Из развитого в дикий – нелепые ШАГИ

Вскоре мы оказались в Комсомольском переулке в районе улицы Маросейки.

– Гусев Георгий Георгиевич, – представился энергичный пожилой мужчина, который явно был главным в странной комнате на четвертом этаже, куда привел Володя после нотариуса, размещавшегося в этом же здании.

Я огляделся. Обычное служебное помещение заурядного советского учреждения. Но прямо над входом висело странное знамя с таинственной надписью “Р.О.С.”

– Это наше партийное знамя, – пояснил Гусев, – Мы с ним ходим на демонстрации, с ним защищали Белый Дом. Врагу не сдали. Володя вот вынес его оттуда буквально перед штурмом. А мы уже выходили с Бабуриным налегке.

– А что означает ваша таинственная аббревиатура? – спросил Гусева.

– Российский Общенародный Союз, – расшифровал он.

“Ну и ну. Не хватало еще политикой заняться. Назанимался. Хватит”, – решил я.

– Напрасно ты, Анатолий, скептически относишься к политике, – вдруг сказал Гусев, словно прочел мои мысли, – Без политики ты не сделаешь свой бизнес. Тебе просто ничего не дадут сделать. Нужна твердая опора, – начал он свою агитацию, из чего заключил, что Володя рассказал ему все, что знал, обо мне.

– Крыша? – усмехнулся я.

– В какой-то степени, пока мы не у власти. А станем властью, появятся и не те еще возможности, – продолжил убеждать меня политик.

“Банда сумасшедших”, – мелькнула мысль, – “Коммунистические реваншисты”, – мгновенно определил их политические взгляды.

– Я-то, чем могу быть вам полезен? – на всякий случай спросил его.

– А как же. Мы помогаем бизнесу, бизнес помогает нам, – оперативно отреагировал “вожак”.

– Как промышленник Морозов? – в шутку спросил его.

– Как курочка Ряба, – рассмеялся он, – Вы еще снесите ваше золотое яичко. А там поговорим. Ладно, давайте за знакомство, – привычно достал он из сейфа бутылку коньяка и лимончик.

Глава 10. Паоло Прелец

В марте месяце начал обход строек, где, мне казалось, могла бы потребоваться мраморная плитка. Уже после первых разговоров со строительным начальством понял, что иду по ложному пути. Строители не решали этих вопросов. Зато от них получил несколько адресов организаций, где наш мрамор мог бы кого-то заинтересовать.

Первый же поход по такому адресу обнадежил.

– Какой красивый камень, – восторженно посмотрел на мой образец один из специалистов, – Действительно из Киргизии? – недоверчиво переспросил он.

– Оттуда, – подтвердил я.

– А кто изготовитель плитки?

– Местное предприятие, – ответил ему.

– Очень определенно, – рассмеялся специалист, – Вы, я так понимаю, посредник.

– Не совсем.

– А как иначе? – еще больше развеселился он.

– Наша организация учредитель российско-киргизского предприятия “Гранит”. А это продукция одного из наших карьеров, – выдал ему некую полуправду.

– Значит, ваш “Гранит” занимается мрамором? – улыбнулся веселый специалист. Я промолчал, – Что ж, камень интересный. Но, по этому кусочку мы ничего предпринимать не будем. Привезите полноразмерную плитку. Образец продукции. Тогда поговорим серьезно. А так, камень действительно замечательный, – повторил он, с явной неохотой возвращая мой кусочек.

В тот же вечер связался с Дудеевым. От него узнал, что в Саратове история с нашими блоками повторилась один в один. За блоки отказались платить, поскольку все они, якобы, с трещинами. Саша собрался туда выехать лично, чтобы разобраться с мошенниками на месте. И еще попросил установить контакты с производителями горнодобывающего оборудования, поскольку оснащение каиндинского карьера изношено до предела.

Поиски производителей горнодобывающего оборудования привели в небольшую комнату в обычном жилом доме, которую трудно назвать офисом.

– Никулишин скоро будет. Подождите в коридоре, – предложила какая-то девушка, очевидно, секретарь.

В тесном коридорчике, где с трудом разместились три стула, уже сидел посетитель, как оказалось, тоже в ожидании необязательного Никулишина.

– Анатолий Степанович, – представился незнакомец, – К Никулишину? – с улыбкой спросил он.

– К нему, – ответил после рукопожатия в честь нашего знакомства.

С опозданием на полчаса появился молодой человек, который и оказался долгожданным Никулишиным.

– Заходите, господа, – пригласил он, – Стулья берите с собой.

“Хороши господа с приставными стульями”, – мелькнула развеселившая меня мысль.

Мы пристроились у столика хозяина кабинета, сплошь заваленного бумагами. А может и не хозяина вовсе, поскольку за подобными столиками расположились еще двое, судя по их независимому виду, таких же “хозяев”, и уже знакомая секретарша, выставившая меня за дверь. Небрежно раздвинув бумаги в стороны, Никулишин освободил центр стола, на который Анатолий Степанович тут же выложил свои документы.

Полистав какие-то схемки, Никулишин сложил их стопочкой и положил на самый верх своих бумажных нагромождений:

– Ваши документы, господа, я перешлю в Италию. Они вам подберут оборудование. Как только будет ответ, дам вам знать. Как видите, я вас не задержал, – оправдал он, таким образом, свое опоздание.

– Господин Никулишин, мы с Анатолием Степановичем из разных организаций, – уточнил я, – Так что наш разговор еще впереди.

– Да-а-а? – удивился он, – Извините, Анатолий Афанасьевич. А где тогда ваши документы на карьер?

– Что за документы?

– Вот, – вытащил он стопочку Анатолия Степановича, из которой вдруг посыпались какие-то рекламные проспекты с яркой надписью “Breton”, – А это еще что такое? – с удивлением поднял он их с пола.

– Да это с выставки. Случайно попали, – засуетился, покраснев, Анатолий Степанович, – Я тут попробовал сам подобрать обрабатывающее оборудование, – пояснил он.

– Ну и что вы тут подобрали? – с интересом раскрыл проспекты Никулишин, – Типичная мастерская. Это вам не подойдет, господа, при таком-то карьере, – убежденно заметил он, – Приезжайте с Анатолием Афанасьевичем на выставку “ИнтерКамень”. Скоро будет в Сокольниках. Мы вам сразу все и подберем. Прямо на выставке. А вы, Анатолий Афанасьевич, обязательно привезите с собой вот такие схемки, – показал он мне, судя по всему, разрезы карьера.

– Вам, в какую сторону? – спросил Анатолий Степанович, когда мы, наконец, оказались на улице.

– На Ярославку, – ответил ему.

– Да-а-а? – обрадовался он, – По пути, значит. А я в Болшево живу. Вот вышел на пенсию. Помогаю брату сделать карьер на Украине, а при нем мастерскую. А то, видите ли, “вам это не подойдет, господа”. Нам все подойдет. Мы с братом господа от сохи. Я, правда, в армию сбежал. До подполковника дослужился. А брат всю жизнь в деревне. Что у него за жизнь. Особенно сейчас. Был я у него в отпуске. Полный развал сельского хозяйства. Вот и нашли мы с ним заброшенный карьер. Затопленный, правда, еще с войны. Вот только, где денег взять, чтобы все там восстановить? – рассказал мне свою историю Анатолий Степанович.

Пока ехали в автобусе, полистал его проспекты, возвращенные Никулишиным. С удивлением вглядывался в чистенькие цеха с красивым оборудованием, лихо режущим и полирующим камень. Небо и земля, в сравнении с тем, что видел на Московском камнеобрабатывающем заводе. На всякий случай списал реквизиты производителя понравившегося оборудования.

На выставку в Сокольниках мы попали с Комаровым. А за неделю до того встретили поезд из Бишкека, в котором мне привезли “образец” мраморной плитки. Прямо с вокзала мы с Володей направились к специалисту по камню.

– Ну, наконец, – обрадовался тот, взяв в руки нашу плитку. Он повертел ее, рассматривая со всех сторон. Затем достал из кармана ключ и зачем-то поцарапал им обратную сторону плитки. А потом принялся за измерения. Судя по всему, настроение его с каждым промером становилось все хуже и хуже.

– Ну, как? – не выдержал Комаров, внимательно следивший за манипуляциями специалиста.

– Плохо, – огорченно махнул он рукой, – Такой камень и такое изготовление. И это образец. Чего тогда ждать от серийной продукции.

– Это серийная продукция, – успокоил его, – Взята из первого попавшегося ящика.

– Хоть что-то положительное, – продолжил сокрушаться специалист, – Сколько вы за него хотите? – вдруг спросил он. Я не был готов к обсуждению цены и молчал, – Ну, что же вы молчите? – напряженно ждал он ответа.

– Пятьдесят, – назвал я, наконец, первую попавшуюся цифру.

– Нет, ребята. Больше сорока пяти не дадим. Да и то только из-за камня. Разница диагоналей больше нормы. Плитка на плоскости пляшет. Полировка вообще жуть. Как плохая хозяйка грязной тряпкой прошлась. Нам придется всю вашу продукцию дорабатывать по месту. Нет. Больше сорока пяти не дадим. Согласны? – спросил он. Я кивнул, – Отлично. Значит, за тысячу квадратов сорок пять тысяч долларов. Правильно?

Я лишь ошалело кивнул головой, поскольку полагал, что предложил цену в рублях за одну плитку, и теперь мучительно прикидывал, сколько плиток приходится на квадратный метр поверхности. Названные специалистом сорок пять тысяч долларов не укладывались в голове. А на меня с удивлением смотрел обалдевший от неслыханной суммы Комаров.

– Саша, во сколько нам обойдется квадрат мраморной плитки? – спросил вечером по телефону Дудеева.

– По семь долларов, – ответил он, – Но, это без доставки. А с доставкой уложиться бы в десятку. Так что проси двадцать долларов за квадрат. Меньше пятнадцати не соглашайся, – проинструктировал он.

– Саша, а по сорок пять продавать?

– Да ты что? – удивился партнер, – Это же, как импортный камень.

– А он у нас и есть импортный. Только вот качество не в дугу, – и рассказал Саше о претензиях специалиста.

– Вот если бы мы его сами делали. А так хвалиться нечем. Продавай, пока предлагают, а то передумают, – с радостным смехом согласился он.

Никулишина нашли сразу. Гигантские планшеты итальянской фирмы “Benetti”, отображавшие процесс добычи каменных блоков, были заметны издалека. Именно оттуда доносился и знакомый голос самого Никулишина, шумно пояснявшего что-то небольшой группке посетителей выставки.

Едва освободившись, представитель фирмы сходу переключился на меня.

– Проходите, располагайтесь, господин Зарецкий, – пригласил он нас с Комаровым за свой столик, – Принесли документы на карьер?

– Нет.

– А почему? – разочарованно спросил Никулишин.

– Из Киргизии ответили, что наш камень есть в общесоюзном каталоге, а карьер все давным-давно знают, как облупленный. Представители “Benetti” и “Pellegrini” уже не раз облазили все его закоулки.

– Ну, хорошо. Я там, к сожалению, не был. Давайте подождем господина Чихава. Может, он там был.

– А кто такой господин Чихава?

– Зять господина Бенетти.

– Надо же. Зять. Только фамилия у этого зятя подозрительно грузинская, – заметил Комаров.

– А он и есть грузин.

– Что грузин, так это наверняка, а вот насколько зять, и зять ли вообще? – усомнился я.

– Говорит, зять. А там, кто его знает.

– А живет он где? В Грузии или в Италии?

– Говорит, в Италии. Ну, да нам какая разница, если он официальный представитель фирмы, – успокоил Никулишин.

А через полчаса мы уже бодро беседовали с господином Чихава. Как ни странно, специалистом он оказался знающим, и очень скоро подобрал подходящий комплект горнодобывающего оборудования. Однако, когда он подсчитал и объявил его ориентировочную стоимость, мне стало плохо. Похоже, Саша сгоряча выбрал эту фирму. Такие суммы “Граниту” не потянуть.

Я не стал разочаровывать господина Чихава. Пусть считает нас состоятельными клиентами. Сообщив ему, что перешлю все материалы в Киргизию, из чистого любопытства переключился на камнеобрабатывающее оборудование фирмы “BRA”, которую, как оказалось, тоже представлял многостаночник Чихава.

– А господину Бра он случайно не зять? – потихоньку спросил Никулишина, когда Чихава куда-то вышел. От внезапного приступа смеха бедняга Никулишин чуть не упал со стула.

– “BRA” это не фамилия, а сокращенное название фирмы, – пояснил он, придя в себя, – А там кто его знает, может и зять, – добавил он и снова рассмеялся.

Отсмеявшись и приняв деловой вид, ушел, наконец, в подсобное помещение за господином Чихава.

За час “зять” профессионально подобрал оборудование для производства мраморной и гранитной плитки. Кроме перечня оборудования с указанием стоимости каждого станка и обоих комплектов в целом, Чихава выдал нам с Комаровым по пачке красочно оформленных фирменных буклетов. Получили мы и традиционные выставочные сувениры: блокноты и шариковые ручки с эмблемами представляемых им фирм.

– А это ваш журнал, – преподнес он дополнительно еще и по экземпляру журнала “Империя камня”, – Здесь есть статьи о нашем оборудовании. Почитайте на досуге.

В общем, та встреча на выставке стала для меня переломной. И хотя с господином Чихава наши пути больше так и не пересеклись, именно он невольно оказался человеком, с легкой руки которого я по-иному взглянул на древнейшую отрасль человеческой деятельности, до тех пор занимавшую меня постольку-поскольку.

Побродив с полчаса, ничего интересного больше не обнаружили. Та выставка была еще довольно скромной в сравнении с подобными грандиозными экспозициями последующих лет.

– Занятное производство, – высказал свое мнение Комаров, когда мы покинули выставочный павильон.

– На картинках, – ответил ему, – А в натуре шумное и грязное.

– Может, это только наше такое, – предположил Володя.

– Вряд ли, – не согласился с ним, хотя рассказ господина Чихава о машиностроительных точностях обработки камня, честно говоря, поразил.

“Как знать, может, действительно их станки работают иначе”, – подумал, вспомнив прецизионные алмазные пилы одного из станков.

– Толечка, нам весь комплект не нужен. Только перфораторы и строчники. Да и то я не думал, что они такие дорогие, – ответил Дудеев на мое сообщение по итогам выставки.

На этом все разговоры о переоснащении карьера надолго прекратились. Я сложил материалы фирмы “Benetti” в папку и поставил ее на нижнюю полку книжного шкафа, в самый дальний угол.

И лишь материалы фирмы “BRA” по-прежнему лежали на моем рабочем столе. И не просто лежали. Казалось, они гипнотизировали, завораживая не меньше, чем когда-то научно-техническая литература по интересующим меня вопросам ракетной техники.

Просматривая буклеты, совсем забыл о презентованном журнале. Но, как-то раз обнаружил его и раскрыл. С первой страницы на меня улыбаясь смотрел Юрий Иванович Сычев, как оказалось, еще и главный редактор журнала. Прочел и его передовицу, размещенную тут же, под портретом. Она ошеломила. Из нее узнал, что камнеобработка – единственная отрасль страны, которая стремительно развивается в условиях общего спада производства. Что ж, это было заметно и без его слов.

Всякий раз, попадая в административное здание камнеобрабатывающего завода, видел гигантские очереди потенциальных покупателей его продукции. Да и изредка попадая в центр Москвы, всякий раз замечал, как менялся облик облицовываемых камнем зданий города, новых и старых. “Пожалуй, Юрий Иванович нисколько не преувеличивает”, – подумал тогда.

В том же журнале неожиданно встретил рекламу фирмы “Breton”. Ее станки меня поразили. Они были заметно совершенней, чем у “BRA”. И я вспомнил слова господина Чихава: “Качество продукции зависит от трех факторов – от качества самого камня, от способов его добычи и переработки”.

Что ж, даже плохо обработанная, наша мраморная плитка сразу заинтересовала покупателя, причем, только из-за камня. Значит, первое условие в принципе выполнимо. Теперь хотя бы ясно, что наше СП “Гранит” должно со временем приобрести тот карьер и наладить там качественную добычу блоков – выполнить второе условие.

И тогда останется решающий третий фактор. А это значит, что следует забыть о контактах с “BRA” и срочно запросить каталог и цены самого современного оборудования фирмы “Breton” – мирового лидера в этой области.

Я даже не представлял, зачем это мне сейчас, когда на нашем счете лишь смешной уставный капитал, но все же сформулировал запрос на английском языке и отправил его факсом. “Дело сделано”, – облегченно вздохнул и принялся за расчеты.

Их результаты потрясли. Даже в первом приближении было очевидным, что камнеобработка – высокорентабельное производство. Уже в первый год работы, предприятие легко окупит все затраты на его создание, а начиная со второго года сможет ежегодно строить по такому же заводу, причем, исключительно за счет собственных средств. Типичная саморазвивающаяся система, в которой самым эффективным звеном оказалось производство мраморной плитки. Именно с него следовало и начать. Казалось, вот она – золотая жила.

Но в том же журнале прочел, что в России всего четыре промышленно значимых мраморных карьера: два на Урале, один на Алтае и один в Саянах. Значит, карьер в Киргизии может стать пятым. Но, это пока не наш карьер. Да и производительности его явно не хватит, даже для обеспечения скромного производства.

И снова выручил журнал. Неожиданно увидел коротенькое сообщение, в котором акционерное общество “Алтаймрамор” объявляло о поиске партнеров. Был там и телефонный номер, по которому можно связаться с его представителем в Москве.

– Воронков Владимир Яковлевич, – представился тот, когда все-таки решился позвонить по указанному в объявлении номеру, – Да, действительно ищем. Подъезжайте, поговорим, – предложил он и сообщил адрес своего представительства у Белорусского вокзала.

На ту встречу мы поехали с Комаровым.

– Толя, зачем я тебе там нужен? – спросил Володя, когда предложил ему съездить со мной к потенциальным партнерам, – Какой от меня толк? Я же ничего не знаю.

– Будешь слушать и запоминать. Дипломаты на любую встречу ходят исключительно парами. Так легче восстановить детали переговоров, – поучал своего заместителя, – Главное, делай умный вид и побольше молчи. Подключайся к разговору лишь, когда твердо знаешь предмет.

Воронков принял нас в пустом кабинете, где кроме четырех столов и двух стульев ничего не было. На одном из столов лежали три небольшие плиточки мрамора невнятного серого цвета. “Не густо”, – подумал я.

– Алтайский? – деловито спросил Володя, взяв одну из плиточек. Воронков молча кивнул, – А где ваши образцы продукции? По такой плиточке нельзя оценить ее качество, – отметил он и, достав из кармана ключ, начал бодро царапать обратную сторону плитки, совсем как признанный специалист по камню.

– Ну, как? – спросил Воронков, с интересом следивший за манипуляциями Комарова.

– Нормально, – выдал свое заключение “специалист”, – А где все-таки ваши образцы продукции? – повторил он свой вопрос.

– Наша продукция блоки. Их сюда не затащишь. А так, хотим сделать завод в Бийске, но пока не тянем. Вот ищем партнеров, – пояснил Воронков отсутствие у него полноразмерной плитки.

Даже не включаясь в разговор, интуитивно понял, что партнерства с “Алтаймрамором” не получится. От нас ждали денег, а не совместной работы. Да и мрамор, который нам показали, по декоративным качествам существенно уступал Киргизскому. Тем не менее, мы обменялись адресами и выразили обоюдное желание объединить усилия.

Воронкову, похоже, понравился наш “специалист по камню” Комаров, а Володе просто польстило это признание. Они расстались друзьями. Я же сохранил нейтралитет, поскольку не увидел реальной базы для сотрудничества.

А вечером позвонил некто Паоло Прелец, представитель фирмы “Breton”, и предложил встретиться в его номере в гостинице “Рэдиссон Славянская”.

Ровно в назначенный час я был у двери в номер Паоло. Едва постучал, дверь открылась, и оттуда вышел Анатолий Степанович с незнакомцем нашего возраста.

– Анатолий Афанасьевич, – радостно бросился он ко мне, – Надо же. Ходим по одним и тем же тропам. И вы, я так понял, к Паоло?

– Так точно, – ответил подполковнику-пенсионеру, не стремясь продолжать разговор накануне важной для меня встречи.

– Паоло Прелец, – представился меж тем незнакомец, – Прошу ко мне, Анатолий. Извините, у меня мало времени, – открыл он дверь, предлагая мне пройти первым.

– Увидимся, – махнул я Анатолию Степановичу и прошел в номер.

Обменявшись визитками, приступили к разговору. Уже через пять минут почувствовал, что господин Прелец вряд ли понимает меня до конца.

И не потому, что мешал языковой барьер – Паоло неплохо говорил по-русски – а потому, что, мне показалось, он плохо знал предмет переговоров. Меня это удивило и огорчило одновременно. Ведь так хотелось поговорить со специалистом фирмы, о которой уже сложилось соответствующее представление.

Кончилось тем, что я набросал на листочке эскиз размещения оборудования, о котором мы месяц назад говорили с господином Чихава. Паоло меж тем смотрел на мои рисунки с большим интересом и лишь уточнял некоторые позиции, пытаясь, очевидно, понять, для чего они.

– Можно, я оставлю себе эти рисунки? – неожиданно попросил он, – Извините, Анатолий, через пять минут придет следующий клиент, и мы не сможем больше говорить. Я передам их специалистам “Breton”, они посмотрят и пришлют вам все материалы, которые вы просите.

Мне ничего не оставалось, кроме как удовлетворить его просьбу и согласиться с предложением, хотя и был крайне разочарован. Похоже, Паоло это заметил:

– Вы извините, Анатолий. Я только недавно поступил на “Breton”. А до этого много лет работал в обувной промышленности. Продавал обувь в разные страны, включая Советский Союз. Так что пока эта техника для меня новая. Но, я все передам. А сейчас жду очень важную персону, – намекнул “молодой специалист”.

Едва подошли к двери, раздался стук и в дверь тут же стремительно вошел Сычев. Похоже, Юрий Иванович уже был знаком с Паоло, поскольку они встретились по-приятельски.

– Знакомые все лица, – протянул мне руку Сычев, – Ну, как, до сих пор сотрудничаете с Ткачом?

– Да разве с ним можно сотрудничать, Юрий Иванович! – возмутился я, вспомнив свои мытарства в Долгопрудном.

– Это точно, – подтвердил Юрий Иванович, – Он сам не знает, чего хочет. Говорил ему, что завод безнадежен. Надо его воссоздать заново. Выбросить весь хлам и оснастить новым оборудованием. Но его, похоже, не убедить. А вы что задумали? Судя по тому, что вы здесь, вы на верном пути, – высказался он.

Пока говорили, Паоло лишь переводил взгляд с Сычева на меня и обратно и молчал, не зная, очевидно, как поступить.

– А ты что, уже уходишь? – неожиданно спросил Юрий Иванович.

– Да Паоло намекнул, что ждет важного гостя, – ответил ему.

– Важный гость это я? – спросил Сычев Паоло. Тот кивнул, – Тогда пусть Зарецкий останется. Он нам не помешает. К тому же хотел бы узнать, что ему надо от “Breton”. Ты же не скажешь, Паоло? – рассмеялся он.

– Разумеется, – ответил Паоло, – Это секрет клиента, а не наш. А мы умеем хранить чужие секреты.

Кончилось тем, что Паоло достал мои рисунки, и мы сообща разобрали их по косточкам.

– Замечательный у вас получится завод, – одобрил Сычев, – А говорил, что ничего не знаешь, – похвалил он “молодого специалиста”.

– Да это не я, – признался Паоло, – Анатолий сам все нарисовал.

– Да-а-а? – с удивлением посмотрел на меня Юрий Иванович, – Ай да Анатолий. Что ж, значит, дело будет. А я думал, ты спец по продажам сырья. А ты, оказывается, и это умеешь. Ладно, рад буду помочь. Если что надо, обращайся прямо ко мне, – предложил он.

– Спасибо, Юрий Иванович, – только и оставалось сказать в ответ.

– Слушай, тут тебе какой-то иностранец звонил. Я записала. Говорит, ты утащил его очки. Я сказала, что тебя нет дома. Сказал, перезвонит, – встретила неожиданной новостью жена, – Ты действительно их утащил? Зачем они тебе?

– Да не брал я никаких очков. Перезвонит, отвечу, – успокоил расстроенную жену.

– Такой вежливый. И по-русски хорошо говорит. Жаль, если он очки не найдет. Похоже, они ему очень нужны, – продолжила сокрушаться Татьяна.

А вскоре раздался долгожданный телефонный звонок:

– Это снова Паоло Прелец. Анатолий, я нашел свои очки, – радостно сообщил он.

– Где, интересно? – спросил его, тщетно надеясь, что на лбу.

– В ванной, – обрушил надежду Паоло, – Прошу прощения за беспокойство, Анатолий. Привет вашей жене. До свидания, – попрощался он.

– Тебе привет от Паоло. Нашел он свои очки, – обрадовал жену.

– Слава богу, – искренне обрадовалась она.

Глава 11. Лариса и Серджо

Неожиданно на счет компании “ДуСтар” поступила гигантская сумма – платеж за вагон мраморной плитки. Приятное, в общем-то, событие, тем не менее, воспринял как катастрофу, поскольку случилось это в последние дни отчетного периода.

Бухгалтерские отчеты давно готовил и сдавал в налоговую инспекцию лично. Проблем не было, пока суммы были незначительными. Теперь же, если не принять срочных мер, придется уплатить немыслимые налоги.