Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

– Множество повозок с людьми тронулось в путь, и немного их вместе с женихом осталось в деревне ожидать, когда и за ними снова придут повозки. Большие рыбы быстро домчали свой груз до пещер. Дальше предстояло идти пешком. Люди охали и ахали, видя вокруг неописуемую красоту, и когда очутились на поверхности земли, где к ним с радостными криками бросились и их дети, то все, очень довольные, повернулись к приведшему их человеку. Он же стоял позади у входа в большой колодец, по крутым ступенькам которого все выходили наружу, и из-подо лба смотрел на людей сверкающими глазами.

– Вези сюда остальных гостей и моего мужа, – весело крикнула ему невеста.

– Я никого и никуда не повезу, – раздалось в ответ, – и вы никто не уйдете отсюда.

До людей не сразу дошел смысл того, что он сказал, но когда дошел, разговоры смолкли и все повернулись в сторону уродливого человека.

– Я не для того потратил уйму времени и сил, чтобы уйти отсюда с пустыми руками. А мне нужна только ты, – и он указал пальцем на невесту.

– В обмен на тебя я выпущу всех отсюда, – продолжал он.

– Люди бросились к уроду, стремясь схватить его, но он, быстро спустившись по ступеням, бросился бежать по направлению к пещерам. Люди почти настигли его, когда он вбежал под своды пещеры, усеянной прозрачными камнями, свисающими сверху и поднимающимися снизу, и пробежал первый ряд их. И тотчас же нижние камни превратились в уродливых существ и набросились на преследующих урода людей. Первые, оказавшиеся на их пути, были безжалостно растерзаны. Люди в ужасе кинулись назад и выбежали из пещеры. Когда самые смелые снова заглянули в нее, то увидели, что у входа лежало несколько растерзанных тел, уродливые существа снова стали камнями, мирно расположенными на полу, а немного в глубине лежало растерзанное тело самого колдуна. Получив отказ от приглянувшейся девушки, своим колдовством он долгое время готовил пещеру и каменных уродов для того, чтобы похитить ее. Он правильно рассчитал, что, спасая детей, жители непременно отдадут ему красавицу, когда поймут, бросившись за ним, что выбраться отсюда сквозь строй каменных чудовищ невозможно. Но не учел, что сам также явится объектом для нападения порожденных им же чудовищных созданий, если окажется возле них. И сам пал первой их жертвой.

– Камень оживал, как только люди переходили границу, отделяющую пещеру от другого мира. Люди быстро поняли это, потеряв еще несколько человек в схватках с каменными исполинами. Им пришлось помимо своей воли приспосабливаться к жизни в новых условиях. Бывшую невесту, так неожиданно потерявшую жениха, однако, никто не обвинял в том, что случилось. Все понимали, что в этом нет ее вины и, наоборот, жалели ее.

– Уродливый колдун, готовя свое дело, окружил большую площадь поверхности земли туманом, сквозь который никто не мог пробраться. Отправившийся в него неизменно возвращался обратно. Долгое время люди жили очень трудно. Было мало еды. Ее и сейчас недостаточно. Многие погибли от голода и неизвестных болезней. Однако люди выжили. С течением времени они построили дома, деревня даже немного расширилась. Один из мужчин, оказавшийся здесь без жены, но с детьми, взял бывшую невесту в жены, и она приняла его детей, как своих. У них были и свои дети, потомками которых и являемся мы с Кавром. Здесь очень редко идут дожди. Источником воды является небольшой ручеек, от которого зависит жизнь деревни. Дома же нужны скорее для того, чтобы было где скрыться от яркого непереносимого солнечного света. Здесь бывает две поры года – одна из них засушливая, жаркая, другая более прохладная, с редким дождем. По их сменам люди и ведут исчисление времени. Кавр родился два с половиной десятка, а я два десятка дождливых сезонов назад.

– Изредка в деревню, заплутав в тумане, приходили странные люди, так же, как пришел и ты. Они не понимали нашего языка, но буквально сходили с ума, увидев камешки, которыми играют дети. Ты первый пришелец на моей памяти, на кого камни не оказали влияния. Они набирали камни и пытались бежать. Но неизменно возвращались обратно, туда, откуда уходили. Им никто не препятствовал. Они набивали мешки разноцветными камешками, которых много за околицей – целые россыпи, и снова делали попытку за попыткой, пока не сходили с ума. Тогда они бросали камни и, обхватив головы, убегали в туман, чтобы никогда не вернуться обратно. Общаясь с ними, я и научилась говорить на вашем языке.

– Однако местные условия в корне отличались от тех, что были в нашей родной стихии. И это наложило свой отпечаток. Проклятый колдун что-то изменил в окружающим нас небольшом мире. Воздух земли крайне вреден людям воды. Никто не доживает до преклонных лет. Все уходят в пору расцвета. Женщины здесь живут не более, чем два – два с половиной десятка дождливых сезонов. Мне осталось всего несколько дождливых сезонов до той поры, пока… А мужчины… Вождь насколько старо выглядит, но ему всего не более сорока дождливых сезонов. И он протянет еще два-три сезона. И так все жители, мужчины. А про женщин ты уже знаешь.

– Люди много раз пытались пробиться сквозь каменных чудовищ, но всякий раз вынуждены были откатываться назад, теряя товарищей. Пытались подкапываться в попытках обойти пещеру с чудовищами стороной. Однако под слоем грунта повсюду здесь несокрушимый камень. И тогда старейшинами было принято решение прекратить попытки прорваться. Эти попытки унесли много народа. Деревня лишь на первый взгляд кажется многолюдной. На самом деле треть домов в ней пустует. Женщин осталось слишком мало, а срок их жизни невелик. Количество детей катастрофически уменьшается. Уже несколько поколений действует запрет. Нарушившего его ждет суровое наказание, вплоть до того, что его связанного бросают в пещеру, где чудовища убивают его. И старейшины, и мы все понимаем, для чего введен запрет. И даже вроде бы количество людей немного увеличилось. Однако, если приглядеться, очень многие из ныне живущих приближаются к своему пределу. Это сразу уменьшит население ниже всяких границ.

– Но также есть и еще одно немаловажное обстоятельство. Тот ручеек, питающий деревню водой. В позапрошлый и прошлый дождливые сезоны здесь не было ни одного дождя. Три сезона назад он был шириной в три шага. Сейчас еле достигает полшага. Мы не можем сделать запас воды, не имеем возможности. Если и в этот сезон не будет дождя, деревня вымрет страшной смертью.

Девушка замолчала. Кавр, не проронивший во время ее рассказа ни слова, глядел на бесстрастную луну, неспешно продолжающую свой путь по звездному небу.

Скандинав же думал о трагической судьбе народа, волей судьбы оказавшемся на краю гибели, о прекрасной Ильэ, случайно встреченной им на пути, чья судьба неотделима от судьбы ее народа, и о том, может ли он помочь им хотя бы чем-нибудь.

Девушка же, вздохнув, продолжила:

– Сейчас деревня расколота на два лагеря. Предводителем одного из них, правящего, является Барг, вождь народа воды. Он очень осторожный и не желает, чтобы жители деревни погибали в то время, как население и без того стремительно сокращается. Он поддерживает запрет на допуск в пещеру каменных чудовищ. По его инициативе колодец, ведущий к пещере, закрыт и возле него стоит постоянный пост, никого под страхом смерти не подпускающий к нему. Предводителем другого, молодежного лагеря, является мой брат Кавр. Он хочет снова попробовать пробиться сквозь каменных чудовищ и попросить помощь с той стороны.

Кавр, услышав свое имя, повернул голову в ее сторону и что-то сказал ей. Она удивленно переспросила его, затем начала с ним спорить. Кавр отвечал так решительно, словно она говорила ему что-то, что он ни за что не мог выполнить.

– О чем он говорил? – спросил скандинав.

– Он сказал, что молодежь сегодня, сейчас, соберется, прорвет пост и уйдет в пещеры. Я собиралась идти с ними, но он категорически не пускает меня.

– Когда, говоришь, сейчас? – переспросил скандинав, вставая и разминая начавшие затекать от долгого сидения мышцы.

– Ну что ж, значит, пойдем сейчас! – добавил он, глядя на Кавра.

Ильэ, словно пружиной подбросило после его слов. Она вскочила, обвила руками скандинава и прижалась к нему.

– Не пущу! – кричала она, – они безумные, идут на верную смерть, а ты чужой здесь, тебе не надо погибать вместе с ними!

Из ее огромных влажных глаз сыпались слезы.

Кавр молча смотрел на них, понимающе качая головой, затем повернулся и пошел прочь.

Скандинав заглянул в ее глаза, на ресницах которых набухали новые слезинки.

– Ты же только что спорила с братом, хотела сама идти туда, – усмехнувшись, сказал он.

Он прижал ее к себе, затем резко отстранился и, не оглядываясь, в несколько шагов догнав Кавра, зашагал рядом с ним.

Девушка, оставшись одна, проводила их долгим взглядом, затем упала на колени и подняла лицо и руки вверх.

– Что мне делать? Кто скажет, что мне делать? – унесся в небо стон, исторгнутый девушкой, стоящей на коленях, простирающей руки в мольбе к звездам, – я вошла в лучшую пору жизни, и у меня появился мужчина! Мой мужчина! Он не такой, как все, большой, сильный, и это прекрасно! Он не такой, как все, он из другого, чуждого мне мира, и это ужасно! Если он погибнет, я умру вместе с ним! Если он победит, я тоже умру, оставшись здесь, с ним!

Это не мой мир, у меня не осталось срока жизни в нем! Если я покину его и уйду в свой мир, куда нет ему доступа, то умру без его любви. Зачем мне тогда жить, для чего? Смерть со всех сторон окружила меня! Как мне жить дальше? Как поступить?

Но лишь холодная безмолвная луна была свидетельницей ее горя, и ей обычно доверяют не горести, а только тайны любви. И она никому не дает ответ, но сердечные тайны, доверенные ей, умеет хранить в совершенстве. Не зря влюбленные всех веков и народов обращали на нее свой взор. Как много можно было бы узнать, если бы луна хоть немного приоткрыла свои хранилища, куда она складывает сердечные тайны людей! Сколько прекрасных слов потоком излилось бы тогда на землю! Какие чудесные книги были бы написаны!..

25. Гибель Ильэ

Два десятка юношей, вооруженных заостренными кольями и грубыми топорами, сделанными из какого-то цветного камня, ожидали Кавра за деревней, в глубине финиковой рощи. Они оживились, когда увидели, что рядом с ним находится мощная фигура скандинава. Кавр что-то сказал ожидавшим его юношам, и они побежали, лавируя между деревьями. Что было легко прекрасно видящим при лунном свете людям воды, то вызывало затруднения у скандинава. Он попытался поддержать их быстрый темп, но быстро понял, что рискует вовсе остаться без глаз, и сбавил скорость. Сметливый Кавр, сообразив, в чем дело, дал команду сбавить скорость бега, а затем и вовсе перейти на шаг.

Вскоре под ногами что-то заскрипело и засверкало, и скандинав с удивлением увидел, что теперь дорога проходит по россыпям камней, игравших даже в лунном свете, словно они были драгоценными ограненными камнями. Он на ходу поднял несколько камешков. Пара из них была зеленого цвета, один темно-синего, который при недостатке освещения казался почти черным, и несколько красных. Теперь скандинаву стало понятно, отчего теряли голову забредшие сюда люди. Здесь под ногами были воистину несметные сокровища! Сам он также знал цену драгоценностям и в другое время, возможно, также не устоял бы перед искушением. Но для него выполнение дела, за которое взялся, всегда стояло на первом месте, и скандинав без жалости отбросил камни в сторону.

Тем временем деревья раздвинулись, и группа молодых людей вышла на большую поляну. В середине ее находилось низкое, до пояса, большое и круглое, шагов в тридцать в поперечнике, деревянное строение. Перед ним стоял пост охраны – с десяток людей, выставивших вперед заостренные копья. Между ними и прибежавшими молодыми людьми возникла перепалка. Один из молодых людей бросился было вперед, но еле успел увернуться от удара острием копья, который нанес один из сторожей.

Видя, что обе стороны настроены решительно, скандинав вышел вперед. Сторожа, увидев его, подались назад, однако один из них все же попытался нанести удар копьем. В воздухе мелькнула сталь кинжала, и отрубленный конец копья отлетел в сторону. Сразу же наступила тишина. Кто-то из молодых людей поднял обрубок, рассмотрел его и, что-то восхищенно сказав, передал его следующему молодому человеку. Обрубок пошел по рукам. Сторожа, в свою очередь, также рассматривали обрубленное древко, время от времени поглядывая на кинжал, который скандинав тут же спрятал в ножны. После короткой паузы сторожа, обменявшись парой фраз, первыми подскочили к деревянному строению и налегли на стволы деревьев, как ручки выступающие у него с обеих сторон. К ним подскочили молодые люди и встали рядом. Обе группы перемешались и делали одно дело. Кавр восхищенно взглянул на скандинава – видимо, он ожидал серьезное сопротивление и никак не ожидал, что сторожа, уверовав в силу оружия и мощь скандинава, присоединятся к его группе.

Тем временем, поддавшись объединенным усилиям трех десятков людей, деревянное строение, оказавшееся огромной тяжелой крышкой, по деревянным салазкам отъехало далеко назад, открыв круглую большую дырку в земле, вход в подземелье. Скандинав заглянул в отверстие.

Оно было верхней частью длинного широкого тоннеля, под наклоном уходящего в глубь земли. Вниз вели широкие достаточно удобные ступеньки. Кавр первым подошел к краю отверстия и начал спускаться вниз. За ним начали спуск все остальные. В тоннеле не было полной темноты. Свет луны, преломляясь в многочисленных цветных камнях, которыми были усеяны стены, позволял скандинаву достаточно хорошо видеть, и, видимо, не мешал и людям воды.

После продолжительного, но необременительного спуска наклонный тоннель стал горизонтальным. В нем также было достаточно освещения – камни по стенам его играли своим внутренним светом, получая его от луны по цепочке камней сверху. Здесь тоннель был еще шире, чем наклонный – шагов в двадцать, но по высоте раза в два ниже – шагов в десяток, не выше. И также весь выложен разноцветными камешками. Скандинав пожалел, что его глаза не в силах рассмотреть все его великолепие, ибо стены и потолок были выложены разными узорами цветных камней. Однако для него в сумраке подземелья практически все было серым, естественный цвет камней лишь угадывался по отдельным признакам. Он попробовал провести по стене концом кинжала. На стене не осталось даже царапины, а кончик кинжала заметно затупился.

Группа быстро продвигалась вперед. Скандинав заметил, что лица его спутников напряглись. Он выдвинулся было вперед, но Кавр, по-прежнему идущий впереди, что-то сказал идущим следом за ним людям, и скандинава решительно за одежду притормозили и ясно показали, чтобы он не высовывался. Идти по тоннелю пришлось недолго. Вскоре Кавр остановился, а с ним остановились и все остальные. Скандинав хотел было протиснуться вперед, ему попытались воспрепятствовать сделать это, но он мощными руками отодвинул стоявших людей и, пройдя вперед, остановился рядом с Кавром. Все остальные по команде отошли немного назад. Спереди остались только они вдвоем.

Перед ними была пещера высотой такой же, как и коридор, в котором находились люди. В ней бы было совсем темно, если бы не одна особенность. С ее потолка свешивались вниз сталактиты, созданные из какого-то совершенно прозрачного материала, длиной в рост человека. И они светились переливающимся бело-лунным мягким светом. Их было много, несколько десятков. Они были в беспорядке разбросаны по всему потолку широкой и длинной, шагов в полсотни глубиной, пещеры. А снизу вверх острые пики выставили сталагмиты из такого же материала. Они также светились во всем своем объеме так же, как и сталактиты.

В двух десятках шагов от входа в глубине пещеры на полу лежали разбросанные кости и черепа людей. Их было много, десятки, может быть, сотни. Многие из них были раздавлены, словно по ним ударили тяжелыми молотами. А далее, к другому концу зала, практически в шаге до отверстия тоннеля, входящего в пещеру с той ее стороны, за прозрачными святящимися внутренним светом сталагмитами лежали кости и череп, принадлежавшие до того одному человеку, тому, кто построил все это великолепие, но поселил в нем своих будущих убийц – уродливого колдуна. Ему единственному удалось пройти пещеру насквозь, но не хватило всего одного шага, чтобы выйти из нее живым.

Кавр сделал шаг вперед. Однако скандинав решительно схватил его за пояс и вернул назад. Прикрикнув на него, он указал ему на людей, которые стояли немного позади и подтолкнул его туда. Кавр видя, что скандинав настроен очень решительно, подчинился и сделал пару шагов назад. Он, как и сопровождающие его молодые люди, никогда не был в пещере и не знал, что здесь можно делать, а что нельзя. И, скорее всего, если бы он ранее попал сюда, то сегодня на его месте был бы кто-то другой, а его кости лежали бы спереди вперемежку с костями других смельчаков. Отчаяние заставило его прийти сюда и страстное желание спасти свою сестру, срок жизни которой катастрофически таял, но так же и других людей. Однако он чувствовал в скандинаве то, что не было ни у кого из людей воды – неукротимую жажду жизни, силу духа и просто огромную физическую силу, которая напрочь отсутствовала у него самого и у людей воды. Поэтому Кавр с легкостью подчинился молчаливому распоряжению скандинава, ставшего новым вожаком.

Тем временем скандинав сделал несколько осторожных шагов вперед. Ничего не случилось. И тогда он понял, что линия между жизнью и смертью проходит где-то по границе, с которой начинают лежать кости погибших людей воды. Первым делом скандинав твердо решил узнать, что за создания будут противодействовать им. Горячий Кавр здесь совершенно не годился. Люди воды не были воинами, он понял это в первый миг встречи с ними, взглянув на их вооружение и тела. Их можно было использовать только как отвлекающий отряд, не более. И сейчас ему приходилось рассчитывать только на себя.

Совершенно непонятно было, откуда берутся чудовища, про которые говорила Ильэ. И поэтому трудно было определить, откуда ожидать нападения. Понемногу скандинав подобрался практически к первым лежащим на полу костям. Обострившимися чувствами он вдруг понял, что следующее его движение может стать последним в его жизни, и резко остановился. Он стал внимательно осматривать все вокруг, пытаясь понять, что заставило его ощутить опасность, и обнаружить, откуда исходит угроза. Все было по-прежнему, вроде бы ничего не изменилось в окружающем пространстве.

Изменилось! Он обнаружил едва заметное изменение, уловленное им скорее на уровне подсознания. Свешивающиеся с потолка сталактиты уже не переливались бело-лунным мягким светом, как тогда, когда они еще только приблизились к пещере. Он был по-прежнему бело-лунным, но не было в нем мягкости, возможно, добавились какие-то синеватые оттенки. Трудно сказать. Но он твердо знал, что сталактиты изменили цвет. Следовательно, оттуда, сверху, и исходит угроза.

Скандинав сделал шаг вперед, но вместо того, чтобы остановиться, оттолкнулся выставленной вперед ногой и отпрянул назад. Большие, в рост человека, безобразные чудовища, с головами, напоминающими жабьи, с глазами навыкате, полными больших зубов широкими ртами, туловищем гиены, мощными верхними лапами с большими когтями и маленькими нижними, на которых они располагались наподобие того, как стоят люди, возникли буквально в шаге, пытаясь дотянуться до него кривыми когтями. Материалом, из которого были созданы их тела, был все тот же прозрачный камень, светившийся теперь светом, в котором преобладали синие лучи. Он рубанул по ближайшему чудовищу кинжалом. С таким же успехом можно было рубить скалу. Но в следующее мгновение когтистая лапа все же ударила по его щеке, оставив на ней несколько начавших набухать кровью рубцов. Скандинав отпрянул назад, но нога его скользнула по оказавшейся мягкой почве, и он упал. Но упал не вперед, а, сгруппировавшись, назад, и откатился от бесновавшихся чудовищ, которые, однако, не смели перейти какую-то невидимую границу.

Кавр, увидев его падение, решил, что чудовища убили скандинава, и с отчаянием обреченного бросился вперед. За ним, размахивая копьями и топорами, побежали другие люди. Скандинав, быстро вскочив, отшвырнул Кавра и ближайших к нему людей назад. Но сбоку три человека все же попытались вступить в сражение с каменными порождениями, и теперь лежали, зажимая страшные раны, полученные от мимолетного столкновения с ними, а чудовища пытались прорвать незримую стену и дотянуться до них.

Скандинав, оттянув их подальше от чудовищ, угрожающе закричал на людей и заставил их отступить дальше от места схватки. На некоторых из них видны были следы, оставленные когтями каменных чудовищ – глубокие кровоточащие царапины и рваные раны. Люди подхватили раненых на руки и вынесли их в тоннель, где начали перевязывать раны.

Поднеся кулак к носу Кавра, этим недвусмысленным жестом дав понять, чтобы он не вздумал больше командовать, скандинав осторожно подступил поближе к пытавшимся дотянуться до него чудовищам и начал внимательно их рассматривать, стараясь отыскать у них в телах место, которое можно было бы поразить. Однако таких мест не оказалось. Он попытался найти тех, кого успел ударить кинжалом перед тем, как его сбили с ног. Но ни на одной твари не было даже царапины. Ситуация была такой же, как и несколько дней назад, когда вышедшие из ирака огромные каменные чудовища бежали через разгромленный лагерь, стремясь вернуться в породившую их стену. Ничем повредить им было нельзя, можно было только не попадаться на пути. Здесь же нужно было проникнуть через строй таких же неуязвимых чудовищ, что сделать было решительно невозможно.

Скандинав снова подобрался поближе к каменным чудовищам. Они угрожающе приподняли лапы. Только сейчас скандинав заметил, что висящие на потолке сталактиты так и остались висеть на месте, но на полу не осталось ни одного сталагмита – они все превратились в чудовищ, ожидавших у незримой черты.

Повинуясь внезапному наитию, он схватил небольшой цветной камень, выбитый им же из мягкой земли при падении, и с силой метнул его в ближайшую каменную фигуру. Камень, скользнув по плечу чудовища, отлетел вверх и вонзился в одну из свисающих с потолка прозрачных сосулек. Она рассыпалась, упав вниз множеством прозрачных камешков. Но одновременно с этим одна из каменных фигур также рассыпалась, превратившись в бесформенную груду таких же прозрачных камешков. И тогда скандинав, не задумываясь, метнул второй камень в следующую прозрачную сосульку. И она рассыпалась на камешки, а вместе с ней и еще одно каменное страшилище.

Люди воды, столпившиеся в тоннеле у входа в пещеру, не верили своим глазам – только что рассыпалось одно чудовище, следом за ним второе! Поняв, что к чему, они ринулись вперед. И скоро град камней обрушился на большие прозрачные сосульки, висящие под потолком. Одна за другой рассыпались они на части, а вместе с ними разваливались и чудовища, порождения урода-колдуна.

Разбить сталактиты оказалось не так то и просто. Требовалось попасть в них, бросив камень сильно и резко. Многие быстро запыхались, без устали, но и безрезультатно бросая камни. Рядом со скандинавом кто-то тяжело дышал, бросая их, но часто даже не попадая в каменные сосульки. Он глянул в сторону бросавшего. Это была Ильэ. Она заметила его взгляд и виновато улыбнулась, мол, я стараюсь, но у меня ничего не получается.

– Зачем ты здесь? – крикнул он ей, стараясь перекричать непрерывный грохот ударов бросаемых камней, – выйди в тоннель, мы сами управимся!

Она согласно кивнула головой, но, вместо того, чтобы уйти, приблизилась к нему еще ближе и с новой силой начала метать камни. Он махнул рукой и продолжил сбивать сосульки, рассудив, что теперь, когда тайна каменных чудовищ раскрыта, ей уже ничто не угрожает. Надо ли говорить, что из всех бывших в пещере людей, только у него был бросок такой силы, чтобы разбить сталактит с одного удара, и что большую часть их уничтожил именно он?

Труднее всего оказалось попасть в самую дальнюю сосульку. До нее сложно было добросить. А люди уже устали. И тогда, воспользовавшись тем, что пещера была широкой, скандинав отправил людей подальше, к тоннелю, а впереди, кроме себя, оставил одного только сохранившего больше всех сил Кавра. Да еще Ильэ ни за что не захотела отодвигаться назад.

Скандинав и Кавр разошлись к противоположным стенам пещеры. Кавр делал шаг вперед, и единственное оставшееся каменное чудовище с грохотом мчалось в его сторону. В последний момент тот отпрыгивал назад, туда, где оно не могло его достать. Однако, пока Кавр отвлекал порождение колдуна на себя, скандинав делал стремительный бросок вперед, успевал метнуть один-два камня, и тут же убегал за линию досягаемости чудовища, которое, не догнав его, тут же снова мчалось перехватывать уже выдвигающегося вперед Кавра. Только где-то на пятый или шестой раз метко брошенный камень разнес и сталактит, и вместе с ним чудовище на мелкие кусочки.