Город мертвых талантов

Глава 5

– Фиолетовый дом с желтой дверью, фиолетовый… – твердила Саша, мчась по Болотной улице. – Переулок Живого пламени… Вот он! “Товары для художников!”

Она остановилась, перевела дух. Решительно толкнула дверь. Так решительно, что, сама того не желая, с размаха ворвалась в магазин. Колокольчик над дверью забился в истерике, а сидящий за прилавком старичок от неожиданности подпрыгнул.

– Ой! Здравствуйте. Извините, что напугала.

– Не извиняйтесь, – заулыбался старичок. – Хотел бы я, чтобы все покупатели вбегали ко мне с таким энтузиазмом. Сразу видно – человек стремится к искусству! – он добродушно засмеялся.

Саша осмотрелась. Попадая в такие места, она жалеет, что живопись – не ее призвание. Сияющая сахарной белизной бумага, коробки с красками, карандаши – так хочется купить все сразу… ну хотя бы в руках подержать!

В уголке у окна выставка-продажа картин. Площадь Безобразова, разрисованные дома. Толстый белый кот. Букет пронзительно-синей гортензии. Темноволосая женщина вполоборота…

Сердце заколотилось, потащило вперед.

– Понравилось что-нибудь? – деликатно спросил старичок.

Саша резко обернулась.

– Вы знаете эту женщину? Кто ее рисовал?

– Портрет писал местный мастер. А эту женщину… хотел бы я ее знать. Увы! Ее не существует.

– То есть как?

– Фантазия художника.– виновато улыбнулся старичок.

Дрожащими руками Саша выдрала из рюкзака свой альбом.

– Увлекаетесь прерафаэлитами? Похвально. Недурные копии. – оценил старичок, пролистав альбом.

– Да не увлекаюсь я никем, это не копии! Это я рисовала маму. Чтобы не забыть. – еле выговорила Саша. Ком в горле мешал. – Понимаете, она пропала, и… Может быть вы ее… Вспомните, пожалуйста!

Старичок между тем внимательно изучал Сашино лицо и бросал цепкие взгляды то на рисунки, то на портрет в углу.

– Удивительно! Сходство между вами и ею очевидно. Этот ангельский овал, тяжелые брови… Нежность спорит с суровостью. Но она мечтательница, вы – жестче, хоть и юная совсем. И в то же время вы такая… уязвимая. Вы как будто пережили драму, а ее проза жизни так и не коснулась. Но если бы у нее – он кивнул на портрет, – была дочь… Поздравляю. Вырастете красавицей.

Саша поморщилась с досадой.

– Да не в этом дело! Что ж вы не поймете… У меня мама пропала. Я целый год ее рисовала. А сегодня получила записку, что она здесь, в вашем городе. Я помчалась сюда, захожу к вам и вот! – она взмахнула рукой в сторону портрета, обрушив на пол жестяную банку с кисточками, – Может быть этот художник писал с натуры? Мне бы с ним поговорить!

Старичок поднял с пола банку, вернул кисточки на место.

– Боюсь, ничего не получится. – вздохнул он.

– Почему?

Старичок будто ждал этого вопроса.

– Вы про наши заборы слышали уже? Так вот. Лет двадцать назад приехал к нам на этюды художник. Совсем молодой был парень, но очень талантливый. Разумеется, его предупредили насчет заборов. Хозяйка, у которой он снимал комнату, говорила, что он все ее выспрашивал про запретную зону. И вот недели не прошло, как он пропал. А месяца через три в лесу его нашли. Никто не знает, где он плутал, что видел… Может растения там ядовитые, или грибы… Объяснить он ничего не мог. Только что-то бормотал про чудесную девушку, будто бы встреченную им в каком-то сказочном городе. И рисовал вот это лицо. На стенах, на земле… Встретил он эту девушку, или нафантазировал ее себе – кто знает. В Самородье такую не видели. Очень грустно. Большой талант погиб. Рисунки на домах видели? Его работа. Уже после… Он так и не уехал.

– А его кто-нибудь искал? Родственники…

– Никто и никогда.

– Как же он живет?

– Мы о нем заботимся. Я даю ему краски, холст… Он пишет, я продаю. Этот портрет покупают охотно. Еще бы! Такая красавица…

Старичок вздохнул.

–Так вы говорите, ваша мама пропала?

– Да. Год назад. – прошептала Саша.

”Если он рисует ее уже двадцать лет, то это не может быть мама.” Свет, замаячивший в конце темного коридора, оказался лампочкой на глухой стене.

– Куда же мне теперь? – пробормотала она.

– А знаете что? А попробуйте-ка в библиотеку заглянуть! Дом с колоннами на площади. Спросите Филиппа… – старичок не успел закончить фразу.

Брякнул колокольчик и в магазин деловитой походкой вошел карлик-пират собственной персоной. Он, правда, успел переодеться в драные штаны из малинового вельвета и желтый свитер в пару раз шире, чем требовалось. Бандану, по всей видимости, унесло зюйд-вестом.

Старичок озарился лицом.

– Каспар, дружок! Рад тебя видеть!

– Да это же… – не найдя слов от изумления, Саша схватила пирата за плечо. Тот стряхнул ее руку и потопал прямо к прилавку.

Старичок вышел навстречу, достал из кармана маленького деревянного петрушку и вручил пирату, ласково потрепав его по косматой голове. Тот зашелся нездоровым, заливистым смехом. Саша не верила своим глазам. Это сегодняшний ряженый, никаких сомнений! Но почему он выглядит как деревенский дурачок? Сидит на полу, бормочет невнятное.

– Кто это? – прошептала она.

Старичок пожал плечами.

– Мы не знаем. Он иногда появляется здесь, голодный, оборванный. Мы его кое-как одеваем, если позволяет. Подкармливаем. Народ у нас добрый… Он покрутится здесь и опять пропадает.

Человечек самозабвенно играл. Дрыганье петрушки вызывало взрывы тихого восторга.

– Откуда он взялся?

– Ниоткуда. Просто появился однажды. Мы прозвали его Каспар Хаузер, – грустно улыбнулся старичок.

– Я видела его сегодня. – шепотом призналась Саша, – В Москве, на Арбате. Только он был одет в костюм пирата и разговаривал по-человечески.

– На Арбате? Разговаривал?

Старичок посмотрел на нее как на тронутую. Саша не стала спорить. Она присела на корточки рядом с Каспаром, изобразила сладкую улыбку и медленно извлекла из кармана записку.

– Привет, Каспар. – она старалась подражать интонации старичка, – узнаешь меня? Помнишь эту записку?

Каспар увлеченно играл и Сашу игнорировал.

– Ты сам ее написал? – продолжала она со всей мягкостью, на какую была способна. – Нет… ты не смог бы сам. Кто тебе ее дал?

Каспар замер, бросил на Сашу недобрый взгляд исподлобья и швырнул игрушку в дальний угол. И вдруг выхватил из ее рук записку, и на четвереньках, как жук, шустро пополз вон из магазина. Саша так растерялась, что не успела его остановить. А старичок горестно воскликнул:

– Вы расстроили его! Теперь он убежит совсем!

Саша сдернула с прилавка свой альбом и с грохотом и звоном выметнулась вслед за Каспаром.

Что случилось? Улица полна народа. Откуда они все взялись? Некогда разбираться! Главное – не потерять из виду малиновые штаны Каспара Хаузера, мелькнувшие у поворота на площадь Безобразова. Саша ринулась следом, не обращая внимания на гневные возгласы чуть не сбитых ею прохожих.

– Каспар, дрянь такая, стой! – вопила она. – Ты нормальный, я же знаю!

– А ты ненормальная! – крикнул кто-то ей вслед.

– Держите его! В малиновых штанах!

Только смех был ей ответом. А малиновые штаны тем временем пересекли площадь Безобразова, обогнули дом с колоннами, свернули вправо.

– Каспар, не бойся, я только хочу спросить! Я все равно тебя поймаю! Да дайте же пройти!

Наконец ей удалось продраться сквозь площадь. Малиново-желтое пятно сияет как георгин в конце улицы. Р-р-раз! И исчезло за углом.

Саше казалось, она попала в дурной сон. Она снова мечется по городу, дергает встречных граждан за рукава – не видели такого, в малиновых штанах, Каспара, блин, Хаузера?

В этот раз ей везло. Как же, видели, во-о-о-н туда побежал!

Не замечая названий улиц, не считая поворотов, вперед! В конце очередной улочки Каспар шмыгнул налево. Саша за ним.

Женщина с распущенными волосами, нарисованная на стене, указывает ей дорогу. Человек с пером в волосах, пронесся на велосипеде навстречу, что-то прокричал, тыча большим пальцем себе за спину. Саша видит Каспара каждый раз в конце очередной улицы, перед новым поворотом. Какой же ловкий этот коротышка! На открытом пространстве она догнала бы его в два прыжка. Но этот странный городок – сплошные закоулки. Низенький, устойчивый Каспар семенит легко и быстро, а длинноногую, нескладную Сашу заносит на гладком булыжнике. Она скользит, спотыкается, пару раз чуть не упала, зацепилось курткой за ручку распахнутой двери, шарахнулась от нарисованного на стене старичка с газетой. А еще рюкзак за спиной – подпрыгивает, мешает и бесит.

Кажется, они пробежали уже все Самородье, сейчас пойдут на второй круг. Из последних сил она прибавляет ходу, еще поворот и… чуть не врезалась с разбегу в высокую кованую ограду. Ухватилась обеими руками за толстые прутья, отдышалась, осмотрелась. Справа глухой забор. Слева каменная стена, густо увитая ярким осенним плющом. А за оградой – глухой, запущенный сад. Каспару некуда деться в этом тупичке, только протиснуться сквозь прутья чугунной ограды и юркнуть в сад. Или затаиться в зарослях плюща.

Саша резко дернула пурпурную лиану, вскрикнула и отскочила. Через секунду она сообразила, что глаза, так ее испугавшие, нарисованы на стене. Она подосадовала на свою глупость и раздвинула буйную листву, чтобы рассмотреть рисунок. Мамино лицо! Снова знак!

Пока все идет прекрасно. Каспара среди плюща не оказалось, значит он в саду. Саша метнулась взад-вперед вдоль ограды – ни намека на калитку.

– Ты пролез и я пролезу… – бормотала Саша, стягивая с плеч рюкзак.

Протиснулась между прутьев, поднырнула под ветками яблонь, и бросилась вглубь сада. Трава по колено, непролазная путаница сухих веток, одичавших роз, чертополоха.И никаких следов Каспара. Сбежал. А если и затаился где-то – в этих дебрях его не найти. Надо возвращаться. Старичок, кажется, говорил что-то о библиотеке. Дом с колоннами… Она вздохнула и поплелась назад.

Конца саду видно не было. Саша поняла, что сбилась с пути. Она не беспокоилась – это же не лес. И даже если она забредет в другую часть города, то площадь Безобразова от нее никуда не денется. Но ограда все не появлялась, и Саша встревожилась. Сменила направление. Потом еще раз. Потом вытащила телефон, посмотрела время, и оказалось, что она блуждает уже больше часа. Саша заволновалась всерьез и решила было начинать звать на помощь, но буквально через десяток шагов в просвете между кустами жасмина мелькнула серая каменная стена. Чей-то дом. Саша облегченно вздохнула, ускорила шаг. Теперь ей хотя бы подскажут дорогу.

Глава 6

Багряные кудри девичьего винограда увивали темно-серые стены. В пышных зарослях притаилась вывеска —”Кассандра. Прошлое, настоящее, будущее.”

Ясновидящая? Может, это то самое место, на которое намекала записка?

Саша пересекла зеленую лужайку перед домом, поднялась по истертым каменным ступенькам на крыльцо, крутанула ржавую ручку старинного звонка. Не получив ответа, толкнула дверь и шагнула в полутемную прихожую.

Сквозь витражную фрамугу над дверью сочился слабый свет. Разноцветные ромбы лежали на серых плитах пола, как обрывок костюма Арлекина. Темная лестница уползала на второй этаж.

– Здравствуйте, есть кто-нибудь дома? – крикнула Саша.

– Поднимайся! – раздалось сверху.

Саша не без опаски ступила на лестницу, стараясь не сильно громыхать ботинками по гулким деревянным ступеням. Лестница привела ее в длинный коридор без окон, такой же мрачный, как прихожая.

Дверь в конце коридора чуть приоткрыта. Саша не без опаски вошла.

Белые стены. Три высоких окна, каждое шириной с утюг. Три полосы закатного света режут пространство, ярко освещают массивный стол, лампу под зеленым стеклянным абажуром и деревянное кресло с корявыми рогами. Второе кресло, старое и облезлое, обито свеженьким желтым бархатом. В углу справа громоздится потертый кожаный диван. У противоположной стены, возле двери – шкаф с пыльной резьбой и треснутыми вкривь и вкось стеклами.

За спиной послышался шорох. Саша вздрогнула, обернулась. В углу у окна стояла женщина в длинном сером платье.

“ Старуха” – машинально отметила Саша. Но в следующую секунду женщина показалась ей зловеще-молодой. А когда она, шелестя платьем, опустилась в рогатое кресло, и в упор взглянула на Сашу, та решила, что незнакомка, пожалуй, мамина ровесница. Вьющиеся золотистые волосы, прямая спина, плавные движения.

Откуда она взялась? Пряталась, должно быть, за солнечным лучом.

Саша раскрыла было рот, но женщина остановила ее, молча подняв ладонь. С минуту она рассматривала ее плывущим взглядом янтарных глаз. Саша растерянно ждала. Потом набралась наглости, уселась в канареечное кресло, рюкзак бросила рядом. Женщина тихо рассмеялась.

– Правильно. Никогда не надо смущаться. – произнесла она мягким, низким голосом.

– Вы – Кассандра? – спросила Саша.

– Так меня зовут. – ответила женщина, чуть помедлив.

– Я – Саша. Александра. Я…

– Ты пришла узнать свою судьбу, Александра?

– Да. То есть нет. Я… – Саша вдруг растерялась. – дорогу хотела узнать!

– Кто тебя так напугал? – спросила Кассандра.

– С чего вы взяли? – огрызнулась Саша.

– Это написано у тебя на лице.

– А что еще на нем написано? – насупилась Саша. Слишком уж ясно видит эта ясновидящая!

– Ты не ела с самого утра. – спокойно ответила Кассандра, – Устала, запуталась. Живешь в постоянном страхе. Бедная девочка, как же тебе досталось!

Точные попадания застали Сашу врасплох, особенно сильно царапнули последние слова. Встать бы сейчас и уйти! Но в голосе Кассандры прозвучало неподдельное сострадание, живое тепло. Никто не говорил с ней так целую вечность! Слезы подкатили к горлу. Одна на всем свете. Она отвернулась, прикусила губу, сердито уставилась в спинку дивана.

– Пожалуйста, угощайся. – мягко сказала Кассандра

Саша глянула искоса – перед ней на столе железная коробка с печеньем. Точная копия той, что спрятана у нее на чердаке. Она помотала головой.

–Твое любимое. Шоколадное.

Саша нерешительно потянулась к коробке. А Кассандра уже откручивает крышку термоса – и где она его взяла? – наливает что-то в большую белую чашку, не сводя глаз с Саши, тихо приговаривает:

– Сладкое полезно девушкам… А шоколад исцелит любую печаль…

Голос у нее как у Кота-Баюна, глаза – как темный, прозрачный мед. Саша взялась за чашку. Печенья в коробке все меньше и меньше… Хорошо здесь, спокойно, уютно, как под теплым пледом.

Солнце между тем ушло, окна погасли, сумерки залили комнату мягким розовым светом.

– Еще чаю?

– Нет. Спасибо. – Саша отряхнула пальцы от крошек.

Кассандра закрыла термос, чашка и остатки печенья исчезли в недрах стола.

– Дашь руку? – вкрадчиво спросила Кассандра и зажгла зеленую лампу.

– Гадать будете? – нахмурилась Саша.

– Гадать я не умею. – ответила Кассандра, – Бессмысленное занятие. Просто посмотрю. – она протянула руку ладонью вверх, – Боишься?

– Я? – Саша резким движением вытянула вперед обе руки.

– Ух! Какая смелая… – Кассандра накрыла ее руки своими. – Необычная рука. Сложная, странная судьба, – задумчиво говорила она, чуть касаясь Сашиных ладоней прохладными пальцами. А смотрела не на руки, а в глаза.

– Так можно сказать любому…

Взгляд Кассандры затуманился, поплыл, она заговорила монотонно:

– В твоей жизни произошла большая потеря, ты не смирилась, ищешь. Поиски безнадежны, но ты упрямая, не веришь. Выбрала трудный, опасный путь. А сил у тебя почти не осталось. Я вижу много боли, вины, страха. Да, страха… И тебе есть чего бояться. Над тобой нависла опасность! Кто-то ищет тебя. Прямо сейчас.

У Саши заныло под ложечкой – предвестие беды. Она вырвала руки, вскочила, грохнув креслом, подхватила рюкзак и бросилась к двери.

– Стой!

Саша замерла.

– Ты погибнешь, если сейчас уйдешь!

Рюкзак упал на пол. Повинуясь взгляду потемневших глаз Кассандры, она медленно вернулась к столу. Что происходит? Как она это делает? Кассандра молча указала на желтое кресло. Саша послушно села. Она вдруг почувствовала себя мелкой, как мышка, бессильной. А Кассандра стала огромной, казалось, она достает головой до потолка, плечами упирается в стены.

– Закрой глаза и ни о чем не думай!

Саша послушно опустила веки.

Несколько секунд стояла тишина. Потом послышалось тихое, монотонное бормотание.

– Я вижу женщину. Вы похожи. Твоя мать? Да, конечно. Она…

– Она жива? – прошептала Саша.

– Ее нет среди мертвых. Но и среди живых я ее не вижу. Она страдает из-за тебя…

Внутри стало горячо и пусто. Слезы покатились из-под закрытых век.

–Ты должна ей помочь. А времени почти не осталось. Смерть идет по пятам!

Саша вздрогнула, открыла глаза.

– Почему? Что я сделала?

– Ты прячешь… А он ищет… Он уже близко…

– Вы можете мне помочь? Пожалуйста. – тихо попросила Саша.

– Ты это слышала? – прошептала Кассандра, глядя на дверь.

– Что?

– Вот опять. – Кассандра поднялась, не сводя глаз с двери. – Я сейчас вернусь. Останься здесь.

Она вышла из комнаты. Шелест платья в коридоре, легкие шаги вниз по лестнице, тишина. Минута…. две. Саша прислушалась – внизу, в прихожей, что-то лязгнуло, заскрипело, хлопнула дверь. Приглушенное восклицание. Глухое бормотание. Потом шаги. Медленные, тяжелые. Это не Кассандра!

Саша на цыпочках прокралась к двери, бесшумно приоткрыла. В коридоре стояла удушливая вонь – пахло гнилой рыбой, плесенью и землей.

Сквозь разноцветные ромбы над входной дверью сочился слабый свет. Что-то темное, бесформенное движется вверх по лестнице. Саша обомлела. Кто это? Слишком большое для человека. Медведь? Бум… Бум… Идет и молчит. Только стонут ступени и усиливается вонь.

Оно взошло на последнюю ступеньку, остановилось, принюхалось. Повернулось к ней. Зловонная, безликая гора в красно-синих отсветах, Арлекин из кошмарного сна.

Страх отбросил Сашу назад. Она хлопнула дверью с такой силой, что на голову упал кусок штукатурки. Рванула тугой засов – ноготь содрала до крови. Ну, закрывайся! Навалилась с размаху на дверь, с остервенением стукнула по засову ребром ладони. Есть! Дикими глазами обежала комнату. Куда бежать? В окна не пролезть!

Она заметалась в поисках убежища. Под диван? Оно уже в коридоре! Под стол? Найдет, везде найдет! Кассандра! Оно ее убило? В отчаяньи Саша рванула дверцу шкафа. Хрустнула петля, со звоном посыпалось стекло.

Удар в дверь. С дикой силой. Сейчас вышибет! Еще удар. Некуда бежать. Вздрагивают толстенные доски, трещат петли, дребезжит засов. Еще немного – и рухнет дом.

Саша опустилась на пол среди белой пыли и битого стекла, закрыла голову руками, сжалась в комок.

“Так не должно быть. Только не со мной. Спасите, кто-нибудь!” Удар!

“Никто не поможет, никто не спасет.” – вдруг обожгла мысль. Саша вскочила. Сами собой стиснулись кулаки и зубы. Она схватила стул – пусть только сунется!

Еще удар!

– Пошел вон! – заорала она и швырнула стулом в дверь. На секунду все смолкло. Потом – хриплый рев. И вновь удар!

Дверь! Завалить ее! Выиграть время!

Саша бросилась к столу, пнула рогатое кресло, уперлась в стол руками, налегла всем телом. Тяжеленный стол со скрежетом подался вперед. Застрял. Желтое кресло мешает, черт его раздери! Переметнулась через стол, оттащила кресло в сторону, прыгнула назад, снова навалилась. Ну! Рывками, со скрипом, вперед… Еще разок… Стол грохнулся об дверь, в унисон с тяжким ударом с другой стороны.

– Пошел вон, гад!

Злость добавила ей сил. Она взгромоздила оба кресла поверх стола, навалилась сбоку на шкаф и опрокинула его поверх безобразной горы мебели. Из шкафа что-то сыпалось, билось, хрустело под ногами. Саша вся взмокла, почти оглохла, дышала с трудом.

Дверь трещит от страшных ударов. Еще немного – и не выдержат петли. Оно сметет баррикаду в два приема, и тогда… Новая волна ужаса захлестнула, Саша схватилась за голову.

“ Не смей бояться! Соображай, тупица! Кассандра! – вспыхнула догадка – не из стены же она пришла!”

Саша кинулась в угол, отшвырнула в сторону занавеску. Да! Глубокая ниша, в ней дверь. Открыта, ура! Она схватила со стола лампу, изо всех сил швырнула в дверь. Ищи меня в темноте! Она скользнула за занавеску в кромешный мрак, в неизвестность.

Вытянув перед собой трясущиеся руки, ощупью, как слепая, она пошла вперед. Справа стена и слева. Коридор. Куда он ведет?

Страшный грохот за спиной! Оно сломало дверь, ворвалось в комнату! Только не закричать, не завыть от страха.

– Жил на свете… человек… скрюченные ножки, – в ужасе зашептала Саша.

За спиной грохот и звон, оно все крушит и ломает, ищет ее. Еще шаг, еще один, только бы не тупик!

– И гулял он целый век… “Я, кажется, не задернула штору, дура!” – По скрюченной дорожке…” А оно знает про этот коридорчик?”

Страх присосался к животу огромной пиявкой, забирает остатки сил. Рука наткнулась на шершавый камень. Нет, пожалуйста, только не стена! О, провал какой-то. Лестница! Едва дыша, почти ползком она одолела несколько ступенек вверх.

Чердак. Воздух здесь горячий, густой, с привкусом сушеной травы. С улицы просачивается слабый, неровный свет. Маленькое окошко, наглухо заросло плющом, но пролезть можно!

Саша дернула шпингалет, распахнула узкие створки, разодрала плющ, высунулась наружу.

“ Как высоко! Сломаю ногу и мне конец… ”

Она вскарабкалась на подоконник, вцепилась в плющ – хоть немного смягчит падение. Зажмурилась, прикрыла голову руками и оторвала себя от окна. Все пропало на миг, только вспышки в темноте, шуршащий гул в ушах и шальная, нелепая мысль про скрюченные елки.

Удар! Коленка пришлась в подбородок, зубы клацнули, боль обожгла ее, ослепила белой вспышкой. Жива.

Руки. Ноги. Шея. Все цело. Саша приоткрыла глаза. Дом зловеще тих и темен. Она выпуталась из огромной кучи плюща и поползла в темноту.

– А за скрюченным мостом… скрюченная баба…

Она ползла, вдыхая терпкий запах подгнившей дубовой листвы. Ей это снилось. Она убегала от чудовища, и страх во сне сплетался со счастьем.

– По болоту босиком… – Она уперлась лбом в холодный металл. За толстыми прутья забора дремлет темная улочка. Саша обернулась напоследок – никого.

“…По болоту босиком… Давай! На три-пятнадцать!

…Прыгала как жаба!”

Она змеей скользнула сквозь забор, вскочила и понеслась прочь.

“ Рюкзак! Он там остался!” – догнала мысль. Догнала и сразу отстала. Саша мчалась быстрее.

Глава 7

В три прыжка она одолела тихую улочку, повернула, пронеслась наугад еще пару кварталов. Чуть не падая, еле дыша, перегнувшись пополам и держась за бок, остановилась. Почему так темно? Фонари не горят, не светятся и окна домов. Сколько времени? Она пробыла у Кассандры от силы часа два, и солнце еще светило, когда она входила в дом.

Но не это главное сейчас. Куда бежать? Делать-то что?

Стучаться в чужие темные дома? Сказать, что на нее напал… напало… да она его толком не видела, не поняла, человек это или зверюга. Бешеный медведь сбежал из цирка? Местный бомж объелся ядовитых грибов? Мутант из секретной лаборатории? Бред! Кто ей поверит? Хотя… постойте-ка! Она же сегодня познакомилась с очень милыми людьми – с маленькой Алисой и ее улыбчивой мамой, да и старичок тот был вполне симпатичный… Может обратиться к ним? Они наверняка помогут, старичок сказал, у них здесь добрый народ живет. Пожалуй, это единственное, на что можно сейчас надеяться.

Бегом, на площадь Безобразова! А Кассандра? Может ей помощь нужна… Нет! Ни за что не вернусь в этот дом! Сейчас найду кого-нибудь, все расскажу, пусть позовут полицию. Должна же здесь быть полиция.”

Эта мысль уже была похожа на план и немного приглушила чувство вины. Саша двинулась вперед.

“ Стучаться в первый попавшийся дом я, конечно, не буду,– размышляла она, – постучалась уже, хватит. Но иду я правильно, рекой запахло, значит, уже близко!”

Слева вырос глухой забор, впереди и узенький проулок, а улица пошире уходила вправо. В конце улицы маячил свет. Саша повернула направо. Сотня метров – и она растерянно остановилась перед кирпичной стеной. Одинокий фонарь освещает жутковатую картинку – девушка на эшафоте, охваченная пламенем. Под фонарем табличка.

─ Тупик Жанны Д”Арк… – прочла Саша вслух. – Тупик…

Она вернулась к забору. Здесь развилка! Она забрала чуть левее, пошла вперед. Что за ерунда? Сияет знакомый фонарь и Жанна Д Арк на эшафоте.

– Это невозможно! Белены я, что ли, объелась? Или сплю?

Она изо всех сил ущипнула себя за руку – ободранный о засов палец отозвался жгучей болью.

“Ну и глупо. Если я сплю, то и больно мне во сне.”

Саша побежала обратно. В этот раз по узенькому переулку. Темный переулок, неизвестный, опасный. Свет впереди, речной ветер… Фонарь. Стена. Тупик Жанны Д”Арк.

Разворот, вперед, вправо, влево, через штакет, между сараями… Люди, где вы, кто-нибудь! Еще поворот – и снова здравствуй, орлеанская дева!