Перекрестка поворот

С. А. определил, что до цели было метров пятьсот. На таком расстоянии пули основательно уводит вправо, поэтому, чтобы не крутить горизонтальный маховик оптики, он прицелился бошняку в левую сторону головы, как раз между ухом и глазом. Он знал, что пуля сместится приблизительно на шесть-семь сантиметров и попадет точно в переносицу.

С. А. крепко посадил рукоятку винтовки в ладонь. Поймал спусковой крючок сгибом указательного пальца, оставив небольшой люфт между ним и ствольной коробкой. Несколько раз глубоко вздохнул, а затем, задержавшись на выдохе, плавно нажал на крючок.

Вражеский солдат дернулся, точно ему ткнули кулаком в нос, и выронил наполовину снаряженный магазин автомата.

Иисусика и Златана похоронили рядышком на окраине деревни, в которой их поредевший отряд соединился с отрядом бывшего полицейского из Сараево. Сколотили кресты, написали имена. С. А. нашел в рюкзаке Исусика записную книжку с адресом жены и несколько семейных фотографий.

– Перешлю в Россию, – сказал он «белым волкам» и, распрощавшись, ушел. Сараево к тому времени разблокировали, и туда входили войска миротворцев, в том числе и его бывшие сослуживцы по Иностранному легиону.

                                           * * *

Вспоминая былое, С. А. остановился, чтобы перевести дыхание. Устал. Изо рта и носа шел густой пар при каждом хрипловатом выдохе. «Старею, – подумал он, – дыхалка совсем ни к черту».

До плато на вершине Горы оставалось немного. Он посмотрел на часы: надо поторопиться.

Тем временем на тропинке появился человек в телогрейке, перепоясанной армейским ремнем, в ушанке с завязанными на подбородке клапанами и босиком. На спине он нес вязанку сушняка.

– Привет, Снегирь, – поздоровался С. А., когда человек поравнялся с ним.

– Привет, – ответил тот и бросил вязанку под ноги. – Курева не будет?

– И курево, и консервы, и хлеб, и тушенка, – сказал С. А. – Все, как обещал.

Снегирь взял протянутую пачку и покрасневшими от мороза пальцами разорвал обертку. Вытянул сигаретку, помял ее в руках, прикурил от зажигалки С. А.

– А книжки? – спросил он.

– Тоже есть.

– Те, что просил?

– Кастанеда и Ошо, – ответил С. А. – Чего босиком?

– Привык, – ответил Снегирь, – как поселился на Горе, так обуви не ношу.

С. А. удивленно хмыкнул.

– Энергия от Горы идет, – объяснил Снегирь, – и, чтобы подзарядиться, босым надо ходить.

– Ясно, – кивнул С. А. – Как здесь? Тихо?

– Вчера менты были, – сказал Снегирь. – Облава.

– С какой стати?

– Вот и я бы хотел знать, – Снегирь с удовольствием затягивался, складывая бледные губы трубочкой, а потом выпускал длинные струйки дыма.

– Искали что?

– Сперва наших, как положено, гоняли, – продолжал Снегирь. – Нашли пещеру, где молодняк обосновался.

– Арестовали?

– Не, – скривился Снегирь, – охота им возиться. Велели сваливать. Здесь вроде заповедник. Жить нельзя.

– И все?

– Куда там! Ярик с ними был, капитан милицейский. Знаю его.

– И что?

– Про чужаков спрашивал. Не видели, мол, кого подозрительного.

– Ну и?

– А что про них спрашивать? Каждую неделю кто-то приходит. Место ведь особое.

– Даже зимой?

– На Новый год много было, – Снегирь докурил, но окурок не выбросил, а снял с пачки целофанку и, аккуратно завернув, сунул в карман.

– Молодняк ушел? – спросил С. А.

– Зачем? – удивился Снегирь. – Просто пещеру поменяли. Я им сухой травы для подстилок подбросил и лаванды для запаха.

– А на озере никого не видел? – спросил С. А.

– Как же, – усмехнулся Снегирь, – рыбачить приехали. Обедают для затравки.

– Хорошо, – сказал С. А., – держи.

Он подал Снегирю вещмешок.

– Ганджа46 закончилась, – пожаловался тот.

– Принесу в следующий раз, – пообещал С. А.

– Добро, – согласился Снегирь, надевая рюкзак. – Подсоби с хворостом.

С. А. поднял вязанку сухих веток и положил на плечи Снегиря.

– Замок на решетке сбить надо, – сказал он.

– Сделаю, – ответил Снегирь и зашагал дальше по тропинке.

Когда он скрылся, С. А. тоже продолжил путь.

Еще летом, когда Марина рассказала о Лехином увлечении рыбалкой, С. А. подумал, что завалить его на природе было бы удобнее всего. Стрелять в городе сложнее и опаснее: Сeраусполь невелик, скрыться незамеченным после выстрела трудно. А здесь, если выбрать правильную позицию, можно и дело сделать, и тысячу путей к отступлению иметь.

Все лето С. А. ходил гулять на Гору. Быть неприметным не составляло никакого труда. Много туристов взбиралось на плато, чтобы посмотреть развалины старинной цитадели и послушать рассказы «индейцев» про историю крепости, в которой реальные события причудливо перемешивались с легендами и мифами.

Говорили, что человек, хоть раз взобравшийся на вершину Горы, оказывался пожизненно у нее в плену. Сладкий воздух, неестественная тишина, успокаивающая зелень кустов и деревьев, потрясающие виды на море и долины, лежавшие под ногами, вызывали эйфорию и умиротворение одновременно. Именно об этом думал С. А., когда сам впервые пришел на Гору. Впрочем, его заботило другое, и размышления о смысле жизни и своем месте в ней он решил оставить до следующего раза.

С. А. интересовал западный край плато, подковой охватывавший расположенное внизу озеро. «Немного далековато, – думал он, – но если винтовка стоящая, да плюс удобная позиция – лучше не придумать».

Однако с выбором позиции случились трудности.

Однажды С. А. нашел отличную точку, с которой озеро внизу открывалось, как на ладони. Угол места цели составлял примерно минус тридцать пять градусов, расстояние – не больше тысячи метров.

С. А. достал таблицу и сверился с ней. Поправка по дальности выходила минус семьдесят пять метров.

«Resplendissant»47, – подумал он про себя и даже шлепнул таблицей по бедру.

Вдруг за спиной негромко кашлянули. Он вздрогнул и, не отрываясь от озера, точно продолжая любоваться им, неторопливо вернул таблицу в карман.

За спиной кашлянули еще раз, и С. А. медленно обернулся.

Перед ним стоял невысокий мужичок, заросший по самые глаза бородой. На мужичке не было ничего, кроме заношенных шорт. Его загорелое тело казалось вылепленным из терракоты. На груди висел резной каменный амулет.

– Оберег не купишь? – спросил мужичок.

С. А. заметил целую связку талисманов в руке «индейца». Мужичок шмыгнул и потер когда-то сломанный, а потом неровно сросшийся нос.

– Недорого, – сказал он.

«Таких встреч не бывает, – подумал С. А., не отрывая глаз от носа мужичка. – Только в кино или книгах про шпионов». Он перевел взгляд на спокойные и даже ласковые глаза «индейца».

– Куплю, – согласно кивнул и достал портмоне. – Вот этот, – указал на украшение, висевшее на груди у продавца.

Расплатившись, С. А. повесил амулет на шею и спросил:

– Ты из местных?

– Ага, – ответил тот.

– В/ч 45362, – не спуская глаз с мужичка, сказал С. А., – рядовой Снегирев, так?

– Признали, значит, – улыбнулся мужичок. Два передних зуба у него отсутствовали. – А вы? Товарищ сержант? Не ошибся?

– Не ошибся, – подтвердил С. А. – Сколько лет прошло?

– Много, – опять щербато улыбнулся Снегирь.

«Много» означало чуть больше тридцати. Тогда в части Снегирю приходилось туго. Безответный, малорослый и удивительно слабый, он умирал каждый день. А умирать было с чего.

Командир заставлял солдат «асфальтировать» дорогу – переносить с места на место бетонные плиты. Весною они укладывались в сторону склада горючего, а осенью – в направлении столовой.

Несколько раз прилетал начальник округа. Солдаты срочно отправлялись в ближайший лесок выкапывать кусты и небольшие деревца, которые потом «сажались» в части. После отъезда начальства растительность выбрасывалась, ничего не приживалось на земле, пропитанной отходами ракетного топлива.

Кроме того, в свободное время Снегирю доставалось копать траншеи и убирать тонны снега.

Однако самое худшее происходило в казарме. «Деды» чмырили его, «духа бестелесного», по полной программе, хотя и без особой фантазии. Для начала забрали новую шинель и шапку, а заодно, поскольку прибыл в часть зимой, все теплые вещи. Даже матрас отняли, так что Снегирь спал на голой кроватной сетке.

Они заставляли его ходить в наряды вместо себя, покупать сигареты и выпивку. Если не оказывалось денег – били. По ночам Снегирь стирал пять или шесть пар портянок, сушил, проглаживал и укладывал «дедушкам» на табурет. И, конечно, по любому поводу ему «простреливали скворечник», то есть били с размаху в грудь, чтобы следов не оставалось.

И вот однажды, после того, как у пьяного «деда» соскользнул кулак, и Снегирю сломали нос, он не выдержал и повесился в умывальной. Вернее, почти повесился. С. А., тогда сержант-дембель, вытащил его из петли. Пожалел. И бить больше не дал, более того, наплел командиру части про то, какие «золотые руки» у Снегиря. Тот как раз делал внутрянку в только-только построенной даче.

Снегирь и правда был на все руки мастером. Командир принялся сдавать его в аренду другим командирам, а потом и вовсе отправил в соседний город переоборудовать ресторан шурина.

К тому времени С. А. поступил в школу прапорщиков и больше со Снегирем никогда не виделся.

И вот – такая встреча.

Снегирю не надо было ничего объяснять, просто сказать, что нужно. Он нашел для С. А. идеальное место над озером вдали от чужих глаз. Потом спустился в долину и познакомился с хозяином харчевни. Помогал по мелочам, заодно продавая столующимся туристам свои безделушки. Сам же тем временем отмечал, когда на рыбалку приезжал Леха, как долго останавливался и где любил ловить. Все это он докладывал своему бывшему сержанту и спасителю.

«Жизнь и не такие коленца выбрасывает, – думал С. А., – никогда не знаешь, что ждет за поворотом».

Вход в пещеру, которую нашел для него Снегирь еще летом, был малоприметным для посторонних глаз. Когда же лаз завалили огромным валуном и замаскировали сухой травой, он стал и вовсе незаметным.

Из пещеры метров на сто шел под землей ход, который выводил к развалинам старой цитадели на восточной стороне. Рассказывали, что пятьсот лет назад турки окружили город и после долгой осады ворвались в него через брешь в стене. Семья князя, правителя города, уцелела. Они вышли по этому туннелю на западный склон, спустились к озеру и спаслись бегством.

С. А. собирался проделать то же самое, только в обратном направлении.

О ходе, связанном с потаенной пещерой, знали немногие. Глубокую дыру среди развалин большинство принимало за один из многочисленных колодцев, которыми когда-то пользовались горожане.

Чтобы любопытные мальчишки и туристы-экстремалы не поубивались, на горловину колодца надели решетку и заперли ее висячим замком. Снегирь обещал его сбить по первой просьбе С. А.

Перед пещерой располагался выступ, похожий на театральный балкончик, не большой, чтобы на него обратить внимание снизу, но достаточный, чтобы улечься во весь рост и наблюдать за озером, которое открывалось примерно в километре под ним.

С. А. достал из-за пазухи завернутый в мягкую тряпицу прицел. Опустился на землю, подполз к самому краю выступа. Перед ним находился жидкий кустарник, который не мешал видеть замерзшее озеро и фигурки людей около татарской харчевни.

С. А. снял с прицела защитные крышки, приложил к правому глазу и, не закрывая левый, стал смотреть, что делается внизу.

На берегу около домика татарина-смотрителя стояли две иномарки. Около них телохранитель Геры медленно осматривал в бинокль окрестные горы и холмы.

«Боксер на стреме», – отметил С. А. и прижал рукав куртки к губам. Он знал, что такая ерунда как пар изо рта выдал не одного снайпера, а многим стоил жизни.

С. А. умел правильно выбирать позицию, и если бы редких кустов на склоне не было, то он насадил бы их сам еще летом. Они создавали эффект тюлевой гардины. Из-за них все видно, а с другой стороны – абсолютно ничего. Кроме того, дым от выстрела будет рассеиваться за кустарником, малоприметный снаружи. С. А. перевел взгляд на фигурки людей рядом с хибарой татарина. Он узнал Геру и Леху. «Повезло, – подумал С. А., – можно решить все и сразу».

Он отполз назад, убрал ветки, маскировавшие вход в пещеру, навалился всем телом на камень, загораживавший узкий лаз, и протиснулся внутрь.

Несмотря на малость и неприметность входа, пещера была достаточно просторной, не меньше комнаты в городской квартире, но самое главное – сухой. В ней можно было хранить оружие.

В углу пещеры под ворохом сухой травы лежала завернутая в одеяло, вычищенная и смазанная винтовка. Аккуратно развернув, С. А. осмотрел ее, затем вскинул, навел на вход в пещеру и, сняв с предохранителя, нажал курок. Спусковой механизм металлически щелкнул.

С. А. установил оптический прицел, снял с него заглушки, еще раз прицелился и удовлетворенно отставил винтовку в сторону, чтобы достать из припрятанной заранее сумки необходимое оборудование: белый маскхалат, защитную маску, шерстяные рукавицы с прорезанной дыркой для указательного пальца, два рулона медицинского бинта.

Он не знал, сколько ему придется ждать, пока рыбаки выйдут на лед. Обед мог затянуться, а кроме того, если Боксер заметит что-либо подозрительное, рыбаки вообще не покажутся. После убийства Депутата Гера стал подозрительным и очень осторожным.

С. А. разорвал обертки на бинтах, которые лучше всего подходили для маскировки оружия зимой, и аккуратно обмотал ими винтовку.

Закончив со стволом, оптическим прицелом и даже ремнем, он надел поверх куртки маскхалат с капюшоном, а на лицо бумажную маску с узкими прорезями для глаз, ведь прицельно стрелять, когда снег играет и вспыхивает на солнце, практически невозможно.

– Готов, – сказал сам себе и вылез наружу.

Глава 10

Джек смотрел на письма и фотографии, рассыпавшиеся на полу. Слез со стула, сел на ковер и взял первую попавшуюся фотку. На ней он – девятиклассник, долговязый, патлатый, в рубахе, завязанной узлом на животе, смущенно таращится в объектив. А рядом – Марина. В коротенькой юбочке, подбородок независимо вздернут, взгляд вызывающий, рука заброшена Жеке на плечо. Вокруг – люди, кто в шортах, кто в сарафанах. Позади трап теплохода «Фиолент», на котором мечталось вместе отправиться в другую жизнь.

Но нет, «Фиолент» уходил без них. В тот день Марина выдернула Жеку из дома, чтобы пойти на морвокзал провожать Геру и юношескую команду по водному поло, в которой он считался лучшим нападающим. Той весной команда стала чемпионом города и ехала завоевывать область.

Джек помнил, как в школу пришел тренер, высокий, неулыбчивый, крутоплечий. Он ходил по классам с учительницей физкультуры, которая представляла его как чемпиона Европы по водному поло и своего однокашника. Физручка демонстрировала медаль и рассказывала, что чемпион работает тренером и создает новую команду.

Он с ухмылкой кивал, но не произносил ни слова. На любопытные вопросы мальчишек-семиклассников отвечала учительница, а чемпион лишь тыкал пальцем в самых рослых и крепких, которым тут же давались бумажки с адресом бассейна и временем первого сбора.

На Жеку чемпион не обратил никакого внимания, и тогда Жека, набравшись храбрости, решил действовать самостоятельно.

Протиснувшись вперед и откашлявшись, он громко доложил, что смотрел водное поло по телевизору и что спорт этот начался в древней Японии, где игроки плавали на соломенных бочках, отталкивались от дна шестами и лупили вместо мяча по надутой шкуре.

– Человеческой? – спросил тренер.

– Не знаю, – пожал плечами Жека. – Бычьей, наверное.

– Не мешай, – отодвинула его в сторону учительница физкультуры и указала взглядом на Геру.

– Да, – сказал тренер, – запиши.

– Еще в каждой команде по тринадцать человек, – не унимался Жека, – а играет семь вместе с вратарем.

Но его уже никто не слушал. Тренер и физкультурница направились в другой класс.

– Не тужься, – хлопнул Жеку по плечу Гера. – Ты неперспективный.

– Еще посмотрим, – Жека с вызовом глянул снизу вверх на Геру.

– Ага, – ухмыльнулся Гера, – посмотри.

– На соревнования поедешь, – мечтательно сказала Марина, глядя на Геру. – В другие города.

– Может, и за границу, – предположил он.

– Тебя еще не приняли, – рассердился Жека.

– Не боись, – Гера улыбнулся Марине и подбоченился. – Примут.

– Здорово, – не отрывала от него глаз Марина.

Жека с раздражением покосился на нее. Ну чего нашла в этом дылде? Чего уставилась, словно на памятник. Ему не нравилось, когда Марина откровенно хвалила Геру, которого и так хвалили все.

Он был прирожденным математиком и решал уравнения быстрее всех.

– Удивительные комбинаторные способности, – говорила математичка.

Не то, что у Жеки, который просиживал вечера за домашкой по алгебре и все равно делал обидные ошибки.

По русскому языку Гера никогда не учил правил, тем не менее, диктанты писал на «отлично». А Жека каждый раз прилюдно позорился, даже однажды вместо слова «кочан» написал «котчан».

О физкультуре и говорить нечего. Герка и подъем переворотом запросто делал, и через козла лучше всех прыгал, а в баскетболе и футболе ему равных не было не только в классе, но, может быть, и в школе.

Высокий и ловкий, с мелкими, точно каракулевыми, кудряшками волос, по которым хотелось провести рукой, Гера уже в седьмом классе обращал на себя внимание девчонок.

– Я могу любую девку снять за пять минут, – говорил он.

Мальчишки, которые к тринадцати годам переросли детское женоненавистничество и с удивлением открывали в одноклассницах нечто такое, от чего сердца бились, точно после стометровки, не представляли, как это Гера будет «снимать» недоступных девчонок.

– Даже десятиклассницу, – хвалился Гера. – Спорим?

С ним редко кто спорил, поскольку знали, что Гера вхож в компанию старшеклассников, и от него всякого можно ожидать.

– Заливаешь, – выходил вперед Жека.

– А тебя, шкет, – презрительно отмахивался Гера, – и не спрашивают. Какую захочу, такую и приклею.

Вот и теперь, точно подтверждая его слова, Марина «приклеивалась» к Герке настолько, что не обращала на Жеку никакого внимания. Он рассердился и захотел сделать ей больно. Ущипнуть, толкнуть, стукнуть. Однако вместо этого лишь придвинулся поближе, точно хотел смериться ростом.

– Она выше, – заметил его попытку Гера.

Жека тяжело засопел.

– Не расстраивайся, – повернулась к нему Марина. – Знаешь, какой бассейн глубокий?

– Ага, – подтвердил Гера, – как раз двое таких, как ты, друг на друге.

– Еще подрастешь, – успокаивала Марина. – Я в прошлом году на десять сантиметров вымахала.

– Что это? – Гера бросил взгляд Жеке на грудь.

– Где?

– Там.

Жека опустил голову.

Гера захохотал, а сбежавшиеся мальчишки закричали в одно горло:

– Облажался! Саечку, саечку, саечку!

Они схватили Жеку за руки и развернули лицом к Гере.

– Отпустите! – пыхтел Жека. – Гады!

– Герка, – кричали мальчишки, – саечку!

– Ребята, – вступилась Марина, – не надо!

Но никто не слушал. Герка засучил рукава, прицелился и щелчком снизу-вверх подцепил подбородок Жеки так, что у того лязгнули зубы.

– Дураки, – рассердилась Марина. – Гера… Жека…

– Еще получишь, – Жека вырвался, оттолкнул в сторону Марину и со слезами на глазах бросился из класса.

– Эй, – засмеялся вслед Герка, – не споткнись!

Жека мчался домой, не замечая ничего вокруг. «Я их всех, – повторял про себя он, – я им…»

– Пацан! – окликнули его старшеклассники, гонявшие мяч на спортивной площадке.

Жека остановился.

– Сыграть хочешь?

Он не верил своим ушам. У старшеклассников была другая жизнь. Они носили расклешенные брюки, курили сигареты за школой и смачно цыкали, сплевывая под ноги. Громко и с матерком травили анекдоты, подначивали проходивших мимо девушек, а иногда ходили драться с ребятами из соседней школы. Короче, жили настоящей жизнью и мелкоту типа Жеки в свою компанию не принимали. Только Геру, но он был под стать им даже ростом.

– Хочу, – сказал, сглотнув, Жека. – Но не очень умею.

– Научим, – ответили старшеклассники. – Вон мяч перед воротами, видишь?

– Вижу, – ответил Жека.

– Вмажь в девятку.

Жека радостно закивал.

– Только вложиться нужно.

– Будь спок, – уверил он, бросил портфель на землю и побежал к мячу.

Один из старшеклассников с сигареткой в углу рта встал в ворота. Он чуть присел, уперевшись ладонями в колени, и приготовился парировать удар.

Жека помялся около мяча.

– Как лучше, – крикнул он, – «щеточкой» или «сухим листом»?

– «Пыром» мочи, – крикнули ему со смехом в ответ.

Жека, пятясь, отошел назад, примерился, а потом разбежался и, чуть положив корпус вбок, ударил что было сил по мячу.

Ему показалось, что нога со всего маха врезалась в гранитный валун. Мяч едва шевельнулся, а Жека, перелетев через него, растянулся во весь рост.

Старшеклассники хохотали, показывали на него пальцами, сгибались пополам, хлопали себя по коленям и не могли остановиться.

Жека поднялся, отряхнул пыль с брюк и школьной куртки, подошел, прихрамывая, к мячу. Из дырки в потертой покрышке сыпался песок.

– Не бзди, Алеша, – сказал вратарь.

– Я не Алеша, – огрызнулся Жека. – У меня другое имя.

– Алеша, – пояснил вратарь, – лох, по-нашему.

– А Герка не Алеша? – спросил Жека.

– Длинный, что ли?

– Да, длинный, – сказал Жека, – с кудряшками.

– Это у которого отец в загранку ходит?

– Ну да, стармехом.

– Он – нет, – твердо сказал вратарь.

– Почему? – спросил Жека.

– Потому что просекает.

– Как это?

Около площадки появились девчонки.

– Давай сюда – закричали вратарю приятели, и он, не ответив Жеке, поспешил к ним.

Жека опустил голову и, тяжело припадая на ушибленную ногу, побрел домой.

«Просекает, – сконфужено думал он. – Что это значит? И как это у него получается, а у меня – нет?»

Он плелся мимо школьной теплицы с выбитыми стеклами, мимо заросшего бурьяном пустыря, мимо пивной бочки и толпившихся около нее работяг, мимо бродячей суки по имени Пальма, кормившей в подворотне щенков. Шел и думал о том, что ему такого сделать, чтобы «просекать», как Герка. Может, на удивление всем надо сделаться высоким и сильным? Сегодня же. Или, лучше сказать, с сегодняшнего дня. Сделать так, чтобы все увидели, поняли и зауважали.

Придя домой, Жека вынул из портфеля два карандаша: черный и красный. Отметил черным свой рост на боковой планке дверной коробки. Потом достал мамин сантиметр, отмерил расстояние от пола до черты и записал его крупными цифрами. Подумал немного, вышел на балкон и крикнул:

– Маринка-а-а-а!

Марина с мамой жила в соседнем подъезде. Балкон их квартиры выходил на ту же сторону, что и у Жеки.

– Мари-и-и-и-нка-а-а-а!

– Чего тебе? – сердито буркнула Марина, появившись на балконе.

Жека замялся, а потом спросил:

– Какой рост у этого?

– Которого?

– Ну, чемпиона по водному поло. Тренер который.

– Откуда я знаю? – пожала плечами Марина. – Сантиметров сто восемьдесят. Может, больше. Зачем тебе?

– Не твое дело, – отрезал Жека. – Целуйся со своим Геркой.

– Дурак, – услышал он. – Не кричи мне больше! Знать тебя не хочу!

– Еще узнаешь, – сквозь зубы пообещал Жека, раскручивая на ходу сантиметр.

Он встал для удобства на табуретку. Отмерил от черной линии тридцать пять сантиметров вверх и, послюнявив красный карандаш, написал: 180.

– Что это? – спросила мама, когда пришла с работы.

– Мой рост, – ответил Жека, – через год.

– Да? – удивилась мама. – Зачем?

– Чтобы все девахи его были, – засмеялась тетя Люся, Маринина мама, входя без стука в прихожую. – Кто на карапета заглядываться станет?

– Что ты такое говоришь? – рассердилась мама.

– Соли не будет? – спросила тетя Люся. – У меня закончилась.

Мама пошла на кухню.

– Ты зачем Маринку обижаешь? – спросила тетя Люся у Жеки.

– Я с ней больше не дружу, – отрезал он.

– Ух, ты! – она уперла руки в бока. – Зарекалась свинья не есть говна. Бежит – два лежит. Цап, и оба съела.

– Люсь, – вышла с баночкой соли мама, – да что ты на него наскакиваешь?

– Сам пусть расскажет, – сказала тетя Люся. – Голиаф.

Когда она ушла, Жека рассказал маме про тренера, про обидные слова Герки и саечку, про мяч с песком и старшеклассников.

– Почему я такой маленький? – спрашивал он.

– Не знаю, – пожимала плечами мама. – Мы все невысокие. И отец твой, и бабушка с дедушкой.

– А я не хочу, – сказал Жека и достал из кладовки старые кеды. – Я буду высоким.

– Хорошо, – согласилась мама. – Только зачем Марину обидел?