Оникс и слоновая кость

– Я никогда не пасую. – Корвин поднял свой кошель, не отрывая глаз от лица магика. – Изменилось, говорите… И каким же образом?

Мельком глянув на ставку принца, Рейф сказал:

– Взять хотя бы инквизицию. Кое-кто утверждает, что именно ей мы обязаны началом Возрождения. И это если не вспоминать о засухе, за которой последовали два года жутких наводнений. На севере свирепствуют моровые поветрия и падеж скота. А на закуску – рост поголовья ночных драконов.

– Рост? – нахмурился Корвин.

Ему уже доводилось слышать разговоры о том, что недуг короля якобы разъедает и его земли, но драконы – это что-то новенькое.

– Да. Вам известно, что Гильдия ведет их подсчет? – Магик перетасовал карты в своей руке, и Корвин почувствовал в воздухе запах дождя – похоже, у противника собралось изрядно кубков. – Магистр Сторр, насколько я помню, регулярно докладывает о количестве драконов совету.

Корвин откинулся на спинку стула, распознав упрек в словах мейстера. Принц догадывался о собственном небрежении государственными делами, однако обычно ему удавалось избегать обстоятельств, при которых его могли ткнуть им в нос.

– Очень любопытно, – сухо произнес он. – Но каким же образом вы их различаете? Кто может поручиться, что вы не пересчитываете одну и ту же стаю несколько раз?

– У нас имеются свои методы. – Рейф поднял руку ладонью вверх и сложил магический знак.

Корвин усмехнулся. У этих на все один ответ: магия.

– Не беспокойтесь, мейстер. Уверен, мой брат найдет способ решить все эти проблемы.

– Ага, значит, слухи не врут, – пробормотал магик себе под нос.

– Какие еще слухи? – прищурился принц.

– О том, что вы решили не соперничать с Эдвином за трон.

Корвину будто пощечину отвесили. Его покоробил наглый и высокомерный тон мейстера.

– Урор еще не объявлен, – ответил он, понимая, что кому, как не магику, об этом знать.

Не проходило и недели, чтобы какой-нибудь новостной листок не задавал вопрос о том, куда же делся принц Корвин. В Норгарде власть переходила от отца не к старшему, а к наиболее достойному сыну. Достойнейшего же определяли во время обряда урора. Начинать обряд можно было лишь после того, как будет явлен знак. Его ждали еще четыре года назад, когда Корвину исполнилось шестнадцать, но так и не дождались. Боги обделяли принца своей благодатью.

– В таком случае примите мои извинения. – Рейф прижал ладонь к сердцу. – Я не норгардец по рождению и не разбираюсь в обряде урора.

«А никакого урора и не будет, если обоих наследников не признают равными», – подумал Корвин. Заметив, что до боли стиснул зубы, он попытался расслабиться.

– Я не удивлен. Мало кто из посторонних действительно понимает, в чем суть.

Урор был верованием его народа, хотя некоторые молодые норгардцы высказывали сомнения по отношению к этому обычаю предков: они были слишком юны, чтобы помнить последний урор, в котором Орвин одержал победу над своим братом-близнецом Оуином и получил право взойти на Зеркальный трон. Слово «урор» означало одновременно и судьбу, и волеизъявление – две силы, кажущиеся полной противоположностью друг другу.

Корвин кашлянул.

– Ваш ход, мейстер.

Ему хотелось поскорее завершить игру, как и их разговор.

– Да-да. – Рейф выложил на стол свои карты. – Однако что случится, если ваш уважаемый отец отправится в мир иной, а знак так и не будет явлен?

Корвин изумленно вытаращился на карты: пять кубков и два призрака. Невероятная, практически непобиваемая комбинация. Вздохнув, он признал поражение.

– Отлично сыграно, мейстер Рейф. Но… – Он осекся, услышав странный далекий звук, от которого волоски на руках и шее встали дыбом.

Они с мейстером молча приблизились к барьеру. Визг повторился теперь уже ближе. Из-за холма, точно серая река, хлынули драконы. Лунный свет поблескивал на их клыках, отражался в глазках-бусинках. Драконов привлекал запах добычи, их когтистые лапы взрывали землю.

Одна рука Корвина инстинктивно легла на рукоять меча, другая потянулась к пистолю.

– Не пугайтесь, Ваше Высочество, – сказал Рейф. – Барьер выдержит.

Принц не ответил. Совсем скоро выяснится, прав магик или нет.

Вожак стаи подбежал к лагерю. Он был размером с медведя и весь, от кончика носа до длинного шипастого хвоста, покрыт грязно-серой чешуей. Дракон прыгнул, расправив короткие крылья, позволяющие недолго парить в воздухе. Корвин затаил дыхание, вцепившись в оружие. Если барьер падет, через миг тварь вопьется ему в глотку.

С грохотом, подобным удару грома, дракон врезался в невидимую стену. Магия отбросила его назад, прямо в гущу остальных драконов. Еще несколько рептилий с разбегу вмазались в волшебный барьер, и были точно так же отброшены. Сообразив, что не все так просто, ящеры начали кружить вокруг лагеря. Они щелкали зубами, размахивали крыльями, били хвостами. Время от времени самые крупные, величиной с коня или вола, проверяли барьер на прочность. Драконья мелочь продолжала истошно верещать.

На шум из палаток высыпали люди.

– Смотрите! – крикнул кто-то. – Там их еще больше.

Корвин проследил за жестом и увидел еще одну стаю с десяток голов. Потом третью.

– Что прикажет Ваше Высочество? – спросил капитан Моррис.

– Убейте их.

Так они хоть немного уменьшат количество бестий.

– Для этого потребуются все наши зачарованные стрелы. – Моррис бросил быстрый взгляд на Рейфа. – Господа чародеи смогут наколдовать нам новые?

– Разумеется, – ответил магик. – Сомневаюсь, правда, что у принца найдутся теперь на это деньги, но, полагаю, мы как-нибудь сочтемся с короной по возвращении в Норгард.

Корвин вздохнул. Эдвину это не понравится. С другой стороны, вся эта поездка – его идея. Вот пусть и разбирается с последствиями.

– В таком случае стреляйте, – приказал он.

Запели тетивы, драконы завизжали от боли.

От этих звуков и запаха крови Корвина замутило. Он повернулся к стоявшему рядом магику.

– Что до ответа на ваш вопрос, мейстер, то после смерти моего отца править будет Эдвин.

Рейф вопросительно изогнул бровь. Отметина тенерожденного четко выделялась на его белой коже.

– Хотите сказать, в случае, если до смерти верховного короля не будет явлен знак?

«Не будет никакого знака», – подумал Корвин. За годы, проведенные вдали от Инея, он убедился в этом бесповоротно. Отвернувшись, принц повторил слова, которые твердил себе каждый день:

– Править будет Эдвин.

Рассвет был кроваво-красным, в воздухе плыл дым от сгоревших драконьих трупов. Ночь принц провел беспокойно, скорее дремал, нежели спал. От усталости их медленная поездка казалась еще более невыносимой. Он начал придумывать предлог, под которым можно было бы взять несколько человек и поскакать впереди каравана. «Нам надо побыстрее добраться до Андреаса, – рассуждал Корвин. – Надо разобраться во всем как можно скорее». Звучало вроде бы убедительно. Более того, неопровержимо. Но едва он решился обратиться к мейстеру Баррету, его тут же одолели сомнения. В голове зазвучал голос Эдвина: «Ты безответственный, Корвин. Ты вечно думаешь лишь о себе и забываешь о своем долге».

Корвин внутренне застонал. Как же он ненавидел эти воображаемые споры, парализовавшие его волю. Пытаясь примирить две противоборствовавшие части своей натуры, он решил потерпеть до Красногонки.

Время медленно ползло. Одна радость: сегодня ему удавалось держать мысли в узде и не думать о Кейт, сосредоточившись на более важном. Удавалось ровно до тех пор, пока на холме, в стороне от дороги, не показалась почтовая башня. Вернее, башенка всего в два этажа. Корвину стало интересно, останавливалась ли когда-нибудь в ней Кейт. Вряд ли, конечно. Башня выглядела совсем заброшенной. Иссеченные ветром камни стен кое-где уже начали разрушаться.

Мысль о Кейт, сидящей там в одиночестве посреди драконьего царства, завладела им совершенно. Он думал о причинах, по которым она оказалась на этой опасной службе. Если бы только Хейл тогда повел себя умнее! И он, и его семья жили в Норгарде как у короля за пазухой и ни в чем не нуждались.

«Ну зачем, зачем ему понадобилось убивать моего отца?»

Этот вопрос не давал Корвину покоя. Поступки конюшего казались бессмысленными: и само покушение, и то, что он наотрез отказался давать объяснения. Однако он ничего не отрицал. Может быть, если бы Хейл дал понять, что им двигало, Корвин смог как-нибудь помочь Кейт, снизойти до ее мольбы об изгнании. Проклятье! Корвин сжал зубы. Хейл…

Он не успел закончить мысль, заметив краем глаза какое-то движение. Принц развернулся в седле, присмотрелся и не поверил собственным глазам: с холма, на котором торчала почтовая башня, быстро спускались черные силуэты.

– Что это? – крикнул голос позади.

– Ночные драконы! – ответил другой.

Невозможно. На небе светило яркое солнце. И все же ошибиться было нельзя. Корвин пришел в ужас. Драконы немного отличались от хорошо знакомых ночных: те были бледно-серыми, а эти – черными, как смола. Однако клыкастые пасти, когтистые лапы, змеиные тела и волочащиеся позади короткие крылья оставались такими же. И визжали они одинаково мерзко.

Громобой заржал и попятился, вскидывая голову. Инстинкт велел коню бежать, но оторваться от дракона на таком расстоянии было немыслимо. Корвин сумел успокоить коня. Мысли покинули его голову. Теперь, как и Грома, принца вел инстинкт. Выхватив пистоль, он прицелился и выстрелил. Мелкий дракон упал. Убрав бесполезный пистоль, Корвин взялся за меч.

И тут стая набросилась на них. Гром отпрыгнул в сторону, уходя от клыков. Корвин натянул повод и рубанул мечом. Клинок отскочил от прочной шкуры, однако удар оказался так силен, что сшиб зверя с ног. Извернувшись, тот вскочил и напал вновь. Ящер двигался невероятно быстро, превратившись в черное размытое пятно. Прежде чем Корвин успел замахнуться во второй раз, дракон выбил его из седла.

Принц рухнул на спину, от боли в глазах потемнело. Каким-то чудом ему удалось не выронить меч, хотя толку от оружия было немного. Дракон уже навис над Корвином и раззявил пасть. Его зубы сомкнулись на левой руке. Корвин закричал, но его крик утонул в воплях людей и лошадином ржании. Караван поглотила неразбериха.

На миг от боли Корвин утратил волю к жизни, однако тут же опомнился, покрепче сжал рукоять меча и вонзил клинок в глаз твари. Тот лопнул, точно спелая виноградина. Дракон разжал челюсти и заверещал.

Чувствуя, как яд прожигает плоть, Корвин собрался с силами, вновь поднял меч и вонзил его в разверстую пасть. Острие вышло из затылка.

Несколько мгновений принц лежал, тяжело дыша. Затем отпихнул тяжелую драконью тушу и поднялся на ноги. В нескольких футах он увидел Громобоя, неподвижно лежавшего в луже крови. Смерть уже накрыла боевого коня своей плащаницей. Сердце у Корвина сжалось. Они много пережили и испытали с Громом, прошли вместе огонь и воду. «Вот и конец нам с тобой, друг», – подумал принц. Перед глазами мутилось от попавшего в кровь яда. Рана на плече горела огнем.

На краткое время желание сражаться за свою жизнь опять пропало… Нет! Корвин с трудом отвел глаза от трупа коня. Наверняка рядом еще оставались живые, и он сделает все, что может, чтобы их спасти, будет драться до последней капли крови. Подняв меч, он бросился на ближайшего дракона. «Если мне предстоит умереть сегодня, я умру в бою».

6. Кейт

ЗДЕСЬ КТО-ТО УМЕР.

Эта мысль невольно проскользнула в голове Кейт. Впереди лежал наезженный тракт, пустынный и вроде бы совершенно безопасный. Не было видно пыли из-под конских копыт и тележных колес. По обеим сторонам дороги расстилались луга, заросшие плакун-травой. Душа здесь отдыхала, особенно это чувствовалось после долгих препирательств с красногонскими паромщиками. Они все-таки задержали Кейт на обратном пути из Андреаса, поэтому волей-неволей придется переночевать в заброшенной почтовой башне.

Откуда же явилась эта мысль?

Запах, принесенный ветром?.. Нет, вроде бы ничем не пахло. Скорее всего, что-то учуял Золотце, а его ощущения исподволь передались Кейт. Она потянулась к разуму коня и быстро разобрала искаженный образ ночного дракона. В представлении мерина зверюга была куда более жуткой, чем на самом деле: размером с кибитку, зубы-кинжалы и когти-сабли.

Кейт нахмурилась, пытаясь найти в этом хоть какой-то смысл. На небе ярко светило солнце, губительное для ночных драконов. Нигде не было даже теней, в которых те могли бы укрыться. Видимо, нападение случилось ночью. Кейт попыталась мысленно успокоить мерина, убедить его, что опасности нет.

Она пришпорила Золотце, и вскоре они поднялись на холм. И сразу же увидели останки каравана: перевернутые повозки, трупы коней и людей, различимые даже на значительном расстоянии. «Бедолаги!» – в ужасе ахнула Кейт.

Она направила Золотце к обочине, намереваясь объехать побоище стороной и поскорее добраться до почтовой башни. В конце концов, случившееся ее не касалось. Теперь запах смерти почувствовала и она. Мерин заартачился, не желая приближаться к трупам. Кейт уже хотела было позволить ему поступить по собственному усмотрению, как вдруг заметила вымпел, развевавшийся над оставшейся на колесах повозкой: вставшие на дыбы белые лошади на темно-синем фоне. Сердце Кейт екнуло. Королевский герб Норгарда, дом Тормейнов…

Корвин!

Сжав коленями бока Золотца, она направила его вперед. Конь упрямился, бил копытами. Кейт пришлось жестко подчинить себе его разум, навязав свою волю. «Опасности нет, – уговаривала она мерина, – драконы не выносят солнца». Однако чем дальше, тем меньше ей самой в это верилось. Караван был застигнут не в лагере, а на дороге, сцена бойни выглядела совсем недавней, не так, как если бы драконы напали на путников прошедшей ночью. Странно было и то, что трупы выглядели почти нетронутыми. Не в привычках драконов бросать мясо. Подъехав ближе, Кейт увидела, что один из них еще жив.

Придавленный трупом дракона, он лежал навзничь посреди побоища, неподалеку от опрокинутой повозки. Ящер походил на ночного, только шкура была не серой, а черной.

Оглядываясь по сторонам, Кейт пришпорила Золотце. Твари, мимо которых она проезжала, не были ночными драконами. Тревога до предела обострила ее чувства. Взгляд вновь вернулся к мужчине, пытавшемуся выбраться из-под трупа зверя, и Кейт с ужасом узнала в раненом Корвина. Его лицо было в крови, но ошибиться она не могла. Кейт заставила Золотце подскакать к нему. Корвин обернулся на стук копыт, и она увидела гримасу исступления на грязном лице. Он был, без сомнения, ранен. Весь вопрос – насколько серьезно.

Как же его вытащить? Диковинная рептилия была размером с лошадь и, судя по всему, раза в два тяжелее. По крайней мере, тварь сдохла, из шеи торчало острие меча.

– Кейт, – едва слышно прохрипел Корвин, вглядевшись во всадницу.

Голос был слабым, словно у новорожденного котенка.

Она уже хотела спешиться, когда краем глаза заметила движение ярдах в ста справа от себя. Прямо на нее неслась черная бестия. Кейт сразу поняла, что это дракон, какого бы цвета он там ни был. Он двигался с мощью разъяренного быка и в то же время плавно, как змея. Из оскаленной пасти вырывался знакомый визг. Невероятно, но похоже, ящер не обращал на солнце ни малейшего внимания, будто черная чешуя была ему защитой.

Ночной дракон, не боящийся солнца.

Дневной дракон.

Мерин исступленно заржал, по телу Кейт пробежала дрожь. Золотце встал на дыбы, собираясь задать стрекача. Восстановив контроль над разумом коня, она принудила его остановиться, отпустила повод и сорвала с седла лук. Достала из колчана за спиной зачарованную стрелу, наложила на тетиву. Волшебный наконечник ослепительно сверкал.

Кейт вдохнула, постаралась успокоиться, выдохнула, прицелилась и отпустила тетиву. Стрела певуче рванула вперед, оперенный хвост завибрировал, но тут же выровнялся. Как обычно при первом выстреле Кейт немного промазала, и все же стрела воткнулась дневному дракону в лапу. Заговоренный наконечник пробил толстую шкуру, войдя глубоко в мясо. Хотя бы к магии эти новые твари оказались чувствительны.

Тем не менее ящер продолжал переть на нее. Кейт вытащила новую стрелу, прицелилась, выстрелила. Выстрел опять оказался неточным: стрела пробила грудь несколькими дюймами ниже длинной шеи. Дракон и не подумал притормаживать.

Золотце прянул в сторону, но Кейт сидела в седле как влитая, сжав коленями лошадиные бока. Вдох, прицел. Все ее движения были отработаны годами тренировок. Полетела третья стрела. На сей раз она попала в яремную впадину. Дракон раздул ноздри, в угрожающем визге зазвучала боль. Четвертая стрела вонзилась в шею. Тварь продолжала стремительно приближаться, боль лишь подстегнула ее ярость.

Пятая стрела вновь проткнула шею рядом с третьей. Из лапы стрела выпала. Дракон бежал медленнее, но падать не собирался. Требовался решающий выстрел. Ящер был настолько близко, что Кейт уже чувствовала гнилостный смрад.

Вытащив последнюю зачарованную стрелу, она наложила ее на тетиву. Вдохнула. Прицелилась, моля, чтобы стрела попала в цель. Ужас мерина мешал сосредоточиться. Словно издалека донесся голос Корвина, приказывавший ей бежать. Если она промахнется, им обоим конец.

Кейт изо всех сил натянула тетиву. Спустила. Стрела на шесть дюймов вошла в глазницу. Сделав еще два шага, дракон споткнулся. Передние лапы подогнулись, задние высоко задрались, тварь перевернулась и бесформенной кучей рухнула в ярде от Золотца.

Конь фыркнул и попятился. Кейт, хватая ртом воздух, не стала его удерживать. Угроза миновала.

У нее получилось. Она пережила нападение ночного дракона. Средь бела дня… Она… Не успела Кейт додумать мысль, как услышала визг. Обернувшись, увидела еще трех драконов, заходивших справа.

Три ящера и ни единой зачарованной стрелы.

7. Кейт

ВРЕМЕНИ НА РАЗДУМЬЯ не оставалось, надо было действовать. Кейт выхватила обычную стрелу, прицелилась, выстрелила. Попала. Однако наконечник отскочил от прочной шкуры, не причинив дракону вреда, – все равно что гальку бросить в валун.

Зло прошипев, Кейт отбросила лук и взялась за меч, висевший у левого бедра. Вытащив его из ножен до половины, вспомнила о скоростреле Боннера. Гадать, заклинит его или нет, было некогда. Она достала оружие из седельной сумки, прицелилась в ближайшего дракона, взвела большим пальцем курок и нажала на спусковой крючок. Пуля попала в голову дракона, тот упал как подкошенный. Вновь взведя курок, Кейт прицелилась в следующего. Выстрелила. Промахнулась. Третий выстрел угодил дракону в горло.

Барабан плавно проворачивался, подавая очередной патрон. Кейт выстрелила еще два раза. Дракон упал замертво. Она уже прицелилась в последнего, но тут Золотце освободился от ее ментальных пут и встал на дыбы. Когда он опустился на все четыре ноги, враг был уже рядом. Дракон высоко подпрыгнул, Кейт на миг даже показалось, что он действительно взлетел. Перепончатые крылья раскинулись жутким плащом. Ящер выбил Кейт из седла.

Она упала на спину, больно стукнувшись затылком, но скорострела не выпустила. Чудовище навалилось, когтистые лапы заскребли по земле. Кейт взвела курок, целясь в пасть и не различая ничего, кроме кривых клыков, блестевших ядом. Дыхание перехватило от вони. Вся дрожа, она нажала на спусковой крючок. Полыхнула вспышка, грохнуло так, что в голове зазвенело.

Попала! Пуля пробила мозг навылет. Дракон мгновенно издох и рухнул, придавив Кейт. Она охнула. Навалившая тяжесть не давала дышать. Опустив скорострел, попыталась спихнуть с себя труп. Липкая, горячая кровь из головы чудовища текла по рукам. Сжав зубы и не замечая собственных слез, она все толкала и пихала тушу. Бесполезно. Ее силенок не хватало.

Корвин окликнул Кейт по имени, но она не обратила внимания. Она покрутила головой, ища Золотце, и заметила мерина, со всех ног удиравшего прочь от ужасного места.

– Стой! – завопила она, потянувшись к его разуму.

На миг ее пронзил страх, что конь отбежал слишком далеко, но тот остановился, недовольно фырча и прядая ушами. Все его инстинкты восставали против ее приказа.

«Вернись, Золотце, – мысленно требовала Кейт, отправляя ему образ. – Я – твой табун. Будь со мной!» Конь неохотно покорился. Медленно, осторожно, безо всякого желания приблизился к твари, едва его не убившей.

Кейт изо всех сил старалась поддерживать связь с разумом Золотца. Она обволокла магией его светящуюся сердцевину, окончательно подчиняя своей воле. Ее мутило от напряжения и недостатка воздуха. Наконец конь подошел. Она приказала опустить голову, накинула повод ему на шею. Шкура мерина потемнела от пота, из гнедого он превратился чуть ли не в вороного и весь дрожал.

– Тихо, мальчик, тихо. – Кейт погладила его по носу. – Вытащи меня отсюда.

Она отправила ему новый образ, показывая, чего хочет. Сам не желая находиться рядом с драконом, Золотце попятился. Мертвый ящер вонял еще гадостнее живого. Повод туго натянулся, недовольный мерин остановился, навострил уши и топнул копытом.

– Давай, Золотце. Знаю, это нелегко, но без меня ты погибнешь.

Она «показала» коню образ ночного дракона и последствия встречи с ним. Тот уперся задними ногами, вздернул голову и вытянул Кейт из-под туши.

– Хороший мальчик, красавец ты мой. – Она поднялась и погладила лошадиную морду.

Золотце заржал, обрызгав ее слюной. Кейт засмеялась, голова кружилась от облегчения.

– Сегодня ты получишь дополнительную мерку овса.

Золотце прижался головой к ее груди, подтолкнул и пожевал губами, выпрашивая сахар.

– Подожди немного, – сказала Кейт, отталкивая морду коня.

– Кейт…

Едва слышный оклик заставил ее дернуться. Радость сменилась ужасом. Нет, они еще не спаслись. Мысленно приказав Золотцу не трогаться с места, она перезарядила скорострел и подошла к принцу. Она сунула оружие за пояс, решив никогда с ним не расставаться. Боннер тоже заслужил награду – пожизненный запас своих любимых конфет.

Опустившись на колени рядом с Корвином, Кейт его осмотрела. Все было хуже, чем она думала: руки изранены, из четырех глубоких ран от укусов на плече вяло сочилась темная кровь. Его лицо было ярко-красным – яд сжигал юношу изнутри.

– Кейт, – он подался к ней, – Кейт…

– Тсс, не разговаривай.

Каждый раз, когда он называл ее по имени, сердце пропускало один удар. Она должна была сосредоточиться. Кейт не знала, какие еще повреждения получил Корвин, а между тем солнце уже клонилось к закату.

– Сейчас я тебя вытащу.

Он кивнул. Оставалось только надеяться, что глаза ее обманывают и в действительности принц не при смерти. Кейт глубоко вздохнула, набралась смелости и просунула руки у него под мышками. Их лица оказались угрожающе близко. Зажмурившись, Кейт потянула. Его тело поддалось, но совсем чуть-чуть. Она напряглась, потянула изо всех сил. Без толку.

Сдвинуть тушу дракона не стоило и пытаться. Такую громадину ей даже не пошевелить. Кейт разыскала в разгромленной повозке веревку, один конец обвязала вокруг груди Корвина, другой привязала к седлу Золотца и послала коня вперед. Корвин страшно закричал от боли. Кейт закусила губу, однако выбора не было. Лучше боль, чем смерть.

Наконец все закончилось. Корвин с закрытыми глазами лежал на земле, прерывисто дыша, его потное лицо блестело в лучах заката. Кейт заставила себя склониться к принцу и осмотреть его. Большая часть ран находилась на верхней половине туловища, но понять, не было ли у него переломов ног, она не могла. Отсутствие крови еще ни о чем не говорило.

Кейт кашлянула.

– Ваше Высочество, встать можете? Нам надо убраться отсюда до темноты.

Корвин пошевелил ногами и согнул их в коленях. Значит, не сломаны. Когда он попытался сесть, то не смог опереться на дрожавшие руки от боли. Из ран сильнее потекла кровь, сладковато пахнувшая ядом. Запах напоминал скисшее молоко. Принцу требовался целитель. Ему нужен был отряд гвардейцев. Кто-нибудь, кто сможет о нем позаботиться и увезти его отсюда.

«У него есть только я».

Решившись, Кейт принялась за работу. Никогда прежде она не была так благодарна судьбе за свой дар. Без магии ей ни за что не удалось бы усадить Корвина в седло. Кейт заставила Золотце подойти и лечь рядом с принцем. Мелькнула мысль, что позже тот вспомнит и удивится, каким образом она этого добилась. Ничего. Главное, увезти его отсюда. Когда мерин лег, Кейт подхватила Корвина под мышки и, собрав последние силы, подтянула к боку коня.

– А вы немного подросли, Ваше Высочество, – прошептала она, сама едва удерживаясь на ногах. – Ваше Высочество! – крикнула Кейт, видя, что он не реагирует. – Пожалуйста, помогите мне, сама я не справлюсь.

Корвин издал какой-то невнятный звук. Потом с заметным усилием поднял руки, схватился за седло и подтянулся. С помощью Кейт перебросил ногу, кое-как сел. Кейт велела Золотцу встать, умоляя быть осторожнее. Корвин едва не падал, и все, что она могла сделать, это просить коня двигаться мягче.