Прости за любовь

– Да. – Алессандро впускает Пьетро и трех русских девушек. – Итак. Это гостиная, здесь – ванная для гостей, там – кухня. – Он ходит по квартире, за ним – все остальные. – Комната для гостей и еще одна ванная, о’кей? Если вдруг это вам понадобится…. – Пьетро и Андреа с улыбкой переглядываются. – Да, – повторяет Алессандро. – Если вдруг. Самое главное – чтобы тихо было. Потому что уже почти два часа ночи. А я пошел спать. Туда. – Он показывает на дверь в глубине коридора.

– Не хочешь вишенку?

– Нет, я иду спать.

– А русский салат оливье?

– Нет. Спокойной ночи. Не шумите тут и, когда будете уходить, дверь тихо закройте. А то соседи жалуются, что я громко хлопаю дверью.

Пьетро разводит руками.

– Абсурд какой-то. Я подам жалобу.

Алессандро закрывает за собой дверь, быстро раздевается, чистит зубы и ложится. Включает телевизор и щелкает каналы в поисках чего-нибудь достойного внимания. Встает. Открывает шкаф, где всегда лежали вещи Елены. Пусто. Только маленькие мешочки с душистыми травами, которые она сама сшила. Он захлопывает шкаф, снова ложится, выключает телевизор, свет и закрывает глаза. На него накатываются воспоминания. Вот они в кино. Он берет билеты и вдруг вспоминает, что забыл кошелек в машине. Тогда Елена достала и протянула кассирше, очаровательной блондинке, деньги со словами: «Знаете, он, вообще-то, за равенство полов, но пока еще к этому не привык и, прежде чем дать мне расплатиться, всегда устраивает такие вот сценки». И он почувствовал тогда, что идет на дно. Или вот еще воспоминание. У него перехватило дыхание, когда она вошла в спальню и на ней было прозрачное белье… И тогда. На этом самом диване… бум-бум-бум… Со страстью… бум-бум-бум… С яростью… С бешеным желанием… бум-бум-бум! Но что это за звук? Бум-бум-бум. Алессандро просыпается.

– Кто там? В чем дело?

– Это Иления.

– Какая еще Иления?

– Иления Бурикова.

Да кто ты такая, хочется крикнуть Алессандро, знать тебя не знаю.

– Я Иления. – И тут он вспоминает о русских гостьях. И открывает дверь. – Слушай, там одному плохо стало…

– Кому?

– Ну этому, не помню, как его зовут. Моя подруга, Ирина, начала звать на помощь.

– На помощь? Да кто там зовет на помощь?

Алессандро, набросив майку, выбегает в коридор. Не успев вбежать в гостиную, он замечает на террасе Ирину: она свесилась вниз и кричит что есть силы:

– На помощь! На помощь! Здесь мужчине плохо! Он умирает!

В окнах напротив зажигается свет. Высовывается сосед с женой:

– Да не кричите вы так! Мы уже вызвали скорую!

Алессандро выскакивает на террасу и хватает русскую девицу за руки.

– На помощь! На помощь! Ему плохо! – Она кричит, как заезженная пластинка. – Помогите!

– Замолчи! Что ты устраиваешь? Кому плохо?

– Он там, в ванной!

Алессандро кидается в ванную. Там на полу лежит Андреа Солдини, весь в поту. Увидев Алессандро, он пытается улыбнуться.

– Мне плохо, Алекс, мне плохо…

– Да вижу я. Давай, расслабься, сейчас тебе будет лучше.

– Я сердечник, прости, напудрил нос…

– Что? Ну ты и кретин! Пьетро, Пьетро, где ты, Пьетро?

Алессандро помогает Андреа выйти из ванной. Из комнаты для гостей выходит всклокоченный Пьетро, по пути надевая рубашку, у него за спиной маячит русская, она улыбается, жуя вишню. Получше всякого ролика, успевает подумать Алессандро.

– Ну, что тут случилось?

– Да вот этот нанюхался кокаину, и ему плохо… Хотел бы я узнать, кто, черт побери, притащил ко мне домой коку?

Андреа с трудом дышит:

– Нет-нет, никто не виноват, мне его дали у Алессии.

– У Алессии?

– Да. Но кто дал – не скажу.

– Да мне наплевать, кто тебе его дал. Сюда ты принес.

– Я хотел произвести впечатление на девушек.

Пьетро подпирает его с другой стороны, и они заставляют его пройти немного.

– Да уж, хорошее ты на них произвел впечатление. Ты белый как мел.

Верушка все так же стоит в дверях спальни:

– Пьетро, иди сюда… Когда привезут фруктовый салат, ты же говорил…

– Сейчас-сейчас, видишь, у нас тут фруктовый коктейль…

С террасы выходят две другие девушки. Они уже успокоились.

– Все в порядке, скорая приехала. И с ней еще два карабинера.

Алессандро прошибает пот.

– Какие еще карабинеры? Их-то кто вызвал?

– Мы, мы, все как положено. У нас есть разрешение на работу.

– Да при чем здесь ваши разрешения! Здесь другие проблемы. – Он склоняется над Андреа: – Ты уверен, что ничего другого у тебя не было?

– Нет, то есть да… совсем немного… Пакетик под унитазом.

– Под унитазом? Да ты рехнулся! Надо было его в унитаз спустить!

Алессандро бежит в ванную, находит пакетик с небольшим количеством белого порошка и едва успевает бросить его содержимое в унитаз. В дверь стучат.

– Открывайте!

Алессандро спускает воду и бежит к дверям.

– Сейчас!

На пороге – два санитара с носилками, за ними – два карабинера. Им навстречу медленно двигается Андреа, опираясь на Пьетро.

– Быстрее, кладите его на носилки. И расстегните ему рубашку.

Один из санитаров командует:

– Давай, надо измерить ему давление!

– Добрый вечер. Что тут у вас случилось? – Карабинеры показывают удостоверения и входят. Один из них что-то записывает в блокноте.

– Что вы делаете? Что вы записываете?

– А что? Почему вы так взволновались? Я веду записи.

– Просто понять хотел.

– Это мы должны понять. Итак, нам позвонили, сказав, что здесь какая-то странная вечеринка.

– Странная вечеринка? – Алессандро вопросительно смотрит на Пьетро.

– Да это и не вечеринка даже: просто встретились старые друзья и зашли выпить немного…

– Я понял, понял, – кивает карабинер. – А это русские девушки, верно?

– Ну да, это модели, они у нас снимаются в рекламном ролике…

– А, значит, работа… Так вы, как я понимаю, продолжаете работу? Сверхурочную?

– Вы на что-то намекаете?

Пьетро чувствует, что Алессандро перегибает палку.

– Извините, можно с вами переговорить? – Он увлекает одного карабинера на кухню. – Могу я вам предложить что-нибудь?

– Спасибо, я на службе.

– Слушайте, – Пьетро склоняется к нему с заговорщицким видом, – это отчасти моя вина. У нас тут был небольшой праздник, и у меня уже складывались отношения с одной из девушек…

– Понятно. И что дальше?

– Подождите-ка, я вас сейчас познакомлю… Верушка, можешь подойти на минуточку?

Верушка подходит. На ней – длинная майка, из-под которой видны ее потрясающие ноги.

– Слушу, Пьетро! – смеясь, говорит она.

– Слушаю, надо сказать – слушаю!

– Ну хорошо, слушаю… – Она снова смеется.

– Верушка, я хотел познакомить тебя с нашим карабинером…

Тот подносит руку к фуражке и отдает честь:

– Очень приятно. Альфонсо.

– Видишь, Верушка, какая у них красивая униформа?

Верушка, смеясь, трогает пуговицы на мун дире:

– Да, и столько на ней пуговичек… таких маленьких, как вишенки.

– Молодец, умница! Видите, Альфонсо, Верушка находит прямую связь между вашей формой и изначальной природой… В общем, мы проводили время в приятных беседах с нашими русскими подругами. И больше ничего.

– Понятно, понятно. Но, поскольку соседи звонили и утверждали, что здесь непонятная вечеринка и крики, вы понимаете…

– Конечно. Принять меры – это ваша прямая обязанность.

– Так точно.

Они возвращаются в гостиную. Андреа по-прежнему лежит на носилках, правда, он чуть порозовел. Остальные девушки и Алессандро стоят рядом.

– Ну как, уже лучше?

– Лучше… – говорит Андреа.

Один из санитаров поднимается:

– Все в порядке. У него была странная аритмия. И, поскольку он сердечник, мы ему ввели кардиотоник.

Пьетро немедленно отзывается:

– Да, не надо было ему кофе пить.

– Конечно. Самое большее – одну чашечку утром, а уж вечером – нельзя.

Карабинер кладет в карман блокнот.

– Ну, раз все в порядке, мы можем идти. Сделайте потише музыку. Вы видите, ваши соседи не выносят шум.

– Не волнуйтесь. Сейчас все пойдут по домам. – Алессандро смотрит на Пьетро. – Все, праздник закончился.

– Да-да, конечно. – Пьетро понимает, что сейчас не стоит спорить.

Санитары забирают носилки и выходят. За ними следуют карабинеры. Вдруг тот, что до этого молчал, останавливается.

– Извините, можно воспользоваться туалетом?

– Конечно. – Алессандро ведет его к ванной. И вдруг видит, что пакетик все еще плавает в пузырях воды. Он подскакивает к бачку и резко спускает воду. И выходит, закрыв за собой дверь. – Извините, я совсем забыл, что в этой ванной плохо работает бачок. Пройдите, пожалуйста, в тот туалет, это мой личный.

Проведя его в другой туалет, он закрывает за ним дверь и стоит, как на страже, улыбаясь другому карабинеру. Но тот, заинтересовавшись, устремляется к первой ванной. Алессандро бледнеет. Но Пьетро опережает его: одним прыжком он оказывается между ними.

– Я извиняюсь, но тут действительно неисправен бачок. Через минуту освободится другой туалет. Альфонсо, я хотел бы вас поблагодарить за любезность. Хотите вишни?

– Я не люблю вишню.

Пьетро смотрит прямо ему в глаза. Он никогда не боится. Или, может быть, просто не показывает виду. Это его сильная сторона. Он всегда спокоен, выдержан и часто блефует, даже в очень напряженных процессах. Алессандро со вторым карабинером возвращается в гостиную.

– Спасибо.

Альфонсо в последний раз с подозрением смотрит на Пьетро и Алессандро.

– Не заставляйте нас возвращаться. Если мы придем еще раз, мы будем с ордером… – И они выходят, громко хлопнув дверью.

Алессандро выходит на террасу. Соседи потушили свет, легли спать. Алессандро смотрит вниз и едва различает отъезжающую скорую помощь и машину карабинеров. Он уходит с террасы.

– Молодцы. Если вашей целью было устроить мне ночь ужасов, вы преуспели.

– Это можно использовать для какого-нибудь нового ролика.

– Пьетро, мне не смешно. Давайте уходите. Уже половина четвертого, мне надо поспать. Завтра у меня в полдевятого важное совещание, я даже не знаю, о чем речь. Забирайте русских подруг и идите на все четыре стороны.

– Ну не заводись, а то у нас комплекс вины начинается…

– Хм, – говорит одна из девиц, – а у нас гость – это святое.

– Ну вот, когда приедем снимать фильм в Россию, все будет по-другому; а пока мы здесь. И никто тут не виноват. Просто мне действительно надо поспать… прошу вас.

Андреа подходит к Алессандро:

– Прости, что я устроил этот дебош, я просто хотел произвести на них впечатление…

– Да ладно, я рад, что тебе лучше.

– Спасибо, Алекс, правда спасибо!

И вот эта странная компания наконец-то уходит. Прежде чем лечь, Алессандро заходит в тот якобы не работающий туалет. Пакетика уже не видно. Он хорошенько моет все вокруг. Никаких следов. Он выключает свет и идет в спальню. Снова вытягиваясь на кровати, он думает: «Ну и вечерок… Интересно, где сейчас Елена…» И с этой последней мыслью Алессандро засыпает.

Глава одиннадцатая

Она сидит в комнате цвета индиго.

Вот уже больше двух месяцев она сидит так, опершись на стол. Перед ней – закрытый ноутбук серого цвета, покрытый пылью, экран 15'. Ну что, открыть его? Девушка обходит со всех сторон этот загадочный компьютер. Как можно забыть у мусорного ящика ноутбук? То есть нужно быть просто росомахой какой-то. Кстати, а почему говорят: росомахой? Они что, глупые? По-моему, совсем нет. Они же такие быстрые, лазают по деревьям… Короче, тот, кто забывает ноутбук возле бачка, – полный дебил. Девушка усаживается за стол. Открывает компьютер. Внизу, рядом с монитором – наклейка. «Ансельмо 2». Быть того не может. Обычно здесь пишется название компьютера. Это что, имя хозяина? Ну и ну. Она нажимает кнопку включения. Но он же не мой… может, не стоит… Но если не включить, как узнать, чей он, чтобы найти хозяина? Голубой экран Windows загорается с обычным своим звуком. Блин. Он даже пароль не ввел. На экране – закат солнца над морем. Несколько иконок. Она пробует открыть Outlook. Любопытно. Посмотрим его почту. Писем немного. Среди уже открытых многие отправители названы «Издательство». Это писатель? Мужчина или женщина? Есть еще – «Офис». Среди имен – Джулио, Серджо и разные никнэймы. Приветствия, ссылки, анекдоты, видео. Несколько приглашений. Посмотрим теперь посланные. Много – в это издательство, остальные – тем же, что писали ему. Одно женское имя встречается чаще других. Карлотта. Все отправленные письма подписаны «СтеXXХ». Ну слава богу, его имя не Ансельмо 2… Она открывает еще одно письмо. Стефано. Значит, мужчина. Вот еще одно: «Привет, я тебе весь день звонил, у тебя был выключен телефон. Могу я иметь честь пригласить тебя в субботу на ужин? Я был бы счастлив». Счастлив. Мужчина. Иметь честь? Что за манера говорить? Я совершаю преступление. Нарушаю неприкосновенность личности. Да нет же, я нарушила только неприкосновенность ящика. Я просто подглядываю. Нет, подчитываю. Она ухмыляется про себя. Потом скользит вниз, в «Документы». Посмотрим! А, фото. Она открывает желтую папку. Множество фотографий пейзажей, животных, лодок. Ни одного человека, ни одного лица. Ну, хотя бы порнухи нет. Она возвращается на рабочий стол. И замечает иконку «Мартин». Может, так его зовут. Она открывает папку. Там несколько файлов в Word. Она кликает на первый попавшийся.

«…Она слишком долго пыталась примирить его наивную и сбивчивую речь с теми мыслями, что читала она на его лице. Она никогда не видела у мужчин столь завораживающего взгляда. Это был взгляд человека, способного на все. И как мало он сочетался с беспомощными словами, что он произносил».

Что это? Книга? Так он пишет? Девушка закрыла файл.

Еще есть файл от издательства. Она открывает и его.

«И ему вспомнился весь реальный мир: земля, корабли, моряки, женщины, – и этот мир сливался с тем новым миром, который он для себя открыл. Он поразился, поняв, что эти два разных мира имеют общие точки соприкосновения».

Однако… Неплохо. Два разных мира. Она закрывает файл и выключает компьютер. И вдруг ощущает, как в груди ее возникает необъяснимое волнение. В ней растет любопытство. Она возбуждена до предела: как бы оказаться в другом мире. Это то, о чем она давно думала, от чего у нее кружилась голова. И девушка впервые улыбнулась.

Глава двенадцатая

Здравствуй, мир. Ники потягивается. Могу я сегодня рассчитывать на подарок от тебя? Мне хотелось бы, встав с постели, обнаружить здесь розу. Только не красную. Белую. Чистую, как лист бумаги, на которой я заново начну писать свою жизнь. И эту розу оставил мне кто-то, кто совсем обо мне не думает, и я его тоже не знаю. Я знаю, это нонсенс. Но это бы вызвало у меня улыбку. Я бы взяла ее и пошла с ней в школу. И положила бы себе на парту. Просто так, без всяких лишних слов. Ондэ бы сразу подбежали, засыпали бы меня вопросами.

– Эй, кто это тебе подарил?

– Фабио?

– Он хочет попробовать все начать сначала?

– Фи, он – розу! Да он же сухарь!

И начнут хохотать. А я буду молчать. Я все утро буду держать их в неведении. А потом, в конце уроков, буду отрывать по лепестку и на каждом напишу синей ручкой слова из той песни: «Всегда есть причины для радости, даже если сердце ставит ей препятствия, а я ведь заслужила ее…» – и я бы выпустила через окно эти лепестки. И ветер отнес бы их далеко-далеко. И может быть, кто-нибудь их поднял. И собрал бы их по порядку. И прочел бы всю фразу. И отправился бы меня искать. Может быть, это был бы он. Но кто этот он?

Алессандро просыпается и ворочается в постели. Будильник уже прозвенел.

Черт побери, проклятье, проклятье, проклятье! Он быстро соскакивает с кровати, вставляет ноги в тапки. Но когда я его выключил? Или я не слышал? Или вчера во всем этом бардаке я его не поставил? Быть того не может. Он, скользя по паркету, въезжает в кухню. Ставит на огонь кофеварку. Бежит в ванную, хватает электробритву и, бреясь на ходу, бегает по комнате. Он пытается навести порядок после вчерашнего. Ведь сегодня придет домработница. Черт, надо еще тут проверить… он входит в комнату для гостей. Видит чашечку. Опять эти вишни. Он несет их на кухню и выбрасывает в мусор. Идет в ванную для гостей, еще раз проверяет унитаз, заглядывает в умывальник, смотрит на пол, проверяет в углах. Хорошо. Ни следа не осталось. Только не хватало мне одного: известный специалист по рекламе арестован из-за наркотиков. Именно я, главный борец с наркотой. Да никто бы не поверил. И он, погруженный в эти мысли, еще раз дергает ручку сливного бачка и выходит в гостиную. Ставит музыку, и настроение улучшается. Все еще бреясь, он начинает танцевать. Ну да, черт меня подери, я должен быть счастлив. Мне еще тридцать шесть лет, я успешный рекламщик: у меня несколько престижных премий. Ну, родители мои хотят, чтобы я женился; значит, скоро это случится. Или, может, нет. Так или иначе я нравлюсь женщинам. Он осторожно подходит к зеркалу, приближает к нему лицо и всматривается в него. Я очень даже нравлюсь женщинам. Спокойно, спокойно! А ты, Елена, еще будешь сильно жалеть, ты локти себе будешь кусать от досады. И, уверенный, что все так и будет, он выпивает кофе. Затем проскальзывает в душ и стоит под струями холодной воды. Так, о чем же будет сегодня речь на совещании? Блин. Я уже опаздываю… сильно опаздываю. И он выскакивает из душа. Быстрее-быстрее.

– Но, Ники, ты же не позавтракала.

– Мама, я выпила кофе.

– Ты ничего не поешь?

– Не успеваю, я опаздываю. Сильно, блин, опаздываю.

– Ники, я тебе сто раз повторяла: не говори так.

– Но если я так сильно опаздываю!

– Все равно не говори. Ты на скутере поедешь?

– Да.

– Тихонько езжай, слышишь? Не гони.

– Мама, ты мне это каждое утро говоришь. Хочешь, чтобы когда-нибудь я облажалась?

– Ники! Что за слова?

– Но если ты облажался, то уж облажался. Ну, если ты настаиваешь, буду говорить – чтобы когда-нибудь я в аварию попала. Хотя «облажаться» – это верное слово. Все, пока! Целую!

Ники выскакивает на лестницу, нацепив наушники. Быстро сбегает по лестнице, заходит в гараж, запрыгивает на свой скутер, заводит его и на всей скорости вылетает со двора. На секунду останавливается, смотрит налево, потом направо: на улице никого – и давит на газ. Она вливается в утренний поток.

Алессандро быстро едет на своем новом «мерседесе». По дороге он купил несколько газет: надо быть в курсе всего, что происходит на свете. И вот он, притормаживая на красном свете, изредка бросает взгляд в «Мессаджеро», развернутый на соседнем сиденье. И снова трогается. Машины двигаются довольно быстро. Он опаздывает. И все равно то и дело бросает взгляд в газету.

Ники тоже явно опаздывает. Блин, очень опаздывает. На голове – наушники, она слушает музыку и жмет на газ. Иногда она посматривает на наручные часы, прикидывая, успеет ли проскочить через ворота, пока этот зануда сторож их не закрыл. Она несется по улице Париоли, втискиваясь между машинами, обгоняя их.

Алессандро въезжает на улицу Париоли, вчитываясь в эту невероятную статью: молодые ребята украли пять машин и устроили гонки на выживание. BumBumCar, BBC, в эту новую и опасную игру играют скучающие ребята из богатых семей. Невероятно. Неужели они серьезно… Но он не успевает дочитать до конца. Он изо всех сил жмет на тормоз. Но увернуться не удалось. Он ничего не мог сделать: девчонка на скутере на всей скорости неслась прямо на него. Бум! Ужасный удар. Девушку подбрасывает, и она падает. Алессандро вжал тормоз до предела, зажмурился, сжал зубы, газеты летят на пол. Алессандро замирает от страха. Он вцепился в руль, крепко зажмурив глаза. Рядом кто-то гудит, сзади нервно начинают обгонять. Алессандро медленно выходит из машины. И видит ее. Она неподвижно лежит на земле с закрытыми глазами. Похоже, без сознания. О боже, думает Алессандро, что с ней? Он наклоняется. Ники медленно открывает глаза. И видит склонившегося над ней Алессандро. Она ему улыбается.

– Боже, ангел.

– Если бы. Я водитель.

– Какого хрена! – Ники потихоньку поднимается. – Куда ты смотрел, водитель хренов? О чем ты думаешь, когда машину ведешь?

– Я виноват, но, вообще-то, у меня было преимущество.

– Да о чем ты? Я видела, у тебя был знак стоп, ты что, не видел, что я еду? Ой, как больно! Локоть…

– Дай посмотрю. Да на нем даже царапин нет! А вот мне ты бок оцарапала!

Ники поворачивается и вытягивает шею, чтобы лучше рассмотреть.

– А ты посмотри, что сделал с моими брюками! На заднице разорвались!

– Да вы их так все носите.

– Что ты говоришь, придурок? Они были совсем новые, это же JennyArtis! Я их ни разу даже еще не стирала! Ты умеешь шить?

– Да какое там – шить…

– Помоги мне хоть скутер поднять!

Алессандро с трудом приподнимает скутер, Ники ему помогает.

– Слушай, ты спортом-то хоть занимаешься?

– Иногда…

– Ну давай, тяни…

Наконец они его ставят, но руль выскальзывает у Ники из рук.

– Ай!

– Ну что, опять? Повнимательнее!

Ники поправляет шапочку под шлемом:

– Мадонна, ты так же бухтишь, как мой папаша.

– Да у вас ни к чему нет уважения.

– Ну, теперь ты как мой дед. Вообще-то это у тебя ни к чему нет уважения. Смотри, что ты сделал с моим скутером! Переднее колесо изуродовано, и оба амортизатора погнулись под твоей чертовой машиной!

– Да подумаешь! Что такое колесо – заменишь его, и все.

– Конечно! Только сейчас мне надо в школу, а значит… – Она открывает сумку и, вынув цепь, прикрепляет ею заднее колесо скутера к столбу.

– А значит – что?

– Значит, ты отвезешь меня в школу.

– Слушай, у меня нет времени. Я опаздываю.

– А я уже трижды опоздала. Значит, победила я. Давай, поехали. А иначе тебе еще придется вызвать полицию, скорую помощь, и все такое. Так ты потеряешь еще больше времени. А повезешь меня до школы – мы кучу времени сэкономим.

Алессандро на минуту задумывается. И, фыркнув, кидает:

– Давай, садись. – Он открывает дверь и помогает ей сесть.

– Ой, больно… у меня сзади синяк, вот видишь?

– А ты о нем не думай. Куда тебя везти?

– В «Мамиани», за мостом Кавур, в район Прати.

– Ну, слава богу, мне тоже туда надо.

– Видишь, какое совпадение! Включи музыку! Класс! Ты меня подвезешь, это как будто у меня частное такси! Эй, сворачивай сюда, сократим немного, мама часто так делает.

– Хорошо.

Алессандро, не очень-то охотно, въезжает под запрещающий знак. И, не успев обогнать автобус, видит впереди полицейского. Тот уже его заметил и, зловеще улыбаясь, достает из верхнего кармана блокнот.

Едва они поравнялись с ним, Ники высовывается из окошка и громко кричит:

– А, глаза завидущие, руки загребущие! – и снова опускается на сиденье. Весело смотрит на Алессандро: – Я их ненавижу, этих полицейских.

– Вот здорово: если у меня и была возможность избежать штрафа, то теперь-то уж я его точно получу.

– Да ладно тебе ворчать! Подумаешь, штраф… ты же мне то же самое только что сказал про мое погнутое колесо!

– Ты просто невыносима. Ты специально это сделала, чтобы отомстить. Так мы никогда не договоримся…

– А нам и не надо ни о чем договариваться. Нам, главное, надо умудриться не подраться. И еще: не надо создавать аварийные ситуации на дорогах. Скажи-ка правду: ты рассеянный? А может, ты просто засмотрелся на какую-нибудь девушку, воспользовавшись тем, что ехал один?

– Вообще-то на работу я всегда езжу один. И не такой уж я рассеянный. Нужно очень постараться, чтобы меня отвлечь.

Ники начинает заводиться. Но тут она замечает газеты, валяющиеся у нее под ногами.

– А, вот! Ты читал! – Она поднимает «Мессаджеро» и открывает его.

– Да нет, я просто краем глаза взглянул.

– Так я и знала! Мне надо было вызвать скорую, полицию и ущерб с тебя срубить!

– Ты, вместо того чтобы радоваться, что с тобой ничего не случилось…

– Да, как только понимаешь, какого несчастья ты избежал, сразу начинаешь думать, какую бы из этого извлечь выгоду. Так все делают.

Алессандро качает головой:

– Я хотел бы поговорить с твоими родителями.

– Да они бы тебя на порог не пустили. Для них дочка всегда права. Поверни направо: мы почти приехали. Вон моя школа.

Ники открывает газету и видит фотографию разбитых машин. И читает статью про BumBumCar. Закрывает глаза.

– Быть того не может…

– Может, может… вот именно это я и увидел… не хватало только, чтобы ты точно так же изуродовала и мою машину тоже.

Ники быстро читает статью, пытаясь найти имена друзей. Так и есть: Фернандо – который собирал ставки.

– Ужас, не может быть!

– Что, ты кого-нибудь из них знаешь?

– Нет, просто мне стало страшно. Ладно, мы приехали. Остановись.