Деятель

Обыкновенно Живчик появлялся как ураган, внезапный, улыбающийся, бодрый, стремительный, взвихривая вокруг себя пространство, не заботясь о сохранности принадлежавших этому пространству вещей и людей. Как кто-то в шутку заметил, Живчик с лёгкостью может заставить и мёртвого заниматься Звуковым Воздействием. Через одно занятие все уже чётко усваивали первое правило – к появлению Живчика все должны быть переодеты и в максимальной готовности находиться в Учебной Комнате. Опоздания с оправданиями не принимались, хотя штрафных санкций не следовало. Если не считать того, что он умел так унизить провинившегося, что у него пропадало всякое желание в следующий раз нарушать установленную дисциплину. Тем не менее, Живчика все уважали и любили и даже приходили из других Групп на занятия чтобы лишний раз поучиться у него.

Тихоня разминался в Учебной Комнате, где вместе со всеми ждал Живчика. Тот появился, ровно тем же способом каким всегда это делал и ровно к началу урока. Однажды, вскоре после знакомства, Тихоня, узнав, что Живчик в Новогоднюю Ночь успевает навестить и поздравить всех своих друзей в Городе, удивлённо спросил как ему это удаётся. На что Живчик хитро подмигнув, ответил, что у него есть один секрет. Тихоня не сдавался и выпросил рассказать этот секрет. Он оказался гениально прост – Живчик, не имевший личной самоходки, знал наизусть расписание и маршруты почти всех фургонов в огромном Городе и точно рассчитывал своё движение по минутам, чтобы до того как транспорт перестанет ходить, успеть сделать праздничные визиты ко всем, без исключения, друзьям… Самоходку он так и не приобрёл и порой Тихоню мучило любопытство, какой новый секрет помогает Живчику быть пунктуальным теперь, когда никаких расписаний давно уже нет…

Как правило, свои уроки Живчик строил по одной схеме – вначале общая разминка, затем групповые упражнения, потом работа в парах, и после этого он уделял внимание лично каждому Ученику, в то время как остальные выполняли какое-нибудь задание. Пока шла разминка и прочее, Тихоня сосредоточенно готовился к Выходу. Он не поменял бы своего решения, но было всё равно страшновато оттого, что теперь его прикрывать некому и, обращаясь к Живчику, он наверняка обратит на себя чьё-то, скорее всего неодобрительное, внимание… Закончив индивидуальное занятие с Трубой, которая всё никак не могла извлечь правильный звук, и махнув безнадёжно рукой, Живчик подошёл к Тихоне.

– Все продолжают делать то, что делали! – зычно гаркнул Живчик и спокойно воззрился на Тихоню.

Тихоне показалось, что он ничего не успел ещё сделать, как наступила тишина и, не ощутив момент Выхода, он очутился в какой-то очень знакомой обстановке. Тихоня тут же узнал место. Это был тот самый загородный Дом Отдыха Руководителей, где Живчик любил бывать, и куда Тихоня однажды был приглашён в гости. От того приезда у него сохранились самые тёплые и приятные воспоминания. Было хорошо и солнечно, за весь день ни разу не испортилась погода. Они гуляли, разговаривали, рядом в двадцати минутах неспешной ходьбы шуршало кротким прибоем море, а воздух тонко благоухал хвоей, и кругом стояла тихая красота, не нарушаемая человеком лишь потому, что служила ему лекарством от городских забот. Тихоня стоял в общей гостиной на первом этаже. Под ногами шикарно располагался тот же самый, во всю комнату, ковёр с мягким глубоким ворсом. И как тогда захотелось завалиться в него и закрыть глаза. В гостиной никого не было кроме Тихони и Живчика. Он, отвернувшись, смотрел в окно.

– Неплохое всё-таки местечко, а? – сказал Живчик, не оборачиваясь. – Если хочешь, можешь поваляться на ковре… Я никому не скажу!

Тихоня подошёл к окну и встал рядом с Живчиком. Из-за прозрачных портьер была видна детская игровая площадка на улице. Пустая. Тихоне это напомнило рассказы бабушки о войне и ему стало грустно.

– Да, ты прав, не весело, – отозвался Живчик. – Зато тихо. Можно отдышаться и подумать.

Он повернулся к Тихоне:

– Я рад за тебя. Молодец, что не сдаёшься. И хорошо, что вернулся в Школу. Хотя, быть может, тебе это ничего хорошего и не принесёт…

Тихоня смотрел на него и не мог начать разговор. Он знал, что за Границей люди выглядят иначе, а если и так же, то ведут себя по-другому и говорят не так, как в обычной жизни… Он заметил, что Живчик здесь тоже какой-то другой. Но какой?.. Вот это было непонятно – Тихоня ничего не чувствовал. Вообще. И ничего не хотел. Кроме, как, действительно, лечь на пушистый ковёр и задремать… Он сильно потёр себе лицо рукой и спросил… наобум:

– А кто-нибудь сейчас за нами наблюдает?..

Живчик удивлённо поднял брови:

– Ты о чём?

– Ну, кто-то в курсе моего теперешнего Выхода? Кто-то из Руководства?

– А!… – Живчик помедлил. – Когда Ученик выходит за Границу это всегда становится известно. Ведь это редко происходит.

– Так ЧТО известно? – допытывался Тихоня. – Факт моего Выхода, или нас примитивно подслушивают?

– Нет, – ответил Живчик. – Думаю, что нет. Но могут и прислушаться… если посчитают нужным.

– И от чего это зависит?

Живчик пожал плечами:

– Зависит от твоих намерений…

– Можно так сделать, чтобы нас не услышали?

Живчик улыбнулся одними глазами:

– Говори.

Тихоня помолчал и спросил:

– Что случилось с Сиреной?

Живчик опустил глаза:

– С кем?

– С Сиреной, – повторил Тихоня.

Живчик не отвечал.

– Вы же, наверняка, знали её, – недоумённо продолжал Тихоня. – Второй филиал Центра Воздействий, Группа №2. Шесть лет назад… то есть, семь… с момента поступления…

Живчик молча взглянул на Тихоню.

– Я учился тогда у неё, – пояснил Тихоня, ища в глазах Живчика отклик. – Мы были в структуре Школы. Вы не могли не знать… Вы ещё приходили во Второй когда шли Экзамены. Я вас там видел…

Живчик молчал. И тут Тихоне расхотелось заваливаться на шикарный ковёр и дремать, расхотелось спрашивать, говорить по душам как «раньше» тоже расхотелось… В голове стало ясно. Ему захотелось одного – немедленно уйти. Он настроился на возвращение, но Живчик остановил его.

– Погоди…, – сказал он, закрыл глаза и через секунду открыл их. – Теперь, не прислушаются.

Живчик отодвинул портьеру и присел на подоконник, скрестив руки на груди. Он внимательно посмотрел на носок своего ботинка и сказал:

– С твоей Сиреной всё хорошо, не волнуйся. Насколько это возможно в её положении. Она по-прежнему работает во Втором. Но не в том, который ТАМ, а в том, что ЗДЕСЬ… И она сейчас… как бы это сказать… немного другая. Понимаешь?

– Нет, – ответил Тихоня.

Живчик с улыбкой поглядел на Тихоню:

– Смешной ты!..

Эту фразу Тихоня не слышал от него уже очень давно. И всегда не мог распознать, что Живчик имел ввиду – то ли, что Тихоня глупец, то ли молодец, потому что говорилось это по-отечески ласково.

– Ну, вы же знаете меня, я немного тугодум, – серьёзно ответил Тихоня. – Раз уж мы говорим, может раскроете какие-нибудь подробности?

– Отчего же, какие-нибудь можно! Начнём с того, что… я надеюсь, ты уже успел заметить, ЗДЕСЬ всё не менее осязаемо, чем в так называемой «реальной жизни». Исследованиям пространств находящихся, как говорят, «за Границей», от силы десять-пятнадцать лет. Под этим я подразумеваю серьёзные исследования. Вести же их всё равно что нырять в Океан на глубину – мало кто может, без специальных средств, часто и подолгу, а главное, продуктивно это делать. Сложность, в отличие от воды, в том, что не существует никаких вспомогательных специальных средств позволяющих сколь угодно долго исследовать пространства за Границей. Поэтому только теперь, благодаря элементарной частоте Выходов, появилась возможность, у некоторых из нас, пребывать ЗДЕСЬ длительное время. И уж совсем единицы из этих некоторых смогли ПОКА не возвращаться… Сирена одна из них. Правда, её подвиг, это подвиг поневоле – ситуация сложилась таким нехорошим образом, что деваться ей было решительно некуда, всюду её бы нашли и за то, что она делала по головке бы не погладили…

– А что она делала? – спросил Тихоня.

– Кроме истории с тобой?.. Лучше тебе не знать. Так вот… когда стало ясно, что податься ей некуда, спонтанно возникла идея пересечь Границу полностью.

– Подождите… Вы говорите о физическом Выходе, то есть вместе с телом?

– Да. Конечно, определённый риск был, но… она сделала это и теперь она снова во Втором, только с другой стороны, если так можно выразиться.

– А что означает, что Сирена «немного другая»? – спросил Тихоня.

– Ну… видишь ли… это не совсем ещё понятно…, – Живчик задумчиво почесал лоб и продолжил. – До недавнего времени, мы думали, что когда ты Выходишь обычным способом, как сейчас например, то все, так сказать, «низкие» или более грубые твои составляющие остаются при физическом теле, а ЗДЕСЬ видно как бы только изображение. Знаешь, бывает часто, что сначала видишь портрет человека и у тебя складывается одно представление о нём, а потом видишь этого же человека во плоти, и оказывается, что он выглядит несколько иначе или совсем не так, как на портрете и твоё представление о нём меняется, точнее дополняется какой-то новой, для тебя, составляющей. Потом этот человек заговаривает с тобой и снова всё меняется – вы общаетесь, а твоё представление опять дополняется и так далее. И если сравнить твоё первое впечатление от портрета и последнее наиболее полное, то это будут зачастую два разных человека. Так вот… Приходится признать, что в действительности всё наоборот – все составляющие лежат по эту сторону, а ТАМ только то, что можно было бы назвать обрывками первичного изображения. Понятно?

– Не слишком, – ответил Тихоня. – А чем Сирена занимается теперь?

Живчик рассмеялся.

– Ну, работы там хватает!

– Не скажете?

– Пока нет…

– И вы «пока нет»… кругом сплошные тайны, – сказал Тихоня, вспомнив, о чём ещё хотел поговорить с Живчиком. – Кстати… тут вот какой вопросик есть…

Он не знал, как начать. Живчику он, конечно, доверял, но… шесть лет ведь прошло! И потом, не стоит забывать где они находятся – до конца неизвестно какой Живчик ЗДЕСЬ… Тихоня помялся немного и выбрал избитый приём из романов, весьма удобный – и говорить можно не совсем напрямую, и в то же время, собеседник хорошо поймёт о чём речь.

– Одному моему другу сделали довольно странное предложение, – начал медленно Тихоня, тщательно подбирая слова. – Если не сказать хуже… Его заманили СЮДА и пригласили создать какой-то триумвират… – Живчик никак не отреагировал на это слово. – Цели свои…приглашающая сторона не

раскрыла, пообещав сделать это после того, как он примет предложение. Ему заявили, что он будет помогать людям и решать значимые вопросы… А также намекнули, что за своё нынешнее, лучшее положение, он некоторым образом обязан… Вопрос такой… Вы знаете о чём идёт речь? Что за триумвират?

– Триумвират? – переспросил невозмутимо Живчик. – Тебе объяснить, что это такое?

– Я знаю, что означает это слово, – резко ответил Тихоня. – Вы можете мне сказать, о чём идёт речь, какие сейчас могут быть триумвираты?

– Во-первых, конкретизируй, пожалуйста, если можешь, о ком ты говоришь… Во-вторых, где происходит дело?

– Хорошо, – ответил Тихоня. Ему были неприятны недомолвки, он всегда любил говорить начистоту. – Предложение было сделано в Школе… Руководителями. Так конкретнее?..

– Более-менее, – спокойно ответил Живчик. – Но я не могу ничем помочь. В Школе десятки штатных, действующих Руководителей. И не знаю сколько постоянно-периодически привлекаемых… Так что, – он улыбнулся, – сам понимаешь…

Тихоня внимательно посмотрел на Живчика. «Не пробиваемая броня!» – подумал он с уважением. Тихоне не нравилось, что он по-прежнему ничего не чувствовал. И это означало скорее всего одно – Живчик старательно и умело закрывался. А это, в свою очередь, означало, что было что скрывать. Может, он таким образом оберегал Тихоню от лишнего, а может и утаивал что-то важное…

– Что ж, – легко сказал Тихоня, – тогда посоветуйте моему другу… соглашаться ему или нет?

Живчик своим прямым непроницаемым взглядом посмотрел Тихоне в глаза и спокойно ответил:

– Если зовут, надо откликнуться – Руководитель Школы дурного не предложит. Но пусть твой друг сам решит. – Живчик подмигнул. – Собственнолично!..

– Спасибо, – задумчиво проговорил Тихоня. Всё встало на свои места – что-то действительно поменялось и дорогой, уважаемый Живчик ему не помощник и не советчик. Может это и к лучшему – можно не разрываться между кем-то и кем-то. Всегда полезно знать кто на чьей стороне. Хотя ситуация когда есть стороны с условием чтобы ты был только на одной из них, сама по себе противная природе вещей, была и Тихоне противна до глубины души. Вот что бы с радостью он поменял, так это чтобы не было вовсе никаких сторон. Или, на худой конец, чтобы была одна…

– Ну, что, отпускаешь меня? – пошутил Живчик.

– Да, да, конечно, – неловко улыбнулся Тихоня и, спохватившись, добавил:

– А на Сирену как то можно выйти?

– Зачем тебе?

– Хотел повидаться, поблагодарить…

– Я передам ей… А ты забудь, что знаешь про неё… – Живчик подумал и добавил. – И старайся думать поменьше… для подстраховки!

– Хорошо. Ещё раз спасибо! – ответил Тихоня и, не успев сосредоточиться на возвращении, снова не уловив точку перехода, оказался в Учебной Комнате.

– Теперь поработай самостоятельно, – громко, покрывая старательный учебный гвалт вокруг, сказал ему Живчик, и перешёл к следующему Ученику.

8

«Его нигде нет!»

«Ты смотрел?»

«Конечно!»

«Как далеко?»

«Насколько смог, ты же знаешь!»

«До дома достаёшь?»

«Нет, не получается!»

«Я сейчас попробую…»

Волк сидел на лавочке в Городском Саду, находившемся в двух коротких улицах от Школы. Он пришёл сюда специально для того, чтобы связаться с Ведьмой. Тихоня очень любит это место и с восторгом рассказывал, что на эти аллеи каким-то чудом не проникает ни душный шум раскалённого Города, ни едкий транспортный дым, ни суета… И он прав. Здесь можно отдыхать. И даже послушать пение птиц. И даже спокойно обдумать что-нибудь. Но самое интересное (говорил Тихоня), хотя и не самое главное, здесь, в Саду, можно мысленно связываться с кем хочешь, не боясь быть подслушанным. А ещё интереснее и удивительнее тот факт (и это уже после открыл сам Волк), что находившегося в Городском Саду невозможно было почувствовать и найти извне, но в то же время, он, находясь внутри, мог по желанию связываться с кем-нибудь мысленно и вызов было ни за что не отследить. Волк потом проверял несколько раз, и не мог постигнуть, за счёт чего получался такой идеальный и разумный экран. В парке не было никаких сооружений или устройств. Ничего. Ничего, кроме деревьев, очень больших и очень старых, травы, кустов, цветов. Неужели простой, ничтожно малый кусочек леса мог создавать такой мощный защитный экран? Волк не мог в это до конца поверить, но, по-видимому, именно так и было…

«Ну, что там?»

«Подожди…»

«Может мне к нему поехать?»

«Подожди!»

«Жду…»

«Есть. Нашла…»

«Где он? Он жив?..»

«Жив, жив… Всё нормально.»

«Да где же он?»

«Похоже… сейчас… ага… вроде в лифте сидит…»

«ГДЕ?!!»

«В лифте»

«Как ты поняла?»

«Идёт слабый, очень слабый сигнал…»

«И что он там делает?»

«Застрял, наверное!»

«А это точно он?»

«Точно. Посылает запрос, но там стенки лифта отражают. Потом ещё шахта. Она в центре дома, плюс ещё его стены. Еле-еле слышно… Но это он, успокойся!»

«Ну, СЛАВА БОГУ! А я уже перенервничал тут… Это кто ж его не пускает?»

«Кто-кто, догадайся!»

«Скверно!»

«Да»

«Чего делать будем?»

«Пока ничего… посмотрим»

«Как ты думаешь, мне его ждать?»

«Да нет, он уже сегодня не приедет. Пока выберется, пока в себя придёт…»

«Хорошо. Еду»

Волк решил посидеть ещё немножко под роскошным, величественным деревом, на скамеечке. В Саду было хорошо, тихо, народу совсем немного и уходить не хотелось. Тихоня всё время зовёт его сюда, говорит, что если медленно, но ритмично ходить по Саду не останавливаясь, всё равно в каком направлении, то обязательно начнут рождаться стихи. Надо будет попробовать как-нибудь! Тихоня твердит, что это «чудотворное место»… Особенно вечером. Может быть… очень может быть! Однажды Волк и Болтун (Тихоня порекомендовал его, когда Волк искал Деятелей для своей Учебной Демонстрации) будут возвращаться с поздней тренировки и опьянённые удачной совместной работой, в отличнейшем настроении, подначивая друг друга, будут рассказывать наперебой и громко вслух, неприличные анекдоты, соревнуясь при этом, чей анекдот грязнее. В одурении, они случайно забредут в Городской Сад. И тут произойдёт нечто такое, что ими обоими сперва в полной мере не осознается, а потом с каждым новым приходом в Сад, будет расти и поражать снова и снова… Едва миновав ворота и войдя в первую же аллею, они, замедляя шаг, вдруг остановят разом потоки слов и тихо глядя по сторонам на высокие, древние деревья, словно только что проснувшиеся дети будут бродить без цели, вдыхая свежий аромат листвы, травы и цветов, забыв на какое-то время кто они, как здесь очутились и куда им нужно непременно идти…

Волк глубоко вдохнул, потянулся и, поднявшись, неспеша направился к выходу.

«Ох уж этот Тихоня! Заставил поволноваться! Да! А всё таки, почему он хотел именно в Школе встречаться?!! Странно! Завтра пусть изволит всё объяснить… Кстати, надо затащить его сюда! Лучшего места для спокойного разговора не найти!..»

9

Урок начинался, как все предыдущие уроки, с подготовки помещения – приведения в порядок кресла Первого Руководителя, обеспечения его и Шамана чаем, расстановки стульев, проветривания и прочих магических действий. Тихоня был всё ещё под впечатлением встречи с Живчиком и не видя смотрел как из подсобки неторопливо заходит Белый Дракон, сопровождаемый Шаманом. Кто-то толкнул Тихоню вбок, он спохватился и подскочил, догоняя почтительно вставших Учеников. Тихоня, несмотря на то, что был занят своими мыслями, заметил, что Белый Дракон чем-то недоволен. Первый Руководитель на ходу поздоровался со всеми и на секунду задержался у своего кресла, выразительно взглянув на Тихоню. Потом развернувшись, сел, за ним Шаман, следом остальные. У Тихони заломило в груди. Как он не любил такие моменты. Первой реакцией всегда был не то чтобы страх, нет, Тихоня знал когда он чего-то боится. Это было непонятно что, очень неприятное по ощущению и раздражающее своей внезапностью и неотвязчивостью. «У вас очень нервный мальчик» – говорили детские врачи и Преподаватели в Общеобразовательном Центре. Родители многозначительно кивали и потом пичкали Тихоню витаминами, настойками и растворами, лишь бы не иметь больше неловких разговоров о неуравновешенности сына. Тихоня не считал свою мнительность и некоторую нервозность проявлениями какой-либо болезни. Это, конечно, мешало ему. Но он был уверен, что определённой и целенаправленной работой над собой можно навсегда освободиться от докучных наследственных подарков. И он такую работу вёл уже очень давно, с тех пор, как ещё совсем ребёнком понял, что в первую голову нельзя жалеть себя и не стоит торопиться с выводами и решениями, а лучше выяснить всё наверняка… Однако момент неизвестности всё же был всегда неприятен и всякий раз следовало как можно быстрее его устранить. Тихоня почему-то сразу понял, что Белый Дракон в курсе его встречи с Живчиком. Только неясно было, что он об этом думает и каковы будут последствия. Если учесть ещё, что неизвестно чего вообще можно ожидать от Первого Руководителя…

Белый Дракон отхлебнул из своей большой кружки чаю, неспеша закурил и, вкусно затягиваясь, осведомился не будет ли на сегодня каких показов. Получив молчаливый ответ и не обращаясь ни к кому конкретно, он спокойно сообщил, что меньше чем через месяц ожидается и неизбежно произойдёт первый Экзаменационно-Проверочный Показ Высшему Руководству Школы «наших первых достижений»… А посему он призывает Учеников Группы быть поактивнее, взбудоражить свои талантливые головы на предмет поиска новых интересных идей и, что не менее важно, успешной реализации этих идей. Новичков он успокоил возможностью освобождения от Экзамена, НО… не посоветовал ею воспользоваться и вместе с тем проинформировал, что участие в нём не просто зачтётся, а, более того, индивидуально отметится Руководством! И лично он, Белый Дракон, не упустил бы такого случая для того, чтобы потренироваться, что называется «в бою», кроме того, оказавшись за смелость на хорошем счету… После этого он ещё раз поинтересовался не надумал ли кто-нибудь из Учеников что-то показать и вторично услыхав в ответ молчание, недовольно хмыкнул, затушил окурок и тоном человека, который давно уже предупреждал, но по доброте не решался, а теперь вынужден, сказал, что сегодня займётся Индивидуально-Публичной Работой. Все зашевелились и сдержанно закряхтели. Тихоня, как и другие новенькие не зная ещё о чём идёт речь, с любопытством крутил головой. Впоследствии, слова «Индивидуально-Публичная Работа» вызывали у него такую же бесконтрольную биологическую реакцию максимального вжимания в стул, сокращения мышц, першения в горле, опускания головы и сильнейшего желания на пару минут стать невидимым…

Белый Дракон, слегка поворачиваясь в кресле, с прищуром оглядывал Учеников, очевидно выбирая кого-то. Затем остановил свой взгляд на Тихоне и предложил ему выйти в центр Учебной Комнаты. Тихоня с радостью выполнил просьбу Первого Руководителя – теперь хотя бы чем-то будешь занят и не надо тратить нервы на гадания.

Выйдя и встретившись глазами с Белым Драконом, Тихоня понял, что был вызван не случайно и сейчас предстоит незапланированный Выход, незапланированный разговор и успел только напомнить себе, что ни в коем случае не стоит…

В лицо резко подул ветер. С такой силой, что глаза рефлекторно сами закрылись и Тихоня подался назад, задохнувшись упругим потоком. Он отвернулся и выдохнул, едва не налетев на… стол. Круглый и белый. Остановившись, Тихоня увидал, что находится на открытой дощатой веранде. За столом сидел Белый Дракон и улыбаясь, что-то потягивал из позолоченной чашки.

– Осторожно, – ласково сказал он. – Ты чуть не свернул меня вместе со столом.

Тихоня выпрямился и огляделся. Он стоял на большой деревянной веранде загородного дома, ступеньками перетекавшей в красивую ярко-зелёную лужайку. За лужайкой виднелся пруд с каменистым бережком, дальше цветочные грядки, и ещё дальше непроницаемая шеренга высоких деревьев каплевидной формы, с листвою от земли до верхушек. Живой забор опоясывал всё видимое пространство участка от одной стороны дома до другой. За деревьями было уже ничего не разглядеть, кроме ясного неба с полыхающим закатом. Пахло горячими остывающими досками, цветами и чайными сладостями, вперемежку с табачным дымом. Это Белый Дракон закурил роскошную инкрустированную трубку, откинувшись в плетёном кресле.

– Садись, в ногах правды нет, – щедро предложил Белый Дракон. Он был облачён в светло-серый из лёгкой, тонкой ткани костюм, серые сандалии, и летнюю шляпу. Из-за расстёгнутого пиджака выглядывала также серая, в крупную дырочку, рубашка…

Напротив Белого Дракона, через стол, стояло второе такое же кресло. Тихоня сел.

– Чайку? – предложил хозяин, указав на пустую чашку. Тихоня помотал головой. Хотя, если честно, не отказался бы от аппетитных, хаотично расставленных по всему столу в маленьких блюдечках, незнакомых на вид лакомств.

– Ну, смотри! Ежели надумаешь, угощайся!

Белый Дракон несколько раз сильно затянулся своей трубкой и запрокинув голову, весело выпустил столб ароматного дыма.

– Как настроение? – беззаботно спросил он.

– Нормально, – кивнул головой Тихоня.

– Ты подумал насчёт моего предложения?

– Подумал.

– Каков будет твой крайний ответ? – спросил он и снова начал ритмично затягиваться. Тихоня любовался разноцветными, причудливых форм, сладостями на столе. «Какая красота!» – подумал он.

– Да, я согласен, – громко сказал Тихоня. Белый Дракон выпустил вверх ещё более густой, длинный столб дыма и удовлетворённо крякнул.

– Вот, получилось! Посмотри! – он указал пальцем с перстнем наверх. Тихоня поднял глаза и увидел, как цилиндр дыма, не распадаясь, раздался в ширь и словно по невидимому каркасу, растёкся в форму большого толстого кольца. Затем кольцо из белого стало чёрным и поплыло через резные перила веранды в сторону пруда.