Последнее сражение Рамиреса

Последнее сражение Рамиреса

Роман Гаруда

Корректор Ирина Игнатьева

© Роман Гаруда, 2025

ISBN 978-5-4483-7717-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Представляемый Вашему вниманию роман, по своей форме принадлежит жанру «фантастика», который может быть интересен довольно широкой, но все же ограниченной аудитории. Однако его содержание способно увлечь намного больший круг читателей, ведь им сможет насладиться не только любитель динамичного «чтива», но и тот, кто ценит глубину сюжета.

Думаю, следует добавить, что многие из тех, кто прочтет «Последнее сражение Рамиреса», без труда заметит пересечения его повествования с событиями нашего времени, и, возможно, подумает, что написан он, как принято говорить – «на злобу дня». Однако смею заверить «тех многих», что рождение и становление сюжета этого романа произошло около четырнадцати лет назад. Все эти годы, перед публикацией, пройдя через множество редактирований, он взрослел, послужив абразивом для затачивания клинка моего писательского умения.

Глава 1

Путь тот остер, как лезвие бритвы.

Тяжко идти по нему, трудно его одолеть.

Катха Упанишада.

– Неужели вы думали, что я привезу гору из медвежьих лап и шкур уссурийских тигров сразу сюда, на эту встречу? Нет уж, мистер Цао Пи, покажите вначале ваши деньги! – сказал я на английском языке пожилому китайцу в безупречном деловом костюме и круглых очках с золотой оправой.

– Вы не доверяете нам, мистер Ло Ки, – улыбаясь, спросил у меня Цао Пи, и его улыбка напомнила мне оскал тигра.

– Мое имя произносится слитно – Локи, – поправил его я.

– О-о, простите меня, мистер Локи! – Китаец непринужденно взмахнул рукой в полумраке. – Ваши европейские имена очень сложны для нас…

– Конечно, вам я доверяю. – Сейчас моя улыбка приравнивалась к эталону добродушия. – Мы давно, хоть и опосредованно работаем друг с другом. Однако у меня такое количество товара, что власти могут упрятать меня в тюрьму на пару десятков лет. Я просто хочу быть уверенным, что все идет как нужно…

Мы походили на дуэлянтов, скрестивших шпаги: Цао Пи нападал, а я защищался. Однако его натренированная улыбка была не в силах заставить меня потерять концентрацию даже на мгновение. В противном случае расплата за такую оплошность приравнивалась бы не только к двум с половиной миллионам долларов – цене данной встречи. Думаю, не для того, чтобы подчеркнуть его респектабельность, в тени, за спиной китайца, похожие на скульптурную группу, замерли телохранители. Стоило ему подать им знак, и в следующий миг я пребывал бы в пределах памяти только весьма ограниченного количества людей.

Признаться, меня насторожила настолько представительная свита этого бизнесмена средней руки. Но в жизни, как и в фехтовании, выигрывает тот, у кого надежнее защита и большее разнообразие выпадов. И этот напяливший на себя дорогой европейский костюм болван еще не знает, что вот уже пятнадцать минут я заплетаю своим клинком красноречия его эспадрон жадности в позицию, в которой он никогда не был.

– Очень хорошо, мистер Локи! – Цао Пи коротко кивнул.

За его спиной обозначилось движение. Предо мной предстал китаец богатырского телосложения.

Подобные гиганты нечасто встречаются среди сынов Поднебесной, и потому он, как никто другой, подходил на роль хранителя большого серебристого кейса, пристегнутого к его похожей на ковш экскаватора руке.

Движением, заученным на уровне инстинктов, здоровяк зафиксировал кейс на левом предплечье, а Цао Пи, подходя к нему, извлек из нагрудного кармана пиджака маленький серебристый ключик и, щелкнув замками, поднял его створку.

Мы находились под ветхой кровлей заброшенной колхозной молочной фермы. Естественное освещение, проникавшее в нее сквозь оконные проемы, было очень скудным, поэтому, перед тем как подойти к кейсу, я извлек из кармана брюк маленький светодиодный фонарик.

Раздался звук, похожий на щелчок ломаемой сухой ветки. Круг света выхватил из полутьмы портрет президента Франклина, наиболее известный из прочих.

Словно Мона Лиза, он улыбался мне одними глазами с перетянутых банковскими лентами пачек купюр, будто знал о чем-то пока для меня недоступном.

Та непринужденность, с которой мной извлеклась стопка зеленых прямоугольников из центра кейса, пропиталась естественностью. Сняв с пачки банковскую ленту, я внимательно осмотрел купюры и не обнаружил ни малейшего намека на подделку. Деньги были настоящими.

– Работать с вами, мистер Цао Пи, одно удовольствие! – сказал я, небрежно бросая банкноты обратно в зев кейса.

– Теперь мы можем посмотреть на ваш товар? – Он вновь кивнул, и здоровяк-телохранитель, закрыв кейс, отступил на прежнее место.

Отцепив от брючного ремня рацию, я нажал на кнопку.

– Гарри, подгоняй грузовик! – перейдя на русский, бросил я в нее.

– Принято! – отозвался бодрый голос из рации.

– Через пять минут он будет здесь, – вновь прибегнув к английскому, сказал я Цао Пи.

Китаец, довольно улыбаясь, часто закивал головой.

– Вы выбрали очень удачное место для нашей сделки, мистер Ло Ки! – похвалил он меня. – Рядом нет леса, и местность вокруг хорошо просматривается…

– Да, мистер Цао Пи, колхозы по эту сторону границы вымерли, оставив много заброшенных зданий. В том числе и эту молочную ферму, которая нам очень пригодилась, не так ли?

– Да-да. – В очках Цао Пи отразились светлые пятна оконных проемов.

Я заметил, что ответил он мне механически. Мысли китайца сейчас явно были заняты чем-то другим.

– У вас и ваших людей клички вместо имен, – сказал он, не мигая глядя мне в глаза. – Могу ли я узнать ваше настоящее имя?

– Сейчас это не имеет никакого значения…

– А-а, понимаю, понимаю…

Пространство фермы огласила протяжность струн цинь. Из внутреннего кармана ладно облегавшего его коренастую фигуру пиджака Цао Пи извлек позолоченный смартфон. Проведя указательным пальцем по экрану, он порывистым движением приложил его к уху.

– Мне передали, – убирая смартфон и вновь повесив дежурную улыбку на лицо, сказал Цао Пи, – что к нам движется грузовик с зеленым тентованным кузовом. Он ваш?

– Да, – кивнул я. – Именно его мы и ждем.

– Хорошо, значит, он уже должен скоро появиться здесь…

За воротами фермы послышалось равномерное урчание двигателя, Цао Пи вновь едва заметно кивнул, и двое телохранителей, прежде неподвижно стоявших в тени за его спиной, быстрым шагом подошли к ним.

Раздался лязг отворяемых засовов. Ржавые створы распахнулись. Внутрь фермы задним ходом сдал грузовик с закрытым брезентовым тентом кузовом. Пронзительно заскрипели тормоза, и он застыл на месте.

Впечатывая в землю каблуки лакированных «казаков», из кабины грузовика ловко выскочил мой давний друг и верный помощник Гарри, получивший это прозвище благодаря фамилии – Гарин.

Широко улыбаясь, словно ковбой, выигравший главный приз на родео, он поприветствовал китайцев кивком головы и, насвистывая себе под нос разбитной мотивчик, прошел к заднему борту кузова.

– Чертовы крюки, – поглядывая на китайцев через плечо, проворчал Гарри, – вечная с ними морока…

Некоторое время он сражался со строптивыми замками, но вскоре, откинув борт, открыл нашему взору множество запечатанных скотчем больших картонных коробок.

Я помог ему достать и поставить на землю одну из них.

Цао Пи зажег фонарик на смартфоне, торопливо подошел к коробке и, с громким треском оторвав липкий скотч от картона, заглянул в ее утробу.

Его телохранители, как я и надеялся, оказались обычными бандитами, поскольку допустили одну непростительную ошибку, которую от профессионалов вряд ли возможно ожидать: стремясь разглядеть содержимое коробки, они невольно подались вперед, упустив меня и Гарри из виду. Нам нужно было лишь пару мгновений, и мы их получили.

– Что за?!. – воскликнул Цао Пи, увидев, что из коробки ему сонно лыбятся плюшевые мишки.

Он гневно вскинул голову вверх. В круглых окулярах надетого на мою голову противогаза, предварительно спрятанного среди коробок в кузове грузовика, отразилось его лицо, перекошенное от злобы и неожиданности.

Ответом ему послужил звук, похожий на выстрел из новогодней хлопушки и змеиное шипение обретшего свободу газа.

Китайцы синхронно и спешно стали нащупывать оружие под своими пиджаками. Но, вдохнув перемешанный с сильнодействующим снотворным веществом воздух, словно по команде одновременно упали на утоптанную землю.

Я посмотрел на секундомер на часах, отмеряя минуту, по истечении которой газ должен был распасться на безвредные элементы.

– Тютелька в тютельку! – воскликнул Гарри, стянув с головы противогаз. – Все произошло так, как ты и говорил!

– Да, – откликнулся я, – наши друзья из ФСБ, продав нам этот газ, не обманули…

– Эти друзья нам очень дорого обходятся, – усмехнулся Гарри. – Они по-настоящему дорогие друзья!

– Но они действительно стоят того. Теперь мы стали богаче на два с половиной миллиона долларов!

– А я был прав, – он извлек из-за спинки водительского сиденья ножницы для резки арматуры, – прихватив на всякий случай вот это…

Щелкнув их ножами, Гарри направился туда, где, широко раскрыв рот, в объятиях Морфея покоился здоровяк-китаец, а я подошел к Цао Пи, чтобы забрать у него ключ от кейса.

Он лежал лицом верх на земляном полу и мирно похрапывал. И хотя на его лице застыло по-детски беззащитное выражение, в правой руке он продолжал сжимать вороненый пистолет ТТ китайского производства.

Указательный палец Цао Пи находился на курке. Ему не хватило мгновения, чтобы выстрелить в нас. Но это все равно, как если бы ему не хватило вечности.

Мое внимание привлекло темное пятно на его груди, обнаженное в момент, когда он пытался достать оружие из наплечной кобуры.

В порыве недоброго предчувствия я распахнул его рубашку, словно двустворчатые двери. И мне открылось то, что я боялся увидеть: поблекшая и потерявшая четкость контуров, на немолодой коже китайца, исполненная в национальном стиле, темнела татуировка синего лотоса. Мои подозрения относительно его слишком представительного эскорта оправдались полностью.

– Черт, это триада! – крикнул я Гарри.

Тот уже закончил возиться с цепью и убирал ножницы и кейс в кабину грузовика.

– И что это значит?

– Это значит, что мы кинули на два с половиной миллионов долларов триаду и нам нужно убираться отсюда как можно дальше и как можно быстрее.

– Тогда не будем терять время!

За это я и ценил своего напарника. Он всегда и все схватывал на лету.

Торопливо обыскав китайцев, мы забрали у них смартфоны и разбили их о кирпичную стену фермы. В ее тени стояли два джипа, на которых они прибыли на эту встречу. Раздались несколько хлопков, знаменующих множественные проколы в их шинах. И вскоре, поднимая клубы пыли, мы мчались на грузовике Гарри по тряской проселочной дороге.

У опушки леса Гарри снизил скорость. В кабину грузовика, держа пластиковое пневматическое ружье, запрыгнул третий участник нашей авантюры – кореец Ю Хон Пак.

– Как успехи? – спросил у него я.

Этот вопрос не нуждался в ответе, поскольку и без него было понятно – у Пака все хорошо.

– Как ты и сказал, – ответил он, усаживаясь со мной рядом, – в том самом месте они и спрятали наблюдателя. Плохой наблюдатель – не охотник. Я смог незаметно вплотную подползти к сосне, где он устроил свою кукушку, и всадить ему в задницу дротик с транквилизатором. Видел бы ты, как его скрючило! Он так и полетел головой вниз! Ему повезло, что упал он в малинник, иначе свернул бы себе шею, как пить дать. Телефон у него был плохой, а вот винтовка отличная – СВД модернизированная, и если бы я его не снял… пах! – Пак изобразил выстрел из пластикового ружья, едва не ударив им меня по макушке головы, – он перестрелял бы нас всех, как зайцев, ведь Гарри ни за что не смог бы вложиться в этот поворот на большой скорости…

– Ты еще не знаешь, что я могу, – злорадно усмехнулся Гарри.

– Мы кинули триаду, – сказал я Паку, не дав начаться обычной между ними перепалке. – Я видел у их старшего татуировку синего лотоса на груди…

Тишина.

– Синий лотос?! Синий лотос – это очень и очень плохо, – наконец произнес Пак. – Я слышал об этой триаде от одного китайца-контрабандиста. Это самая могущественная из всех триад!

Пак был потомственным охотником и далеко не трусом. Он с детства помогал отцу и добывал даже медведя, но я заметил, что сейчас ему стало страшно. На скулах корейца забегали желваки.

– Ничего-ничего! – подбодрил я его. – Еще не все потеряно… Если мы будем строго придерживаться небольших правил, им никогда нас не найти…

– Ты не понимаешь, Локи, – перебил меня кореец. – Это «Синий лотос»! Теперь нам придется прятаться всю оставшуюся жизнь, но, скорее всего, они нас найдут!

Афера, которую мы провернули, оказалась самой сложной и изощренной из всех осуществленных мной до этого. Я потратил на нее огромное количество сил, как умственных, так и физических, включая крупную сумму денег. Я отнесся к ней, словно поэт к сочинительству поэмы, и в каком-то смысле у меня получилось нечто редкое и прекрасное. Разве я мог отказаться от этого?

– Так, у нас есть два пути, – сказал я. – Первый – это пойти на поклон к китайцам в надежде, что они нас пощадят, и с извинениями вернуть им деньги, однако это наверняка ввергнет нас в долговую кабалу перед ними, поскольку так просто они нас не отпустят. Второй – оставить деньги себе. Это подразумевает: обрубить связь со всеми родственниками и друзьями и добраться до Москвы, где я свяжусь с одним человеком. Он, за относительно умеренные комиссионные, сделает нам любые документы, а также откроет на наши деньги счет в офшоре, после чего мы сможем уехать куда угодно и начать там новую жизнь…

– Мне больше по душе второй вариант, – крутя руль, проворчал Гарри. – Мы сами ввязались в это дело, и теперь надо идти до конца. Мужики мы, в конце концов, или кто? Я сам себя никогда не прощу, если приползу на брюхе, как нашкодивший пацан, возвращать такую кучу бабла. На месте китайцев я бы, не задумываясь, пристрелил бы такое ничтожество, чтобы не мучилось! Мне все равно, чьи это деньги – «Синего лотоса» или самого дьявола! Нам выпал шанс на жизнь, в которой не нужно будет седеть за баранкой, чтобы заработать на хлеб, и я не собираюсь его упускать!

– Что скажешь на это, Пак? – спросил я у корейца.

– Я выбираю второй вариант, – после недолгого раздумья ответил тот.

– Значит, решено, – подвел я итог, – мы сейчас расходимся по долям. Мы не возвращаемся домой, мы никому не звоним и поодиночке – так нас труднее будет засечь – выбираемся из Хабаровского края на попутках. Так будет надежнее. Позже я дам вам контактный телефон. Через десять дней – при имеющихся у нас на руках финансах этого времени вполне должно хватить – мы встречаемся в Москве, откуда нам будет открыт путь хоть на Северный полюс.

– Но вначале нам нужно избавиться от наших телефонов, – сказал Гарри.

– Все верно. Сотовая связь выдает наше местонахождение…

Я извлек из кармана смартфон, разобрал его на части и выкинул груду пластика в открытое ветровое стекло.

Кореец молча последовал моему примеру. Гарри, крутя руль одной рукой, другой залез в нагрудный карман своего джинсового пиджака и протянул мне кнопочную трубку.

– И помните, – добавил я, уничтожив ее, – не позднее чем через неделю вы должны быть в Москве. Кто опоздает, будет выбираться из этого дерьма самостоятельно…

– А если кто-нибудь из нас приведет за собой хвост? – спросил Пак.

– Об этом не беспокойся, – ответил я. – Есть множество способов это проверить, и я позабочусь обо всем. А сейчас, Гарри, отвези нас туда, где мы сможем разойтись долями…

Когда Гарри вырулил на шоссе, вечер уже уступал место стремительно наступающей ночи.

– Примерно через десять километров, – включая фары, сказал он, – будет небольшая придорожная гостиница. Там мы сможем спокойно разойтись… по долям…

– Отлично, – кивнул я.

Гарри оказался как всегда точен. Вскоре он припарковал грузовик на стоянке, прилегающей к одноэтажной гостинице. Над ее крышей из красной металлической черепицы неоновым цветом светилась вывеска: «Мотель „Роза ветров“».

На стоянке приютились на ночь несколько машин. Среди них выделялся большой тягач с двухъярусной эстакадой и несколькими японскими легковыми автомобилями на ней. Под его опрокинутой вперед кабиной, где-то в недрах огромного двигателя, копошился мужик с налобным фонариком.

Спрятав кейс в старый туристский рюкзак, мы молча вылезли из кабины грузовика под ночное небо. Над нами, освещая засыпающие деревья синеватым сиянием, в свите из звезд парила луна.

Придорожная гостиница, с яркой вывеской на крыше, походила на картинку с рекламной открытки какого-то туроператора, предлагавшего путевки на обласканные тропическими водами пляжи маленького островного государства, название которого я не помнил. По-моему, на ней еще был рекламный слоган: «Там время над вами не властно», или что-то созвучное этому.

Звон колокольчика вернул меня в настоящее, и мы вступили в небольшой и уютный холл мотеля, на полу которого, примыкая дальним концом к темно-коричневой деревянной стойке, протянулась длинная красная ковровая дорожка.

За стойкой, в свете ночника, сидела женщина средних лет. Ее глаза поблекли от усталости, как и цвет ее крашеных волос от времени, у корней которых я различил серебристые ниточки седины.

– Что для вас? Номер? – спросила она. – Остался только один, двухместный.

– Идет, – произнес я.

– С вас четыре тысячи двести рублей за сутки, – устало вздохнула женщина.

Я положил на стойку нужную сумму, и она вручила мне ключ с красным номером девять на желтой треугольной бирке.

– По коридору до конца и налево, а потом прямо, – добавила она, жестом начертив в воздухе зигзаг.

Комната оказалась угловой. В ней пахло плесенью. К стене изголовьем примыкала аккуратно заправленная двуспальная кровать. И на нее с восторженным возгласом Гарри высыпал содержимое кейса.

– Вот теперь я понимаю, что значит куча денег! – смеясь, крикнул он.

– Мне кажется, – произнес Пак, не отрывая раскосых глаз от горы денежных знаков, – я сплю!

– Сейчас не время для лирики, – сказал я. – Не сомневаюсь, по нашему следу уже пущена свора китайских ищеек. Надо быстрее делить деньги и расходиться…

– Представляю себе, – хмыкнул Пак, – какой сейчас у них там поднялся переполох!

– А под китайскими ищейками ты кого имел в виду, – захохотал Гарри, – пекинесов, что ли?! Пекинесы – единственная известная мне китайская порода собак!

Но его смех прозвучал как-то невесело. И, ничего ему не ответив, я присел на край кровати и отсчитал долю Пака.

– Твои пятьсот тысяч.

– Черт! – воскликнул он. – Куда мне это положить?!

– При гостинице, – предположил я, – есть заправка, а там продают не только бензин, но и товары в дорогу. Думаю, тебе нужно туда сходить и купить всем нам что-нибудь подходящее. Сумки или что-нибудь подобное…

– Мне ничего покупать не надо, – сказал Гарри. – У меня уже есть рюкзак.

– Закройте за мной, – сказал Пак, выходя из номера.

Гарри щелкнул дверным замком, а я принялся делить оставшиеся два миллиона.

– В холодильнике мышка повесилась, – пробормотал Гарри, открыв дверцу старенького холодильника. – Даже такую удачу отметить нечем! Удачу. Удачу-чу…

И я посмотрел на него. Его нахмуренное лицо в излучаемом из утробы холодильника белом сиянии, словно нарисованное с помощью трафарета, сейчас служило местом, где делились свет и тьма.

И это мне напомнило что-то… Словно где-то когда-то это уже происходило со мной. Я не помнил деталей, но суть случившегося была точно такой же, как и сейчас: свет и тьма!

Но что последовало за этим? Я почувствовал, что еще чуть-чуть, и смогу заглянуть в будущее. Но оно ускользнуло от меня, оставив с тягостным предчувствием.

– Рано еще отмечать, – сказал я, сглатывая подкативший к горлу горький комок, – отметим в самолете. Над Москвой.

– Да я хочу чисто символически, – проворчал Гарри, – черт его знает, когда мы еще увидимся… и увидимся ли?

В его голосе я расслышал нотки, созвучные тому, что почувствовал только что. Это была странная беспомощность перед неизбежным, словно все причины и следствия уже сформировались и ничего нельзя было изменить.

– Увидимся, Гарри, не сомневайся, – стараясь придать своему голосу как можно больше оптимизма, пододвигая его долю к краю кровати, я торжественно объявил: – Твой миллион, Гарри! Получи и распишись!

– Ого! Теперь я официальный миллионер! – глядя на деньги, воскликнул он, но в его голосе не было веселья. – Жаль только, это и отметить-то нечем…

Послышался тихий стук в дверь.

– Кто? – спросил Гарри.

– Я, – ответил Пак.

Щелкнул замок, и Пак вошел в комнату.

– На этой чертовой заправке ничего не было, кроме этого. – Кореец положил на кровать несколько черных полиэтиленовых пакетов. – Я на всякий случай купил каждому по два…

– Сойдет и это, – кивнул я.

Пакеты оказались довольно просторными, и, спрятав распечатанную пачку долларов во внутренний карман куртки, я аккуратно сложил свою долю в один из них, после чего, для надежности связав ручки, вставил его во второй пакет.

Пак последовал моему примеру.

– Теперь нам нужно двигаться дальше, – сказал я. – Первым уеду я. Лучше будет, если до Москвы мне удастся добраться раньше вас. Так я смогу все заранее подготовить. А вы, не доезжая до поста ДПС, сверните куда-нибудь и спрячьте грузовик. Спрячьте его как можно лучше. Чем позже его найдут китайцы, тем больше у нас будет времени.

Взяв с тумбочки рекламный журнал, я оторвал от него два клочка глянцевой бумаги и написал на каждом десятизначный номер.

– Вот номер контактного телефона в Москве. По нему вас не вычислить. Будьте осторожны, внимательны и не допускайте глупостей. Помните, на кону наши жизни.

Мы вышли из мотеля. Ночное небо всплакнуло прореженным дождиком. Кабина тягача была возвращена на место. Его водитель, сжав в зубах сигарету, вытирал руки цветастой тряпкой.

– Куда путь держишь? – спросил я у него.

– В Читу.

– Отлично. Подкинешь меня туда?

– Не могу, спать охота. Я почти сутки крутил баранку, а потом возился с двигателем этого динозавра. – Мужик похлопал по капоту тягача.

– Плачу двести долларов! – Я красноречиво похлопал по внутреннему карману своей куртки.

Выплюнув сигарету, мужик испытующе посмотрел мне в глаза.

– Двести баксов? Идет!

Две новенькие зеленые купюры быстро перекочевали из моих рук в его мозолистые клешни.

Он внимательно изучил каждую из них.

– Вроде нормальные. По дороге где-нибудь разменяем… Когда отправляемся-то?

– Прямо сейчас…

Мужик кивнул и, распахнув дверь кабины, закинул свое громоздкое тело в царящую в ней темноту. Там, похожий на грозовое облако, поелозив ягодицами по сиденью, он на мгновение завис над штурвалом тягача. Тот, вздрогнув и зарычав, исторг в воздух черные клубы дыма.

– Не прощаемся! – крикнул я сквозь рокот двигателя Паку и Гарри и крепко обнял каждого. – Помните, ребята, о чем я вас просил, и тогда все будет хорошо. До встречи в Москве!

Я резко развернулся и поднялся в кабину тягача. Когда тот выезжал с территории стоянки на шоссе, я посмотрел в боковое зеркало заднего вида. Пак и Гарри, как мне показалось, потерянные и осиротевшие, стояли на прежнем месте.

Сентиментальность? Стараясь приободриться, я усмехнулся. Раньше подобного я за собой не замечал.

– Путешествуете автостопом? – вывел меня из раздумий голос водителя тягача.

– Что-то вроде этого, – ответил я.

Навстречу пронесся дорожный знак: «Трасса Р-297 „Амур“ Хабаровск – Чита».

До Читы оставалось ровно две тысячи километров.

Глава 2

Минуло около двух суток, прежде чем я попрощался с водителем тягача на окраине Читы. По известным причинам эта поездка изначально не могла назваться приятной. Однако ее усугубляла не только ухабистая тряская дорога, но в большей мере манера дальнобойщика без перерыва слушать шансон.