Журналистика и коммуникативистика. Концептуализация медийных процессов в современной зарубежной науке

Высокие скорости, автоматизация обработки и трансмиссии информационных данных в колоссальных объемах и разнообразных формах – эти и другие связанные с ними возможности полифункциональности и оперативности электронных медиасистем не могут не вызвать положительного отношения как среди рядовых обладателей доступа к такой коммуникационной технике, так и среди специалистов, научно изучающих эти новации. Но внимание специалистов разных профилей по мере усиления темпов и последствий развития такой техники все более заостряется и на тенденциях, которые могут оказывать (и уже оказывают) нежелательное воздействие на гуманитарные основы общества и культуры.

Сторонников сохранения лучших традиций и духовно-нравственных ценностей высокой литературной грамотности и печатной культуры в целом беспокоит снижение интереса к чтению и к качеству словесных форм общения у людей, которые слишком много времени проводят у экранов телевизоров и компьютеров, получая информацию только из Интернета или мобильной телефонии. Они не заботятся о вербальных ресурсах для зрелого менталитета и его креативной информированности и коммуникабельности, которые присущи людям, стремящимся получать знания из надежных источников сведений (включающих в себя непременно и печатные труды) о результатах реального изучения мира. Процесс познания действительности не должен переноситься целиком в виртуальное пространство, где познавательные функции слов могут вытесняться легко воспринимаемыми визуальными имиджами, от которых ожидается не столько их достоверность, сколько эмоциональная экспрессивность или утилитарность.

Призывы к преодолению (или хотя бы к разумному торможению) нежелательных тенденций подобного рода уже давно звучат в выступлениях коммуникативистов на международных и национальных конференциях. Немалую озабоченность вызывают эти тенденции у специалистов, изучающих состояние прессы. Причина кроется не только в конкурентных отношениях между печатными и аудиовизуальными СМИ, но и в возможности усиления негативного воздействия чрезмерной привязанности только к электронным медиа на грамотность подрастающего поколения. Эксперты в области печати советуют журналистам шире смотреть на задачи современной печати, не сводя их только к соревнованию с электронными медиа за овладение аудиторией. Предлагается думать о будущем и заботиться о потенциальных читателях завтрашнего дня – о нынешних школьниках и студентах, всемерно способствуя повышению их литературной грамотности.

Сотрудничество с электронными медиа и их значение для современности не отрицается. Они признаются полезными как для различных слоев населения, так и для журналистов разных профилей – сотрудников газет и журналов, издательств и агентств печати, сотрудников радиостудий и телестудий, но не для умаления, а улучшения и сохранения лучших качеств традиционных медиа, которые вместе с потенциями новых электронных систем являются необходимыми для общественно-культурного прогресса в современном мире.

В этой же связи беспокойство у коммуникативистов вызывает и состояние публичной сферы в мультимедиатизирующемся социуме, поскольку электронные средства информации оказывают фрагментирующее воздействие на аудиторию и нередко подталкивают ее к инфотейнменту[88], вытесняя с помощью множества развлекательных передач культурно-просветительские программы и общественный контент, что зачастую коррелируется со стратегией «коммерческого популизма», которая отнюдь не стремится к полному отказу от мнимого изображения реальности, если это приносит финансовые прибыли.

В коммуникативистике зреет понимание того, что коммерциализация процессов мультимедиатизации общества своими технологическими достижениями не должна заслонять необходимости своевременной научной оценки социально-культурного значения этой тенденции для судеб человеческой цивилизации и ее перспектив. Сторонников восприятия культуры как совокупности результатов творческих деяний людей, улучшающих их жизнь, помогая осуществлению идеалов социального и духовного прогресса, воспитывая любовь к знаниям и образованию, к почитанию устоев и достоинств национального и мирового искусства, на сегодняшнем этапе мультимедиатизации радуют возможности использования новых коммуникационных технологий для распространения именно таких взглядов на культуру. Но их тревожат симптомы кризисных явлений и тенденции к разрядке этого культурного потенциала, возникающей из-за различных необоснованных переосмыслений его значения.

По мнению многих коммуникативистов, под влиянием идей рыночного фундаментализма в русле процессов мультимедиатизации понятие культуры может извращаться, отождествляясь с технологическим детермнинизмом, с одной стороны, а с другой – досуговым развлекательством и потреблением модных товаров и услуг. А это способствует культивированию стремлений не к знаниям и высокому искусству, а к коммерциализированным продуктам массовой культуры, нацеленной на транснациональную стереотипность их распространения, подрывающую основы национальных культур и креативность их своеобразия.

Отмечается также, что угрозой для сохранения национально-культурной идентичности, целостности и сознательности общественной жизни и связанных с ней возможностей публичной сферы медиапространства могут стать активные сепаратистские тенденции к образованию субкультур на основе обособления различных возрастных, гендерных, этнических и иных принципов, поддерживающих склонности к экстремизму в разнообразных вариациях, которые благодаря мультимедиа могут обретать и транснациональный характер своего распространения.

Раскрыть и объяснить причины и последствия процессов мультимедиатизации со всеми свойственными им новациями и противоречиями коммуникативистам помогает опять-таки системный подход как основа последовательной критики попыток игнорирования человеческих измерений достижений информационно-коммуникационной техники. Такой точки зрения придерживаются, например, создатели «Руководства по новым медиа» (коллективного труда специалистов разных стран, опубликованного в 2002 году), полагающие, что новые технические средства информации «одновременно формируют и формируются в своих социальных, экономических и культурных контекстах», а их спецификой является «рекомбинаторный» характер. «Системы новых медиа образуются как продукты непрерывной гибридизации существующих технологий и инноваций во взаимосвязанных технических и институциональных сетях». Их следует рассматривать как «результаты человеческих действий и решений. Они не детерминируются какими-то независимыми, неизбежными причинными связями или эволюционным процессом, присущим только технике; скорее сами дизайнеры, пользователи, регулировщики и другие люди могут обладать преимуществом в отношении современного состояния технических знаний и рекомбинирования техники и новых знаний для осуществления особых целей и намерений». Такой процесс идет непрерывно, так как «гибридизация создает изменчивый социотехнический ландшафт и побуждает исследователей относиться к системам и их пользователям как к движущимся мишеням»[89].

Мишени движутся, а главные цели попадания в них остаются – исследование особенностей «социотехнического ландшафта», коммуникационное пространство которого расширяется за счет не только новых мультимедиа, но и модернизации с их помощью традиционных СМИ, вступающих в связи друг с другом, с Интернетом и мобильной телефонией. Это повышает скорости, улучшает способы репродуцирования и трансляции больших объемов разнообразной информации, способы ее сбора, хранения и пополнения. Одновременно возрастает и возможность мобильности оказания справочно-консультативных услуг в форме сообщений о тех или иных событиях, ответов на вопросы или интерактивных диалоговых связей с информационными службами различных ведомств, что в принципе должно способствовать совершенствованию всей инфраструктуры демократического общества.

Однако в исследованиях коммуникативистов с сожалением констатируется отсутствие одного из важнейших гарантов успешности такого процесса там, где нет свободного равного подлинно демократического всеобщего доступа людей к мультимедийным системам, если не ликвидирован разрыв между теми, кто может иметь такой доступ, и теми, кто не может по разным причинам – из-за материального положения, недостаточной грамотности, неумения пользоваться техническими устройствами или вследствие отсутствия мультимедиатизации в слаборазвитых странах. Авторы «Руководства по новым медиа» поднимают голос в защиту всеобщего права людей на доступ к информационным средствам связи, без которого «идея глобального информационного общества остается фантастической»[90] и реальная власть над медиа будет в руках медийных монополий.

Такой «социотехнический ландшафт» вряд ли можно изменить одними декларациями. Нужна серьезная поддержка со стороны хорошо продуманной социально-культурной политики разумного регулирования развития информационных средств, сетей и систем в соответствии с принципами демократии в различных областях общественной жизни, нуждающихся в эффективных информационных связях при недопущении «опасности образования электронных островов и гетто», «информационных пробелов» или «цифрового раскола»[91].

В работах коммуникативистов рассматривается проблема «самоцензуры» для отправителей информации по каналам мультимедиа и пользователей в целях предотвращения массовой пропаганды насилия, экстремизма, порнографии и других вредных для общественного благосостояния концепций, пристрастий, действий. Родителям предлагается брать на себя ответственность за выбор информации для детей с пониманием требований к их нравственному здоровью и гуманному воспитанию. А от государственных структур власти и общественности ожидаются поддержка и спонсорская помощь публичной сфере информационного пространства из-за наступления на нее сил приватно-монополизированного капитала. Сохранение публичной сферы считается необходимым не только как преграда на пути этих сил, но и как информационное поле для распространения полезных знаний, воспитывающих людей в духе не консьюмеризма, а с позиций гражданских взглядов на роль мультимедиатизации. С таких позиций ведется критический анализ «цифрового раскола» и разделения пользователей средствами информации на граждан и потребителей в процессе мультимедиатизации их жизни[92].

Высказывается также предположение, что росту консьюмеризма может способствовать защита дерегулируемой мультимедиатизации в интересах медиабизнеса, а не журналистики. Эта тенденция возрастает в условиях оцифровывания мультимедийных потоков информации, сопровождающихся идеями их «дисинтермедиации» – то есть попытками считать деятельность профессиональных журналистов как «медиаторов» (посредников) «устаревающими»[93]. Но ведь отказ от такого рода посредничества вряд ли поможет усвоению знаний и культурных ценностей, допуская или оправдывая любое своеволие в непрофессиональном распространении суррогатов знаний и ненадежной непроверенной информации, подвергаемых еще и массовому репродуцированию.

Обсуждая эту тенденцию, аналитики отмечают, что отказ от журналистского посредничества помогает формированию в Интернете «новой коммуникационной модели, базирующейся на исчезновении или, по крайней мере, существенном сокращении роли рассказчика»[94]. Слово «рассказчик» в этом контексте подразумевает журналиста, сообщающего информацию с определенной долей личной гарантии за качество своего рассказа наряду с ответственностью СМИ, для которых он трудится как «посредник».

Вопрос заключается в том, как выполняется эта ответственная перед обществом миссия профессиональным журналистом и по какой причине он может искажать факты. Принимая во внимание, что в Интернете тоже не исключено распространение как достоверной, так и недостоверной информации, исследователи приходят к заключению о необходимости соблюдения норм социальной ответственности как в традиционных, так и в новых медиа. Ибо и Всемирная сеть, несмотря на все достоинства ее многоцелевого использования и претензий на демократизм, не защищена от разного рода «шумов», препятствующих обретению верифицированных знаний и должной реализации инфоструктурных ресурсов, необходимых для подлинной демократии.

Инфоструктура – термин, появившийся в коммуникативистике в конце XX века, лаконично обозначает информационные компоненты инфраструктуры. В нем емко фиксируется повышение внимания к изучению влияния информационных факторов на разные сферы современной общественной жизни мира. Это неизбежно в условиях, когда с помощью Интернета появилась реальная возможность моделировать и распространять системы дистанционного образования, медицинских консультаций, доступа к архивам, библиотекам и музеям, оперативного получения новостей о текущих событиях в мире, об открытиях в науке, о творческих достижениях в искусстве и о многом другом, что волнует сегодня жителей разных стран.

Однако исследования коммуникативистов не оставляют в тени и трудности создания повсеместно таких инфоструктур не только из-за отсутствия равного доступа всех людей к новым мультимедиа и их зависимости от экономических диктатов медиабизнеса, но также и вследствие незащищенности медийных супермагистралей от использования их инициаторами информационных войн и злоумышленниками, получившими названия «хакеров» или «террористов киберспейса»[95].

Терроризм в киберспейсе порицается и наказывается при выявлении его злодеяний. Но окончательно избавиться от этой опасности пока не удается по ряду причин, и в частности из-за растущей неоднородной и нередко своевольной массы пользователей с антиобщественными наклонностями, имеющих возможность отправлять по компьютерным сетям угодную им и нежелательную для других информацию. В борьбе с этой опасностью предлагаются разные формы контроля и регулирования информации в Интернете – от цензорских ограничений со стороны властных структур до «самоцензурных» вариантов для пользователей, осознающих значение гражданской ответственности за доступ к глобальным мультимедийным средствам информации и коммуникации.

Тема ответственности СМИ волновала коммуникативистов и полвека тому назад, еще до развертывания глобальных супермагистралей мультимедиатизации. Об этом свидетельствует известная книга Ф. Сиберта, Т. Питерсона и У. Шрамма «Четыре теории печати», опубликованная в США в 1956 году[96]. Эта же тема звучит и в книге У. Риверса, К. Кристианса и У. Шрамма «Ответственность в массовых коммуникациях» (1980), но более веско и активно, с требованием служения людям и обществу в выявлении и решении различных проблем. Ибо «если массовые коммуникации имеют опору в общественности, они должны оставаться свободными и от правительства, и от гнета со стороны бизнеса… Правдивость и справедливость являются критериями ответственной деятельности медиа по отношению к народу»[97]. Журналисты обязаны это знать и соблюдать такие принципы, так как только самые добросовестные стремления и постоянная бдительность могут предотвратить «превращение современной информационной системы в заложницу крупных и малых прессингов денег и выгод» [98].

Но избавиться от таких прессингов трудно. Новые электронные медиа в сочетании с традиционными постоянно расширяют сферы своего влияния на современную жизнь и ее различные преобразовательные процессы, в орбите которых оказываются и взгляды на роль социальной ответственности информационных коммуникаций в защите истинных принципов демократии от всех попыток их извращения. В коммуникативистике исследование этих процессов усиливает внимание к вопросам их правового регулирования в различных контекстах и формах, связанных с инновациями в медийных ландшафтах меняющегося мира.

Показателен в этом отношении научный доклад экспертов Совета Европы с выразительным заглавием «От информационных супермагистралей к “электронной демократии”. Влияние информационных и коммуникационных технологий на фундаментальные свободы». В докладе признается позитивный вклад новых коммуникационных технологий в возможности развития «партисипационной формы демократии»[99] для участия граждан в принятии важных для общества решений с помощью оперативных интерактивных электронных средств информации. Вместе с тем отмечается, что для плодотворного осуществления таких возможностей надо преодолевать нарушения баланса между предоставлением свободы получения информации и ответственностью за ее содержание и последствия для жизни общества и культуры. «Свобода и ответственность – два ключевых слова, которые помогут нам благодаря информационным супермагистралям лучше определить желанные пути для жизни сообща»[100], – говорится в этом исследовании влияния новых коммуникационных технологий на права человека и демократические ценности. Но при этом не скрывается и «проблема относительности легальных правил и их эффективности в технологической среде, не знающей физических границ»[101].

Существенную помощь в осмыслении этой глобальной проблемы, как и различных противоречий и парадоксов процессов мультимедиатизации современной жизни мира, оказывают коммуникативисты, фокусирующие внимание на гуманитарных аспектах результатов развития таких процессов. Об этом свидетельствуют материалы многочисленных исследований, конференций и международного экологического Движения в защиту культурной среды, в котором активное участие принимал Джордж Гербнер[102].

Вступая в спор с технократами, уповающими на панацейные возможности новых медиа, и с постмодернистами, ратующими за полную свободу самоутверждения личности в виртуальном «киберлибертарианизме», сторонники научных системных подходов призывают к преодолению реальных исторических причин прежде всего «цифрового раскола», коренящихся в различиях между материально-экономическими, социальными и этнокультурными условиями жизни разных слоев населения в разных странах современного мира.

В ходе обсуждения этой проблемы многие коммуникативисты склонны к признанию необходимости объединения усилий ученых, общественных деятелей и организаций в целях разработки программ ликвидации «цифрового раскола», с одной стороны, а с другой – сохранения публичной сферы в медиапространстве социума на благо истинно демократических свобод и гражданских прав. В противовес различным вариантам псевдодемократизма, существующим в условиях «цифрового раскола» при мультимедиатизации, сторонники курирования социально-культурных, а не коммерческих или киберлибертарианских свобод выступают в защиту создания разумных форм ответственного контроля за объемом и содержанием распространяемой информации, чтобы это помогало пресекать пропаганду насилия, порнографии, терроризма и других античеловеческих деяний, направленных против гуманитарного предназначения СМИ.

С этой же целью предлагается в коммуникативистике развивать «критическую медиаграмотность» для обретения с ее помощью подлинных знаний об обществе и культуре и умения сопротивляться манипуляциям с информацией, мешающим гражданской сознательности аудитории, нуждающейся в понимании того, что «технологии, способные уничтожать партисипационную демократию путем превращения политики в медиазрелища и сражения между имиджами и путем превращения зрителей в культурных зомби, могут также использоваться и для оказания помощи в придании силы демократическим дебатам и участию в них»[103]. Аналитики полагают, что в условиях новой мультимедийной среды возникает необходимость «реконструировать образование и общество»[104], включая в этот процесс все слои населения и сочетая опыт критической медиаграмотности с традиционной печатно-литературной и новыми формами мультиплицированной грамотности.

Такой вывод закономерно вытекает из системных анализов сложной природы мультимедиатизации социально-культурной жизни различных стран современного мира. Знания, почерпнутые из этих анализов, способствуют не только дальнейшему развитию коммуникативистики и других смежных с ней дисциплин, но и подготовке квалифицированных журналистов, которым предстоит и в будущем выполнение ответственной гуманитарной миссии научно обоснованного использования достижений мультимедийной техники на благо общественному прогрессу человечества, а не во вред ему.

Глава V

Сравнительные исследования глобализации и глокализации медийных процессов

Глобализация современной инфосферы – процесс исторический, охватывающий в той или иной степени и форме все страны мира, стремящиеся к совершенствованию рычагов своего социально-экономического и научно-культурного прогресса с помощью целевого использования различных эффективных информационно-коммуникативных средств – от печати, радио и телевидения до Интернета и мобильной телефонии. Новые технологии придают этим средствам способность так стремительно и трансгранично вторгаться в разные области жизни, что их связи с процессами глобализации становятся, казались бы, беспрепятственными. Но на судьбы прогресса существенное воздействие оказывают и другие процессы приспособления глобальных новаций к национально-локальной специфике исторических задач сохранения и модернизации этнокультурных традиций тех стран, где эти новации могут усваиваться.

При исследовании всех этих процессов коммуникативисты также стремятся опираться на методологию сравнительно-системных анализов глобальных и национально-локальных тенденций в медиасферах различных стран, с которыми связаны как транснациональная стандартизация, так и доместикация (одомашнивание, от лат. domesticus – домашний) деятельности СМИ, проявляющиеся в выборе информационных данных, программ, способов их распространения в разных форматах, с разными целями для тех или иных адресатов. Это направляет внимание аналитиков к расширению диапазона геополитических параметров рассматриваемых явлений с учетом их международного значения и его разностороннего осмысления с помощью междисциплинарных подходов к целям изучения.

Такая методология, формирующаяся в современной коммуникативистике, во многих отношениях коррелируется с идейной настроенностью тех международных общественных движений, которые выступают в защиту принципов справедливого демократического распределения культурно-коммуникационных ресурсов мирового информпространства без дисбалансов в сборе и распространении информационных сообщений по всем регионам в интересах их равноправного развития, а не владельцев влиятельных медиамонополий.

В 70-80-е годы прошлого века против дисбалансов активно боролись участники международного Движения за новый мировой информационный и коммуникационный порядок (New World Information and Communication Order – NWICO). Суммарно идейные принципы этого движения были изложены в докладе комиссии во главе с известным ирландским общественным деятелем Шоном МакБрайдом. Доклад, опубликованный под выразительным названием «Многоголосый, но единый мир», призывал к преодолению различных трудностей на пути создания и реализации нового мирового информационного и коммуникационного порядка и к продолжающимся поискам более свободных, более равноправных, более справедливых отношений внутри всех обществ и среди всех наций и народностей[105].

Хотя к концу XX века это движение было заторможено, а среди его участников обнажились разногласия вследствие различных перемен в международной обстановке, поиски более справедливых принципов мирового информационно-коммуникационного порядка продолжаются. Об этом свидетельствует деятельность различных международных общественных организаций и научных центров, в которых принимают участие коммуникативисты, представляющие разные страны мира. Между ними ведутся споры, в которых обсуждаются острые вопросы, связанные с развитием новых медийных технологий, повышающих интерес к прогнозам грядущего информационного общества и в этой связи к процессам глобализации его инфоструктуры. В центре внимания остается и вопрос о равноправном доступе всех стран к достижениям мультимедиатизации общественно-культурной жизни, а не только самых сильных игроков на глобализирующемся медиаполе. Одновременно усиливается интерес к национально-исторической специфике различных перемен на этом медиаполе.

Еще в 1990-е годы, когда перемены интенсивно стали охватывать жизнь народов в условиях формирования Европейского Союза, с одной стороны, а с другой – распада Советского Союза, на страницах журнала Американской академии искусств и наук «Дедалус» была опубликована статья профессора Филипа Шлезингера о противоречиях европейского коммуникационного пространства, в которой внимание сосредоточивалось на важной и неоднозначной роли телевещательных систем связи, способных постоянно совершенствоваться, объединяя многомиллионную аудиторию Европейского Союза с другими ареалами мира мультимедийными способами информации и коммуникациями.

В отличие от футурологов, которые проектировали перспективы информационного общества, где «самым основным сырьем для всего и таким, которое невозможно исчерпать, станет информация»[106], Шлезингер размышлял о влиянии информационной техники на гео-культурное поле Европы, в пределах которого должен формироваться такой важный концептуальный атрибут интеграции, как идея «европейства». Ученый не давал собственной жесткой дефиниции этого понятия ввиду его особой емкости и исторической динамичности, но отмечал, что «в центре дебатов о европействе остаются вопросы о том, какие типы политических, экономических и культурных атрибутов, индивидуальных и коллективных, требуются для заявления о принадлежности к Европе»[107].