Нить жемчуга. Книга первая. Стихия – Тьма.

Девушка ела помалу, она давно не ощущала мучительных приступов голода, но в этот раз у нее моментально потекли слюнки. Она торопливо надкусила твердую и сочную мякоть. Как вкусно! В детстве она яблоки терпеть не могла, а сейчас сладко-горькие плоды казались подарком небес.

Вероника собрала все яблоки, до которых смогла дотянуться. Немного подкрепившись, она сложила остальную свою добычу горкой у подножья ствола и притулилась тут же, под ветвями. Плоды легко взять с собой, жаль, что им с козерогом хватит этой еды всего лишь на несколько дней.

Девушка приготовилась ждать. Она обещала себе не засыпать, пока не вернется Сильваер. Наверняка дела у путников были хуже некуда, раз козерог оставил ее здесь совершенно одну… Где он сейчас? Смог ли отвести опасность, все ли с ним хорошо? Козерог хотел, чтобы его вконец измотанная спутница немного отдохнула. Но, будь на то ее воля, она бы отправилась с ним, ни секунды не раздумывая. Но, видимо, ей на роду написано вечное ожидание и бегство… бегство и ожидание. За что? Ведь у нее не хватит ни сил, ни терпения!

Оперевшись о шершавый ствол, Вероника напряженно вглядывалась в темноту, откуда, как она предполагала, должен был появиться козерог. Где-то в вышине сонно переговаривались птицы, бесшумно скользя на мягких крыльях, пролетела сова, прорезая темно-синий сумрак, шмыгали по ночному небу маленькие летучие мыши.

От долгого неподвижного сидения спина и ноги начали затекать. Девушка сладко потянулась и легла в сухую траву, положив под голову ладони. Сильваер не появлялся, а сидеть и ждать под деревом всю ночь напролет оказалось выше ее сил. Страх и волнение – ничто по сравнению со смертельной усталостью. Вероника прикрыла отяжелевшие веки. Всего лишь на мгновение, для того, чтобы дать отдых глазам, и не заметила, как задремала.

Стремительный, неудержимый полет захватывал дух. Скорость и высота кружили голову. Вороненые перья пахли сладким летним зноем и щекотали лицо. Страшные когтистые лапы, обернувшиеся вдруг руками, держали крепко, но не причиняли ей вреда.

Далеко внизу – темное штормовое море. Не то, что привиделось ей когда-то во сне, совсем другое – неприветливое и холодное. Куда же подевалась его ласковая синева? Да и сейчас все кажетсяслишком правдоподобным, пугающе реальным.

Небо полностью скрыли черные громады грозовых облаков, вдалеке сверкнула зеленая вспышка. Молния бросилась в бушующие волны, а в вышине прокатился глухой раскат грома.

Полет продолжался. Острые, как лезвия, маховые перья разрезали наэлектризованный воздух. Огромные лоснящиеся крылья легко спорили со злыми порывами ледяного ветра.

– У тебя есть время… Твоя жизнь – короткая и яркая. Зачем тратить ее на бессмысленные попытки вернуть прошлое? Оно не возвращается. Никогда. Ты не понимаешь, куда идешь, и не можешь знать, к чему вернешься. Ты считаешь, я – твое проклятье, а что если оно ждет тебя в конце пути?

Злые слова. Но они сказаны не для того, чтобы причинить ей боль или оскорбить. Нет. Поколебать ее уверенность – вот для чего они нужны. Потому что она и вправду сомневается.

Вероника подняла лицо вверх и сразу же столкнулась с блеснувшим над ней пронзительным стальным взглядом.

– Ферро, это ты?! – выдохнула она удивленно. Его голос она узнала мгновенно, но во сне чего только не бывает. – Я… так по тебе скучала!

– Напрасно, я всегда буду с тобой, моя маленькая фея, – знакомый голос смеялся, а у девушки защипало в носу. Она уткнулась лицом в мягкие перья, из последних сил стараясь сдержать закипающие внутри рыдания. Ничего подобного на самом деле не было и быть не могло. Этот сон только ее, всего-навсего плод разыгравшегося воображения. А раз так, никто не может запретить Веронике говорить все, что она хочет, выразить все, что она чувствует и никогда не сможет сказать наяву!

Гигантские волны в бессильной ярости разбивались о высокие неприступные скалы. Кажется, там внизу берег и от него отходит длинная тонкая полоса, скрывающаяся в бушующем море. Коридор… без единого окна из грубо отесанного черного камня. Холодный. Мрачный. Словно исполинский морской червь, выбросившийся на берег. Слепая бесформенная дыра – его пасть. Нет… вход. Он ведет в глубину, в бездну. Высокие пенные валы захлестывают и скрывают под собой его стены. Это и есть ее путь?! Ведет ли он куда-то?

Когда девушка успела спуститься и взглянуть? Ей хватило считаных мгновений, чтобы увидеть, понять и похолодеть от страха. Уже поздно. Вероника не выбирала дорогу, но она уже там! Стоит напротив бездонного жерла. Бежит, задыхаясь, дальше и глубже.

Вперед. Только вперед, повернуть невозможно! Оглянуться не хватает духу. Над ней мириады морских миль, за ней по пятам следует холодная и равнодушная смерть.

Снова полет. Резко, круто вверх – за облака, дальше от рева обезумевшей стихии и от черного прохода, ведущего в никуда. Вероника словно бы оглохла. Все звуки остались внизу, вместе с грохочущими взвихренными громадами, дождем и завыванием ветра. Эта земля больна. И, по всей видимости, неизлечимо. А наверху яркая глубокая синева неба ибесчисленные огни пульсирующих живых звезд.

– Ты еще хочешь, чтобы я вернулась? – с надеждой спросила девушка.

– Нет. Тебе нельзя возвращаться, – ей показалось, или в его словах слышалась легкое разочарование?

– Почему? – голос девушки все-таки дрогнул. Неужели он мог передумать?.. Но тогда зачем он здесь?

– Неведомая хочет забрать тебя. Ей показалось, что она нащупала мое слабое место, – его обычно спокойный голос дрогнул. – А я не собираюсь отдавать тебя ей. Я вообще никому тебя не отдам!

– Что нам теперь делать?! – взмолилась Вероника, чувствуя головокружение и страх.

– Мы убежим! – Стальные глаза дерзко сверкнули. Звезды на небе дрогнули и завертелись. – Посмотри, как они прекрасны, мы сможем жить под любой из них. Там, где никто нас не найдет!

Снова взмах могучих крыльев, отчаянный, неудержимый полет. Серебряные, алые и голубые огни кружатся все быстрее. Запредельный взлет прервался так же стремительно, как и начался. Распахнувшиеся иссиня-черные крылья ловят звездный свет.

– Покажи, куда ты хочешь лететь!

Она хочет, все равно куда. Она так устала бояться! Если Веронике хватит глупости вернуться, ее, такой, какой она себя знала, больше не будет. Она исчезнет, пропадет! Темный бесконечный переход поглотит ее, как и его самого вобрало в себя море.

Девушка протянула руку, она выбрала. Её привлекла яркая лиловая звезда, и рядом с ней желтая, так похожая на солнце… Одно слово – и они улетят отсюда, а эта вымершая земля навсегда останется лишь неприятным воспоминанием. Они улетят, потому что теперь Вероника знает: в ее сне существуют только они двое, но только они – настоящие.

Звенящую тишину оборвал далекий, резкий и между тем невероятно волнующий звук. Тоненький детский плач…

Девушка не поверила своим ушам. Воспоминания накатили ледяной волной, сжимая тисками горло: вот она снова, как в детстве, стоит у закрытой двери, за ней плачет навзрыд ее семилетняя сестра Лара.

Мама уехала в город и взяла с собой младшую – Симу. Она очень спешила и не сказала дочерям ни слова о том, что случилось. Просто не смогла. Но дети уже знали страшную тайну… Весь маленький поселок знал: их папа не придет домой. Он больше никогда не вернется.

Вероника стояла за дверью и не могла зайти. Она старшая и просто обязана успокоить сестру. Но не может, потому что тоже ревет, закрыв лицо руками, так, чтобы ее никто не слышал. Она старшая и должна выглядеть уверенно и не показывать своих слез. Она старшая, но все равно еще совсем ребенок…

– Нет! Летим туда, где будет нам хорошо! Не слушай их! Это обман!

Девушка словно бы очнулась. Её терзала очевидная и жестокая мысль: ей нигде не будет хорошо, нигде и никогда ей не будет покоя. Как она может отвернуться от совести? От себя нельзя убежать…

Сильные крылья вдруг потеряли ветер, руки, которые держали ее крепко, дрогнули и разжались.

Девушка полетела сквозь серую пелену. Огромная птица над ней, камнем спикировала вниз. Слишком поздно, черные лапы не успевают подхватить ее.

Вероника поняла, что просто обязана проснуться. Она нужна там, внизу. Её сердце разрывалось от жалостливых звуков, которые девушка слышала даже через облака.

Она вздрогнула и открыла глаза. Кажется, она уловила тихий шелест перьев и прикосновение ветра, поднимаемого могучими крыльями. Но когда сон отпустил, оказалась на том же месте, где заснула, – под раскидистой яблоней, растянувшаяся на каменистой земле.

Вероника медленно и тихо поднялась, прижимаясь спиной к узловатому стволу. Что-то было не так, напряжение витало в воздухе. Луна вновь скрылась за облаками, а тяжелая липкая тишина становилась невыносимой.

Девушка затаила дыхание и, осторожно раздвинув яблоневые ветви, огляделась: никакого движения вокруг, ни единого шороха. Все равно ей было не по себе. Веронике ни за что не хотелось оставаться на земле, и она быстро полезла вверх. Острые шипы на стволе и ветвях больно впивались в кожу, ветки царапали руки, цепляли за одежду, но она упрямо карабкалась все выше и выше. Девушка затаилась в развилке, тихая и незаметная, словно ночная тень. Если потребуется, она просидит без движения всю ночь и будет молиться, чтобы никто не нашел ее.

Через некоторое время Вероника, удержав себя от того, чтобы сменить затекшую ногу, на которую опиралась, услышала тихий, но довольно внятный шорох и почему-то сразу поняла, что это не козерог. Она прикусила губу: двигаться нельзя, нужно сидеть тихо, что бы она ни увидела или ни услышала…

Несколько камешков зашуршали и покатились с дальней стены. Словно кто-то пытался дотянуться до свисающих вниз корней. Вероника услышала невнятное бормотание и шелест сухих листьев под многосуставными лапами. Две быстрые тени, появившиеся за краем обрыва, кружили вокруг ее спасительного островка. Она сразу узнала их – эти жуткие создания словно вернулись прямиком из ее собственных воспоминаний, тех, которые она больше всего хотела забыть.

Девушка, притаившаяся в густых ветвях, боялась даже вздохнуть, но когда одна из тварей остановилась и начала принюхиваться, поводя своей жуткой мордой из стороны в сторону, вовсе обмерла от ужаса. Веронике казалось, что монстр смотрит прямо на нее. Если ее обнаружат, то до утра она не доживет…

Вероника схватилась за цепочку на шее. Девушке вдруг показалась, будто та отяжелела настолько, что начала ее душить. Перстень раскалялся, обжигая кожу, в темной глубине камня бился живой огонь. Девушка, с трудом превозмогая боль, причиняемую диковинной драгоценностью, взяла ее дрожащими пальцами.

Пламя вспыхнуло и жарко лизнуло лицо. Но, кажется, кроме самой Вероники, этого никто не заметил. Как же хочется жить… Продлить свое глупое, никому не нужное существование хоть на неделю, день, час… А где ли, с кем ли? Неважно! Пока она жива любая дорога ведет ее прямиком в лапы к монстру… Или… она обвела затравленным взглядом всклокоченную стену леса. Кто-то хочет, чтобы она думала именно так?

Шорох и громкий скрежет когтей по камню раздались ровно в том месте, где она сама несколько часов назад залезала наверх. Вероника затаила дыхание. Снова шорох камней и утробное рычание… Её все-таки заметили…

Козерог не успеет вернуться. С ним одним она чувствовала себя в безопасности. А сейчас… Только бы с Сильваером было все хорошо, ей больше ничего не надо! Она оказалась никудышной спутницей для хранителя Врат. Как она собиралась помочь кому-то, когда даже о себе позаботиться не в состоянии?!

Ожидание затягивалось, но внизу, под скалой, ничего не происходило. И потому резкий хруст ломающихся веток и последовавший за ним громкий отчаянный рев застали Веронику врасплох. Она вся сжалась, ее испуганное сердце так и подпрыгнуло в груди. Девушка зажмурилась, вцепившись в колючую яблоневую ветку. Но уже спустя мгновения заставила себя открыть глаза: монстры исчезли, будто растворились в темноте.

Конечно, это ничего не значило, они могут выжидать где-то поблизости и вернутся в любую секунду. Они хитры и наверняка чуют свою добычу. Но почему монстры не попытались достать ее наверху, и что там случилось, под этой скалой?

Вероника с надеждой посмотрела на небо – горизонт понемногу светлел. Приближающееся утро прибавило ей храбрости. Через час томительного ожидания девушка, осмелев, решилась обойти свое маленькое укрытие и оглядеться. Вероника тихо слезла с дерева, в ветвях которого провела чуть ли не полночи, медленно ступая, подкралась к краю скалы и нерешительно глянула вниз.

Под черной стеной безжизненно раскинув крючковатые лапы лежал монстр. Девушка, словно завороженная, смотрела на него. Она слышала крик и звук падения, но такого финала и представить не могла. Что же приключилось с этой тварью? Вряд ли она разбилась, упав с такой незначительной высоты…

Тихий жалостливый звук нарушил глухое оцепенение. Тонкий надрывный плач! Значит, девушке он не приснился, она действительно слышала! Но кто может плакать здесь, в лесу?! Вероника вытянулась во весь рост, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в темной лесной чаще – никого, ни единого движения, и черная многолапая туша внизу по-прежнему не подавала признаков жизни.

Плач повторился. Вопреки здравому смыслу ноги понесли девушку к противоположному обрыву. Она легла на живот, перегнувшись через край плато, и осмотрела гладкую стену и груду крупных камней, беспорядочно сваленных у ее подножия. Несомненно, плач доносился откуда-то снизу, но не из-за скалы, а из леса…

Всё это так нелепо, нелогично… Откуда здесь взяться ребенку? Но так плакать может только ребенок. Человек. Сердце девушки разрывалось от этих звуков, а сама она могла думать только о том, что серые твари, будь они еще поблизости, тоже могут услышать их и вернуться.

Вероника не мешкала, желание помочь, спасти маленькую жизнь, которой, кроме нее, никто не поможет, оказалось сильнее страха. Усевшись на краю скалы, она ловко перебралась на свисающие корни и спрыгнула вниз. Но не рассчитала. Слишком высоко: от неожиданного приземления на твердую землю ноги пронзала тупая боль. Девушка неловко повалилась набок, схватившись за ноющие лодыжки.

Плач не прекращался, с каждой минутой становясь все горче и надрывнее. Вероника кое-как поднялась на ноги и медленно, прихрамывая, пошла вдоль черной стены, обходя беспорядочные нагромождения больших темных камней, образующих множество пустот, лазов и пещер. Если не получится залезть наверх, то она вполне может пересидеть оставшуюся часть ночи в одной из них.

Она шла и ужасно злилась на саму себя. Глупая, зачем она слезла на землю?! Ведь козерог строго-настрого запретил ей спускаться, но из-за этих звуков она совершенно потеряла осторожность. Кажется, она уже близко, осталось только обойти кучу камней и… Почему с каждым шагом становится все беспокойнее? Что-то не так. Но что? Конечно, она может повернуть назад, пока еще может…

Плач начал раздражать и больше не вызывал сочувствия, наоборот, он начал пугать Веронику. Громкий, навязчивый, непрерывный. Он заглушал все остальные звуки, и от этого становилось не по себе. Но вместо того, чтобы повернуть назад, девушка сжала кулаки и зашагала быстрее. Оставить беззащитного ребенка в беде, без помощи – не по ней.

– Тише, тише, не плачь, – шептала она. – Все…

Вероника не договорила. В звуке детского плача вдруг появились странные булькающие тона. В душе отчетливо шевельнулось сомнение, за ним мгновенно накатил ледяной страх. Но было поздно – девушка успела выйти из-под защиты каменных нагромождений.

Она замерла как вкопанная – на небольшой поляне у оврага вился туман, а в нем, перебирая множеством когтистых лап, словно одно живое существо, волновалась и перекатывалась масса отвратительных темных тел. Плач оборвался, как и мгновенно прекратившееся движение, и на обомлевшую от ужаса девушку уставились полтора десятка холодных бледно-желтых глаз.

Жуткие морды, казалось, ухмыляются. Широкие челюсти оскалились, являя массивные длинные кинжалы клыков. Несколько секунд твари издавали лишь невнятное бормотание. И о ужас! Вероника явственно услышала свой собственный голос: «Тише, тише, не плачь…»

Девушка бросилась прочь со всех ног. Она наверняка успеет добежать до стены, но как взобраться наверх? Вероника обреченно смотрела туда, где в недосягаемой вышине на фоне гладких стен висели корни и ветви деревьев. Слишком высоко, не допрыгнешь…

Девушка как раз пробегала вдоль кучи валунов, когда заметила небольшую расщелину. Она бросилась туда, не раздумывая, протиснувшись боком между двумя острыми каменными клешнями.

Снаружи раздались звуки приближающейся погони, возня и скрежет когтей по камню, перемежающиеся с резким голодным рычанием. Вероника смогла сделать еще несколько шагов вглубь расщелины и застряла. Но выход уже полностью заполонили черные тела. Девушка не могла пошевелиться, ни вздохнуть, ни даже повернуть голову. Она почувствовала, как что-то сильное и холодное рвануло ее за рукав. Вероника забилась в панике и наконец, выпустив из легких последние остатки воздуха и упираясь изо всех сил ногами, протиснулась дальше.

Последним невероятным усилием девушка вытянула себя из западни и тут же уперлась в стену. Она безвольно распласталась на дне небольшой пещерки – дальше прохода не было.

Непроглядную тьму разбавлял лишь отблеск лунного света, проникавший из щели в потолке. Тусклые лучи выхватывали небольшой кружок пола перед самым входом, но не позволяли разглядеть окружающее пространство, настолько тесное, что, попробуй Вероника подняться в полный рост, обязательно ударилась бы головой, а руками легко могла коснуться противоположных стен. Снаружи что-то непрестанно выло и скрежетало. Девушка, замерев в своем укрытии, с ужасом наблюдала за мечущимися в проломе тенями.

Сверху что-то заскреблось, закрыв единственный просвет в потолке, на голову посыпались труха и песок. Девушка упала на пол и закашлялась. Эти твари не остановятся, пока не достанут ее. Если солнечный свет не вспугнет их раньше. Теперь у нее только одна надежда – на приближающийся рассвет. Никогда Вероника не ждала утра так, как этой страшной ночью…

Вероятно, проклятым монстрам все же удалось расширить лаз. Проход в ее укрытие заслонило что-то темное, когти заскребли по камням, сверкнули желтым безумным огнем глаза, из глубины пролома, эхом отражаясь от стен, разнесся утробный рык.

Видимо, твари бросили затею добраться до своей добычи сверху. Луч приглушенного света вновь появился из трещины в потолке, и Вероника увидела, как прямо перед ней из лаза возникла пара длинных крючковатых лап и отвратительная голова с широко разинутой пастью.

За все время девушка не издала ни звука, она была слишком напугана и сейчас в полном молчании лихорадочно обшаривала руками пол своего укрытия, в одночасье ставшего ее ловушкой. Стук сердца громом бился в висках. Неужели здесь нет ничего, кроме песка и трухи?! Камень, острый, продолговатый и тяжелый – единственный на пыльном полу ее укрытия, – услужливо лег в руку.

Вероника ударила. Не смотря. Не целясь. Наотмашь. Её оружие встретило что-то твердое и живое. Монстр взревел от внезапной боли, но, вопреки ожиданиям девушки, не отступил. Наоборот, царапая когтями-крючьями гладкий камень, он яростно бросился на добычу, продвигаясь ближе. Страшные челюсти клацали уже в полуметре от ее лица.

Вероника почувствовала смрадное и холодное дыхание. Так может пахнуть из заброшенного погреба, но не от живого создания… Девушка отпрянула назад и тут же уперлась спиной в дальнюю стену своей пещерки. Она не выпустила камень из рук и ударила снова.

В этот раз она целилась в голову, собрав все силы. Снова ее оружие встретило что-то очень твердое, настолько, что вспыхнула от боли и онемела рука. Монстр взвыл и принялся биться о каменные стены, освобождая еще одну пару лап, но при этом окончательно застрял.

Еще один рывок – и страшные когти уцепились за одежду и живую плоть. Тварь попыталась подтащить жертву к своим смертоносным челюстям. Девушку пронзила страшная боль, она хотела кричать, но из ее рта вырвался звук, больше всего напоминающий хрип. Так же рычал бившийся перед ней монстр.

Что-то звякнуло. В накрывшей все тишине, мелодично и тоненько, словно звук колокольчика. Монстр замер. В пыльной западне, куда попали двое, но выберется только один, появился еще кто-то… Он молча наблюдал, до времени ничем не выказывая своего присутствия…

Черные, искромсанные когтями стены осветило ослепительно алое пламя. Девушка не заметила, когда цепочка с ее драгоценностями выскользнула из-за разорванного ворота рубашки. Перстень!

– Что ты выберешь теперь? – знакомый голос, жестокий и насмешливый! – Останешься, чтобы бороться, или покоришься судьбе?

Тварь взвыла гортанно, обреченно, страшно и рванулась вперед. Монстр боялся, он вряд ли что-то понимал, но тоже это слышал. И решил убить первым…

В ту же секунду Вероника ударила, а потом снова и снова, пока ее рука не разжалась сама, полностью онемев от боли. Наградой ей стала лишь тихая усмешка в опустившейся пустой тишине. Монстр был мертв, он наглухо закрыл собою единственный выход.

Девушка снова оказалась одна. Она сидела на каменном полу своей пещерки, обняв колени руками, пытаясь унять крупную дрожь, сотрясающую все ее тело, а потом распласталась на земле рядом с поверженным врагом и замерла. Она хотела бы заплакать, да не могла. Сил не осталось даже на это. Вероника прикрыла сухие тяжелые веки. Она слышала отдаленный шум, гулкие удары и возню, раздающиеся снаружи. Ей чудилось, что она слышит голос козерога, зовущий ее по имени.

IV Решение

Dogma

Веронику разбудил солнечный свет, заглянувший в ее холодное убежище. Девушка приоткрыла глаза. Может быть, все, что с ней произошло ночью, было очередным кошмаром? Страхи истаивали на солнце, словно тени. Убитый монстр тоже исчез. Бесследно. Но стоило Веронике пошевелиться – ее левое предплечье обожгло каленым железом. Рядом лежал камень с острыми гранями, и вправду оказавшийся единственным. Все стены вокруг узкого лаза были испещрены глубокими бороздами – следами когтей.

Этой ночью она выжила чудом. Снова. В какой уже раз? Девушка давно сбилась со счёта. Слишком много «чудес» для нее одной…

Ее усталые размышления прервал встревоженный голос козерога:

– Вероника! Ты здесь, дитя? – В светлом проеме мелькнула серебристая шкура.

«Я здесь!» – хотела крикнуть она, но вместо этого из горла вырвался глухой стон.

Всю левую половину тела сковало нестерпимой болью, но девушка все же смогла подняться на ноги. Мир качался. Вероника протиснулась в лаз. Выбраться из него оказалось делом нелегким, девушка не могла не то что пошевелить левой рукой, но даже взглянуть на нее боялась.

Наконец, потеряв последние пуговицы, она выбралась на свет и через мгновение уже была окутана мягко струящимися серебристыми волнами.

– Дитя, я звал тебя, а ты не отвечала… Зачем ты спустилась? – в голосе козерога не было злости, только озабоченность и нежность.

– Там, внизу… я услышала. – Девушка покосилась на свое плечо, ее замутило, глаза застила колкая белая пелена. Вероника покачнулась и осела на землю. Она тяжело дышала и кривилась от боли, но нашла в себе силы продолжать: – Мне казалось, это ребенок… А они просто охотились… На меня!

– Прости, дитя, я не смог уберечь тебя. – Девушка почувствовала теплое живое дыхание на своем плече и прикосновение, легкое, но болезненное. Она ощутила покалывание в левой руке, распространяющееся по всему телу, плечо свело резкой судорогой.

Вероника очнулась лежа на земле, некоторое время она бездумно глядела в небо сквозь сплетение ветвей. Но в ее усталом неповоротливом теле не осталось ни капли боли. Она потеряла сознание, а когда очнулась, уже ничего не чувствовала.

Странно, что в такое пасмурное утро все вокруг видится прекрасным и безмятежным. Кажется, чем тяжелее ей приходится, тем ярче краски и теплее солнце. Вот так и начинаешь ценить все, что у тебя есть, даже если почти ничего не осталось… Ничего, кроме жизни и чужого неба.

– Жизнь порой вынуждает делать необдуманные поступки. – Козерог склонил голову набок. Глубокие темные глаза цвета вечернего неба смотрели печально. – Сейчас тебе кажется это необходимым, и другого пути нет, но, возможно, стоит подождать, и мы придумаем что-нибудь еще. Ты же понимаешь, насколько рискуешь, встречаясь с ним?

Вероника растерянно посмотрела на козерога. Он снова залез в ее голову без разрешения… А ведь эта новая мысль возникла у нее какое- то мгновение назад. Нельзя ждать, она и так сегодня чуть не погибла. Может, Ферро и отпустил ее, но без его помощи девушке не выжить…