Эксперимент

Оба вампира подняли взгляд на лестницу. Там, как будто стоял ангел в белом одеянии, но это был демон в ангельском обличии.

– Грубость, – быстро шепнул Мормо Левиафану.

– И жестокость! Мне порой кажется, что сам Гитлер переродился в ней, – ещё быстрее ответил ему Левиафан, вставая из-за стола. – Ладно, Мормо, пойдём, я тебя провожу в комнату, – сказал он уже во весь голос.

– Спокойной… Нет, спокойного дня, Мормо! – пожелала ему Лилит.

25

Проснувшись днём, Лилит посмотрела на Левиафана: он что-то читал и, казалось, даже не замечал ничего вокруг. Девушка встала и выглянула в окно: погода ночью «развлекалась». Всё было белым-бело, улицы окончательно оказались погребёнными под белой пеленой. Похоже, была сильная метель, которую парочка пропустила, гоняясь друг за другом и отчитываясь перед своими чувствами.

– Добрый день, милая. Безумно рад, что мы пережили эту ночь. Как спалось? Мне кажется, не очень. Ты кричала, руками махала, меня звала… М-м-м… Ты звала меня. Что же там было?

Лилит отвернулась от окна и уставилась на вампира. Он лежал на подушках, держа в одной руке толстую, дряблую книгу, другой творя привычный бардак на голове.

– Надеюсь, я сооружала западню для тебя… – Лилит снова уставилась в окно.

– Да? Звучало так, как будто тебе кто-то сооружал западню, и ты звала меня, потому что нуждалась в моей помощи… – Уже через секунду он обнимал девушку, вместе с ней разглядывая рыхлый снег за окном.

– Может, съездим на горку? – Лилит вопросительно посмотрела на него.

– На горку? Зачем? – смутился Левиафан.

– Покатаемся на сноуборде. – Лилит улыбнулась в ответ, поцеловав вампира в щеку.

– На чём покатаемся?

– Сноуборд, Левиафан, сноуборд. Судя по твоему лицу, ты понятия не имеешь, о чём я говорю.

Левиафан действительно не очень понимал, о чём шла речь. Ему это не нравилось. Ему вообще не нравилось, когда он выглядел дураком. А когда человек чего-то не знает, это самый короткий и прямой путь к общественной критике и ярлыку дурака.

– Ладно, признаюсь, я не знаю, о чём ты говоришь и что это за штука такая.

Лилит улыбнулась, что было сил. Ну, наконец-то хоть какое-то превосходство над всезнающим и всё умеющим вампиром. Самолюбие Лилит аж встрепенулось от радости, ненадолго забыв всё то, что произошло на днях.

– Ну что ж, придётся мне просветить тебя, дорогой мой умный человек. Кстати, вот ещё один случай, когда «зародыш бабочки» может чему-то научить всесильное чудовище.

Левиафан молча смотрел на девушку. Злился ли он? Конечно! У него сердце скрипело от ущемлённого чувства, от того, что Лилит даже не пыталась сделать вид, что ей безразлична маленькая неосведомлённость вампира.

По одному только его взгляду было видно, что Левиафан злобствует, но внешне он старался оставаться спокойным. Всё-таки как взрослый человек он точно понимал: сколько бы ты ни жил на свете, всегда найдётся что-то, что ты не умеешь или о чём не знаешь. Вот только всё это должно быть не после блистательного выступления «Я всё знаю и всё умею».

– Я жду. – Он неотрывно смотрел Лилит в глаза, наблюдал, как радость и злорадство, потирая руки, массажируют её мимику. Но Левиафан решил, что пусть девочка порадуется такой нелепой и мелкой победе.

– Сноуборд – это доска, как одна лыжа, встаёшь на неё двумя ногами и катишься вниз со склона. Всё довольно просто… даже для тебя. Я не буду рассказывать тебе про равновесие, правильность постановки ног… Ты же умный, в процессе поймёшь. Поедем?

– Теперь-то мы точно поедем. Не могу же я оставить позади себя то, чего не знаю, так и не познав это. Одевайся. Пойду скажу Мормо, что мы ненадолго уедем.

Левиафан нашёл своего друга на веранде, на улице. Тот стоял с кружкой кофе и смотрел вдаль.

– Я слышал. Конечно, езжайте. Узнай, что такое сноуборд, мне потом расскажешь.

Левиафан встал рядом с Мормо и тоже уставился вдаль. Он чувствовал атмосферу отчаяния, печали и утраты. Он чувствовал Мормо насквозь и его желание вернуть любовь, желание быть с той, которую он чертовски любит. Не просто быть, а быть вечно.

– Забавно, но почему-то именно рядом с тобой я чувствую себя крайне неловко. Знаешь, почему? Был бы я на твоём месте, я бы ненавидел меня. У меня есть то, отсутствие чего превратило тебя в меланхоличное существо, которое не знает, зачем вообще ещё передвигается. У меня есть женщина, которую я люблю… она рядом. И у меня есть слова поддержки для тебя: оттого, что эта женщина рядом, я не чувствую себя счастливым. Подумай об этом, Мормо.

– Нет, Левиафан, это ты подумай об этом. Подумай хорошенько, что такое счастье. Каково – ощущать себя счастливым. Подумай о том, как ты будешь себя чувствовать, если этой женщины вдруг не станет рядом. Что ты тогда скажешь? Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Готов ли ты сейчас отпустить её? А?

– Нет.

– Коротко и ясно. Видишь, тут и думать нечего. Просто дай шанс нормальности заглянуть в ваши отношения. Может, вам понравится адекватность. Может, вы примете её… и посмеётесь потом над тем, какими дураками были.

– Ну, я готова! – Лилит выскочила на улицу.

Оба вампира тут же замолчали и перевели взгляд на девушку. Ну до чего же она была красива! На ней был надет тёплый костюм светло-светло-серого цвета, вязаная шапка, толстая коса, спускающаяся ниже пояса, ботинки, похожие на луноходы Армстронга, и перчатки из такой плотной и тёплой пряжи, что казались на пару размеров больше. Радость в глазах. Её глаза сверкали, словно в них отражались падающие на солнце снежинки. Щёки, едва розоватые, уже успел покусать лёгкий морозец, всего за пять минут на улице.

– Мой сноуборд дома. Сначала нам придётся заехать за ним, – Лилит схватила Левиафана за руку, прижимаясь к его плечу.

– Давай сразу в прокате два возьмём? У меня-то ничего такого нет. Всё равно в магазин ехать. – Настроение вампира поднималось, глядя на то, как радуется девушка.

– Окей. Поехали. Пока, Мормо! Не скучай!

Лилит побежала к машине, на ходу стаскивая рюкзак со спины. Левиафан неспешно побрёл за ней, бросив едва заметную улыбку другу.

– А ты прав… пожалуй, мы попробуем познакомиться с адекватностью.

Мормо, услышав этот тихий шёпот, тоже улыбнулся. Как бы ни думал Левиафан, но Мормо не мог злиться на своего друга из-за того, что у того есть девушка. Мормо вообще не умел злиться. Испытывать злость было не в его стиле. Он считал, что растрачивать силы и энергию на такие чувства, как злость и ненависть, – глупое занятие.

Он искренне радовался за друга. Радовался, что у него есть отношения, что они пытаются их реабилитировать, что они борются за них, а не просто существуют.

– Лилит, закрой окно, простудишься, – Левиафан неотрывно смотрел на заснеженную дорогу, ведущую за город.

– Да что с тобой? – не выдержала девушка. – Ты какой-то странный! Весь из себя заботливый, голос… мягкий и нежный. Улыбаешься, не пытаешься посмеяться надо мной, никого не убиваешь! Левиафан, ты сам-то здоров?

Вампир улыбнулся и бросил на девушку косой взгляд.

– Лилит, почему ты так странно воспринимаешь заботу о себе? Почему для тебя это звучит дико? Почему ты считаешь заботу чем-то ненормальным?

– Для меня это звучит нормально, Левиафан, когда такое исходит не от тебя. А забота от тебя… ну, не знаю, как минимум – это странно.

– А, вот в чём проблема! Давай я сам закрою окно, раз у тебя опять какие-то сложности с моей просьбой. Вот здесь есть волшебная кнопка, которая мне в этом поможет.

Лилит усмехнулась и отвернулась, наблюдая, как стекло довольно быстро отсекает зимний запах, оставляя его за окном. Она смотрела, как мимо проносятся деревья, одетые в толстые зимние шубы; как большие чёрные птицы прыгают с веток в бездну и резко поднимаются ввысь, стряхивая снег с лап; как зима раскрывает свои владения, удаляясь от города; как прекрасно там, где нет человека и его зловонных труб.

Через полтора часа машина свернула на сельскую дорожку, и пока они медленно пробирались вперёд, Левиафан думал лишь об одном: только бы не застрять в этом не особенно людном месте, только бы машина прошла и не села в сугроб. А Лилит уже не терпелось выбраться из машины, схватить доску и помчаться с горы.

Раньше каждую зиму она ездила с друзьями за город, чтобы покататься на сноуборде. Но эта зима выдалась… другой. И привела с собой кое-кого тоже не такого, как все. Несмотря на это, Лилит не смогла отказать себе в удовольствии прокатиться.

Проехав по сельской дороге, пара оказалась на довольно обкатанном склоне, у которого стояло ещё несколько машин и сновали туда-сюда небольшие группки людей.

– О, да здесь даже люди есть! Смотри-ка, я не буду голодать! Правда же, дорогая? – Левиафан поцеловал ей руку и улыбнулся.

– О боже… – Лилит спрятала улыбку и уже хотела было выйти, но вампир опередил её.

– Подожди, я открою дверь. Куда ты спешишь?

– Хочу скорее посмотреть на склон – насколько он крутой и длинный!

Левиафан всё равно успел проявить свою галантность: открыл девушке дверь и подал руку. Он помог вытащить доски, убрал рюкзаки в машину, и спустя пару минут они уже стояли на вершине, глядя с горы на горизонт.

Конечно, это был не Эверест, но метров 250 в ней было. Это была безлюдная деревенская местность, поэтому никаких канатных дорожек, которые бы поднимали ленивых спортсменов, там не было. Левиафан узнал об этом месте от продавца в магазине, который по секрету рассказал о хорошем месте, где можно спокойно покататься, и вряд ли кто будет смеяться, когда ты через два метра на склоне начнёшь поглощать снег, летя головой вниз.

Лилит очень быстро справилась с креплениями на своей доске и почти что была готова к спуску, как краем глаза заметила неловкие движения на заднем плане. Несчастный Левиафан то никак не мог поймать равновесие, то у него возникали проблемы с креплением на доске.

– Господи… – Лилит вздохнула, слезла со своей доски и подошла к вампиру. Она слегка злилась… мягко говоря. Девушка молча стояла и смотрела на него, затем опустилась на корточки и начала помогать с креплениями, стараясь поддержать его.

Когда Левиафан, наконец, был готов к спуску с горы, Лилит быстро закрепила свой сноуборд и, крикнув «Жду тебя внизу», помчалась вниз по горе.

Снег. Ветер. Солнце. Холод. Так приятно, весело и быстро. Лилит словно летела на крыльях, не зная ничего о тормозах… Она даже не оглядывалась назад, будучи уверенной, что Левиафан уже где-то валяется или торчит как кол из первого же трамплина или в какой-нибудь ёлке. Но он удивил её.

Уже почти у подножья горы Лилит что-то сшибло на огромной скорости. Кубарем, вместе с досками, поломанными очками и очумевшим вампиром, она летела дальше вниз, громко ругаясь и периодически выплёвывая снег.

Когда снежный ком и всё, что в нём было, наконец остановились, Лилит выдохнула, пытаясь понять собственные эмоции. Она немного злилась, потому что первая поездка была испорчена, и не кем-то неизвестным, а снова Левиафаном. Её злило, что теперь нужно тащиться наверх, чтобы нормально съехать и почувствовать всю прелесть зимы. Она злилась, зная, как неудобно и долго тащиться вверх по горе по огромным скатам, заваленным снегом. Но, услышав жалкие похрюкивания из сугроба, Лилит не смогла не улыбнуться. Наполовину заваленный снегом, с сноубордом под головой и дужкой очков, торчащей из-под шапки, Левиафан лежал на спине, отплевывался, стряхивал с лица снег и смеялся. Он просто и не наиграно хохотал, даже не пытаясь встать.

Лилит аккуратно пошевелилась: тело ныло, но переломов вроде не было. Она подползла к смеющемуся вампиру и посмотрела ему в лицо. Он продолжал смеяться: делал это так заразительно, что девушка едва справлялась со своими эмоциями.

– Ну и как так вышло? – давясь от смеха, спросила она, лежа наполовину в сугробе, наполовину на мужчине.

– Я не знаю… – Левиафан продолжал смеяться, обнимая девушку. – Ты не сказала мне ни о тормозах, ни о том, как поворачивать этой штукой. Я просто мчался вперёд.

Ему было очень трудно говорить, смех мешал собраться с мыслями. Лилит слушала эти задыхающиеся звуки и старалась подавить свои собственные, но у неё не получалось. Внезапно вампир замолчал и уставился на девушку.

– Ты настолько необычная, что если бы я рассказал о моей сущности в мире, то стал бы слишком банальным. Твои глаза так задорно смеются, в то время как твоё лицо пытается это скрыть. Зачем? – Левиафан резко выбрался из сугроба и перекатился на девушку. Рассматривая её томные глаза и скрытую улыбку, ему так хотелось поцеловать её… – Ты простудишься, милая… Чёрт!

Борясь с собой и своими желаниями, Левиафан поднялся на ноги, помог встать девушке, так и не поцеловав её.

– Но я не могу не поцеловать тебя… не могу.

Кое-как, задыхаясь и почти умирая, они влезли на горку и продолжили своё увлекательное занятие.

Домой они вернулись совсем поздно, усталые, но безумно весёлые. Совместно проведённое время, за которое они не успели ни поругаться, ни подраться, пошло им на пользу.

Они наперебой рассказывали Мормо о своих ощущениях, а Левиафан вообще вёл себя как маленький мальчик, не зная, где начинается и где заканчивается предел его счастья. Лилит просто улыбалась, наблюдая за тем, как радуется пятисотлетний вампир.

26

– Лилит, дорогая! Мормо попросил меня съездить кое-куда, вернусь вечером. Надеюсь, ты не обидишься и не заставишь Мормо скучать. Он завтра уезжает. Что скажешь, милая? – спросил Левиафан, полу дремавшую Лилит.

– Хорошо. Странно, Мормо пробыл здесь всего несколько дней. Почему он так быстро уезжает? – с закрытыми глазами спросила Лилит. Левиафан встал с постели, потянулся и посмотрел в окно.

– Между нами говоря, Лилит, он ищет Ло, поэтому нашёл меня, чтобы узнать хоть что-то о ней, – шепотом сказал он.

– А, это та вампирша, которая, будучи человеком, высосала из него все жизненные соки и хорошо навешала ему лапши на уши?

– Именно, Лилит. Но, дорогая, я прошу тебя, не напоминай ему о ней лишний раз, – попросил её Левиафан, натягивая рубашку. – Всё, милая, я пошёл, до вечера… Веди себя как взрослая, – Левиафан поцеловал Лилит, которая нежилась в постели. «Упырь!» – сонно подумала Лилит и снова уснула.

Через два часа она встала, потянулась и пошла наводить утренний марафет. Через час она уже спускалась вниз, стараясь идти очень тихо, сама не понимая, зачем. Всё равно Мормо услышит её шаги.

По всему первому этажу гуляли лучи света, и в них виднелись пылинки, которые сладко купались в солнечной ванне. Лилит вдумчиво посмотрела на них.

«Как же им хорошо. Они ни о чём не думают, ни о чём не беспокоятся. Кружись себе да кружись и принимай ласки солнца. А вот людям постоянно приходится думать о чём-то. И, кстати, я, наверное, погорячилась с просьбой о вечной жизни. Вампирам ведь хуже всех: им приходится вечно о чём-то беспокоиться. Если даже это не мысли о крови, то о человеке, с которым они живут и которого любят…»

Вокруг царила тишина. Солнышко и пылинки. Если бы не это, можно было бы подумать, что это кладбище. Там такая же мёртвая тишина.

Лилит весело сбежала вниз по лестнице и вошла на кухню. Включила чайник и достала чай.

– Мормо! – позвала она.

– Я здесь, не кричи, – тихий голос откликнулся с подоконника. Девушка подпрыгнула и уронила чашку.

– Господи, Мормо! Ты меня напугал! Я никак не ожидала, что ты сидишь на этом подоконнике! – укоризненно сказала она и строго посмотрела на него.

– Лилит, не хмурься, морщины будут, – нежно, по-дружески, Мормо посмотрел на неё. Лилит отвернулась, подняла чашку и налила чай.

– Ты… Чай будешь? – тихо спросила она.

– Лучше кофе с молоком. Я не очень понимаю этот вкус, но мне безумно нравится кофейно-молочный цвет. На мой взгляд, это один из самых волшебных напитков, до которого додумались люди, – он замолчал и снова уставился в окно. Лилит налила ему кофе, взяла чашки и поставила на стол.

– Кофе можно пить ещё и с мороженым, и с цитрусами! Это тоже очень вкусно! – грустно улыбнулась Лилит.

Мормо подошёл к столу и сел напротив неё. Он смотрел на неё с такой добротой, нежностью и грустью… Его глаза, кроме спокойствия и мира, не выражали ничего.

«Он такой добрый. У него такая же улыбка, как и у Левиафана. Но он добрый, я чувствую эту сердечность. Как я могла его испугаться?» – Девушка посмотрела на него и улыбнулась в ответ.

– Почему ты такой грустный сегодня? – спросила она, помешивая чай. – Тебе скучно со мной? Не о чем поговорить?

– Я не грустный, Лилит, я просто устал… Устал смотреть, чувствовать, вспоминать о прошлом, устал гнаться за будущим… Я часто задумываюсь о смерти. Всё-таки прожить тысячу лет очень тяжело. Это только кажется, что живи себе, не отказывай ни в чём, радуйся и всё такое. Но, основываясь на своём опыте, могу смело заявить, что рано или поздно всё заканчивается. Заканчивается то, чему ты хочешь радоваться, заканчиваются силы, и ты просто не можешь улыбнуться, потому что нет сил растянуть губы в улыбке… Не хочется ничего – ни есть, ни пить, ни дышать. Ничего. Жизнь утомляет, наверное, поэтому природа придумала смерть. Неважно, какая у тебя жизнь: бурная и насыщенная или тихая и спокойная. Она всё равно утомляет, когда её много. Ты устаёшь от её насыщенности, тебе хочется отдохнуть. И ты устаёшь от её спокойствия, тебе хочется перчинки. От всего устают… Всегда всё не то. Оно просто не может быть вечно одинаковым.

– Это как-то касается Ло? – тихо спросила Лилит.

– …и она в том числе. Она стала последней каплей отчаяния в моём океане безнадежности и горя. За всё мое существование я постоянно разочаровывался в женщинах. Я любил их, а они всегда меня использовали. Кому-то были нужны деньги, а кому-то – вечность… Лилит, ни одна из них не нуждалась в любви… – Мормо посмотрел на неё с такой печалью, что Лилит захотелось заплакать. – Лилит, между вами с Левиафаном есть чувства, настоящие, живые чувства… Не загубите их. Я ищу уже тысячу лет ту единственную, которая проживёт со мной вечность, но пока я находил только разочарования. Странно, люди хотят найти истинную любовь за пятьдесят лет? Смешно, но бывает, конечно, как у вас с Левиафаном. Но ещё смешнее то, что, когда вы находите друг друга, вы всё равно всё рушите своими руками, а потом страдаете. Где справедливость, Лилит? Я ищу и страдаю, а кто-то нашёл – и всё равно страдает…

– Мормо, а ты хоть раз видел где-нибудь справедливость? В мире есть место для гнева, любви, мести, добра, ненависти, но не для справедливости. Даже в суде, казалось бы, самом честном месте, её тоже нет. Если только, конечно, не уравнять понятия «деньги» и «справедливость». У кого больше денег, тот и справедлив. Соответственно, если в любви нужна справедливость, то это значит, что нужны деньги. А деньги и любовь не могут существовать вместе. Поэтому, Мормо, не ищи в любви справедливости – её там нет.

Мормо посмотрел на неё внимательно и покачал головой. Ему было очень больно, он всё ещё тосковал по Ло. Лилит даже не хотела спрашивать, когда Мормо последний раз видел её. Он соскучился по ней, по её лжи и притворству, по её жалкой бесчеловечности. Лилит поняла одно: Мормо намного человечнее, чем некоторые люди, включая её саму и ту же Локи.

«Опять же – потому что женщина? Как странно… Женщина – мать! Существо, которое носит в себе маленькую частичку себя, вынашивает её, любит и лелеет всю жизнь. Женщина, которая плачет над смертью котёнка или щенка… И вот оказывается, она самое бессердечное существо! Самое жестокое и злобное создание на земле – это женщина! И как так выходит, что одна хрупкая особь способна на столько разных, сложных чувств, переживаний, сострадание… любовь. Но внутри её тела – пустота. Там нет сердца! Серьёзно, безжизненное тело Мормо, с изъеденным тоской сердцем, которое пытается выжить уже тысячу лет, – сердечнее, чем любая живая женщина! И если у тёплой, живой женщины нет сердца, то где тогда живут все эти чувства? Получается, в голове. А голова – это инструмент логики. А чувства логике не поддаются… Замкнутый круг. А если поддаются, значит, это фикция. Значит, слово «женщина» равнозначно слову «ложь»? Ведь выходит именно так? И правда, стоит взглянуть на женщину со стороны – это же актриса, сотканная из обмана. Хорошо тем, кто работает в кино, у них есть оправдание: мол, «это моя работа». А женщина, которая играет в жизни, куда профессиональнее любой актрисы с театральной сцены. И я такая же. Я играю с Левиафаном… Хотя он сам начал. Значит, есть шанс, что и мужчины вовсе не ангелы? Однако Левиафан просто устал жить по-честному. Он тоже решил поиграть. И сколько бы мужчин я ни встречала, они все были такими наивными, такими искренними… прям как Мормо», – Лилит вздохнула и посмотрела на чай. Он уже почти остыл. Мормо всё так же смотрел на неё молча, не отрывая взгляда. Он прекрасно понимал, что она о чём-то задумалась, и не хотел мешать.

«Очень красивая девушка. Под стать Левиафану, прямо… Только очень опасная – это сразу видно. Левиафан обожжётся. Сильно обожжётся. Меня, конечно, радует одно: он просто решил заморозить своё сердце, оставив лишь крошечный кусочек для таких вот чувств. Только эта девушка успешно растапливает и эту часть. Так что, быть может, ему не грозит стать совсем черствым. Но растапливает она его, чтобы потом больнее было. Целое сердце чувствует больше, чем осколок. А для такой, как Лилит, не составит труда уничтожить даже этот крохотный живой уголок его души. Хорошая пара… Хотя, нет, не пара. Такие, как они, должны быть партнёрами. Но они любят друг друга. Эх, господи, кто ж над вами так пошутил-то?..»

Время шло к обеду. Мормо почти весь день просидел на подоконнике, глядя в окно. Казалось, он ждал, что вот-вот там появится Локи.

– Дружище, у тебя же простатит будет, если так дальше сидеть на холодном подоконнике! – Лилит укоризненно посмотрела на вампира. – Слезай, мне на тебя холодно смотреть. Присядь хоть за стол. Мормо всё с тем же печальным взглядом посмотрел на неё, но остался недвижим. – Ты меня боишься? Или думаешь, что Ло внезапно придёт? – спросила Лилит.

– Да нет, конечно… Она сюда не придёт. Хотя, очень хотелось бы…

– Мормо, можно я скажу всё, что думаю, а ты не обидишься? – тихо спросила Лилит. Вампир соскользнул с подоконника и в мгновение ока оказался за столом, вопросительно разглядывая Лилит.

– Слушаю, – слегка улыбнувшись, сказал Мормо.

– Так как ты сделал её вампиром, между вами есть какая-нибудь связь? Я имею в виду, она чувствует, где ты, или знает, где тебя искать? – поинтересовалась Лилит.

– Нет, такой связи нет, – грустно ответил он.

– Что ж, это хорошо. Такой ответ даёт мне возможность назвать тебя не полным придурком… Почему ты себя так не ценишь? Об тебя вытерли ноги, растоптали твои чувства, тебя предали и обманули! А ты всё равно бегаешь и ищешь её! Неужели ты думаешь, что если бы ты ей был нужен, она не смогла бы тебя найти? Не будь дураком, Мормо! Начни новую жизнь, хватит жить прошлым. Слава богу, у тебя есть шанс начать всё заново с другой, – предложила Лилит. – На тебя больно смотреть, так нельзя. Ты очень красивый и обаятельный мужчина, добросердечный к тому же. С такой внешностью и душевными качествами тебе будет несложно найти хорошую девушку. Мормо, ты должен забыть бывшую ради своего же блага. Так ведь можно с ума сойти…

– Да, я дурак! Глупый, старый дурак! В который раз бегаю за женщиной, которая меня отвергла, после того как получила то, что хотела. История каждый раз повторяется.

– Ну так не давай им того, чего они так хотят…

Мормо поднял на Лилит взгляд. Девушка смотрела на него, поглощённая серьёзностью… Она была такая красивая.

– Он сказал тебе? – тихо прошептал вампир.

– Что сказал? – Лилит удивлённо посмотрела на него.

– Он не сказал… – печально подтвердил Мормо, – уверен, в будущем скажет…

– Не сказал что? Мормо? Что? – Лилит настаивала.

– Я предоставлю ему шанс ответить на этот вопрос позже… А пока забудь.

Они проболтали до шести часов вечера. Внезапно Лилит сказала, что ей нужно выйти, и она скоро вернётся. Вернулась она через десять минут, очень грустно посмотрела на Мормо и протянула ему руку.

– Пошли, я покажу тебе кое-что… – почти рыдая, прошептала она.

Он взял её за руку и встал. Выйдя на улицу, они подошли к маленькому сараю, находящемуся за домом. Лилит молчала, на её лице было только беспокойство.

– Внутри… Там что-то было! – шепнула она вампиру.

– Стой здесь! Я посмотрю! – приказал он ей и зашёл внутрь.

Лилит тут же закрыла за ним дверь на железный засов. Из кустов, растущих рядом, она вытащила уже приготовленную канистру с бензином и начала обливать сарай. В её руке уже горела спичка.

– Что происходит? – спросил Мормо, заранее зная ответ на свой вопрос.

– Прости! – тихо сказала она. – Это не моя вина, что ты появился здесь. Это и не твоя вина. Это вина Левиафана! – она бросила спичку, и сарай вспыхнул. – Я должна показать ему, что значит терять близких, – Лилит зарыдала.