Эксперимент

Память – вообще вещь коварная. Сейчас Лилит вспоминала обаятельного мужчину, но сквозь его силуэт проступал образ того, кого она когда-то любила. Он не давал ей забыть весь тот кошмар. Она ещё не любила, но уже очень боялась повторения прошлой ошибки.

Весь воскресный день Лилит провела в раздумьях о Левиафане: о его появлении и исчезновении, о его имени, да и о своём тоже, о том, как он смотрел на неё. Его лицо не выражало почти никаких эмоций, и всё же от него исходила такая волна чувств и переживаний, что её невозможно было не ощутить. Казалось, он просто делал то, что должен был делать. И делал это, конечно, неплохо. Вот только Лилит так и не смогла понять, что именно испытывал в тот момент молодой человек.

Почти в три часа дня Лилит, наконец, поднялась с постели. Ей хотелось ещё немного поваляться, почитать, но она боялась снова уснуть. Чтобы не провалиться в дрему, Лилит отправилась в ванную комнату приводить себя в порядок.

Взглянув в зеркало, Лилит улыбнулась: её длинные волосы представляли собой большой колтун, казалось, расчесать их будет невозможно. Тушь и подводка размазались под глазами. Маленькая чёрная родинка над верхней губой резко вздернулась от улыбки. Глядя на это забавное чудовище в зеркале, Лилит не могла не улыбнуться.

Девушка скинула пижаму и залезла под душ. Струйки тёплой воды катились по телу, щекоча нервные рецепторы. По ногам пробежали мурашки, но капельки воды, словно убивали их, когда попадали на кожу. Лилит сидела, закрыв глаза и подставив лицо брызгам. Чёрная тушь стекала по её щекам, как чёрные слёзы чудовища, убивающего младенцев.

Лилит задумалась, вспомнив описание своего имени. Почему раньше у неё никогда не возникало желания узнать, что оно означает? Почему родители так назвали её? Знали ли они вообще, что значит Лилит? Но на эти вопросы не было ответов. Её родители умерли семь лет назад – погибли в авиакатастрофе. Чёртовы пилоты, не смогли посадить самолёт. Если бы человек остался жив, он бы сожалел о нелепости ситуации? Пролететь, как птица, прекрасно взлететь, увидеть горы и моря, впитать красоту планеты, а потом – БАХ! Какая чушь и нелепица! Приземлиться на землю, и одно единственное колесико подвело весь боинг. Самолёт взорвался прямо в аэропорту. Какая бредовая смерть! Но всё равно, их уже не вернуть, даже если бы они погибли, сражаясь за родину, или, скажем, кирпич упал бы им на голову. Смерть для всех одна, и итог тоже один.

Закутавшись в полотенце, Лилит прошла в комнату, села на диван и взяла в руки расческу. От телефонного звонка у неё чуть не выпрыгнуло сердце.

– Да? – промямлила Лилит.

– Лилит, дорогая, как ты? Я вчера не поняла, ты ушла вместе с тем красивым парнем? Пожалуйста, ответь, что это так! – умолял голос в трубке.

Единственная черта, которая порой раздражала Лилит, даже злила, – это настырное и, пожалуй, безмерно наглое любопытство подруги.

– Нет, мы ушли порознь. Честно говоря, я даже не знаю, когда он ушёл и с кем. А если ещё честнее – мне вообще всё равно, – процедила сквозь зубы Лилит.

В отличие от Жаклин, Лилит терпеть не могла рассказывать о своих похождениях. Если бы вдруг случилось так, что она осталась с мужчиной наедине, Жаклин вряд ли когда-нибудь узнала бы об этом. К счастью или к несчастью, у Лилит и не было столько мужчин, сколько было у подруги. Несмотря на лицо божественной красоты, Лилит не была любвеобильной. Её любовь к самой себе было бы трудно уничтожить чему бы то ни было в этом мире.

Безусловно, ей нравилось, когда на неё смотрят. Ей нравился флирт, но не более того. Она была слишком избирательна в отношении мужчин. Тот, кого она смогла бы полюбить, должен быть хотя бы наполовину богом. Может быть, поэтому всё то, что позволяла себе Жаклин, для Лилит было абсолютно неприемлемо.

– Да? Как жаль! Мне показалось, вы – идеальная пара. Ты видела, как на вас все смотрели?

– Какая ещё пара, Жаклин? О чём ты говоришь? Я видела его впервые и вряд ли увижу снова. И последнее, на что я стала бы обращать внимание, это на то, как на нас смотрели окружающие. Давай не будем об этом, хорошо? Лучше расскажи, где и с кем ты провела ночь, – предложила Лилит, стараясь отвлечь подругу от расспросов.

К тому же Лилит прекрасно знала: Жаклин не звонит просто так после хорошей вечеринки… если только ей не хочется похвастаться своими приключениями.

– Лилит, – Жаклин выдержала паузу, – ты даже не представляешь, что вчера было! Ты помнишь парня, с которым я пришла?

– Марка? Да, конечно…

– Мы поехали к нему после клуба! Лилит, дорогая, ты бы видела его квартиру! Она просто огромная! У него пять комнат! И они чудовищных размеров. Там мог бы уместиться весь клуб. А ещё он живёт в центре города.

– Надо же… – пробормотала Лилит себе под нос, разглядывая маникюр.

– Мы с ним выпили, заказали суши. Кстати, выпивка у него просто отменная! И непонятно каким образом оказались в одной кровати. Такого бесподобного секса у меня давно не было. Я просто не смогла ему отказать!

– Жаклин, ты что, с ума сошла? – нахмурилась Лилит.

– Нет, вроде бы. А что?

– Что значит «непонятно каким образом»? А твой муж что сказал? Когда ты вернулась?

– Ой, Лилит, это всё неважно. Важно то, что я чувствую себя превосходно…

Лилит вздохнула и в сотый раз пожалела, что подошла к телефону. Краем уха она продолжала слушать безумный трёп подруги.

– …А потом мне приснился Левиафан… Дорогая, ты слушаешь? – с лёгкой обидой в голосе удивлённо спросила Жаклин.

– А куда ж я денусь. Слушаю, конечно! – уже почти крича ответила Лилит.

– Так вот, во сне я видела Левиафана…

– Жаклин, прекрати тараторить как сорока! Ещё раз: что ты там видела?

– Левиафана, Лилит. Он стоял и шептал твоё имя. Я помню только, что вокруг была тьма… Из неё на меня смотрели чёрные глаза, исподлобья… Потом в этом мраке показалась рука. И затем он произнёс тяжёлым голосом: «Лилит». Я даже проснулась от этого.

Лилит удивлённо приподняла брови. На долю секунды она успела почувствовать укол ревности где-то под грудиной. Но это действительно была всего лишь секунда.

– Доверие, – шептала она себе, – учись доверять людям. Даже если эти люди – женщины.

Следующие полтора часа Лилит слушала восторженные монологи о том, какой Марк потрясающий, какая у него шикарная квартира, машина, и вообще – всё остальное. О внезапно вспыхнувшей любви… о божественном сексе.

Жаклин нужно было выговориться. А Лилит – нужно было время подумать.

8

Утро понедельника наступило внезапно, больно и угнетающе. Сколько же людей на свете ненавидят понедельник? Как часто они вспоминают о волшебно проведённых выходных, шлейф которых тянется через первый рабочий день недели? Как сильно они мечтают хотя бы о шести часах, которые можно было бы назвать «пост-воскресеньем» или «пред-понедельником»? За окном кралось раннее утро, едва освещая сонные улицы и пробуждая спящих людей.

В квартире раздался звонок телефона. Не открывая глаз, Лилит шарила рукой по тумбочке, пытаясь нащупать телефон.

– Алло, – сонным голосом прошептала она, продолжая лежать.

– Лили, ты встала? Я вчера перевела тебе деньги, получила?

– Бабушка… – Лилит улыбнулась. – Я не смотрела, сегодня в университете посмотрю. Как дела, бабуль? Спасибо за денежку.

– Всё хорошо, золотце, не переживай. Ладно, не буду тратить ни твои деньги, ни твое время. Не ложись больше спать, а то проспишь. Целую.

Бабушка положила трубку, а Лилит всё-таки справилась с собой, открыла глаза и уставилась в тёмный потолок.

Лилит жила одна. Её бабушка жила в другом городе. Раз в полгода Лилит навещала бабушку, помогала ей по дому, разбиралась с документами на оплату и просто проводила с ней время. Бабушка же помогала внучке деньгами, как могла.

Находясь в своей квартире, имея средства к существованию, окружённая добрым отношением подруг и многими знакомыми в университете, Лилит всё равно чувствовала себя слишком одинокой.

Когда-то она подумывала завести собаку или кошку. Животных она очень любила, ведь только они не способны предать. Это единственные существа, чью любовь можно купить за деньги. Но, хорошо поразмыслив, Лилит решила оставить эту затею. Животным отведён слишком короткий срок, а потом что? Оплакивать счастливые годы? Нет. Лилит была слишком уверена, что больше никогда не поддастся человеческому чувству, и никто не сможет её снова предать. Ошибаться могут все, как и находиться в заблуждении, подпитывая своё состояние лёгким бризом вздора.

Без пятнадцати восемь Лилит вышла из дома. Путь в университет лежал через парк, затем двадцать минут на автобусе и пару минут от остановки до главного входа.

Лилит быстро шагала по окутанному мраком парку, разминая покрытую инеем листву. Ей не давала покоя мысль, скользящая по голым, сухим, чёрным деревьям. Вообще люди и деревья очень похожи. Зеленое, весеннее дерево – такое красивое, полное жизни. А потом? Потом всё просто. Они становятся голыми, грязными и холодными. В точности как люди. Люди так же меняют маски: сначала радостные, а потом оказывается, что их души мрачнее тьмы.

Единственное различие – никто из людей по весне не вспоминает, что вот этот красивый, зелёный куст месяц назад был чёрствым, грязным и сухим. А люди всё помнят.

От раздумий об обнажённой природе Лилит отвлекла картина: на остановке стоял автобус, уже почти полный, и оставалось всего два человека, которые вот-вот залезут в салон, двери закроются, и автобус уедет.

Лилит быстро побежала к автобусным дверям. Кое-как она протиснулась среди толпы к задней площадке, схватилась за поручень и принялась приводить в порядок дыхательную систему после внезапного утреннего упражнения.

Девушка печально смотрела в окно. На улице становилось всё светлее, но серый цвет всё равно не уходил. Он главенствовал над тысячами своих оттенков, чтобы всё живое могло вдоволь насладиться последними деньками осени. Казалось, что вот-вот начнётся дождь. Причём этот дождь должен быть таким мелким, моросящим. Просто для того, чтобы ещё больше подпортить настроение.

За автобусом следовал чёрный хэтчбек. Лилит плохо разбиралась в марках машин, поэтому решила не забивать себе голову. Но спустя десять минут она снова посмотрела в окно и увидела ту же машину.

«Он что, дурак? Или никуда не спешит? Была бы у меня машина, я бы никогда не стала плестись за автобусом».

Но машина продолжала красться в метре от автобуса. Словно туман, она подкрадывалась ближе, а потом, как будто отдалялась, но не сильно, соблюдая дистанцию. Всю дорогу Лилит наблюдала краем глаза за чёрным хэтчбеком. Переднее стекло машины было затонировано настолько, что не было видно даже силуэта водителя или пассажира.

– «Зимняя улица», – объявил женский голос.

Лилит резко развернулась от окна и столкнулась с парнем, который стоял сзади. Девушка буквально вывалилась на улицу. Сумка, которую она не успела толком взять, вылетела из рук и угодила в лужу, покрытую тонкой корочкой льда. Лилит уперлась рукой в грязный асфальт, чтобы не упасть, и замерла, ловя равновесие.

«Мда», – подумала она, – «день обещает быть прекрасным», – вытаскивая сумку из лужи и стряхивая грязную, полузамерзшую воду, Лилит мысленно психовала. Как только она закончила очищать сумку, уже измазавшись вся, её взгляд упал на чёрные ботинки, остановившиеся перед лужей. Лилит быстро скосила глаза вправо и увидела припаркованный чёрный хэтчбек. Внезапно ей стало не по себе. Девушка была уверена, что тот, кто стоял перед ней, и эта чёрная машина как-то связаны. Более того, ей становилось не по себе от того, что где-то в глубине души она догадывалась, кто именно стоит перед ней.

Когда Лилит выпрямилась, она увидела его.

– Знаешь, я даже не буду спрашивать, откуда ты тут взялся! Я, пожалуй, пройду мимо и сделаю вид, что ты – просто моя галлюцинация! – с закрытыми глазами прошептала девушка.

– Ты можешь делать вид, как тебе угодно. Но дело в том, что я не твоя галлюцинация, я – всемирная реальность! – улыбнулся Левиафан.

– Ты слишком себя любишь, не так ли? – попыталась ответить она.

– …Да, в этом мы с тобой похожи…

Лилит молчала. В его интонации прозвучала нотка хамства, цинизма и надменности – те самые нотки, которые раньше отсутствовали. Его голос звучал настолько самоуверенно и напыщенно, что девушка просто потерялась. Ей и нравилась манера его поведения, и что-то отталкивало её. Но то, как мужчина себя вел, явно отличалось от того, каким он был в клубе.

Девушка продолжала восхищаться молодым человеком, не зная, что сказать. Язык совершенно не слушался её.

Левиафан протянул ей руку. Лилит посмотрела на его протянутую ладонь.

– Правда, Левиафан, откуда ты здесь? Только не говори, что тоже собираешься поступать в этот ВУЗ, учить законы и конституции…

– Я здесь, чтобы проводить тебя. Пошли? – лицо Левиафана почему-то казалось очень серьёзным.

– Куда?

– На пары, куда ж ещё?

Лилит терялась в собственных мыслях. Её пальцы скользнули в его ладонь. Рука была такая сильная, но в то же время полна мягкости. Они остановились около дверей. Левиафан посмотрел на девушку и улыбнулся так мягко и нежно, затем поцеловал её руку.

– Ты не ответил на мой вопрос. Как ты узнал? – настаивала Лилит.

– Тебе пора. Звонок уже звенит, – прошептал он, развернулся и пошёл к машине.

Лилит смотрела вслед уходящему молодому человеку. Как только захлопнулась дверь в машине, девушка развернулась и побежала на лекцию.

День прошёл довольно быстро, несмотря на то что в течение всего этого времени Лилит думала только о странном визите Левиафана, выдергивая из памяти по молекулам его лицо и создавая целостную картину перед глазами. Ей казалось, что она уже становилась зависимой, ей нужно было всегда смотреть на него…

Выйдя из университета, Лилит с грустью в глазах смотрела, как закрываются двери автобуса и как машина трогается, оставляя пустую остановку. Лилит не хотела никуда бежать – это же не последний автобус, к тому же спешить ей было некуда: пары закончились, дома её никто не ждал.

Лилит дошла до остановки и краем уха услышала, как сзади неё останавливается машина. Сердце замерло.

– Подвезти?

Девушка обернулась: из приоткрытого окна исподлобья на неё смотрели бездонные чёрные глаза. Лилит остановилась, опустила взгляд и усмехнулась. Не успев ничего ответить, словно столб, перед ней вырос молодой человек. Он галантно взял её за руку и открыл дверь.

– Я помогу, – тихо сказал он, уже сидя на месте, пристёгивая растерявшуюся Лилит.

– Один простой вопрос, и я хочу знать на него ответ: куда мы едем? – спросила Лилит.

Она не чувствовала страха или волнения; в салоне машины царило спокойствие и любопытство. Левиафан молча поцеловал её руку и улыбнулся.

Неестественность Левиафана, его манера поведения, стиль разговора… Лилит не могла не думать о безмерной странности молодого человека. Девушка откинулась на сиденье и молчала. Левиафан всё-таки заговорил спустя какое-то время.

– Лилит, ты безумно красивая женщина. У тебя совершенная фигура, невозможной красоты лицо, шикарные волосы, нежный голосок. Я могу сказать, что ты сломала бы разум любому перфекционисту одним только своим внешним видом. Но скажи мне, насколько идеален твой характер? Есть ли в тебе ещё какая-нибудь совершенность, помимо внешности?

Лилит усмехнулась про себя. Ей не хотелось сразу же открываться молодому человеку, ничего не зная о нём, кроме странного имени и поведения.

– Это зависит от того, что для тебя является идеалом. Для себя я полностью безукоризненна. Для тебя могу быть идеальной только внешне. Для злопыхательниц я как кикимора.

– Лилит… Ли-лит… Ещё и такое имя красивое. Я повторюсь: ты просто восхитительна внешне, и я хочу знать, что кроется внутри тебя.

Лилит вздохнула и отвернулась к окну, сделав вид, что игнорирует его вопрос.

Машина медленно остановилась. Лилит вышла на улицу и улыбнулась. Левиафан стоял рядом и смотрел на неё. На бровь Лилит медленно спикировала первая снежинка, такая большая, пушистая. Лилит подняла голову. Чёрное небо искрилось белыми пушинками.

«Первый снег», – подумала она. На мгновение ей показалось, что вокруг них двоих никого больше нет. В тот момент весь мир как будто умер. Остался лишь только снег, и они вдвоём.

– Левиафан, ты привёз меня в парк, где мы встретились… где ты прошёл… Я тебя видела…

– А вот, кстати, и проявляется твой внутренний «идеал», – рассмеялся Левиафан, – дорогая моя, скажи, ты на каждом свидании страдаешь заиканием?

– А у нас свидание?

– А как ты это называешь?

– Я называю это так: с неба на меня свалился странный парень, который привёз меня в этот парк!

– Лилит, ты очаровательна! – Левиафан поцеловал её руку.

Галантность. Средневековая пошлятина. Официальщина. Нужно ли это всё? К чему такая любезность? На самом деле он – псих! Лилит поняла, что он сбежал из лечебницы для душевно больных, но выдавать его не хотела. Но она и не чувствовала никакого дискомфорта. Она ощущала полное умиротворение, находясь с ним.

Как два замерзших айсберга в океане, они сидели, просто держась за руки в зимнем, безлюдном парке. Им даже не нужно было ни о чём говорить – казалось, что они всё знали друг о друге, что разговоры им просто не нужны. Мысли протекали, как по призрачным проводам, в их головах.

9

– Ты знал, что я здесь живу? – спросила Лилит.

– Да.

– Откуда?

Левиафан произнёс только одно слово:

– Жаклин.

– Вешай сюда своё пальто, – сказала Лилит и указала на вешалку. – Не стесняйся.

Судя по всему, Левиафан и не собирался стесняться. Его рука мягко опустилась на её талию. Лилит вздрогнула. Неожиданное прикосновение мужчины, одного лишь взгляда на которого было достаточно, чтобы мурашки побежали по её телу, лишало разума и способности ясно мыслить. А тело… бесстыдное тело поддавалось искушению, вздрагивая от его нежной ласки. Она лишь повернулась к нему лицом – и тут же ослабла в его объятиях.

– Ты такой… – Лилит таяла на глазах, теряя остатки здравого смысла.

– Я потом тебя выслушаю! – сказал Левиафан, подхватил её на руки и, словно уже знал дорогу, понёс в спальню.

Интим. Любые отношения между мужчиной и женщиной, которых тянет друг к другу, почти всегда заканчиваются постелью. Секс сразу накладывает обязательства. Порой он требует от человека куда больше ответственности, чем любовь. Потому что когда ты просто любишь – ты отвечаешь только перед собственными чувствами.

Просто так ничего не бывает. Именно после секса женщина начинает считать, что заслуживает большего: не только желания, но и заботы, стабильности, материальных благ. Только после секса появляется ответственность за другого, за его жизнь, возможно – за общее будущее.

Интим подразумевает не только физическую близость, но и некую дружбу, в которой мужчина, пусть даже на короткий срок, берёт на себя роль мужа, даря женщине внимание, участие, тепло. Было бы прекрасно, если бы в этой игре нашлось место и любви – неважно, пришла бы она до или после.

Химия – удивительная штука. Химическая реакция под названием «любовь» способна привести к совершенно непредсказуемым последствиям. И каждый переживает её по-своему. Кто-то заканчивает жизнь после первого сексуального опыта, оставляя в предсмертной записке нелепую надежду на чудо: «Вдруг я умею летать». Он прыгает – и, разумеется, разбивается. А кто-то любит до последнего вздоха, даже не испытав этой близости. Результат одинаков – отчаяние. И если человек слаб морально или физически, это уже не имеет значения. Он не переживёт боль.

Лилит открыла глаза. За окном было темно и неясно, вечер ли это того же дня или уже утро следующего. С трудом повернув голову, она оглядела комнату. Пусто.

– Левиафан… – прошептала она. В ответ послышалось только гудение далёкого самолёта. – Левиафан! – позвала чуть громче.

Но самолёт продолжал гудеть – и только.

Лилит повернулась на другой бок и накрылась одеялом. На неё обрушился водопад скорбящей совести. Она терзала себя: как она посмела лечь в постель с мужчиной… нет, с человеком, которого едва знала? Ей было стыдно перед самой собой. Но воспоминания о проведённой вместе ночи всё же нашёптывали кое-что другое. Они были тёплыми, яркими… почти счастливыми.

Её тело сильно ныло, и она не могла понять, почему. Лилит почти ничего не помнила, кроме того, что она словно побывала в сказке.

Через полчаса Лилит встала. Она обошла всю квартиру – Левиафан словно и не был здесь. Всё оставалось прежним: пустота и тишина. Девушка подошла к зеркалу, и её будто ударило током. Лилит смотрела на своё отражение и не верила глазам.

Её прекрасное тело было вовсе не таким прекрасным, каким она привыкла его видеть. На руках были какие-то желто-синие отметины, на предплечье – небольшой синячок. Но когда Лилит увидела свою шею, она схватилась руками за комод, чтобы не упасть от ужаса: чуть ниже уха виднелись две отметины, которые кровоточили. Страх. Пронизывающий холод и ужас. Судороги прошли по всему телу. Желание убежать, спрятаться. Спрятаться так, чтобы никто и никогда не нашёл. Но было уже поздно. Девушку всю трясло от закравшихся подозрений.

«Да, запоздалая реакция», – подумала она. – «Нужно было это сделать, когда я его первый раз встретила в парке. Но тогда я не ощущала никакого желания бежать. Да и не в моём стиле – бежать. Все люди бегут от необычного, всё, что неизвестно – пугает, заставляет дрожать, и срабатывает инстинкт самосохранения скрыться и затаиться… Видимо, у меня он отсутствует. И это я говорю? Я сама едва стою, еле успокаиваю дрожь в руках, почти на пределе, чтобы не зарыдать… Я говорю о том, что надо исследовать неизвестность? Кто он такой? Что он со мной сделал? Что это на моей шее?»

Краем глаза Лилит заметила что-то белое на столе в отражении зеркала. Одним большим скачком она оказалась у стола.

«Лилит. Ли-ли-т. Я готов кричать это имя ещё много раз! Лилит! Твоя внешность идеальна! Я видел. Твоя тайна внутри – идеальна! Я чувствовал. Лилит! Так ты идеальна ментально? Лилит? Я ещё не познал, но обещаю тебе, я расскажу чуть позднее о твоей идеальности характера. Лилит! Потерпи, позже!

Искренне твой, Левиафан»

– Ты! Больной придурок! – только и смогла выдохнуть Лилит. – Я даже не знаю, что теперь делать. Какая же я дура! И лишь одно успокаивает: я была дурой только сегодня, а он, скорее всего, врождённый дурак! Больше всего мне интересно, что на моей шее?

Чувство страха улетучилось так же быстро, как и Левиафан из её квартиры. Вот она – ненависть! Добро пожаловать, злость! Неприятный хруст пальцев, разминающих руки ярости. Хочется сжевать карандаш. Или найти Левиафана и оторвать ему башку. Лилит не знала, что ей делать, с чем или с кем она столкнулась.

«Забавно», – лукавая улыбка промелькнула на её губах. – «Двоякое чувство агрессии и удовольствия. Неужели я чокнутая? Неужели это то, что мне надо? Сумасшедший маньяк в моей постели и в моей жизни? Одно я точно знаю – ему придётся объясниться!»

Лилит села в ванну и включила воду. Шею жгло, ранки болели, запястья ныли, а ноги будто принадлежали другому человеку. Она смывала с себя остатки недоразумения, в которое погрузилась, позволив себе лечь с незнакомцем. Пыталась избавиться от угрызений совести и от назойливой мысли: «а ведь было хорошо».

И да, она ненавидела мужчину, хотела убить его, ждала объяснений. Немного боялась, много думала, но ни разу в голове не мелькнуло, что она жалеет о случившемся.

Лилит сидела, держа в руках хамскую записку Левиафана. Его почерк – элегантный, утончённый, слова, будто выведенные пером. Сквозь округлые линии читались и безумие, и интеллигентность.

Потом Лилит отправилась спать – утром ей нужно было быть в университете к первой паре.

Она закрыла глаза и почувствовала, как начинает проваливаться в чёрную яму. Падение длилось бесконечно, казалось, ему не будет конца. Во тьме слышался голос Левиафана. Он звал её. В нём не было тревоги, скорее, попытка запугать.

– Лилит! Лилит!

10

Утром Лилит вылетела из квартиры. Она снова проспала и прекрасно понимала, что опаздывает. Лилит искренне верила: опаздывать нельзя. Неважно куда – будь то свидание, учёба, собеседование или работа.

Пунктуальность – один из немногих показателей ответственности человека. Тот, кто элементарно не может появиться вовремя в назначенном месте, уже проявляет безответственность. Какие дела можно иметь с такой персоной?

Время – злейший враг: беспощадный, безжалостный, единственная сила в мире, которой стоит подчиняться, потому что она требует подчинения. Да, ты можешь быть независимым, гордым, свободным, но для времени это ничего не значит. Перед ним все равны. Во времени ты – никто. Ты живёшь по секундам. Так не стоит забывать о времени, как и о пунктуальности.