Роковая наследственность

– А тебя не проведёшь, – рассмеявшись ответил купец. – Мысль в моей голове завелась, хочу попросить тебя об одном одолжении. Не думай, не забыл я, отблагодарю как и обещал, и век помнить буду кому обязан своим спасением. Но-о, не согласишься ли ты отпустить со мной дочь свою Катеньку?

Изумился Степан этакому предложению. Встав со скамьи сжав кулаки, он грозно посмотрел на купца.

– Да как ты мне предлагать то такое вздумал? Уж не перегрелся ли ты Матвей Егорыч? Пойдём ка, я тебя в снежок кину, мож поостынешь!

– Да погоди ты дуралей! Не горячись! Выслушай сперва. Дело я тебе предлагаю. Ну посуди сам, семеро детей у тебя. Пупок надорвёшь пока их всех на ноги поставишь.

– А Катя то моя зачем тебе понадобилась? Не пойму я никак.

– Хочу её с дочерями своими подружить. Может они у неё чему путному научатся. Да и самой Катеньке поди любопытно будет столицу посмотреть. Поживёт у нас сколь захочет. Заскучает, аль домой запросится, так я её в тот же час и ворочу. Не бойся, не обижу, неволить не стану, ни к чему мне это. Скажу всем, что родственница она мне дальняя. Время до утра ещё есть, сам подумай, да с женой посоветуйся. Моё дело предложить, а уж станется как вы решите.

Засыпая, купец невольно слышал разговор Степана с женой. Выслушав мужа, Нюра никак не могла успокоиться. Причитая сквозь слёзы, она повторяла одно.

– Да как же это Стёпушка, нашу Катеньку да в чужую семью отдать? Как же милый ты мой? По что ты мне сердце то рвёшь?

Так и уснул купец, не услышав их решения.

– Просыпайся Матвей Егорыч, пора уж, – услышал купец сквозь крепкий сон. Открыв глаза, он увидел стоящего подле Степана, а вокруг творилась сплошная суета. Хозяйка ставила на стол дымящийся самовар, дети бегали по избе о чём-то споря и только толстый кот, удобно устроившийся в ногах у Матвея, продолжал сладко спать, довольно урча.

– Ну что ж, пора так пора. – сказал он, откидывая одеяло, чем внезапно потревожил кота. Спрыгнув с ног купца, он был подхвачен Катенькой. Крепко обняв любимое животное, она нежно шептала ему на ухо.

– Котик мой котик, я скучать по тебе cтану. А ты тут без меня не балуй.

– Ты погодь, погодь маленечко, – положив руку на плечо купца заговорил Степан дрожащим голосом. – Хотел спросить, не передумал ты насчёт Катеньки то?

– А-а-а, вот ты об чём, – потирая глаза кулаками сказал Матвей. – Да нет, не передумал. Вы то, что решили?

– Да согласные мы, и Катенька согласная, – грустно ответил Степан, глубоко вздохнув.

 Отпустив кота, Катенька спросила купца.

– Дядя Матвей, это правда, что вы меня к себе погостить берёте?

– Правда милая, правда, – широко улыбаясь ответил он. – Гостить будешь пока не надоест. А коле надоест, так немедля тебя домой ворочу, обещаю.

Довольная таким ответом, Катя подбежала к плачущей матери и крепко обняв её попыталась успокоить.

– Мама, мамочка, не плачь! Я же не на всегда уезжаю. Погощу чуток, да и возвернусь.

Закончив утреннюю трапезу, первым из-за стола встал старший сын хозяев и с позволения отца пошёл на двор проверить уже запряжённую четвёркой зимнюю карету. Остальные, помолясь оделись и посидев на дорожку двинулись к выходу. И тут, резко остановившись, Матвей ударил себя кулаком по лбу.

– Вот голова садовая! Чуть было не забыл.

Сняв шапку и поставив сундучок обратно на скамейку, он отвесил низкий поклон всем домочадцам, а затем облобызав и хозяйку, и хозяина, торжественно произнёс.

– Благодарю вас люди добрые за спасение моё, за гостеприимство, за хлеб за соль. Век буду помнить доброту вашу. А в знак благодарности прошу принять от меня вот это.

И достав из сундучка пачку денег вложил её в руку Степана. Хозяйка ахнула, дети обступили родителей, а Степан просто окаменел, глядя на толстую пачку. Вытирая со лба выступивший пот, он сказал.

– Да что ты Матвей Егорыч. За что ж такие-то деньжищи, в уме ли ты?

– В уме, в уме друг мой. Не видать бы мне и вовсе этого сундучка, коле не твоя честность и доброта. Невдомёк тебе, что в сундучке этом документы наиважные. И вот еже ли бы они пропали – тогда мне каюк! А деньги – деньги дело наживное. Есть голова на плечах, так и деньги будут. Бери, заслужил. И за дочь свою не беспокойтесь – головой за неё отвечаю. А ежели захотите её проведать, так милости прошу – двери моего дома для вас всегда открыты, – и перекрестившись глядя на образ, поклонился ещё раз.

Усадив купца и дочь в карету, всё семейство ещё долго махало им в след, пока не скрылись они вдалеке за снежными холмами.

Глава II

Всю дорогу купец рассказывал Кате про городскую жизнь, про семью, но посвящать в то, что задумал, не стал. Пусть мол девочка осмотрится, попривыкнет, а там уж видно будет. Еще не известно, как к её приезду отнесётся жена? Не любит она деревенских.

Увидев в окно подъехавшую к крыльцу дома карету и выходившего из неё отца, вниз по огромной лестнице сбежали три девицы наперебой крича во всё горло.

– Папенька! Папенька вернулся! Живёхонький!

За ними, элегантно поддерживая кончиками пальцев пышное платье, чуть спеша спускалась молодая, очень симпатичная женщина.

– Фи-и-и, девочки! Как можно? Сколько раз вам повторять? Не папенька, а папа, – сказала она, делая ударение в слове «папа» на последнюю гласную, как это положено у французов.

Поблагодарив сына Степана за доставку, купец торопясь вошёл в дом. Не обращая ни малейшего внимания на замечание матери дочери повисли на отце покрывая его многочисленными поцелуями.

– Милые мои, родные! Ну что вы, что вы? Что со мной станется то? Живой я. Ну будя, будя.

– Мы тут с ног сбились, ни сна, ни покоя не зная, а вы вот каков! Довольный, весёлый, да ухоженный. И не стыдно вам Матвей Егорыч? И что такого могло с вами произойти? Где это вы, позвольте вас спросить, столько дней пропадали? –

с укором спросила подошедшая Ольга. Еле успокоив дочерей, купец повернулся к жене и крепко обняв поцеловал её в губы.

– Прости Матушка, – держа Ольгу за плечи, сказал он, виновато улыбаясь. Так получилось, пришлось задержаться, после расскажу. Вы мне лучше скажите, у вас то всё ли в порядке? Новости какие есть?

– Есть, есть новость! – наперебой радостно закричали дочери, – Наша гувернантка Луиза уехала в свою Францию!

– Да, это правда, – с сожалением подтвердила Ольга и добавила строго, посмотрев на дочерей, – Мадам была боле не в силах терпеть их несносное поведение.

– Ну уехала, так уехала. Теперь уж чего, – нахмурив брови ответил купец, делая вид что огорчён этим известием. Ему с трудом удалось не выказать своей радости. Не любил Матвей эту гувернантку-француженку. Сама по нашим то понятиям голь перекатная, голодранка одним словом, а пафосу было…Она в Россию приехала денег подзаработать, а всё русское невзлюбила, всё её здесь раздражало. Ну и скатертью дорога! Бог с ней!

Вдруг он вспомнил о Кате и оглядевшись по сторонам обратился к пожилому лакею, стоящему у парадной двери.

– Лукич! А девочка то где?

– На улице она Матвей Егорыч, с кучером разговаривает, – уважительно ответил тот.

– Так это брат ейный! Скажи ему пусть едет с Богом, а девочку веди сюда.

Через минуту, в сопровождении лакея, с небольшим узелком в руках в дом вошла Катя.

– Смотрите, смотрите, кого папенька с собой привёз! – разом завизжали девицы показывая пальцем на стоящую у двери Катю.

– Боже милостивый! Да что же это такое? Как можно так себя вести? Показывать пальцем на человека – не при-лич-но! Ну что мне с ними делать? – всплеснув руками и закатив глаза сказала расстроенная мать.

 И опять, не обращая на неё внимания, девицы стали бегать вокруг Кати рассматривая её со всех сторон словно Рождественскую ёлку.

– Ой, какая прехорошенькая! – сказала одна из них.

– Ну просто куколка! – сказала с восхищением другая.

– Посмотрите! – сказала третья. – Да она на снегурку похожа! Прелесть, просто прелесть как хороша!

– Да что вы тараторки, уймитесь же наконец! – восхищаясь весёлым нравом дочерей, сквозь смех сказал купец.

– Матвей Егорыч, голубчик! Сделайте одолжение, успокойтесь и объясните наконец, кого это вы с собой привезли?

И тогда, обняв девочку за плечи купец сказал.

– Прошу любить и жаловать – это Катенька. Отец её, Степан Емельянович, меня от верной гибели спас, а она ногу мою больную вылечила.

Заметив изумлённое недовольство на лице у жены, купец добавил.

– Я-я-я полагаю, ты Ольга Алексеевна не будешь против, что б спасительница моя у нас погостила?

– Ну что ж, пусть погостит, – ответила Ольга, не торопливо рассматривая девочку с ног до головы.

– Спасибо матушка! Спасибо дорогая! – сказал купец, целуя руку жены.

– Вот здорово! А у кого в комнате она жить будет? Чур у меня! – сказала по виду старшая из девиц.

– Нет у меня! Нет у меня! – спорили две другие.

– А это уж позвольте решать мне! – вступила в спор хозяйка дома. – Прежде всего я бы желала, чтобы и мы были представлены нашей гостье. Что скажете на это уважаемый супруг?

– Конечно, конечно, извини дорогая, – сконфузившись ответил Матвей, и нежно взяв жену за руку, заговорил, обращаясь к девочке.

– Познакомься Катя, это любезная супруга моя – Ольга Алексеевна. Она же хозяйка дома и мать этих прекрасных девиц.

На что Ольга приятно улыбнулась и элегантно скрестив опущенные руки, лишь слегка наклонила голову. Её примеру последовали и дочери. Но в отличии от маменьки, каждая при представлении слегка приседала, исполняя лёгкий реверанс, а отец называл её имя и возраст. Так Катя узнала, что старшую звать Анастасией, и ей 16 лет, средней Полине 15, а младшая Людмила её ровесница, ей 14.

– А позвольте нам показать Катеньке дом? – попросила вдруг Настя, обращаясь к родителям.

– Нет! Это невозможно по причине того, что через пятнадцать минут у вас начнётся урок музыки. Поэтому я сама покажу Кате дом. А вами Матвей Егорыч, – повелительным тоном сказала Ольга, переведя взгляд на мужа, – вами займётся Луша. Извольте принять ванную и переодеться как подобает к ужину.

Матвей и дочери поспешили исполнить указания хозяйки, а сама хозяйка отправилась показывать Кате дом.

Такой дом Катя видела впервые. Широкие мраморные лестницы, покрытые коврами, огромные колонны, упирающиеся в расписные потолки, хрустальные люстры, статуи, картины, и изобилие диковинных ваз, делали этот дом похожим на дворец. Никогда ещё Катя не испытывала такого сильного чувства восторга. Из любопытства она принялась было подсчитывать количество комнат, да сбилась со счёта.

– А эта комната для чего? – спросила она, войдя за хозяйкой в огромный зал, где среди множества диванчиков и кресел, стоящих вдоль стен, посередине красовался чёрный блестящий рояль.

– Это не комната, это зала для приёма гостей, – с апломбом ответила хозяйка.

– Это ж сколько гостей можно сюда назвать? – подумала Катя, с удивлением оглядывая это огромное пространство. Затем они поднялись на второй этаж, где находились спальные комнаты.

Каждая из хозяйских дочерей имела свою отдельную комнату. Обставленные великолепной мебелью, не считая разных мелочей они отличались между собой цветом обоев, портьер и кроватных покрывал. Комната старшей – Анастасии, была выдержана в бежевом тоне. Комната средней – Полины, в сине-голубом, а комната младшей – Людмилы, была преимущественно салатовой. Хозяйка пояснила, что каждая из девочек сама выбирала цвет для своей комнаты.

Пройдя в глубину этажа мимо нескольких комнат, содержимое которых Ольга не сочла нужным показывать, она указала Кате на её комнату. Перед тем как дверь открылась, девочка зажмурилась, представив на мгновенье, какова она эта комната, уготовленная ей как гостье? Но радостно открыв глаза, она увидела совсем не то, чего ожидала. Наполненная простой без изысков мебелью, она оказалась совсем небольшой и довольно узкой. Ни ваз, ни картин, ни статуй, ничего, что могло бы её украсить в ней не было, всё только самое необходимое, кровать, тумбочка, стол с двумя стульями и шкаф. Стены были обклеены тёмно-зелёными обоями с золотыми вензелями, в тон им на окне висели портьеры, обрамлённые маленькими золотыми кисточками. И всё же, в комнате нашёлся один понравившийся ей предмет. Им оказалось стоящее в углу у окна большое яйцевидное зеркало на причудливых ножках в виде львиных лапок.

– Ну-у-у, и что надо сказать? – неожиданно напомнив о себе сказала хозяйка.

– Спасибо тётя Оля, – ответила Катя с интересом рассматривая зеркало.

– Пожалуйста, – раздражённо ответила та, и продолжая в том же тоне пояснила.

– Запомни, называть тебе меня следует по имени и отчеству, Ольгой Алексеевной, или просто – мадам. И никаких там «тёть»! Поняла?

– Поняла, мм-мадам, – смутившись ответила Катя и почему-то присела, слегка наклонив голову, как это делали сёстры, представляясь ей с полчаса тому назад.

– Хм-м, а ты понятливая, – с удивлением подметила хозяйка. И приподняв Кате подбородок средним пальцем левой руки, иронично добавила.

– Молодец, на лету всё схватываешь, это похвально.

Услышав бой часов, доносящийся из коридора, Ольга на секунду замерла, а затем второпях сказала.

– Теперь вот что. Будь добра переодеться в какое-нибудь домашнее платье. Остальную одежду сложи, завтра мы купим тебе всё новое. Сама по дому не гуляй, заблудишься. Жди здесь, за тобой придут.

 С этими словами хозяйка ушла, и Катя осталась одна. Аккуратно сев на краешек кровати и нежно проведя ладонью по мягкому покрывалу, она сказала в слух.

– Да-а-а, какая у них жизнь красивая, ну совсем другая.

Тем временем, распорядившись насчёт ужина, Ольга Алексеевна вызвала на разговор мужа.

– Матвей Егорыч, – обратилась она к нему. – Хотелось бы наконец услышать историю вашего трёхдневного отсутствия и желательно во всех подробностях.

Внимательно выслушав рассказ мужа, Ольга поверила, что своим спасением он действительно обязан конюху Степану.

– Я не сколько не сомневаюсь, что, являясь человеком щедрым, вы сполна отблагодарили своего спасителя в денежном выражении. Но объясните, зачем понадобилось привозить с собой его дочь?

Не умея врать и лукавить, Матвей раскрыл жене свой замысел. Рассказывая о достоинствах Кати, он старался убедить Ольгу в том, что от пребывания в их доме этой девочки возможно получить большую пользу. Но для этого необходимо, чтобы она задержалась здесь на более длительный срок.

– Уж больно она смышлёная да работящая, и чего только не умеет делать в свои 14 лет. Так может, глядя на неё и наши дочуры чему путному научатся, вдруг пригодиться?

К удивлению Матвея, немного поразмыслив Ольга согласилась с его доводами, однако сочла нужным поставить свои условия.

– Ну что ж, ежели вы Матвей Егорыч желаете, что б девочка просто погостила, так для этого полагаю двух недель будет вполне достаточно. А ежели желаете её задержать, так к ней повнимательнее присмотреться следует. А то, кто её знает…?  В таком случае я выскажу своё окончательное решение только после того, как буду убеждена в её честности и порядочности. И ещё. При условии, ежели Катя останется у нас, её надо будет наделить определёнными обязанностями, тем более что одна из служанок абсолютно не справляется с тем, что ей подобает выполнять по дому. Неуклюжа, нерасторопна, в добавок ко всему глупа не в меру. И наконец последнее, и главное. По окончании статуса Кати как гостьи – панибратства с её стороны по отношению к нам я не потерплю! Согласны ли вы со мной?

 Довольный таким исходом разговора, целуя руки жены Матвей сказал.

– Оленька, родная моя, конечно я согласен! Какая же ты умница! Обещаю, всё будет именно так, как ты сказала.

С того самого дня неустанно наблюдая за Катей, хозяйка пришла к выводу, что её можно оставить в качестве прислуги, если конечно она сама того пожелает. Послушная, вежливая, опрятная, спокойно воспринимающая в свой адрес любые замечания, она подавала хороший пример хозяйским дочерям, с которыми успела подружиться. Только единожды услышав замечание по поводу своей речи, Катя старалась более не употреблять привычных ей деревенских слов. А побывав в салоне одежды, где в качестве подарка она получила многочисленные обновки, Катя поняла, как следует одеваться городским девочкам. Она запоминала не только замечания, относящиеся непосредственно к ней, но и те, которые постоянно высказывались хозяйкой в адрес дочерей. Так, чтобы иметь красивую походку она научилась правильно держать спину. А во время приёма пищи, научилась законам поведения за столом.

Было очевидно, что девочке по нраву городская жизнь. Всё что она видела, приводило её в восторг, и величавая красота Петербурга, и веселая ярмарка со скоморохами и танцующим медведем, и воскресная служба в Казанском соборе, да и многое другое. Поэтому хозяева не были удивлены, когда на предложение остаться в их доме в качестве служанки, Катя не задумываясь ответила радостным согласием. Она была готова выполнять любую работу, лишь бы остаться здесь, в этом городе и в этом доме.

Глава III

Два года пролетело не заметно, но только не для Катиной семьи, которая не переставала ждать её возвращения. То отец, то брат, привозя по очереди своего барина в город, обязательно навещали Катю, каждый раз находя её какой-то новой, повзрослевшей и похорошевшей. А выслушивая от неё восторженные рассказы о нынешней жизни убеждались, что её возвращение домой вновь откладывается. Ни брату, ни отцу было невдомёк, что, познав городскую жизнь, иной уж Катя для себя не представляет. Однако, не желая огорчать родных она по-прежнему обещала вернуться, но не сейчас, позже. Имея возможность навестить семью, Катя не делала этого из-за опасения, что её не отпустят обратно. Поэтому молясь перед сном и разговаривая с Богом, она просила здоровья и благополучия для своих родных и прощения для себя, за то, что не хочет возвращаться в отчий дом.

Честно и чётко выполняя все указания хозяев, за эти два года Катя стала образцовой служанкой. В её обязанность входило убирать комнаты трёх дочерей, следить за состоянием их гардероба, а также при необходимости помогать на кухне. Ещё каждое утро, она должна была сходить во французскую кофейню за свежими булочками к завтраку. Находясь на полном обеспечении, денег ей было положено немного, но её это вполне устраивало. Хозяйка Ольга Алексеевна, не терпящая панибратства со слугами, общалась с Катей, как и со всеми остальными, только в случае необходимости. Довольная её работой, она, однако не упускала возможности сделать ей лишнее, порой неуместное замечание, что воспринималось Катей как должное, без малейшей обиды. А вот хозяин Матвей Егорыч, вопреки требованию жены – не баловать служанку, улучив возможность всегда старался сказать Кате доброе хвалебное слово, или просто улыбнуться ей, одобрительно подмигнув.

Находясь в трудах и заботах, сама того не замечая, к шестнадцати годам Катя превратилась в настоящую красавицу. Тонкая, стройная, с изящной талией, с кукольным личиком и огромными зелёными глазами она стала похожа на юную принцессу, чего, к сожалению, нельзя было сказать о хозяйских дочерях, которые к этому времени превратились в неказистых матрёшек. Не переставая наблюдать за Катей, помимо превосходства в красоте, Ольга видела в ней то, чего более всего не доставало Анастасии, Полине и Людмиле. При всех своих возможностях и стараниях ей никак не удавалось привить им качества, которые должны быть свойственны благородным девицам дворянского происхождения. По этой причине Ольга мучилась вопросом.

– Откуда в этой деревенской, беспородной девчонке столько достоинств?

Понимая, что своей красотой Катя может привлечь к себе внимание мужчин, Ольга старалась как можно реже выпускать её с поручениями из дома, а также не позволяла прислуживать гостям во время приёмов, дабы не потерять в её лице хорошую служанку. И эти опасения были не беспочвенны. Стоило всей семьёй выехать на прогулку в парк взяв с собой Катю, на чём всегда настаивали дочери, и Ольге приходилось наблюдать, как прохожие, глядя на неё с восхищением говорили вслух: «Sharman! Sharman! Tre bien! (Хороша! Хороша! Очень!) И в очередной раз она безуспешно ломала себе голову пытаясь понять, откуда в этой девчонке помимо красоты есть то, чему её никто никогда не учил – безукоризненная осанка, красивая походка и огромное обаяние? Ей и в голову не приходило, что, наблюдая за её дочерями, Катя впитывала как губка всё, чему обучали их многочисленные учителя. Однажды, учитель танцев, заметив красивую служанку, стоящую в дверях, попросил её встать в пару с одной из сестёр. К своему удивлению, он был восхищён её грациозностью и знанием фигур, чего никак не мог добиться от дочерей купца Пашкова. Рассказывать об этом случае хозяевам учитель не стал, понимая, что это их вряд ли обрадует… Сами же девицы, добродушные по натуре, просто обожали Катю, видя в ней подругу и помощницу. Как-то само собой получилось, что, глядя на неё, аккуратную и самостоятельную, сёстры научились и косы себе заплетать и чаще обходиться без посторонней помощи. Но более всего они любили время, когда, оставаясь дома без родительской опеки, Катя учила их печь пироги и ватрушки, после чего, довольные и счастливые они устраивали весёлый пир.

Однако, было бы не верно думать, что более всего Ольгу волновала Катина красота, нет. Более всего её удручало отсутствие таковой у дочерей, ибо по этой самой причине ей было намного труднее воплотить в жизнь свою мечту. Дело в том, что, выйдя замуж за купца она потеряла возможность как прежде вращаться в высшем свете, что её сильно удручало. Чтобы вернуть былое положение, ей было необходимо выдать дочерей исключительно за знатных дворян. Но отсутствие во внешнем облике девочек красоты и привлекательности намного усложняло эту задачу. Ко всему прочему, чаще всего гостями в их доме были не благородные дворяне с холостыми сыновьями, а купцы, компаньоны мужа с их же сынами. Но однажды в дом купца пришёл знатный дворянин. К Матвею и раньше обращались дворяне с намерением занять денег, но приходили они не домой, а в его контору. Этого же дворянина, как человека богатого, знатного и ко всему прочему занимающего важный пост на государственной службе, знал весь Петербург. Однако, Матвей слышал, что именно этот дворянин слывёт заядлым карточным игроком, и таким же азартным, каким был отец его жены. Начав разговор, он попросил купца дать слово, что причина его визита останется в тайне. Дав купеческое слово, Матвей услышал довольно банальную историю. Оказалось, по причине крупного проигрыша, дворянин был вынужден заложить свой Петербургский дом и даже родовое имение. Во избежание катастрофы, он просит одолжить большую сумму денег, что позволит ему вернуть недвижимость. Подумав и подсчитав, не видя причин для отказа купец согласился, предложив свои условия, вернуть оговорённую сумму в определённый срок под назначенный им процент. В противном случае, указанная в документах недвижимость, становится собственностью купца. Не имея выхода в сложившейся ситуации, дворянин согласился на предложенное условие. Договорившись о сделке, Матвей предложил гостю выпить по рюмке коньяку, на что тот с радостью согласился. В отсутствии дома хозяйки, Матвей кликнул Катю. Дворянин обомлел, увидев с подносом в руках, необыкновенной красоты девушку. Выпив коньяк, не в силах сдержать любопытства, он спросил.

– Кто была эта девушка?

На что купец ответил, что это его очень дальняя родственница. Детей у них в семье мол немерено, вот он и решил помочь, взяв девочку к себе в прислуги.

– Это очень благородный поступок с вашей стороны, – сказал дворянин и посидев для приличия ещё минут десять, откланявшись ушёл.

Через несколько дней весь Петербург говорил о том, что в доме купца Пашкова появилась необыкновенной красоты девица.

По прошествии короткого времени, под предлогом познакомиться с благородным семейством, в дом купца стали наведываться многочисленные гости. После осмотра дома и великолепного ужина, хозяйские дочери принимались развлекать гостей игрой на фортепиано, а хозяйка исполнением романсов под собственный аккомпанемент, что вызывало на лицах присутствующих крайне скудные эмоции.

Не увидев того зачем пришли, расстроенные гости покидали дом, принимая предложение хозяев, посетить их ещё. Стоя на улице в ожидании своих экипажей, мужчины обсуждали только один вопрос – где та красавица о которой судачит полгорода? Не понимая истинной причины происходящего, Ольга Алексеевна и Матвей Егорыч были несказанно рады внезапному наплыву гостей, так как среди них были не только убелённые сединами мужи, но и холостые юнцы дворянского происхождения.

К следующему приходу гостей хозяйским дочерям захотелось придумать какой-нибудь розыгрыш, что могло бы разрядить скучную обстановку приёма. Идея подшутить над маман, которая по не понятной причине запрещала Кате обслуживать гостей, показалась им забавной. К их сожалению, сама Катя наотрез отказывалась