Прости за любовь

– О’кей, о’кей, я не знал, что ты такой обидчивый. Я ухожу.

– Ладно, ладно тебе, не уходи.

– Да кто уходит: тут полно классных телок! Я не такой олух, как ты, чтобы заживо себя хоронить! Я хотел сказать – я ухожу на промысел!

Пьетро уходит, качая головой. Алессандро наливает себе немного муффато и подходит к книжной полке. Он ставит бокал и рассматривает книги Алессии. Они расставлены по размеру и по цвету, а не по жанру. На диване кто-то тихо смеется, у стола стоят молодые люди и громко разговаривают: обсуждают новости, футбол, телевидение. Алессандро берет с полки книгу, открывает, листает и застывает. «Если вы верите в любовь с первого взгляда, то не перестанете искать». Вроде такой же был слоган у фильма «Близость». Что за книгу я взял? Кажется, это перст судьбы. Когда ты только что расстался с девушкой, кажется, весь мир ополчился на тебя. Все сговариваются, чтобы сделать тебе еще хуже.

– Привет! – Алессандро оборачивается. Перед ним стоит невысокий крепыш, с легкой лысиной, но симпатичный. – Не помнишь меня? – Алессандро щурится, пытаясь сфокусировать на нем взгляд. Это не помогает. – Неужели не вспоминаешь? Да послушай мой голос, ты ж его тысячу раз слышал.

Алессандро смотрит на него, но так и не вспоминает.

– Ну так что?

– Что «ну так что»? Ты ничего еще не сказал.

– О’кей, ты прав. Ну так вот… Добрый день, это отделение… неужели не вспоминаешь? Мой голос ты слышал тысячу раз… Добрый день, это отделение маркетинга… Слушай, я же работал с Еленой!

Ну, вот опять. Что это, шутка? Да что вы все на меня набросились?

– Ты однажды даже заходил к ней. А мой стол стоял справа от Елены.

– Да, точно, теперь вспомнил. – Алессандро старается быть любезным.

– Нет, по-моему, ты так меня и не вспомнил. В любом случае я уже там не работаю: меня перевели в другой отдел, а сейчас у меня два дня отпуска. Завтра у меня собеседование на новом месте… А почему это Елена не пришла?

Алессандро ушам своим не верит. И он туда же.

– У нее накопилось много работы.

– Ну да, может быть, она вечно допоздна засиживается.

– Что значит «может быть?»

– Да-да, конечно, я сказал «может быть» просто так.

И они замолкают. Алессандро пытается с достоинством выйти из этой неловкой ситуации:

– О’кей, я пойду возьму себе что-нибудь выпить.

– Ладно. Я здесь пока останусь. А можно кое-что у тебя спросить?

Алессандро вздыхает. Лишь бы он не спрашивал о Елене.

– Да. Конечно, спрашивай.

– Как по-твоему: почему меня никто никогда не вспоминает?

– Не знаю.

– Да как же так: ты – известный рекламщик, ты столько всего придумал, ты всегда все знаешь… и вдруг… Я – Андреа Солдини.

– Очень приятно, Андреа. И все-таки… я не всегда все знаю.

– Ясно. Короче, объяснить этого ты мне не можешь?

– Ну, не знаю, я занимаюсь рекламой, продвигающей какой-нибудь товар, я не могу сделать рекламу тебе. – Андреа опускает разочарованный взгляд. Алессандро понимает, что ответил грубо, и пытается исправиться: – То есть я не могу это сделать… в смысле… не могу сейчас: сейчас я иду выпить чего-нибудь, ясно?

Андреа поднимает глаза и улыбается:

– Спасибо… правда спасибо.

Алессандро облегченно вздыхает. Ну, хотя бы здесь прокатило.

– Ладно. А сейчас я действительно пойду возьму себе что-нибудь.

– Конечно! Хочешь, я тебе принесу?

– Нет-нет, спасибо.

Алессандро уходит. Ну надо же. Прийти именно на эту вечеринку и наткнуться именно на этого парня. То есть он, конечно, очень симпатичный, но что я могу ответить на вопрос, почему его никто не запоминает. Он говорит, что сидел за столом справа. Но что-то я даже не помню, чтобы там справа был какой-нибудь стол. Значит, тут два варианта: либо ты, дружище Алессандро, кроме Елены никого не замечаешь, либо действительно этот тип не запоминается. Остается только надеяться, что тебе никогда не закажут сделать рекламу на товар вроде этого Андреа Солдини. При этой мысли Алессандро впервые за весь вечер улыбается и идет прямо к столу, чтобы взять что-нибудь. Рядом стоят две красивые девушки-иностранки и улыбаются ему.

– Вкусно, правда? – говорит одна из них.

Алессандро улыбается во второй раз за вечер:

– Да, вкусно.

Вторая девица тоже улыбается:

– Здесь все вкусно.

Алессандро и ей улыбается тоже. Третья улыбка:

– Да, согласен.

Наверное, они русские. Он оборачивается. Невдалеке на диване сидит Пьетро и смотрит на него. Рядом с ним – красивая длинноволосая девушка: она сгибается пополам и хохочет над тем, что он рассказывает. Пьетро подмигивает ему и поднимает бокал, будто бы тост произносит. И шепчет одними губами:

– Давай!

Алессандро в ответ тоже поднимает бокал и наливает себе еще муффато. Удостоверившись, что на пути ему не встретится Андреа, он идет на террасу, оставив позади все три свои улыбки. Опершись локтями на решетку, он мелкими глотками отпивает вино.

– О чем думаешь? – За спиной раздается голос Алессии.

– Я? Ни о чем.

– Как это – ни о чем? Ты всегда о чем-нибудь думаешь. Твой мозг как будто напрямую связан договором с нашей фирмой.

– Как видишь, сегодня ему дали увольнительную.

– Тебе бы иногда самому давать ему отдых. Держи. – Она протягивает ему еще один бокал. – Это пассито[6] ди Пантеллериа. Попробуй.

Алессандро медленно отпивает:

– Да, вкусный. Мягкий.

Алессия тоже, опершись на решетку, смотрит вдаль.

– Знаешь, с тобой так приятно работать! Я часто смотрю на тебя, когда ты заходишь к нам: ты все время ходишь, наяриваешь круги по этому ковру… ты уже борозду на нем проделал… такой за мкнутый круг… И все время смотришь на потолок, как будто видишь через него, через стены, сквозь небо, через море, смотришь куда-то далеко-далеко и что-то видишь…

– Да, я не такой, как вы, простые смертные… Слушай, не издевайся надо мной!

– Нет, я серьезно. Ты в гармонии с миром и можешь иногда даже посмеяться над тем, что случается в этой жизни. Я даже уверена, что, закончись у тебя любовная история, ты бы и над этим сумел посмеяться.

Алессандро смотрит на Алессию. Глаза их встречаются. Но она первая отводит взгляд.

– Это тебе адвокат сказал?

– Да, но я бы и сама догадалась… Эта Елена, мне кажется, даже твоего «жестокого презрения» не заслуживает.

Алессандро качает головой:

– Он и это тебе сказал.

– Да ладно тебе, шериф, если бы ты знал, скольких парней бросала я… а сколько бросали меня…

– Нет, не знаю. Никто не приходил и не докладывал мне о твоих делах.

– Ты прав, прости. Но не сердись на своего друга. Просто Пьетро хотел бы снова увидеть тебя веселым и счастливым. Он рассчитывал, что я заставлю тебя улыбнуться. Но, может быть, ему лучше бы было подослать к тебе этих русских, как думаешь?

– Ну что ты говоришь…

Нет ничего хуже, чем когда тебе плохо, а кто-то хочет навесить на тебя свои глупые проблемы. Сначала тот тип, который хочет, чтобы все его запоминали. Ну вот, я даже имени его не могу вспомнить… как его? А, Андреа Солдини. Теперь Алессия с ее непременным желанием быть в центре внимания. Или, лучше сказать, быть единственно правильным лекарством от недуга. Алессандро кладет руку ей на плечо, она оборачивается к нему с улыбкой на губах. Но он опережает ее и целует в щеку.

– Спасибо. Ты – волшебница: видишь, я уже улыбаюсь…

– Иди отсюда! – Алессия улыбается ему в ответ. – Вечно ты надо мной насмехаешься.

– Нет, серьезно.

– Ничего не поделаешь. Вы, мужчины…

– Только не говори мне банальное «все вы одинаковые», только не это!

– Ладно, скажу тебе совсем другое. Все вы, мужчины, каждый по-своему, – жертвы женщин. Но вы умеете этим пользоваться. Знаешь как? Оправдывая то зло, которое вы причиняете своей следующей женщине.

Алессия поворачивается, чтобы уйти, но Алессандро ее останавливает:

– Алессия!

– Что?

– Спасибо.

Алессия отворачивается:

– Не за что.

– Нет, серьезно. Этот пассито – вкуснейшая штука.

Алессия улыбается и выходит с террасы.

Глава седьмая

Мороженица «Аляска». Ондэ устроились на железных стульях перед входом. Олли сидит, положив ноги на соседний стул.

– Хм, здесь действительно делают обалденное мороженое! – Она вылизывает его до дна. – По-моему, они какой-то наркотик кладут в свой шоколад, меня так и пробивает!

Именно в этот момент мимо проходят два парня. На одном куртка с надписью «Surfer», на другом – с надписью «Fiat». Болтая и смеясь, они входят в мороженицу.

– Ой, кстати, последний «Fiat» меня тоже неслабо пробивает!

Ники смеется:

– А что, чуть посерфинговать тебе не катит?

– Скорее, нет… Я уже дала…

– Ох, Олли, по-моему, ты над нами издеваешься: не хочешь же ты сказать, что и с этим ты уже была…

– А по-моему, она все это говорит специально, потому что здесь я. Она хочет вызвать у меня угрызения, что я столького в жизни лишилась…

– Да нет, с ним мы только несколько раз в машине прокатились.

Тут на большой скорости к ним подлетает скутер и тормозит в миллиметре от них. Парень быстро выставляет подножку.

– А, вот вы где! – Это Джо, парень Эрики. – Я вас повсюду ищу.

– А мы решили прогуляться.

– Да уж, вижу.

Эрика встает и обнимает его. Они слегка касаются друг друга губами.

– Дорогой, мне ужасно нравится, когда ты ревнуешь.

– Какое – ревнуешь, я волновался. В Эуре устроили облаву, там была BumВumСar, так там арестовали кучу людей за ворованные машины, за запрещенные ставки и преступные организации.

– Ух ты, вот уж действительно бум-бум-бум! Даже преступная организация! – Олли спускает ноги со стула и допивает из стаканчика. – Вооруженная банда!

– Да я серьезно говорю. Мне рассказал Джанджи, он там был, он сумел сбежать, когда полиция приехала.

– Черт, значит, это правда. – Дилетта встает. – Джанджи тоже там был.

– Значит, вы тоже там были! – Джо в ярости смотрит на Эрику.

– Да я просто с ними пошла.

– Мне по барабану, с кем ты пошла; я не хочу, чтобы ты там находилась, и все.

– Ну конечно, – тряхнув головой, говорит Олли, – ты просто ревнуешь ее к Фернандо, который ставки собирает.

– Да очень надо! Я за нее волнуюсь, понятно? А если бы ее забрали? Там многих взяли, ты поняла или нет? – Он сжимает локоть Эрики. – Любовь моя, но почему ты мне не сказала?

– Ну не начинай! Ты как мой отец, отпусти ты меня! Я же тебе сказала: я была с подругами. – И чуть тише добавляет: – Я не хочу обсуждать это при них, хватит!

– Ладно, как хочешь.

У Ники звонит мобильник. Она вынимает из кармана свою маленькую «Нокию».

– Блин! Это мама! Что ей надо в такой час? Алло, мама, вот так сюрприз!

– Где ты?

– Извини, ты что, даже не поздороваешься со мной?

– Привет. Ты где?

– Уф ф! – Ники со вздохом возводит глаза к небу. – Я на корсо Франча, мы с девочками едим чудное мороженое. А в чем дело?

– Ну слава богу. Мы только что вернулись, и папа включил телевизор, а там в новостях сказали, что в Эуре хватают молодых людей, назвали несколько имен, и среди них – сын наших друзей, Фернандо Пассини…

– Кто?

– Ну да, он, ты же часто с ним куда-нибудь ходишь, не делай вид, что не понимаешь! Не зли меня, Ники, он ведь в твоей компании! Короче, назвали имена только совершеннолетних, а я вдруг подумала, не было ли и тебя там!

– Мама, о чем ты? Ты за кого меня принимаешь? – Ники округляет глаза от возмущения, заинтересованные подружки подходят поближе, а Ники машет им рукой, как бы говоря: «Вы что, не знаете, что случилось?» – Мама, а известно, за что их взяли? То есть – что они такого сделали?

– Слушай, я толком не поняла, что-то там с машинами, типа ворованные машины, какой-то stumpcar…

– Да нет, мама, это BumBumCar!

– Вот-вот! А ты откуда знаешь?

Ники сжимает зубы и соображает, как ей выкрутиться.

– А, тут приехал Джорджо, друг Эрики, и нам все рассказал. Он слышал это по радио; а мы даже ему не поверили…

Олли и Дилетта тихо смеются.

– Ну вот видишь, я же говорю! Слушай, а не пора ли тебе домой? Уже двенадцать часов ночи!

– Мама, ты что, Золушку себе в дочки взяла? Скоро буду, целую! Чмок, чмок!

– Значит, все, что Джо сказал, – правда?

– С чего мне врать-то?

– Ладно, девчонки, по домам, завтра всё из газет узнаем.

Ондэ идут к скутерам и к малолитражке. Олли садится на свой скутер, надевает шлем и заводит мотор.

– Да, вечерок-то не фонтан!

Ники улыбается:

– Знаешь, а мне кажется, это Джо вызвал полицию, так он ненадолго нейтрализовал Фернандо.

Дилетта смеется:

– Ну вы, две змеи! От вас отходить нельзя, а то вы вслед такого наговорите!

– Это точно! Ну ничего, я сегодня, прежде чем лечь, обязательно напишу ей в эсэмэс какие-нибудь гадости про вас с Олли!

И Ники заводит скутер и, поддав газу, летит, широко расставив ноги, наслаждаясь этой своей нехитрой маленькой свободой.

Глава восьмая

Алессандро по-прежнему стоит на террасе. Он смотрит вдаль, допивая свой пассито. И уходит в комнату. Ставит бокал на полку. Рядом с какой-то книгой. На этот раз это «Афоризмы. Песок и пена» Джебрана. «Семь раз я презирал свою душу. Первый раз – когда увидел, что она покоряется, чтобы достичь высот. Второй раз – когда заметил, что она хромает в присутствии увечных. В третий раз – когда я дал ей выбор между трудным и легким и она выбрала легкое. Четвертый…» Ну хватит. Не знаю, но когда тебе плохо, все, кажется, принимает двойное значение. Алессандро захлопывает книгу и ищет взглядом Пьетро. Его нигде не видно. Он всматривается, скользит взглядом по кому-то… нет, это не кто-то, а Андреа Солдини, стоит с высокой красоткой. Андреа ему улыбается. Алессандро улыбается ему в ответ и продолжает искать взглядом Пьетро. Не хотел бы я, чтобы… Он открывает дверь в спальню. Никого. Проходит дальше, к ванной. Дверь заперта изнутри. Оттуда раздается мужской голос: «Занято. Не видно, что ли: закрыто?» Это не Пьетро. Алессандро проходит в кухню. Окно распахнуто. Легкая светлая занавеска развевается на ветру. На кухне двое. Она сидит на столе, раздвинув ноги, он опирается о стол, стоя у нее между ногами. В его руке раскачивается вишенка, которую он то опускает, то поднимает перед лицом девушки. Та смеется и пытается поймать ее губами.

– Пьетро!

Пьетро оборачивается. Девушка, воспользовавшись этим, выхватывает у него из руки вишню и съедает ее.

– Вот видишь, что ты наделал. У меня из-за тебя вишню украли.

Девушка смеется, жуя вишню, и рот ее окрашивается в призывно-красный цвет.

– Какая вкусная! Я выиграла, мне еще одна причитается! Ты же сам сказал!

– Конечно, вот тебе еще одна.

И русская девушка, сплюнув косточку, кладет в рот вторую вишню. Пьетро подходит к Алессандро.

– Вот видишь, игра закончена. Я хотел ее немного помучить: съев одну, ей сразу хотелось другую, а я ей давал только в самом конце – вишенку и еще – пум! – Пьетро слегка ущипнул Алессандро между ног, – бананчик! – Пьетро смеется, а Алессандро сгибается пополам.

– Ну ты и кретин!

Русская девушка смеется и беспрепятственно съедает еще одну вишню. Алессандро наклоняется к Пьетро и тихо говорит ему:

– Слушай, у тебя двое детей, скоро тебе сорок, а ты все не меняешься. Неужели и я через три года буду таким? Я просто в шоке.

– Почему? Через три года столько всего изменится. Ты тоже женишься, и у тебя будет ребенок, и ты тоже попробуешь с иностранкой… ты, может быть, еще дальше зайдешь. Это как в рекламе «Адидас»: Impossible is Nothing… Слушай, мы можем пойти к тебе? Ну одолжи мне квартирку на сегодняшний вечер!

– Ты что, с ума сошел?

– Это ты сошел с ума! Когда мне еще попадется такая русская девчонка? Видел, какая красивая?

– Да, действительно.

– Что «действительно»? Смотри, какие ноги длиннющие, глянь, как она ест вишню… – Пьетро, присвистнув, снова щиплет его между ног. – Да, бананчик.

– Ай, хватит!

Русская снова смеется. А Пьетро, пытаясь убедить друга, вытаскивает из кармана пиджака конверт.

– Смотри, я закончил это дело с «Butch & Butch». Я нашел поправку, которая гарантирует вам еще два года пользования. Я уже послал заказное письмо и должен был вручить это не раньше чем через неделю. А вот я дам ее тебе сейчас. Идет? Представляешь, как ты будешь выглядеть? Ты не просто шеф, ты супершеф. А в обмен…

– Ну ладно, поедем ко мне выпьем чего-нибудь. И приглашаю также… – Алессандро кивает на девушку.

– Вот молодец, видишь, как легко с тобой можно договориться?

– Только не вмешивай меня в свои разборки с Сюзанной, выкручивайся сам.

– А чего выкручиваться-то? Я скажу, что остался допоздна у тебя. Это же правда?

– Ну да… правда.

– Подумай только, какое она чудо! Вишни, бананы и она. Настоящий русский салат оливье.

– Слушай, почему бы тебе вместо адвоката не устроиться на работу в кабаре?

– И ты бы писал мне тексты?

– Ладно. Жду вас внизу. Пойду попрощаюсь с Алессией. Кстати, с чего это ты…

– Знаю, знаю: я не должен был говорить ей о Елене, но я это сделал для тебя; вот увидишь, когда у тебя все наладится, ты еще вспомнишь обо мне…

– Почему это я вспомню о тебе?

– Ну ладно, когда наладится, сразу не вспомнишь. Но потом, через некоторое время, ты поймешь, что все это благодаря мне.

– Ну, так ты ничего не понял. У меня ничего не будет с Алессией.

– Почему это?

– Потому что я против служебных романов.

– А как же было с Еленой?

– Это другое дело: она пришла позже, и потом, она совсем в другом отделе.

– И что?

– А то, что Алессия – мой помощник.

– Так это еще лучше: вы можете заниматься этим на работе. Закрылись в кабинете – и вперед! И никто вам слова не скажет!

– Сделаем так: до этого места – большое спасибо. Ясно? Я пойду попрощаюсь, и поедем. Я что-то устал.

Алессия сидит в гостиной и болтает с какой-то подругой.

– Пока, Алессия, мы уходим, завтра в офисе увидимся. Я знаю, что нас вызывает главный. Не знаю, правда, зачем.

– Хорошо, завтра всё узнаем. – Алессия встает и целует его в обе щеки. – Спасибо, что зашел, мне было приятно.

Алессандро идет к дверям. У самого выхода стоят Пьетро и русская девушка. Но они не одни. Рядом с Пьетро стоят еще две девицы, абсолютно такие же, как та, с вишней.

– А они что?

– Она сказала, что без подруг никуда не пойдет. Давай, они только выпьют чего-нибудь! И потом – разве это не ваши модели? Ты же сам их выбирал.

– Да, но я выбирал для работы.

– Ну ты и душный! Да знаешь, сколько людей берет работу домой!

– Ясно. Значит, пока ты будешь работать, я должен буду разговаривать с этими двумя? Ты как хочешь, а я сразу лягу спать, у меня завтра очень важное собрание. Видишь, ничего не получается.

– А я, как всегда, все продумал! Посмотри-ка!

из-за спины Пьетро показывается Андреа Солдини.

– Ну как, идем? – И, чтобы придать себе уверенности, он берет за талию одну из девиц и, обогнув Пьетро, выходит из дома.

Пьетро подмигивает Алессандро.

– Вот видишь? Этим займется Солдини, прирожденный собеседник. Он сидел за столом справа от Елены.

– Ну да, я в курсе.

– Ты помнишь его?

– Да нет. Это он мне сказал.

И они выходят все вместе, неся пакетик с вишней, который Пьетро незаметно сунул себе в карман. Они садятся в машину.

– Черт! Какой класный мерс, это ведь новый ML, да? – Андреа трогает все, что можно, и откидывается на спинку сиденья. – И удобный какой!

Пьетро устраивается сзади, между двумя девушками.

– Да, неплохо тут… А девчонки просто сказочные… И еще – смотрите! Вуаля! – И он быстро вынимает из кармана пиджака бутылку пассито. – Еще холодненькое! Прошу! – И из другого кармана он вынимает стаканы. – Стаканчики, извините, из пластика. Невозможно иметь сразу все от жизни, но мечтать не вредно. Ибо счастье – это не цель, а стиль жизни…

Алессандро искоса смотрит на него в зеркало заднего вида.

– А это где ты услышал?

– Мне неприятно говорить это, но от Елены.

Елена. Елена. Елена.

– И часто ты с ней общаешься?

– По работе. Всегда только по работе. Ты же знаешь, сколько я работаю! – И Пьетро шутливо засовывает руку между ног одной из девушек, будто бы что-то ищет. – Вуаля! – В руке у него вишня. – А, вот почему они такие сладкие! – И сует ее в рот другой русской, та ест и смеется.

– Слушай, Алекс, а мы к тебе едем? – Алессандро кивает, и Андреа продолжает: – А как же… А как же Елена? Что она скажет, когда увидит нас с тремя вишенками?

Пьетро, наклонясь, хлопает его по плечу:

– Молодец, хороший вопрос!

– Елены нет, она в командировке и вернется через несколько дней.

– А, значит, мы спокойно можем…

– Да, только попрошу вас об одном одолжении.

– Ни слова об этой вечеринке, точно? – говорит Пьетро.

– Точно. Тогда еще одна просьба: не упоминайте при мне имя Елены.

– Почему это?

– Потому что вы заставляете меня чувствовать свою вину.

Пьетро таращит глаза, встречается взглядом в зеркальце с Алессандро и подмигивает ему. Так он обещает ему хранить секрет. Это нетрудно: они же друзья.

Глава девятая

Весенняя теплая ночь за приоткрытыми окнами не дает уснуть. Ники ворочается с боку на бок, вспоминая тот день, когда она познакомилась с Фабио. В каком-то полуподвале, изрисованном граффити, на импровизированной сцене несколько парней устроили концерт; мне нравится, как он поет: в стиле фанк, и слова цепляют, вот и Олли шепчет, что он – супер; он смотрит на меня, я – на него, он поет и улыбается мне.

Потом он несколько раз прокатил меня на своем скутере, потом – несколько раз сходили в кафе-мороженое, несколько стаканов пива в кафешках, первый поцелуй, потом – второй, уже у меня дома. А потом его фраза: «Ты – моя. Не оставляй меня никогда. Нам так хорошо вместе. Я тебя люблю». А потом началось: «Где ты была? С кем? Почему ты пошла со своими подругами на дискотеку, а не осталась со мной?» И тогда я поняла, что любовь – это другое. Это – когда чувствуешь себя легко и свободно. И сердце другого человека – не твоя собственность, оно не принадлежит тебе по какому-то договору, его любовь надо завоевывать, причем постепенно, изо дня в день. И что надо разойтись. Чтобы искать свой собственный путь. Фабио. Он сердито смотрит на меня, стоя в дверях. И говорит, что я ошибаюсь. Что нам хорошо вместе. И сжимает мне руки. Как будто бы так можно удержать того, кто хочет уйти. Сердце не удержишь. И Фабио уходит, повторяя, что я за все отвечу.

И слезы медленно сползают на подушку, а Ники обхватывает ее руками, чувствуя себя защищенной.

Ники не спится. Уже половина первого. Тихо поворачивается ключ во входной двери. В коридоре загорается свет.

– Говорю тебе, эти Фраскари – странная пара! Ты слышал: он злится, что она не хочет ходить с ним на танго! Да не любит она танцевать!

– Да, но для него это был бы просто знак любви! Я знаю, что она не любит танцы, но хотя бы раз в жизни она могла бы пойти ему навстречу!

– Да, но нельзя требовать от человека только потому, что он тебя любит, делать то, чего он не переносит. Он просто мог бы сказать: «Милая, делай что душе угодно, а потом вечером мы друг другу расскажем, чем занимались днем!» Так же лучше! И потом, обменяться впечатлениями…

– Ну да, ты вот, например, ходишь на аквааэробику, а я – на теннис…

– Вот именно: мне и в голову не придет тащить тебя барахтаться в воде еще с девятнадцатью другими дамочками!

– Представляешь, я один – среди двадцати женщин! Сколько, ты сказала? Двадцать женщин? Однако…

– Дурачок! Да они все невротички! Тебе самая лучшая досталась!

Звук сдвигаемых стульев – и тишина. Такая тишина наступает, когда двое целуются. И Ники, еще крепче сжав подушку, вдруг понимает, как же ее родители любят друг друга. Это незаметная, тихая любовь, которая сопровождает ежедневные заботы, общие дела и хобби каждого. Эта любовь рождается при совместных вечерних ужинах, шутках, тихом смехе, когда растут дети, когда обсуждаются дальнейшие планы. Да, родители любят друг друга. И ведь ни у того, ни у другого это не была первая любовь. Да, они любили до этого других. Может быть, чтобы понять цель своей жизни, надо попутешествовать. А может быть, первая любовь – это каждый раз, когда ты любишь по-настоящему.

Глава десятая

– Ой, как тут красиво… – говорит одна из русских девушек.

Алессандро улыбается: Елена никогда ему такого не говорила. Не успел он ответить, как в гостиную влетел Андреа и принялся по ней кружиться.

– Да, действительно очень красиво, серьезно… А, подожди-ка, я уже видел эти фотографии… Да, это Елена приносила их в офис, чтобы сделать рамки… хорошие! Это ведь фотографии твоих работ?