Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

Некоторое время обе стороны рассматривали друг друга, при этом местные жители обменивались друг с другом короткими фразами грудными голосами на незнакомом языке. Видно было, что они ошарашены встречей со скандинавом куда как больше, чем он встречей с ними.

Затем один из них, мгновение поколебавшись, передав свое примитивное копье остальным людям, сделал несколько шагов вперед и обратился к скандинаву с короткой речью. Произносилась она самым миролюбивым тоном. После чего он подошел вплотную и провел руками по мощной груди и мускулам скандинава. Затем последовала еще одна фраза, обращенная к его спутникам, голосом, в котором скользило восхищение. Остальные его спутники осторожно приблизились и также уважительно, легонько касаясь, провели руками по мускулам скандинава.

– Кто вы? – в свою очередь спросил он. Конечно, они не поняли его слов, но явно уловили смысл того, что он говорил.

– Кавр, – стукнул себя по груди тот, кто первым подходил к скандинаву. Затем он легонько стукнул скандинава по груди.

– Альрик, – также стукнув себя по груди, поняв его, ответил скандинав.

– Кавр, – местный житель указал на себя, – Альрик, – указал он на скандинава.

– Да, – согласился скандинав, – ну вот и познакомились, – добавил он.

Местные жители вслушивались в его голос, как будто хотели извлечь из него что-то дополнительное для себя. Затем их лица, бледные в лунном свете, словно озарило. Они быстро заговорили между собой, перебивая друг друга, то и дело показывая пальцами то на скандинава, то куда-то в сторону., как будто споря. Наконец, Кавр легонько стукнул Альрика по руке и поманил его за собой. Четверо других людей быстро ушли по направлению к деревне.

Кавр не торопясь повел скандинава следом за ними. На окраине деревни их встретила толпа народа. В свете луны в глаза бросилось то, что все они, как и первые встретившиеся пять человек, были неимоверно худыми. Здесь же, несмотря на ночное время, под ногами вертелась стайка таких же худых детей. И у всех жителей были огромные глаза, отсвечивающие зеленоватым светом.

И тут скандинав понял, почему дети бегают по ночам и отчего у всех большие глаза. Жители ведут ночной образ жизни! Это было внове для него. Возможно, что-то случилось с глазами их далеких предков, и они перестали выходить днем из домов. Постепенно, с течением времени, световосприятие их потомков изменилось настолько, что дневной свет и вовсе стал для них непереносим. Зато развилось ночное зрение, способствующее сильному увеличению размера глаз.

Спереди толпы стоял высокий старик с длинной бородой и длинными волосами, ниспадающими на плечи, и лицом, испещренным многочисленными морщинами. Рядом с ним стояла молодая стройная девушка. Скандинав взглянул на нее. Его поразили правильные линии молодого лица, обрамленного длинными такими же, как и у первых встреченных им здесь людей, темными волосами. И большие глаза совершенно не портили впечатление. Она также взглянула в его глаза, и словно встрепенулась. Старик заметил это и что-то резко сказал ей. Она не удостоила его ответом.

Кавр подвел скандинава к старику и сделал шаг назад, оставив их напротив друг друга. Луна светила прямо в лицо старика, и скандинав видел на нем отражение игры сложной гаммы чувств – от враждебности до недоверия. Руки его непрерывно теребили оголовье посоха. Заметив, что за ним наблюдают, старик вдруг успокоился и что-то произнес скрипучим голосом.

– Я приветствую вождя народа, живущего в деревне. Я забрел сюда случайно и не думаю задерживаться здесь. Прошу лишь показать обратную дорогу. Я не причиню вам дополнительных хлопот, – спокойно сказал скандинав, глядя прямо в огромные глаза старика.

Молодая девушка, стоявший рядом со стариком, при звуке голоса скандинава встрепенулась и, когда тот замолчал, что-то быстро громко заговорила, обращаясь к старику, но ее слушала и большая толпа, собравшаяся у них за спиной.

Старик слушал ее, не отводя взгляд от лица скандинава. Затем бросил короткую фразу.

– Тебя приглашают зайти в дом вождя, – с трудом подбирая слова, на ломаном, но понятном языке приятным грудным голосом сказала девушка.

Кавр что-то спросил вождя, тот односложно ответил, отворачиваясь. Но Кавр настойчиво повторил вопрос. Вождь повернулся к нему и выпрямился. Теперь стало видно, что вождь даже выше скандинава. Он, твердо чеканя слова, что-то говорил Кавру, который враждебно смотрел на него. Толпа тем временем, слушая их перебранку, безмолвствовала. Вождь, повернувшись к толпе, что-то горячо заговорил, закончив речь вопросительной интонацией. Толпа что-то прокричала в ответ. Но было заметно, что отвечали не все.

Следовательно, в деревне имеется вождь, и имеются недовольные им, отметил про себя скандинав. В чем заключаются их разногласия, он, естественно, понять не сумел. Однако на всякий случай решил запомнить это. Как знать, о чем они спорили? Не о том ли, убить его или оставить в живых?

Толпа расступилась. Вождь, не оборачиваясь, направился в деревню. Девушка жестом пригласила скандинава следовать за ним. Проходя мимо людей, скандинав, насколько это можно было сделать при тусклом лунном свете, пытался оценить их. Женщин было примерно треть от собравшейся толпы. И среди них не было ни одной даже средних лет. В отличие от разновозрастных мужчин, все они были молоды. На вид самой старшей было не более двадцати пяти зим. На взгляд скандинава, женщин худоба даже красила, но вот мужчинам явно не хватало силенок вследствие маленькой массы тела. То ли они страшно недоедают, то ли деревню поразила какая-то болезнь. В этом еще предстояло разобраться. Среди толпы людей он не встретил ни одного явно враждебного взгляда. Наоборот, открытые лица мужчин выражали одобрение и даже зависть, когда они рассматривали рельефную мускулатуру скандинава Женские лица выражали восхищение и заинтересованность. Только несколько явных стариков качали головами, что-то говоря окружающим их людям. Но на них не обращали особого внимания.

Это не укрылось от скандинава. Он шел сквозь толпу, чувствуя на себе множество взглядов. И ступал твердо и спокойно. Но вот толпа осталась позади, только дети бежали сбоку, что-то щебеча и показывая на него пальцами, пока шедшая рядом выступающая в качестве переводчика девушка, то и дело бросающая на него заинтересованные, как скандинаву показалось, взгляды, не прикрикнула на них.

Пока вождь вел неожиданного гостя, тот пытался рассмотреть деревню, окружающие дома. Но в лунном свете все же видно было плохо. Вокруг домов были во множестве разбросаны финиковые пальмы, и силуэты домов уходили далеко в тень окружающих их деревьев. Понятно было только, что деревня достаточно большая. Однако в домах, которые попадали в бледно-желтые лучи, испускаемые луной, напрочь отсутствовали окна, подтверждая догадку скандинава о ночном образе жизни их обитателей. Нигде не было видно ни одной трубы и напрочь отсутствовал запах дыма. И еще одна особенность деревни бросилась в глаза – это полное отсутствие заборов.

Вождь направился к дому, стоящему в самом центре деревни. Скрипнув, отворилась дверь. Скандинав следом за вождем зашел в большую комнату. Входную дверь оставили открытой, очевидно, специально для него, иначе ему вообще ничего невозможно было бы различить. В доме было еще несколько комнат. Об их убранстве можно было только догадываться. Свет в них не проникал.

Вождь жестом указал на высокий табурет, стоявший перед столом. Сам сел напротив. С торца стола присела переводчица.

В комнату из темноты неслышно вошла еще одна женщина, несущая большую глиняную посудину с какой-то ароматной едой. Она поставила перед каждым глиняные миски и что-то наподобие деревянной ложки.

В качестве еды оказались проросшие злаки какого-то растения, продавленные и перетертые, приправленные ароматными травами. Они оказались съедобны, и даже принесли ощущение насыщенности. К ним подано было что-то напоминающее кислое пиво в большой глиняной фляге.

– Перед тобой вождь народа воды, как мы себя называем, его зовут Барг, – заговорила девушка, глядя на скандинава большими глазами, – я Ильэ, понимающая ваш язык. Вождь спрашивает, кто ты и зачем пришел к нам?

– Меня зовут Альрик. Я заблудился в тумане и совершенно случайно вышел на вашу деревню. Я сопровождаю посла, возвращающегося в Элам, – честно ответил скандинав, – мне ничего от вас не нужно, только укажите мне дорогу обратно.

– К нам попадали некоторые из вашего мира, – переводила Ильэ слова вождя, – от них мы научились немного понимать ваш язык. Но все они оказались непригодны для жизни здесь – много злобы и жадности было в их крови… Ты уже заметил, видимо, что мы, в отличие от тебя, не выносим дневного света. А дневной свет откроет для тебя, что мы также украшаем наши жилища. Вот такими камешками.

И Барг высыпал на стол горсть больших камней. Скандинав взял один из них и поднес к глазам. Это был прекрасный драгоценный камень такой величины, какие редко встречаются и у царей.

– Ни один из забредших к нам людей твоего мира не сумел устоять перед искушением украсть несколько таких камней, хотя мы и предупреждали их о последствиях этого. Блеск камней, видимо, лишал их разума.

– Я не нуждаюсь в ваших камнях, – скандинав бросил камень обратно в кучу, – я хочу просто уйти к себе. Меня ждут.

– Тебе придется немного погостить у нас, недолго, – вставая, подытожил Барг, – ты выглядишь усталым, к тому же вы привыкли спать по ночам так же, как мы при свете солнца. Она покажет тебе, где можно будет лечь спать.

И вождь кивнул на Ильэ, сказав ей несколько фраз. Та позвала скандинава за собой в одну из комнат. В ней оказалась кровать с мягким матрасом, накрытая каким-то покрывалом. В комнатушке находился также табурет, на который скандинав бросил свою одежду. Ильэ вышла, притворив за собой дверь.

За стеной слышались голоса, деревня жила своей обычной ночной жизнью. Глаза скандинава сомкнулись, и он быстро уснул.

Тихий скрип вывел его из сонного состояния. Скандинав проснулся, словно от толчка, и, как всегда, мгновенно перешел от сна к бодрствованию. Он напрягся, готовый вскочить. Дверь в его комнату отворилась, и в дверном проеме на фоне более светлой большой комнаты возник женский силуэт. Он приблизился к постели, наклонился над лицом скандинава, и в лицо ему заглянули большие отливающие зеленым светом глаза. Он притянул ее к себе обеими руками. Она уперлась ему руками в грудь, почувствовала напряжение мышц, поняла его опасения и тихо рассмеялась. Тело ее оказалось прохладным, но с каждым мгновением разогревалось все больше и больше, словно в нем включилось внутреннее отопление. Длинные мягкие волосы имели странный легкий запах морских водорослей. Она тихо застонала. Время для них остановилось…

…Женщина легко выскользнула из комнаты и бесследно исчезла, словно ее и не было. Ничто больше не напоминало об ее присутствии. Кто она была – этого скандинав не мог сказать. Однако он надеялся, что узнает ее по небольшому шраму под правым ухом, которого он неоднократно касался губами, или что она проявит себя каким-либо образом. Большеглазая незнакомка подарила ему волшебную ночь, и он знал, что воспоминания о ней еще долгие годы будут тревожить его сердце…

Скандинав встал и распахнул дверь комнатушки. Сквозь щель выходной двери пробивался тоненький солнечный луч. В отличие от ночи, когда уличные звуки свидетельствовали о наличии бурной жизни, сейчас вокруг было тихо. Быстро одевшись, он распахнул выходную дверь. Комната наполнилась солнечным светом и засияла множеством красивых разноцветных огней, отбрасываемых драгоценными камнями, искусно вставленными в стены и вшитыми в плетеное покрывало стола. Судя по всему, истинную цену драгоценных камней жители не знали, а просто украшали ими свои жилища, как и говорил вчера вождь. Судя по положению солнца, день уже перешел на свою вторую половину. И скандинав подумал о том, как трудно было большеглазой красавице при ужасном для местных жителей ярком освещении добираться до своего дома.

На столе стояла миска, накрытая сверху крышкой, в которой он обнаружил еду такую же, как и подавали вчера. И рядом стояла глиняная бутыль с пивом. Похоже было, что разнообразия стола у местных жителей не наблюдалось.

Снаружи дома отыскалась бочка с чистой водой, к которой сбоку прислонен был небольшой ковш. Скандинав умылся, позавтракал, что одновременно являлось и обедом, и вышел из дома. Снаружи не было ни одного жителя – они спали, наглухо закрывшись в своих домах.

Теперь он сумел хорошо рассмотреть деревню. Она была большая – навскидку более сотни домов. Значит, и жителей несколько сотен человек. Как сумели они прожить так, что никто до сих пор не обнаружил их? Но ведь есть среди жителей тот, кто понимает его и с кем можно общаться. Значит, сюда изредка проникали люди из внешнего, назвал его так для себя скандинав, мира. Но, возвращаясь назад, они непременно рассказали бы о существовании деревни со странными ночными жителями. А ни одного такого рассказа скандинав никогда не слышал. Куда они делись, неужели из деревни нет обратного пути? Или они убивают всех людей, волей судьбы забредших сюда?

Жители не выставляли постов охраны. Это значило, что они не боялись нападения со стороны ни людей, ни животных. И действительно, здесь не слышалось обычного тявканья шакалов и пронзительных криков гиен. Здесь не было комариного визга. И не видно и не слышно было ни одной птицы. Словно местность была заколдована наподобие той, что уже встречалась на пути каравана.

Скандинав вышел за околицу. Никто не препятствовал ему в этом. Сразу за крайними домами начинались поля, засеянные какой-то незнакомой ему культурой. Из земли ровными рядами вылезли небольшие зеленые ростки. А за полями все было закрыто легкой туманной дымкой.

Он направился в ее сторону. Выйдя за пределы полей, он быстро окунулся в туман, но не сбавил шаг. Вскоре перед глазами висела лишь молочная пелена, скрывшая все окрестные предметы. Скандинав долго шел вперед. Но вот ему показалось, что сбоку посветлело, обозначился разрыв в пелене. Он быстро направился в ту сторону. И… вышел из тумана практически в том же месте у полей, в котором и заходил в него. Стало понятно, что самостоятельные попытки выбраться отсюда без помощи местных жителей обречены на провал. Но вот только согласится ли вождь помочь ему?

Взглянув на солнце, скандинав удивленно покачал головой. Ему казалось, что он не много времени бродил в туманном молоке. Однако солнце было уже низко над горизонтом, в завершающей стадии дневного пути. Получалось, что он, незаметно для себя, почти полдня безрезультатно провел в блужданиях в тумане. Однако он совершенно не чувствовал себя уставшим. И голода особого не было. Солнце вот-вот должно было скрыться за горизонтом, а с уходом его последних лучей должна была проснуться деревня. Оставалось ждать совсем недолго. И скандинав присел на пригорке за околицей, решив здесь ожидать дальнейших событий. Его силуэт четко выделялся на фоне неба, и обладающим хорошим ночным зрением местным жителям не составит труда разглядеть его.

Едва услужливые слуги, сумерки, начали окутывать землю темным саваном, готовя приход истинной властительницы темноты и своей госпожи, ночи, две фигуры, одна повыше, другая пониже, прикрывая лица руками, защищая глаза от еще яркого для них света, направились от деревни в сторону пригорка.

В одной из них скандинав без труда узнал Кавра, второй же была Ильэ, знавшая его язык, переводчица.

– Нам надо поговорить, – сразу же, не убирая руки с глаз, сказала она, – только давай спустимся немного вниз, за пригорок, чтобы никто не увидел нас из деревни. Мы специально вышли рано, чтобы никто не смог помешать разговору.

Она прошла мимо, спускаясь с пригорка, и скандинав отчетливо увидел небольшой шрам под ее правым ухом. Он схватил ее за прохладную руку и повернул к себе.

– Мне было очень хорошо с тобой, – тихо сказал скандинав.

Она улыбнулась, убрала вторую руку с глаз, взглянула на него в узенькую щелочку сквозь густые ресницы и приложила ее к его губам.

– Молчи и просто слушай, – тихо сказала она, – Кавр мой брат. Мы не зря пришли к тебе. Но давай спустимся вниз.

И она, взяв скандинава за руку, быстро сбежала с пригорка, ведя его за собой, туда, где стоял ее брат, все еще закрывая глаза. Скандинав опустился на землю, наблюдая за ней. Ильэ что-то сказала брату, и они оба тоже сели, скрестив ноги. Некоторое время они сидели молча. Скандинав по-прежнему не выпускал ее прохладную руку из своей.

– Какой же ты горячий! – сказала она, – Я и не знала, что можно быть таким, и что это настолько хорошо!

– Ты необыкновенная девушка, – сказал скандинав, – я не встречал таких, как ты. Оставь свою деревню, идем со мной. Ты узнаешь много нового и неизведанного. И моя любовь всегда будет с тобой.

Она медленно убрала свою руку и тяжело вздохнула. Снова повисла длительная пауза.

Тем временем окончательно стемнело, и снова только луна была единственным источником, изливающим неяркий свет на далекую полосу тумана, пригорок и их троих, сидящих маленьким кружком на земле. Кавр и Ильэ открыли глаза.

– Это невозможно, – наконец тихо произнесла она, глядя в землю огромными глазами.

Кавр подозрительно переводил взгляд со скандинава на Ильэ, словно чувствуя, что между ними что-то происходит.

– Он ничего не знает, – опережая вопрос, готовый сорваться с губ скандинава, сказала она.

– Но почему невозможно? – удивился он.

И тут Кавр заговорил. Он говорил горячо и длинно. Скандинав пытался что-нибудь понять, но у него ничего не получилось. Он беспомощно взглянул на девушку. Она печально улыбнулась.

– Кавр решил, что тебе, такому большому и сильному, можно открыть нашу тайну. К тому же он чувствует мое отношение к тебе и надеется на твою помощь. Но только смеем ли мы перекладывать свою ношу на твои плечи? Я очень боюсь за тебя!

– Рассказывай, все рассказывай, без утайки! – скандинав снова взял ее руку в свою.

И она заговорила.

24. Народ воды

– Наши люди называет себя народом воды, ты уже слышал об этом. Это не просто название. Много времени тому назад – сколько, не знает никто, глубоко в воде жили наши предки. Дышали они морской водой, но на некоторое время могли подниматься и над ее поверхностью. Красивые дома были у всех. Над зелеными пастбищами паслись стаи рыб, используемых в пищу. Разнообразными водорослями были засеяны поля. У каждого дома росли цветы. Мы знаем это из преданий, оставшихся с тех времен. Большие рыбы впрягались в повозки и тащили их, перевозя урожай. И вокруг было много таких городков и поселков. Люди свободно посещали друг друга, знакомились, любили друг друга, рожали детей. Все было прекрасно. Там, в глубине вод, люди отличаются по внешнему виду от тех, что ты видишь здесь. Но и понятия красоты здесь и там также различны.

– Одна деревня выделялась тем, что девушки вырастали в ней исключительно красивыми, уж неизвестно по какой причине. Может быть, какие-то особые подземные источники били там, влияя на живших вокруг них людей? Этого никто не знал. Однако со всех концов приезжали в деревню свататься к местным красавицам, и редко кто получал отказ. Люди не хотели отдавать своих дочерей в жены только сварливым, жестоким претендентам на их руку. А иногда сами девушки отказывали безобразным женихам.

– Однажды в деревню приехал выбирать себе невесту один человек. Был он не из простых людей. Где-то далеко был проселок, в котором жители занимались колдовством. Они могли как навести порчу, так и излечить от болезни. Хорошее в них в равной степени сочеталось с плохим. Но они особо никому не вредили, и отношение к ним было ровное, такое же, как и ко всем. Но редко кто соглашался выходить замуж за этих людей и затем перебираться в ту деревню. Дело в том, что у ее жителей рожались исключительно одни мальчики, и, мягко сказано, ни один из них не отличался красотой. Как правило, они были низкорослы, горбаты, с искаженными чертами лица. Однако находились женщины, то ли по жалости выходившие замуж за тех жителей, то ли по любви – ведь живое сердце непредсказуемо, и что одному безобразно, другому может казаться неземной красотой.

– И, как я уже сказала, приехал выбирать себе невесту один человек из деревни колдунов. Говорят, что и среди уродов колдовской деревни он отличался особым безобразием. Однако, он направился прямо к дому, где была красивейшая девушка всей деревни. Про нее давно говорили, что подобной красы невозможно отыскать во всем мире. Люди воды не знали зависти, и про все говорили открыто. Вот и прошел слух о ней из конца в конец окрестных земель, и дошел до ушей жителей колдовской деревни.

– И пришел человек из деревни колдунов в дом красавицы и попросил у ее матери ее руку. Однако при взгляде на него мать девушки пришли в ужас. Она за свою жизнь не видела таких уродов. Однако в вежливых фразах она объяснила ему, что девушка еще молода и ей рано выходить замуж. Вот следующей весной она будет совершеннолетней, и тогда можно будет говорить о замужестве. Но, сказала она, без согласия самих девушек такие дела не решаются. В это время в дом вошла и сама девушка. Человек из колдовской деревни просто онемел – до чего она была хороша. Он обратился к девушке со своим предложением. Она, с трудом удерживаясь, от чувства отвращения, которое вызывал тот человек, однако также вежливо, но твердо дала ему отказ. А на его замечание о том, что он приедет следующей весной, когда она станет совершеннолетней, свататься снова, она заметила, что это будет зря потраченное время.

– Он никуда не уехал из деревни и поселился на отшибе, неподалеку от нее. И до следующей весны то где-то пропадал на многие дни, то неотступно следовал за красавицей. Она же не обращала на него никакого внимания. А незадолго до ее совершеннолетия к ней посватался красивый молодой человек из семьи правителя этих земель. После их часто можно было видеть вместе, а издали за ними наблюдали глаза урода, становившиеся все злее и злее.

– На день ее совершеннолетия была назначена и свадьба. На нее съехалась уйма народа.

Столы ломились от приготовленных кушаний, пиво, которое мастерски готовили местные умельцы, лилось рекой. В пире участвовали и взрослые и дети, которым накрыли разные столы. Все были очень рады за молодых. Ближе к вечеру, когда народ развеселился настолько, что перестал особо смотреть за детьми, предоставив их самим себе, к детским столам подошел уродливый человек, который долго жил неподалеку от деревни и к которому они уже привыкли, и спросил, не желают ли они не только увидеть удивительные места, в которых они никогда еще не были, но и получить при этом в подарок красивые камешки. И он протянул детям несколько красивых красных, синих и зеленых камешков. Только, предупредил он, идти за ним надо тихо и незаметно, а то родители не отпустят.

– Надо сказать, что понятия дня и ночи сильно отличались там от тех, что есть здесь. На глубину, где находились деревни, лучи солнца почти не проникали. Там всегда было по твоим понятиям темно. Поэтому у нашего народа, в отличие от тебя, большие глаза. Но когда солнце скрывалось, вообще ничего не было видно. Это и была ночь.

– Детей было много, а камешков мало, и дети, тихонько выбравшись из-за столов, отправились за этим человеком. Он отвел их в сторону и усадил в большие повозки, которые рыбы быстро помчали куда-то вдаль. Дети не успели испугаться, как повозки оказались в большой пещере, стены которой составлены были из искрящихся разноцветных камешков. Здесь человек высадил детей из повозок и пешком повел за собой. Пещера поднималась все выше и выше, и еще много чудных необычных вещей видели они на пути. Там были и подземные реки, и необычные прозрачные сосульки, свисающие с потолка и поднимающиеся с пола, и многое другое. Затем человек вывел детей на поверхность земли у высоких деревьев. Стояла уже ясная лунная ночь.

– Дети, – обратился он к ним, – вам понравилось?

Он мог и не спрашивать, ибо карманы у всех были под завязку набиты красивыми камешками, и всем не терпелось рассмотреть их.

– А хотели бы вы, чтобы к вам сюда пришли и ваши родители?

Дети дружно радостно согласно закричали.

– Тогда двое из вас могут отправиться за ними со мной, – сказал человек, – расскажите родителям, что вы видели.

– Дорога вниз, к повозкам, не показалась детям длинной, и скоро они были уже у родной деревни, где встревоженные родители уже разыскивали их. Дети бросились к ним навстречу. Захлебываясь, они живописали то, что видели по дороге, про пещеры, цветные камешки и многое другое. Они схватили родителей за руки и потащили их к скромно стоявшему в стороне человеку.

– Это он все придумал, – радостно говорили они, перебивая друг друга, – и он может доставить всех вас туда же.

– Я приготовил скромный свадебный подарок, – объявил человек, – и туда могут поехать все желающие. Однако, я бы хотел, чтобы невеста поехала туда раньше жениха. Она приготовит ему маленький подарок.