Черные карты для белой дамы

– Вот еще! И чего ездить, раз они к нам едут, мы и так на курорте!

– Но есть другие города, страны. Ты даже степи никогда не видел! Я хоть в техникум поездила, да и школа нас возила на экскурсии считай с седьмого класса. А у вас сейчас… – Она просто не знала, как назвать школу, где учился ее сын. Некогда лучшая школа превратилась почти в развалины. Обшарпанные стены, темные коридоры, выбитые окна. Ясно, почему дети туда идти не хотят. Учителей не хватает, а те, что есть, практически не дают знаний, если не заплатишь. А с чего платить? Упорно ходят слухи о платном образовании. Лена старалась об этом не думать, ей от таких мыслей становилось нехорошо. Кем тогда будет Данил? Кем будут ему подобные?

Глава 22

Она вышла в свой маленький садик, ей захотелось приготовить сыну что-нибудь вкусненькое на завтрак, поэтому она встала рано, прокрутила маленький кусочек мяса с хлебом, нажарила котлет, отварила пару картошин и вышла за зеленью для салата. Небольшая птичка с темно-оранжевой грудкой сидела на яблоневой ветке, наблюдая за ее действиями. Лена остановилась, чтобы не вспугнуть птичку, но та, вспорхнув, перелетела на вишню. Сад звенел от птичьего пения. Все было мирно и обыденно. Сорвав два помидора и один переросший огурец, положила их в миску, подошла к грядке с зеленью. С этого места хорошо просматривался участок матери. Она увидела, как приоткрылась дверь летней кухни и оттуда вышла мать с тарелкой, вилкой и пустой банкой в руках. Лена присела, ей не хотелось встречаться с матерью. Та быстро заскочила в дом. Лена выбирала листья салата и укроп. Вновь приоткрылась дверь кухни, но никто не выходил. «Сережка прячется – решила Лена. – Мать всем говорит, что он пропал, а он на кухне». Она стала ждать, когда появится брат, но тот видимо боялся днем выходить. Она заметила тоненькую струйку дыма, выходящую из приоткрытой двери. «Курит, значит, чего-то, или вернее, кого-то братец боится, а мать прикрывает». Она еще раз посмотрела в сторону дома, там была тишина. Взяв миску в руки, пошла домой. Быстро сделала салат, она все время думала о своем брате. Как же так вышло? Почему? Их семья никогда не имела достаточно денег на подобное зелье, а он находил их еще со школьной скамьи, это говорит только о том, что из него мог бы получиться хороший предприниматель, он умел находить то, что ему нужно. Но, что-то помешало, и он оказался не на большой дороге, а на ее обочине, даже в канаве. Сначала она жалела его, а после того, как он стал уносить вещи из дома, поняла – он пропащий. «Хорошо, хоть не женился, а то попалась бы такая же, вот бы матери радость была».

На завтрак Данил съел три котлеты с помидорами, запив все вишневым компотом. Они с Сашей собирались на пляж, и раньше семи его дома не будет. Лена решила отсидеть день дома, надо успокоиться, завтра с утра пойти к Леве. А может, Гошу попросить о помощи? Вот кто будет рад! Она всю свою сознательную жизнь знала, что он ее любит, и это доставляло удовольствие. Она чувствовала, как он переживает за все ее неудачи, это ее огорчало. Ну чего человек мучается, сказал бы ей в открытую: «Ленка, я тебя люблю, выходи за меня замуж». Так нет же! Все молчком. Говорят, он сейчас не последнее место в городе занимает, а ей вот в любви признаться боится. Почему? Боится получить отказ? Может она и вышла бы за него. Может, подчеркнула Лена.

Она прошлась по дому, поправила вещи. Надо было с Данилом пойти на пляж. Нет. Лучше приготовить ему ужин и сбегать в соседний магазин, может, им уборщицы нужны.

– Все, Данька! Последний заплыв и домой, – поднимаясь на ноги и потягиваясь, заявил Сашка. – У меня есть желание оставить тебя сегодня в дураках.

– Это еще поглядим, кто кого, – Данил сел, посмотрел на море. Пляж потихоньку пустел. Над водой пролетел дельтаплан с желтыми крыльями. Он проследил за его полетом. – Я бы летчиком хотел быть, хочу Землю сверху увидеть.

– Может, лучше космонавтом? – засмеялся Сашка, – оттуда она виднее.

– Нет, я хочу ее вблизи видеть. Видеть реки, корабли на них, поля и на полях комбайны, железные дороги с мчащимися составами. И людей. Маленьких, вот таких! – он показал, какие люди должны быть в его представлении.

– А я? – удивился Сашка. – Я кем же буду?

– Чудной ты, правда! Да кем хочешь. – Данил встал. – Я ведь тебе о своей мечте говорю.

– И в своей мечте ты меня не видишь?

– Я тебя в реальности вижу, вот он ты, – Данил легонько ударил кулаком Сашку в живот, тот ловко увернулся. – О! Молодец! – похвалил Данил. – Ну, давай в заплыв. – Они побежали по пирсу и с разбегу прыгнули в лазурные воды моря. Сашка быстро всплыл, отфыркиваясь, Данил опять поплыл под водой, но вот и его голова показалась недалеко от Сашки. Они еще раз нырнули, попробовали достать до дна, его, обросших мхом и темно-коричневыми водорослями, камней. Сашке совсем чуть-чуть не хватило воздуха, он, барахтаясь, как поплавок, вынырнул на поверхность. Данил коснулся дна и тут же начал подъем. Всплыв, отдышался, отплевываясь. Не договариваясь, поплыли к берегу. Пляж почти опустел. Обмотавшись полотенцами, они стянули с себя плавки. Надели сухие. Закинув джинсы на плечи и прихватив свои вещи, они направились к выходу.

– Вот здорово мы сегодня наплавались! Я устал, как зверь, – заявил Сашка.

– Почему зверь уставать должен?

– Да отец все время так говорит: голоден, как зверь, устал как зверь, и злой тоже как зверь, вот и я так, – засмеялся Сашка, натягивая джинсы. И правда, Данил не раз слышал, как Сашкин отец так выражался, но никогда этому значения не придавал, а вот из уст Сашки это выглядело смешно. Они вышли на дорогу.

– Не бейте Вовчика! Не бейте! – донесся до них плачущий крик. Данил помчался в ту сторону, где кричал Вовчик, Сашка рванул следом, крича на ходу, что им не стоит вмешиваться в это. Дурачка могут и не бить, а только пугать, так уже было не раз, не стоит связываться. Но Данил не слушал друга и бежал к Вовчику. Два здоровых мужика тащили упирающегося, кричащего Вовчика. Данил подскочил к одному из них, пнул под коленку, от неожиданности мужик присел.

– Ах, мать твою! – развернулся он к Данилу. Лицо Вовчика было залито слезами, увидев Данила он обрадовался и испугался одновременно.

– Данька, Данька пришел! – заплакал он.

– Чего вы в него вцепились, он же больной! – закричал Данил.

– А ты здоровый? – оскалился ударенный, – тогда пошли вместо него. – Маленькие глаза на крупном лице превратились в щелочки, он хмыкнул и схватив Вовчика под руку, потащил дальше. Вовчик заверещал.

– Пойдем, Данил, а? Они пару раз дадут по шее и отпустят или заставят что-нибудь смешное сделать, ему ведь все равно, – звал Сашка.

– Я хочу посмотреть, что они с ним делать будут, ты боишься, иди домой, я скоро, – Данил побежал за кричащим Вовчиком.

– Как же! Скоро, – пробубнил Сашка, следуя за другом.

Они остановились возле гостиничного бассейна. Данил вспомнил, как дурачок панически боится воды, значит, они решили его приучить к водным процедурам, но зачем? Решили развлечься?

Он стоял под деревом, наблюдал за тем, как с плачущего парня стягивали рубашку. Возле бассейна появилась женщина, с ней еще одна. Они громко кричали, размахивая кулаками. Шутники отпустили свою жертву. Вовчик прижал к груди рубашку, стоял на краю бассейна, боясь пошевелиться. Женщина подошла к нему, обняла и отвела от воды. Данил впервые увидел мать Вовчика, правда, издали.

– Пришел? Я знал, что ты придешь! – послышался голос сзади. Данил повернул голову. Возле него стоял незнакомый, ласково смотрящий на него, мужчина. «Наверное, ошибся» – подумал, отворачиваясь, Данил.

– Тебя мать прислала, правда? – он был сама любезность.

– Никто меня не посылал, – Данил развернулся, сделал шаг в сторону, но холодная рука точно тиски сжала его запястье. Мальчик дернулся, попробовал вывернуться и только теперь увидел стоящего сзади человека. Он очень спокойно разглядывал мальчика, будто собирался его купить, затем о чем-то переговорил с державшим его мужчиной, взял Данила за шею сзади так, что он не мог пошевелить головой, толкнул вперед. Данил попробовал пнуть его, но тот был к этому готов. Показалось, что он только слегка коснулся ребром ладони по шее ребенка, и Данил стал проваливаться в темноту. Он слышал, как кричал Сашка, он звал его, но что-то непонятное заглушало его крики. И наступила тишина.

Сашка упал с лестницы на проезжую часть дороги, машина завизжав, остановилась, и из нее послушался отборный мат. Дверь открылась, и над ним наклонились люди, перевернули на спину.

– О! – раздался удивленный голос, Сашка услышал, как пооткрывались все двери машины, и его окружили сразу несколько человек.

– Да, это ж пацан с пляжа! – точно из-под воды донеслось до сознания Сашки.

– Где Данил? – услышал он знакомый голос, только вот кому он принадлежал, он не мог вспомнить.

– Где Данил? – Сашка постарался открыть глаза, ему было больно.

– Поднимите его, быстро! – Ему немного приподняли голову, и он как сквозь пелену видит стоящих вокруг себя, и даже вспомнил, чей это голос. Голос «Шнурка». Вон его черные, тонкие усики как топорщатся. А что он хочет?

– Ты слышишь, малый, где Данил?

– Его забрали, – с трудом выговорил мальчик, – в гостишку увезли.

– А тебя?

– Избили и закрыли в гараже, но Вовчик открыл, – голос его перешел на шепот, голова откинулась назад.

– Вовчик! – Гоша выпрямился. – Вовчик! Значит так, Огурец. Быстро малого в больницу, ты поедешь с ним, – он ткнул пальцем в сторону парня, державшего голову Сашки, – оттуда мне звякнете, что и как.

Сашу легко подхватили, уложили на заднем сидении. Машина сорвалась с места. Гоша повернулся к стоящему молча парню.

– Ты, Толик, быстро подними всех наших, и чтобы они мне через полчаса были здесь. Мы сегодня оцепим гостишку и потрясем кое-кого.

– Думаешь, стоит?

– Я давно зуб имею на эту гостишку. Так. На каждый этаж по пять человек. Входим разом и не пропускаем ни одного номера, ни одной каморки. Ясно? – Парень кивнул. – Звони, я жду всех в холле. – Гоша бегом вбежал по каменной лестнице, между высоких кустов, с которой несколько минут назад скатился Сашка. Он по дорожке сократил путь, подошел к гостинице, читая номера машин, припаркованных возле нее. Из местных всего одна.

Он вошел в большой холл. Администратор посмотрела на него, узнав, заулыбалась. Гоша прилег на стойку.

– Иришка, кого ты перед собой видишь? – и в сторону девушки полетела стодолларовая банкнота.

– Где? – удивленно произнесла она, – что это я сама с собой говорить стала? – Спрятав деньги, она опустила голову.

– Ты прелесть. И сегодня будет твой звездный час, я оплачу твое лечение у самого Федорова, – засмеялся Гоша, отходя от стойки. Он начал волноваться, ходил из угла в угол. Вскоре показалась первая машина, из нее вышли пятеро, направляясь в холл. Гоша встретил их в дверях.

– Все заходим не через парадный вход. Через служебный. И машины паркуем там же. – Они вышли на улицу. Подъехало еще несколько машин.

– Кого ищем? – послышались вопросы.

– Ищем пацана, Данила. – Гоша окинул всех злым взглядом. Собравшиеся непонимающе переглянулись, стоило ли из-за пацана поднимать шум?

– Сын он мой! Ясно?

Теперь всем стало ясно. Стоило. Договорившись, кто на какой этаж идет и рассчитав все по времени, они начали подниматься по служебным лестницам. Некоторые поднимались на грузовых лифтах. Гоша взглянул на часы, входя в холл, Ирина только скользнула по нему взглядом. Он решил через пять минут занять лифт и ездить по этажам, узнавая, что там.

Глава 23

Группа из пяти человек вступила на цветной ковер седьмого этажа. Их встретила удивленная дежурная.

– Вы куда?

– К тебе, – сказал один из них, садясь на диван и сажая ее рядом. – Поговорим. На этаже ребенка нет? – Она покачала головой. – Знаешь, светловолосый такой, лет двенадцати и красивый, – дежурная вновь покачала головой. – Начинай, ребята, – скомандовал сидевший, – а ты тихо сиди, мы за пять минут твой этаж обежим. – Он снял с доски ключи от номеров, и они быстро рассыпались по этажу. Из двух номеров недовольно выглянули женщины, но увидев, кто стоит на пороге, быстро захлопнули двери. Одну дверь открыл маленький, толстенький мужичок, он пропустил в комнату двоих, одетых во все черное, ребят. Они быстро обежали номер и выскочили, ничего не сказав ошеломленному отдыхающему.

Они сидели за столом, включив телевизор. На обоих, кроме белоснежных трусов, ничего не было. Тихо переговаривались, потягивая пиво.

– С характером пацан. Ну, ничего! Обломаем. Ты ему в аэропорту дозу побольше ширни, чтобы не дергался. – Говоривший сделал глоток. – Красивый, подлец! – Он дотронулся до глаза холодной банкой. – Сколько он за него запросил?

В дверь постучали. Оба переглянулись. Данил лежал на кровати голый с раздвинутыми ногами и привязанными к ножкам руками.

– Быстро! На балкон его! И накрой чем-нибудь, да простынь в крови, убери! Закинь хоть под кровать. – Данила перекинули через плечо, отнесли на балкон, положили на кровать, сверху накрыли одеялом. Задернули шторы. Придирчиво окинув номер взглядом, говоривший пошел открывать дверь, ее уже вышибали.

– В чем дело? – застегивая молнию на брюках, спросил недовольным тоном, и тут же был прижат к стене ворвавшимися в комнату.

– Закрой пасть! – услышал он над самым ухом. По комнате пробежали, оглядывая все шкафы, из-под кровати достали окровавленную простынь. Сидевший возле стола мужичонка заерзал на месте, жалобно заскулил, посмотрев в сверкающие ненавистью глаза пришедшего. Парень показал в оскале крепкие зубы. Он подскочил к окну, резко дернув шторы в разные стороны и замер с открытым ртом, с криком, готовым вырваться у него из груди. В номере все застыли, затаив дыхание, точно боясь, что выдох может сдуть ребенка. На перилах балкона стоял обнаженный мальчик, на его ноге запеклась тонкая струйка крови, четко вырисовываясь в вечернем небе, где уже блестела ранняя звезда. Он какое-то время балансировал, подняв лицо в небо, смотрел на звезду, затем, раскинув руки, он качнулся и сорвался вниз, крикнув в последний раз. Как раненая птица падал он сверху.

Удар пришелся хозяину в живот тяжелым ботинком. Он, хрюкнув, сломался пополам, отлетел к кровати, второй удар в челюсть все тем же ботинком. Стоявший возле двери попытался бежать, но его сразу схватили несколько человек, сбив его с ног, он тут же получил удар в пах. Схватившись за ушибленное место, он повалился на бок, прижимая коленки к голове.

В дверях показался Гоша, он не видел мальчика, но понял, что его ребята зря бить не будут. На него нельзя было смотреть без страха, он похож на монстра из фильмов ужасов, только это было лицо Гоши, а не маска. Белое лицо, дрожащие губы раскрыты, показывая крепкие клыки, глаза горели безумным огнем. Он вцепился лежащему, скрюченным на полу, в лицо своими тонкими, длинными, ухоженными ногтями, сейчас больше напоминавших когти. Он вырвал глаза у орущего и отбивающегося противника, с ногтей Гоши стекала каплями кровь, он перевел взгляд на другого, сжавшегося в комок.

– Я тебе сейчас покажу! – но его остановили, обхватив за талию.

– Бежим! Сейчас здесь будут менты! – Гоша дернулся, но его держали крепко. Он завизжал от бессилия, протягивал руки к своей жертве. Его подхватили под ноги и быстро понесли по коридору к запасному ходу.

– Я найду вас, найду! – орал Гоша. Двери номеров открывались, но увидев окровавленные руки, тут же закрывались. Никому не хотелось быть свидетелями.

Первым к Данилу подбежал Вовчик. Он радостно улыбался другу.

– Данька! А Вовчик видел как ты летел, – он остановился, оглядывая голое тело, потом он снял рубашку без единой пуговицы, накрыл мальчика.

– Дань, тебе больно? Почему ты не взял с собой Вовчика? Вовчик сам боится прыгать, а с тобой я хоть откуда прыгну, – раскачиваясь на коленках, причитал он. – Не оставляй меня, Данька! – До него, вероятно, еще не доходило, что произошло, но неподвижно лежащий друг пугал. – Дань! – он тронул его за руку. – Дань, не пугай меня, это я, Вовчик, ты забыл? – Вовчик поднял руку Данила, она захрустела, парень отшатнулся. В его больном мозгу что-то сработало. Вовчик наклонился над телом.

– Не шути, Данил, – вдруг произнес он, потрогав мальчика за голову. Собравшиеся вокруг тихо переговаривались.

– Нет! – закричал Вовчик. – Нет! – он зарыдал. Это больше походило на вой собаки, потерявшей своего хозяина. Он упал на мальчика, прикрыв его. – Нет, Данька! – Вовчика с трудом оторвали от тела. Он отбивался, визжал, тело его выгнулось, качнувшись и взмахнув руками, он упал на бетонные плиты. Ударился головой о бордюр, лицо его посинело, на губах появилась пена, его начало бить. Двое крепко прижали его к земле. Громко запричитала женщина, на помощь уже бежали со всех сторон. С ревом подскочила «Скорая помощь», врачи выпрыгнули из нее, не дав ей остановиться. Милиция оттеснила толпу, плотным кольцом стоявшую возле места трагедии.

Лена посмотрела на часы, зеленые цифры электронных часов высвечивали двадцать два. Она тревожно посмотрела на дверь, прошла в комнату Данила; включив настольную лампу, посмотрела на висевшую над кроватью фотографию. «Неужели он пошел провожать тебя и забыл обо всем? А может вы на дискотеке? Надо же! Какая-то девчонка дороже ему, чем мать». Но она чувствовала, что это не так, струна в ее груди натянулась до предела часов в пять. Она уже тогда начала метаться по дому, чувствуя беду. Ей не хотелось в этом признаться даже самой себе. Ей было бы лучше, если бы Данька сейчас где-то был с этой девчонкой, тогда рано или поздно он вернется к ней, а это главное. Она недавно забегала к соседке узнать, не прибегал ли Сашка, но дети сказали, что мамка убежала в больницу, зачем, они не знали, только испуганно смотрели на нее. Григория тоже не было. Может с ним что на работе случилось? Она вышла из комнаты сына. Почему так тихо? Или ей так кажется? Она вышла в свой небольшой садик. Легкий ветерок шуршал в деревьях, перебирая листья, в траве пела цикада, пару раз квакнула лягушка. Возле головы Лены что-то пролетело. «Летучая мышь», сообразила она. Она подошла к яблоне, наощупь постаралась найти хоть один плод, но руки ловили только листья. Данил с Сашкой давно обобрали дерево снизу. Как бегут по дорожке, подпрыгнут, хвать по яблоку, и дальше. Они еще зелеными были, когда ребята до них добрались.

Калитка стукнула, испугав Лену. Она слышала голоса с соседского участка и собралась уже идти туда, узнать, что случилось. Лена прижала руки к груди. «Чего я так боюсь?» Она стояла под деревом не в силах сделать шаг навстречу шедшему по тропинке. Вот гость дошел до яблони, остановился, вздохнул, потоптался на месте, решая, как идти дальше. Сделал шаг. Лена сразу узнала эту фигуру.

– Александр! Ты, что ли? – она попробовала казаться беззаботной, – опять с обыском? – Он остановился, посмотрел в ее сторону, произнес что-то непонятное. Лена нервно засмеялась, выходя к нему на тропинку. Ей хотелось наговорить ему гадостей за все то, что с ней произошло по его вине, хотелось ударить. Она медленно подходила к нему.

– Это ты? – произнес Александр, точно не ожидал ее увидеть в ее же саду. Лена опять засмеялась, сделала еще шаг. Теперь она видела его лицо, оно бледнело в темноте, а глаза казались двумя темными точками. Она наклонила голову, пытаясь рассмотреть его получше.

– Кого же, интересно, ты хотел здесь увидеть?

– Да я тут шел…

– И зашел.

От соседей послышались громкие голоса, и вдруг заголосила Тома. Сначала она тихо причитала, но голос становился все громче. Григорий, вероятно, пытался успокоить ее, Лена слышала его бормотание. Заплакал младший братик Сашки, жалуясь на что-то, его тоже пытались успокоить. Тамара уже громко плакала. Лена посмотрела в их сторону, и ей вдруг стало плохо, подкосились ноги, она оперлась рукой о шершавый ствол дерева, Александр взял ее крепко под руку.

– Ты, Лена, сильная баба, так ведь? – он обнял ее за плечи. Она словно окаменела, боясь спросить или сказать что-то.

– Сильная!

Тамара кричала, Григорий успокаивал ее.

– Я скрывать не буду. Данька твой сегодня с седьмого этажа прыгнул. – Она отшатнулась.

– Не, это ошибка. Он не мог, не смел меня бросить одну. Это не он. Откуда? – прошептала она.

– С седьмого этажа гостиницы. Мы задержали…

Лена оттолкнула его, ей остальное не интересно.

– Где он?

– В морге. Завтра судмедэкспертиза будет. Его знаешь… – Лена закрыла рот Александра рукой, ей не хотелось слышать, как надругались над ее сыном.

– Уходи. – Она повернулась и пошатываясь пошла в дом, Александр стоял, смотрел ей вслед.

– Не волнуйся, руки на себя не наложу, я ведь сильная, это ты правильно заметил. Сильная. – Уже не оборачиваясь, сказала Лена. Открыв дверь, она вошла в кухню. Зачем ей все это? Она стояла в темноте, прислушиваясь к голосам от соседей. Тома уже не плакала, только что-то говорил Григорий, словно молитву читал. Лена прошла в комнату, достала свое самое лучшее платье, быстро переоделась. В голове стучало, и она боялась, как бы та не раскололась прежде, чем она сделает задуманное. Взяв со стола охотничий нож, бросила его в сумочку, улыбнувшись кому-то невидимому в темноте, уверенно вышла из дома, прикрыв дверь. Возле соседнего дома завыла собака. Лена бегом побежала по дороге. Ей удалось остановить машину, водитель сразу запросил десятку. Лена молча бросила деньги на переднее сиденье, сама села сзади. Она не хотела, чтобы ее лицо кто-то видел. Машина быстро доставила ее к ресторану. Возле двери она остановилась, дотронулась до своего окаменевшего лица, похлопала себя по щекам, пощипала, заставляя маску улыбнуться. В зал вошла беззаботно, помахивая сумочкой.

Ольга посмотрела Лене в глаза и отшатнулась. Девчата еще не знали о случившемся, но Ленины глаза Ольге напомнили свои, они были такими же, когда умер ее мальчик, сухие и горящие. Жгучий свет шел изнутри. Лена, улыбаясь, вошла в гримерку.

– Ленка! – девчата окружили ее. – Неужели он тебя уволил? – на нее посыпались вопросы. Наталья молча не спускала с подруги глаз. Она вдавила сигарету прямо в пудреницу.

– Вы поможете мне его связать? – не обращаясь ни к кому, спросила Лена. Молодежь засмеялась, им понравилась очередная шутка. Они наперебой предлагали, как это лучше сделать. Ольга молча подошла к Лене, взяла ее за руку, посадила на диван.

– Надо связать? Свяжем, – снимая с себя сетчатые колготы, сказала она. Наталья последовала ее примеру. – Сейчас он явится за нами. Замолчите! – прикрикнула она на развеселившихся. Девчата на минуту примолкли, но затем снова стали смеяться над тем, что придумала Лена.

Дверь открылась, Антон с недовольным лицом вошел в гримерку. Все стихли.

– Работаем сегодня хорошо, кто будет халтурить – вышвырну! – Он посмотрел на Ольгу, та стоя, прикрывала собой Лену, мило улыбаясь, сделала шаг в сторону.

– Ты! – выдохнул Антон с перекошенным от испуга лицом. И в тот же момент Наталья накинула ему колготы на шею, крепко сдавила. Он захрипел, схватился за горло. Девчата мигом, хохоча, повалили его на пол и вот уже в его открытый рот вогнали пару трусиков. Его крепко связали по рукам и ногам, и он лежит посреди гримерки, дико вращая обезумевшими глазами. Наталья сняла с его шеи колготки, посмотрев на багровую полосу.

– Все! Уходите все. – Встала Лена. – Я сама с ним поговорю, – Антон замычал. – Идите, идите, а то сейчас хватятся, что его нет, придут на помощь. – Девчата, смеясь, выскочили на сцену. Их осталось трое. Ольга стояла возле лежащего на полу, разглядывая его, будто впервые увидела.

– Уходите! – посмотрела на подруг Лена.

– Наталья, вызови скорую, только после танца, ясно? После танца! – повторила Лена.

– Ты что задумала? – поняв, что это уже не шутка, испугалась Наталья.

– Он убил моего сына, – спокойно, точно речь шла о ком-то совсем ей малознакомом, произнесла Лена, только глаза ее при этом вспыхнули ненавистью. Наталья попятилась к двери. – После танца! – Еще раз повторила Лена. Девушка, кивнув, вышла за дверь. – А ты чего не уходишь? У меня с ним счеты.

– Я их тоже к нему имею, – холодно произнесла Ольга.

– Ну гляди! – она подошла к бьющемуся и мычащему Антону.

– Значит, тебе нужен был мой сын? Красивый, говоришь? Верно, красивый, – подтвердила она, доставая из сумки нож. – И я решила за него посчитаться, он сейчас не может, спит. – Ольга покосилась на Лену. – В морге спит, не дома. – Она расстегнула ширинку, легко разрезала белые тонкие трусы и вот в ее руках член Антона, тот бьется, визжит, из глаз брызжут слезы. – Тебя спасут, не волнуйся, а член, – она повертела его в руке, – зачем он тебе? Тебе же задница нужна была, так я твою не трону. – ей показалось, что она только дотронулась до плоти, а та уже, истекая кровью, была в ее руке. – Все, – она почувствовала, как струна в ее груди лопнула. – Все! – крикнула Лена, Ольга схватила ее за руку.