Девятка мечей

Скользнув взглядом по сторонам – становлюсь подозрительной, снова хлопнула дверью, но не направилась к лестнице или к переходу в другие корпуса, а спустилась в подвальный этаж, где заседала охрана.

На первый взгляд Карательная инспекция свободна для посещений. Заходи, кто хочешь, получай пропуск у секретаря в фойе и иди себе с миром. Но это только на первый взгляд. Если задрать голову, увидишь десятки кристаллов, вмонтированных в стены. Они внутри и снаружи здания, записывают все, что происходит. Кристаллы меняют ежемесячно – таков их лимит службы, после чего отправляют в архив, хранят пять лет, а потом утилизируют.

В стол секретаря вмонтирован изопроектор, хранящий базу данных всех подозрительных субъектов – как магов, так и обычных преступников. Перед тем как выписать пропуск, девушка проверяет, нет ли посетителя в этой базе.

Ученые придумали занятную штуку – человек становится на специальный круг на полу, с него делается временная голограмма и передается в изопроектор. Тонкостей не знаю, но за это изобретение создатели удостоились королевской аудиенции и персональной пенсии до конца своих дней.

Если посетитель попытает колдовать, сработает звуковой сигнал, и прибудет наряд полиции.

Попасть без пропуска дальше секретарского стола тоже невозможно: охранная система не пропустит, а ребята из охраны попотчуют импульсом парцилена.

По чужой карточке сотрудника тоже не пройдешь: рост, вес и комплекция не соответствуют. Словом, у нас все строго. Да и как иначе, если работаем с таким опасным контингентом?

Раньше я никогда не бывала на цокольном этаже и теперь с интересом осматривалась. Искусственное освещение, голые стены… Неуютно и казенно.

Приложив карточку к считывающему устройству, вошла в комнату дежурного и едва не задохнулась от табачного дыма. Это так у нас нельзя курить в помещениях! Прокашлявшись, обратилась к сидевшему перед огромным, во всю стену, изопроектором пареньку:

– Нужно просмотреть наружные кристаллы. Только те, что смотрят на улицу. Интересует ночь и утро до прихода сотрудников. Отдел по работе с магией, Магдалена ишт Мазера.

Паренек кивнул и крикнул кому-то в подсобку:

– Второй, шестой, девятый, четырнадцатый!

Обернувшись ко мне, дежурный недовольно пробурчал:

– Под вашу ответственность.

Кивнула, понимая, на что он намекал. Кристаллы временно снимут, сделают пометку в журнале, и улица временно останется без наблюдения. Хорошо, разрешение на это получать не нужно: «Отдел по работе с магией» – волшебные слова, распахивающие многие двери. А открывает любые запоры словосочетание «Отдел ликвидации». Я сама побаиваюсь его сотрудников.

Из подсобки сначала показалась складная лестница, а потом мужчина сурового вида. Одарив меня «благодарным» взглядом, он потащился на улицу, а я оккупировала свободный стул перед изопроектором.

Хмыкнула, уловив рассеивающуюся картинку – милая и не совсем одетая девушка. Понятно, пока мы работаем, кое-кто развлекается, а потом в спешке удаляет картинки.

– Вы только не говорите, – тихо попросил паренек. Он мигом растерял всю важность.

Кивнула. Даже не собиралась. У него свой начальник, пусть он и следит за подчиненными, а я всегда молчу. Сразу видно, плохая учительница: хорошей положено повышать дисциплину.

Вернулся бородач и сгрузил на стол четыре кристалла.

Доверившись умениям паренька, слегка покачивалась на стуле, в нетерпении посматривая на часы. У меня два часа, а потом ужин с живой музыкой.

– Ищем человека, пишущего что-то на тротуаре, – распорядилась я. – С любого ракурса.

Паренек кивнул и углубился в работу.

На изопроекторе мелькали картинки. Я не всматривалась – берегла глаза.

– Вот, – наконец, сообщил паренек. – Изображение мутное, но карточку сделать можно.

Жадно вгляделась в замершую картинку и разочарованно вздохнула. Ребенок! Нет, вот гаденыш, он нанял ребенка, чтобы тот написал эту пакость! И это тот, кто убивал детей, распинал их на алтарях… Надеюсь, парнишка еще жив, хотя сомневаюсь. На месте некроманта я бы его убила.

Стиснув зубы, попросила сделать карточку. Занесу ее в участок, пусть поищут ребенка. Лишь бы только на газетной передовице не оказался очередной пугающий заголовок!

От переполнявшего меня энтузиазма не осталось и следа. Я ощутила себя глупенькой серой мышкой в лапах матерого кота. Он играл со мной, хотя в любой момент мог убить. Чем еще объяснить наглость, нежели не силой и верой в безнаказанность? Значит, некромант вел двойную жизнь, и найти его будет ой как нелегко! Ничего, это дело принципа. Когда тебе дарят веревку, в ответ посылают нож.

Через полчаса в моих руках оказалась портативная голограмма. Паренек расщедрился, сбегал в нужный отдел и принес трехмерное, а не двухмерное изображение.

Итак, что мы имеем? Мальчик лет десяти. Русые волосы, голубые глаза. Родинка на подбородке. Телосложение хрупкое, одежда – с чужого плеча. Значит, из рабочего квартала. Вот и сузился район поисков.

Поблагодарив дежурного, убрала портативную голограмму в сумку и побрела к полицейскому участку. Догадываюсь, как обрадуется инспектор, когда получит сразу два задания. Даже интересно, пошлют меня вежливо или коротко и ясно?

Я вышла из полицейского участка с победной улыбкой на губах: настояла на своем. Пришлось даже кулаком по столу ударить и жалобой пригрозить. На халатное исполнение обязанностей. В итоге старший инспектор принял заявку и обещал посодействовать.

До встречи с Гаретом оставалось полчаса, за которые предстояло добраться до дома и переодеться. Как бы близко я ни жила, все равно не успела бы, поэтому огляделась по сторонам в поисках доброй души.

– Найджел, – с граничащей с приличиями радостью закричала я, хищно улыбнувшись при виде знакомого, – как я рада тебя видеть! Подвезешь?

Найджел тоже работает в Карательной инспекции, но в другом отделе. И, самое главное, у него огнемобиль. Согласитесь, глупо тратить рхеты на поездку со случайным попутчиком, когда можно доехать бесплатно со знакомым.

Кажется, Найджел не поверил в мою искренность, иначе зачем так старательно не замечал? Ничего, я помогу заметить, пусть проявит галантность.

Перейдя дорогу, подошла к огнемобилю и еще раз поздоровалась.

Найджел вздохнул и обреченно поинтересовался:

– Куда?

Даже стыдно стало за такую безжалостную эксплуатацию чужого труда. Найджел – моя палочка-выручалочка, когда нужно ехать, а не на чем. То ли в силу мягкости характера, то ли в силу хорошего воспитания он никогда не говорит: «Нет». Вот и в этот раз я привычно хлопнула дверцей и забралась на пассажирское сиденье.

Дорога заняла всего пару минут, за время которых мы успели обсудить преимущество огнемобилей перед паромобилями.

Поблагодарив Найджела за помощь, послала ему воздушный поцелуй и взбежала вверх по лестнице.

Сегодня квартира не преподнесла никаких сюрпризов, и ровно в шесть я, сияющая бижутерией высшего класса и длинным, в пол, синим платьем с открытой спиной отворила дверь Гарету. Тот восхищенно присвистнул и предложил руку.

Внизу ждал паромобиль Гарета. В нем трясло, но на огнемобиль пока не хватало денег. Я поддерживала Гарета в убеждении, что дом важнее средства передвижения, а неудобства… В конце концов, не карета.

Мы остановились перед «Лабиринтом» – одним из многочисленных ресторанов Нэвиля. На стоянке нашлось свободное место, поэтому не пришлось пользоваться служебным положением.

Окна ресторана манили «живыми картинками» – причудливым калейдоскопом голографических узоров из цветов и растений. Вывеска переливалась всеми цветами радуги и с определенной периодичностью, будто отрывалась от стены и парила над головами прохожих. Иллюзия, не больше.

Швейцар распахнул старомодные стеклянные двери, и мы оказались в гардеробе. Гарет помог раздеться, сдал вещи и повел в обеденный зал. Он оказался оформлен в духе литературных произведений прошлого: много дерева, резьбы, даже старинные вазы на полках. Я предпочитала нечто менее помпезное, но старательно делала вид, будто мне все нравится. Гарет старался, нужно его поощрить. В конце концов, это романтичнее, нежели наши любимые таверночки.

Меню оказалось с картинками, что значительно облегчало выбор. Но насладиться деликатесами я не сумела. Только-только официант принял заказ, как на улице прогремел взрыв, от которого выбило стекла, разбились вазы и посуда.

Мы в ужасе упали на пол, закрыв голову руками.

Поднялась паника. Люди кричали, бегали туда-сюда.

Первая мысль была: «Хорошо, сели не у окна!» Вторая: «Какого шайтана!» Ума не приложу, кому и зачем пришло в голову что-то взрывать. Такого в Амбростене не случалось давным-давно, со времен восстания генералов. Неужели снова военный бунт?

Отряхнув платье, поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась к выходу. Гарет поспешил следом, уговаривая не вмешиваться, но я ведь сотрудник Карательной инспекции, а не учительница, вдруг смогу помочь?

Оказалось, могу, потому что даже без детоскопа поняла: здесь не селитра, а магия. Невозможно иначе разрушить здание до основания одним взрывом.

Уничтожили редакцию самой крупной и влиятельной газеты Нэвиля. Под завалами наверняка погибли люди.

Отвернувшись, прижалась к Гарету, потом встряхнулась и направилась к подоспевшим полицейским и пожарной команде. Вот вам и романтический ужин!

Ладно, я только гляну, а остальным пусть займутся стражи правопорядка.

5

Герт не порадовал. Меня в этом месяце ничего не радовало, кроме карточки. Видимо, поэтому как нельзя кстати пришелся роман, присланный некромантом. Самое то для самонадеянной девицы! Чтение, к слову, оказалось занятным. Убрать бы назидательность из авторского текста – и прекрасная книга для юных особ. В университете я любви к творчеству Стурры не питала, а тут под бокал натского даже прониклась.

Топиться, разумеется, не собиралась, но лучшим сотрудником отдела уже себя не считала.

Экспертиза вычислила человека, писавшего записку. К нему домой тут же отправился полицейский наряд. Я тоже бегом припустила в квартиру журналиста взорванной редакции, предчувствуя сенсационное разоблачение волка в овечьей шкуре.

Коллеги подозреваемого каким-то образом пронюхали о нашем визите и увязались следом. Полицейским пришлось силой выталкивать их на улицу, чтобы не топтались и не мешали работать.

Квартира оказалась заперта, пришлось вскрывать отмычкой. Никаких охранных чар, дверь дешевая, обита рейками.

Инспектор махнул подчиненным, и они рассредоточились по квартире. Я вошла вслед за ними и сразу поняла, что проиграла. Даже детоскоп доставать не стала.

В проснувшуюся совесть некроманта не верилось, не стал бы тот кончать жизнь самоубийством. А тут имелся труп и, судя по запаху, несвежий. Странно, что соседи не почувствовали… Хотя журналист жил под самой крышей в крохотной съемной квартирке, вроде той, что сама снимала на заре карьеры. Кроме него никто не согласился бы ютиться без нормального водопровода и с несусветной жарой в солнечные дни. Поэтому квартиры слева и справа пустовали, жили только этажом ниже. Их, конечно, допросят, но вряд ли что-то узнают.

Прижав к носу платок, заставила себя пройти в крохотную гостиную, она же спальня. Здесь царил жуткий беспорядок. На полу валялись черновики статей, листы почтовой бумаги. Штаны свисали со стула, а на кровати раскрыл пасть чемодан. Судя по всему, журналист спешно собирался в поездку, но сбежать не успел. Ладно, сначала взгляну на него, а потом просмотрю вещи. На них могли сохраниться частицы почерка мага или еще что-нибудь полезное.

Борясь с тошнотой, прошла на кухню и прижалась к стенке.

Ужас – это не то слово! Одно дело – читать, совсем другое – видеть.

Журналист, вернее, то, что от него осталось, лежал на столе. Руки и ноги зафиксированы веревками, а голова лежит в кастрюле на плите. Некромант выпотрошил жертву кухонным ножом, который, как мне рассказали, потом тщательно вымыл, очистил от энергетических частичек и воткнул обратно в подставку.

Отвернулась и опрометью ринулась вон.

Меня вырвало в прихожей.

Тело тряслось, ноги не держали.

Ой, как хорошо, что я не служу в полиции! Это осматривать место ритуала противно? Да это цветочки, Лена, там только кровь осталась, а тут…

Меня снова вывернуло, и сразу полегчало.

Я сползла на пол и обхватила голову руками.

Следовало ожидать, Лена, следовало ожидать, а ты возгордилась, решила, будто он сумасшедший. Нет, мой некромант умен и откровенно издевается над правосудием. Не удивлюсь, если издательство взорвал он, а несчастный журналист наверняка подобрался слишком близко к разгадке личности преступника.

К сожалению, бумаги восстановлению не подлежат, гранки сегодняшних газет тоже, а вот с редактором можно поговорить. Должен же он помнить, какие задания давал сотрудникам и какие статьи подписывал в печать.

Упражнения для душевного спокойствия привели меня в чувство. Вытерев лицо платком, стыдливо убрала следы позора с кончиков туфель и достала из сумки детоскоп. Нет, на кухню я не пойду, пусть полицейские вынесут тело, а вот комната в моем полном распоряжении.

Присев на край кровати, задумалась: вживлять ли под кожу кристалл? С одной стороны, сейчас я в безопасности, но вот выйдя за порог…

Шайтан, знать бы, почему он не убивает, почему только пугает меня? Не из сентиментальности же! Из страха перед Карательной инспекцией, из любви к брюнеткам, родственных связей? Замотала головой, отгоняя абсурдные мысли. Нет, не мог мой брат или кто-то из кузенов резать людей! Тогда что, Магдалена? Разгадай – и бери некроманта тепленьким.

Повертев в пальцах усилитель магического потенциала, убрала кристалл обратно. Еще успею, нечего добро переводить. Оно ведь подотчетное.

Перенастроила зрение и принялась за работу.

Так, ну конечно, экранация заклинания. Гаденыш предусмотрителен, но тут торопился и не все предусмотрел.

Всплеск энергии слабый, сильный – там, на кухне. Брр, мерзавец еще и ритуал провел! Цвет… Цвет молочный. Это хорошо, сейчас восстановим цепочку плетения, узнаем, что за хрыч уничтожал улики. Стоял он вот здесь, у стола, копался в ящиках и сжигал что-то неопасным огнем.

Почерк просматривался слабо, подтерт, как и прежде, но в этот раз нашлось целое звено плетения. Замечательно, сейчас перерисую, сделаю выкладку и вычислю магический потенциал некроманта.

Настроение улучшилось и, отложив детоскоп, я взялась за карандаш.

В блокноте постепенно выстраивалась цепочка плетения магии. Медленно, но верно, формировался почерк мага. Очень интересный, нетипичный, заставлявший попотеть. Нас учили стандартным плетениям, а некромант модернизировал заклинания, переделывал под себя.

Цвет собственной магии: весь спектр красного. Значит, передо мной человек властный, самоуверенный, опытный. Мужчина, потому что линии острые. У женщин они плавные, нити скручиваются в спирали, а тут жесткая геометрия.

След возьму – слабенький, но имеется. После ритуала должен стать четче: сил прибавилось.

Почерк… Вот тут больше вопросов, чем ответов. Точно вижу только возраст: от тридцати до сорока лет, и умственный коэффициент – выше среднего. Вот и готов запрос для высших учебных заведений. Судя по изменениям в плетении заклинаний, передо мной не самоучка. На это указывает и структура линий – выверенная, без единой помарки. Полагаю, некромант – магический теоретик.

Уровень сил… Кто бы сомневался – стремится к первому, почти на грани.

Рассматривая столбики цифр и чертежи в блокноте, подвела итог. Мы имеем дело с мужчиной средних лет, отлично разбирающимся в магии, возможно, имеющим научную степень, уж во всяком случае, диплом с отличием, и привыкшим командовать. Такой частной практикой не занимается: он повелевает другими. Начальник, преподаватель, советник, крупный промышленник или нечто в этом роде. Другой вариант – кто-то из знати.

– Мы там все убрали, – крикнул инспектор.

Встрепенулась, набрала в грудь побольше воздуха и направилась на кухню.

Полицейские любезно открыли форточку, дышать стало легче.

Детоскоп выявил всплеск энергии, но не единой целой цепочки я не нашла. Тут некромант подтер все. Значит, в комнате просто не успел, кто-то вспугнул. Мне несказанно повезло!

Убедившись, что ничего не пропустила, оставила позади удушливую черную энергию некромантии и отправилась по следу. Он оборвался на лестнице, между пролетами. Ну да, глупо было надеяться, будто некромант позовет к себе в гости.

Сегодня я, конечно, кое-что узнала о преступнике, но по этим крохам никому обвинения не предъявишь. Пройдут месяцы, пока отсеются сотни подозреваемых.

Может, некромант и не прокололся вовсе, а специально оставил сомнительные зацепки? С него станется, мерзкого ублюдка! Слишком умело убрано все личное. Не удивлюсь, если обнаружу под ковриком новое письмо.

Чем больше анализировала записи, тем больше убеждалась: со мной играли.

Сначала некромант убивает журналиста, затем уничтожает бумаги и проводит ритуал. Так почему почерк остался в комнате, а не на кухне? И почему на лестнице уже ничего нет? Если бы некромант торопился, я бы проследила его хотя бы до ближайшего перекрестка, но нет, преступник старательно подчистил все следы.

Целые фрагменты цепочек… Ну да, короткие звенья с общими признаками без дугообразных связок и дополнительных, личных, колец. Что по ним определишь? То, что внесла в досье некроманта: пол, характер, возраст с большой погрешностью. Как много – и как мало! Поэтому никакая это не ошибка, а тонкий расчет. Так кошка играет с мышкой: сначала припугнет, затем поманит кусочком сыра.

Что делает женщина в расстроенных чувствах? Идет в шоколадную лавку? Я отправилась в «Алую розу». Мастерице красоты не повезло, придется расплачиваться за чужое испорченное настроение. Дело все равно на меня повесили, вот и займусь.

Младший инспектор закатил глаза и тихо ругнулся, когда я предъявила второй лист сопровождения. Сделала вид, будто не заметила, и залезла в полицейский паромобиль, громко хлопнув дверцей.

«Алая роза» встретила кричащей вывеской и закрытыми ставнями. Табличка на двери сообщала, что Мийя Шокешу, специалист высшей категории, принимает по вопросам красоты с одиннадцати утра до пяти пополудни каждый день, кроме субботы и воскресенья.

Подергала за ручку, перенастроив зрение, разглядела охранные чары. Кивнув, предоставила полицейским взламывать дверь и разбираться с магией.

Внутри нас встретил холл с мягкими кушетками и растениями в кадках. На стенах висели благодарственные письма известных особ: актрис, аристократок, жен чиновников. Не сомневаюсь, все поддельные, такие же, как диплом мастера красоты.

Приемная тоже призвана была демонстрировать статус заведения: кожа, шпон дорогих пород дерева, зеркало в полный рост в резной раме.

Кабинет хозяйка обставила куда скромнее, но зато он хранил больше сведений о владелице. Она, в отличие от некроманта, стирать почерк не умела, поэтому я благополучно взяла след, будто охотничья собака.

Мийе Шокешу, или как там ее по-настоящему зовут, придется ответить за незаконную практику. Детоскоп не обманешь, мы с ним запросто восстановили все процедуры, которые практиковались в салоне. Ошибок в них было немерено, неудивительно, что результат не соответствовал ожиданиям. Потенциал слабенький, зато пыли в глаза!

Незадачливая мастерица красоты попыталась уехать из Нэвиля. Я проследила ее до вокзала, до платформы, с которой отходил поезд.

Мы с инспектором отправились к дежурному по станции, выяснили расписание, сделали запрос в кассу – и уже через час Мийю доставили в участок по месту пребывания.

Одно дело с плеч, а деньги – на карточку.

Отчет решила составить завтра, на свежую голову, все равно готовить бумаги для судебного заседания, а в тот вечер я в обнимку с бутылкой вина завалилась читать «Неизбежность» Силии Стурры. Даже Гарету не удалось вытащить меня из дома: не хотелось никого видеть и слышать.

Кофе у издателя «Глашатая» варили паршивый, но я не отказалась от второй чашечки.

В сумочке валялась все та же «Неизбежность» с карандашными пометками. Захватила ее не просто так: когда прошла апатия, голову посетила светлая мысль. Если уж некромант – кошка, то оставил подсказку. Выбор книга наверняка не случаен. Самоубийство – сюжет не новый, но почему именно Стурра? Утопиться, значит, я должна? А почему не повеситься? Значит, это важно, и нужно осмотреть все озера Вертавейна. Не удивлюсь, если в одном из них поджидает сюрприз. Шайтанова работенка, но справлюсь. В выходные начну.

Вода – очищение, быстротечность жизни. Уж не желал ли некромант меня или себя очистить? Существует много духовных учений, где стихии играют важную роль. Некромант мог оказаться приверженцем одного из них, а то и банально протирать пыль с диплома мага-стихийника.

Вот так, сама не заметив, превратилась в сыщицу. В Карательной инспекции иначе нельзя – никого не поймаешь.

Редактор вздыхал и слегка покачивался на стуле. Сухонький, лысенький, он казался потерянным. Оно и понятно – любимое детище сгорело дотла, станки расплавило, а сторожей убило. А тут еще и журналиста нашли расчлененным некромантом. Бедняге-редактору пришлось ездить на опознание. Я бы не смогла.

– Вспомните, что вы поручили Густаву Майеру, чем он занимался?

Отхлебнула из чашки и отставила ее на стол, заваленный бумагами.

Вместо ответа редактор указал на стопку газет. Недоумевая, взяла верхнюю и наткнулась на фамилию Майер на передовице. Статья была посвящена темной магии. Понятно, журналист слишком глубоко копнул.

Ком подступил к горлу от мысли, что я тоже стою у опасной черты. Надолго ли хватит куртуазности некроманта? Ладно, у меня хотя бы усилитель магического потенциала есть, а журналисты беззащитны.

Сидел себе Густав Майер, писал очередную статью. В дверь позвонили, он открыл… Далее – удар по голове и жуткая смерть.

– Вчера должна была выйти очередная статья Майера?

Отложив газету, снова взялась за кофе. Он успел остыть, стал еще противнее на вкус, но зато бодрил. Из чего его варят? Цикорный, что ли?

– Да, он затеял крупное расследование о взятках, – вздохнул редактор. – И некромантом продолжал заниматься. Вроде что-то накопал.

Это я и так поняла, черновик статьи бы глянуть.

– Не знаю, отдадите ли вы без ордера и полиции, но мне нужен список статей уничтоженного взрывом номера. Желательно, полный текст. И все работы Майера.

Редактор задумался, забарабанил пальцами по столу. Нервничает.

– Ладно, пришлю вам копии, – наконец согласился он. – С государством не поспоришь.

Улыбнулась, поблагодарила за кофе и вернулась в Карательную инспекцию. Там спокойно занялась подготовкой бумаг для суда над ведьмой.

Формы заполнялись легко, время летело незаметно.

Брать такую работу на дом нельзя: секретная, да и неудобно бегать через квадранты за новыми бланками. А тут вышел в другой кабинет, перекинулся парой слов со знакомой делопроизводительницей, забрал очередной лист и продолжай спокойно.

Закончив, отправилась ставить визу Лотеску. Шакира уволили, в этом я не ошиблась, поэтому вновь приходилось ходить к высокому начальству.

Перед тем как открыть дверь в приемную, заглянула в туалет и наскоро привела себя в порядок. Вряд ли лохматое после прогулки в ветреный день существо продвинется по карьерной лестнице. А мне, что скрывать, очень хотелось получить прибавку к жалованью. С моей нынешней должностью домик не купишь, семью не заведешь.

Положив папку с бумагами на столик у раковины, достала из внутреннего кармана пиджака – да, я сегодня в форме – расческу и за пару минут превратила «воронье гнездо» в аккуратную прическу.

Секретарь Лотеску – Алина – попросила подождать: у него совещание.

Я пристроилась у аквариума, полистала служебный вестник и осторожно завела разговор о новом начальнике Отдела по работе с магией. Алина, увы, ничего не знала о планах руководства, зато шепотом поделилась последними сплетнями и показала модные сапожки. Разумеется, я тоже захотела такие и попросила померить. За этим занятием меня и застали участники закончившегося совещания. Нечего сказать, чудное зрелище! Сидит девица, вытянув ногу и задрав брючину, и любуется сапогами.

– Ко мне?

Лотеску – мужик ко всему привычный, даже бровью не повел, только ножки оценил. Каюсь, брюки надела специально – упрашивать начальника написать письмо в полицию. Вряд ли там обрадуются моим прожектам осмотра всех озер, а попробовать стоит.

Кивнула, поздоровалась и проскользнула в кабинет.

– Давайте. – Лотеску забрал из рук папку. – Быстренько вы! Сейчас проверю, все ли верно оформлено, и подпишу приказ о премировании. Как некромант поживает? Наследил ведь?

– Немного. Работаю. Господин, мне бы бумажку одну… – я умильно захлопала ресницами.