Эксперимент

Дарина Грот

Эксперимент

Зима

1

Солнечный силуэт, пытающийся пробиться сквозь сизый туман, мечтал разбудить землю ото сна. Осень уже почти забыта. На дворе – двадцать восьмое ноября.

Она посмотрела в окно: утро на пороге зимы. А в остальном обычный выходной. Серый, ничем не отличающийся от затяжных будней. Слишком привычный. Слишком обыденный.

Так ненавязчиво текли дни: серые, светло-серые, темно-серые. Одиночество вплеталось в повседневную монотонность. Всё одно и то же, день за днём.

Быть одиноким – каково это? Как это, когда у тебя есть семья, друзья, даже домашние животные, но одиночество всё равно не отступает, и с этим ничего нельзя поделать?

Она сидела на кухне и сквозь огромное окно разглядывала туманную погоду. О завтраке не могло быть и речи – кусок не лез в горло. Ей просто хотелось выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха. Убедиться, что сердце всё ещё трепещет, что лёгкие жаждут вдоха, что кровь по-прежнему требует кислорода. Понять, что жажда жизни всё ещё присутствует в ней.

Её звали Лилит. Уже двадцать три года жила её неземная красота и вселенский эгоцентризм. У неё были длинные каштановые волосы, кончики которых почти касались колен. Большие зелёные глаза смотрели на мир из-под густых ресниц. Чёрная родинка слева над губой. Маленький аккуратный носик. Изящные, тёмные брови идеальной формы. Фарфоровая кожа, словно светящаяся изнутри.

Природа вложила в неё столько нежности и грации, будто создавала шедевр. Она была лучшим творением вселенной.

Но, несмотря на благосклонность мира, одиночество не отпускало её, окутывая невидимыми покрывалами и пледами. Оно забирало всё её тепло, желания и мечты…

2

В свои семнадцать лет Лилит впервые испытала любовь и почти сразу поняла, насколько суровы чувства и как тяжело с ними бороться. Она влюбилась. Никого в жизни она так не желала, как его.

Он пробыл с ней всего месяц – короткий, почти мимолётный отрезок времени, который стал самым счастливым в её жизни. Каждый день этого месяца она радовалась каждому вдоху, сделанному рядом с ним. Ей казалось, что вот оно – то самое чувство, то, чего она так долго искала, то, ради чего действительно стоит жить… и даже умереть.

Но, как и любая сказка, эта история быстро закончилась.

«Я никогда тебя не любил. Мне нравилось только твоё тело и лицо. Мне нравилось появляться с тобой на людях, как на нас смотрят, как завидуют мне», – эти слова врезались в её память и, казалось, навсегда поселились в голове.

В такие моменты понимаешь, что такое боль, когда на теле нет ни единого пореза, и ты вроде бы даже не болен. В такие моменты понимаешь, как это – засыпать и видеть вокруг лишь голые стены, пустую постель и тьму, но не страдать от бессонницы. В такие моменты понимаешь, как это – есть и пить, не чувствуя ни вкуса, ни голода, хотя желание жить всё ещё остаётся. В такие моменты осознаёшь, каково это – существовать, словно призрак, называть это жизнью и продолжать жить такой «жизнью». В такие моменты ты смотришь налево, а видишь право. Иногда сквозь людей начинаешь видеть стены. Хочется повернуть стрелки часов назад. В такие моменты, глядя в зеркало, не видишь собственных глаз – они пусты, словно стеклянные.

И кажется, что сердце в груди вот-вот остановится… но вдруг чувствуешь слабый, едва различимый ритм. Оно всё ещё бьётся.

Лилит возненавидела своё лицо, свою неописуемую красоту, идеально сложенную фигуру. Она плакала, спрашивала пустоту, почему именно она. Ей не хотелось быть красивой – это слишком тяжело и больно. Она хотела изуродовать себя, ведь, может быть, тогда её бы восприняли как человека, как открытую душу? Может быть, тогда бы её не считали совершенной игрушкой, которую непременно хочется купить и поставить на полку.

Через какое-то время Лилит отказалась от таких мыслей, поняв, что кроме неё самой у неё никого больше нет. Ей просто некого было любить. Она пообещала себе, что больше никогда не позволит себе влюбиться, чего бы ей это ни стоило.

Пережив безумное состояние влюблённости, самобичевания и самовлюблённости, Лилит стала более чёрствой. Она позволяла людям любить себя, приближаться, давала шанс на высокие чувства и счастливое будущее, но как только молодой человек переступал черту, она тут же отшвыривала его, выстраивая между собой и ним грандиозную преграду. Отрава, оставшаяся в душе, напоминала ей, что может случиться, если снова кому-то довериться.

Своеобразный уход от ответственности. Эгоистично? Да. Но ведь эгоист никогда не любит! Он боится душевной боли, боится быть покинутым, боится потерять самого себя и больше никогда не найти. Боится одиночества, унижения, оскорбления своей души, своего «я», которое не умеет прощать.

А потом остаётся место лишь для одного: для гнева и ненависти. Намного проще ненавидеть, чем просто отпустить. Но как быть с проклятым самолюбием, которое не замолкает внутри, которое будет вечно тыкать, колоть, напоминать?

3

В тёмной прихожей вспыхнул свет. Лилит одевалась: чёрные сапожки на шпильке, классическая юбка чуть ниже колен, блуза, серое пальто, аккуратно убранные волосы и лёгкий макияж.

Она собиралась прогуляться по парку, подсыпать зёрна в опустевшие кормушки. Может быть, почитать книгу, сидя на лавочке, попрощаться с осенью и посмотреть, как мир готовится к приходу суровой зимы.

Девушка вышла на улицу. Небо хмурилось. Оно уже поглотило тот несчастный утренний силуэт солнца – его лучи не могли пробиться сквозь тяжёлые тучи.

Медленно, шурша сухой листвой, Лилит шла по опустевшему парку. Вокруг никого: или ещё, или уже. Лишь впереди виднелась тёмная фигура высокого мужчины.

Она скользнула взглядом по верхушкам обнажённых деревьев, что пронзали серое небо, и незаметно начала тонуть в каких-то пока неоформленных мыслях.

– Извините, пожалуйста, – тяжёлый мужской голос вырвал её из раздумий. – Не подскажете, как пройти в детский дом?

Лилит перевела взгляд и… Перед ней стоял бог. Именно эта мысль первой промелькнула в голове при виде молодого человека. Мужчина… высокий, лет тридцати, с тёмно-каштановыми волосами и глазами цвета оникса. Больше всего её заворожили именно глаза. Она никогда прежде не видела такого тяжёлого и в то же время невозможного по красоте, многозначительного взгляда.

Лилит, которая так долго убеждала себя, что внешность не важна, что хватит с неё и любви, и красоты; Лилит, которая перестала заглядывать в глаза кому-либо – никому, кроме себя; Лилит стояла и тонула в его взгляде.

Этот взгляд был до безумия притягателен. Бездонный. Властный. И всё же чёрные, густые ресницы немного смягчали его невыносимую тяжесть.

Но стоило ей вглядеться глубже, как она вдруг поняла: в его глазах – только тьма. Там не было ничего, кроме неё. Ни намёка на чувства, мысли, намерения. Она не могла понять, о чём он думает. И зачем, чёрт возьми, ему понадобилось идти в детский дом?

– Я… я… извините, но я не знаю, – выдавила она, заикаясь.

И действительно, поблизости не было ни детских домов, ни даже роддомов. Она отчаянно хотела продолжить разговор, хоть как-то зацепиться, но – нечем. Пусто. Безвыходно.

Возможно, впервые в жизни Лилит не хотела просто развернуться и уйти. Ей хотелось смотреть. Смотреть и смотреть на него, на его черты, на его глаза. Но она была настолько ошеломлена его внезапным появлением, что не могла даже придумать, о чём сказать, как удержать этот миг.

Его чёрные глаза, подобные омутам, вдруг позволили ей всплыть на поверхность. Лилит сделала шаг вперёд, намереваясь обойти незнакомца.

– Спасибо, – поблагодарил он, непонятно за что, и пропустил её вперёд.

Лилит шла и не ощущала на себе провожающего взгляда мужчины. «Этого не может быть», – подумала она и, не справившись с эмоциями, обернулась.

Бах!

Её как будто ударили ножом в сердце. Незнакомец уходил в противоположную сторону, всё дальше и дальше, и, как она уже догадалась, даже не смотрел на неё.

Лилит улыбнулась, продолжая свой путь. Она была одновременно шокирована и расстроена. Никогда в жизни она не видела такого красивого мужчины. Ей казалось, что такие вообще не могут существовать, что красота – это нечто из сказок, из фантазий. Её расстраивало, что такой мужчина просто прошёл мимо, даже не посмотрев на неё.

4

– … Одна из форм конституционной защиты законных прав участников уголовного судопроизводства – предоставление права на обжалование процессуальных действий и решений, затрагивающих законные интересы лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве, или иных лиц, в той части, в которой проводимые процессуальные действия и принимаемые решения затрагивают их интересы…

Лилит смотрела в окно и кусала ручку, пытаясь хотя бы краем уха слушать лекцию по уголовному процессу. Она была озадачена, и что именно застряло в голове и сердце, девушка не могла понять.

Предчувствие чего-то необычного и странного не покидало её уже несколько дней. Внутри неё жило желание, идея: «А давай сделаем что-нибудь». И проблема была только в том, как это реализовать. Желание что-то сделать и полное непонимание, что именно.

Вместе с толпой студентов Лилит отправилась в ближайшую кафешку выпить кофе во время большого перерыва. Прозвучавший звонок оторвал её от размышлений.

– Как дела, Лилит? – около неё появился её друг – Ян.

– Жива пока. Что-то утомила меня эта процессуальная лекция. И ты ещё тихо сидел. Интересно было? – Лилит подошла к столику и принялась размешивать сахар.

– Не очень. Но экзамены не за горами. Может, пройдёмся после пар? Я пожалуюсь тебе на свою девушку. – Ян положил руку Лилит на плечо.

– Конечно, – без раздумий согласилась Лилит. – Если я доживу до конца дня.

Они оба рассмеялись, допили кофе и отправились дальше на пары.

Как только прозвенел звонок с последней пары, Ян подхватил сумку Лилит и отправился с ней на улицу, чтобы подождать подругу.

Они шли по улице, и Ян бесконечно долго задавал вопросы о том, что может означать поведение его девушки, если она не разговаривает с ним, а он вроде как и ничего ей не сделал. Лилит не слушала его. Она думала о другом. В голове всё еще стояли чёрные глаза того мужчины. Её не интересовали рассказы Яна, она изредка мычала в ответ, соглашаясь с чем-то, но разум её был занят только тем взглядом.

Молодой человек следил за ними, идя в нескольких метрах позади, почти в их тени. Он не сводил глаз с Лилит, и, хотя она не могла это видеть, его взгляд был сосредоточен только на ней

– Wo bist du? – голос, бормочущий на немецком, нервно спросил по телефону.

– Hierher.

– Mit ihr?

– Nein. Noch. Aber ich hab’ sie gesehen. Es wirkt. Ist dir klar, Sebastian? Es wirkt

Ich habe doch gesagt!

– Vergiß nicht mir sagen wie es geht. Rufedirzurück.

– Natürlich. 1

Молодой человек продолжил свой путь, тщательно скрывая свое присутствие.

5

Время близилось к вечеру, а Лилит всё никак не могла выбросить из головы образ того незнакомца. Он был словно мираж: слишком красивый, слишком нереальный. Ей всё ещё не верилось, что она действительно его видела. Иногда казалось, будто он просто привиделся. И она хотела так думать.

Уставившись в потолок и пытаясь вытеснить навязчивый образ, Лилит перебирала в голове возможные планы на вечер. Хотелось пойти куда-нибудь, где не надо думать, где можно просто расслабиться. Последние недели её маршрут ограничивался университетом и ближайшим парком.

Клуб. Вот что пришло ей в голову.

В последний раз она была в клубе лет пять назад – на какой-то вечеринке в честь знакомого, с которым толком и не общалась. Тогда её вытащила туда близкая подруга Жаклин.

Было около восьми вечера, когда Лилит окончательно решила: идёт в клуб. Она резко вскочила с кровати и бросилась к шкафчику с косметикой. Выбрав любимые средства, начала наводить марафет.

Она уложила густые волосы в очаровательную прическу, открыв изящную шею, нанесла лёгкий, едва заметный макияж. На ней была кофта с глубоким декольте, обтягивающие шорты и сапожки. Всё это она дополнила привычным серым пальто.

На улице к вечеру стало даже теплее, чем днём. Людей было гораздо больше. Весёлые компании шли навстречу: кто-то смеялся, кто-то пил, кто-то просто наслаждался субботним вечером. Некоторые лица показались ей знакомыми – студенты ее университета. Несколько раз её останавливали, пытались завязать беседу или пригласить выпить, но Лилит вежливо уходила от разговоров. Ей не хотелось веселиться с ними.

– Привет, дорогая! Не ожидала, что ты придешь сегодня, могла бы позвонить! – пролепетал женский голос почти над ухом Лилит.

Жаклин.

«Слава Богу, ты здесь, а то я бы, наверное, со скуки умерла», – подумала Лилит, улыбаясь.

– Привет, как ты? – обнажая белоснежные зубы в улыбке, спросила её Лилит. – Ты сегодня одна? Где Филипп?

– Да, я решила отдохнуть от своего муженька, – шепнула Жаклин, как бы опасаясь, что кто-то её услышит. – Я смотрю, ты тоже, как всегда, одна? Не надоело ещё быть в гордом одиночестве? Может, уже пора осмотреться?

– И что я там увижу? Честно говоря… нет, мне не надоело, – Лилит выдержала паузу, – хотя, сегодня я буду не одна… Хех, шутка. Единение с собой – это мой путь в жизни, – она продолжала улыбаться.

Девушки поболтали ещё пять минут, а затем направились внутрь клуба.

В клубе было уже полно народу. Музыка гремела, в воздухе витал запах кальяна. Узкий проход вёл к бару, а слева от него, за дверью, располагался танцпол, где ди-джей только и успевал менять музыкальные диски.

Подруги присели за столик, предварительно заказав по бокалу шампанского. Жаклин уверяла Лилит, что это – последний раз, когда они покупают напитки за свой счёт. Нет, нельзя было сказать, что Жаклин была меркантильной, но для обеих было нормально, когда их угощали в клубе. В жизни брать деньги у мужчины – это задетая гордость, выдуманная независимость. Но только не здесь. В клубе все, как в нереальном мире: люди приходят и уходят, никто ни на кого не злится, всем всё пофиг. Это как маска, которую надеваешь, чтобы веселиться без угрызений совести.

Своеобразная сказка, в которую никто не верит, но все пытаются прикинуться, что верят, утешая своё самолюбие. И как глупые марионетки полагаются на свою фантазию и нереальность этого мира, в который они не верят. Замкнутый круг, да? Эта пучина поглощает людей с такой легкостью, что не каждый готов вынырнуть и сказать «стоп». Море музыки, алкоголя и потенциальных партнёров для секса. Просто. А простота всегда притягательна для людей – манит так непринуждённо и коварно, что в итоге не выдерживаешь и поддаёшься соблазну.

6

– Всё, я танцевать, не могу больше сидеть! Эй, ну что с тобой? Это же наша с тобой любимая песня. Разве ты не хочешь? – с зазывающей улыбкой Жаклин посмотрела на Лилит.

– Нет, сегодня что-то нет желания. А может, просто пока не адаптировалась в клубной среде. Ты иди, если хочешь, – Лилит продолжала посасывать коктейль через трубочку.

– Как знаешь, – ответила Жаклин и пошла на танцпол.

Лилит посмотрела подруге вслед, а затем её взгляд скользнул по залу, обследуя помещение. В этот момент она чуть не подавилась коктейлем. В противоположном углу сидел тот самый незнакомец, который несколько дней назад спрашивал её о дороге, ведущей в детский дом. У Лилит перехватило дыхание. Она не могла поверить своим глазам.

Молодой человек сидел, как и она, в одиночестве, вертя в руках какой-то напиток. В полумраке он выглядел ещё более привлекательным, чем при дневном свете. Лилит не могла оторвать от него взгляда. «Сконцентрируйся», – приказывала она себе, но глаза и разум не слушались. К счастью, мужчина смотрел в стол, и не замечал, как она его разглядывает.

Прищурившись Лилит полчаса наблюдала за ним, за каждым его движением, за тем, как двигались его руки. Он не обернулся, не поднял головы, словно её вовсе не было в этом пространстве.

За эти полчаса к нему подошли четыре девушки. Каждая попыталась заговорить с ним, но все уходили почти сразу, с изумлёнными лицами, как будто что-то их удивило или оттолкнуло. Это поведение только усиливало странное чувство у Лилит – она не могла понять, что за загадка скрыта в этом человеке.

«Интересно, что он им такого сказал, что у них у всех такие странные выражения лиц?» – Лилит попыталась отвлечься от пристального изучения красавца и подумала о подруге. – «Жаклин, наверное, уже нашла, с кем провести время, так что ко мне она не вернётся раньше, чем через час. Придётся наслаждаться напитком в одиночестве».

Лилит опустила глаза на бокал: к её печали, он был почти пуст. А к ней так никто и не подошёл познакомиться, несмотря на все предсказания Жаклин.

– Разрешите вас угостить? Я посчитал нужным купить вам ещё бокальчик, ведь ваш почти пуст, – услышала она голос, который сразу узнала. Мужчина поставил два бокала на стол. – Вы разрешите мне присесть? – спросил он, с улыбкой, которая казалась ей одновременно ласковой и загадочной.

Сердце Лилит бешено заколотилось. Дыхание соскользнуло и сбилось ритма, а неловкая аритмия бросала её в лёгкий шок. Всё её тело казалось напряжённым, а щеки вспыхнули, едва заметно.

– Конечно, садитесь, – едва слышно ответила она.

Но её разум был начеку. «Да ещё такой весь вежливый! За вежливостью всегда прячутся морально страшные люди, а за такой красотой – ублюдки», – прокручивала Лилит мысли.

– Разрешите представиться, – он немного наклонился вперёд, – я – Левиафан. – Снова его улыбка. Её почему-то потянуло к нему, как на физическом, так и на духовном уровне, и это пугало.

Она хотела показать ему, что ничем не заинтересована: ни в нём, ни в его взгляде, ни в его идеальной внешности. Однако её сердце, это существо, однажды уже предавшее её, стучало, как бешеное.

– Какое странное имя, – опустила она глаза.

– Да. Левиафан – это имя морского змея, властелина Моря и Запада. Можно сказать, принц Ада. Морской Змей из Ветхого Завета к вашим услугам, мадемуазель, – продолжил он, не теряя улыбки. – Простите, могу я узнать ваше имя?

«Принц Ада?..» – Лилит приподняла бровь, едва заметно улыбнувшись про себя. «Интересно, это он так шутит или имя – говорящее?»

Но снаружи не выказала ни намека на интерес. Только наигранная гордыня и показная надменность. Что на неё нашло – она и сама не понимала. Совсем недавно она мечтала лишь о том, чтобы он просто посмотрел на неё, чтобы не исчез, как мираж. И вот он рядом. Улыбается. Говорит. А она… называет его в голове «маньяком», «психом», и сама же играет холодную королеву.

– Лилит, – наконец ответила она, вскинув голову и слегка поведя бровью.

– Лилит? Ха! – усмехнулся он. – У нас тут прямо собрание персонажей из библейских апокрифов.

– Что вы имеете в виду? – искренне удивилась она.

– А вы знаете, что значит ваше имя?

– Честно говоря, нет. Никогда не увлекалась ономастикой.

Это была правда. Ей как-то и в голову не приходило гуглить значение собственного имени.

– Лилит – это первая жена Адама. По еврейской мифологии. Она отказалась подчиниться ему и ушла. А потом… стала демоном. Тем самым, что якобы убивает младенцев.

– Младенцев?! – Лилит не выдержала и фыркнула. – Какая чушь!

«Вот это я дала маху… Только что мысленно высмеивала его «принца Ада», а сама, оказывается, «демонесса-детоубийца». Прекрасно! Он – просто Морской Змей, а я – ночной кошмар младенцев. Великолепная пара…»

– Не сочтите за оскорбление, – спокойно продолжил он. – Это древние мифы, знаете ли. Я просто увлекаюсь мифологиями. Там много ярких персонажей… с красивыми и необычными именами.

– Всё в порядке, правда. Просто… я никогда не думала, что моё имя связано с…

– А это ещё не всё, – добавил он, наклоняясь чуть ближе. – Лилит, говорят, мучает мужчин во сне. – Он улыбнулся.

И эта улыбка не была ни пошлой, ни вызывающей. Она была… игривой, с тенью какого-то древнего знания, будто он «точно знает», как очаровать девушку.

Лилит взглянула на него искоса. Левиафан же изучал девушку, сидящую напротив: зрачки расширены, улыбка – саркастическая, но без злобы. Щёки немного порозовели, а из-под идеальной прически выбилась тонкая прядь.

Молодой человек приехал из другого города учиться и работать. Ему было двадцать девять лет. Приехал он один, без семьи и близких людей. Так же, как и Лилит, он учился наслаждаться свободой от обязательств. В клуб он попал совершенно случайно: возвращаясь с выставки живописи, услышал разговор двух парней в метро. Они обсуждали какое-то веселье, которое должно было состояться в этом клубе, и Левиафан решил посмотреть, что это за «веселье».

Лилит сделала вид, что верит ему. Но всё нутро подсказывало, что он что-то недоговаривает. Она верила в судьбу, но никогда раньше так близко с ней не сталкивалась. Хотя, если быть честной, она и не особенно верила в неё. Слишком уж маловероятно, что человек, которого она недавно видела возле своего дома, вдруг оказался в том же клубе, в противоположном конце города, и при этом, как он утверждал, не знал о нём вовсе. Всё это казалось слишком странным.

– Ого! Меня срочно нужно познакомить! – воскликнула Жаклин, появившись с каким-то ухажёром.

Жаклин взъерошила свои короткие волосы и с ожиданием уставилась на подругу, изредка бросая взгляды на её собеседника.

Лилит рассматривала нового ухажёра Жаклин. Иногда ей становилось тяжело терпеть бездумные похождения замужней подруги. Жаклин, казалось, вовсе не знала меры в плотских утехах.

Лилит осуждала её поступки. Она не могла понять, как женщина, чистая духовно, способна тащить подобную грязь в супружеское ложе. Но Жаклин – взрослая девочка, и сама разберётся в своих путешествиях по мужским постелям. Лилит искренне удивлялась, как та может без зазрения совести лгать мужу, смотреть ему в глаза, говорить, что любит, что он единственный, – и всё это после того, как вылезла из чужой постели. То, что её муженёк Филипп до сих пор ничего не знает о её проделках, было тайной, покрытой мраком.

Жаклин в очередной раз решительно перевела взгляд на Левиафана и улыбнулась во все тридцать два зуба. Это у неё всегда получалось лучше всего. Лилит на мгновение показалось, что она даже ревнует, но это чувство длилось всего лишь миг.

– Ну? – нетерпеливо потребовала она хоть каких-то признаков жизни от сидящих за столом новоиспечённых знакомых.

– Это Левиафан. Жаклин. – Нехотя и немного стесняясь, представила Лилит свою подругу молодому человеку.

– Очень приятно. – Левиафан встал и поцеловал Жаклин руку, чем чуть не свёл девушку с ума.

– А это Марк! Мы только что познакомились в другом баре. Правда, он душка? – флирт и кокетство так и лились из её голоса и поведения.

– Он, думаю, в твоём вкусе, Жаклин! – успокоила её Лилит.

Остаток ночи они провели вчетвером. Левиафан испепелял Лилит взглядом. Выражение его лица было непонятным: одновременно сильным, манящим и пугающим. Лилит старательно избегала его взглядов. Безусловно, ей было приятно, что он так смотрит на неё. Но порой его взгляд просто пугал её. Лилит не понимала, что скрывается за этим взглядом, почему на его лице иногда проявлялась едва заметная улыбка, такая бахвальская и самодовольная.

Иногда она отвечала на его взгляды, пытаясь добавить себе цинизма и независимости. Лилит безумно хотелось задеть его так, чтобы он не захотел, чтобы эта ночь когда-либо кончилась. Девушка пустила в ход всё своё обаяние и чары, тщательно маскируя свои мысли.

Но, как бы она ни старалась, как бы ни смотрела на него и ни улыбалась, под утро Левиафан попрощался и исчез. Лилит осталась одна, потрясённая появлением молодого человека и огорчённая его подлым исчезновением.

7

Почти полдень показывали стрелки часов, когда Лилит открыла глаза. Она потянулась, сладко улыбаясь, вспоминая о Левиафане, о прекрасно проведённом вечере и ночи и о том, как он так же прекрасно исчез под утро.

«У нас была чудесная ночь, но, видимо, не настолько, чтобы провести ещё и чудесный следующий день. Ну что ж… я пыталась», – печально подумала Лилит и твёрдо вознамерилась забыть эту интересную встречу.

Порой она была слишком высокомерна, чтобы хоть на секунду задуматься о том, что он не спросил ни её номера телефона, ни адреса, где она живёт. Лилит просто допустила мысль о том, что они больше никогда не увидятся и, может, это даже и к лучшему. Именно с этой мыслью девушка решила смириться.

Но Лилит никак не могла забыть его взгляд! Чёрные глаза сводили её с ума, и, к великому ужасу, она осознавала это. Втихомолку, от самой себя, Лилит продолжала наслаждаться образом молодого человека, который чётко запечатлелся в её памяти.