А она просто хотела здесь жить. Слушать шум прибоя и пение цикад. Вдыхать запах пицундских сосен и любоваться горами, что ощетинились темно-зелеными иголками словно дикобразы.

Ну и конечно страдать от ужасного норд-оста, который приходит на нечетное количество дней, будто он не ветер, а антибиотик.

На Зоиной памяти норд-ост однажды загостился на целых девять дней. Принеся в разгар лета холод, он переворачивал машины, ломал деревья и срывал с домов крыши.

Но даже кошмарный ветер и толпы отдыхающих не смогли ее напугать. Она так мечтала остаться в этом городе с того самого дня, как приехав на заработки, впервые увидела море.

Вернувшись с очередного сезона, Зоя выставила свою двухкомнатную квартиру на продажу и уже в мае прибыла в приморский городок с чувством победителя.

Теперь осталось запастись терпением и дождаться осеннего ценопада на недвижимость.

Сняв временное жилье, она триумфально заявилась в магазин, где работала уже пятое лето.

– Вай ми! – кинулась к ней хозяйка-гречанка, черноглазая и жгучая брюнетка. – Вернулась? Навсегда?

– Раиса Михайловна! – чуть не расплакалась Зоя от такого горячего приема. – Теперь навсегда. Продала я квартиру.

– Вот и правильно. Где остановилась? Почему не у нас?

– Работа отдельно, личная жизнь отдельно!

– Тоже правильно, – подумав, кивнула Раиса Михайловна. – Вот увидишь, еще замуж тебя выдадим!

– Вы такая красивая, – повинуясь внезапному порыву, Зоя взяла хозяйку за руку. – Я просто представить боюсь, какая вы были в молодости.

– В молодости… – улыбнулась та. – Ох, детка… давно это было, уже и не помню.

Глядя на Раису, Зоя вдруг перестала бояться возраста. Ну и пусть она не брюнетка, а рыжая!

Рыжие волосы, ресницы, брови и даже глаза! И веснушки. Много веснушек. На лице, на руках, на плечах. И ладно! Рыжие тоже умеют красиво стареть. Нет, не стареть, а взрослеть и набирать шарма. Вот, это Зое по душе. Тем более, ресницы и брови можно подкрасить и вуаля; перед вами рыжая бестия.

Да что лукавить, она нравилась мужчинам. Только вот все выбирала и выбирала, но не екало сердце. А Зоя так хотела влюбиться, чтобы голова кругом, чтобы ночи без сна, чтобы…

Наступившее лето горело решимостью исполнить все ее желания. Зоя влюбилась…

Он был старше на пять лет. Он был полубогом. Он был совершенством. Полукровка. Наполовину грек, наполовину русский. Темные волосы, черные глаза от отца и широкие славянские скулы от матери. Ах, какие скулы…

Зоя так любила проводить по ним кончиками пальцев.

Кошачья походка. Гибкий, мускулистый и смуглый.

Костик…

Зоя звала его Котиком. За мягкие манеры, за плавность, за нежность.

Костя называл ее Зои. Говорил, что она очень похожа на ведьму из «Шабаша» «Американской истории ужасов».

Это необыкновенное лето вместило в себя целую жизнь. Наконец-то Зоя почувствовала вкус любви и вкус счастья. Эти бессонные ночи. Эти тягучие часы за прилавком, когда думаешь:

«Все, сегодня точно ляжем спать!»

Да куда там! Для чего же созданы ночи, если не для поцелуев, не для купания голышом в море, не для сумасшедшей езды по ночному городу, не для танцев на влажном песке с пластиковым стаканчиком в руке, в котором лопаются пузырьки шампанского.

Длинное лето. Длинное, но не бесконечное.

Осенью цены на дома упали, но денег хватало только на маленькую халупу, находящуюся в одной из балок. «Добрая балка», «Широкая балка»…

Короче, балок много, но ни в одной из них Зоя жить не хотела и дело даже не в названии. И тут Костик предложил сложиться и купить дом вместе. Дом для двоих…

Какой это был дом! Не дом, а мечта! Удобно расположенные комнаты, сад, виноградник и палисадник перед домом.

– Тебе нравится? – все спрашивал Костик, наблюдая за подругой, которая с ошалелым видом переходила из комнаты в комнату.

– Почему цена такая? – косясь на хозяев, шепотом поинтересовалась Зоя.

– Потом объясню, – и, крепко сжав ее руку, направился к выходу. – Мы посовещаемся и позвоним вам.

– Желательно побыстрее, а то сейчас еще одна пара придет смотреть, – проговорил хозяин дома, провожая их до калитки.

– Сегодня вечером, – кивнул Костя.

Дальнейшие события для Зои прошли как в тумане.

Самозахват. Это слово она впервые услышала от Костика, когда тот начал объяснять низкую цену на дом. Оказывается все легко и просто; захватили землю и отстроились. Регистрация и документы естественно отсутствовали.

– Я не могу так рисковать, – испуганно твердила она. – А вдруг нас снесут? Часто видела такое, как за незаконную застройку попадают под снос шикарные дома.

– То в центре города! А этот дом где? Ближе к горам! – Костик возбужденно ходил из угла в угол.

– Здесь все так живут. Думаешь, я с соседями не разговаривал? Захватили земли и отстроились.

– У соседей зарегистрировано жилье? – вжавшись в диван, Зоя наблюдала за другом.

– Врать не буду, не у всех. Чтобы оформить документы, тоже деньги нужны. Поэтому считаю, что это отличный вариант. Нам останется на регистрацию, а еще на обстановку и на машину! И возможно на яхту, – Костик присел рядом. – Представляешь? Ты же видела; там даже домики для отдыхающих есть! Считай, на сезон работой обеспеченны.

– Было бы прекрасно, если так и было на самом деле…

– Считаю, что рискнуть стоит, – взяв любимую за руки, Костик заглянул ей в глаза. – Не отводи взгляд. Ты просто боишься. Без риска мы так и останемся никем.

– Мы, это мы, – передернула плечами та. – Я не считаю нас «никем».

– Прекрасно знаешь, о чем сейчас говорю! Это не только твоя мечта, но и моя тоже! Поодиночке нам не светит, а вместе мы сможем, справимся!

Зоя даже не понимала, чью мечту ей сейчас жальче; свою или Костика, и она согласилась.

Да, они купили дом мечты, а через месяц узнали, что он подлежит сносу. И дело было совсем не в самозахвате, а в том, что очередному миллиардеру очень приглянулось это место, и он решил построить здесь то ли личный особняк, то ли еще что.

Под раздачу попало шесть домов и ни демонстрации, ни петиции, ничего не помогло. Город плюнул на них.

Зоину мечту раскатали бульдозером, и деньги, конечно же, никто не вернул. Самозахват… Незаконная постройка.

Наличность еще оставалась. На новый дом, конечно, не хватило бы. Можно было положить в банк под проценты, можно было замахнуться на ипотеку. Можно было…

Взяв оставшиеся деньги, Костик пообещал все уладить.

– Свадьбу справим в новом доме, – заверил любимый. – Вот увидишь!

Наутро он ушел и больше Зоя его не видела. Разве только во снах.

Поверила, согласилась, а теперь сидит в съемном полуразвалившемся домишке, и рисует на большом куске ватмана город мечты. Рисует места, где они были с Костиком. С Костиком…

Зажмурив глаза, Зоя прикрыла ладонью рот, чтобы не заорать. Достаточно. Она и так выла беспрестанно две недели подряд с того самого дня, как пропал любимый. Хорошо, дом стоял на отшибе и никто не слышал ее воплей. Разве что звери, водившиеся в здешних местах.

Хрясь…

Карандаш сломался на склоне горы с красивым названием Гораксена.

– Пошел к черту, – швырнув на пол бесполезный огрызок, Зоя замерла.

Ведь именно на эту гору они с Костиком так и не смогли подняться. Внезапный дождь, заставший их на полпути, сделал дороги скользкими и опасными и, решив не рисковать, они повернули обратно.

– Ничего! Мы ее в следующее лето покорим! – пообещал тогда любимый.

– Ловлю на слове, – рассмеялась Зоя, вглядываясь в мрачную растительность покрывавшую гору зеленым покрывалом. – Мне бы очень хотелось там побывать.

Ночь уходила, но плотные ставни не пропускали в дом солнечный свет, а поднявшаяся откуда-то из глубин, холодная ненависть до краев наполнила душу. Холодная и мертвая…

Иногда, будто приходя в себя, Зоя удивленно рассматривала лежащий перед ней лист ватмана, и профессионально нарисованный город. Нарисованный так странно, что создавалось впечатление, что ты находишься внутри рисунка.

В такие моменты Зоя уходила в ванную и вставала под горячий душ.

«Зачем я это рисую? – прорывались мысли. – Где Костик? Почему я решила, что он бросил меня? Может, что-нибудь случилось? Надо бежать, узнавать, искать, а не заниматься черт знает чем!»

Горячая вода резко заканчивалась и, постояв под обжигающими холодными струями, она снова бралась за карандаш.

Последний штрих и рисунок завершен…

Город выглядел как настоящий.

Со всеми домами и улицами, скверами и парками. Фонтанами и скамейками. Рынками и магазинами. С платановой аллеей и сосновой рощей.

Вот только гора с красивым названием осталась недорисованной. Карандаши ломались ровно на том месте, куда дошли тогда Костик с Зоей. Дошли и повернули обратно.

И выделялась теперь Гораксена среди товарок огромной белой проплешиной. Показалось даже, что клубиться в проплешине густой молочный туман, не давая возможности разглядеть; что же там внизу, или верху?

Зоя потерла усталые глаза. Туман исчез.

Положив рисунок на пол, она с минуту удивленно таращилась на него, точно помня, что вначале ватман был меньше размером. Теперь же расстелившись ковром, он занял почти все пространство.

Внезапно наступив на что-то острое, Зоя удивленно вскрикнула. Под ногой оказалась скульптура белой невесты.

«Это же невозможно! Как я могла пораниться об нарисованную скульптуру?» – и, зажимая рану, из которой сочилась кровь, она с ужасом наблюдала, как увеличиваясь в размерах, рисунок становится трехмерным.

«Что это?» – только успела подумать Зоя, как спустившиеся с гор колючие паветви ежевики крепко обмотали ее тонкие щиколотки и запястья.

Мимо, как ни в чем не бывало, шли люди, словно и, не замечая распятой возле скульптуры девушки.

Сглотнув тугой ком страха, она попробовала закричать, но ее хрип слился с убаюкивающим шумом прибоя.

«Сплю что ли? Что за хрень-то?»

И тут… невеста вдруг шевельнулась и сошла с подиума…

Склонившись над Зоей, скульптура провела тяжелой ладонью по ее лицу.

– Это ты во всем виновата, – обдав холодом, прошептала невеста, впечатывая девушку глубоко в тротуарную плитку.

– Держи, это тебе, – и статуя швырнула свой букет прямо Зое на грудь.

Плитка сдвинулась на место, и ничего не осталось кроме темноты и тяжести на сердце.

Лика

Сквозь ресницы настойчиво пробивался солнечный свет. Прежде чем открыть глаза, Лика осторожно ощупала пространство вокруг. Ага, вот маленькая подушка, вышитая бисером, а вот любимая игрушка кот-обнимашка светло-бежевого цвета.

«Все на месте, значит я еще дома», – и Лика резво вскочила с кровати.

Да, пока дома…

Теперь ложась спать, она мысленно прощалась с комнатой, так как не знала, где ее застанет завтрашнее утро. Да и застанет ли? А может у нее просто фантазия разыгралась? Мерещится черт знает что, ей богу…

Поморщившись от головной боли, Лика подошла к окну.

– К каждым днем все веселее и веселее, – глядя на пустынные улицы, пробормотала она.

Зимой город всегда вымирал. Но в этом году все было иначе и совсем не окончание сезона сделало город пустым.

Заварив крепкий кофе и закутавшись в махровый халат, Лика вышла на балкон. С девятого этажа город лежал перед ней как на ладони. Бухта, выходящая в открытое море, была спокойна.

Странная зима…

Несносный норд-ост будто забыл о существовании приморского городка; уже четвертый месяц от него ни слуху, ни духу.

– Плюс десять, – машинально взглянув на термометр, отметила Лика.

Что еще не так было с этой зимой? Да все не так! Ее подруга вдруг пропала и перестала выходить на связь. Потом директор фирмы, где работала Лика. Следом соседи. Один за другим, потихоньку, все куда-то девались.

Ну ладно, подруга Лариса всегда была ветреной и безответственной особой, так что Лика и не особо-то волновалась. Появится! Наверняка очередная безумная любовь. А шеф? Как можно исчезнуть, никого не предупредив? Так может у Лариски с шефом безумная любовь случилась? Допустим… Но не на два же месяца?

Отпив кофе, Лика машинально потянулась за сигаретами, но вспомнив, что уже неделю как бросила курить, тоскливо вздохнула.

– На чем я там остановилась? – произнесла она вслух. – Ах да, на Лариске с шефом. Фиговая версия, трещит по всем швам. Что еще необычного произошло?

Да все необычно. По всем каналам телевизора транслировалось выступление симфонического оркестра, невольно заставляя вспомнить восьмидесятые годы, когда правительственная верхушка принялась усиленно редеть. Мобильная связь глючила, интернет тоже. Лика уже месяц не могла дозвониться до родителей, живущих в другом городе, и не знала, эта чума посетила только их городок, или всю страну, планету, галактику?

Почувствовав, что замерзла, девушка вернулась в комнату.

Что-то еще было такое, о чем она забыла. Что? Животные… Точно! Еще осенью Лика заметила, что птицы в один момент растворились в небе. Вот просто взлетели и исчезли.

И наглые коты, нанюхавшиеся приморского бриза, и считавшие себя хозяевами города, тоже куда-то испарились. А ведь так вальяжно лежали под каждым кустом, не боясь ни собак, ни людей. Бывало пшыкнешь на такого котяру, а тот в ответ так глянет, становится стыдно за свое ребячество. Мда-а-а…

Где же теперь эти коты? А собаки? То идешь на работу, каждая шавка облает, делая вид, что защищает родные пенаты, а теперь тишина.

Лика не особо пылала любовью к животным. Вечно им что-то надо! То корм купить, то задницу помыть, то вычесать, то выгулять. То гавкают, то мяукают. Не-е-е-ет!

А теперь поняла, не хватает ей этих… младших братьев. Или как там их еще называют? Неважно. Теперь прямо до дрожи захотелось, чтобы ее беспроблемный друг кот-обнимашка превратился в настоящего.

И ладно, что его надо купать, чистить уши и нос. Вычесывать, менять лоток и что там еще? Пусть! Но зато он такой настоящий и живой. Встретит с работы, ну побазлает немного, не беда. А потом можно вместе посмотреть какой-нибудь фильмец. Она будет смотреть, а кошак мурлыкать. Все не одна…

Дотянувшись до серванта, Лика достала альбом; доказательство того, что не всегда была одна.

Вот глупая свадьба и дебильная улыбка жениха. Чего улыбался, чему радовался? Встречались ровно год, неужели так и не понял какой у нее характер? Встречались год и прожили год…

Очередная пьянка, для отвода глаз называемая корпоративом, закончилась случайным сексом.

И девица оказалась беременна! Ну как девица… Ловкая такая барышня, лет под тридцать, предпочитающая чтобы ее называли Ирэн. Ирен! Тьфу ты! И чем ей имя Ира не угодило?

– Коза, – усмехнулась Лика, разглядывая фотки. – Как ты лихо обвела вокруг пальца моего вечно улыбающегося дурачка. Знала с кем спать. Инстинкт отцовства у Глеба ого-го! Сейчас таких мужиков днем с огнем не сыщешь. Коза, – еще раз повторила она, вытянувшись на диване.

Развод прошел спокойно. Буря бушевала внутри Лики. А так просто собрала чемоданы и выставила их на лестничную клетку. Да, и замки сменила. На всякий случай.

– Ты бы хоть поистерила, как все нормальные женщины, – недовольно заметил муж, когда они сидели на колченогих скамейках в ЗАГСЕ, ожидая своей очереди.

– Прямо здесь начать? – равнодушно поинтересовалась она.

– Непробиваемая… Как ты детей воспитывать будешь?

– А у меня нет детей, – голос у нее начал дрожать. – Не получились.

– Вот и я про это; какие тебе дети? Вот тебе Господь и не дал их.

– Зато тебе дал, – не выдержав Лика вскочила. – Смотрю, тебе Ирка свое жало одолжило на сегодня? Пойду, покурю.

– Еще и куришь, – крикнул вслед Глеб. – А она не Ирка, а Ирэн, – добавил тише.

– Ирка она! – отозвалась Лика, подходя к стеклянной двери. – Голимая Ирка и есть!

– Ладно, забыли про Глеба, – почувствовав, как нестерпимо захотелось закурить, Лика быстро перелистнула несколько страниц.

Милые сердцу фотки со старшим братом. Лев, Лева, Левка…

Кто бы знал, как она скучает по тем временам, когда брат постоянно был рядом.

Потом женился, потом ни того ни с сего запил, да еще и с женой на пару. Недолго они вместе пили, лет пять может…

Умерла Шурка и оставила братца вдовцом. С тех пор нет, нет, а попивает Левка. Тайком, украдкой и кажется ему, что он такой весь из себя агент ноль-ноль-семь. Что никто не находит пустых спрятанных пузырьков. Что никто не слышит пьяных ноток в голосе и не видит осоловелых глаз.

Захлопнув альбом, Лика швырнула его на пол. Мужа нет, брат пьет…

В одно вполне обычное утро она собрала сумки и рванула в городок, где так любила отдыхать. Устроилась в турфирму, взяла ипотеку, и вот уже год как полноправный гражданин этого города. А этой зимой, похоже, что единственный.

– Может у меня паранойя? С чего я вообще решила, что люди исчезают? – обняв игрушечного кота, Лика задумалась.

Да было с чего.

***

…Где-то месяц назад, разбуженная воем соседки, Лика накинула халат и в панике выбежала в подъезд.

– Что случилось?

Перепуганные соседи отводили глаза и молчали.

– Все разом онемели, что ли? – не выдержав, съязвила она и тут почувствовала, кто-то тихонько потянул ее за пояс халата.

Обернувшись, увидела сухонькую старушку.

– Муж у нее пропал. Легли спать вместе, а проснулась одна, – пояснила та.

– Так может налево пошел? Что сразу, пропал?

– Ночной туман его поглотил, – продолжила старушка. – И всех поглотит, кто в этом городе живет.

– Да что вы, в самом деле, жути нагоняете? – рассердилась Лика. – Мужик сто пудово к любовнице слинял! А вы бы не увлекались ужастиками, они на психику плохо воздействуют.

«Сказать что ли ей, чтобы не убивалась так?» – подумала она тогда, взглянув на рыдающую брошенку, но молча скрылась в своей квартире, и словно огородившись от внешнего мира, прочно закрыла дверь на все замки.

Взяв зимой отпуск, Лика безвылазно просидела дома две недели, в которые только и делала, что ела, спала и много читала. Выходить почему-то никуда не хотелось.

К концу третьей недели продукты закончились, и волей-неволей пришлось выползти на улицу.

Странно, но большинство магазинов оказались закрытыми.

Поднимаясь по гулким ступеням подъезда, лифт уже месяц как не работал, Лика остановилась…

Дом казался пустым, а точнее выпотрошенным. Будто кто-то взял да и вытащил из него все внутренности, оставив лишь крепкий фасад.

Да, он стоял такой красивый и огромный, по-прежнему отражая в своих окнах зимнее солнце, но был мертв. Вздрогнув, Лика чуть не выронила увесистые пакеты.

– Ну, мне же встретились люди на улице, – произнесла она вслух, пытаясь успокоиться.

«Люди? – ехидно прозвучал внутренний голос. – Какие люди? Те два-три человека?»

– Погода плохая. И вирус ходит, – продолжая разговаривать сама с собой, Лика полезла за ключами.

«Только вирус и остался в городе», – хихикнул голос.

– Не смешно. Продавщица в магазине была? Была!

«А тебе не показалось, что она чем-то напугана? И что очень обрадовалась тебе?»

– Люди всегда мне рады, – громко лязгнув, ключи упали на бетонный пол. – И заткнись уже! Хватит чушь нести!

Сзади раздался шорох.

– Возьми, – протянула ключи старушка.

Да, да, та самая, что несла непроходимую чушь про людоедский туман.

– Спасибо, – горло перехватило, и Лика закашлялась.

– Не за что, – усмехнулась неожиданная гостья. – Ненужная вещь, эти ключи. От тумана закрытая дверь не спасет.

– Вы опять? Может, в гости зайдете, да просветите меня?

В ответ легкие шаги и хлопнувшая дверь подъезда.

– Ну и шустрая же бабуля! – ввалившись в квартиру, Лика бросилась к окну.

Маленькая фигурка незнакомки, растворяясь в вечерних сумерках, смело шла вперед, пока ее не поглотил туман…

– Как ты думаешь, стоит уже паниковать, или еще рано? – посмотрев в стеклянные глаза игрушки, Лика рассмеялась. – Почти месяц сижу дома, и вот результат; разговариваю сама с собой. Может, надо набраться духа и пройтись по соседям? А вот прямо сейчас и пойду!

Она стучала и звонила в каждую дверь, но никто не отозвался. Выбежав во двор, закричала, глядя на пустые балконы и зашторенные окна:

– Люди, соседи! Где вы, мать вашу? Куда вы сгинули-то?

Потом долго бегала по двору, пиная покрашенные в яркие цвета машинные покрышки, в которые по весне сажали цветы. Да за такой вандализм местные бабульки ее порвать должны.

– Что, не нужны вам весной клумбы?! Ну, надо же! – и запыхавшись, Лика остановилась.

Тут ее взор упал на крутые иномарки, стоявшие на парковке и, подскочив к серому логану, она с размаху долбанула кулаком по капоту.

Тишина. Даже сигнализация не сработала.

Дернув за ручку двери, Лика никак не ожидала, что та окажется открытой, и, увидев оставленный ключ зажигания, удивлено присвистнула.

– Когда, как не сегодня узнать мои водительские навыки?

Жалобно взвизгнув колесами, машина резко выехала со двора.

За последнюю неделю город совсем опустел…

Ни одной проезжающей машины…, ни одного пешехода. Никого.

Бросив логан возле спортивной площадки, Лика пешком направилась к элитному ночному клубу, в котором давненько мечтала побывать, но всегда что-то мешало, то нехватка времени, то денег.

Сегодня в логове пьянства и разврата было тихо и пусто…

Под высоким потолком бестолково крутились стеклянные шары, отбрасывая на столики разноцветные блики. Повсюду виднелись бокалы с недопитым пивом, вазочки с орешками и чипсами, а на резной барной стойке красовались коктейли самых диких и немыслимых оттенков.

О местном чудо бармене по городу ходили легенды; говорили, такие гремучие смеси забабахивал, с одной стопки в космосе окажешься.

– Весело провели люди свой последний день на Земле. Наверное, даже не заметили, как пропали.

Попробовав коктейли, Лика обиженно вздохнула; спиртное приказало долго жить…

– Скучно у вас сегодня, – и прихватив из бара бутылку абсента, покинула заведение.

Потом облокотившись на парапет, она долго таращилась на ровное и спокойное море; надо же, ни одного корабля на горизонте…

Горы, что всегда радовали взгляд, совсем не проглядывались из-за густого тумана. Будто и не было их…

На ум невольно приходил рассказ Стивена Кинга…

Поежившись и послав разыгравшуюся фантазию к черту, Лика плюхнулась на свободную скамейку. А впрочем, несвободных скамеек и не было.

– Я свободен, словно птица в небесах, я свободен, – прогорланила она, вспомнив любимую песню. – Я свободна, скамейки свободны, все в этом городе свободно!

И прогоняя очередной приступ страха, отхлебнула абсент прямо из бутылки.

– В детстве было так интересно, что же будет, если все люди на планете исчезнут, а я останусь одна. Вот вам, пожалуйста! Вовсе не так весело, как думалось…

Накрыв морскую гладь молочным покрывалом, спустившийся с гор туман постепенно поднимался к вымощенной набережной.

Сделав хороший глоток, Лика отсалютовала бутылкой скульптуре невесты.

– Горько! Присоединяйся, чего там одна торчишь? Не надоело?

Невеста неторопливо повернула голову в ее сторону…

«Абсент. Чертов абсент. Слышала ведь, что от него глюки бывают…», – скосив глаза на бутылку Лика отметила, что выпила почти половину, а переведя взгляд обратно, заорала от души. Скульптура, каким-то образом сошедшая с гранитного круглого подиума, стояла всего в нескольких шагах от скамейки.

Упавшая бутылка жалобно дзынькнула…

Продолжая верещать, Лика зажмурилась. Лоб стянуло ледяным обручем…

«Проще взглянуть своему страху в лицо, чем сидеть в кромешной тьме и выдумывать черт знает что», – несколько раз повторив про себя эту фразу, она решительно открыла глаза.

Наклонившись, невеста внимательно разглядывала ее пустыми бельмами глазниц.

– Господи, – вжавшись в скамейку, проблеяла Лика. – А ты не такая уж и красавица, – ляпнула и замерла, испугавшись своей дерзости.

Покачав головой, скульптура приложила к ее губам палец.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4