Пять пьес ни о чём

Кирьяк. Ну как тебе… Взрослых самцов обычно этот цвет настораживает. Ну ты, того, садись. Туда, подале.

Филипп. Куды?

Кирьяк. Туды.

Андрей. Рубаха что надо, пап.

Кирьяк. Сограждане, по маленькой. И хамсичкой… Любима закусь. В лагере я таку большую хамсу, с грудями, во сне видел.

Филипп (прыснул). Ну чё ты делашь! Хорошо, чо я не пил, продукт бы спортил. Давай, Андрюх, ты мне, того, давай…

Кирьяк. Все выпили? Хорошо. Теперя наливаем, и значит так. Демонстрация силы моего харизматично-магнетического воздействия…

Филипп. Чё это он?

Андрей. Покажет нам силу своего воздействия.

Филипп. Ёшкин… Энто чё, штаны спустит, чё ли?

Кирьяк. Баклажан твою! Так, налито? Сейчас, примерно через двадцать секунд здесь появится женщина, а может баба, а могет, и… Пути его, творца, неисповедимы, хотя это и меняет суть. Итак… Андрюх, просьба считать до двадцати, медленно. Филя, не хлопочи! Сидай! Снимаешь силу напряжения. Прошу, Андрюх (сел, замер, грозно посмотрев на Филиппа, дал Андрею отмашку)

Андрей. Раз…

Филипп. Это, того… (Кирьяк гневно посмотрел на него угрожающе и высоко поднял руки к небу)

Андрей. Два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать… (Кирьяк снова делает этот угрожающий жест, высоко поднимая руки. Филипп прикрыл рот) двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… (Кирьяк закрыл глаза и руки воздел к небу) Шестнадцать, семнадцать… (улыбаясь, входит бабка София)

София. Аль не вовремя?

Андрей (пауза). Ну… Я не знаю, как это…

Кирьяк (тихо). Да… Правда, ждали из другой возрастной группы. Ну что ж, не судьба. Проходи, любезная. Будь гостьей у нашего скоромного стола.

София (прикрыв рот и махнув рукой в сторону Филиппа). Благодарствую, молодцы.

Андрей. Дядька, ты это… Что-то из ряда… А как это?

Кирьяк. Это сложно, племяш. Это такое напряжение всех физических и духовных сил. Обычному человеку это не под силу, только избранным.

Филипп (наливая). Энтот фокус за последние лет пять энта парочка проделывает, того, в третий раз.

Кирьяк. Невежда и холоп.

Филипп. И то верно, и друго. Но он того без этого никак. София, подведёт он тебя под срок, к столетию… (София смеётся, закрыв лицо руками)

София. Грех большой на себя взяла, согласившись сёдни на это. Пристал с ножом к горлу, обещал жениться. Слабинку дала.

Кирьяк. В раскулачивание и в продразвёрстке самые большие штрейкбрехеры были из простого народа, селяне, особливо штукатуры и вещуньи!

Андрей. Я чего-то никак… А в чём подвох?

Филипп. Я того, попался впервой, так же как и ты, того… Ах да ах. И как энто? А во вторый вижу – он руки поднял и зыркает в сторону свово дома, где лестница евона стоит. Во вторый раз поднял и опять зыркнул. Я и спросил, а кого ты там с биноклем зарядил? Я и, того, расколол его. А София… На лестницу не того? Не страшно?

София. Я ящик ставлю и на две ступеньки… Главно руки его видеть. Говорила ему, разоблачат. Чего ж ты Филю не предупредил?

Кирьяк. Кого?! Штрейкбрехера этого!

Андрей. С этим номером можно по хуторам и станицам несколько лет ездить. Правда, лестницу с собой переть каждый раз накладно. Когда разоблачат, убегать с ней не того…

Кирьяк. Песню, гад, испортил. Давайте молча, каждый за своё…

Филипп. Киря, я того… Чё ты, в обиду, чё ли?

София. Шуткует он, какая обида… (выпили, помолчали) Светлые деньки кончаются, лето уж осенью отдаёт. Рано… Кирюш, чё ты там насупился.

Кирьяк. Потратив жизнь на то, чтоб развлекать, забавлять, ублажать население страны, оттого, что так скудно-серовато-хреновато живут, я пришёл к печальному выводу. Тщетные усилия. Проще – зря… И взвалил это я на себя по причине, что иссякли толковые дураки и по недоумению решил, что наступило моё время, бестолкового придурка. Ошибся. Сожалею. Официальное заявление. Отныне, с сегодняшнего дня… какое сёдни число?

Филипп. Сёдни (тот же жест) Второе августа, четверг.

Кирьяк. Второго августа в четверг я, такой-рассякой, коренным образом меняю свою жизнь. София, твоя взяла. Я становлюсь мммммм (мычит) членом вашего сообщества. Ежели кого ненароком, того, отодвиньтесь. Что застыли? Это была типа ещё одна… (смеётся) Давайте нальём и выпьем за оскудение всевозможных чувств в народных массах (наливает)

Входит Светлана на удивление без шума, и садится с краю.

Кирьяк. И того? Кто ты, дитя?

Света (садясь). Эх, дядька, дядька, дядька… Почто ты мне не рассказал. Налейте мне (выпила). Ещё. (налили, выпила) Дядька, пытала тебя и не раз, поведай чё знаешь. И почто молчал? Выгораживал выродка? Или долбану честь свою казацкую ублажал? Я ж теперя не знаю, как тебя… Чё, как теперь? Смотреть, говорить?.. Как?

Давай, наберися духу и теперя расскажи мне, что там было? Петрика, тварь, уже получил своё! За то, что молчал. Степана вызвал, брательника Зинки. Петрика Стёпке всё рассказал, чё этот выродок натворил, а мне так, огрызками, да и потом, торопился… Теперя ищут её… народ собрали и ищут у моря, в дюнах. Видел её два дня тому Сева, пацан у меня работает. Пошла, говорит, как всегда в семь вечера купаться. В шторм… С полотенцем через плечо.

Дядька, что там было в магазине?

Кирьяк. Надо принять (налил себе и выпил) Андрюх? Ты, того, приехал во вторник?

Андрей. Днём, часа в три.

Кирьяк. Вот, в три. Ну я того, подумал, пусть отдыхает, и часов в пять в Илюхином магазине затарился. Он был так, слегка заквашенный, гонял своих продавщиц. Я, не заморачиваясь, пошёл к Петрику в ресторан, там посидели часика три-четыре, и Петрик повёз меня домой. Проезжая мимо Илюхиного магазина, время – десятый час, смотрим, свет и дверь открыта настежь. А магазин-то закрывается в семь. Ну, мы, того, вошли и… Илья сидит такой за стойкой, поцарапанный, рубаха разорвана. Увидев нас, проходите, мол, наливает, а за стойку не пускает. Петрик его эдак отодвинул, на полу там Зина… Белая… Я подумал, того, не живая. Но она подняла голову и виновато так нам – простите… Всё на ней разодрано в клочья, кровь по лицу… Петрик сходил, принёс накидку из салона, и мы отвезли её в гостиницу. Домой ни под каким не хотела, попросила нас никому ничего, очень просила. Она просила, понимаешь?.. Поняла? Вот… Потом ехали обратно, вошли в магазин, он там же за стойкой, в лабуды. Петрика кое-чё ему пообещал. А он слово привык держать. Не он, так Степан, тот серьёзный человек.

Света. Мразь, пьянь и выродок… Ты, ты, батя, меня останавливал, давно его надо было…

Филипп. Вы, того… Думайте, не горячитесь, где она могет быть. Зинаида Фёдоровна? София, не надо ничё говорить. Про эту беду, и такое… Найдётся… Плават так она, ты ж сама за ней угнаться никогда не могла, так она плават… Думай, Свет, ты того… Куда могла поехать. Вы, того, много где бывали, думай. С Ильёй не надо ни того… Он пропадёт совсем. Я сам с им поговорю… Лучше мать. Её он слышит, боле никого. Я скажу ей. Ему уехать надо, давно. Уедет, скажем. Всегда в нашей родове были такие, скажи, Киря. Ничё, потом становились людьми. Дед наш столько народу того, потом остаток жизни… того.

Андрей. Пап, во вторник когда он домой приезжал? Вечер уже был?

Филипп. Энто того… Часу в восьмом, тебя разбудил, шебутной такой. Выпили, посидели малость. Он того, ехал.

Света. Похвастаться приезжал.

Илья (издалека). Ну, в точку. Ой как шибко вы все меня любите (приближаясь).

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.