Сибирская кровь

В 1872 году число представителей ветви Николая Ивановича под фамилией Черепановых возросло до двадцати, в 1916 году131 – до семидесяти восьми человек[247]. К концу 1920 года их стало восемьдесят три, включая шестьдесят шесть потомков Николая Ивановича, шестнадцать их жен и одну вдову. И еще осталась неизвестной после 1903 года судьба семейств двух его внуков – Григория и Митрофана, родившихся от младшего сына Николая и второй жены этого Николая Неонилы, дочери Кузьмы Матвеевича Черепанова. А в тех семействах было по два переживших младенчество сына[248].

То, что главы семейств с четвертого по шестое домовладение кутурхайских Черепановых происходили от Ивана Григорьевича Черепанова, отлично подтверждается очередностью их размещения в исповедной росписи 1843 года. Кроме одного исключения – по возрасту и по времени женитьбы начинать их список должны были семьи Якова и Николая, а завершать – Константина. Но Константин оказался среди Ивановичей первым.

Однако такое нарушение классического принципа построения росписи легко объясняется. Дело в том, что смерть Ивана Григорьевича пришлась на 1804 год, когда успел жениться и покинуть отчий дом с переездом в Куржумово его старший сын Василий. Свадьба же Константина (в 1806 году) еще не состоялась, и со смертью отца он оказался главным мужчиной в доме[249] и наверняка после своей женитьбы остался с уже немолодой матерью Верой Никитичной[250] помогать ей заботиться о своих несовершеннолетних братьях Федоре (он умер через три года после отца), Николае и Якове. Первым перебрался в другой дом женившийся в 1812 году Николай, следующим и последним – в 1817 году – Яков. Вот почему список семьи Константина в росписи и оказался выше всех.

Стоит полагать, что переезд семейства во главе с Верой Никитичной из Верхоленской слободы в Кутурхай состоялся в период между январем 1812 года, когда венчался Николай еще как верхоленский крестьянин, и январем 1817 года, когда венчался Яков уже как крестьянин Кутурхайской деревни. Но это верно, если только в 1812 году Кутурхай не считался частью Верхоленского острога. Если же считался, то переезд мог состояться чуть ли не в 1801 году под руководством самого Ивана Григорьевича.

Седьмое и последнее кутурхайское домовладение Черепановых из 1843 года возглавляется Иваном. В росписи перечислены его жена Акилина, сыновья Прокопий и Василий, вторая жена Прокопия Ирина, побывавшая прежде в статусе вдовы крестьянина Верхоленской слободы Ивана Зубакова (Прокопий вступил во второй брак через месяц после смерти первой жены Наталии – дочери Петра Щапова), дети Прокопия от первого брака Анастасия, Тимофей, Козьма и Анна (еще двое его детей умерли), жена Василия Акилина – дочь Якова Куницына, и их сын Петр.

То, что глава семейства Иван носил отчество Иванович, следует из метрических записей 1831, 1833 и 1836 годов о восприемниках[251], а также о бракосочетании дочерей и сына Ивана Ивановича в дни их свадеб в 1835, 1841 и 1843 годах. Из сохранившихся метрик XVIII века известны только два Ивана, отцами которых тогда стали Иваны Черепановы. Старший из них рожден в 1773 году от посадского Ивана малого, восприемником его назван Иван Григорьевич. Младший – в 1780 году от самого купца Ивана Григорьевича[252]. Так кто из них кутурхайский Иван Иванович?

По приведенному в исповедной росписи 1843 года возрасту Ивана в шестьдесят девять лет, он – около 1774 года рождения. По возрасту в метрике о его смерти в 1844 году в семьдесят четыре года – около 1770 года рождения. Значит, он явно тяготеет к рождению в 1773, а не в 1780 году. Это косвенно подтверждается и записью о смерти его вдовы Акилины Ивановны в 1848 году в приведенном возрасте семидесяти пяти лет (около 1773 года рождения), ведь вряд ли она была намного его старше. Но лично я давно привык к грубым искажениям в метриках возраста прихожан солидных лет обычно в сторону завышения. Тем более что в исповедной росписи 1843 года Акилине всего шестьдесят пять лет (около 1778 года рождения).

Однако свидетельством в пользу более раннего года рождения Ивана послужила и версия о происхождении Акилины. А она такова: когда при изучении перечня восприемников внуков Ивана Ивановича я добрался до Харитонии, рожденной в 1839 году дочери Прокопия, среди ее крестных родителей названа Анастасия Ивановна, вдова верхоленского крестьянина Митрофана Шергина. Стало важным понять, кто она для Прокопия или его жены – с тем же отчеством, что у Ивана и Акилины. И в разделе исповедной росписи 1843 года «Верхоленской слободы крестьяне» я обнаружил список семейства во главе со вдовой Анастасией Шергиной, шестидесяти трех лет (около 1780 года рождения)133. А с таким возрастом она вполне могла статься сестрой Ивана или Акилины, что стоило проверить по метрике о ее бракосочетании. И такая метрика нашлась: в 1812 году были повенчаны полувторым браком[253] Митрофан Илларионович Шергин и девица Анастасия, дочь отставного казака Ивана Феофановича Козлова. Так, может, и Акилина – тоже дочь Ивана Козлова?

И метрические книги Верхоленской Воскресенской церкви подтвердили рождения от Ивана Козлова как Акилины в 1773 году, так и двух дочерей с одинаковым именем Анастасия в 1777 и 1784 годах. Но если Акилина Ивановна появилась на свет в 1773 году и, по исповедной росписи, считалась на пять лет моложе мужа, то маловероятно, что ее муж родился в 1780 году и был младше ее на целых семь лет. Значит, Иван Иванович действительно рожден в 1773 году?

После повторного изучения метрик я понял, что это вовсе не обязательно: оказалась, что отцом той Акилины был разночинец (бывший казак) Иван Козлов, а двух Анастасий – действующий казак. Следовательно, в Верхоленском остроге в 1770–1780-х годах жили два отца под именем Иван Козлов. Вполне вероятно, что у казака родилась и собственная дочь Акилина, например, в 1782 году, за который метрическая книга не обнаружена.

Да и предположение о рождении Ивана и Акилины в 1773 году мне представлялось сомнительным из-за довольно позднего в такой версии – в возрасте свыше тридцати лет – появления у них первого ставшего известным по сохранившимся метрикам ребенка (в 1804 году). Есть и другой, более весомый довод, который чуть было не склонил весы к тому, чтобы посчитать Ивана Ивановича сыном не Ивана малого, а Ивана Григорьевича. И он вновь возник из метрических записей о восприемниках новорожденных. Но не тогда, когда такими восприемниками были Иван и Акилина, ведь, к сожалению, обнаруженные метрические записи не содержат ни одной ссылки на крестных с полным именем Иван Иванович, а «просто Иваном» мог быть любой. Что же за его жену Акилину, то она была восприемницей детей и Васильевичей – потомков Ивана малого, и Ивановичей – потомков Ивана Григорьевича[254], и это, конечно, объясняется соседством с ними в одной деревне и не добавляет веса ни одной из версий.

Для прояснения дела потребовалось изучить записи о восприемниках детей самих Ивана и Акилины, и среди них из числа Черепановых оказались исключительно потомки Ивана Григорьевича и его родного брата Зиновия: Григорий Иванович, его жена Марфа, Яков Иванович и дочь Михаила Зиновьевича Евдокия. Надо особо отметить, что большинство из них (кроме Якова) жили не по близкому соседству в Кутурхае, а в Верхоленской слободе и никогда не были восприемниками уже ставшими известными потомков Ивана малого.

Между тем, напомню, что Иван Григорьевич был крестным отцом Ивана, рожденного в 1773 году у Ивана малого, и данное обстоятельство в те времена дорого стоило, создавало свои духовные родственные связи, не менее крепкие, чем кровные. Их было вполне достаточно для того, чтобы, к примеру, потомки Ивана Григорьевича становились восприемниками детей его крестного сына. Поэтому пришлось искать еще хотя бы один довод в пользу какой-либо из версий, и он, полагаю, нашелся с помощью Анны Черепановой, отданной в 1815 году замуж за крестьянина Григория Богатырева из Верхоленской слободы.

Метрика о ее рождении не найдена, но в записи о том бракосочетании невеста названа дочерью крестьянина, а не умершего крестьянина Ивана Черепанова. Значит, ее отцом не был ни Иван большой, ни Иван малой, ни Иван Григорьевич, ведь все они умерли еще до 1812 года. А таковым мог быть только Иван, рожденный в 1773 или в 1780 году. Но какой из них? В попытке ответить на этот вопрос я вновь поднял самую древнюю из обнаруженных верхоленских исповедных росписей, и в ней первая же крестьянствующая семья в Верхоленске возглавляется Григорием Богатыревым134. Ему в 1843 году было пятьдесят лет и, согласно метрикам, он действительно рожден в 1793 году. И у него жена Анна того же возраста. Но ведь младшему из Иванов Ивановичей Черепановых, если выжил он, а не его старший двойной тезка, в 1793 году исполнялось только тринадцать, отчего он вряд ли способен претендовать на роль отца Анны.

Однако и здесь не все так просто: в 1793 году Анна Черепанова в Верхоленском остроге не рождалась, нет записей о ней и в метрических книгах Верхоленской Воскресенской церкви за десять предшествующих и пять последующих лет[255], сохранившихся в полном объеме, кроме 1796 года. Поэтому стоит полагать, что и появилась Анна на свет именно в 1796 году, а это шансы рожденного в 1780 году Ивана Ивановича хоть и увеличивает (ему тогда было бы шестнадцать лет), но не особо сильно. И, по совокупности приведенных обстоятельств, я склоняюсь к выводу, что кутурхайский Иван Иванович – все-таки рожденный в 1773 году сын Ивана малого.

Всего известно девять детей Ивана и Акилины (четыре сына и пять дочерей), из которых по одному сыну и дочери умерли малолетними, судьбы одного сына и одной дочери остались неизвестными[256]. О венчании их старшей Анны я уже написал, а младшая Анна стала женой Степана Шелковникова из Алексеевской деревни. Была выдана замуж и еще одна их дочь Мария – за Афанасия Малцова из Степновской деревни, – но за три с половиной месяца до той свадьбы она первой из верхнеленских Черепановых родила вне брака.

Умер Иван Иванович уже в следующем после составления исповедной росписи, в 1844 году, его вдова Акилина и старший сын Прокопий – спустя четыре года, еще через одиннадцать лет – младший Василий. Сын Прокопия Тимофей был дважды женат, но, прожив чуть больше трех десятков лет, оставил после себя одну-единственную дочь. Поэтому к 1872 году из потомков Ивана и Акилины под фамилией Черепановых остались лишь семейства Кузьмы Прокопьевича и Петра Васильевича в общем составе из девяти человек. К 1916 году эти ветви разрослись до двадцати четырех – по двенадцать представителей Черепановых на каждое семейное домовладение135. А к концу 1920 года в Кутурхае было двадцать четыре живых потомка Ивана и Акилины под фамилией Черепановых и семь их жен, то есть всего тридцать один человек.

В целом же в том селении, согласно исповедным росписям и с учетом сделанных мною корректировок, в 1872 году проживало сто тринадцать Черепановых из ста пятидесяти двух местных крестьян, а в 1916 году – двести двадцать два из трехсот шестидесяти пяти (в исповедную роспись не включены жившие в 1916 году восемь кутурхайских Черепановых и ошибочно включены трое)136.

К концу 1920 года численный состав семейств Черепановых достиг там двухсот сорока восьми. Их оказалось бы еще больше, не переберись в период между 1905 и 1907 годами из Кутурхая в Шишкинское селение семейство во главе с Екатериной Ильиничной – вдовой Филиппа Петровича Черепанова (он – сын Петра Васильевича – потомка Ивана малого, кто в 1843 году возглавлял третье по очередности домовладение Черепановых в Верхоленской слободе)[257]. Однако это семейство не имело местных корней, а поселилось в Кутурхае в период между 1872 и 1884 годами из Степново[258].

Из похозяйственных книг Исполкома Верхоленского сельсовета137 видно, что к началу 1940-х годов[259] в деревне под названием Картухай осталось двадцать семь семейств Черепановых. Не менее пяти их глав погибнут в Великую Отечественную войну. Из них по линии Васильевичей – Андриан Игнатьевич (он – правнук Якова Ивановича), а по линии Ивановичей – братья Мин и Прокопий Павловичи (они – дважды правнуки Николая Ивановича), Клеонит Кузьмич и Прокопий Никифорович (правнук и дважды правнук Якова Ивановича).

Ремезовские

Если идти далее по заложенной исповедной росписью Верхоленской Воскресенской церкви 1843 года очередности перечисления поселений с Черепановыми, то следующая за Кутурхаем – Ремезовская деревня (теперь это поселок под названием Ремизова) в непосредственной близости к Верхоленску, чуть ниже его по течению Лены. В Ремезово тогда в восьми семейных домовладениях проживали пятьдесят крестьян. Семь из них – Черепановы: вдова Афанасия, ее сыновья Алексей, около 1811 года рождения, Никифор, около 1814 года рождения, их жены Анастасия с Василисой и дочери Алексея Анна и Никифора Агафия138.

Мужем Афанасии, конечно же, был Ефим Васильевич, умерший в 1838 году, ведь именно от крестьянина Ефима Черепанова рождены как раз в 1811 и 1814 годах Алексей и Никифор. Афанасия Семеновна неоднократно названа женой Ефима Черепанова в восприемницах[260]. И венчался Ефим Васильевич Черепанов в 1804 году именно с Афанасией, дочерью крестьянина Верхоленского острога Семена Норицына.

Документально подтвердить дату появления на свет Ефима не удалось, но, исходя из записи о его смерти в 1838 году в возрасте шестидесяти пяти лет, он около 1773 года рождения и мог быть сыном только самого старшего из Василиев Ивановичей Черепановых – Василия большого, и, значит, внуком Ивана большого. А рождение Ефима наверняка пришлось на 1782 год, за который метрики потеряны.

Всего же известно о двенадцати детях Василия большого (четверых сыновьях и восьмерых дочерях)[261], из которых семеро умерли во младенческом возрасте, предшествующий Ефиму сын – в два года, судьбы еще двоих дочерей[262] остались невыясненными. Его дочь Екатерина была выдана взамужество крестьянину Шишкинской деревни Глебу Козлову. Продолжил фамильную линию отца лишь один Ефим.

В 1804 году, в день свадьбы Ефима с Афанасией, местом жительства жениха был указан Верхоленский острог, при бракосочетании в 1831 году их дочери Марфы населенный пункт проживания ее отца приведен не был, а изначальное указание на Ремезовскую деревню в метрических записях о Черепановых пришлось только на 1833 год, когда в свой первый раз женился Алексей Ефимович. Значит, переезд семейства Ефима из Верхоленска в Ремезовскую деревню мог состояться между 1804 и 1833 годами. Но, скорее всего, в Ремезово поселился еще его отец Василий большой, ведь до 1816 года ремезовцы считались жителями Верхоленского острога (позднее – слободы).

Из десяти детей Ефима и Афанасии (троих сыновей и семерых дочерей) трое умерли в возрасте от четырех месяцев до полутора лет, судьбы двоих остались неизвестными. Три дочери Ефима Васильевича к дате составления исповедной росписи 1843 года были отданы замуж: Евдокия – за верхоленского крестьянина Дмитрия Молева, Марфа – за поселенца Осипа Васильева и Степанида – за крестьянина Большедворской деревни Ивана Пономарева. Причем свадьба двадцатиоднолетней Евдокии проходила в 1841 году, через месяц после рождения ею внебрачного сына.

Алексей, сын Ефима, имел последовательно трех жен и все они прожили не долго – и дочь Григория Богатырева из Верхоленской слободы Акилина, и дочь Тимофея Сазонова из Кутурхайской деревни Татьяна, и, наконец, дочь Осипа Пихтина Анастасия. Дети были только от последней жены – четверо сыновей и три дочери. Трое из них умерли младенцами, старшая Анна вышла замуж, судьба младшей Евдокии не установлена. Два сына, рожденные уже после 1843 года, продолжили его фамильную линию.

Младший же сын Ефима Васильевича, Никифор, был женат единожды на Василисе Андроновне с девичьей фамилией, вероятно, Шелковникова, и кроме троих дочерей имел восемь сыновей. Однако все они родились не в Ремезово, а в Верхоленской слободе после переезда туда семейства в 1845 или 1846 году[263].

В 1872 году, как и двадцать девять лет до того, в Ремезовской деревне жили семеро Черепановых среди шестидесяти одного крестьянина, и это хороший результат, ведь здесь осталась лишь ветвь Алексея Никифоровича. В 1916 году она разрослась уже до проживавших в трех семейных дворах двадцати трех представителей среди ста пятидесяти восьми включенных в исповедную роспись ремезовских крестьян139. Еще примерно одиннадцать представителей той же ветви по линии Ивана Алексеевича почему-то в росписи пропущены, хотя в 1917–1920 годах некоторые из них упоминались в метрических записях Верхоленского Воскресенского собора как крестьяне, а затем – мещане Ремезовской деревни[264]. Значит, на самом деле в Ремезово в 1916 году было тридцать четыре Черепановых. Из сохранившихся метрических записей видно, что к концу 1920 года их число увеличилось еще на пятерых, и ремезовских Черепановых стало тридцать девять (тридцать два прямых потомков Ефима Васильевича и семь их жен).

Житовские и гогонские

Четвертое по очередности перечисления поселение прихода Верхоленской Воскресенской церкви, в котором в 1843 году проживали Черепановы, – Житовская деревня. В том поселении, ныне именуемом Житова и находящемся примерно в двадцати пяти верстах от Верхоленска вверх по течению реки Куленга, обосновались тогда в двадцати двух домовладениях сто сорок два крестьянина.

Семья Черепановых во главе с Гаврилой состояла из шести человек. Это – сам Гаврила, его жена Акилина и их дети Мария, Мариамна, Улита и Савва140. Еще двое умерли прежде. Согласно записям от 1832, 1837, 1838 и 1841 годов о рождении детей у ясашного Гаврилы (Гавриила), его отчество – Григорьевич.

Я долго пытался понять принадлежность Гаврилы к какой-либо из родословных линий, идущих от Ивана Федоровича Черепанова, даже «пристраивал» его к сыну Ивана Григорьевича мещанину Григорию[265], но что-то все время не получалось. При этом мне было удивительным полное отсутствие Черепановых в восприемниках детей Гаврилы и аналогичное отсутствие Гаврилы и его жены Акилины в восприемниках детей других Черепановых. Но когда при изучении метрических книг после 1843 года я добрался до 1853-го, выяснилось, что умерший в том году в возрасте пятидесяти лет Гавриил Егорович (Григорьевич) Черепанов из Житовской деревни – оседлый инородец[266]. И тут же все прояснилось: он вообще не был родственником «моих» Черепановых, но, вероятно, при обращении в православие кого-то из его предков – бурята или тунгуса – ему была дана распространенная в здешних краях наша фамилия. Можно полагать, что этим предком Гаврилы, его дедом, был новокрещенный Андрей Черепанов, который в 1778 году венчался с такой же новокрещенной Незговоровой Евдокией Федоровной, а их сын Григорий и стал отцом Гаврилы.

Похоже, что ясашная Параскева Черепанова, что умерла в 1813 году в возрасте пятнадцати лет, и Ирина Абрамовна Черепанова, вышедшая в 1831 году замуж за ясашного Андрея Белоусова, – тоже внучки тех самых новокрещенных Андрея и Евдокии. Вероятно, их же потомками были ясашный Анисим Черепанов – восприемник рожденного в 1810 году сына ясашного Ефима Карманова; ясашный Петр Черепанов и рожденный от него в 1826 году Игнатий; еще один ясашный Петр, который умер в 1831 году в двухлетнем возрасте (если только фамилии этих персонажей не являются ошибками в метриках).

Стоит полагать, что семейство инородцев Черепановых обосновалось в Житовской деревне еще с XVIII века. Но уж точно это произошло не позднее 1829 года, когда венчался со своей Акилиной, дочерью крестьянина Изосима Толмачева, Гаврила Черепанов из Жидовской деревни.

Именно такое название – Жидовская – деревня носила прежде, и пошло оно, судя по всему, от ее основателя – верхоленского конного казака Ивана Семеновича Жидова, который начинал свою службу в Восточной Сибири еще с Якутского острога, попав в его «Книгу о раздаче денежнаго, хлебнаго и солянаго жалования детям боярским и разнаго звания служилым людям» за 7156 (1648) год. Затем Иван и, видимо, его брат Яков оказались в ведомстве Илимска, чьи окладные книги за 1677 и 1684 годы гласят о том, что «Ивашко Семенов сын Жидов пашню пашет» и служит казаком Верхоленского острога, а «Якунка Семенов сын Жидов» – казаком Илимского острога. Отцом же их был, вероятно, казак, что перечислен в «Книге имянной березовским служилым людям и ружейникам» первой половины 1630-х годов с именем Семен, трудно расшифруемым отчеством (вроде, Беев) и фамилией, больше похожей в написании на Шидова141.

Мне не удалось узнать, когда и почему Жидовская деревня оказалась полностью заселена инородцами, а в исповедной росписи Белоусовской Иннокентиевской церкви за 1872 год обо всех жителях Житовского селения – Белоусовых, Большедворских, Житовых, Лагиревых, Толмачевых, Тюменцовых и Черепановых – говорится исключительно как об оседлых инородцах[267]. Но, вероятно, такое заселение происходило постепенно из близлежащих деревень. Ведь, скажем, в 1807 году состоялось венчание новокрещенного ясашного из Белоусовской деревни Андрея Белоусова на Вассе, дочери крестьянина Хабардинской деревни Осипа Хабардина. А в исповедной росписи 1843 года вдова Васса Белоусова со своими сыновьями Петром и двумя Стефанами числились уже в Житовской деревне. Полагаю, что свою фамилию Андрей Белоусов получил от отца-тунгуса, крещенного в возрасте тридцати пяти лет под именем Стефан. Как это следует из реестра Верхоленской Воскресенской церкви 1804 года, его восприемниками были крестьянин Василий Белоусов с дочерью Татьяной142.

Согласно исповедной росписи, население Житово к середине 1872 года достигло двухсот восемнадцати человек, из которых Черепановых якобы осталось только двое – рожденный около 1848 года у Гаврилы сын Михаил со своей женой Марией Александровной143. На самом же деле, к тому году у Михаила была уже дочь Мария, и в Житово проживало еще семейство его старшего брата Саввы с женой Акилиной – дочерью ясашного инородца Ивана Белоусова и сыном Андреем. Значит, Черепановых в селении тогда было шестеро из не менее чем двухсот двадцати двух местных крестьян.

К сожалению, из-за отсутствия более поздних росписей белоусовской церкви численность ее прихода по Житово в начале XX века мне определить не удалось. Но из сохранившихся метрических книг видно, что православных инородцев Черепановых там в 1916 году было уже целых тридцать один (это даже без учета Саввы и Михаила с их женами, даты смерти которых остались неизвестными), а к концу 1919 года – тридцать три: четыре потомка Гавриила Григорьевича по линии Саввы и две их жены, двадцать три потомка по линии Михаила и четыре их жены.

Однако единственный сын Саввы Гаврииловича Андрей со своими детьми и женой и старший сын Михаила Гаврииловича Иона со своими числились с 1899 года крестьянами не Житовской, а Гогонской деревни, что была основана в полутора верстах от Житово, еще дальше вверх по течению Куленги.

Степновские

В исповедной росписи 1843 года среди ста девяносто четырех верхоленских поселенцев оказалось четверо Черепановых – вдова Наталия и ее дети Татьяна, Ананий и Улита144. Легко выяснить, что ее умершим в 1828 году мужем был Ананий Михайлович, ведь именно он в 1809 году венчался с Натальей Ивановной Сорокиной, и от него рождены перечисленные в росписи дети. В метриках ясашная вдова Наталья Ивановна была названа еще и матерью умерших дочерей Анания Параскевы и Улиты.

И с Улитой возник первый вопрос: так, действительно ли она в 1843 году была в возрасте пятнадцати лет и жива, что следует из самой росписи, а также метрической записи 1856 года о замужестве двадцативосьмилетней дочери оседлого инородца Улиты Черепановой[268], или умерла в свои девять лет, что следует из метрической записи 1836 года? С Наталией Ивановной – второй вопрос: есть метрика о ее смерти в 1839 году. Так, она-то сама в 1843 году жила или уже умерла? С другой дочерью Наталии Татьяной третий вопрос: имеется подтверждение ее бракосочетания в 1842 году с поселенцем Шишкинского села Никитой Непомнящих. Так, все-таки, она в 1843 году – незамужняя дочь Наталии или уже жена Никиты? С Никитой Непомнящим четвертый вопрос: в той же росписи есть такой поселенец с подходящим возрастом. Но почему его женою там названа не Татьяна, а Агафия? Видно, не все было ладно с ведением метрических записей и исповедных росписей по верхоленским поселенцам.

Известны имена одиннадцати детей Анания Михайловича Черепанова (четверых сыновей и семи дочерей)[269], из которых к дате составления росписи 1843 года точно выжили двое – Татьяна и Ананий. Шестеро умерли малолетками, одна дочь – в двадцать семь лет. Судьба еще трех дочерей – Анисии и двух Екатерин – не установлена, но они в 1843 году были (если не умерли ранее) уже в том возрасте, что предполагает их прежде состоявшееся замужество. Поэтому я подозреваю, что в 1843 году единственным поселенцем Черепановым был Ананий Ананьевич, все же остальные из перечисленных в описи умерли, а вышедшая замуж Татьяна сменила фамилию. И это подозрение целиком оправдывается полным отсутствием в метрических записях после 1843 года упоминаний о вдове или потомках Анания Михайловича Черепанова, кроме представителей ветви его сына Анания Ананьевича.