Роковая наследственность

– Я люблю тебя. Очень люблю!

– И я люблю тебя, – еле слышно сказала Катя, после чего их губы слились в нежном поцелуе.

Потерявшись во времени, они сидели на скамейке под дубом. Кругом было необычайно тихо и только шуршание падающих листьев иногда нарушало эту тишину. Лавров без конца целовал Катины руки и прижимая их к лицу смотрел в её счастливые глаза. Кто-то невидимый, наблюдающий сейчас за ними со стороны, ожидал далее стандартного развития этой ситуации. Теперь они должны были заговорить о свадьбе, о том, как будут жить вместе, но ничего подобного не происходило. Боясь вспугнуть это великолепное мгновение, подаренное им судьбой, они просто наслаждались им, глядя друг на друга с необычайной нежностью и любовью.

– О Боже! Да как же можно не влюбиться в неё? Какое поистине чудо – эта Катенька! Как хороша она! Как чиста, естественна и беззащитна, – думал Лавров, наконец-то испытав чувство настоящей любви.

А счастливая Катя, млея от поцелуев и нежных прикосновений Александра, боялась лишиться сознания.

Только вновь накрапывающий дождь привёл влюблённых в чувство. Понимая, что у них нет сил расстаться, поцеловав Лаврова, Катя выпорхнула из его объятий и убежала. Вернувшись домой, она вспомнила, что они не договорились о следующей встрече.

Сев в карету Лавров подумал о том же. Но сейчас его более волновал другой вопрос. Он не из тех, кто хотел бы заполучить Катю в любовницы. Только её он видит своей женой, поэтому теперь, как человеку благородному ему надлежало сделать следующий шаг – объявить родителям о своём намерении жениться. Последние несколько лет родители то и дело пытались устроить его семейное счастье. Выбор для Александра был огромен, поскольку множество великосветских семейств, и не только Петербургских, но и Московских, мечтали заполучить его в мужья своим дочерям. А он, дорожа свободой, отшучиваясь любил говорить, что пока не в праве связывать себя узами брака, поскольку всё ещё ветрен и не обязателен. Но сегодня произошло то, ради чего он был готов отказаться от своих убеждений, ибо узнал, что любим той, которую любит сам, любит всей душой, всем сердцем и без которой не представляет свою жизнь. Конечно, Лавров предполагал, что его выбора родители могут не понять и не принять. Он даже представил, какие слова возможно от них услышит.

– Жениться на простолюдинке? На служанке? Кому? Тебе? Графу, сыну генерала, наследнику огромного состояния? Да в уме ли ты, сын наш? Не бывать этому!!!

При этой мысли его бросило в холодный пот. И всё же, он уповал на здравый смысл, на то, что будет понят родителями. В противном же случае, они сделают его несчастнейшим человеком. Немного поразмыслив, Александр решил

отложить этот разговор. Он не мог пойти на него, не сделав Кате предложения и не получив её согласия. От этой мысли ему стало легче. С улыбкой Лавров стал думать о следующем свидании, о том, как и что он скажет, впервые предлагая руку и сердце. С этой мыслью он поехал не домой, а в Английский клуб, где давненько не бывал. На пороге клуба лицом к лицу Лавров столкнулся со своим другом, с тем самым, балагуром и весельчаком, который несколько месяцев тому назад привёл его в дом купца Пашкова.

– Александр! Дружище! Ты ли это? Да где ж ты пропадал? – обнимая Лаврова затараторил молодой офицер. Он был весел и немного пьян.

– Ты в клуб, а я братец домой собрался. Не везёт мне сегодня, я, знаешь ли, опять проигрался. Но ради нашей встречи готов задержаться и выпить с тобой бокал другой шампанского. А ты что такой счастливый, глаз аж светится? Опять кем-то увлечён? Или, ну-ка постой, постой… Уж не влюбился ли ты по-настоящему? – подметил офицер, успевшего покраснеть Александра.

– А что, и впрямь заметно? – слегка смутившись спросил Лавров.

– Видел бы ты сейчас себя со стороны… Уж я тебя знаю, – лукаво погрозив пальцем сказал офицер, – Пойдём, расскажешь, – и они зашли в клуб. Взяв по бокалу шампанского, друзья удобно устроились на одном из диванов.

– Ну, рассказывай, рассказывай! И кто ж она такая? – сгорая от любопытства просил офицер.

– Прости, но я не могу назвать её имени, мы только сегодня объяснились. На днях собираюсь сделать ей предложение и клянусь – ты первым узнаешь её имя.

– Ладно, черт с тобой, так и быть, подожду. Давай за тебя! – чокаясь бокалом, сказал раздосадованный офицер.

Отпив шампанского и оглядевшись по сторонам, Лавров спросил друга.

– Ну, а что нового здесь в клубе?

– Да ничего. Играют, выигрывают, проигрывают и так без конца, – равнодушным тоном ответил офицер. Сделав паузу, он вдруг резко преобразился и щёлкнув пальцами сказал.

– Хотя постой! Сейчас тебе такое расскажу, ты ахнешь! Сам бы не поверил, если б не услышал собственными ушами. Видишь в-о-о-он того господина? – и офицер указал взглядом на пожилого невысокого грузного мужчину, сидящего за одним из игральных столов.

– Да, я его знаю. Это граф Попов. Он овдовел несколько лет назад. Его жена была дружна с моей матушкой. А что?

– А дело в том, что решил этот граф на старости лет обзавестись любовницей, взяв кое-кого на содержание, и даже не скрывает этого.

– Он же вдовец, а значит может снова женится. Так зачем ему содержанка? – спросил ничего не подозревающий Лавров.

– Как говорит он сам, мол женился бы не раздумывая, да жаль, что в жёны дворянину она не годиться. Простая служанка она, девчонка деревенская.

– Да кто ж это такая? – вдруг занервничав спросил Лавров.

– Красавицу Катеньку помнишь? Ну племянницу купца Пашкова? Так это она и есть. Этот старый ловелас разработал целый план. У купца то три дочери на выданье, так вот он решил своего племянника женить на одной из них, а для себя попросить отдать ему Катеньку.

От услышанного Александр пришёл в ужас.

– Нет, нет! Этого не может быть! – подумал он сильно побледнев.

– Что с тобой Александр? Знал, что удивлю тебя, но такой реакции право не ожидал.

Глядя на старого графа, Лавров нервно ломал свои пальцы.

– Погоди, погоди…, – всматриваясь в побледневшего Александра сказал офицер.

– Провалиться мне на этом месте если я ошибаюсь и твоя избранница не та же самая девица?!

– Да, это она, – опустив глаза тихо произнёс он.

– Во дела-а-а… А что твои родители?

– Да говорю ж тебе. Мы только сегодня объяснились, они ещё ничего не знают.

– Ах да, прости, забыл, – сочувственно сказал офицер. – И что ты теперь намерен делать? Тут медлить нельзя. Хочешь, я помогу тебе её выкрасть?

– Выкрасть! Зачем?

– Ты послушай, а уж поступишь как сам сочтёшь нужным.

– Хорошо, говори. Голова будто в тумане. Что делать – ума не приложу?

– Так вот. При всём к тебе уважении полагаю, что родители твои не в восторге будут от этого выбора. Ты уж извини, да и их понять можно. Графский сын, сын генерала, желает на служанке жениться. Бред! А если ты её действительно любишь, то поторопись. А то, кто его знает, купца этого, отдаст твою Катеньку старику, тогда пиши пропало.

– Так что ж мне делать, подскажи! – умоляюще глядя на друга спросил Александр.

– Забери её, укради! Отвези в своё имение, да и обвенчайтесь там потихоньку. Не вы первые, не вы последние. Так многие делают, сам знаешь.

– А что потом?

– Потом в ноги родителям кинетесь, покаетесь, глядишь и простят. А еже ли по благородному решишь поступать, то потерять её можешь. И такое случается.

– Да, да. Ты прав. По-другому, наверное, и не получится. Не хочу потерять её, жить без неё не смогу! Спасибо тебе за совет.

– Ну что ты Александр, не стоит. Рад буду, если у тебя всё получится. Давай ка лучше за Катеньку твою выпьем. Красавица она у тебя, истинная красавица! Другой такой во всём Петербурге не сыскать. Прям завидую тебе, но по-доброму. Будь счастлив!

 Расставшись с другом Лавров поехал ночевать в полк. Он боялся, что, оказавшись дома, будет раньше времени обречён на разговор с родителями. Да, он осознанно шёл на обман самых близких ему людей, но чувствуя угрозу своему счастью, другого выхода из создавшейся ситуации не видел. Испытывая по этому поводу неимоверное угрызение совести, ночь для него выдалась бессонной и мучительной. А мысль о том, что они с Катей не успели договориться о месте и времени следующей встречи, повергла его в панику. Лишь вспомнив, что грядёт воскресенье, Лавров успокоился. Это означало, что он сегодня же увидит её на утренней службе в церкви, после чего и сделает предложение.

До этого важного события ему оставалось спать всего несколько часов.

Той ночью Кате тоже не спалось. Думая об Александре, она снова и снова вспоминала его признание в любви, от чего её сердце наполнялось теплом и счастьем. Почувствовав, как это прекрасно любить и быть любимой, теперь ей мечталось о том, как украдкой она будет убегать из дома, чтобы встретиться с любимым. Засыпая с улыбкой на лице, она и представить не могла, что ожидает её завтра.

На утро придя в церковь, где, как всегда, было полно народа, не имея возможности подойти к Кате, Лавров был вынужден наблюдать за ней из далека. Часто крестясь и кланяясь, она была полностью поглощена таинством проходящей службы. В этот момент Лаврову подумалось, что при такой набожности ему будет трудно уговорить её на венчание без родительского благословения, к чему сам он уже был готов.

 По окончанию службы, не заметив Александра, Катя вышла из церкви и направилась домой. Он шёл за ней. Внезапно налетел сильный ветер, огромные чёрные тучи закрыли солнце и с неба как из ведра хлынул проливной дождь. Что бы переждать его Катя свернула в ближайшую арку. Неожиданно перед ней появился Лавров. Не дав опомниться, он встал перед ней на колено и подбирая самые красивые слова предложил стать его женой. Время тянулось томительно медленно, она молчала. Дожидаясь ответа, Александр с удивлением смотрел на Катю, в глазах которой вместо радости и восторга он видел вопрос и даже некое разочарование.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? – наконец прервав молчание с большим изумлением спросила она.

– Да, очень хочу. Я всем сердцем желаю этого! – молниеносно ответил Лавров.

– Но зачем так скоро? Не торопишься ли ты? Я люблю тебя, ты любишь меня, а большего пока мне и не надобно.

 В этот момент, глядя на Александра Катя думала о том, что она обязательно

станет его женой и только его. Что у них будит дружная семья, много детей, но не сейчас. Сейчас больше всего ей хотелось, как можно дольше хранить их любовь в тайне от всех и украдкой убегая из дома наслаждаться долгожданными свиданиями.

– Катенька! Любовь моя! Ты моя и только моя! Никогда и никому не отдам тебя! – вскочив с колена сказал Лавров, крепко обнимая Катю.

Услышав в его словах тревогу, она недоумённо спросила.

– Да разве ж меня кто отбирает у тебя?

 И тогда Александр рассказал ей о намерении старого графа сделать её своей содержанкой. И о многих других, так называемых «благородных господах», желающих того же. Услышанное повергло Катю в шок. Глядя на Лаврова огромными безумными глазами готовыми вот-вот наполниться слезами, она спросила.

– Как же такое возможно, ведь я ж не крепостная?

– Не думай об этом, не тревожься. Я сделаю всё, чтобы мы были вместе. Ты хочешь этого? Ты согласна?

И тогда Катя тихо ответила – да.

 Поцеловав её, он сказал, что завтра же придёт в дом купца Пашкова, чтобы забрать её и увезти в своё имение. После чего они обвенчаются, а уж потом поставят об этом в известность родителей.

– Что ты Сашенька! Что ты милый мой!  Без родительского благословения я в твой дом войти не посмею. Грех это, большой грех! Ни твои, ни мои родители нам этого не простят! Не будет нам счастья! Напрасно ты думаешь, что Матвей Егорыч способен мне зло причинить. Ведь ты его совсем не знаешь, а он добрый, он любит меня как родную. Не посмеет он отдать меня кому-либо помимо моей воли. Он моим родителям беречь меня поклялся. Да и я уже взрослая – захочу, так и сама уйду. Боишься ты Саша чего-то, от того и торопишься. Страх плохой советчик, – так мой батюшка говорит.

 Да, у Лаврова был страх, и он подсказывал ему наличие многих причин, по которым возможно потерять Катю, что было для него равносильно смерти. Поэтому понимая, что переубедить её не удастся, он пообещал встретиться с купцом только для того, чтобы поставить его в известность об их намерении пожениться. А уж потом, даст Бог, всё уладиться. На этом они расстались в надежде увидеться завтра.

Неотложные дела по службе задержали Лаврова в полку, поэтому он оказался около дома купца Пашкова только ближе к вечеру. Спешно выскочив из кареты, он взбежал по лестнице и позвонил в колокольчик.

– Слушаю вас барин, – тяжёлым хриплым голосом сказал лакей, открыв дверь.

– Доложи любезный, граф Лавров желает встретиться с хозяином Матвеем Егорычем. Надеюсь, он дома?

– Дома то он дома, – тяжело перетаптываясь с ноги на ногу грустно ответил слуга. – Только вот не знаю, примет ли он вас?

– Так поди доложи, чего ж медлишь?

– Доложить то конечно можно с, только… – промямлил Лукич, не трогаясь с места.

– Только позволю сказать вам барин, не вовремя вы пришли, ой не вовремя. Не в себе давеча хозяин то наш, в буйстве он диком, – стыдливо добавил лакей.

– А не скажешь ли любезный, по какой причине с ним эдакое случилось? – снимая с пальцев белые перчатки спросил Лавров заходя в дом. А что б лакей разговорился ничего не утаив, вложил ему в руку аж целый рубль.

Глянув на монету, Лукич удивлённо вытаращил глаза и после фразы, – Премного благодарен барин, – почти шёпотом быстро заговорил.

– Давеча до вас уж трое приходило. Принял их хозяин со всем почтением и уважением. Подумал, что господа эти пришли дочерей его сватать. Ан нет! Вот он и осерчал, сильно осерчал. Господ тех прогнал, с супругой поругался, да и с горя напился.

– Чем же эти господа смогли так расстроить хозяина? Зачем они приходили? – спросил Лавров, предчувствуя не ладное.

– Зачем, зачем? За служанкой нашей, за Катей красавицей. Прям помешались все на ней.

 Лавров не успел сообразить, что делать дальше, как откуда-то сверху послышался звериный рёв хозяина.

– Луки-и-и ч, а Лукич! Слышь, меня! – кричал он с балкона, что напротив парадной двери. – Боле не впускай никого! Хватит на меня сегодня! Приём окончен! Хозяин отдыхать желает!

Держа в руках штоф с водкой и хрустальный фужер, купец вдруг перегнулся через перила. Заметив рядом с лакеем молодого офицера, он в миг оказался перед ним сбежав по лестнице, чудом не свернув себе шею.

– Что-о-о, ещё один охотничек до нашей Катеньки явился? – обратился он к Лаврову с трудом пытаясь устоять на ногах.

 Увидев озлобленного, в добавок смертельно пьяного купца, Александр потерял дар речи. Он забыл все слова, которые собирался ему сказать.

– Ты то ж нашу Катю хочешь? – неистово заорал Матвей, и со всего маха грохнув об пол хрустальный фужер, той же рукой показал офицеру фигу. – Вот тебе, а не Катю!  Пошёл вон! – и не выслушав очередного претендента на руку служанки, приказал Лукичу выгнать его взашей.

Бледный как смерть Лавров сидел в своей карете пытаясь представить картину, происходящую в доме купца Пашкова, до того, как он сам там появился. Мысль, что с его Катей может случиться беда, повергла его в ужас. Ему был нужен совет и помощь, поэтому он приказал кучеру везти его в Английский клуб, в надежде застать там своего друга.

В это время, задыхаясь от слёз, Катя бегала по дому стучась в комнаты хозяйских дочерей, умоляя их выслушать её.

– Барыньки, милые! В чём же я провинилась? Умоляю, выслушайте меня! Богом клянусь, что не знаю я господ этих! – кричала почти обезумевшая Катя. Но обозлённые девицы не хотели её более ни видеть, ни слышать. Ничего не добившись, она вернулась в свою комнату, где, к её удивлению, на кровати сидел пьяный хозяин.

– Дядя Матвей, дядя Матвей! – бросилась к нему плачущая Катя, – хоть вы мне объясните в чём я провинилась?

Упёршись руками о кровать, он с трудом заговорил, сурово глядя на Катю.

– Что плачешь? Что рыдаешь? Скажешь не причём ты?  Скажешь по мужикам не шлялась в отсутствие наше? Ишь, сколько вдруг охотников до неё появилось! Мы тебя в дом свой как родную приняли, а ты не благодарная нас же и позоришь! Пошла вон! Вон пошла, дрянная девчонка! – указывая пальцем на дверь закричал Матвей, после чего упал на кровать и захрапел.

– За что? За что? Что я плохого сделала? – закрыв ладонями лицо сквозь слёзы повторяла Катя сидя на полу.

 Была ночь, когда всеми забытая, уставшая от слёз и переживаний Катя, наконец поднялась с пола. Заметив упавшую с кровати подушку, она подняла её и аккуратно положила под голову спящего Матвея Егорыча. Затем сняла с него сапоги, накрыла одеялом, собрала в соломенную кошёлку кое какие вещи, оделась и вышла из комнаты. Около парадной двери никого не было. Дом спал. Катя понимала, что, выйдя наружу, вернуться обратно ей будет невозможно. Дверь хлопнула за ней довольно громко. В этот момент она пожелала, чтобы проснулись и переполошились все домашние, и обнаружив её отсутствие бросились бы её искать, и нашли, и чтобы стало всё по-прежнему. Но, ничего этого не случилось. В доме царили тишина и покой. Постояв ещё несколько минут вглядываясь в тёмные окна дома, тяжело вздохнув она поклонилась ему и перекрестившись пошла прочь. Сделав несколько шагов, Катя вздрогнула. Деньги! Она забыла забрать из тумбочки накопленные ею деньги. Утирая слёзы, она продолжала идти, натыкаясь в темноте на редких прохожих, которые обругав её проходили мимо. Вдруг грянул гром, сверкнула яркая молния и хлынул проливной дождь. Через несколько минут уже насквозь промокшая она стояла в той самой арке, где вчера Александр сделал ей предложение стать его женой. Нахлынувшее воспоминание принесло с собой нестерпимую душевную боль. Катя закрыла глаза, и со всей силой обняв себя руками прижалась спиной к стене. Почувствовав, что коченеет от холода, она села на корточки и съёжившись в комок уронила голову на колени.

Глава V

– Девонька! Девонька! Милая, очнись! – услышала Катя сквозь забытьё.

Почувствовав, как кто-то слегка шлёпает её по щекам, она очнулась. Пожилая женщина с лёгким акцентом, говорящая по-русски, пыталась помочь ей подняться, задавая при этом вопросы, на которые Катя была не в состоянии ответить. От холода и усталости она не чувствовала своего тела и не могла говорить.

– Пойдём, пойдём. Тебе надо согреться, – сказала женщина и поддерживая её, повела в ближайший трактир.

Усадив Катю за стол, она кликнула человека и сделала заказ. Через несколько минут молодой парень принёс несколько мисок с едой и маленький графинчик. Налив из графина в стакан и пододвинув его к Кате женщина резко сказала.

– Пей!

Поднеся стакан к лицу и почувствовав противный запах, Катя поставила его обратно на стол.

– Это водка, – утвердительно сказала она, – Я не буду пить эту гадость.

– Пей дурочка! Смотри, дрожишь вся. Заболеешь и помрёшь. Пей! – настойчиво требовала женщина.

Несколькими глотками опустошив стакан, Катя съёжилась. Затем почувствовав согревающее тепло, пробежавшее по всему телу, она откинулась на спинку стула и глубоко вздохнув открыла глаза. Странно, но ожидаемое опьянение не случилось. Ей стало вдруг жарко и развязав платок она медленно стащила его с головы. В этот момент, схватив со стола свечу и осветив Катино лицо, женщина ахнула.

– О мой Бог! Да ты ж красавица! Это как такая красота, да на улице оказалась?

– Да, да. Красота…, – грустно вторила Катя. – Только мне то она зачем?

– Красота зачем? – с огромным удивлением спросила женщина. – Да ты я гляжу не понимаешь в чём твоё счастье?

– Нет, не понимаю. А вы можете дать совет – как будучи красивой и нищей, возможно стать богатой и счастливой? – с большой иронией спросила Катя.

– Да уж наверняка знаю! – широко улыбаясь уверенно ответила женщина, продолжая внимательно рассматривать свою собеседницу.

Такой ответ не только привёл Катю в чувства, но и сильно заинтриговал её. Впервые за всё это время она внимательно посмотрела на женщину, с которой общается уже около часа. Нет, она не была пожилой, как ей показалось по началу. Это была средних лет женщина, не высокая, довольно тучная, с симпатичным лицом и умными лукавыми глазами. По её облику можно было сказать, что походила она на мещанку.

– А вы могли бы мне помочь? – с надеждой в голосе, очень стесняясь спросила вдруг Катя.

– Почему бы и нет. Только с одним условием…, – не дав женщине договорить, Катя поторопилась предупредить.

– У меня ничего нет, совсем ничего.

На что, рассмеявшись женщина ответила.

– Да это и понятно. Иначе на улице ты б не очутилась. А условие моё таково. Должна ты мне рассказать про себя всё по правде, ничего не утаив. Да скажи наконец, как зовут то тебя?

– Катя, Екатерина Степановна Вострякова, – сказала она, учтиво наклонив голову, что очень понравилось женщине.

– Вот и славно. Это имя тебе к лицу. Ну а меня зови – мадам Лулу.

– Смешное имя, – подумала Катя, но вопросов задавать не стала. Заметив на её лице промелькнувшую улыбку, женщина неожиданно ответила сама.

– Француженка я, поэтому и имя у меня такое. А теперь рассказывай, да поторопись, уж ночь на дворе.

И Катя рассказала о себе всё, скрывать ей было нечего. Внимательно выслушав девушку мадам Лулу спросила.

– Так чего ты хочешь, какой помощи?

– Мне бы работу какую найти, денег заработать. Домой я хочу вернуться, в деревню к родителям, – спокойно и уверенно ответила Катя.

– А разыскивать тебя не станут? Ну жених твой, или хозяева?

– Кому я нужна? – с грустью отвечала Катя, обнимая себя за плечи. – Хозяин меня выгнал. Зачем ему теперь меня разыскивать? А жених… Я как в сказке с ним побывала. Да видно сказка то наша и закончилась… Нет, некому меня искать. Вернусь домой и всё забудется.

– Ну хорошо, помогу тебе. Поехали, – вставая из-за стола сказала мадам. Кинув на блюдце несколько монет, она направилась к выходу, Катя последовала за ней. Выйдя из трактира, женщина кликнула извозчика. Ехали они долго, пока наконец не остановились около двухэтажного каменного дома где-то на краю города. Фонарь, стоящий у входа, освещал вывеску на которой было написано – «Гостиница». Из окон первого этажа была слышна музыка и громкий смех.

– Эта гостиница принадлежит мне, я её хозяйка, – сказала мадам, не дожидаясь вопросов от Кати. – Пойдём через чёрный ход, не будем смущать гостей.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, они подошли к одной из многочисленных дверей. Достав из кармана связку ключей, мадам долго перебирала их, и наконец найдя нужный, открыла им дверь. Зайдя во внутрь, она зажгла свечу, стоящую на круглом столике у самого входа.

– Заходи. Это твоя комната. Здесь теперь жить будешь.

Оглядевшись, Катя нашла комнату довольно странной. Широкая кровать почему-то стояла не у стены напротив окна, что было бы на много удобнее и правильнее, а прямо посередине. Китайская ширма, стоящая в углу, соседствовала с небольшим креслом и круглым столом с двумя стульями, на полу лежал цветастый ковёр. За занавеской у самой двери находился умывальник и шкаф. Вроде и комната не маленькая, и мебель не плохая, только почему-то всё её содержимое было облачено в противненький красно-розовый цвет с многочисленными рюшечками и цветочками, что вызывало у Кати чувство брезгливости и неприязни. Мысль о том, что до этого дня ей не доводилось бывать в гостиницах успокоила её. Осознавая всю сложность своего положения, Катя настраивала себя по возможности ничему не удивляться и соглашаться на всё. Однако, превозмогая робость позволила себе задать вопрос.

– Позвольте спросить мадам – какую работу я должна буду выполнять?

– Ничего сложного и непосильного. А точнее, тоже, что и у прежних хозяев. Будешь помогать повару на кухне. Повар у меня отменный, он тоже француз. А по вечерам станешь выходить к гостям, подавая им вино и шампанское. О деньгах не беспокойся, не обижу. Но хочу предупредить – гостиница у меня не совсем обычная… Поэтому осмотрись, подумай. Если ж не по душе тебе здесь окажется, уйдёшь. А сейчас мне пора, завтра договорим. Спокойной ночи, – сказала мадам и ушла.

Не предавая значения словам хозяйки о какой-то необычности её гостиницы, Катя сделала вывод, что сегодня ей несказанно повезло. В одночасье потеряв всё и оказавшись на улице, ей удалось обрести и дом, и работу. До крайности измотанная событиями, случившимися за прошедший день, она уснула, как только её голова коснулась подушки.

Глава VI

Прошло несколько недель. Всё это время Катя только и делала, что с утра до вечера трудилась на кухне, помогая повару. Наблюдая за происходящим вокруг, ей не составило труда понять куда она попала на самом деле.

 На первый взгляд это действительно была гостиница, где останавливался проезжий люд. Она стояла на краю Петербурга, была не дорогой, но с приличной обслугой в лице смазливых молодых горничных и хорошим столом, за что отвечал повар – француз. Кидалось в глаза то, что постояльцами и гостями всегда были исключительно только мужчины. Они были как разных возрастов, так и разных сословий. Но три раза в неделю по нечётным дням исключая церковные праздники, ближе к полуночи этот дом жил совсем другой жизнью. На первом этаже в небольшом зале собиралось не малое количество постояльцев и гостей. Они играли в карты, или просто сидели в ожидании чего-то, тупо вливая в себя безмерное количество алкоголя. Затем наступал момент, которого с нетерпением ожидали все присутствующие. В зал входили бывшие днем горничные, но теперь их было просто не узнать. Девушки были одеты в вульгарные яркие платья с глубоким декольте, с высокими разрезами на юбках и с ярким макияжем на лицах. Мужчины тут же оживлялись, усаживая их к себе на колени, позволяя при этом любые непристойности в их адрес, что воспринималось самими девушками с большим удовольствием и без всякого стеснения. Затем, уже прилично подпитые, они парами разбредались по номерам. А утром, как ни в чём небывало, из комнат выходили опрятные смазливые горничные и приступали к своей обыденной работе. Надо сказать, что появление в гостинице Кати вызвало у этих девушек некоторую настороженность и озабоченность. Этакая красотка, могла составить им большую конкуренцию в их промысле. Но узнав от Лулу, что, Катя не станет одной из них, успокоились. И это было правдой. Мадам не преследовала цели сделать Катю одной из тех, кто по ночам ублажает в постели мужчин. Учитывая её необыкновенную красоту и привлекательность, она хотела сделать из неё приманку для новых клиентов, что позволит заработать не малые деньги. Для этой цели, сняв с Кати мерки, мадам заказала для неё несколько великолепных платьев. Оставалось только дождаться дня, когда платья будут готовы.