Лаборатория чувств. Часть 1

Пару мгновений в зале стоит тишина. Я даже дышать забываю. Неожиданная речь от Антона. Даже сложно отреагировать, правда. Ведущим, видимо, тоже. Однако они профессионалы, и быстрее всех берут себя в руки.

– Проникновенная речь от Антона Гранникова только что прозвучала. И после этого нам уже, в принципе, не нужен на проекте психолог…

Ольга смеётся:

– И всё же давай послушаем, что скажет нам специалист, которая на протяжении недели наблюдала за тем, как проходит эксперимент, и сделала свои выводы. Есть ли потенциал у наших пар?

Все взгляды вновь перемещаются на экран.

Ни о ком из нас индивидуально психолог не говорит. Её речь больше посвящена вопросам Арона, на которые мы отвечали.

– …Человек в этот момент выражает свои тревоги и радости. Естественно, он начинает испытывать симпатию, привязанность, близость уже на первых этапах знакомства. Ряд вопросов представляет собой зеркальное отражение, и направлены они на понимание того, чем мы друг на друга похожи, что у нас общего. Ты испытываешь то же самое, что и я. Эта симметрия создает некую ситуацию, где я – это ты, а ты – это я. Начинает возникать чувство близости, просыпается влюблённость. Её провоцируют эти вопросы.

– А что можно сказать про отношения пар на данном этапе?

– На отношения нужно смотреть в динамике. Как было неделю назад, месяц, и как сейчас. Если какой-то рост есть, значит, есть и надежда на зарождение настоящей любви.

Когда ролик заканчивается, ведущие объявляют «самый драматичный момент вечера»: одна из пар должна покинуть шоу. Те, кому зрители отдали меньше всего голосов.

Объявляют так: называют пару, затем другую, и они постепенно выстраиваются в рейтинг на экране – кто ниже, кто выше, так что интрига, кто останется в хвосте этой таблицы, остаётся до объявления последних участников.

Я всю неделю мечтала о том, что именно мы окажемся в числе аутсайдеров, хотя вполне отдавала себе отчет: внешность Антона и его компанейский характер, который так меня раздражает, для других только плюс, так что в нашей паре будут голосовать за него, причём весьма активно. Просто чтобы подольше видеть на голубом экране, пусть и в сопровождении другой девушки, то есть меня.

И я оказываюсь права. Из десяти возможных мест мы оказались на третьей строчке. И о заветной свободе мне остаётся только мечтать.

Зато к заветному миллиону рублей я стала ещё на шаг ближе.

А покинула шоу – весьма предсказуемо – та самая пара, чьих имён я даже не успела запомнить, которая всю неделю изображала неестественную любовь. Но им не поверили. Слишком наиграно и быстро всё было.

Кирилл, проводив участников, сообщает:

– Теперь вы видите, что у нас всё по-настоящему. И фальшь хорошо видна даже через экран.

Всё это мыльное бла-бла-бла… И от чего зависит успех, всем понятно. В нашей паре, например, от смазливого Антошиного личика. Фу.

Но тогда можно рассчитывать и на то, что Даня зрителей тоже зацепит, и, значит, останется здесь на какое-то время. И пусть на проекте нам нельзя близко общаться, но ведь однажды эта канитель закончится, и тогда никто не запретит нам встречаться с теми, с кем мы хотим…

«Стоп? А с чего ты взяла, что он захочет с тобой общаться? Он же и бровью в твою сторону не ведёт».

Это пока не ведёт. Просто ещё не успел разглядеть меня как следует. Ну и что, что у нас не с первого взгляда любовь – такая обычно быстро заканчивается.

– Осталось уладить одну формальность, – подхватывает речь Ольга Верникова. – Впереди у наших участников новая неделя и целых два свидания. Вы организуете их сами, одно будет от парня, другое от девушки. Вам пора узнавать друг друга ближе и общаться наедине.

Наедине? А два оператора с камерами рядом не в счёт?

Но это я уже потом возмущалась. Мысленно.

А в этот день после эфира, максимально быстро смыв макияж и переодевшись в пижаму, которая тепло пахнет домом, укутываюсь в одеяло и закрываю глаза. Только так можно укрыться от всего этого ужаса – чужих людей рядом, взглядов. От реалити-шоу, в которое превратилась моя реальность.

Глава 10

Слишком заморачиваться над нарядом я не стала. С чего бы? Да, это якобы свидание, но совсем не с тем парнем, с которым хотелось бы идти. Вот если бы речь шла о Дане…

Нацепила джинсы, кроссовки и симпатичную кофточку светло-бежевого цвета. Сделала высокий хвост. Подкрасила тушью ресницы, нанесла блеск на губы, припудрилась. Хватит.

Можно бы было, конечно, и стрелки забахать, но чего ради?

Первое свидание готовят парни, и я с сарказмом прикидываю, куда бы Антон мог сводить меня. В кафе? Вряд ли, там нужно сидеть и общаться, а с этим у нас весьма туго. Прогулка по Москве – вариант хороший, но тоже располагает к общению.

Мои соседки по комнате, хоть и не влюблены и даже не слишком дружны со своими партнерами, всё же оказались преисполнены воодушевления.

Таня смеётся, что её поэт, наверное, сочинит для неё поэму и будет очень этим гордиться. Лера предположений не строит, больше говорит о своём кавалере – Максим остаётся для неё загадкой. Ни плохой, ни хороший – вообще никакой. И очень скучает по своей сестре и парню, которого, видно, очень любит.

Лида была совершенно тихой, и лишь по её мечтательному взгляду понятно, что она преисполнена надежды и, может быть, это первое её свидание в жизни.

Моё, если честно, тоже – за последние два года. Но лучше Антону об этом не знать.

Наша встреча происходит в числе первых. Снаряжают с нами и двух операторов, которых я замечаю лишь поначалу. Камеры прикрепляют и к нашей одежде, но о них удаётся забыть довольно быстро.

Встретив меня в холле, Антон ничуть не меняется в лице – человек без эмоций. Пришлось взять игру на себя – нас же снимают.

– Привет.

На приветствие он не отвечает. У него, видимо, умственный процесс направлен в другое русло.

– Ты умеешь выбирать футболки под цвет лица.

Да уж, в искусстве делать комплименты он мог бы дать фору только сапёрной лопатке.

Однако я этот укол проглатываю и даже выдавливаю улыбку – не настоящую, конечно, а чтобы он понял, как сильно я хочу пойти с ним на свидание.

Мы выходим из здания, и я поднимаю вверх лицо и зажмуриваюсь от счастья. Как хорошо! Солнышко, свежий воздух… Вот когда по-настоящему начнёшь ценить жизнь.

У ворот нас уже поджидает автомобиль. Конечно, отпускать нас одних на метро опасно – фанаты могут узнать в лицо и испортить свидание. Мы же вроде как время должны проводить вдвоём – узнавать друг друга, общаться, что там ещё?

– Куда мы пойдём? – решаю уточнить на всякий случай.

– На рок-фестиваль, – не моргнув и глазом, сообщает парень.

Я так и застыла на месте.

– Ты шутишь?

Он удивленно приподнимает брови и хмыкает. Почти так же спокоен, как прежде, лишь отдалённые проявления мимики, напоминающей, что у него есть какие-то чувства, указывают на то, что передо мной всё же живой человек, а не робот. Это не любовь и понимание, конечно – до этого ему далеко, – а удивление и сарказм.

– Я не пойду. По-твоему, это свидание?

– А что для тебя свидание? Целоваться под луной?

– Я с тобой целоваться не буду.

– Да у меня как-то тоже желания нет.

Я молча встаю на месте как вкопанная. И продолжаю смотреть на него в упор.

Рок-фестиваль? Он серьёзно? Думает, это хоть каплю романтично? Так он устраивает свидания?

Антон наконец понимает, что я не шучу, и всё с тем же спокойствием, не изменяя себе, лишь вздохнув оттого, что приходится прилагать усилия, чтобы уговорить меня, произносит:

– Либо мы идём на этот концерт, либо я устрою свой собственный перфоманс прямо сейчас, и ты сумеешь оценить мой музыкальный талант во всей красе.

Признаюсь честно, соблазн сказать: «А давай» был большой, но шоу срывать в мои планы не входит. Скажут опять, что я истеричка. Пусть лучше увидят, насколько он неспособен организовать интересный досуг.

– Ну пошли, – цежу сквозь зубы.

Пятнадцать минут мы едем молча. Настроение было – вы сами поймёте. Слышен лишь смех операторов, которым не нужно снимать нас в дороге, а потому они развлекают друг друга байками и не обращают на нас внимания.

Периодически в беседу вступает и Антон, и никто не против. Его снова принимают за своего. А меня это дико злит.

Привозят нас куда-то на поле – такое огромное, что всюду только его и видно. И вокруг – масса людей. Они что, все поклонники рока? Надо было попросить притормозить у спортмагазина, чтобы купить бируши. Сколько нам здесь, интересно, придётся торчать?

Антон же уверенно шагает вперёд, так что мне остаётся лишь следовать за ним, на определённом расстоянии, конечно же, как будто я вовсе не с ним, а сама по себе. А следом и сбоку идут операторы с камерами на плечах, чтобы всё зафиксировать с разных ракурсов.

Интересно, куда повёл Ясинецкую Даня? Уж наверняка у него не такая убогая фантазия.

Мы минуем пост охраны, демонстрируем билеты, которые тут же купили в кассе (а лимит по количеству народа здесь есть? Или пускают всех, кто заплатит?), а после отправляемся куда-то – Бог знает куда.

Территория фестиваля разбита на разные площадки, есть маленькие кафешки без столиков, где можно купить что-нибудь поесть и отправиться дальше. Всё это мы минуем. И наконец подходим к площадке, где уже настраивает гитары какой-то неизвестный мне коллектив (ещё бы! Я в жизни не слушала такую музыку!).

В центре лохматый дядька-солист с гитарой, с посеребрёнными уже волосами, скрученными в хвост, в тёмной футболке с черепами. Музыканты рядом выглядят чуть опрятнее, но им тоже за сорок. М-да… День весёлый.

– А здесь есть, куда сесть? – интересуюсь я, уже понимая, что ближайшие часов пять придётся простоять на ногах или сесть на траву (что нежелательно, конечно, для леди).

– Сесть? Вот сюда, в это мягкое кресло, которое я принёс для Вас в кармане, ваше Величество. Как хорошо, что Вы спросили!

Я сжимаю зубы и смеряю его тяжёлым взглядом. Но Антона это лишь рассмешило.

– Спасибо, ты такой добрый и чуткий, – произношу сквозь зубы, краем глаза замечая, что съёмки уже начались, и мысленно награждая Антона самыми нелестными эпитетами.

– Пожалуйста, милая, – и, в отличие от моей, его улыбка не кажется такой натянутой.

Хорошо натренировался, гад!

Антон делает ещё пару шагов вперёд, а я отворачиваюсь в сторону, разглядывая разномастную публику: так непохожих на меня девушек-пацанок с обилием татуировок по всему телу, парней с лохматыми, словно неделями нечёсаными и немытыми волосами… Есть и другие, но подходящих под описание – подавляющее большинство.

Хотя какое мне дело? Просто пару часов продержаться.

Представим, что это кино, приходится работать в предлагаемых условиях и декорациях. Камеры тоже есть, так что поверить в это вполне возможно.

И только я чуть-чуть, на мгновение, расслабляюсь, утешив себя этой мыслью, как прямо передо мной возникает неприятный субъект – довольно накачанный, с чёрными от татуировок руками, короткими сероватого цвета волосами, выше меня на полголовы и таким взглядом… Ну прямо охранник ночного клуба.

– Как дела, лап? – криво улыбается он, и от этого его выражения лица становится совсем не по себе.

– Я тебе щас лапы вырву, – тут же угрожающе произносит Антон, утаскивая меня за руку в сторону.

И не испугался, что этот «шкаф» в полтора раза больше его.

– А ты чё, парень её? – хмыкает в спину тот, и я по звуку шагов (оглянуться побаиваюсь), слышу, что он приближается.

«Ну всё, мы попали», – отмечаю про себя в панике с примесью отвращения, и даже успеваю заметить тянущуюся ко мне его плотную волосатую руку (как в фильме ужасов! Хорошая ж роль мне досталась!). Но тут же слышу совершенно спокойный голос Антона:

– Тронешь её – и ты труп.

– Ты серьёзно? – фыркает тот.

«Только не драка», – мелькает в голове. И всё это – за доли секунды.

«Ой, да это же всё из-за меня!» – приходит на ум следом.

И ещё одна мысль: «Сам виноват, нечего тащить девушку непонятно куда, тем более если это свидание!»

Драки, впрочем, не случилось (к счастью! Я всё-таки не настолько кровожадная). Не дождавшись ответа и заметив, что Антон, схватив меня за руку (довольно грубо), оттаскивает в сторону ещё на пару шагов, «шкаф» хмыкает и уходит. Видимо, был настроен благожелательно и ещё не успел принять на душу.

Интересно, Антон тоже пить будет? Я точно нет.

Меж тем мы опять двинулись куда-то в сторону, и Антон всё высматривает что-то – место получше найти, что ли, хочет?

– Зачем ты помог мне? – лишь бы что-то сказать.

– Могу вернуть его обратно, – любезно предлагает он.

Обратно мне не хочется, но и в долгу не остаюсь:

– Дох Кихот, блин.

– Так, я что-то не понял, – он даже останавливается от неожиданности, и мне приходится сделать то же самое. – Тебе что, не нравится, когда парень тебя защищает?

Честно говоря, с такой точки зрения я об этом не думала. Поэтому рявкаю:

– Нет!

– Тогда ты какая-то неправильная девчонка, – и отправляется дальше.

На самом деле, это неправда. И про то, что я неправильная, и про то, что мне неприятна такая забота (ведь это можно назвать хотя бы её подобием?). Но признаваться в этом я не собираюсь.

Не успеваю оклематься от одного происшествия, как снег на голову обрушивается новая порция.

– О, Антоха, привет! Наконец-то! Это за тобой след? – коротко стриженный миловидный блондин ткает пальцем в камеру за нашими спинами.

Мы поворачиваемся на автомате. Антон ухмыляется:

– Скоро и ты привыкнешь.

– Не-е, я на это не подписывался.

Мой взгляд быстро переметнулся к девушке среднего роста рядом с ним и на их переплетённые пальцы рук, так что блондин мгновенно перестаёт быть миловидным и превращается в обычного.

Помимо этой парочки к нам присоединяются ещё двое парней и одна девчонка.

Отлично, он ещё и друзей своих сюда приволок.

А так разве можно? У нас же вроде свидание.

Я вздыхаю и отворачиваюсь. Интересно, какое свидание устроил Даня? Нам бы поменяться партнёрами. Его «девушка» Крис вполне одобрила бы подобное мероприятие, судя по её стилю и манере общения.

– Представишь нас? – кивает в мою сторону блондин, и я стараюсь чуть-чуть улыбнуться, чтобы не производить впечатление зануды и несмеяны.

Антон представляет своих друзей, а потом называет меня:

– Марина.

– Маша, – чеканю я, откидывая назад волосы и стараясь не выдать эмоции – а они внутри ух как бурлят!

Ребята смеются, Антон лишь раскидывает в стороны руки и виновато пожимает плечами.

Минут пять он общается исключительно с ребятами, не обращая на меня никакого внимания. Одинокая девушка (не та, что с блондином) в это время подбирается ко мне и заводит разговор: расспрашивает, как я попала на проект, нравится ли мне, на кого учусь и что думаю об Антоне. А что я могу о нём думать? Правду сказать не могу, а обижать… Это ведь её друг.

Вика – так её зовут – правильно оценивает мою красноречивую заминку и смеётся:

– Я понимаю, с ним не всегда бывает легко, но, знаешь, это он поначалу кажется таким колючим. Ему просто нужно довериться и открыться человеку, узнать его получше, и тогда ты поймёшь, какой он прикольный. И хороший друг, кстати.

В этот момент компания начинает шуметь, приветствуя новенького. Среднего роста и крепкого телосложения парень, с красной банданой на голове, с короткими волосами и серьгой в правом ухе.

– Андрюха, ты когда выступаешь? Мы за тебя поболеть пришли!

– Спасибо, пацаны. Антон, знакомь со своей невестой.

Антон проглатывает «невесту» и, взглянув на меня, мешкает. И я понимаю, с чем это связано. Хмыкаю и представляюсь сама:

– Мария, – и даже руку протягиваю ему назло.

Андрей пожимает её с улыбкой.

– Красивая. Повезло тебе, – кивает Антону.

Тот издаёт саркастический смешок, но от лишних реплик воздерживается. Лишь когда все увлеклись беседой, я наклоняюсь к нему поближе и произношу:

– Может, запомнишь моё имя? Или сделай себе тату на руке.

– Давай я буду тебя как-нибудь по-другому звать?

– Как, интересно? «Милая»? – корчу рожицу в ответ.

– Тебе не нравится «милая»? Тогда давай проще – «Э».

Честное слово, не знаю, каким чудом удержалась, чтобы не пнуть его.

– Такая скромная у тебя девушка, – по-доброму улыбается один из его приятелей. Кажется, Илья.

– В тихом омуте… – хмыкает другой, и, перехватив мой взгляд, становится серьёзнее: – Ничего не водится.

– Там всё подыхает, – поддерживает Антон, и все смеются.

И это он меня так защищает? Или на друзей это не распространяется? А может, какая-то местная шутка?

К счастью, тут заиграла музыка, начался рок-концерт. Друзья моментально поворачиваются к сцене, прощаясь с Андреем, который ушёл готовиться к выступлению.

Концерт наскучил мне уже через пару минут. И Антон, когда поворачивается взглянуть на меня, застаёт то самое мученическое выражение лица, которое изображает моё истинное состояние – я не успела подготовиться к этому взгляду.

– Не делай такое страдальческое лицо.

Я стерпела.

Не нравится ему моё лицо! Да мне он сам, например, не нравится, но я же молчу!

– И не пыхти так злобно.

– Я так дышу.

– Тогда у тебя гайморит.

Надменный придурок! Что он о себе возомнил?!

Помню, когда мы проходили на третьем курсе психологию, нас заставляли зазубривать термины, которые, казалось, не пригодятся никогда в жизни. А вот пришла пора – всплыло в уме: алекситимия – особое состояние, когда очень хочешь выразить свои чувства, но никак не можешь найти подходящие слова.

Чтобы успокоиться (да я и так проявляю чудеса терпения!), интересуюсь:

– А почему у Андрея нет ни одной татуировки? Он же рокер.

– И что, это значит, что у него обязательно должны быть татуировки?

– Я думала, у всех рокеров они есть. Вроде как определяет их принадлежность к данному типу людей. Хотя он скромный. Мне так показалось.

– А ты наивная, – хмыкает он, изогнув губы в красивом подобии улыбки.

Уточнять, что он имеет под этим в виду, не стала. Но через пару минут скукотищи опять не сдержалась:

– И тебе правда всё это нравится? Или ты назло меня сюда притащил?

Он смотрит на меня снисходительно, как будто я сильно недооцениваю масштабы гениальности этого праздника громкой музыки.

– Вообще-то, это не просто «ж-ж-ж», это слова. И довольно толковые, если прислушаться.

Он отвлекается на какого-то парня, который недалеко от нас что-то явно ищет в траве.

– Потерял что-то, – комментирую я.

– Ты хочешь помочь ему в поисках, Марусечка?

Здрасьте, приехали!

– Не называй меня так, а то меня вырвет.

– Только не в мою сторону, пожалуйста.

Посылаю ему убийственный взгляд, а он и бровью не ведёт.

– Ладно, если тебе не нравится, могу звать «котёнок». На «солнышко», извини, не дотягиваешь. Больше на тучку.

Невозможно общаться с таким человеком как Антон – с кособоким юмором, буржуазными замашками и скверным воспитанием, заметим в скобках.

Один из друзей Антона оглядывается на нас и заявляет:

– Что-то не заходит. Пойду чкалдыкну.

И поясняет для меня после паузы:

– Выпью. Яблочного сока.

Ага, так я и поверила.

– Мне иногда кажется, что тебе до сих пор пятнадцать, – замечает Антон в его адрес. Впрочем, без осуждения.

– Отстаю в развитии?

Ребята вновь смеются.

– Пошли, у меня там в машине припасено. Потом вернёмся, как раз к Андрюхиному выступлению.

Меня, конечно, не спрашивают. Из двух зол – оставаться одной или идти вместе со всеми – выбираю меньшее.

– Прикольные у тебя друзья, – негромко сообщаю Антону с долей сарказма.

– Ты про Славу? Ну, он такой – своеобразный. Но он мой друг, а друзей принимают такими, какие они есть.

Мы достигаем парковки, и Слава открывает багажник, демонстрируя нехилый запас пенного. Это что, в них столько влезет?

Одну из бутылок протягивают и мне, но я отказываюсь.

– Пра-а-авильно, – тянет владелец машины. – Извини, компота нет.

– Обойдусь.

На меня внимания почти не обращают. Мы общаемся с Викой, и я рада, что не одна в мужской компании. Есть ещё девушка Кирилла, но они не расстаются, и меня невольно кусает зависть.

– Давно они встречаются? – шёпотом интересуюсь у Вики, кивая в сторону парочки.

– Уже полгода. Она не из нашей компании, почти никогда не общается, просто сопровождает. Но Кириллу это пока не наскучило.

Судя по её тону, в долгосрочную перспективу этих отношений Вика не очень верит.

Тем временем парни ведут свой разговор в непринуждённой шутливой манере, и до меня доносится голос Антона:

– Шумахер так не трясётся над своей «Ферарри», как ты над этой развалиной.

– Вообще-то это раритет…

– Да понял я, понял, – снова смешок.

Похоже, издеваться над людьми – его фирменный стиль. Должно ли мне стать от этого легче? Пока не очень.

– Тох, а ты какую хочешь? – спрашивает Илья.

– Инкассаторскую.

Отсмеявшись, друзья вновь пристают к нему:

– А если серьёзно?

– Меня устраивает моя. Вот заработаю миллион на отношениях – тогда подумаю.

И переводит взгляд в мою сторону. И посылает воздушный поцелуй.

Я демонстративно отворачиваюсь.

Все снова смеются.

Мне кажется, он притащил меня сюда клоуном.

Ну и ладно, потерплю. Моё свидание для него ещё впереди, и я непременно придумаю что-нибудь эдакое.

Через десять минут мы отправляемся в обратном направлении, к сцене, чтобы посмотреть выступление их друга Андрея.

Я иду вместе с Викой и слежу за спинами парней, чтобы не потеряться. Позади следуют операторы, правда, уже не снимают. Видимо, это неинтересно. Почему бы им не сделать замечание, мол, ребята, у вас должно быть свидание, а не компанейская встреча? Ведь ничего, даже отдалённо напоминающего романтику, здесь нет. Но, похоже, в их задачи это не входит. Они лишь наблюдают за происходящим, не вмешиваясь.

– Что у нас сегодня? Пятница?

– Выпил три глотка, и уже вторник стал пятницей, – поддевает друга Антон.

Мне скучно.

Я лениво рассматриваю людей вокруг и мечтаю, чтобы это скорее закончилось. Это самое ужасное свидание в моей жизни.

В тот миг, когда на сцену выходит наконец их общий друг, компания вокруг меня оживляется ещё больше. Одну или две песни я тоже пытаюсь «вникнуть в искусство». Но, видимо, мы не созданы друг для друга – я и этот жанр музыки.

Антон стоит рядом, но по нам и не скажешь, что мы пришли вместе. Каждый сам по себе.

А потом он вдруг наклоняется к моему уху и шепчет:

– Сладкая моя.

Я непроизвольно отшатываюсь от него и едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться. Это естественная реакция. И он специально меня провоцирует, потому что по его губам тотчас расплывается насмешка.

– Как тебе? – спрашивает он, кивая в сторону сцены.

– Ужасно. Когда мы вернёмся?

– А я так старался, выбирал для нас что-то оригинальное, – преувеличенно драматизирует он, изображая грусть-печаль.

– У тебя большие проблемы с пониманием романтики, – произношу в пустоту, не глядя на него.

А вот он, я чувствую, на меня смотрит.

Нам приходится кричать, чтобы слышать друг друга, но в этот момент песня заканчивается, и мои слова, кажется, слышит половина присутствующих.

Я утыкаю глаза в землю, словно не вижу, что на меня смотрят все его друзья.

А что я такого сказала? Всего лишь правду.

– То есть мои комплименты тебе не нравится, свидание со мной – тоже, – продолжает издеваться Антон.

Я даже не знаю, снимают ли нас в этот момент или уже достаточно, ведь для того, чтобы показать встречи всех девяти пар, нужно смонтировать не больше пары минут каждого свидания.

– Я не против концертов. Но рок – это слишком.

– А я предлагал тебе спеть серенаду.

Представляю, что бы он спел. А потому делаю вывод:

– Музыка – это не твоё.

– Когда ты рассказываешь анекдоты, я же не говорю, что юмор – не твоё. Я терпеливо слушаю.

Вот же гад! И как он ухитряется так изощрённо меня задевать?

– А раз не захотела слушать меня, слушай других. Как тебе выступление Андрея?

Я не хочу обижать его друга, но назло самому Антону выпаливаю:

– В целом, если не считать, что он почти не попадал в ноты, это было забавно.

– Ну, если ты наизусть знаешь сложные классические произведения и с трёх лет заслушиваешься оперой, чтобы судить, попадал он в ноты или нет, то я спорить не буду.

А вот тут, похоже, мой удар попал в цель. Ну конечно, ведь друзья – это святое.

А нечего было спрашивать!

И, кстати, опера – это хорошая идея для следующего свидания. Я подумаю.

– Осмелюсь поинтересоваться, какие исполнители тебе нравятся?

– Ну, например, Марк Тишман. Хотя вряд ли это имя тебе о чём-то говорит.