

На поляне, где Малкольм танцевал страшный танец, лежали раненые и убитые хищники. Санара ходила во мраке, шептала менталу, и туши поверженных хищников вспыхивали желтым пламенем. Поляна походила на жуткий праздничный пирог с множеством зажженных свечей. Она подошла к костру, в ее глазах застыли слезы и запоздалый страх.

Тихий голос Дугласа привел ее в чувство.

– Санара, помоги мне, – прохрипел он. – Кажется, я умираю.

Дуглас тянул правую руку к ней, левой – пытался нащупать разорванную ягодицу, из которой торчали два крючковатых когтя. Санара бросилась к нему.

– Лежи, не шевелись, я сейчас.

– Постой, – прохрипел Дуглас. – Я хочу тебе кое-что сказать.

– Конечно, милый, позже, – ответила она, сбегала за сумкой и вновь склонилась над ним.

Дуглас картинно уронил голову и руку на траву.

– Без театральщины, милый, все будет хорошо, – зашептала Санара. – Потерпи.

Двумя резкими движениями она вырвала когти. Дуглас взвизгнул.

– Тебе легко говорить, – неожиданно бодро пискнул он. – Не в твоей . . . ОЙ!

Санара стала сыпать желтый порошок из бумажного пакетика на раны Дугласа.

– Холодно.

– Терпи, будет как новая, даже лучше, – шептала Санара.

Одной рукой она придерживала Дугласа, чтобы не дергался. Малкольм сидел напротив них и смотрел в землю отрешенным взглядом. Запах горелой шерсти и плоти стоял над поляной тяжелым, невидимым туманом.

– Это не хаялеты, – прошептал он. – И все же . . .

Сердце бешено колотилось. Он посмотрел на руки, потрогал плечо. Санара поняла, что его надо отвлечь.

– Малкольм.

Он обхватил голову руками. В глазах мелькали красные точки, запах горелой мертвечины забивал нос, и казалось, что легкие заполняет что-то нечистое. Малкольм закашлялся, и его вырвало.

– Малкольм, помоги мне, – рявкнула Санара.

– Ага, сейчас только закончу, – буркнул он, сплевывая на траву. – Я немного занят. . .

Дуглас лежал и не шевелился, когда Малкольм подошел к ним.

– Что с ним?

– Спит, – ответила Санара, поднимаясь. – Я применила сильное заживляющее средство.

Она достала покрывало и накрыла Дугласа, затем взяла Малкольма за руку и подвела к батлаку. Из разорванного бедра животного сочилась кровь. Санара посмотрела на Малкольма.

“Да, слабенькие мне мужчинки достались . . . – подумала она"

Из ступора Малкольма вывела сильная оплеуха.

– Ты как? – спросила Санара.

– Нормально, – буркнул он.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала она, садясь рядом с раненым батлаком.

Жеребенок лежал на земле и не двигался. Санара чувствовала, как бьется сердце батлака. Она взяла руки Малкольма и приложила их к ране животного.

– Представь, что из твоих ладоней исходит тепло, – шептала она. – С каждым вдохом ты получаешь силу, она растет в тебе, и ты отдаешь ее этому бедному животному.

– Я помню как это делается . . .

Наручи на его руках стали медленно пульсировать. Санара порылась в сумке, достала флакон с коричневой жидкостью и стала лить ее на раны молодого батлака. Наручи Малкольма горели в полную силу.

– Полегче, герой, тебе силы тоже нужны.

– Ну да, ну да . . .

Рана медленно затягивалась, её края горели бледным светом. Санара смазала раствором из баночки остальные раны батлака; животное дрожало всем телом, но встать не пыталось. Санара подползла к голове юного гиганта, запустила руку в густую гриву и стала что-то нашептывать ему на ухо. Жеребенок перестал дрожать. Санара улыбнулась.

Наручи Малкольма продолжали светиться, выбеливая лицо, превращая в маску безразличия. Санара подошла к нему сзади и коснулась его висков подушечками указательных пальцев.

– Спи, – прошептала она ему на ухо.

Малкольм осел на траву и завалился на бок. Она заботливо укрыла его.

Да, невеселая сказка получилась, сказал колобок, дожевывая волка… – пробурчала Санара, бросив взгляд в сторону поляны. – Остается надеяться, что мерзости поблизости нет.

Ее била дрожь. Только теперь сильнейшая усталость добралась и до нее. Они в лесу, одни и что их ждет впереди, она не знала. Санара развела костер пожарче. Дрова весело трещали. Глядя на огонь, она задремала, остаток ночи, проведя на границе сна и яви. Батлаки, которые успели убежать в лес, к утру так и не вернулись. Ребята проспали до середины дня. Как только они проснулись, Санара завернулась в покрывало и уснула глубоким целительным сном.

* * *

Молодой батлак резво скакал по поляне, и издавал громкие звуки, похожие на крик осла. Изредка “ржание” превращалось в посвисты. При этом он забавно сворачивал губы трубочкой и задирал голову к небу.

– Еще волков подзывает, – сказал Дуглас, сидя радом с Санарой и гладя ее волосы.

– Их было не меньше дюжины, – сказал Малкольм. – Чтобы прокормить такую стаю нужна большая охотничья территория.

– И что с того?

– Пока ее займет другая стая пройдет много времени. Нам очень, очень повезло, что после наших художеств с палой и круговерти в живе не появились хаялеты.

– Это мир необитаем, – буркнул Дуглас, подражая голосу гроссмейстера.

– Или это стратегический ход противника, – произнес Малкольм, глядя на друзей. – С этого момента, нам надо глядеть в оба. Нас могут просто пасти, в надежде с нашей помощью добраться до ключа.

Санара проспала до следующего утра. Ближе к вечеру вернулись убежавшие батлаки. Ребята дали им по галете и животные больше не уходили с поляны надолго.

Рано утром Малкольма разбудила Санара. Лицо её сияло бодростью.

– Как тебе удается? – удивился он.

– Ты о чем? – спросила она.

– Рядом нет водоемов. Косметикой ты не пользуешься, но выглядишь так, что можно сразу на бал.

Санара закатила глаза и часто захлопала ресничками. Ей даже удалось покраснеть. Она сложила руки в замок и вытянула их перед собой с деланным смущением.

– У нас, добрых волшебниц, есть свои секреты.

– Понятно, вода из фляжек, – сказал Малкольм и улыбнулся.

Они засмеялись и разбудили Дугласа, который резко сел и огляделся.

– Вставай “геройские булки”, – хихикнула Санара.

Дуглас посмотрел на Малкольма. Тот, извиняясь, пожал плечами.

Весь день они провели в пути. Батлаки двигались быстро. Вероятно, им хотелось уйти подальше от нехорошей поляны. Привал путешественники сделали, достигнув реки, и впервые с начала пути у них появилась возможность понежиться в действительно теплой воде.

В том месте, куда они вышли, река делала крутой поворот, получилось нечто вроде полуострова. Ребята купались на одной его стороне. Скрытая густой растительностью на другом конце полуострова, купалась Санара. Она увела с собой самку батлаков и жеребят. Самец никуда не спешил. Он меланхолично подошел к кусту, на котором росли плоды синего цвета, по форме похожие на баклажаны и принялся их поедать с завидным аппетитом. Он смачно чавкал, и все глубже и глубже забирался в куст.

– Интересно, а батлаки умеют плавать? – спросил Дуглас, выходя из воды. – Идти пешком не очень хочется.

Он посмотрел в сторону башни, которая иглой пронзала облака.

– Это лучше у Санары спросить, – ответил Малкольм, лежа на песке. – Это она у нас главный по контактам с местной фауной.

Его белые в горошек боксеры облепил песок. С дальнего конца полуострова раздался окрик Санары, которая плыла верхом на батлаке. Она закатала штаны выше колен, а полы рубашки завязала узлом на животе. Один жеребенок плыл вслед за матерью, другой бежал вдоль берега и недовольно ворчал.

– Вот и ответ, – сказал Дуглас, поднимаясь и надевая штаны.

Батлаки оказались отличными пловцами.

Один из жеребят долго отказывался залезть в воду, и Малкольм поплыл на том, который не боялся воды. Санара и Дуглас оседлали мамашу семейства и перебрались на другой берег реки. Они некоторое время ждали, когда остальные члены четвероногой семейки залезут в воду, но самец даже не повел ухом, и не спеша, продолжал набивать брюхо. Жеребенок резво скакал вдоль берега и звал мать, но в воду так и не залез. Только когда ребята развернули батлаков и углубились в лес, за их спиной раздался громкий всплеск и призывные вопли жеребенка, который их быстро догнал. Дуглас с сожалением пересел на него.

Ближе к вечеру путешественники расположились на ночлег. Небольшая поляна медленно погружалась в сон, когда, дико шумя и ломая ветки, на нее вывалился папа-батлак. Его шатало. Он громко орал, как раненый осел. Малкольм с любопытством наблюдал за животным. Самец пару раз упал, но поднялся и побрел к костру. Не дойдя до огня, ярдов пять, папаша-батлак встал как вкопанный, широко расставив ноги-колонны. Он низко наклонил голову и красными глазами смотрел на Малкольма. Ноздри его раздувались, как кузнечные меха. Он злобно ворчал.

Мальчик не двигался. Сон нехотя покинул поляну.

– О, папа–гигант вернулся, – сказал Дуглас вставая.

Он достал галету и пошел навстречу батлаку.

– Я бы не советовал, – тихо сказал Малкольм.

– Да, что может случиться?

Дуглас еще не полностью проснулся и широко зевнул.

– Он же у нас, просто душка, – произнес он, смело подошел к свирепому животному и потрепал его за ухо, потом с силой запихнул галету в пасть батлаку. – Жуй, милаха!

– Что он жрал, когда мы уезжали? – спросила Санара, повернувшись к Малкольму. – Ты аромат чувствуешь?

Малкольм давно учуял стойкий сивушный запашок.

Зверюга пьяна, – прошептал он. – У нас проблемы?

– Пока только у нашего паяца, – ответила она, лихорадочно соображая, что делать.

Санара услышала испуганное ворчание за спиной и оглянулась. Батлаки отошли к краю поляны, жеребята испуганно скулили и прятались за маму.

– Похоже, их папашка не в первый раз нажирается, – прошептала она.

Малкольм поддернул рукава, наручи мерцали бледным светом.

– Ты мне только скажи, где этот бык выпивку нашел? – спросил он.

– Природа на многое способна, – ответила Санара. – Вероятно, он съел каких-то плодов. Они или уже перебродили или процесс завершился в его желудке. Можно сказать с доставкой до места.

– Я так понимаю, это надолго? – уточнил Малкольм.

– Ну, пока он … – Санара не закончила.

Дуглас продолжал трепать батлака за ухо, а тот яростно крутил головой.

– Ну, спокойной ночи, – сказал Дуглас, широко разевая рот. – Мой могучий друг. Ох, и воняет от тебя.

Он с силой хлопнул пьяного гиганта по мясистому носу. Зверь обалдело посмотрел, налитыми кровью глазами, вслед уходящему Дугласу, а потом заурчал и пошел за ним.

– Даг, беги, он бухущий в дым! – заорала Санара.

Папа-батлак заревел с силой пароходного гудка.

Сонливость Дугласа как рукой сняло. Он рванул вперед, сверкая голыми пятками, с резвостью заправского спринтера. Пьяный батлак стремительно его настигал. В Дугласе неожиданно проснулся талант прыгуна в высоту. Он подбежал к большому ветвистому дереву на краю поляны и, не замедляя бег, запрыгнул на нижнюю ветку. И тут же в Дугласе заговорили гены его древних прародителей, тремя ловкими движениями он взобрался на дерево так высоко, что испугался, когда посмотрел вниз.

Батлак не свернул в сторону и не остановился. Его тараноподобная голова, врезалась в дерево, которое дрогнуло, и Дуглас чуть не упал вниз.

– Он убил себя? – раздался сквозь листву, полный надежды голос.

Батлак медленно завалился на бок и захрапел.

Малкольм вздохнул с облегчением и тряхнул рукой, искры веером упали на траву. Санара медленно подошла к дереву, на котором сидел Дуглас. Пьяный батлак не шевелился, его живот медленно ходил в такт дыханию. Она оглянулась. Жеребята с мамашей вернулись ближе к огню, немного успокоились и уже не смотрели в сторону лежащего папаши.

– Жив и здоров, – сказала она. – Просто вырубил себя.

Санара стояла под деревом и смотрела на Дугласа. Тот сидел, как сова на высокой ветке, и смотрел с интересом вниз.

– Можно слезать? – спросил он, разглядывая батлака.

– Да, – ответила Санара. – Если что, мы его снова на тебя натравим, а ты его вырубишь. Опыт уже есть и по деревьям ты скачешь, как обезьяна.

– Поможешь слезть? – спросил Дуглас, с надеждой в голосе.