Из развитого в дикий – нелепые ШАГИ

– Из этого добра делают красивую плитку? – удивленно спросил я Фурниченко.

– Из этого, – усмехнулся он, – Станки у нас старые. Видишь, какой клин вместо параллельного распила, – показал он на одну из плит, – Вот отшлифуют, отполируют, любо дорого посмотреть. А сейчас и смотреть не на что, грязь и ржавчина. Грязное производство, – заключил он, завершая экскурсию.

Вскоре Дудеев подтвердил, что гранит действительно каиндинский, да и блоки оказались довольно приличных размеров. Сказал, что иногда бывают блоки с трещинами, но такие обычно не отправляют. Камень на карьере стоит около сорока долларов за куб, так что цена, предложенная Фурниченко, нас вполне устраивает.

Уже на следующий день мы заключили договор на поставку опытной партии сырья, и недели через две Саша, наконец, сообщил, что вагоны с нашими блоками двинулись из карьера в сторону России. Еще через неделю позвонил Фурниченко и обрадовал новостью, что наши пять вагонов пересекли российскую границу и дня через два-три будут в Долгопрудном.

Эти первые блоки я увидел уже на складе сырья.

– Хорошие блоки, – одобрил Фурниченко, показывая мне несколько больших бесформенных камней, одиноко лежавших на одной из пустых платформ.

– И это все? – удивленно спросил его.

– Что ты, – рассмеялся Фурниченко, – Остальные уже в работе. Очень вовремя пришел ваш гранит. Приезжай завтра. Будет готовая продукция. Думаю, будем с вами работать. Михайлову я уже доложил, – сообщил он мне приятную новость.

На следующий день вместе с Фурниченко зашел к Михайлову. Глянув на красивую плитку, которую мы принесли с собой, тот сказал:

– Что ж, полируется неплохо. В качестве ширпотреба пойдет. Давайте, чтоб ускориться, пролонгируем старый договор, увеличив объем опытной партии втрое, – предложил он. Я не возражал, и мы тут же внесли необходимые дополнения.

Неожиданно в кабинет заглянул решительного вида мужчина, увидев которого Михайлов и Фурниченко заулыбались.

– Проходите, Юрий Иванович, – пригласил незнакомца Михайлов, жестом показав мне, чтобы пересел на другой стул, – Вот посмотрите, каиндинский гранит, – показал он нашу плитку.

– Нормальная полировка, – одобрил, судя по всему, специалист, – А где сырье взяли? – спросил он Фурниченко.

– Да вот Анатолий Афанасьевич очень вовремя подбросил, – показал он на меня. Так я познакомился с Сычевым, большим знатоком камня в стране. Вряд ли Юрий Иванович запомнил ту нашу встречу, но я тогда смотрел на него во все глаза и внимательно выслушивал все, что он рассказывал.

– Там у вас еще мрамор есть неплохой. Вы же знаете, где достать, – обратился ко мне Сычев. Я, разумеется, ничего не знал, но на всякий случай кивнул.

– Да вы что! – обрадовался Михайлов, – Было бы очень кстати, Анатолий Афанасьевич. Выручайте.

– Я постараюсь, – неопределенно пообещал ему.

Так мы с Дудеевым вошли в число поставщиков камня Московского камнеобрабатывающего завода, как тогда шутили, имени ЦК КПСС. И меньше, чем через месяц, снова выручили знаменитое преприятие, поставив десять вагонов гранита и пять мрамора. К сожалению, то были наши последние поставки – обстоятельства вынудили нас расторгнуть договор с заводом.

Глава 7. Нефтяные пузыри

Прошло уже больше года с начала нашей с Дудеевым совместной деятельности, и я вдруг вспомнил о векселе “Московской недвижимости”. Деньги были бы очень кстати, поскольку вся выручка от продажи первой партии гранита ушла на оплату наших расходов, в том числе и на закупку очередной партии гранита и мрамора.

– Могу я получить деньги по этому векселю? – обратился в соответствующее окошечко фирмы на Профсоюзной улице.

– Мы деньгами не оплачиваем, – удивила оконная девушка, – Обратитесь к любому менеджеру в зале, и он оформит вам новый вексель.

– Мне нужны деньги, а не новый вексель, – изложил ей свои законные требования.

– Мы денег не выдаем, – повторила девушка и решительно закрыла окошко.

Я впервые встретился с недобросовестным бизнесом, а потому был возмущен лишь некорректным поведением девушки, а отнюдь не тем, что услышал по поводу моего векселя. Пришлось обратиться к менеджеру.

Увы, его реакция оказалась аналогичной:

– А чем вас не устраивает эта схема? Мы же к сумме вашего векселя добавляем целых тридцать процентов. Это же выгодно, – уговаривал молодой человек.

– Кому? – рассмеялся я, – Ваш предыдущий вексель не принес мне никакой прибыли. За год деньги стали другими и, судя по всему, через год получу даже меньше, чем внес в прошлом году. Короче, мне нужны мои деньги, а не ваш вексель. Как мне их получить?

– Никак, – нагло заявил молодой человек и вышел из зала, как оказалось, вовсе не по моим делам. Подождав за столиком минут пятнадцать, понял, что он не вернется. Обратился к другому менеджеру. Все повторилось один в один, включая уход из зала.

“Так еще всех менеджеров разгоню. Некому будет обслуживать клиентов”, – подумал я. Побродив по залу, отыскал кого-то из руководителей этих так называемых менеджеров, чтобы заявить протест, а заодно пожаловаться на некорректное поведение персонала.

– Это решение руководства. Ничего сделать нельзя. Выписывайте новый вексель и приходите через год, – привычно разъяснил мне “руководитель” и, нагло зевая во весь рот и потягиваясь, всем видом показал, что разговор окончен.

Стало ясно, что в зале моей проблемы не решить, и я отправился в поисках настоящего руководства. Оно, разумеется, отгородилось от посетителей охраной.

– Вам сюда нельзя. Идите в зал и там решайте ваши вопросы, – разъяснил начальник охраны.

– Тогда вызовите вашего руководителя сюда, иначе вызову милицию, – перешел я к угрозам.

– Причем здесь милиция? – удивленно спросил начальник охраны.

– При том, что меня здесь пытаются в наглую обокрасть. А вы охраняете воров, – ответил ему, похоже, не очень-то удивив его подобным заявлением.

– Ладно, пройдите в тот кабинет, – показал он на ближайшую дверь.

– Напрасно вы отказываетесь от вашего счастья, – привычно заявил один из продавцов этого самого счастья, сидевший в кабинете за той самой дверью, – Недвижимость это самое выгодное вложение капитала. Тем более, московская недвижимость, – продолжил убеждать очередной клерк мошеннической фирмы.

– Для кого выгодное? – искренне рассмеялся я, – Лично меня ваши условия не устраивают. Что же касается недвижимости, сомневаюсь, что ваша контора вообще ей занимается. Зачем? Вам и так хорошо, – заявил ему.

Выслушав мои претензии, клерк мгновенно сбросил маску доброжелательности.

– Мы ничем не можем вам помочь, потому что вы не получили ваши деньги вовремя, а наши деньги в обороте. Идите, выписывайте новый вексель. Другого вы здесь не дождетесь, – заявил он и отвернулся к своим бумагам.

– Похоже, вы ничего не поняли. Никаких новых векселей я оформлять не буду. Без денег сразу же пойду в прокуратуру, в милицию, в редакцию “Вечерней Москвы” и еще кое-куда. Уже завтра вы поймете, как были неправы из-за пустяковой суммы, – выдвинул ему последние аргументы. Внимательно осмотрев меня с головы до пят, тот взял телефонную трубку:

– Подойдите к окошку. Вам выдадут ваши деньги, – сказал мне и дал соответствующие указания оконной девушке.

Мне не за что было его благодарить, и я удалился без слов.

– Афанасич, ты человек многоопытный, – начал, как всегда с подходцем, Рабкин, – Посоветуй, куда вложить деньги, в недвижимость или в нефть? – спросил он как-то раз.

– Смотря, в какую недвижимость, и в какую нефть, – попросил я уточнений.

– Фирма есть такая, “Московская недвижимость”, а нефтью занимается “Черное золото”. Ты разве не слышал их рекламу?

– Не только слышал, но и вдоволь наобщался, особенно с “Московской недвижимостью”, – ответил Рабкину и даже рассказал о своих приключениях, – Теперь предстоит получить деньги с “Черного золота”. Думаю, предложат то же самое – продлить вексель на год, а потом еще на год и так до тех пор, пока начальный взнос совсем не обесценится. Деньги возвращать никто не любит.

– Ничего себе, – удивился Рабкин, – Куда же тогда вкладывать?

– Не знаю, Виктор Семенович. Лично я больше не собираюсь вкладывать.

– А можно я с тобой съезжу, посмотрю, как это дело обернется? – попросил Рабкин.

– Езжай. Могу даже представить своим заместителем, – предложил ему, – Тогда будешь присутствовать официально, а не на птичьих правах. К тому же есть идея, как сделать их сговорчивей.

– Что за идея?

– Попрошу рассчитаться не деньгами, а нефтью. А это намного дороже, чем вернуть деньги с процентами.

– Да ты что!

– Точно. К тому же у меня бумаг как раз на железнодорожную цистерну. Сомневаюсь, что отдадут нефтью, но тогда им легче будет расстаться с деньгами, – выложил я Рабкину свой план.

– С удовольствием подыграю, – бодро зашевелил усами Виктор Семенович.

На следующий день мы уже были у офиса “Гермеса”. Как когда-то нас с Дудеевым, Рабкина поразила гигантская очередь у входа.

– Слушай, Афанасич, не может быть, чтоб разом собралось столько дураков. Может, ты не прав? – вполне серьезно спросил он.

– А мы это сейчас проверим, – ответил ему и бодрым шагом уверенно двинулся к центральному входу.

– Вы куда?! – бросился ко мне какой-то мужчина со списком, – Здесь очередь! Записывайтесь и проходите в порядке очереди!

– Мы организация, – сунул я визитку охраннику, – Это мой заместитель, – жестом показал на Рабкина, – Мы по поводу поставок нефти, – объяснил ему цель нашего визита.

– Проходите, пожалуйста, – пропустил тот, – Что шумите?! Это организация! – успокоил он разволновавшуюся толпу.

– Ну, вот, Виктор Семенович, а ты говоришь, не может быть. Очень даже может быть. Потому и “Гермес” процветает. И не он один.

Наконец, мы уселись за столик менеджера.

– Граждане, по одному, – обратился к нам молодой человек в добротном костюме.

– А мы и есть одна организация. Я директор, а это мой заместитель Рабкин, – представился я, вручив менеджеру визитку.

– Что вы хотели, Анатолий Афанасьевич? – спросил тот, изучив картонку с информацией.

– Сделать заказ на партию нефти, оплаченной нами по вашим векселям, – пояснил я менеджеру, заметив, как у того внезапно округлились глаза.

– Вы ошиблись. Мы нефть не поставляем, – неуверенным голосом вдруг заявил он.

– Не может быть, – продолжил я разыгрывать свою роль, – В ваших векселях черным по белому написано, что через год я могу получить, на выбор, либо свои деньги с процентами, либо определенное количество нефти. Разве это не так?

– Написано может быть, что угодно, – немного подумав, нерешительно произнес перепуганный менеджер.

– Что значит, что угодно?! – взревел Рабкин, – Вексель это документ. Это ваши обязательства. А раз там написано, что нефть, значит, нефть.

– Поймите, господин Рабкин, это игра. Вы же взрослые люди и должны понимать, что нефти вам никто никогда не даст. Мы сами на этом зарабатываем, – внезапно раскрыл главный секрет “Гермеса” его менеджер.

– Да вы что?! – с деланным возмущением подключился я, давно уже об этом догадавшийся, – Вы это заявили официально, от компании, или как частное лицо?

– Как частное лицо, – мгновенно сообразил менеджер, – Господа, давайте, пройдем в кабинет, там поговорим, – предложил он, поскольку в нашу сторону уже с любопытством поглядывали другие менеджеры и их клиенты.

– У нас секретов нет. По-моему, это может показаться интересным всем вашим клиентам, – не согласился с ним.

– Давайте все-таки пройдем, Анатолий Афанасьевич. Мы мешаем людям. И потом я вынужден поднять уровень. Мы поговорим в кабинете нашего начальника. Там нам будет удобнее договориться, – продолжил настаивать менеджер.

Что ж, пришлось согласиться, тем более, впервые в разговоре прозвучало волшебное слово “договориться”.

В кабинете к нашему менеджеру присоединились его начальник и юрист.

– Чем занимается ваша организация, Анатолий Афанасьевич? – спросил начальник после взаимного представления.

– Поставками сырья предприятиям московского региона, – ответил ему общей фразой.

– А как вы вышли на нашу нефть? – заинтересованно спросил юрист.

– Вы сами предложили эту игру, как назвал вашу деятельность ваш менеджер.

– Надеюсь, господа, вы согласны с тем, что это удачный маркетинговый ход и не более того? – с доброжелательной улыбкой поддержал мысль своего менеджера его начальник.

– Настолько удачный, что мы вложили большие деньги, рассчитывая на хорошую прибыль, – продолжил я игру.

– Я думаю, вы поняли вашу ошибку, и мы разойдемся добрыми друзьями, – предложил юрист.

– Боюсь, вам придется согласиться с нашими условиями, и лишь тогда мы разойдемся добрыми друзьями. Мы настаиваем на соблюдении условий оплаты векселей нефтью, поскольку представляем не только наши интересы, но и интересы своих клиентов, держателей ваших векселей, – четко изложил я свои требования.

– Не понял. Разъясните, пожалуйста, что за ваши клиенты, у которых наши векселя? – забеспокоился начальник.

– Все очень просто. Поскольку мы не располагаем большими средствами, то сочли возможным провести разъяснительную работу среди владельцев ваших векселей. Мы убедили их, что, объединив наши векселя, сможем получить от вас солидный объем нефти. А значит, каждый векселедержатель получит от нас гораздо больше, чем просто обменяв его у вас на деньги.

– Каким это образом вы объединили векселя? Они же именные, – включился юрист.

– Наша организация заключила договор с каждым клиентом и получила от них доверенности на право истребования у вас нефти для реализации ее нашему заказчику.

После этих слов в разговоре возникла томительная пауза. Мы с Рабкиным молчали. Начальник меж тем перешептывался с юристом. Наконец, он решился:

– Господа, мы приоткроем маленькую тайну. Никакой нефти на самом деле нет. Это действительно приманка для потенциальных вкладчиков. Слово “нефть” для многих как конфетка для ребенка. Такой вкладчик скорее понесет деньги нам, чем в банк или еще куда, хотя в принципе разницы для него нет никакой.

– Но, ведь это обман, – возмутился я, – Выходит, “Гермес” мыльный пузырь, а не мощная нефтяная корпорация, как утверждает ваша реклама. А если мы сообщим ваши откровения газетчикам? Представляете, с каким звоном лопнет ваш нефтяной пузырь.

Снова возникла пауза, нарушенная, в конце концов, начальником:

– Господа, мы предлагаем договориться о сумме компенсации. Разумеется, в разумных пределах. Кстати, на какую сумму вы собрали наших векселей?

– Ориентировочно на десять миллионов, – мгновенно соврал я.

– Долларов, – неожиданно добавил Рабкин.

– Извините, господа, – услышав немыслимую сумму, сник начальник, – Нам придется пройти к вице-президенту. Такие суммы не в моей компетенции, – сказал он и принялся звонить по телефону.

В уютном кабинете вице-президента разговор повторился практически слово в слово. Наконец, мы дошли до суммы якобы объединенных нами векселей, и пораженный ею хозяин кабинета надолго задумался, подсчитывая что-то с помощью калькулятора.

– Неплохо вы нас подсидели, господа, даже если договоримся “фифти-фифти”, – подвел итоги своим раздумьям вице-президент, – Надеюсь, после этого все останется между нами, и вы прекратите вашу бурную деятельность? – обратился он к нам.

– Разумеется, – пообещал ему, торжествуя мнимую победу.

– Подготовьте проект договора, – приказал вице-президент юристу, – А я пока переговорю с президентом. Прошу прощения, господа, – раскланялся он.

– Господа, пройдемте в мой кабинет, – предложил начальник менеджеров.

Мы прошли через зал, в котором уже не было ни души.

– А где народ? – удивился Рабкин.

– Думаю, они прекратили прием клиентов, – ответил ему, мучительно соображая, как достойно выйти из сложившейся ситуации.

– Господа, я пока подготовлю “рыбу” договора, а вы, чтобы не скучать, посмотрите наши проспекты, – предложил юрист, положив перед нами по пачке красочно оформленных буклетов.

И, о, боже! Я вдруг с ужасом обнаружил, что мы ведем переговоры с организацией “Гермеса”, которая тоже выпустила свои “нефтяные” векселя, но это, увы, не “Черное золото”.

– Виктор Семенович, – показал Рабкину на соответствующее место буклета. Тот мгновенно догадался.

– Что будем делать? – шепотом спросил он.

– Ноги, – ответил тому, и мы вышли из кабинета, спросив для вида, где туалет, – Это не “Черное золото”, – сообщил ему, едва оказались в зале.

– Я уже понял, – подтвердил он, – А где тут у вас “Черное золото”? – тут же спросил он пробегавшего менеджера.

– А вы и их успели наказать? – беззлобно рассмеялся тот, – Они недавно переехали в железнодорожное здание у метро “Красные ворота”. Из высотки выйдете, сразу налево, – разъяснил он.

– Вперед, – скомандовал я, и мы с Рабкиным ушли по-английски, не попрощавшись.

У входа скучал охранник. Толпы, час назад штурмовавшей “Гермес”, уже не было.

Возмущенную толпу мы обнаружили лишь у нового офиса “Гермеса”, что у Красных ворот. Подойдя к закрытым дверям, прочли свежее объявление: “Операции с векселями “Черное золото” временно прекращены по техническим причинам”.

– Оперативно, – переглянулись мы.

– Какой гениальный план рухнул! – сокрушался Виктор Семенович по дороге на работу, – Сам Корейко позавидовал бы. Ты гений, Афанасич, – подхалимничал он.

– Я знаю, – ответил ему, раздосадованный, что идея пришла в голову слишком поздно.

Оба офиса “Гермеса” открылись лишь через неделю, когда в печати появились разъяснения, что по техническим причинам корпорация временно прекращает расчеты нефтью по своим векселям. Со временем временное, разумеется, превратилось в постоянное. Впрочем, иного и быть не могло. А через пару лет мощная “нефтяная” корпорация тихо скончалась, оставив с носом своих многочисленных акционеров и векселедержателей.

“Неверова в президенты!” – припомнились вдруг многочисленные призывы акционеров “Гермеса”, которые регулярно печатали в газете, издаваемой корпорацией и распространяемой бесплатно.

“Вот где Корейко”, – подумал тогда.

Глава 8. Москва-Бишкек

“Толечка, нужны лекарства: анальгетики, антибиотики, транквилизаторы. Список пришлю. Закупай все, что можно”, – с этого факса началась наша лекарственная эпопея.

Вскоре пришел длинный перечень лекарств, в котором знакомым оказался только анальгин. Саша указал и предельные цены, которые его устраивали.

Для начала зашел в аптеку, где случайно встретился с Рабкиным:

– Афанасич, ты что заболел? – услышал сзади его голос, а, обернувшись, понял, что тот, надев очки, из-за плеча внимательно изучал мой список и, похоже, уже давно.

– Заболел, Виктор Семенович, – ответил ему, не горя желанием привлекать его к этой работе.

– Чем интересно? Воспалением хитрости? – лукаво улыбался Рабкин, – Такими лекарствами можно от всего вылечить. Колись, Афанасич. Опять Дудеев?

Я лишь обреченно кивнул головой.

– Ладно, поможем, – мгновенно взбодрился Виктор Семенович, вспомнив, очевидно, о долларах, которыми были как-то раз вознаграждены его мнимые услуги, – Пойдем к заведующей, потолкуем, – потащил он к служебному входу.

Посмотрев наш список, заведующая сказала, что большинство лекарств отпускается строго по рецептам, да и цены, указанные в списке намного ниже аптечных.

– А если мы вам поставим эти лекарства по промежуточным ценам? – начал фантазировать Рабкин.

– Договоримся, – мгновенно среагировала заведующая, – Я вам даже подскажу, где их можно выгодней купить.

– А почему вы сами там не покупаете? – наивно спросил Виктор Семенович.

– Потому, – усмехнулась заведующая, – Вы, похоже, новички в этом деле? – спросила она. Я кивнул, – Понятно. Ну, во-первых, у аптеки мало денег, и мы не можем покупать большие партии прямо на заводе. Для нас важнее ассортимент. А во-вторых, нам выгодней покупать у посредников, потому что выше торговая наценка, да и с посредниками можно договориться насчет дополнительной оплаты. Можно? – с намеком обернулась она ко мне.

– Разумеется, – ответил ей, тут же сообразив, отчего у нас вдруг стали стремительно расти розничные цены.

Что ж, тот контакт оказался полезным. Мы получили много интересной информации. Оказалось, значительную часть лекарств из списка производит московская фабрика “Ферейн”. Туда и отправился в первую очередь. Там и приобрел большую партию медикаментов. И картонные коробки с лекарствами заняли традиционное место в прихожей.

– Это лекарства, а не металл, – пояснил недовольной теще, сердито поглядывавшей на чуть ли не ежедневно растущую гору коробок.

– Столько лекарств? Еще отравите меня, чего доброго, – высказала она такое же дикое предположение, как до того об упаковках “Рапиры”, притягивающих молнию.

– Они в герметичной упаковке. Почаще гоняйте вашего кота, чтоб не царапал коробки. Тогда ничего не случится, – озадачил ее, причем настолько, что уже на следующий день коробки скрылись за плотным покрывалом, сделавших их недоступными для домашнего любимца.

Бурную деятельность пришлось прекратить, когда кончились деньги, вырученные от продажи векселей “Московской недвижимости” и “Черного золота”. Зато теперь появился стимул активизировать усилия в позиционной борьбе с московским камнеобрабатывающим заводом, не желавшим оплачивать поставленный им полгода назад камень.

Как хорошо все начиналось. Опытную партию гранита нам оплатили, едва камень выгрузили из вагонов. Но, уже со следующей поставки с нами начали играть в кошки-мышки. Вагоны уже давным-давно пересекли границу, а звонков об их прибытии на завод не было и не было. Выждав все разумные сроки, позвонил сам и узнал, что вагоны пришли несколько дней назад, но весь камень якобы забракован и выгружен на свалку. Я был потрясен.

На следующий день прямо с утра прорвался к Фурниченко.

– Все блоки в трещинах, пилить нельзя. Мы составили акт. Вот твой экземпляр, – слегка смущаясь, подал он какую-то бумажку.

– А почему меня не пригласили, когда осматривали блоки? – спросил его.

– Какая разница. У нас комиссия.

– Без представителя поставщика эта комиссия фикция. Я должен лично убедиться, что блоки действительно имеют трещины. Как мне осмотреть блоки? – спросил я Фурниченко.

– Не знаю. Ищи свои блоки на свалке, – не глядя на меня, сердито ответил тот. Что-то настораживало. Чувствовалась какая-то неискренность в ответах земляка.

– Вам запрещен проход на территорию предприятия, – остановили меня на проходной, даже не глянув в мой пропуск.

– Почему?

– Не знаем. Идите к руководству.

Вернулся к Фурниченко.

– Слушай, приходи завтра. Сегодня ничего не выйдет, – снова удивил земляк.

Вечером связался с Дудеевым по телефону.

– Какие трещины? – возмущался Саша, – Я сам отбирал все блоки. Никаких трещин не было.

На следующий день Фурниченко провел через проходную, но со мной почему-то не пошел. Облазив всю свалку, не обнаружил ни одного нашего блока. Зашел в цех к знакомому мастеру. И от него узнал, что лишь вчера они допилили наш последний блок.

– Что я каиндинский гранит не знаю, – ответил мастер, когда сказал ему, что этого не может быть, – Сходи на склад готовой продукции. Там тебе подтвердят, – предложил он.

На складе не только подтвердили слова мастера, но и показали ящики с плиткой. С большим трудом уговорил их дать мне хоть одну плитку. Целиком ее было не вынести с завода, а потому вернулся в цех, где плитку распилили пополам.

Фурниченко на работе уже не застал. Его сотрудники сказали, что тот срочно взял отгул. А потому сразу направился к Михайлову.

Выслушав претензии Михайлова к нам, как к поставщикам, сообщил ему все, что удалось узнать в цеху и на складе, и потребовал предъявить забракованные блоки, которых не оказалось даже на свалке.

– Кто вас пропустил на территорию завода?! Что за самодеятельное расследование?! – неожиданно возмутился замдиректора, но отрицать очевидное не стал, – Подождите меня в коридоре. Я переговорю с директором, – попросил он.

“И здесь воры и мошенники”, – возмущался, сидя у двери кабинета в бесконечной очереди посетителей.

– Пойдем к директору, – вскоре пригласил Михайлов.

Директор завода Ткач живо напомнил мне одного из “братков”, приходивших к Магомеду за коврами. Он был в пиджаке канареечного цвета, сшитом на заказ, и специфических “кавказских” брюках. Не хватало лишь массивной золотой цепи на шее, да пальцев веером.

– А кто вас пропустил на завод? – спросил Ткач вместо приветствия.

– У меня спецпропуск на режимные объекты, а у вас всего лишь заурядный заводик, – соврал ему.

– Да это Фурниченко, скорее всего, удружил. Он к нему неравнодушен, – пояснил вдруг Михайлов.

– С чего бы это? – посмотрел на меня Ткач. Я лишь неопределенно пожал плечами, – Ну, я ему врежу, – раздраженно бросил директор. Неожиданно он поднялся из-за стола и расплылся в улыбке, – Милости прошу, господа. Проходите, пожалуйста.