Мозг. Мышление. История

Исследователи-когнитивисты считают, что развитие мышления есть результат развития искусства. Арабы внесли свой вклад в развитие искусства на аннексируемых территориях[116]. В период арабского влияния на территории Испании, Португалии строительство замков в уникальном архитектурном стиле показывает особое отношение к искусству, независимо от этнической или религиозной принадлежности[117].

Уникальность средневекового искусства состоит в том, что оно развивалось под пристальным присмотром церкви и в то же время при желании человека изобразить свой протест и в поисках истины вне церковного учения. Поэтому тематика в живописи имеет яркий философский подтекст, а современные исследования поэтапно раскрывают скрытые коды великих личностей эпохи.

Идея скрытых элементов в картинах объясняются многими известными личностями эпохи. К примеру, по словам Микеланджело, «картины пишутся головой, а не руками»[118]. Гегель считал, что «искусство призвано раскрыть истину в чувствительной форме»[119]. Искусство – это ключ к развитию разума, а скрытые элементы заставляют человека вдумываться, пытаться расшифровать послание художника. Так формируется критико-логическое мышление, пытающееся ответить на вопрос: «Понимаю ли я то, что вижу?»

Одним из шедевров мирового искусства является фреска Сикстинской капеллы «Сотворение Адама»[120]. Папе Юлию II сюжет картины представили словами из Библии: «И сотворил Бог человека по образу своему». Изображенная встреча Адама и Бога, с протянутыми друг к другу руками, не что иное, как познание своего разума, через призму когнитивной мысли «я и мой разум». Обратите внимание, что пальцы Бога и Адама не касаются. Возможно, автор работы хотел запечатлеть этот важный между личностью и разумом момент. Существует также гипотеза о том, что это момент расставания, момент выбора Адамом свободы мысли и своего «человеческого» пути, вне божественного протектората. Так сформировалось отдельное от всего незримого «я». Возможно, это путь Сократа: всякий человек смертен; Сократ – человек; Сократ смертен.

Изображение женской фигуры справа, вероятно, Евы, ожидающей божественного дуновения и отделения от плоти Адама. Возможно, это прощальная сцена ухода сына из жизни Создателя на пути создания семьи и появления последующего поколения. Адам уверен: он готов самостоятельно пройти все этапы жизни в поиске истины своего предназначения.

Бог находится в каждом из нас, и имя его conscientia[121], а человеческий мозг – самое достойное место для чистой любви, истины и мудрости. Существует гипотеза о том, что человеку не удастся приблизиться к Богу без способности мыслить, но идея изобразить настолько большой мозг и поместить Творца в него, вероятно, имеет другую коннотацию, не входящую в церковную идеологию. Так как познание истины мира происходит не только инстинктивными ощущениями, но и с помощью разума[122].

Современные исследования вынесли свой вердикт изучению данной фрески. Так называемый плащ Бога очень схож с контурами человеческого мозга. Боковая бороздка, или трещина Сильвио, отделяет височную и теменную доли. Нижний ангел, удерживающий Бога, своими очертаниями напоминает ствол мозга; нога ангела изображает гипофиз, что является центральным органом эндокринной системы; правая рука Бога проходит через префронтальную кору, которая, в свою очередь, вовлечена в планирование сложного когнитивного поведения, проявления личности и принятия решений; женский силуэт под рукой Бога формирует надкраевую извилину; ангел у ног Творца своими очертаниями напоминает угловую извилину; позвоночные артерии представлены в виде развивающегося шарфа; согнутое колено ангела образует контуры зрительных нервов; Бог находится на месте лимбической системы, участвует в реализации функций памяти, эмоций, играет роль в обучении, а также участвует в формировании ориентировочно-исследовательской деятельности[123]. Другие искусствоведы увидели в плаще Бога контур послеродовой матки, зелёный шарф ангела напоминает пуповину, что ведёт к идее рождения человека и дальнейшего кормления грудью, контуры которой можно увидеть позади Адама.

Какой бы ни была истина этой картины, различные гипотезы только укрепляют догадки о срытом замысле и требуют детального подхода в изучении созидательного разума. Вспоминаются слова Шерлока Холмса о том, что «незначительные детали, обычно важнее всего».

«Тайная вечеря»[124] да Винчи, занимает особое место в насыщенности философских загадок. Расположение окна позади Христа, предрекающее якобы потоп; куски хлеба в руках апостолов, порядок которых воссоздает сорокасекундную музыкальную композицию, напоминающую реквием. По правую руку Христа находится персонаж с изящным женским лицом, предположительно это Мария Магдалена, которая, склонившись, вместе с другими фигурами образует букву «М», означающую matrimonio, т. е. «брак»; возможно, склонившиеся Христос и другой персонаж, образуют букву «V» – инициалы да Винчи. Расположение апостолов не что иное, как зодиакальное чередование, предположительно, что Иисус был козерогом (козерог – символ духовного развития); перевёрнутая солонка на столе предвещает беду; пустая тарелка Иуды – отвержение божественной пищи; перевод с восточно-итальянского диалекта названия изображенной рыбы угорь (Anguilla) означает «тот, кто отвергает религию».

Великие творения Иеронимуса Босха также имеют двойственное значение и ряд засекреченных шифров. Художник жил в период, когда всеобщая мысль о конце света стала частью жизни людей, культуры и ментальных изменений[125]. Датой наступления Страшного суда был определен 1505 год, и всевозможные пророчества и мифы всё больше устрашали средневековое общество. Но во время всеобщего испуга и ожидания смерти были люди, которые занимались активно наукой и философией, которые продвигали морально-этические нормы и познание. На фоне социальной тревожности активно исполняли свою роль экстрасенсы и астрологи, а магия стала «утешением» многих[126].

Оценивая и пытаясь разгадать значения образов в картинах этого периода, нужно опираться на средневековую символику, которая имела особый смысл: рыба означала пост (в других источниках – христианство), сова – грех, закрытая книга означала глупость, тюльпан ассоциировался с обманом, образ свиньи означал дьявола и проституцию, арфа – путь в иной мир (по другой версии – псалмы), ваза с лилией – чистота Девы Марии, весы – символ Страшного суда, дверь – символ Христа, горящее колесо – изгнание Адама и Евы и др.[127]

Многие символы имеют двойственное значение. К примеру, кошка символизирует лень и похотливость, а также «кошку Мадонны», которая окотилась в тех же яслях, где родился Иисус; змея – олицетворение Сатаны, а также означает превращение змеи в жезл, с которым Моисей отправился в пустыню; кентавр – символ страстей и прелюбодеяния и одновременно путеводитель святого Антония; медведь символизирует жестокость и невежество, а также это символ христианства, изменяющего духовно людей; павлин в христианском символизме – знак бессмертия, а распускающий перья павлин – символ тщеславия и др.

Трактовка средневековых работ является сложной по той причине, что многие символы имеют несколько значений, от чего может меняться и суть картины. В данном случае нам важно мышление человека, которое развивалось между двумя мирами: миром науки и миром религии, второй нёс с собой трагические очертания Страшного суда, инквизиции и других видов террора на фоне борьбы церкви против инакомыслящих. Великие личности эпохи часто прибегали к скрытости истины своих работ, которые рождались в период гонений, называемый периодом «между свободомыслием и страхом не нагрешить»[128].

Бесспорно, что состояние разума человека зависит напрямую от окружающего мира. Жизненность человеческого разума зависит от многих факторов, влияющих положительно на его жизнеспособность. В свете постоянного ожидания конца света, террора инквизиции, массового страха человеческий разум не мог познать истину свободы, тем самым оказался в заточении архаичных религиозных видений[129].

Несмотря ни на что, часть общества стремилась к истине науки. Средневековые открытия занимают особую страницу в мировой истории. Сложность научных открытий заключалась не в качественных или количественных знаниях первооткрывателей, важным является само нахождение первооткрывателей между страхом и желанием познавать. Если в первом случае страх – это общая характеристика христианства в Средние века (страх перед Судным днём, страх согрешить, страх непослушания, страх перед Богом и Сатаной одновременно, страх быть отстранённым от церкви, страх перед пламенем инквизиции и т. д.), то познание развивалось между старыми и новыми знаниями.

Исследуя вопрос мышления людей указанной эпохи, стоит описать принцип сосуществования знания и незнания. Известная фраза «Я знаю, что ничего не знаю» имеет свой философский подтекст. На протяжении длительной истории её приписывали Сократу, по свидетельству Платона, а также Демокриту, ссылаясь на исследования филолога-классика и историка Античности Германа Дильса. Экспрессия высказывания менялась от «Чем больше я знаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю» до «Я уверенно знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого». Суть остаётся той же: в стремлении и преклонении богу γνώσις[130]. Так появился принцип «знание как идол», и началось формирование «общества информации», «храмов знаний», «революционеров знания», постепенное продвижение европейского общества к идее Бэкона: «Знание – сила»[131]. Но были и противники стремления к знаниям, следовавшие постулату «Нельзя служить Богу и мамоне», считая данные понятия несовместимыми.

Чем больше мы исследуем разум, тем больше появляется вопросов о его когнитивных возможностях. А с увеличением познаний о мозге, увеличивается наше соприкосновение с незнанием, фактически повторяется сюжет из фрески «Сотворение Адама», когда рука великого разума практически соприкасается с рукой человека, желающего приблизиться к нему, познать его. Тем не менее руки не дотрагиваются, указывая на определённую грань между человеком и его разумом. Можно ли её преодолеть? Хочется верить, что когнитивная наука не пойдёт по лестнице Питера (принцип Лоуренса Питера).

По словам исследователя Д. А. Никеенко, незнание формирует моральное начало человеческого бытия, а научное незнание может компенсироваться обращением к ненаучным формам духовного освоения мира[132]. Сегодня существуют природные феномены и артефакты, перед которыми наука бессильна, а попытки разгадать их всё больше приближают нас к незнанию. Например, отсутствуют объективные объяснения известных каменных шаров из Коста-Рики, имеющих величину до 2 метров и вес 16 тонн. Идеальная сферическая форма и само расположение остаются пробелом в желании понять и объяснить их предназначение. Существуют гипотезы, что шары были созданы естественным путём под воздействием потока воды, а изверженная магма при остывании и медленном скатывании образовывала шары.

С точки зрения средневекового мистицизма каменные шары имели якобы свою магическую силу, так как имитировали солнце, луну и, возможно, другие небесные тела. Каждое отдельное племя поклонялось своему, бережно высеченному «магическому шару». Последняя теория их возникновения говорит о человеческом факторе их создания из гранодиорита, но наука не в силе продемонстрировать орудия, которыми могли бы создать эти артефакты.

Стоит отметить высокоразвитую культуру и всеобщую организованность при создании этих шаров, что демонстрирует уникальный склад ума и перфекционизм создателей. Если следовать философии, то перфекционизм демонстрирует убеждённость в том, что идеальность и совершенство как собственное, так и окружающих является конечной духовной целью, к которой должен стремиться каждый человек. Идея перфекционизма – показатель нравственности и духовной динамичности, качественное и количественное развитие разума.

В этом и заключается роль современных исследований: использовать сформировавшиеся компетенции различных дисциплин для объяснения особенностей нашего разума путём «полиполярности» анализа проблемы изнутри и снаружи. Исследования поэтапно раскрывают занавес возможностей нашего мозга, но в то же время приближают нас к вечной и невиданной субстанции – знания, двигателя прогресса и регресса.

Новое время. Революция разума

Развитие естественных наук, в особенности астрономии, математики и механики, не могло обойти стороной философскую мысль, которая кардинально отличалась от философии Средневековья. Механизм человеческого познания задал новый курс истории. Идеи уникальности человеческого разума и важности научных исследований стремительно стали покрывать всё европейское пространство, плавно перейдя океаны, охватили все цивилизованные государства. Бесспорно, что в Новое время интерес к науке превосходил интерес к религии и различным верованиям.

История указанного времени показывает нам зрелость человеческого мышления и способность решать проблемы государственной важности вне душившего общество церковного влияния. Примеры созданий независимых государств и появление новых принципов власти, методов развития социально-экономических и политических сфер доказывают некую мыслительную общность и единство разума. Если в Античности и Средние века идея объединения территорий в одно государство в основном носила военный характер, то в Новое время, за исключением некоторых примеров «Peitsche und Zuckerbrot»[133], идея заключалась в новом мышлении общества[134].

Французская революция – это не только свержение монархии, разрушение феодального строя, ликвидация феодально-сословных порядков и появление новых форм буржуазной земельной собственности. Это в большей степени показатель зрелости разума человека, когда свобода во всех её пониманиях становится приоритетной идеей борьбы[135].

Особое место в происходящих событиях занимает женский разум и внутренний спартанский дух. Дело в том, что женщина, при всех навязанных ей социально-экономических и политических кандалах, была настроена решительно и ультимативно. Мышление угнетающей и переполненной страхом женщины изживает себя поэтапно, несмотря на сохранившийся традиционный уклад общества и гендерные стереотипы[136].

История не сохранила все имена женщин, радикально сменивших своё мышление об укладе жизни и своей самооценке, но приведем в пример несколько знаковых имён. Анна-Жозефа Тервань – известная вдохновительница и предводительница похода женщин за хлебом на Версаль 1789 года[137]. Олимпия де Гуж – автор «Декларации прав женщины и гражданки», сторонница права на развод, смены церковного брака на гражданский контракт, защитница прав незаконнорождённых, выступавшая за создание родильных домов и приютов для бездомных. Она осталась в истории как защитница единой и неделимой Франции, а также как автор известных слов: «Если женщина имеет право подниматься на эшафот, она должна также иметь право подниматься на трибуну»[138].

Женщины активно стали участвовать в интеллектуальной жизни, политических салонах, а также в масонских ложах. Слово «женщина» с этого момента перестало обозначать воспитателя детей и кухарку, оно стало символом Французской революции: Марианна – женщина во фригийском колпаке и прозвище Франции в период революции. Женщина, олицетворяющая свободу и независимость, появилась позже и в США (The Statue of Liberty or Liberty Enlightening the World, 1886)[139], а также в Португалии (O Busto da República Portuguesa, 1908–1911)[140].

Женский порыв к радикальным, качественно и жизненно важным изменениям заполнил мужскую историю Америки в период борьбы за независимость. Стоит отметить, что память о женщинах того периода – заслуга известной исследовательницы Эллет Элизабет. Она написала трёхтомник «Женщины Войны за Независимость». «Женский патриотизм», по словам автора, оказал неоценимое влияние на судьбу страны в целом. Например, история Уоррен Мерси Отис, известная больше как «женщина американской независимости», инициатор собраний на дому и создания корреспондентских комитетов[141].

Не будем перечислять всех женщин, участвовавших в создании национального государства, выделим единство мышления и женский исторический отпечаток в борьбе за свободу и демократию во всех её проявлениях. Во-первых, на плечи женщин легли все тяжести отказов: чай, кофе, продовольственные товары (Бостонское чаепитие), ткань и одежда (Текстильный бойкот), отказ от пряностей (Ост-Индская компания). Далёкие от политики, без права голоса и живущие в обществе гендерной дискриминации, они впервые в американской истории стали активно влиять на становление национальной политики и государства. Цель была достигнута принятием Декларации независимости США 1776 года, под руководством Джорджа Вашингтона, и принятием американского звёздно-полосатого флага, выполненного и скорректированного женщиной Бетси Росс[142].

Фраза, вошедшая в историю, показала стойкость и решительность американских женщин: «Дочери свободы устраивали завтраки с ржаным кофе, а обеды без импортного чая, так как они сердечно любили свободу»[143]. Истинная борьба женщин, временно уходившая в тень так называемых мужских заслуг, в современных исследованиях обретает своё достойное историческое место.

На фоне политико-экономических и социальных изменений культура стала зеркалом общества в продвижении идеи равенства, что в корне изменило образ мышления. Идеалом Века Разума стал сам человек, его личность, духовность и саморазвитие. Человеческий разум стал свободным вследствие радикальных изменений, которые произошли во взаимоотношениях между религией и философией. Научные открытия и многочисленные исследования внесли свою лепту в понимание картины мира и определение роли человека в этой жизни. Желание познать и объяснить стало жизненным постулатом не только учёных, но и простых людей. Новый образ философской мысли в эпоху Просвещения принадлежит Фрэнсису Бэкону[144]. С жизненным кредо «знание – сила» он выдвинул идею, что с помощью науки человек может подчинить себе природу и использовать её для своего благополучия. Именно эмпирическая философия «заставила» человека мыслить иначе и объяснять окружающие его явления с точки зрения общих аксиом, а не религиозных архаичных видений. При этом автор этой идеи, Бэкон, не отказывался от истины о Боге, а выделил отдельную, философскую истину, в этом и есть грань между средневековой мыслью и эпохой разума.

Рене Декарт внёс свой вклад в определение значимости человеческого «я» и человеческого мышления. Выдвинута идея о том, что человеческий ум, разум – это не зависимая ни от чего, в том числе от Бога, субстанция. Вошедшая в историю фраза «Я мыслю, следовательно, я существую» не что иное, как право человеческого «я» на жизнь[145].

Новое мышление радикально изменило значимость религии и церкви как институции в целом. Жан Мелье, священник и философ-материалист[146], был настроен критиковать религиозные постулаты, церковную историю, и в том числе Библию. Сотворение мира – проблема тысячелетий, автор пытался объяснить её через всевозможные комбинации материи, полностью игнорируя библейскую идею креационизма. Из философской идеи Жана Мелье следует, что «всякий культ и всякое поклонение богам не что иное, как заблуждение», то, чему не место в эпоху разума.

Идеи Гегеля заключались в том, что процесс саморазвития и понимания своего «я», совершаются в чистом разуме, вследствие чего мышление оказывается единственным сущим, при этом разум является мыслящей субстанцией. Также, по мнению Гегеля, абсолютная идея представляет собой живую и вечно развивающуюся субстанцию. В отношении религиозной мысли он считал, что «Бог созидается», а не «Бог существует». Аргументом форте в развитии мышления является принцип противоречия, без которого невозможна жизнь.

Эммануил Кант поставил вопрос о возможностях человеческого разума и других форм познания, утверждая, что «всё живое на земле появилось в результате биологической эволюции; движение и покой относительны; природа находится в постоянном изменении и развитии»[147]. В исследовании когнитивных процессов Кант выдвинул идею, что причиной трудностей при познании является не окружающая действительность – объект, а субъект познавательной деятельности – разум человека. Разум, в свою очередь, это высший уровень сознания, характеризующийся окончательными высшими идеями: идея Бога, идея души, идея сущности, идея развития, идея мира и т. д.[148].

Меняющаяся картина мира, ослабевание церкви и одновременное развитие ценности мышления стали находить своё проявление в искусстве. Эпоха разума пронизана идеями свободы, равенства и протеста человека. «Свобода, ведущая народ» Делакруа является некой точкой отправления свободного выражения мыслей через искусство[149]. Оно практически не зависит от религии, естественно развиваясь в духе индивидуальности и уникальности. Жизнь без мифологической патетики является главной идеей искусства этого периода, что показывает зрелость мышления, способность творить, создавать, украшать, полагаясь на чистый разум[150].

В портретах усиливается психологизм и желание передать истинные черты образа и внутренний мир, что можно разглядеть, например, в глазах актрисы Андре из картины Э. Дега «Абсент»; в скрытых элементах картины П. Гогена «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?»[151]; в совокупности мужества и красоты в картине Д. Россетти «Жанна Д'Арк»[152]; в символе мудрости и справедливой войны в картине Г. Климта «Паллада Афина»[153].

Искусство демонстрирует, прямо или косвенно, мышление человека в тот или иной исторический период, чувства и сопереживания, страх и радость[154]. Один из методов духовной самореализации и жизненной мотивации – показать мир таким, какой он есть, или таким, каким бы мы хотели его видеть.

Исследования мышления и мозга в современной истории

Исследования в области мозга с точки зрения различных дисциплин (философии, нейропсихологии, генетики, искусственного интеллекта, антропологии, нейролингвистики) доказывает, что нет пределов и границ научного подхода и методов постижения в данной области. Ко всем перечисленным наукам мы уверенно присоединяем и историю, которая научила нас устанавливать причинно-следственную связь событий, личностных действий и того, как человек думал в тот или иной исторический период. Спросите почему? Потому что историк – это пророк, постоянно оглядывающийся назад. Потому что сегодня историк начинает свои размышления с terminus a quo к terminus ad quem[155], возвращаясь обратно in continuum[156]. Что двигало нашими предками? Мог ли человек решать самостоятельно и не следовать общим правилам, религиозным постулатам, полагаясь на свои ощущения, морально-этические нормы?

Может ли человек пойти против политических убеждений или военного долга? Вспоминается история солдата из бывшего СССР (имя и национальность скрыты), который поддерживал идеологию нацизма на своей родной земле и убивал маленьких детей с умственными или физическими недостатками. Детей отравляли газом, используя окиси углерода, некоторым делали фенольные инъекции в сердце. Мы не будем рассматривать статистику или другие проблемные стороны данного ужаса. Нас интересует, почему человек не воспротивился этому? Самым банальным ответом было бы назвать страх причиной такого поведения. Данный человек был женат, имел двоих детей. Он еженедельно писал письма жене и высылал ей деньги, полученные за «исполнение своего долга» в одном из концентрационных лагерей Третьего рейха. Она ему отвечала и часто просила, чтобы он берёг себя. Все знали, чем он занимался, так как письма сохранились по сей день в архиве Яд ва-Шем[157]. Речь не идёт о морали, так как у каждого мораль своя. Можно ли говорить о страхе, который покрыл разум этого человека? Текст указанных писем осознанный, со всеми знаками препинаниями и оборотами. Человек знал, о чём пишет, рассказывая жене, какую работу он выполняет. Жена, в свою очередь, писала ему не спеша, описывая события, которые имели место в их семье, по ту сторону нацистского лагеря.

Вспоминаются слова Самюэля Джонсона[158] о том, что «стыд – это страх перед людьми, а совесть – страх перед Богом»[159]. Также актуальна фраза, что сказал британский писатель Томас Карлейль[160]: «Насколько человек побеждает страх, настолько он человек»[161]. Чего же не хватало в тот период времени? Человечности? Стыда? Совести? Был ли человек настроен негативно или его мозг настолько был зомбирован идеей уничтожения и создания крепкого нацистского государства, что давал ему настрой ненависти завуалированный в «гражданский долг солдата»? История сохранила данные о более чем 25 тыс. человек, которые, жертвуя собой, переступили свой страх и спасали евреев в период Холокоста. Так появился новый статус человека – праведник народов мира.

Независимо от наших профессиональных взглядов мы пытаемся разобраться в мышлении человека в самых сложных и непредсказуемых жизненных ситуациях. Человечество часто повторяет, что история учит, зная историю, мы можем предугадать будущее. Когда наступит тот момент, когда мы убедительно скажем в унисон, что извлекли уроки прошлого и готовы жить в мире и интеллектуальной дипломатии? Есть ли возможность изменить наше стереотипное мышление или в нашем мозге уже заложены страх, ненависть и желание вести бесконечную войну, передаваемые по наследству на уровне ДНК? Пришло ли время заселить людьми другие планеты, не узнав истинное предназначение каждого из нас здесь, на планете Земля? Почему в истории так часто пересматриваются географические границы государств и крайне редко границы человеческого понимания вне зависимости от языка, национальности и вероисповедания? Насколько правдоподобной и перспективной является сегодня слово «толерантность», когда она не может выйти за пределы искусственно сдерживающих границ свободомыслия?