Прости за любовь

Автомат стоит за углом прямо по коридору. Перед ним толпятся ребята, нажимая кнопки по выбору. Некоторых Дилетта знает.

– А мне – сэндвич. – Какой-то парень обращается к стоящей с ним девочке.

– Хочешь этот, с соусом? Давай бери его.

– Ух ты, там даже соус? Угости меня, я тебя в субботу пиццей угощу.

Но девочка, кажется, не согласна:

– Пицца и кино.

– Ну ладно, ладно… Видишь, он мою монету не берет.

Дилетта смотрит на девочку, стоящую в очереди перед ней. Та положила один евро в щель, но автомат уже несколько раз «выплюнул» монету обратно. Парень шарит в карманах. Находит еще один евро и кидает его. Результат тот же.

– Чё, не берет? – кричит человек, наполняющий другой автомат напитками.

– Нет, – отвечает девочка.

– Он проскакивает. У тебя хорошая подошва?

– Подошва?

– Да, резиновая подошва на обуви. Надо положить евро на пол и потереть подошвой.

– Блииин. Да это просто шляпа, – говорит парень.

– Ну делай как знаешь, по-другому не получится. – И он продолжает возиться с аппаратом.

Ребята смотрят на него раздраженно и уходят. Теперь очередь Дилетты. Она уже несколько раз сжимает и трет между пальцами свой евро, надеясь, что какая-нибудь энергетическая сила избавит ее от повторения судьбы предыдущей пары. Она вставляет его в щелочку. Бам! Звук падающей монеты цинично отдается на самом дне. Чуда не случилось: ее монетку постигла та же судьба. Еще одна попытка. Все напрасно. Дилетта начинает злиться и сильно пинает машину. Рабочий смотрит на нее осуждающе.

– Дай-ка я попробую! – раздается чей-то голос у нее за спиной.

Она оборачивается. Высокий смуглый зеленоглазый парень со смущенной улыбкой смотрит на нее. Он тоже роется в кармане и достает евро. Кидает его в аппарат. Плинк! Совсем другой звук. Он заглотился.

– Пока ты билась с этой машиной, я сделал, как советовал этот человек.

Рабочий оборачивается и улыбается:

– Ну вот, хоть один стóящий тут нашелся. Слушайтесь знающих людей.

– Что ты хотела взять? – снова заговорил парень.

– Что? А, вот этот с мюсли.

Парень нажимает на кнопку, и пачка падает вниз. Наклонившись, он ее берет.

– Вот, держи.

– Да не надо было. Возьми евро.

– Не надо, ты же видела, он проскакивает. Мне такой не нужен.

– Нет уж, возьми. Ты же умеешь его заряжать. Я не люблю быть должницей.

– Должницей? Из-за батончика с мюсли?

– Да, я не люблю. Ну ладно, спасибо. – И она уходит, не сказав больше ни слова.

Парень с озадаченным видом стоит на месте. Рабочий отрывается от аппарата:

– По-моему, ты ей понравился.

– Еще бы. Любовь с первого взгляда.

Дилетта возвращается к Ондэ. За это время Олли уже проглотила свой бутерброд.

– Вкуснотища! Ой, девчонки, аппетит – это как в сексе: чем он больше, тем лучше!

– Олли! Ты достала уже!

Дилетта разворачивает свой батончик и откусывает кусочек.

– Машина не хотела евро брать.

– Ты ее попинала как следует?

– Нет, мне там один помог…

– Один – кто?

– Да откуда мне знать? Он мне купил.

– А! Ты поняла, Ники? Один там купил! – Они все втроем начинают кричать: – Наконец-то кто-то, наконец-то кто-то! – и толкают со всех сторон Дилетту, которая сначала делает недовольное лицо, но потом принимается смеяться вместе с подругами.

Вдруг они замолкают. Дилетта оборачивается. И Эрика, и Ники. Олли одна продолжает кричать: «Наконец-то кто-то!» – но и она замолкает.

– Что случилось?

– Вот этот кто-то, – говорит Дилетта и быстро заходит в класс.

Парень останавливается рядом с ними. В руках у него такой же батончик, как у Дилетты.

– Наконец-то кто-то. – И он широко улыбается.

Глава семнадцатая

– А теперь найдите мне все, что только можно, из всей рекламы леденцов, сделанной когда-либо в Италии. Даже нет. В Европе. Или лучше – в мире.

Джорджия смотрит на Микелу и, улыбаясь, кивает на Алессандро:

– Я схожу с ума, когда он так говорит.

– Да, я тоже, в такие моменты он становится моим идеалом мужчины. Жаль, что после окончания проекта он станет как все: холодным, равнодушным и, главное, уже занятым.

– Да ты что, не знаешь главную новость? Он расстался с ней.

– Да?! Быть того не может. М-м-м… Ну, тогда он становится еще интереснее. Это правда? Он расстался с Еленой? Вот почему вчера вечером все пошли к нему домой… эти русские девицы… теперь все становится ясно.

– Какие русские девицы? Что было вчера вечером? Только не говори мне, что там были эти наши модели!

Входит Дарио.

– Что еще за ваши модели! Это модели нашей фирмы, «Освальдо феста», у нас с ними контракт. Это наш символ, наш амулет. А вы что, ревнуете?

– Мы? Да за кого ты нас принимаешь?

И тут входит Алессандро.

– А можно узнать, чем вы тут заняты? Не хотите ли начать работать? Давайте, вперед, думайте, ищите, выжимайте из своих головешек что там еще осталось! Я не собираюсь ехать в Лугано и вас не хочу потерять!

Джорджия толкает Микелу:

– Видишь, он меня любит!

Та прыскает и шепчет в ответ:

– Тебя? Он во множественном числе сказал, значит, и меня тоже имел в виду.

– Давайте, за работу!

Андреа Солдини подходит к Алессандро. Тот смотрит на лежащие перед ним леденцы. Закрывает глаза. Включает воображение. Ищет вдохновения. Андреа хлопает его по плечу:

– Мне жаль.

– Это ты про что? Мы только начинаем эту игру. Если так пойдет, мы победим.

– Да нет, я про Елену говорю.

– Елена? А при чем здесь Елена?

Андреа оборачивается к Джорджии и Микеле, которые тут же бросаются к компьютерам и ищут там что-то.

– Ну прости, я ошибся… я думал…

– Молодец, думать – это именно то, чем тебе нужно сейчас заняться. Но думать о леденцах «Ла Луна». Только о них. Всегда, беспрестанно, ежеминутно, ежесекундно, это должно стать твоей навязчивой идеей, идеей фикс, пока не найдешь решение. А если ты его не найдешь, снова начинай думать о «Ла Луне», едва проснешься, с самого утра. «Ла Луна»… «Ла Луна»… «Ла Луна»…

Звонит телефон.

– И когда у нас собрание, когда идет мозговой штурм, когда мозги напряжены и все работают над одной задачей – выключайте ваши долбаные телефоны.

Джорджия подходит к нему и протягивает «моторолу»:

– Держи, босс, это твой.

Алессандро немного смущен:

– А, да… правда… Ну ладно, во всяком случае, босс мне больше нравится, чем шеф. Да, слушаю, кто говорит?

– Но почему ты еще не записал мой номер? Это Ники.

– Ники…

– Ну та, что ты сбил сегодня утром.

– А, ну да, конечно, Ники… Слушай, я сейчас ужасно занят.

– Ладно, не переживай, когда мы встретимся, я тебе помогу. И сделай милость: запиши мой номер, тогда ты сэкономишь кучу времени, когда я буду тебе звонить и каждый раз напоминать тебе о том, что ты виноват…

– Хорошо, хорошо, хватит, я запишу.

– И еще просьба: поставь мое имя – Ники, просто Ники. Это никакое не сокращение, это мое имя! И не надо никаких Николетт, Николин, Николь и прочих.

– Я понял, понял. Это все?

– Нам надо встретиться, чтобы обсудить один вопрос.

– Какой вопрос?

– ДТП. Мой скутер. Нам надо заполнить этот лист, как он называется?

– Страховку.

– Ну да, страховку. И еще. Я тебя уже просила съездить со мной к автомеханику. Не могу же я остаться без скутера!

– А я не могу остаться без работы. Мне нужно срочно найти одно важное решение, а у меня мало времени.

– Сколько?

– Месяц.

– Месяц? Да за месяц столько всего можно решить! За месяц можно даже в Лас-Вегасе устроить свадьбу!

– Но мы в Италии, здесь все гораздо сложнее.

– Понятно. Я решу все твои проблемы. Жду тебя в половине второго у школы. Помнишь, где это?

– Да, но…

– О’кей, тогда пока, до скорого!

– Слушай, Ники… Ники? Алло! – Он набирает ее номер. – Ребята, я иду к себе в кабинет. Продолжайте работать. «Ла Луна», «Ла Луна», «Ла Луна»… Вы слышите? Решение носится в воздухе. «Ла Луна», «Ла Луна»…

Алессандро выходит. Ники. Этого только не хватало. Джорджия и Микела, оставшись одни, переглядываются.

– Кажется, босс быстро утешится.

– Будем надеяться. Когда он такой нервный, хуже работается.

Вдруг раздается голос Андреа Солдини:

– Я читал где-то одну интересную вещь: любовь – это мотор. Классно, да? Любовь заставляет крутиться все вокруг.

Дарио качает головой:

– Так. Я иду искать рекламу, которая касается леденцов.

И, прежде чем уйти, подходит к Микеле:

– Сам не знаю почему, но мне до смерти не хватает Алессии.

Глава восемнадцатая

– Алло, ты меня записал в телефоне?

– Да.

– Отлично. Ну так что?

– Что «ну так что?»

– Ну, сколько тебе времени понадобится… давай быстрее…

– Я почти приехал…

– Ой, слушай, мама приехала; если она меня застукает, я пропала…

– Слушай, а почему ты говоришь, что… Алло! Ники! Алло! – Алессандро смотрит на телефон: – Во дает. Она снова отключилась. Ну и воспитание.

Он жмет на педаль и быстро подъезжает к углу школы. Ники уже ждет его. Она бежит к «мерседесу» и, быстро запрыгнув в него, пригибается почти до самого пола. Алессандро медленно трогается и, объехав припаркованные у школы машины, уезжает. Ники распрямляется и выглядывает в окошко.

– Вон видишь ту женщину, что стоит рядом с «жуком»[7]? – Ники снова пригибается. – Это моя мама. Не останавливайся, не останавливайся! Давай быстрее!

Алессандро едет на той же скорости.

– Мы проехали, можешь подниматься. Красивая женщина. Ники устраивается на сиденье и смотрит на него неодобрительно:

– Не надо о моей маме говорить.

– Да я просто комплимент ей сказал.

– Для тебя моя мама не существует. Значит, и комплимента быть не может.

Сотовый Ники начинает звонить.

– Нет, только не это! Это она! Блин, я надеялась, она мне хоть немного времени даст… хоть вздохнуть свободно… Остановись-ка здесь. – И, сделав ему знак молчать, она набирает номер: – Мама?

– Ты где?

– Я у Олли. Мы немного раньше сегодня ушли.

– О боже! Ты что, не помнишь: мы же договорились, что я за тобой заеду, ты оставишь скутер и мы поедем к парикмахеру?

Ники хлопает себя по лбу:

– Точно! Мамочка, я совершенно забыла, прости!

Симона, мама Ники, качает головой:

– Да что же это с тобой творится-то, а? Это экзамены так на тебя действуют или тот парень, как его, Фабио, не отпускает тебя ни на шаг?

– Ну мам, что, тебе именно сейчас все это надо выяснять? Я же у Олли!

Ники заговорщицки подмигивает Алессандро, как бы говоря: «Я немного преувеличиваю, правда?»

– В любом случае, мы с ним расстались!

– Ну, наконец-то одна хорошая новость!

– О’кей, мама… Слушай, мы тут с Олли сходим куда-нибудь поесть, я поздно вернусь, не ищите меня, ладно?

– Но, Ники, разве тебе не надо готовиться к экзаменам?

– Пока, мама…

И Симона тоже молча смотрит на экран телефона: Ники отключилась. Она ставит телефон на вибрацию и блокирует клавиатуру. Чуть приподнявшись, засовывает его в задний карман джинсов. Алессандро с улыбкой смотрит на нее.

– И часто ты обманываешь маму?

– Не очень. Например, сейчас я правду сказала: мы расстались. И вообще, тебе-то какая разница? Ты мне не папочка! Вот, поверни сюда. – Ники хватается за руль и вместе с ним выворачивает его.

– Отпусти! Что ты делаешь? Еще немного – и мы бы в столб въехали!

Ники усаживается на сиденье:

– Какой же ты зануда!

– При чем тут зануда? Ты могла бы мне бампер пробить, и потом машину можно было бы выкинуть.

– Не преувеличивай.

– А ты видела, как ты мне бок процарапала своим скутером?

– Процарапала… Да там малюсенькая царапинка. Ты все время преувеличиваешь, говорю же.

– Ну конечно, машина-то не твоя…

– Ну вот, ты совсем как моя мамочка! Давай, поучи меня: чужая собственность… Осторожно!

Алессандро тормозит и резко останавливается. Перед ним на раздолбанном скутере «кимко» несется парень, а на заднем сиденье – вцепившаяся в него смуглая девушка: они несутся, не глядя по сторонам, не останавливаясь на знаке «Стоп». Или им просто наплевать. Алессандро высовывается из окна:

– Дебилы! – Но те уже далеко. – Нет, ты видела? Они даже не посмотрели, не остановились на знак! А потом говорят: аварии…

– Да ладно тебе, не занудничай. Главное, мы их увидели и не столкнулись, правда? Может, у них важная встреча…

– Да, в такой одежде.

– Может, едут на собеседование. Им нужна работа. Не у всех же есть папочки… Мама миа! Так ты старпер? Еще судишь людей по одежде?

– Да нет, не по одежде, а так, по общему виду… Им не хватает уважения к другим. Нет систем ценностей.

– Боже. Ну ты точно как мой папочка!

– Слушай, ты упросила меня встретить тебя и отвезти… Ладно… но ты еще и на ссору набиваешься?

– Да нет же! Если бы ты с теми столкнулся, я бы твоим свидетелем была. Ну, ты видишь, ты с самого утра немного рассеян. И меня утром сбил. Не будешь же ты это отрицать? Ну ладно, поверни на следующей.

– Но куда мы едем?

– На станцию техобслуживания, я договорилась с мастером, он нас ждет. Еще раз сверни. Тихонько… Вот, приехали.

Но железные ставни станции закрыты.

– Ну вот… он меня не дождался… Закрылся. Вот блин. И что мне делать?

– Как «что делать»? У тебя ведь теперь есть персональный водитель!

– Ну да, мне сегодня надо в кучу мест, но без тебя.

– А, ну да.

– Что значит «а, ну да»?

– Что меня предусмотрено не было. Ты ведь не могла предусмотреть, что с тобой буду я.

– Конечно, мы же не были знакомы…

Ники выходит из машины:

– Ты ведь просто дорожно-транспортное происшествие. – И она закрывает дверь.

– Верно. Но происшествие может быть как негативным, так и позитивным. В зависимости от того, как на него посмотреть. Насколько от него меняется отныне твоя жизнь. Так ведь?

Ники подходит к своему скутеру, стоящему около ставен. Садится на него. Два раза резко ударяет ногой по педали. Мотор не заводится.

– Пока что я смотрю и вижу, насколько поменялась моя Милла.

– Милла? А кто это?

– Мой скутер.

– А почему Милла?

– А что, всегда нужно объяснять почему?

– Мама миа, ты тоже можешь быть занудой…

Ники почти не слушает его и ныряет под скутер.

– Так и знала: он вынул свечу. Понятно: после удара она так и не поехала. Вот блин.

Она подходит к «мерседесу» и вытирает руки о джинсы. На них остаются жирные следы. Она открывает дверь и заносит ногу в машину.

– Извини, что ты делаешь?

– Как это – что? Сажусь в машину.

– Понятно. Но посмотри на себя, ты же грязная! На, возьми!

Он бросает ей кусок бежевой замши. Ники, улыбнувшись, протирает руки.

– Вообще-то ты прав, есть одно «почему»… На самом деле у нас все классно!

– Что – у нас?

– Ну, в смысле – мы такие разные. Во всем. Есть риск, что мы бесповоротно влюбимся друг в друга.

Алессандро, улыбнувшись, заводит мотор.

– Ты прямо с места в карьер.

– А что в этом плохого? Чего тянуть-то? Я предпочитаю все прямо говорить.

– Почему ты такая? – Алессандро поворачивается и смотрит на нее внимательно. – Из-за любовного разочарования? Или у тебя родители развелись? А может, тебя в детстве изнасиловали?

– Нет, в молодости. Сегодня. В «мерседесе». Может, я и иду с места в карьер, зато ты – медленно запрягаешь. Не знаю, почему я такая. И потом, что значит «почему»? Я же сказала: иногда на этот вопрос ответа нет. Я такая, как есть: всегда говорю то, что думаю. Мне пока можно, правда?

Алессандро улыбается:

– Конечно, конечно, у тебя вся жизнь впереди.

– У тебя – тоже. Жизнь кончается тогда, когда перестаешь дышать. Как тебе?

– Неплохо.

– Моя собственная мысль. Но тебе могу ее подарить. А знаешь, мне так хорошо сейчас! Я чувствую себя свободной, счастливой, спокойной. И мне страшно, что скажи я это вслух – и ты исчезнешь! – Алессандро смотрит на нее. Хорошенькая. Веселая. И очень – очень молодая. – И особенно я счастлива, что сделала правильный выбор.

– В смысле – правильную школу?

– Да нет же! Я вчера окончательно заявила своему парню, что у нас все кончено. Аннулировано. Обнулено. Улетучилось. Испарилось.

– Понял-понял суть. Знаешь, если ты используешь столько разных слов, это значит, что история была важной.

– Совсем наоборот.

– Ну ясно, ты пытаешься меня обмануть. Похоже, тебе сильно не по себе.

– Сейчас уже нет. Но в тот вечер, когда он отправился на концерт Робби Уильямса со своим другом… То есть, понимаешь, он меня не взял. А пошел с другом, как тебе? Вот тогда я ужасно переживала. Но когда я решила, что все кончено, мне стало легко.

– Понятно. Тогда почему ты такая злющая?

– Потому что я не сразу порвала, я не послушала свое сердце.

– А может, ты еще не была готова?

– Не в этом дело. Я обманывала саму себя. И тянула, тянула. Прошло два месяца с того момента, как я решила. То есть я врала сама себе целых два месяца. Куда это годится? Можно врать кому угодно, но только не себе самому.

– Ну ладно. Лучше поздно, чем никогда.

– Вот теперь ты похож на мою тетушку.

– А что я должен говорить? Или мне надо молчать как рыба?

– Ну вот… Именно это всегда делает мой братец…

– Теперь я понял, почему тебе так хорошо со мной: тебе кажется, что ты находишься в кругу семьи.

Ники хохочет:

– Это ты классно сказал! Ну и насмешил ты меня! Здорово! Правда, я на тебя другими глазами начала смотреть! Честное слово!

– Я получил несколько очков?

– Совсем немного, на самом деле ты еще очень далеко; после ДТП с моей Миллой у тебя только – только двадцать в классификации… Да и одеваешься ты так, словно косишь под молодого…

– То есть? – Алессандро осматривает себя.

– Темный костюм и на ногах – «адидас», голубая рубашка слишком светлая, расстегнутый воротничок и галстука нет.

– Ну и что это, по-твоему, значит?

– Отчаянная попытка вскочить в последний вагон уходящего поезда. Ты пытаешься затесаться среди нас, молодых, как бы говоря: «Эй, смотрите, я один из вас!» Но ты-то уже не такой…

Алессандро, улыбаясь, качает головой:

– Мне жаль, но у тебя неправильное обо мне представление.

Ники с ногами забирается на сиденье. Не снимая обуви.

– Опусти ноги на пол! – Он слегка ударяет ее по ногам.

– Зануда. – Лицо ее становится хитрым, как будто ей в голову пришла какая-то идея. – Давай сыграем в одну игру. Что тебе во мне понравилось?

– А что, мне обязательно должно было что-то понравиться?

– Ну, в общем, обычно, когда ты с кем-нибудь знакомишься, тебе всегда что-то в нем нравится, а что-то – нет. Ну, не знаю, может, тебе не нравится запах крепких духов, или слишком длинные волосы, или что человек жует жвачку, или кладет ноги на сиденье… Ну так вот: что тебе во мне понравилось?

– Твоя смелость. После ДТП ты сразу встала на ноги. Ты не испугалась. Ты сразу оценила ситуацию. Здорово. Серьезно говорю. Именно в таких неожиданных и стрессовых ситуациях и видны настоящие качества человека.

– Ну, если по ним судить, ты просто ужас! Ты орал как недорезанный! Тебя только твоя машина волновала.

– Ну и что? Я же видел, что с тобой все в порядке!

– Да-да, так я тебе и поверила… – На минуту Ники становится серьезной. – А что тебе не понравилось во мне?

Алессандро немного думает.

– Так. Ну, скажем… – Список ему кажется весьма длинным.

– Нет-нет, я передумала! Я совершенно не хочу знать…

Алессандро, развеселившись, продолжает вести машину.

– Послушай, если кто-то не принимает критику, лучше он не станет…

– А кто тебе сказал, что я хочу стать лучше? Из всех девчонок, которых я знаю, я выше среднего! А значит, я совсем не хочу становиться слишком сумасбродной. Я тогда никому не буду внушать симпатию. А симпатия – это главное. Она рождается из несовершенства. Например, в тебе меня поразила одна вещь, несмотря на твои переживания по поводу машины.

– М-м-м… не слишком ли много комплиментов? Здесь что-то нечисто.

– Вот видишь, какой ты подозрительный! Так я и думала. Ты же знаешь, что я всегда говорю то, что думаю.

– И даже когда обманываешь маму?

– Вот именно. Я всегда говорю ей то, что, думаю, ей будет приятно.

Ники снова подтягивает колени и, поставив ноги на сиденье, обхватывает их.

– Убери ноги с сиденья!

– Уф-ф, ну ты и зануда! – Ники ставит их на приборную панель.

– Убери ноги.

– Занудятина!

– Давай я отвезу тебя домой. Ты где живешь?

– Вот, я нашла недостаток. Ты слишком правильный. Ты все знаешь. Что надо делать, куда ехать, почему. Но почему ты такой? Зачем тебе надо все контролировать? Ты бухгалтер чувств. Обличитель безумств. Калькулятор случайностей. Жизнь невозможно свести к чистым расчетам. Извини, а чем ты занимаешься?

– Я креативщик.

– И как же ты креативишь, если ты душишь и убиваешь любую непредвиденность? Творчество рождается от озарения, благодаря ошибке в череде обычных явлений.

– Прекрасно. Ты еще и философ.

– Это не я сказала. Это Уильям Хацлит.

– А кто это?

– Сама не знаю. Знаю только, что это он сказал… Я прочитала в своем ежедневнике.

– Ты в старших классах? Я читал где-то, что это высшая точка знаний человека…

– Что за чушь?

– Именно в этом возрасте человек выбирает собственный путь, свою профессию, читает много о будущей специализации…

– Слушай, когда ты так говоришь, меня тошнит. Ты видишь жизнь как отсутствие свободы. А жизнь – это свобода, так должно быть. И нужно жить так, как будто так оно и есть.

– В самом деле, кто ж тебе не дает… Ты сможешь выбрать себе профессию. Какую бы ты хотела?

– Хочу серфингом заниматься.

– Это не профессия.

– Слушай, у меня идея! Сверни-ка. Езжай прямо, здесь все время прямо. В конце – направо.

– Да здесь же одностороннее движение!

– Опять? Мама миа, какой же ты зануда!

– Я не зануда, я ответственный. Хотелось бы избежать лобового удара. А вот ты – безответственная. Прямо как те двое на скутере. Если поехать по этой дороге по встречке, можно в ДТП угодить.

– Вообще-то до сих пор аварии устраивал ты. Если только…

– Что?

– Если ты все не подстроил, чтобы со мной познакомиться.

– Да уж, план что надо… Я бы уж тебя просто остановил и спросил, как тебя зовут. Тогда бы машина цела осталась…

– Жаль, мне было бы приятнее узнать, что ты специально меня сбил.

– Почему ты иногда так ребячишься?

– Да потому что я еще ребенок, папа! Вот тут поверни направо. Здесь можно.

– А потом?

– Потом мы окажемся в центре. Ты же знаешь виа дель Корсо?

– Конечно, знаю. И еще мне известно, что там нельзя парковаться.

– Да подумаешь! Немного пройдем пешком. Тебе, как креативному директору, надо дышать одним воздухом с людьми, творить с ними, для них. Вот. – Ники снова хватает руль и слегка поворачивает его. – Вот сюда.

– Тихо ты, сейчас ударимся!

– Ладно, только поставь ее здесь, просто идеально!

– Идеально для получения штрафа. Ах да, ты ведь не обращаешь внимания на дорожные знаки!

– Слушай, в это время полицейские обедают. – И Ники, смеясь, вылезает из машины.

Алессандро, качая головой, выходит и закрывает машину.

– Если назначат штраф, заплатишь половину.

Ники берет его под руку и увлекает за собой.

– Конечно-конечно, креативщик! У тебя на все готов ответ: в нужный момент, в нужном месте!

Неожиданно у Алессандро звонит телефон. Он вынимает его из кармана и смотрит на номер.

– Извини, мне надо по работе ответить. Да, слушаю!

– Чао, Алекс, это Джорджия. Мы готовы. Собрали материал, кассеты, все прошлые ролики. Тут прорва леденцов. Если делать все быстро, может, что-нибудь и получится.

Алессандро смотрит на Ники. Та изучает витрину: рассматривает брюки. Обернувшись, морщит носик, как бы говоря: «Нет, не нравится».

– Хорошо. Начинайте их смотреть без меня.

– А ты, когда ты придешь?

– Чуть позже. Я к вам присоединюсь.

Ники, услышав это, вынимает из портфеля листок бумаги и что-то на нем быстро пишет. И показывает ему.

– Ты сегодня работаешь в свободном режиме вдохновения. Скажи это им. Креативность и безумие. И пошли все на… – И Ники трясет у него перед носом бумажкой.

Алессандро думает, что, пожалуй, Ники права. И он громко читает в трубку то, что написано у него перед глазами:

– Сегодня работа в свободном режиме вдохновения: креативность и безумие. И пошли… – Он не решается произнести неприличные слова. Зажмурив глаза, ждет ответа сотрудницы.

– Ты прав, Алекс. Браво, это великолепное решение. Возьмем тайм-аут. Надеюсь, эта пауза будет продуктивной. Так и сделаем. До завтра. Чао.