Во имя порядка: у истоков Союза

– Тут живёт свободный люд, который мчится на встречу свободному ветру. Охотники и воины, которым нет нужды торговать здесь. Мы добываем товар для наших хоншоу.

– Хоншоу это ваши торговцы?

– Да, ты прав.

Городок палаток, среди которого сновал люд, выделывали шкуры, делали луки и занимались подготовкой к охоте, пили и ели, веселились и жили крупными семьями, остался позади, когда они подошли к высоченной деревянной стене, за которой виднелись кроны пальм и тропических деревьев. Наверху не менее сотни воинов Каганата, вооружённых луками и стащившими несколько старых пушек из руин. Вместе со стволами инквизитор рассмотрел и луки баллист, оказавшихся здесь благодаря щедрости Союза.

– Э-э-э-э, – остановил их воин в кожаной «чешуйчатой» броне, преградив путь тронутой ржавчиной глефой. – Хан, ты куда их ведёшь?

– На встречу с Каганом. Их отправили забрать милейские побрякушки.

– Как-то вы не слишком почётно выражаетесь о короне одного из знатных милейских родов, – вмешался Мирро.

– Хорошо, проходи, хан. Но только следи за ними, чтобы они не занимались вещами, за которые пожалеют.

Сигизмунд до сих пор не мог поверить, что корона оказалась на территории Каганата, в заброшенных руинах одного их древних фортов Святого ордена. По легендам, полторы тысячи лет тому назад один милейский аристократ приезжал в Эндерал, чтобы попытаться установить дипломатические отношения с коронной землёй Мальфаса. Его пригласили поохотиться в этих местах, где по рассказам охотников обитал могучий ватир, который в два раза больше своих сородичей. Естественно принц пожелал его собственноручно зарубить и отправился вместе со свитой из Святого ордена… в ходе охоты он и сгинул от лап ватира и его сородичей вместе с лучшими хранителями Эндерала, а корона считалась утерянной. О ней не слышали до тех пор, пока её не опознал каган, не нашёл в покинутом Орденом форте, которая туда попала видимо из рук солдата, что нашёл её в грязи. Так или иначе, но Велисарий решил венец вернуть, одновременно и наградив Мирро за отличную службу Эндералу и ревностное исполнение клятвы.

Небольшие створчатые двери, встроенные в огромные массивные ворота, распахнулись, пропуская внутрь троих всадников. Остальных Кульканн отпустил заниматься своими делами.

Взгляду Сигизмунда предстали хаотично разбросанные деревянные одноэтажные и двухэтажные здания, перемежающиеся с юртами и палатками, вместе образующими удивительный ансамбль. Здесь же инквизитор заметил и более роскошные наряды, либо сшитые местными мастерами из шкур шубы и тулупы, с выделанными кафтанами и халатами, либо купленные у караванов из Дюнного. Сигизмунд увидел и небольшие крытые рынки, на которых местное купечество предлагало перекупленные с юга апельсины, бананы, оружие или одежды с книгами или зельями. По две-три лавки под палаткой с горстью вещей – вот весь рыночек, и тот скудный ассортимент, который могут предложить местные торговцы.

– Всё же вы торгуете, – ехидно заметил Сигизмунд. – У вас есть места продажи.

– Не совсем, инквизитор. У нас нет традиций отменной торговли, как у дюннийцев или аркчан, – заметив удивление в глазах инквизитора, ответил на него хан. – Нам это не нужно. Честный обмен всё заменяет.

Мирро созерцал здешние архитектурные изыски, а точнее полное их отсутствие. Если Арк встречал исполинскими храмами, Дюнное огромными базарами, а Речное незабываемой сельской местностью, то вот Новый Аксаман простыми хижинами из дерева или палаток, в которых и жили люди. В них же нашли своё место жилые дома и тренировочные для стрелков, разделочные и хранилища, а просторные участки местности, с изысканными каменными алтарями играли роль соборов. Вместо статуй – высоченные деревянные столбы с резьбой или повязанными ленточками, у которых сияли монеты и украшения, растения, пища или иное подношение.

– Столбы Всесоздателя, – тихо произнёс Кульканн.

Лес в этом месте был практически уничтожен и пущен на постройки, только малый участок у огромной стены остался в первозданном виде. Другие деревья на громадных территориях постигла судьба стать стройматериалом для многочисленного полукочевого народа.

Инквизитор повернул голову налево, где отблеском света уходящего солнца сияли медные крыши древнего пирийского города, что ныне заселён и возрождён в новом блеске славы. Старый Аскаман изменил название, преобразившись. Серый камень был очищен от наветов времени, башни и ворота отчищены и натёрты до блеска, а скалу, внутрь которой и уходил град погибшей цивилизации, опоясывали четырёхэтажные чуть косые хижины, в которых поселилась многочисленная знать Каганата и защищённые стеной.

– Нам туда? – спросил Сигизмунд, показывая на пирийские строения.

– Нет. Каган сейчас на пиру.

Проскакав через стихийно образованные витиеватые и постоянно изменяющиеся улочки, три всадника оказались на большом поле, окружённом чредой палаток и зданий. Сигизмунд здесь увидел огромное количество всякого народа, которые расселись у множественных костров на шкурах. От десятков кострищ поднимаются бесчисленные столбы дыма, исходит аппетитный запах жаренного мяса. Взгляд инквизитора подмечает большие кувшины, из которых по кружкам и плошкам разливается белая жидкость, делающая праздных людей хмельными.

– По какому поводу праздник? – спросил Мирро, слезая с лошади, взирая на обилие сыра, овощей, курятины, конины и леоранины, смотря на пляски и внимая горловым пениям; единственные, кто был спокоен и бдителен – сотни воинов, стерегущих порядок и спокойствие на празднике.

– Великий Каган празднует заключение договора с аразеальскими лоялистами. Теперь мы – братья.

Трое ступили в море гуляний и оказались посреди всеобщего сдержанного ликования. Нос будоражил запах жаренного мяса и браги, пуститься в безудержные танцы. Жар костров опаляет кожу, а их блеск, содрогание языков пламени так и манит сесть у них и внимать весёлым песням о победах, либо плакать под пение о гибели великих героев.

Они подошли к самому большому костру, за которым на десятке шкур расположился человек, подле которого службу несли лучники в полном ламеллярном броне, доспешной юбке до колен и позолоченным шлемом с конским хвостом. Рядом сидит высокий черноволосый мужчина с миндалевидными карими глазами, облачённый в расшитый золотом и алым атласом тулуп, с сапогами.

– Великий каган Аль-Хаббад, к вам пришли Мирро и Сигизмунд за короной, обещанной вами пред Велисарием.

– Хорошо, хан, свободны, – отмахнулся сидящий владыка Каганата.

Ледяной взгляд Мирро встретился с хитрым взором широких цвета дуба глаз Аль-Хабадда. Каган нашёл удобными для себя короткие сапоги, просторные штаны и кафтан коричневой расцветки, утянутый широким поясом.

– Господин, – чуть поклонился Мирро. – Корона.

– Я знаю, знаю, – каган подозвал к себе одного из воинов и забрал у того деревянный ларец, тут же протянув его ассасину.

В цепких пальцах «окаменелого» оказалась довольно внушительная шкатулка. Открыв её чёрную лакированную крышку, он увидел золотое, отполированное украшение, усеянную сверкающими изумрудами, сияющую массивным рубином в центре. Мирро нежно погладил её и бережно взял двумя пальцами, поднимая с алого бархата. Сию секунду она блеснула в свете костров, отразившись хищными огнями в холодных глазах ассасина.

– Благодарю, – он положил корону и захлопнул ларец. – Теперь же позвольте откланяться. Меня ждут дела Фракции «Окаменелых», ждёт Миле и господа.

– Конечно, – кивнул каган.

– Прощай инквизитор Сигизмунд Гросс, – протянул руку ассасин, ощутив, как её сжала крепкая мужская ладонь. – И помни, что цена за порядок порой бывает слишком высока, но мы должны её заплатить ради жизни будущих поколений. Так говорят у «Окаменелых».

– Хорошо, Мирро, я запомню эту мудрость.

Они расстались. Инквизитор и ассасин, чьи пути удивительным стечением обстоятельств соединились, вместе они прошли удивительную дорогу борьбы против зла, стезю веры и надежды на победу. Кошки заскребли на душе и уныние овладело сердцем инквизитора при виде спины Мирро… столько событий уходит в забытье, остаётся за плечами. Чем он теперь займётся? Кайль уйдёт в руки Инквизиции, наступление на фронте обойдётся и без знатоков тёмных сил, ибо в них нет нужды – победа в одном шаге. Сигизмунд на мгновение подумал, что он хотел бы оставить дело бескомпромиссной борьбы против тьмы и отправиться на покой, но кто кроме него и таких как он будет сражаться супротив адептов тёмной силы?

– Вы не хотите остаться? – прозвучал вопрос от Кагана. – Гостем будете, выпьете и послушаете песни о великих героях нашего народа.

– Почему бы и нет, – Сигизмунд присел на шкуры рядом с Аль-Хаббадом и аразеальским послом, его взгляд приковался к огромному кострищу.

– Принесите лучшего вина, – тихо попросил каган и повернулся в сторону инквизитора. – Как тебе наша земля? И столица?

– Прекрасно, – тяжко выдохнул Сигизмунд, касаясь кольца. – Я никогда такого не видел, если честно.

– Эндерал огромен и полон уникальных явлений, наподобие живых динозавров или мистических артефактов. А также уникальных народов, которые считали дикарями и беспутными.

– Вы правы, – инквизитор взял бережно поднесённую плошку, с плескающимся пенистым вином и обагрил губы в ней, наслаждаясь терпкой ароматной теплотой. – Вы так и не познакомили меня с послом, господин каган.

– Ыш’Кызырг, посол Аразеальского Северного царства, – сам представился мужчина с миндалевидными глазами.

– Ваши предки имеют скараггские корни?

– Вы правы, – мужчина поднёс вино и осушил тару до дна. – Несмотря на то, что моя мать скараггчка, я добился вершин северного Аразеала.

– А на юге, в пустошах и предгорье собрались все, кто так и не признал власть цивилизации?

– Именно так, господин. Отступники, которые покланяются кровавым богам – вот кто они. Но всё же в них есть сила… которая помогла им выиграть в последней войне.

– Я слышал, что они отложили лук и саблю, не так ли?

– Не так давно мы заключили соглашение о перемирии. Племена юга, повстанцы и мятежники оттеснили нас на север, но они так и не смогли взять сеть фортов и крепостей. В итоге и их силы были истощены настолько, что они не могут продолжать войну.

– И вы договорились о мире, – допил вино Сигизмунд. – Что ж, я надеюсь, что это перерастёт в нечто более ценное и… долгосрочное.

– И надеюсь, что Аразеал не постигнет судьба Этер-Матара, – усмехнулся посол. – Я смог посвятить пару минут вашему Преданию. И я удивлён, что столь великое и славное государство могла постигнуть столь мрачная судьба.

Сигизмунд вспомнил, как закончилась «эпоха закона» и начались времена скитаний для верных Творцу. Держава, великое царство народа Его, ведомый пророками, а затем и царями, стал отступать от Его заветов, всё больше интересуясь чёрной магией, творя неугодные жертвоприношения, а также посвящая души более блуду и распутству. От обычного уклонения от путей заповедей до откровенного предательства веры в Единого прошло много лет за которые Этер-Матар раскололся, погряз в жестокости, сладострастии и фанатизме, пытавшегося сдержать их. Храм объявил анафему царю и его двору, который по наитию жены открыто стал поклоняться иным богам, воздавая им кровавые жертвы, и кидая под ноги идолов золото, серебро и людей. Царство ответило репрессиями, став убивать священников и рушить поместные храмы. Тогда яд проклятия был остановлен пророками, избранными Им чтобы показать всю тщетность веры в идолов… где она была посрамлена на горе во время испытания. Царство стало приходить в себя, храм смог отчасти отправиться от потерь, однако царь не оставлял планов полностью принудить страну к вере в иных богов, двор же настолько развратился, что с радостью принял сию идею. И тогда карающей рукой его были направлены те, кто раньше, по праву крови и расы носил блеск достоинства священства Творца. Аэтернийские орды хлынули в Этер-Матар, захватывая город за городом, пока не подступили к стенам столицы. Итог страшен – смогла вырваться лишь горсть народа, вынесшая часть освящённых реликвий, царство лежало в пепле и руинах, Его храм был разорён и заброшен. Этер-Матар перестал существовать, вместо него возник Треомар – королевство аэтерна. Так началось время скитаться по всему миру тем верным, которые ещё сохраняли светлую истинную веру в Него, как рассказывает Предание.

– Вы совершенно правы. Но такова история «Общины Завета». Она отошла от Его законов и осталась одна против врагов.

– Что ж, какова бы не была история, главное смотреть в будущее! – поднял вино посол. – И оно весьма туманно… и всё благодаря тем, кто взял венец власти на этой земле.

Мир действительно меняется. Инквизитор это видит в людях, которые постепенно смотрят на иные жизненные ориентиры, державы, которые раньше враждовали, сейчас заключают мир. Это чувствуется в перемене самих идей, за что и решил поднять чарку воин веры:

– Давайте выпьем, – поднял плошку Сигизмунд. – За ваше перемирие, и чтобы оно было вечным. И за новый порядок, который никто не сокрушит в осколки.

Интерлюдия 5. Перст «ворона»

Высокая фигура, облачённая в мантию цвета угля, украшенную руническим изображением ворона на фоне шести шипов, чьё лицо скрылось за маской железа, стояла на балконе с которого открывался прекрасный вид на столицу Железного Королевства. Прям как на ладони холодные каменные кварталы людского населения на севере, на юге же жилище себе устроили арпы и дикари, присягнувшие на верность короне. Из десятка литейных и кузниц исторгаются столбы дыма, ставшие подобием колонн для потолка из монотонных свинцовых облаков. По краям Фогвилль оброс бескрайними фермерскими угодьями, на которых помимо кореньев, выпаса скота, людское население ещё выращивает и рожь с овощами. Под сам город уходят неглубокие пещеры и тоннели, вырытые арпами и ставшие одновременно жильём для какой-то части арпского населения и шахтами, откуда выгребают тонны железной руды. Зоркий глаз способен и заметить многочисленные рынки и торговые лавки, отличающиеся от серой монотонности цветом красного вина, где купцы обменивают товары, купленные в странах Союза на монеты из серебра. Ирония, усмешка судьбы, но для дел экономики и купечества политика оказалась слабо влияющим фактором, чей хриплый голос с лёгкостью заглушается звоном монет.

Взирая на всё это, смотря на то, во что превратилось захолустье Эндерала, человек не может не восхищаться. И всё же, несмотря на все достижения опального государства, желающего возвращения старых порядков, оно проигрывает. Не ровен час, войска легиона окажутся под воротами столицы, ибо сеть укреплений в Сердцелесье была сокрушена и лишь тёмные порождения Шепчущего леса стали последней стеной пред столичными владениями. Но даже осознание мрачности будущего для новорождённого государства не отнимает у человека восхищения городскими далями, окаймлёнными невысокой каменной стеной.

Сзади, из глубины дворца вышла фигура, которая на голову превосходила обладателя железной маски. На нём слабо мерцали плотно прилегающие доспехи – латные, чернее бездны, перчатки и поножи с сапогами, сверкающими серебряной окантовкой, кираса исполнена в стиле пластин, вырисовывающий изящный атлетический рисунок, украшенный золотой гравировкой. На шее сомкнулись края плаща.

– Восхитительная картина, не правда ли? – спросил человек в мантии.

– «Мастер», я пришёл сюда не для того, чтобы наслаждаться видами вашей помойной ямы, которую вы называете столицей. Моим глазам представали города куда более величественные, – раздался спесивый грубый голос из-за маски, дотягивающейся до переносицы.

– Вы правы, господин, – пальцы мужчины вцепились в перегородку из камня. – Да, давайте перейдём к обсуждению наших планов. Что вам рассказал Король о делах в стране?

– Он ничего не может толком сказать. Его скорбь по Хашариму слишком сильна и совершенно неясно, когда его отпустит. На какой-то период времени мы будем лишены его помрачённого ума.

– Я был бы рад, если он совершенно потеряет возможность править Королевством. После его поражения при Талгарде «Кузены» потеряли уверенность в правильности своего решения, – ехидно произнёс мужчина, всматриваясь в городские дали. – Королевство погибает, но ваш приход и тех сил, что вы привели может изменить ситуацию. Мы не ожидали, что на помощь к нам придёт свежие силы и сам…

– Моё пришествие не ради вашего несуразного Королевства или секты, – резко оборвал того высокорослый мужчина, чей длинный волос обрамлял светлое лицо с отточенными чертами лица. – Я пришёл сюда за тем, о ком ходят слухи, что он потомок «рождённых светом». Он должен умереть.

– Понимаю, господин. Но кто-то же должен взять власть над разрозненными войсками, кто-то должен реорганизовать их.

– Пятьдесят тысяч воинов в вашем распоряжении, «Мастер». С помощью их вам не составит труда опрокинуть игрушечный легион, да и любые войска Эндерала, которые встанут на вашем пути. Мои чародеи и заклинатели поднимут орды нежити на службу вам, и вы полностью захлестнёте страну своими войсками.

– Подобно тому, как это было в Арктвенде? – спросил «Мастер», обратив на остроухого мужчина инкрустированную сапфирами маску.

– Практически, – проскрипел зубами посланец с запада и тут же перевёл тему. – Вы долгие десятилетия были при власти в Весах, сама секта существует тысячелетия и что же вам мешало собрать все артефакты и ингредиенты для ритуала?

– Только потому, что бестелесные духи бездны отвечали нам не сразу. С каждым столетием они просвещали нас, указывали цели и говорили, что ещё нужно добыть. И в конце концов они призвали добыть нас последнюю вещь, – восхищение в голосе «Мастера» сменилось сокрушённостью. – «Слёзы Мальфаса».

– Войска готовы для броска?

– Почти… Король под моим давлением дал команду собрать лучших воинов, которые проберутся в Арк и устроят резню. Я убедил их, что это нужно для уничтожения верховного правительства Эндеральского Союза, но с ними отправятся и мои агенты, которые из хранилищ Храма солнца выкрадут нужное, – произнёс «Мастер» с предвкушением ещё не случившегося. – Откуда у вас столько воинов?

– У меня свои источники ресурсов. Старые союзники, помощь новых властей, а также банальные деньги, шантаж и подкуп с помощью которых можно собрать не одно воинство. Скажи, «Мастер», что значат шесть шипов, которые вы везде лепите?

– Шесть шипов – это шесть наших идей, составляющих, как учение Весов, так и принятие, что хаос – это единственный правильный путь.

– Хорошо, – кивнул мужчина. – Король отошёл от дел, Железный совет не способен взять в руки власть, остаётесь только вы, «Мастер». Если сейчас мы промедлим, то Союз может принять контрмеры моему пришествию. Заявите о своих правах на власть сейчас, и я поддержу вас пятью десятками тысяч клинков.

– Отлично, – обрадовался мужчина, потерев руки.

– Тогда вскоре мы начнём сокрушительное контрнаступление. А я… отправлюсь за Велисарием.

– Зачем? – фыркнул глава Весов.

– Во и исполнение одного старого пророчества и становления чем-то большим, чем просто мятежным архисерафимом, – грозно ответил воин, а в его тёмных глазах сверкнул безумный блеск. – Два потомка «светорождённых» пали, и ещё одного ждёт судьба умереть от моего клинка.

– Хорошо, господин Аркт. В случае, если король будет отстранён от правления…

– Я возглавлю армию, а вам достанется всё остальное, «Мастер», – пренебрежительно прервал высокий повелитель.

– Да буде так, – восхищённо произнёс мужчина. – Остаётся только удивляться вашей мудрости. Вы проделали удивительный путь от Арктвенда до Эндерала.

– Я пришёл в этот мир намного раньше, чем родились ваши «Кузены». Я видел, как семь магов стали Рождёнными Светом, и знаю куда больше, чем родичи Килры. И вижу, что Эндерал станет местом, где будут выкованы судьбоносные деяния.

– Аркт, – как только прозвучало имя, небеса встретили его раскатистой волной грома, сотрясшей поднебесье. – Почему? Я чувствую, ветра имматериального мира поют мне, что ты пришёл сюда не только ради Велисария. Твои деяния в Нериме разносятся эхом, сказители и летописцы говорят о тебе от самих северных земель до мрачного скарагга. Ты ведь не только ради него сюда пришёл?

Аркт обернулся. В его глазах взыграла такая боль и скорбь, что «Мастер» на один лишь миг всё же проявил тень, подобие сожаления к существу, стоящему, напротив. Махнув краем плаща, архисерафим уставил бледно-мертвенный лик в сторону серого, видом безжизненного города. В его далях он нашёл что-то странное, что-то, что находит отклик в его израненном сердце. Изрезанные улочки, убогий вид, образ тления и смерти, под которое кроется псевдожизнь, существование вопреки.

– Так что же тебя сюда привело? Аркт «богоубийца»? – отчеканил свой вопрос «Мастер». – Что призвало тебя в последний, апокалиптичный поход? Твои планы ошеломляют.

Подарок для пророков, но проклятие для Аркта внимать будущему через вихри эфира загоняли архисерафима всё дальше и дальше в пучину безумия, минора и жестокости. Образы ужасающего грядущего часто сливались с полотнами образов далёкого мрачного прошлого. Его разум пленили воспоминания дома, родного города, погружённого во мрак тёмной магии и кровожадных культов, где он выжил и возвысился до короля, пройдя через мириад страхов. Он вспоминал и пришествие Азатарона, принёсшего свет веры в Творца, где он никогда не сиял. Разум стягивали раскалённые цепи сумасшествия, когда он вспоминал смерть любви всей его жизни, убитой избранницей его «отца». Это сменяли волны картин безжалостной, кровавой войны против деспота, когда он стал не просто «ангелом», а палачом. Это сменили годы общения с возвышенным и зазнавшимся Тиром, и клятва меча перед ним и ему подобных. Он стал беспощадным оружием в руках тиранов, топивший в крови целые города. Крики невинных, слёзы матерей и вопли детей, крики мужчин и предсмертные вздохи приходили к нему в ночных кошмарах. Трепет и меланхолия сковывали душу архисерафима, когда он думал об Иллиане и том, чтобы она сказала узрев дела рук его.

Страшное образы прошлого путались с грёзами того, что должно было наступить. Многочисленные военные походы, война брата против брата, отца против сына. Он видел Вин в котором правят мракобесы вроде Коарека, невежество и махровый фанатизм любого цвета и вида. Целые континенты становились жертвами тщеславия и амбиций повелителей нового мира. Орды скараггов вырезали города и волны безумия хаоса, наводняющего мир бесчисленными армиями демонов, призванных нерадивыми магами. Теалор Арантеаль в Арке, светоч. Мир, спасённый огромной ценой. Убийца, которого к нему послал его же друг, с которым он прошёл сквозь ад и опрокинул основы былого мира. Смерть на разорённом Эндерале спустя годы. И так по кругу – день за днём, месяц за месяцем. Шторм и водоворот безумия, сотканного ломанным разумом из осколков прошлого, настоящего и грядущего. И всё это десятикратно усугублялось тем, кем был Велисарий, чем он являлся и от кого произошёл. Его агенты принесли вести, информацию, которая раскрывает полубожественную сущность его. А значит, что одно из пророчеств не исполнено, отпрыск ненавистного всей душой врага жив.

Поэтому архисерафим и бросился в убийственный поход, чтобы доказать – нет никакого прозрения, сотворённого буйными волнами его подсознания, дабы исполнить древние клятвы мести. Не будет мира в огне и крови, не будет убийцы, получившего приказ от единственного друга – убить побратима. Всё изменится и свершится здесь. Эндеральская земля станет последним, куда он ступал. Он либо победит, свершит возмездие и изменит будущее любой ценой, либо погибнет. Велисарий должен умереть. Стяги Железного Королевства должны развиваться в Арке, ибо оно лучшее – что можно предложить миру. В ином случае он просто не узрит, что станет с Вином.

– Так почему же, господин Аркт? – вновь прозвучал вопрос.

– Всё что имеет начало, имеет и конец… «Мастер».

Эпилог

Даль’Галар.

Холодные края начинаются прямо на границе с мятежным королевством, в местах, где земли практически круглый год покрыты снегом и льдом. Грубые линии краёв гор образуют склоны, ведущие к острым вершинам. Раньше между горами Фростклифф обитали существа, чьё дело смерть и ужас. Поднявшиеся мертвецы, тролли, сумасшедшие и ледяные волки сеяли гибель, но они были уничтожены. Легионеры Союза вместе с аркебузирами Компании и чародеями, да магической пехотой Лиги Ковенов, превратили заснеженные дороги, старые поселения и горные кряжи в места, полные безопасности и безмятежности. Затем же сюда были направлены деньги и ресурсы, а также люди, могучий и крепкий народ, ставший отстраивать разрушенные селения. Пять деревень было возрождено, рядом с каменоломнями и шахтами. Городок у столицы стал называться Даль’Саврат, а сама главная крепость сильно преобразилась. Вокруг Даль’Галар вырос целый город, где теперь вольные маги строят дома, купцы разбивают торговые лавки, ибо там, где колдуны, там и реликвии и с чудаковатыми побрякушками. Магическая пехота – солдаты, вооружённые горящими копье-посохами, патрулирует улочки, а вместе с ними и следопыты – горцы, обращающиеся с лукоми не хуже аэтернийских стрелков. За массивными стенами Даль’Галар же теперь резиденция Великого Ковена – представителей групп и племён всех свободных чародеев севера, расселившихся среди гор. Теперь массивные тёмно-серые стены щетинятся пушками и баллистами, которые с помощью магии усилены до предела. Из тёмных залов твёрдой рукой правит Корван – великий чародей, заслуживший этот титул в войне против Нерима. Бывший заброшенный тихий ужас, обитель сумасшедшего мага, ныне оплот северного края Эндеральского союза, получившие свои преимущества. В отличие от остального Эндерала, простые маги которого подчиняются постановлением Капитула чародеев, здешние волшебники никак не подчинены правилам Гильдии. Единственные их препоны – Союзный закон «Об ограничениях в магических искусствах», который запрещает использовать магию в целях некромантии, вреда, приворотов и прочей мерзости, а также Циркуляр Ост-Эндеральской торговой компании «О мерах недопущения магического воздействия на торговлю», запрещавший использовать чары для обольщения торговцев, снижения или увеличения цен, создания иллюзий, скрывавших недостаток товара и прочих махинаций.