Пять пьес ни о чём

Пять пьес ни о чём

Моисей Василиади

Редактор Юлия Ескина

© Моисей Василиади, 2021

ISBN 978-5-0055-3122-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Семейка, вашу мать!

Персонажи:

Филипп – отец, 70 лет.

Надежда – мать, 68 лет.

Светлана – дочь, 49 лет.

Андрей – сын, 46 лет.

Илья – сын, 42 года.

Кирьяк – дядя, 77 лет.

Баба София – древняя и мудрая.

Зинаида – женщина, которая так…

Время действия: 200… какой-то год

1 АКТ

Август месяц. Раннее утро. Большой южный двор, беседка, обвитая виноградной лозой. В центре – видавший виды и годы величавый стол из акации. За столом сидит глава семейства Филипп – невысокого роста, сухощавый мужчина в летах, по-деревенски – старик. Правда, не по-деревенски как-то одет – в хорошей белой рубашке. Что-то рисует на картонке. При появлении жены прячет картонку под стол. Надя с грохотом ставит сумку с продуктами на стол.

Надя. Чего сидим и блестим? Счастья ждём?

Филипп. Ну это, того… иди давай, делай свои дела.

Надя. Я-то делаю дела! Я токо и делаю дела! Свои, твои! Всё чё-то мои дела! Рынок, магазин, сельсовет! Всё мои!.. А твои?! С кролями поговорил и все дела! Сиднем сидеть – вот твои дела! Нарядился и сидит, как этот…!

Филипп. Ну чё ты… чё те надо от меня? Ну, оделся в чистое. Чё с утра, того…

Надя. И чё!?! Напьёшься, и чё будешь делать!? В виноградники побежишь!? Так их и нет боле! И чё делать!? На лиман топиться!? Так и его нет, грязь одна! Куда побежишь?! А-а-а! Ой! Это же ты подарок любимого сыночка напялил на себя! Всё надел? Плавки дарёные не забыл? Надо же… Какого…

Андрей (появляясь и садясь за стол). Мама-мама-мама, ну что ты так… Отцу сегодня семьдесят. Семьдесят лет. И пятьдесят из них ты его каждое утро… Зачем? Ему уже давно пора от всего этого отвыкать.

Уехав из дому, я поначалу, знаешь, даже скучал по этой утренней зарядке. Каждое утро здесь просыпался от того, что вы с петухом соревновались, кто кого. А покинув отчий дом… Извиняй, мать… Там у себя в Питере просыпался, и какая-то подозрительная тишина, странно так… Никто не кричит, ни мать, ни петух. И как-то даже тревожно становилось. Решил исправить положение… Женился на такой же, прости, шумной… Как в прошлое вернулся. Через пять лет оставил ей всё и ушёл. Покой, мать, великая штука… Извиняй.

Надя (повисла тяжёлая пауза. Надя – мужу). Лыбишься? Рад, что сынок с женой твоей и матерью своей так вот разговаривает! Ой как приятно! Ну я вам устрою день рождения (ушла и через мгновенье влетела обратно) Сынок! Слёзно прошу, езжай! Отпразднуете энти ваши, и езжай! Не надо! Не надо здесь свои порядки наводить, у нас свои! Вот какие имеем, они наши! (кланяется в пояс) Уж прости! (ушла и вернулась) Пожалей нас! Мать, брата. Болеет он, болеет! Не пил! Третий день пьёт! Понимаешь ты! Ты его болезнь! И эта!.. Святая ваша… шлюха! (убежала)

Филипп. Ну всё… век счастья не видать. Всё, когда так говорит, то всё… теперь весь день, того…

Андрей. Пап, да не боись. Впервой, что ли. Переживём… Через два дня уеду, всё наладится, и мир, и покой, всё будет… (пауза) С днём рождения, родной мой. С детства, с самого раннющего детства, и по сей день связан с тобой такой пуповиной, да ты таких пуповин в жизни своей не видел! (обнимает и целует) Вот наша мать твоей редкой терпимостью и человечностью пользуется. Чего ты реагируешь как первый год замужем. Ты чего! Наша мать так должна была закалить тебя. Заметь, на меня практически не наезжает.

Филипп. Жил бы здесь, получал бы свою пайку кажный день.

Андрей. И да, и нет. Ты получал и получаешь чаще, потому что реагируешь, страдаешь, винишься. Я это слышу лет ой-ей-ей сколько… Слова одни и мотивчик тот же… Побереги своё сердце… Ты от холестерина принимаешь?

Филипп. Ну…

Андрей. Чё ну? Таблетки, статины и… Все четыре пьёшь? Утром две и на ночь.

Филипп. Ну…

Андрей. Чего ну? Пьёшь – нет?

Филипп. Да они, того, застрявают в глотке…

Андрей. Понятно… Глотка, пап, не сердце… Водички поболе и пройдёт. А ты, того, и правда, не рано ли приоделся? Время сейчас…

Филипп (глядя на часы). Так, того… Это, значит, без семнадцати шестнадцать. Так мы же, того, вроде в пять, то бишь, семнадцать часов, собрались выходить? Зинаида Фёдоровна, того, ждать будет… Негоже. До города ещё, того, доехать надо. В парк там сходить, погулять, на пушку посмотреть… На месте ли, не спёрли…

Андрей. Да, па, да, па, да, па… Обязательно совершим все наши процедуры… традиционные. Давай вкатим чего-нибудь?

Филипп. Расстроился, чё ли? Ничё, ты, того… Я в подвал, того, за вином не могу. Ключи у ключницы.

Андрей. Какое вино, отвык я от вина. Как твои таблетки, в горле стоит. Там у меня в комнате целый арсенал, Светкина работа?

Филипп. А-то… Старалась, хлопотала… И мы с ней, того, сховали всё энто.

Андрей. Что будешь? Виски, коньяк?

Филипп. Я, того… Что ты, то я… А мать не того?..

Андрей. Плохо ты знаешь нашу мать, она теперь и глазу сюда не покажет. Полдня будет в обороне. Давай виски, окей?

Филипп (подняв руку). Ну, энто… Как отвечать-то?

Андрей. О! Уеs!

Филипп (с поднятой рукой). О-о-о, ес!

Андрей. Ну ты прямо ковбой!

Появляется Илья.

Илья. Чё бодяжим? О, батя уже готов. Скоко сейчас?

Филипп (та же процедура с расстёгиванием рукава рубашки, важно оттопырив руку, демонстрируя новые часы). Без пятнадцати этого, шестнадцать. По-столичному – пятнадцать сорок пять. Вот так. А ты чё, того, поцарапанный?

Илья. Да царапучая одна попалась. (Андрею) А ты, братан, чё квёлый? Я уж все свои дела переделал. И твои… Ха-ха-ха (долго смеётся) Чё ты такой? Не выспался?

Андрей. Не спится. Днем часик прихватил, ночами здесь преступление спать, сходил на лиман. Знаешь, на месте такая лунная дорожка… Такая, что чуть было не пошёл. Штаны уж было закатал. Всюду – шур-шур-шур, шелестит… Покойно так. Звёзды с кулак…

Илья. Какой седня день-то?

Филипп. Щас гляну… Первое августа, среда, это точняк (показывает часы). Во.

Илья. Батя! Рубаха, часы, всё новьё! А плавки надел, у тебя их штук тридцать ненадёванных? Андрюх, в этом годе какие ему приволок? В горошек? (ржёт) Батя, жениться надо в новом исподнем, любая сразу даст.

Филипп. Во чё мелит…

Андрей. Мать, по-моему, не планировала его женить. Надо бы спросить?

Илья (едко хихикнул). Хе-хе-хе. Вот ты, Андрюха, и спроси, а мы посмотрим!

Филипп. Дались вам эти плавки. Завтра их все, того, сожгу. Чё ты все орёшь? Вы сегодня накличете… (смотрит на часы) Мы сёдни пойдём аль как?

Илья (смеётся). Заторопился. Не бойсь! Невесты подождут.

Филипп. Тьфу ты… Тише ори, счас она, того… Чё такой шебутной сёдни?

Андрей. Илюш, а что сегодня за день?

Илья. Чё? А чё, должен помнить? Среда, вот. А-а-а-а, е… нать!.. Батя, это ты ж сегодня… Так мы ж вчера типа, того, пили. За родился… Ну и чё вы развели здесь с утра. Ну родился и родился. У нас кроме тебя, Андрюха, никто и не помнит, кто когда родился. На хрена тебе эти концерты с рождениями и ресторанами? Чё помнить? Батя, ну типа да, поздравляю… Бать, ты того, сходил бы к Пашке, мне надо типа потолковать с Андрюхой.

Филипп. Я-то могу и к Пашке, и к энтой… а идтить сёдни пойдём, аль как? (ушёл бормоча)

Илья. Ну чё?

Андрей. Ты про что?

Илья. А ты как бы ничё, да? Типа не понимаешь?

Андрей. Илюш, ты и вчера чего-то хотел от меня, просил, пугал. В чём вопрос?

Илья (зло наезжая). Чё ты ездишь? Чё ездишь сюды? Придумал хренотень с энтими… рождениями. Какие у нас рождения? На хрена нам это.

Андрей. Ну, ты не можешь мне запретить ездить к родителям. Я в твои хоромы и не захожу. И потом это мне решать – праздновать отцовское день рождение или нет. Ему это в радость, да и мне в удовольствие приезжать домой и видеться с родственниками… Некоторыми. Если ты об этом, так я тебе не помеха ни в чём. Ездил десять лет назад почти каждый год, теперь в три года раз и опять – на тебе, не угодил…

Илья. Ох какой ты. Прямо ужик такой… Всё ты понимашь, чё да как… Слов других боле не буду говорить. Скажу тока одну… Теперя можно не ездить! Всё теперь, поздно! Поздно! (орёт) Батя!.. Давай, того, отметим энто дело!

Рубаха у тебя… Так свадьба когда? Сёдня?

Филипп. Я энто, того, у кроля нашего, у Пашки спрашиваю: в кого они такие, всё орут и орут… Он говорит: в корову. Была, говорит, у вас корова такая, Марта. Помнишь, Андрюх? Однорогая. Стоит посреди двора и орёт. Мать на неё, а Марта на мать… Сейчас мать прибежит, устроит тебе и свадьбу, и поминки…

Илья. О-о-о. Это да. Мать, да. Мать может… Так похмеляться будем или чё?

Андрей. Я счас. Вы за матерью следите. Если что, свистите.

Филипп. А чё свистеть?

Илья. Похоронный марш. Мотивчик знаешь?

Филипп. Типун тебе на язык. Чё ты такой-то?

Андрей (появляясь). Посуда где?

Филипп (разгребая ветошь). Тута, с утра захоронена.

(Илья быстро разливает)

Илья. Это, батя, с днём рождения тебя, чё ли… Здоровья и того…

Филипп. Да ладно тебе, не шуми. Энто чё там дальше говорят, забыл… Здоровья и того… как…

Илья. Ну типа счастья и… (смеётся) Ой, охренеть. Селянину счастья. Усраться можно… Это, батя, поздравление для городских и этих… олигархов. Для селян ещё не придумали.

Филипп. Не, а чё там дальше… Раньше помнил… А-а-а, вот – долгих лет жизни. Вот, да… Брежнев, бывало, так говорил – долгих лет жизни. Гляди, толково, это правильно.

Илья. Ой, бл… Ладно, долгих лет тебе жизни с Надеждой Петровной (ржёт)

Филипп. Вот-вот-вот… Ентим живёшь, ентим и того… Будем. Тихо чокайтесь, мать этот звук за версту чует. Давайте тихонечко, вот так. Ну, поехали…

Входит Светлана, останавливается, уперев руки в боки.

Светлана. Художник Репин! Отец натаскивает отпрысков, как правильно возлиять… Да глотайте уж! Здоровы были. Привет, братец (подойдя к Андрею и взяв за плечи, долго смотрит в глаза)

Андрей. Привет, сестрёнка (обнялись).

Света. Налейте мне три капли. Чё там, вискарь? Илюха! Налей, говорю! Не жмись!

Илья. Чё орёшь! Мать услышит (наливает).

Света. Кто тебя так? Мало. С удовольствием бы добавила. У-у-у… (угрожающе, провела рукой по лицу Ильи). Не услышит мать, ушла к бабке Софье! Чё, мать с утра своё отработала? Разборки были, а? Ну, братец, с приехалом!

Андрей. Спасибо. И всё?

Света. А чё ещё! Ну ещё раз с приехалом! (смеётся и выпивает) А чё без закуси сидите? Батя, чё мамка такая? Ругалась, чё ли? Ба! Батя, в какой ты рубахе… Это же (встала и, подойдя сзади, залезла под воротник) Ё-моё! Это же Армани! Тыщи четыре-пять стоит! Батя, ты чё! Женихаться собрался!

Филипп. Всё орут и орут, сейчас накличут… Надо рубаху сымать, житья не дадут (стал расстёгивать рубашку).

Света. Не смей! Красота какая. Ты прямо как с журналу…

Илья (наливает всем, протягивая стакан Светлане). На, держи. Может, чё скажешь?

Света. Да я уж дважды сказала, вы чё!? Могу ещё. В общем… Ой, ё-моё!.. Андрюха, ты, он же… вашу маму!..

Илья. И твою, тем же..

Света. Батя, ну давай, с этим… Сказали бы, засранцы! С твоим днём рождения! Желаю тебе здоровья и процветания в бизнесе! (смеётся) Чё мелю!.. Это я у себя в кабаке такое гостям впариваю. Здоровья тебе, мой дорогой батяня! А, знаешь, что самое главное? М-м-м? Без тебя не было бы нас?! (ржёт) Вы чё так смотрите? Это типа шутка…

Андрей. Да мы поняли, садись, рассказывай.

Света. Илюх, ты, того, давай сгоняй в холодильник, там сырку, колбаски… Вы чё, я так не могу, я же не завтракала ещё, а вы чё? Чё сидишь! Давай! Яиц там десяток брось на сковороду.

Илья (вставая). Чё разоралась! Сама давай.

Света. Чего! Кто тут старшой! Давай, ноги в руки! Я по брату соскучилась… Илюш! Кредита на хрен лишу! (Илья нехотя пошёл)

(Андрею) Чё ты такой? Чё стоишь! Садись давай!

Филипп. Вот чё за дом, орут и ржут, в конюшне сельской тише. Светка, чего вы все орёте. Он вот пред тобой. Что за порода такая… И, правда, коровья какая-то порода…

Света. Батя, иди ты!.. Илюшке помоги, с закусью, а то у него руки крюки. Давай сходи…

Филипп (вставая). Да вот прямо… Всё бросил и пошёл, как же… (ушёл)

Света (долго, пытливо, смотрит на Андрея). Тебя сколько не было? Три? Аль боле?

Андрей. Да, три… Три года. Чего выглядеть-то хочешь? Со мной всё в порядке, и мамке так передай. Это она тебя подослала, колись?

Света. Было такое, позвонила. Волнуется за тебя. Говорит, бузили, кричали вчера… Илья, говорит, плохой, злой уж который день. Андрюха, говорит, глаза от меня прячет, вижу, плохо ему… Тебе плохо, братишка?

Андрей. Вот больше нет у вас занятий, как меня разглядывать и пытать.

Света. А ты это, наше всё… С самого детства, самый-пресамый… Смотрите – Андрюша! Что Андрюша сказал, что Андрюша сделал, куда пошёл. Это Андрюша пёрнул (ржёт). Самый-самый… Бабка София, та вообще глаголит – Андрюха был бы здесь, село было бы. И то было бы, и другое, и куры бы не гадили! (ржёт) Бабка долго живёт, знает много. Приезжай! Гостиницу подарю. Одну! (ржёт) У меня теперя их две, понял! Серьёзно! Завтра перепишу! Давай! И не только бабка София, многие проявляют интерес…

Андрей. Это ты о ком? О Зинаиде, что ли? Вот далась тебе эта старая заезженная история…

Света (замахнувшись). Как дала бы! Заезженная! Кто заезженная!? Зинка!?.. Гадость и гавно – это не про неё, понял! Это к ней не липнет, не старайся! Она… она… да если б я была мужиком, а не казачкой долбанной, я бы…

А сам то!? Сколько лет в ресторан её зовёшь!? (злорадно смеётся) А чего ей сам не звонишь? Бздишь? Правильно делаешь. Она здесь, через три дома, сходил бы и позвал сам… куда надо.

Андрей. Как здесь? В отцовском доме, что ли?

Света. Да уж третий год… Отца её инсульт… того, она и выхаживает его. Тётка ей помогает. Довожу до сведенья. Зинаида Фёдоровна работает шеф-поваром в моём кабаке. Года два уже. Таких поваров поискать надо, весь город у меня кормится. И всё она – Зинка. Два дня, как отгул взяла, что-то там с отцом… или готовится к ресторану! (ржёт). Праздник национальный, е… нать! Андрюша приехал!.. Знаешь, чё я ей недавно сказала?! Сказать?

Андрей. Хочешь – скажи, не хочешь – не говори.

Света. Ох, етишь-ты разъетишь! Понтовые мы какие! Выдержанные! (пауза) А сказала я ей: пошли ты его… в другу область! А можно и дальше… Да! Да! Специально работать к себе позвала! Чтоб тебя, урода, помирить с ней! Так я раз в день прибегаю поглядеть, на неё порадоваться, что такие бабы ещё есть!.. Вы чё, в этот отстой, в «Жемчужину» пойдёте? Давайте ко мне, у меня фирма, и в город переться не надо. Хотя, того, многолетняя традиция… Сходи к ней, давай… Помоги ей, и себе помоги… Я чё, не вижу… Сколько лет ты один кукуешь? Лет пятнадцать?

Андрей. Ну да, около того…

Света. Нравится одному-то?

Андрей. Сойдёт…

Света. Лет двадцать вы в эту «Жемчужину» ходите?

Андрей. В те времена лучший ресторан в городе был. Пятьдесят отцу было.

Света. Ну да. Ещё и Илюху берёшь, типа для отмазки. Мол, это им надо. И обязательная развлекуха – Зинка. Да? А чего так? Не стыдно родственникам шлюху подсовывать? Так ты её тогда приложил? Знаем, слышали! И не я одна…

Андрей (спокойно). Чего-то от меня все хотят, и никак не пойму чего. Ты хочешь, чтоб я изменил своё отношение к ней? Хочешь, чтоб я покаялся? Только в чём мне каяться?.. Хочешь, чтоб я её в ресторан, как ты говоришь «для развлекухи» не приглашал? Могу, всё это я могу… Только покаяться не смогу… Она сама мне в лицо, причём без горечи и нервоза, сказала, что переспала с тем… А потом добавила: и с тем… Дальше я слушать не стал, заткнул её в достаточно грубой форме (о чём до сих пор сильно жалею. Я про форму). Всё. А ресторанная история случайная. А может, не знаю… В общем, встретили её в ресторане, когда праздновали отцовское пятидесятилетие, пригласили к столику. Танцевали, пригласила потанцевать отца, Илюху, меня. Смеялись, шутили… Я диву давался – будто ничего и не было. Лучший вечер в жизни, по версии отца. Решили и постановили – делать это каждый год, первого августа, вот такой компанией. Но получается раз в два-три года, каждый год мне сложно. Вчера по просьбе отца попросил Илью позвонить ей, позвать на традиционную встречу. Чего ещё? Хочешь помирить нас? Мы не ругались. Что ещё?

Света. И Илюха сказал, что она согласилась?

Андрей. Вроде да, а что не так? Что-то с Илюхой?

Света. А ты типа не знал, что он все эти годы достаёт её, и как… Знал ведь?

Андрей. Знал. Видел… И что? Он вольный казак. А она…

Света. Мудак он, а не казак. Бычара. Ни одну тёлку не пропустит. Узнаю, что обидел её, убью погань.

Андрей. Почему обидел? Может, у них взаимно.

Света (замахнувшись). Врезать или на потом отложить?! Это же Зинка! Может – не может! Не может она херни сотворить! Потому что, Андрюх, это же Зинка… Слышишь, Зинка!.. Которая с первого класса по пятам за тобой ходила… Андрюш, ты умный мужик, душевный, а вот ни хрена в бабах не сечёшь. Она же на себя наговорила, что у неё с Коляном, другом твоим, и с этим кугутом хуторским, было. А чё ты у них не спросил? У друзей своих? Нельзя? Мужик! А её шлюхой так, что вся улица слышала, можно?.. Она наговорила на себя, чтобы не держать тебя здесь. Ей восемнадцать всего было, Андрюш, восемнадцать, а ты такой понтовый из Питера: как вы тут живёте, срань кругом, да я здесь дышать не могу… А мы, раззявив рты, кушали. Да-да-да, и не одну ночь. Мы же все пять лет, всё лето за столом беседы вели, когда ты приезжал на каникулы. Говорил ты, а мы слушали. И диву давались. Вона чё есть!.. Ты был для нас… Ты же домой приезжал и сразу к ней… Я-то это видела, да и всё село видело, и… Я от радости задыхалась, глядючи на вас. Так, что про себя на хрен навсегда забыла!.. Зинка, Зинка, дура, решила, что она со своей этой приставучестью помеха тебе, вот эту хрень тебе и залепила. Я год тому назад об этом узнала, даже приехать хотела к тебе в Питер. С сюрпризом! Чего-то мы в кабаке у меня праздновали, покушали крепко, я и выпытала у неё. Всегда знала, всегда, что-то не то!.. Ей тридцать восьмой, дуре, а она всё в девках… Да и херня всё это – девка, не девка… Прости, братишка, у меня, старой дуры, такая везуха. У меня такая подруга… Ты, братец, просрал такое… За это, мать—перемать, в тюрьму надо сажать!

Матюшком мне нельзя! Бизнесвумен я! Да и с дядькой слово дали бабке Софии – не материться. Всю жизнь матерились, и вот два месяца как махры-хреновые. Вместо б… бррр. Оп-ро-сто-во-ло-сит-ся! Ну ты понял, какое должно быть слово… Чё смотришь? Нравлюсь?

Андрей (целует). Всегда и во всём… Всё тебе идёт.

Света. Поняла, кому всё к лицу. Варька рассказывает тебе о Зинке? Вижу, рассказывает. Они каждое лето не разлей вода. Ты молоток, что сюда её сызмальства привозишь. О тебе Варька мне рассказала, но только мне.

Андрей. Ну, она много чего рассказывает. И правда хорошо, что она здесь часто бывает. Очень хорошо. Спасибо тебе… Через неделю будет. Ну вот, живу, и правильно, что один… В смысле, с Варькой одни. Это нам трудно далось… А ещё одну женщину, другую – шумную, тихую, нежную, любую – я бы не осилил.

Света (ржёт). Вот оно. Отрок, истинно глаголешь! Как наш дядька Кирьяк говорит. И я такая же. Никого, никогда на дух не нужно. Но ты не поэтому один. Из-за паскудника этого, из-за Ильи… Не пи… не пиши мне писем, брат! Ты, брат, совершаешь самую большую гнусь в своей жизни.

Андрей. Дядька что-то не показывается. Не хворает?

Света. Ты чё! Меня бздит, потому и не кажется! Я его главный спонсор и, что для него гаже – главный надзиратель! (ржёт) Тьфу-тьфу-тьфу, не поминай. Сразу появляется, как этот, как его… ну этот из ступки?

Андрей. Ой, да там много разных в этой ступке-то.

Света (ржёт). Хорошо шутишь, хвалю, не разучился. Обожаю шутников-шухарей! Вот если б кто со мной так шутканул, сразу бы трусы кружевные ему подарила (ржёт). За Варьку-дочь – отдельное спасибо. Из лучших, коллекционных наших людей. Такой коктейль тебя и бати, и, как ни странно, Зинки… Вкусный, бррр!.. (ржёт)

Варька не из болтливых, это я клешнями из неё вытягивала… Что? Часто накатывает?

Андрей. Нет… Раз в году, осенью, на недельку так.

Света. У-у-у… Это… и как давно?

Андрей. Лет семь, но ощутимо где-то года три. Да, так где-то… Ты, это…

Света (гневно шипя). Мне надо знать, понял? Это как у деда, да? Убегаешь или ещё нет?

Андрей. Чтоб так, нет. Но порывался, это было. Но терплю. И подвываю… слегка. Второй год в больницу ложусь по осени на недельку. Проколюсь… (смеётся) чё ты смотришь?

Света. О как смешно, так смешно… Чуяла, и не одна я. В прошлый твой приезд глаза стал прятать от мамки, от меня. Помнишь? Мамка сразу за рентгеном – бабку Софию позвала…

Андрей. Просканировала до пят…

Света. Ты чё! Бабка уникум, видит как это… Эмерте. Мы у неё постоянные клиенты, я, Зинка, мамка. Народу прорва, но пришлых не принимает, только своих. Говорит, кого знаю – тому помогу. Чё сказала тогда?

Андрей. Сейчас вспомню… А, вспомнил. Сказала – будь здоров (смеётся).

Света (замахнувшись). Дурак ты, б…! Бррр. Я серьёзно!

Андрей. Ну про что ты спрашиваешь, Свет? Про это никто ничего не знает. Никто. Про то, что в ней, в голове.

Света. Верно глаголишь. Про жопу не могут разобраться, а уж про энто… (ржёт)

Андрей. Не говори. Спасибо, сестрёнка. Малоприятная штука, но не смертельная. Будем жить и радоваться жизни, обещаю торжественно.

Света. Хорошо. Смотри, гад! Обещание дал! (обнимает) Убью гада!

Андрей. Я, это… сам хотел поговорить с тобой. Психолог настоял, чтобы я про это больше узнал, выговаривался. Ну, про то, как у деда это протекало. Психолог… Поняла? У меня теперь свой психолог, и он говорит, чтоб я, того, не боялся про это говорить и интересоваться. Сам помню мало. Но вой до сих пор помню, даже слышу иногда. В классе первом, втором у бабы Мани нашей спросил: А что это, кто это там воет? Волки, говорит, ночами бродят. Не ходи ночью со двора, не смей.