Вектор: Послесловие

– Да ладно, мужики, вас что, не информировали, с чем мы тут дело имеем? – Горди удивленно переглянулся с Климом и Хью.

– Основу мы знаем, но этого мало, – продолжил Клим. – Да и Октавия уже направляла туда наших без должной разведки и подготовки для столкновения с нетипичным противником.

– И все погибли, – подытожил Хью с откровенным сопереживанием.

Атия и Горди переглянулись, после чего оба высказали многое одним лишь взглядом на Наваро, чего не мог не заметить Клим.

– Есть выжившая, – Наваро обратился к ним, вынудив ждать от него продолжения. – Она смогла подключиться к станции, после чего вернулась обратно.

– Офигеть! – Хью даже нашел подтверждение этому у Атии. – Это же отлично, значит, нас уже трое здесь, кто…

– Вас все так же двое.

– Что с ней случилось? – Клим уже все понял.

– Это не важно! – взорвалась Атия, словив недовольные взгляды. – Сейчас это не важно. Она в здравии, насколько я знаю, не заражена и вполне функционирует, а значит, может рассказать нам чуть больше, чем ее никудышный отчет о событиях, длившихся там почти двенадцать часов.

– А вам-то какое до этого дело? – Клим спросил строго у Атии, но ответил Горди, явно защищая сестренку:

– Мы собираемся перераспределить защиту сот, чтобы более опасные и непредсказуемые части станции были под большей защитой. А для этого хотелось бы знать чуть больше, чем изначальную планировку станции, как и то, что там бродит куча неизвестных существ. Она единственная была там за долгие годы и выжила. Пусть и пережила там ужас, о чем один лишь ее изуродованный костюм кричит, – но нам нужно больше данных. Пусть это будет малозначительно, но впереди нас с Атией ждут большая работа и малый сон, чтобы полностью обезопасить возможную разгерметизацию Улья перед распилом Вектора.

– Давайте так: готовьтесь к отправлению, а я поговорю с ней, возможно, что-то узнаю, но не ручаюсь.

– Не получится. – Атия не сводила взгляда с Наваро. – Ты нам нужен для контрольной проверки нашего плана работ, прежде чем дашь официальное разрешение. Такая работа должна быть согласована, ты знаешь правила.

– Мы поговорим с ней. – Хью поддержал Клима кивком. – Возможно, нам, как тем, кто, вероятнее всего, туда отправится, она даст наставление.

– Вы собираетесь отсоединить блок и работать вне общей сцепки? – Хью обратился к Горди.

– Да, так будет проще и быстрее, мы не будем отвлекаться, как и мешать другим. Сможем лучше контролировать процесс, все же это не из одной корзины в другую яблоки перекидывать, нужно разделить весь Улей на сектора и настроить…

– Не нужно прям все разжевывать, мы все равно не поймем всю суть, просто переживаю за вас двоих. – Хью улыбнулся Горди, кивнув в сторону Атии, на что тот опять усмехнулся, словив на это недовольный взгляд сестры.

– Да ладно тебе, солнце, даже твой брат не против моих ухаживаний. Мудрый человек.

– Так! – Наваро решил расставить все на свои места, сделав шаг вперед, привлекая всеобщее внимание. – Значит, решили: Горди и Атия, идем вас оформлять и отправлять, а вы поговорите со Светланой Свитовой. Она сейчас в медблоке, найдите Мойру, пусть будет рядом, мало ли что.

Только все стали расходиться, как Наваро отступил назад, обратившись к Климу:

– Планшеты уже идентифицировались, вы в сети? – и, увидев кивок с последующим выниманием свернутой в трубочку пластины из бокового кармана, Наваро продолжил: – Прежде чем идти к ней, советую прочесть, через пару минут ждите.

– Принято.

Клим и Хью остались на месте, поглядывая вслед уходящим, затем развернулись и направились в медицинский блок, чьи двери были следующими после лабораторного.

– Я думал, ты чуть вырос из желания добиться сердца Атии, – начал говорить Клим, дозволяя себе более дружескую атмосферу.

– С нашей работой уже чудо, что мы третий раз за полгода видимся. Так что нет, братан, такую женщину не забудешь. Один ее взгляд сразу душу радует, можно ли упустить подобное?

– Нужно. Не забывай, где мы и какая наша цель. Такая фамильярность легко может отвлечь, а в нашем деле подобное равно смерти.

– Еще одна причина не забывать чувства, друг мой. Любой день может стать последним.

– Ты меня знаешь, я прагматик…

– О, братан, это все знают.

– Подобные чувства – слишком большой риск, особенно в нашем деле.

– Сказал человек с женой и ребенком!

– Сказал человек, который умеет разделять личное и рабочее, благодаря чему я старше тебя по званию, смею напомнить. Когда я там, с ними, о работе и мысли нет, так же и наоборот.

– Как же, скажи мне, я должен искать «ту самую», чтобы не помереть в одиночестве? Да и жизнь моя имела бы смысл чуть больше, чем орудие, если кроме этой работы ничего более нет. Смею заметить: разделять и властвовать, как ты, я, прости, не особо умею. Скажу даже так: я прям чувствую, что проживу куда дольше, если будет ради кого.

– Могу предложить альтернативу.

– Ну, понеслось!

– Верь в то, что если ты выживешь, то встретишь ее.

– Знаешь, для человека, который стену строит между семьей и работой, ты уж слишком ярко порой проявляешь отцовскую мудрость и наставничество там, где это не требуется.

На планшет пришло сообщение от Наваро, как раз это случилось в момент подхода к стыковочным дверям с медблоком. Прежде чем войти, они по привычке осмотрелись, и только Клим собрался открыть двери, как Хью особым тоном спросил:

– Мы ведь не собираемся обращаться к Мойре?

– Нет, не собираемся.

Каждый надел наушник и подключился к планшету, где начал воспроизводиться присланный файл, наличие которого было известно до этого момента лишь трем людям: Наваро, Октавии и владельцу голоса.

«Привет. Я… я очень устала. Если бы у меня была такая возможность, то все, что у меня есть, я бы обменяла на встречу с тобой, и даже если бы ты молча сидел рядом, это было бы лучшим событием за долгое время. Конечно, я понимаю, ожидать подобного неправильно. У тебя уже давно своя жизнь, надеюсь, ты выбрал правильный путь и нашел свое место, потому что я, как никто, знаю, насколько легко ошибиться и, свернув не туда, уже не вернуться назад. Как ты можешь судить, так произошло и со мной. После нашего расставания я не нашла иного места, как вновь вернуться на службу, но в частную компанию, где… скажем-с так, я делала то, что умею лучше всего, что на самом деле было лишь попыткой забыться. И, честно, я не знаю, чего я хотела в итоге, но это помогало не думать о нашей дочери, не думать о тебе… А я – я ведь так люблю тебя, и я так скучаю, и эти чувства, эта память настолько прекрасные, насколько болезненные. И ты был прав, упрямство мое меня же и погубило… Ты всегда был прав, единственный, кто знал меня лучше меня самой, кто видел меня настоящей и позволял быть такой всегда. И я так… так сожалею о том, как в итоге все у нас вышло. Я ненавижу себя за то, что случилось с нашей дочерью. Чувствую вину каждый день за это, но почему все чаще мне стыдно перед тобой, стыдно разочаровать тебя?.. И я все это записываю, надеясь, что ты когда-нибудь услышишь, что будет чудом, если честно. Но все же, если ты слушаешь это, значит, я мертва… скорее всего, мертва. И я хочу сказать спасибо – спасибо за то, что ты был в моей жизни и что сделал ее лучше, одним лишь своим присутствием рядом. И, несмотря на то, как все в итоге сложилось, я бы все равно пережила это заново, потому что даже вся эта боль имеет для меня самую большую ценность, ведь она неотделима от любви».

3

Хью и Клим молча пришли в центр медицинского блока, где повернули налево и нацелились на самый конец изоляторов, куда помещали людей на карантин или же попросту желая обезопасить остальных от возможного влияния пациента. Все это делалось наперед, если в лабораторном блоке подобного типа камеры вдруг переполнятся или не совсем подойдут для того, кто на первый взгляд не представляет опасности. Пять камер слева и также пять справа, ровно друг напротив друга на расстоянии в пару метров. Занята была лишь самая дальняя слева, оттуда же бил единственный включенный свет, подчеркивая слабость освещения в практически ненужном отсеке на данный момент.

Клим был слева, а Хью справа, причем он умудрился прихватить складной стул у входа, громко его раскрыв, уселся чуть дальше от стекла, уступив напарнику больше места, но все еще отчетливо находясь на виду. Света была в плотно облегающем медицинском костюме, белые штаны, прошитые датчиками, так же как и закрывающая весь верх кофта. Поверх всего этого у нее еще была толстовка с большим капюшоном, прячущим лицо. Какой-никакой, но комфорт был обеспечен, да и не то что бы прям уж тепло сейчас было на Улье. Она сидела на кровати, опершись спиной о стену, упираясь ногами в ботинках на край матраса. Чуть откинув капюшон, она словно вылезла из собственной норы, взглянув на мир вокруг с некоторой опаской, чего, разумеется, зная контекст, было от нее ожидать вполне естественно. Осмотрев одного и второго, она чуть подалась вперед и, поставив ноги на пол, уперлась локтями в колени. Немного истощенного вида, ростом под метр восемьдесят, довольно крепкого телосложения, с короткой стрижкой и вполне симпатичными чертами лица, она выглядела как та, которую только-только вытащили из ужаса.

– Хотите знать, что вас ждет на Векторе? – спросила Света неожиданно, ибо казалась она неподвижным камнем, хотя глаза и выдавали куда больше, чем можно понять за такой краткий промежуток времени.

– Откуда такой вывод? – начал Клим, держа руки на груди, опираясь плечом на самый левый край стекла, стоя чуть полубоком.

– Думаешь, я военных не узнаю? Да вас разве что ребенок не приметит, так что завязывайте со всей этой хренью, собрались на Вектор…

– Мы туда не собираемся. Скоро придет робототехника и…

– И вам это сказала Октавия, да? Та, которая отправила меня и Альберта в сущий кошмар.

Хью и Клим впервые переглянулись, в чем читалось то удивление, после которого закономерно идет попытка поймать на лжи или добиться опровержения вышесказанного. Но почему-то они молчали, явно подбирая слова дольше необходимого, чем воспользовалась Света:

– Вы даже про это не знаете… Урок истории, мальчики: сначала туда отправили троих – Питера Грима, Остина Уолли и Тони Спара. Они должны были в срочном порядке установить обратную связь и вернуться. Но только вот пропали, связь по нулям, где и что – черт его знает. А где их искать на этой огромной станции, учитывая ее состояние и то, как много там тварей, что уверенно освоили Вектор за годы изгнания? – Оба смотрели на нее молча, ожидая продолжения. – Ну, она и отправила меня под присмотром Альберта разобраться, все так же без разведки, все так же в лоб. Это сейчас там есть связь, а раньше-то стояла блокировка изнутри, дабы испытуемые не могли кинуть зов помощи.

– Почему же ты пошла?

– Потому же, почему и каждый из вас бы сделал так же, – не бросать же их. Ей нужны были преданные и бесстрашные, ну вот мы и нашлись, прибавьте к этому ставки и возросшее чувство долга.

Света резко встала, меряя шагами и без того маленькое пространство, явно готовая вспылить на ближайший предмет с особой яростью.

– Что там случилось? – сочувствующе спросил Хью, словив в ответ тяжелый взгляд из-под бровей.

– Слушай, мы же все свои, все в одной лодке. Мы не обвиняем, не ищем крайнего, нам это не нужно. Мы такие же, как ты, и в таком же положении. Разница лишь в том, что ты была там и явно знаешь больше, чем есть на бумаге. Что-то ведь не сходится: по твоим словам, Питер, Остин и Тони были мертвы еще до твоего появления, но почему-то местонахождение их тел указывать ты отказываешься, ссылаясь на то, что их сожрали монстры, во что мне слабо верится, все-таки наши костюмы крайне крепки. К тому же, как раз взглянув на твой, можно было заметить и следы от выстрелов, и повреждения от ударов явно чем-то металлическим и прицельным – уж точно не в схватке с живностью это произошло. Я не говорю даже про то, что ты откуда-то достала кровь с антителами, опять же четко и ясно дав понять, что не помнишь, из какого места забрала. И, слушай, хочешь знать, почему Октавия действительно не доверяет тебе? Она нашла тело Альберта!

Света среагировала так незаметно, что если бы Клим все это время не поддерживал с ней зрительный контакт или же просто моргнул в этот момент, то и не заметил бы реакцию, скрыть которую у нее почти получилось.

– Через день после твоего возвращения система Сферы внутреннего слежения за Вектором заработала на полную, ну вот и заметила двигающиеся куски тела в скафандре, за пределами станции, рядом с монорельсами. А ведь в процессе создания Сферы была проведена отчистка от любого мусора. То, что было, забрали, отчистив все вокруг, боясь сюрпризов. Остатки его тела поместили здесь, и не похоже, чтобы его разорвал монстр: скорее был взрыв, как заверили медики, о чем также свидетельствует раскоряченная вагонетка. Ты же отметила, что после вашего с ним разделения из-за вынужденного спасения от превосходящего по численности противника нашла его мертвым где-то на станции, разумеется, не отметив хотя бы примерную локацию.

Наступило молчание – сродни тому состоянию умиротворения, сквозь которое медленно просачиваются одна за другой мысли. Когда нет ни злости, ни страха – лишь здоровый и честный интерес о дальнейшей минуте, дальнейшем часе. Клим заговорил более основательно:

– Мы отправим сообщение твоему бывшему мужу. – Второй раз лицо Светы изменилось, но теперь в нем проявилось что-то человеческое, нечто понятное лишь обладателям сострадания и сочувствия. – Нам это ничего не стоит. Об Октавии не беспокойся, разрулим, если что.

– Откуда у вас доступ к нему? – строго спросила она, подойдя к стеклу, тем самым вынудив Клима встать ровно напротив нее.

– Это сейчас не так важно. Мы не знаем противника, мы не знаем состояния местности, не знаем, чего ждать. И не говори про свой отчет. Твое сообщение, твой костюм, как и твое состояние, физическое и психическое, говорят уже больше, чем сухое описание фауны и встреченных преград тесных помещений, как и еле живых систем поддержания Вектора в строю. Нам важно все узнать потому, что там погибли не просто наши друзья, а…

– Вот оно в чем дело – не доверяете мне! Думаете, я одна их поубивала, ебнулись в край? Или что, дай угадаю, бросила их, чтобы спасти себя? Близко? Если вы знали их, значит, должны и знать, что мы были почти семьей! Если этого недостаточно, чтобы поверить в то, что я сделала все возможное, пытаясь сохранить им жизни, то иди вы оба на хуй!

Воспоминания, словно всплески, пробиваются и жаждут быть услышанными, допуская вариант ослабления хватки вокруг чувства вины Светы, все чаще задумывающейся о том, чтобы рассказать всю неприятную и даже грязную истину о ее пребывании на Векторе. И пусть будет то, что будет, – она хотя бы выговорится и перестанет держать в себе груз… Только вот чем больше она вспоминает, тем больше укрепляется в изначальном решении сокрытия, нежели освещения, ибо второй вариант нанесет вреда больше, чем первый.

Неожиданно всплывший вопрос в голове Клима, доверился бы он ей сейчас на задании, стал той самой пилюлей трезвости, добавившей необходимый процент решимости оставить Свету тут, не продолжая далее диалога и уж точно не отправляя сообщение ее бывшему мужу. Сейчас он видел перед собой сломанного человека, довериться которому будет как минимум глупо, как максимум опасно. «Списать со счетов» – такую формулировку он не любил, уж слишком груба она применимо к человеку, но почему-то точнее ее он еще не находил.

Клим молча ушел, направившись к выходу с явным грузом размышлений. Света уже думала, что наконец вновь осталась одна, в безопасности, – но вдруг к ней чуть приблизился Хью, с несколько сочувствующим и даже сопереживающим взглядом, будто бы у него вот-вот и прорвется попытка убедить ее в отсутствии у них претензий или обвинений. Но только она не хотела этого слышать:

– Меня и Альберта отправили туда не наших спасать. Нас отправили выполнить их работу, а остальное… остальное уж как пойдет.

Задумавшийся Хью хотел было что-то спросить – но, остановив себя еще на подступе, так и не подняв взгляда на Свету, молча последовал в сторону выхода, совершенно не желая догонять напарника.

Света же изначально была рада вновь остаться одна, пусть за ней и так велось наблюдение через видеокамеры, но они не задавали вопросов и не смотрели на нее с обвинением. Тишина помогала расслабиться ровно до момента, когда профессиональная деформация давала о себе знать самым прямым и даже неуважительным образом – паранойей, причем связанной не с отношением здешних людей к ее персоне, а с сомнениями в том, что она действительно здесь, вне Вектора, в безопасности. Нетрудно поддаться этому наитию, зная, как легко при заражении сойти с ума, которое, в свою очередь, могло быть ею забыто, опять же из-за побочного явления или же страха признать правду. Причем легко можно было бы бояться того, что, даже покинув Вектор в один момент, к ней ворвутся монстры, а она безоружна и даже без защиты. Но страх этот минует ее не в последнюю очередь благодаря четкому пониманию, что вступить в схватку проблем не составит, так будет даже лучше: все же конкретика, пусть и посмертная, всегда для нее важнее любых сомнений или неуверенности. Вот поэтому ее и тревожит единственный вопрос: а выбралась ли она? Как доказать, если все это может быть в голове, а сама она, вполне возможно, еще там, на станции, сходит с ума в одиночестве? Но каким-то странным образом выбраться из этой паутины получается благодаря смирению с тем, что, возможно, так оно и есть, а значит, самое главное – не принимать поспешных решений и постараться не натворить дел. Только если она все же на Улье, то про эти сомнения нельзя говорить никому, иначе ее тотчас же запрут до лучших дней, а кое-что еще осталось незавершенным после отбытия с Вектора.

Неожиданно створки защитного стекла раздвинулись, открыв путь на выход, но Света прекрасно поняла, словно наперед уже знала, насколько это действие связано именно с приходом кого-то к ней, а не с ее непосредственной свободой. Так и вышло – через мгновение к ней вошел мужчина, спокойным шагом и преисполненный уверенности, он занял пространство справа от входа, внутри камеры. Света же, осматривая его с ног до головы, прочла во взгляде доброе и давно знакомое приветствие и, смирившись с новой порцией грядущих расспросов, спокойно села на кровать, вновь опершись спиной о стенку.

– Тесновато тут, конечно.

– Вот уж не знала, что и тебя сюда вытащили. Твои бойцы приходили?

– Мои. Надеюсь, хорошо себя вели?

Света показательно скривила лицо, чуть ли не послав его молча.

– Ты ведь не за этим пришел, чего томить, говори уже прямо, сделай одолжение, а то я уже выполнила квоту разглагольствования на сегодня.

– Я уже и забыл, что ты человек дела, с тобой лучше в лоб, – почти компанейски реагировал Наваро, держа руки за спиной, опираясь на стекло.

– Что совершенно не вяжется с твоим, противоположным моему, методом ведения дела, особенно зная, кто руководит этим местом. Отсюда у меня сразу же назревает вопрос: как тебя затащили?

– Оставим это на потом, у меня, к сожалению, не очень много времени. Прямо сейчас блок инженеров отсоединяется и будет сам по себе, пока не перераспределит всю энергию Сферы. И они очень сильно, как и все мы на самом деле, недовольны до сих пор остающимся в тайне содержанием Вектора… Ну а рассчитывать на камеры наблюдения, доступа к которым пока нет, они как-то не горят желанием.

– Ясно. Боятся, что неизвестно откуда вылезет что-то страшное и попортит всем кровь… Наваро, откуда мне, блядь, знать, что творится на каждом уровне? Ты же все знаешь, я дальше одного-то не уходила, что с меня взять?

– И все же вопросы есть, и все думают, что ответы смогут дать чуть больше, чем ничего.

– Да вы все задолбали меня! Честно, по-братски: я сделала больше, чем от меня требовалось, но почему-то отношение такое, словно я враг! Ты думаешь, мне просто? Да я спать не могу, три дня как вернулась, а прошла словно пара часов, кошмары и паранойя до мозга костей! То, что там произошло… слушай, я выжила, они нет, такое бывает, тебе ли не знать. Думаю, с условием того, куда нас отправили, нетрудно так два плюс два сложить, да еще и посмотрев, в каком виде меня встретили, что там далеко не просто все прошло.

– Чего бы ты хотела?

– Убраться отсюда подальше. – Неудовлетворенность ответом читалась в его глазах. – Зачем мне тут быть? Все под контролем, тут есть ты, твои бойцы, куча ученых и еще прибудут вскоре, так что смело потрошите Вектор, а я спокойно уйду в отставку, потому что с меня хватит.

– Просто оставить все позади? – Света ожидала продолжения. – Скажи мне, пожалуйста, точнее… может, просветишь, что за наушник был у тебя в руках, когда тебя встретили? Он с Вектора, старый, сломанный, на первый взгляд ничем не примечательный. Там был кто-то еще?

– Руки надо было чем-то занять, подобрала на полу, сама не знаю зачем, – совершенно не скрывая фальши, бросила она ему в ответ.

– Ты с кем-то по нему общалась на станции? – Взгляд ее был непоколебим. – Или там было что-то записано?

Тут он заметил реакцию, но она его опередила, видя вполне уверенное желание докопаться до правды:

– Скажи, вы уже скопировали данные?

– Да, только-только начали проверку целостности.

– Супер. Мне нужно там кое-что поискать. Что? Ты хочешь от меня ответов? Я их дам. Что смогу – отвечу, но мне нужно кое в чем убедиться… проверить источник, мягко говоря, ты меня понимаешь.

– Что ты ищешь?

– Дай мне сраный поисковик! Можешь все записывать, ничего секретного мне не надо, просто найти… найти одно имя. Пока это все, что могу сказать! Авось и такое тебе дам, о чем ты даже не подозревал! – Не успел задумчивый Наваро что-то ей сказать, как Света добивала напором: – Не говори Октавии, не говори никому, все между нами, повезет – так моя история обесценится в мгновение и ты получишь ключ от главной тайны, а если нет, то ничего, считай, и не было.

– Я не хочу потом жалеть об этом решении.

– Ты и не будешь. – Света сверлила его холодным взглядом, и только когда он дал ей свой планшет, преждевременно заблокировав все любые иные пути, кроме как хранилище Вектора, она кое-как смягчилась.

– Лишь режим просмотра, не более того. Заберу через пару часов.

– Спасибо, – неожиданно даже для себя произнесла Света, не скрывая желания оказаться одна, многозначительно поглядывая на Наваро. Только он в ответ не скрывая подбирал слова:

– В любом случае я буду рад иметь тебя в своей команде. Я не могу не спросить: не хочешь подстраховать?

– Нет! Даже не думай вешать это на меня, уж что-что, а чувства вины мне хватает. Я принесла вам кровь, я подключила станцию, хватит! – прокричала Света, резко встав напротив Наваро, что нисколько на него не повлияло.

– Вот, кстати, по поводу крови…

– Ну, началось!

– Хоть мне-то скажешь, откуда она, или это связано с твоими поисками архивов Вектора?

Света молчала, устав отвечать на один и тот же вопрос, что очень четко увидел Наваро, решив для себя не повторять известное.

– Знаешь, почему Питера и его команду отправили на Вектор впопыхах, а потом и вас двоих в срочном порядке снарядили?

Свету словно и не волновал ответ, она даже не подала вида, но следующие слова вынудили ее оторваться от планшета и смотреть на Наваро почти в упор, спровоцировав впоследствии немалую метаморфозу мыслей и чувств:

– Вектор больше не единственная станция, где присутствует иноземная Жизнь. Образцы были найдены Малым Горизонтом и Лучом-2. Находка первой вынудила тех, кто все это оплачивает, как и нашу с тобой службу, вскрыть старую тайну под названием Вектор, а другая станция, нашедшая то же самое, спровоцировала Октавию. У нас мало времени, потому что вторая станция нашла не просто куски Жизни в космосе – то были метеоры, двигающиеся в сторону Земли. Их перехватили, траектории вычисляют, ищут другие – вдруг их тысячи, но в любом случае вопрос звучит не «если», а «когда».

Света не знала, что ответить, как и не знала, что спросить. Для этого пока было рано, ибо раскрытие данной информации – это очень сильный и совершенно неожиданный катализатор, но не для будущих действий, как и не для нынешнего положения – нет. Все это вынуждает ее прилично иначе пересмотреть события на Векторе.

– Все на такой измене, что даже организовали Одиночек с минимальным проходным баллом. Ведь вопрос отправной точки этой иноземной Жизни – ее места происхождения – открыт, а образцы уже с трех станций были найдены в слишком разных координатах нашей галактики. Если они вообще из нашей галактики.

4

Привет. Извини, что пишу вот так, а не позвонил или не пришел: все случилось быстро, а упускать такой шанс нельзя. Но ты и так все прекрасно знаешь, даже лучше меня. Все хорошо, я жив и здоров, все прекрасно, даже намного больше ожидаемого. Теперь я один из Одиночек. Оказывается, вновь начали набор, ну и порог прохождения не такой уж и большой. Здоровье в порядке — опыт пилотом же есть, да и корочки еще действительны, психолога пролетел и не заметил. А общий экзамен дался почти отлично, все же когда-то отличником был, а история чиста. Я вот пишу, а сам все еще не верю, что смог пройти этапы и получить работу, представляешь? Первая хорошая новость за сколько – несколько лет, да? Ну, ты и так знаешь, что уж я тут размусоливаю. Было трудно — да, работы мало, бизнес так и не попер, продавать уже было нечего, благо дом все же не отдали, когда казалось выгодно, а то вообще остались бы на улице. И да, ты была права, это твоя заслуга, а я опять почти все испортил. Но выше нос, как говорил твой отец, – помнишь, еще тот весельчак был, жаль, что не увидел нашего общего достижения. Да, и тут твоя заслуга: ты со мной не нянчилась, что придало мне сил, – теперь я это четко вижу. Иначе бы не стал искать работу везде, мог и пропустить объявление про набор Одиночек. И вот тут важное: я вернусь уже лишь через полгода. Да, нам толком не рассказали о причине такой активности полетов, но дали понять, что либо сейчас, либо давай мимо. Ну и я согласился, деньги нам нужны как никогда. Как раз вернусь – и Тоня с Таней пойдут уже в первый класс со знанием, что их папка все же достиг успеха, а это очень важно для меня, ты и сама знаешь. Так что попрощаться не вышло, но уверен, что время пролетит незаметно, как же иначе. Жаль только – с ними не попрощался, но ты уж объясни им всю важность папкиной работы. А она, работа эта, состоит в посещении разных точек на карте космоса, где надо взять образцы и прочие анализы. Но не беспокойся, сам вряд ли полезу рисковать, хотя есть желание оставить свой след на планете. Но правила есть правила, а их я нарушать не собираюсь — пора уже браться за ум и делать все по-взрослому, да и незачем рисковать, куча техники и прочего очень облегчает ныне работу, но за этой техникой надо следить, вот и пригодилось образование механика. Точек много, буду прилетать, запускать процесс и чекать, что и как. Возможны внеплановые полеты — тут уж могу задержаться, но, с другой стороны, за них платят допсумму, а если и найду что ценное или потерянное, то опять же бонус. Честно, я все еще на взводе от такой возможности. Сам не верю: если так пойдет, то через пару лет можно и бар свой все же открыть — помнишь, как мечтали еще до девчонок, давно дело было. Но я верю в это, и представь, как будет круто, когда все получится, какие мы там истории расскажем. Мечта уже почти здесь, так что маме там передай, чтобы не ворчала больше про меня, а то она у тебя та еще болтушка! Да, важное опять же! Все сообщения между мной и остальными будут проверяться, тут специальный терминал и даже свое программное обеспечение – а значит, многое рассказать не могу, и ты уж воздержись от всяких лишних расспросов, незачем шум поднимать. Радуйся, что вообще могу писать, а то секретность нехилая, я даже не смогу сообщить, где я. Звездолет небольшой, на пару человек, но я тут один. Есть и куча всего в терминале: книги, кино, музыка — но, прикинь, лишь дозированно на день, стоит типа родительского контроля, что немудрено: работать надо, а не фигней страдать, чем я и займусь. Вот-вот отправлюсь к первой координате, как будет возможность, напишу, но ты, если что, сможешь по обратным контактам, что будут в письме, уточнять, что там и где. Писать смогу не всегда, тут свои правила, на этот счет еще буду изучать, но каждый день точно не получится. Твои контакты я оставил, если что, тебя информирую. Я так и не успел с арендатором списаться, чтобы мои вещи вам отдали, – там немного, кинь куда-нибудь, пусть у тебя будут. Незачем мне платить за комнату, пока сам в космосе, там как раз уже срок аренды подошел к концу, что хороший знак, как по мне. Вот, а так вроде бы все, надо уже лететь, тут прям торопить уже начнут. Люблю тебя, Тоню и Таню обними за меня, и жду весточки. Пиши и фото присылай, а то я, опять же, ничего не взял с собой, совсем не ожидал, что мне так повезет.