Самосбор: Легенды Гигахрущевки

Вдруг картинка немного дрогнула – на глазах появились слезы. Возникли и тут же потекли щедрыми ручьями. Искренняя влага без боли утраты и жалости к себе. Ветер сдувал слезы счастья, но на их месте выступали новые. И душа от них вдруг начала петь и жадно дышать жизнью, словно делая это впервые.

– Как же хорошо! – закричал сквозь плач Николай, вдруг вспомнив своё имя.

Он понял, что наконец счастлив. По-настоящему, без условностей и внутренних противоречий счастлив, вопреки тому мраку, который пришлось пережить. Мимо него, в этой круговерти, пролетали книги, чертежи, картины и многое-многое другое. Николай протянул руку и поймал один из томов. «Аккумулятор литиевый повышенной емкости».

– Да это гениально! – воскликнул инженер, пролистав чертежи.

Разжав пальцы, он схватил попавшую в поле зрения папку. «Покрытие полиуретановое стеклонаполненное слизестойкое».

– Во химики дают! – восторженно протянул Николай. – Да это же и есть… Хранилище! Я нашёл! Нашёл!

Инженер прислушался к себе и понял, что в нем не осталось злости. Вся эта чёрная гниль, скопившаяся в нем и толкавшая вперед столько времени, вышла вместе со слезами, оставив после себя спокойную пустоту, постепенно заполняющуюся тихой радостью. Николаю стало невообразимо тесно в замызганном кителе и грязной майке. Он взялся руками за свои лохмотья и легко разорвал их. Теперь ничего не стесняло движение его рук… Рук. Рук! Живых! Теплых! Своих! Вместо протезов вновь красовались здоровые руки! Вместе с ужасными стальными протезами исчезла и боль, ставшая вечным спутником инженера. Николай рассмеялся от радости. Теперь не было никаких барьеров. Плевав на все, он еще быстрее понесся вперед.

Вперёд…

И ввысь…

* * *

– Гы! На орла похож, – пошутил ликвидатор. Голос его глухо доносился через переговорную мембрану костюма химической защиты.

– Твою же ликвидаторскую дивизию, Серый. Достал уже твой юмор! Че вообще за орлы?

– Ну птицы такие. В энциклопедии вычитал.

– Ботаник, блин.

Лежащий на полу труп и правда отдаленно напоминал птицу. Стены тупикового коридора были в глубоких рытвинах. Словно человек у ног ликвидаторов, в последние мгновения жизни пытался процарапать себе дорогу прямо сквозь бетонную стену. Сейчас же в стальных пальцах его протезов были намертво зажаты собственные рёбра. Крови вокруг не было. Бушующий самосбор всегда уносит живительную влагу с собой.

Ликвидаторы мялись, не решаясь приступить к протоколу. Даже бойцам отряда зачистки Последствий редко приходится видеть, чтобы человек сам разорвал свою грудную клетку.

– Не понимаю, как это вообще возможно?

– Даже не заморачивайся, – ликвидатор положил ладонь, затянутую в резиновую перчатку, на плечо своего молодого напарника. – Не пытайся понять самосбор. Не выйдет, только мозги вскипят.

– И как мы с ним… Сжигаем, как тех, из вскрытой ячейки?

– Да, как и… Хотя-я, – протянул более опытный ликвидатор, – он вроде свежий еще. Да и слизи вокруг нет. Давай культяпки его стальные чикнем, сдадим на металл, прибыль пополам. А тело на переработку. Сырья много не бывает.

– Ох-х… Ладно, слизь с тобой, Серый. Будь, по-твоему.

* * *

Спустя некоторое время, завод по производству зеленого концентрата впервые за сотни циклов, остановил цех фасовки продукта в тару. Как потом написали в отчете, в загрузочный бункер попал какой-то твердый фрагмент. Вместе со смесью, он оказался в дозаторе, который из-за этого заклинило. Двигающиеся валы мгновенно смяли пневмоцилиндры. Каскад поломок в считанные мгновения превратил УАР-31Б «Старатель» в груду бесполезного металлолома. Не вовремя подоспевший аппаратчик Дима Жижов слишком поздно щелкнул тумблером аварийной остановки оборудования.

Без чертежей с сопутствующей спецификацией, восстановить станок оказалось невозможно. Вызванные из инструментального цеха инженеры лишь покачали головами – взяться за это они бы не согласились даже под угрозой расстрела. Покопавшись в дозаторе, они лишь смогли извлечь из него некий металлический обломок, по форме отдаленно напоминавший человеческий зуб. Записав в отчет причину поломки, они сдали его начальнику производства и спешно ретировались. В конце смены план работ был скорректирован – отныне фасовка концентрата вновь будет осуществляться вручную.

Начальник производства с сожалением посмотрел на испорченный агрегат и тяжело вздохнул. Жестом он подозвал пару ребят с гидравлическими тележками и кивнул в сторону склада.

– Законсервируйте это, на всякий случай.

С этими словами он развернулся и пошёл прочь, даже не подозревая, что своим приказом устроил первые в истории Гигахрущевки похороны.

Эпилог

Я захлопнул книгу на последней странице. Меня разбило крупной дрожью. Дыхание перехватило. Пальцами правой руки я нащупал что-то на обратной стороне книги. Шумно сглотнув, я перевернул том. В следующую секунду он отлетел в другой конец комнаты.

– Твою, сука, мать! – мой голос предательски сорвался на визг.

С обратной стороны обложки на меня смотрело высушенное человеческое лицо. Я рывком поднялся и вышел на кухню. Чайник успел полностью выкипеть. Непослушными руками я выключил газ. Надо было проветриться или хотя бы открыть окно… Стоп. На кухне горел свет. Но никакого источника естественного освещения не было. Там, где всю мою жизнь находилось окно в деревянной раме, теперь была просто стена, оклеенная обоями. Я вернулся в гостиную. Здесь окно тоже бесследно пропало. Я почувствовал, как меня накрывает приступом паники.

– Черти что… Хрень какая-то… Что вообще… Где Маринка?

Я зашарил по карманам. Телефон остался в машине. Схватив пачку сигарет, я выбежал в подъезд. От дрожи в руках закрыть дверь никак не получалось, ключ не попадал в замочную скважину. Я плюнул на эти попытки и быстрым шагом направился к лифту. Благо, он приехал практически мгновенно. Внутри знакомой кабинки я начал успокаиваться. Инстинктивно ткнул на самую нижнюю кнопку. И лишь потом заметил, что нумерация этажей совсем не та, к которой я привык. Судя по зажатой клавише, я ехал на «ЭЖ-345».

– Дебилы мелкие. Изрисовали тут все… – хотел выругаться я, но не убедил даже самого себя.

Двери лифта разъехались в стороны. Вставив сигарету в зубы, я на ходу чиркнул спичкой, прикуривая, и толкнул плечом подъездную дверь. Я замер. Передо мной не было теплого сентябрьского вечера. Дети не гоняли мяч на площадке. Не стояло ни одной скамейки со зловредными старухами. Впереди, насколько хватало глаз, простирался длинный бетонный коридор.

Не осознавая все до конца, я медленно обернулся. В ноздри ударил странный запах. Тлеющая сигарета выпала из моего рта.

Под потолком взревела сирена.