Письма к незнакомцу. Книга 4. Любовь

На прощание примите очередной бесплатный совет: если спросит Вас симпатичная представительница слабого пола: «Как, у тебя, Серкидон, обстоит дело с пассионарностью? В наличии?» – смело отвечайте: «Нет! Я, к счастью, пассионарного недуга лишён, я гармонично развитый, стабильный мужчина, способный на долговечное крепкое чувство». И смотрите, смотрите, да что там – смотрите, впивайтесь в прекрасные женские глаза влюблённым взглядом.

Всё на сегодня.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-29-

Приветствую Вас, Серкидон!

Я понимаю, что Вам не хочется читать книгу Льва Николаевича Гумилёва. Искать её, открывать, листать, вникать. Вам, как сейчас говорят, в лом.

Попробую облегчить Вашу задачу. Опишу словесно график изменения пассионарного напряжения этнической системы, а Вы мысленно представите его перед собой. Ну да простят меня математики. Начали!

Кривая резко, с малыми остановками, с небольшими зигзагами уверенно идёт вверх, наверху рисует недлинную синусоиду, срывается, как в пропасть, а потом всё более плавно идёт вниз, вниз, вниз, в нижней точке своего падения опять выделывает нечто волнообразное и пропадает.

Примерно так. Хотите уточнить – уточните. Но стоит ли? Сантиметр туда, сантиметр – сюда. В конце концов, дело не в математике. Впрочем, надеюсь, простившим меня математикам эта кривая хорошо знакома. Она описывает и процесс сгорания костра, и увядание листа, и, как я подозреваю, всё живое и трепетное в развитии, дерзании и угасании своём. Любовь в том числе. Так что влюбляйтесь, Серкидон, и не робейте, кривая вывезет…

А человек! Не этому ли графику подчинена жизнь его? Детство, когда человек растёт и развивается быстро, бурно, совершает глупости, входит в Юность, юный человек подвержен метаниям, безумиям, страстям, не случайно уже знакомый нам норвежский драматург Ибсен устами своего героя – строителя Сольнеса – сказал, что юность – это возмездие, именно в эту рисковую пору человек совершает ошибки, за которые потом расплачивается всю жизнь, но вот каким-то чудом, как в сказке, выходит человек из юности живым – так выскакивает добрый молодец из котла с кипящим маслом, наградой ему – Молодость, схлынула волна юношеской безрассудности, но энергия ещё плещется в теле, и уму-разуму не всегда удаётся эти всплески контролировать, мало-помалу сильное волнение стихает, всплески становятся меньше и реже, молодость переходит в инерционную фазу – Зрелость, зрелость – в спокойный и рассудительный предпенсионный период, запросы тела легко контролирует разум, да там и контролировать-то особо нечего, а вот и Старость на миг высовывает свою седенькую головку, сначала покажется – и спрячется, потом она высовывается всё чаще, чаще, и, наконец, немощь входит во владения в полный рост, оглядывается, распрямляется, а человек сгибается, он уже пожилой, жизнью тёртый, живёт своими воспоминаниями и чужими страстями, радуется внукам, тихо и неспешно существует, при случае охотно передаёт жизненный опыт молодым и готовится к встрече с последней дамой. С косой…

Нет, Серкидон, коса – это не причёска… А Вы любите девушек с косами? Я их любил, начиная с детского сада. Очень удобно ухватить и нежно дёрнуть … Да… О чём мы с Вами? Ах, о любви!

Виссаpион Белинский писал: «Любовь имеет свои законы pазвития, свои возpасты, как цветы, как жизнь человеческая. У ней есть своя pоскошная весна, своё жаpкое лето, наконец, осень, которая для одних бывает тёплою, светлою и плодородною, для других – холодною, гнилою и бесплодною».

Утро любви, как и утро этноса, легко на подъём. Кривая энергонапряжения идёт вверх резко с небольшими передышками. Шелестит обёртками и чмокает поцелуйчиками конфетно-букетный период. Утро любви. «Только утро любви хорошо,\\ Хороши только первые робкие речи…»147 Время частых звонков, встреч и свиданий, походов в театры и музеи. Это вылазки на природу, пикники, парки, соловьиные трели, любование луной (ближнее к нам светило банально называть спутницей влюблённых, по совету Ханны Захорской148 назовём её часами, с которых влюблённые сняли стрелки. Счастливые, как мы помним, часов не наблюдают…). Странное дело, даже поход в магазин (дамский шопинг) в период влюблённости не раздражает мужчину. Он на все женские слабости смотрит снисходительно .«Свиданий наших первые мгновения\\Мы праздновали, как богоявление…» Мужчина добр, по-рыцарски заботлив, угождает, читает стихи, демонстрирует при удобном случае мускулы, различные проявления силы, готов на всё, лишь бы перевести отношения в горизонтальную плоскость, лишь бы добраться до женских прелестей!

Когда мужеские подвиги достигают критической массы, а кипение страстей – нужного градуса, женщина чувствует: невинными поцелуйчиками уже не отделаться…

Она выбрасывает белый флаг, и чёрная ночь поглощает любовников… Кривая энергонапряжения достигает максимума и выписывает радостный танец любви. Это время бурления гормонов. Два человека жёстко замкнуты друг на друга. Гимн страстной любви – «Кто может сравниться с Матильдой моей!» – звучит в душе мужчины, под звуки этого гимна он вершит чудеса и бьёт прежние рекорды. Женщина восхищена им. Оба уверены: ну вот, наконец, пришло настоящее и – навсегда…

Самое опасное препятствие для любви, – когда не остаётся никаких препятствий (фр. поговорка).

Если любовникам ничто не мешает, если ничто не препятствует проявлению их бурных отношений, то месяц, ну максимум полтора (в зависимости от сексуального могущества мужчины) может продлиться акматический этап, этап высшего любовного накала…

«Исполнение всех желаний есть самое опасное искушение любви» (Н.М. Каpамзин, «Бедная Лиза»).

Но, как давно замечено, за медовым месяцем следует полынный. За накалом страстей неминуемо идёт стадия охлаждения «Праздник чувства окончен…Погасли огни,\\ Сняты маски и смыты румяна»149. Прелести женщины становятся привычными, надоедают, гормональный шторм переходит в лёгкое волнение, а потом и в штиль, образ любимой рассеивается, и мужчина видит перед собой реальную женщину. «Здравствуй, незнакомка!» Им и в самом деле нужно снова познакомиться. Женщина тоже видит перед собой чужого – рассудительного и спокойного – человека, который «вчера ещё до птиц сидел, а нынче всё косится в сторону». Оба думают: «Любовь ли это была или дьявольские козни?»

Страсть пропела песней лебединой,

Никогда ей не запеть опять,

Так же как и женщине с мужчиной

Никогда друг друга не понять.

Это – Гумилёв, но на этот раз папенька – Николай Степанович. Именно сейчас разрыв наиболее вероятен, именно на этом месте разбегались тысячи и тысячи пар. Потому что это надлом. Кривая резко идёт вниз…

Но если пылко влюблённым что-то мешало соединяться каждодневно, если они преодолевали нечто, дабы повстречаться («Леандр ради возлюбленной Геро переплывал Геллеспонт»150), если выплеск страстей был не залповым, а дискретным, если женщина, обладая мудростью природной, отдавала себя не всю сразу (получи и подавись!), а позволяла пить себя по капельке, раскрывалась перед мужчиной медленно, как бутон алой розы (как Анфиса перед Прохором Громовым), то стадию надлома пара преодолеет легче. Взявшись за руки, прижавшись друг к другу, медленно проходят над кипящей бездной страстей.

После этого снижение идёт плавней, и разрыв менее вероятен, потому что появляется пусть небольшая, но история взаимоотношений. Совместные преодоления, знание слабостей и сильных качеств друг друга, общие друзья, общие дела и цели, и совсем хорошо, если возникает духовная близость, души роднятся, обогащая друг друга. А главное, начинает в хорошем смысле работать привычка, которая «…свыше нам дана,// Замена счастию она»151. А может быть, она и есть счастье в одном из своих одеяний?..

Ещё помогает мужская лень. Куда-то ходить, опять ухаживать. Зачем? Ведь уже есть рядом милая, добрая женщина, и она не против, и где-то боком – желание продлить себя в вечности, дети… Сама собой приходит мысль о женитьбе… Если мужчина молод и решителен, он женится безо всяких лишних раздумий, ибо уверен, что его избранница – лучшая девушка в мире. Других-то он толком не знал. Если мужчина зрел, опытен в любви и окреп разумом, брак для него – «снятие дурной бесконечности»152, когда одну подругу сменяет другая, эту другую следующая, и мелькание, мельтешение лиц и тел – надоело…

Свадьба, беременность, рождение ребёнка и новый гормональный – пусть не взрыв, но – толчок. Рождение ребёнка меняет женщину. Перед мужчиной любовница, которую он ещё не знал, которая опять желанна. Но и это проходит, отношения медленно переходят в инерционную фазу. Воспитание ребёнка, хлеб насущный, карьера, квартира, машина, дача, забота о родителях, второй ребёнок, памятные даты, семейные праздники, учёба детей, сердечко пошаливает, на носу серебряная свадьба, поясница поскрипывает, рождение первого внука… Так, уже плавно развиваются отношения на фоне совместных забот и обязанностей. Энергонапряжение любви всё время падает, но падает очень плавно.

А вот, наконец, и мемориальная фаза. Представьте себе, Серкидон, идут с палочками по осеннему парку два пожилых человека, вдруг она говорит:

«А помнишь, ты полез по водосточной трубе на наш балкон, а мама подумала, что это вор…» – «Да, – припоминает он, – ведро воды на голову – это не очень-то приятно», – и оба тихо смеются.

Впереди у них золотая свадьба, позади годы, прожитые в совместных заботах, они знают друг о друге всё, понимают друг друга с полуслова, полувздоха, полушага, легко предугадывают слова и желания партнёра по долгому брачному союзу. Они вошли в обмен веществ друг друга и стали, ранее такие разные, похожими.

Обычными словами о них не сказать, повысим градус изложения и обратимся к прекрасным стихам Марка Лисянского153:

Осенние листья шумят и шумят в саду.

Знакомой тропою я рядом с тобой иду.

И счастлив лишь тот,

В ком сердце поёт,

С кем рядом любимый идёт…

В саду опустевшем тропа далеко видна.

И осень прекрасна, когда на душе весна,

Пусть годы летят,

Но светится взгляд,

И листья над нами шумят…

Это уже больше, чем любовь. Два человека стали одной сущностью. Взращённая и возвращённая годами любви андрогинность. Не это ли одна из целей человеческого бытия? Не это ли победа над самодурством Зевса?!

Энергонапряжение любви снизилось до минимума, но можно ли сказать, что также уменьшилось количество любви? Нет, напротив, взаимное тяготение снова такое же сильное, как и в первые дни, только тогда влюблённых согревало ласковое рассветное, а сейчас освещает нежаркое закатное солнце любви.

Всё, Серкидон, астрономическое солнце закатилось, и глаза мои закатываются куда-то внутрь.

Жму Вашу руку, и до следующего письма.

-30-

Приветствую Вас, Серкидон!

И снова я рисую перед Вами умозрительные схемы, употребляю научные термины, подбрасываю сухие теоретические выкладками, а Вам, молодому, забраться бы на вечнозелёное древо жизни и отведать его сладких плодов.

Тогда не стойте у древа, как верный часовой? Может быть, Вы ждёте, когда девушка сама подойдёт к Вам и скажет: «Давай, Серкидон, для начала поцелуемся, а потом подумаем, как бы нам приумножить род людской…»

Ох, неверную тактику избрали Вы, терпила Вы мой. Она напоминает мне тактику птенца, сидящего в гнезде с открытым ртом. Тогда как большей подвижности ждут от Вас прелестные и соблазнительные существа, дающие возможность жизни продолжаться, а вечному древу жизни расти, умножая веточки свои и листики. На эти волшебные женские способности даже я, суховатый корешок, смотрю порой с величайшим умилением, а Вам, молодому побегу, смотреть мало, пора способствовать…

В одной из монастырских библиотек была выбита надпись:

«Non speсtaculo sed usui» – «Не смотри, а пользуйся».

Лучше других эту мудрость познал Карл Маркс. Вот уж кто пользовался: загнутые страницы, пометки, почеркушки. А когда кто-то пенял родоначальнику марксизма на такое обращение с книгами, он говорил: «Они мои рабы. Что хочу, то и ворочу».

Так целомудренно перевели. А я уверен такой неистовый мужчина, как Маркс говорил: «Это мои наложницы. Что хочу, то с ними и делаю!»

Задумайтесь, Серкидон. Решайтесь пойти по стопам страстного революционера, не пропускай, подобно незадачливому супругу Розалинды из «Летучей мыши154», самые интересные страницы книг… Благословляю, Серкидон, на подвиги Вашу молодость, дабы унылая реальность преобразилась самым волшебным образом.

Любвеобильный Кола Брюньон155 говорил: «Бывают в жизни дни, когда готов влюбиться в козу, ежели на ней чепец».

Где исток данного чувственного порыва? Чепец? Неужели он является таким неотразимым украшением? Нет, конечно, нет, это молодая кровь бурлит гормонами молодости. И не только у Кола – жизнелюбивого, винолюбивого, женолюбивого, – у Вас, бьюсь об заклад, таковые бурления наблюдаются. Это то, о чём писал Саша Чёрный156: «Весенний ветер за дверьми– // В кого б влюбиться, чёрт возьми!»

Это то, о чём писала Нонна Слепакова: «Просыпаюсь – и вдруг – влюблена!// А в кого – это позже придёт…»

Довольно Вам, Серкидон, напевать: «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся.// Мне не везёт в этом так, что просто беда…»157

Будем менять ситуацию! Пусть Ваш «Надежды маленький оркестрик//Под управлением любви»158 заиграет фортиссимо159.С новой силой набросимся на любовь… И поговорим о том, что же сближает людей. Обратим наши пристальные взоры на момент рождения любви. В книге «Искусство любви» пани Михалина Вислоцкая160 писала: «Рождение любви – таинственный момент, когда ни один из влюблённых не может сказать, за что и почему полюбил именно эту женщину или этого мужчину…»

Мы с Вами, Серкидон, не сорвём все покровы над тайной зарождения любви. Но, может быть, перевирая… пардон перебирая варианты сближений, найдём нечто такое, что благотворно подействует на Вас.

Итак, ищем Ваш способ влюбления. Вашу чувственную версию.

Я предлагаю, Вы выбираете! Выбирай коня любого! Как сказано не помню где, но, скорее всего, у Ершова. Ваша задача выбрать для себя подходящую версию сближения. Пусть горбатенькую, как это было точно у Ершова, лишь бы помогла…

Ну так значит, играй горнист!..

Иногда любовь действительно «нагрянет, когда её совсем не ждёшь»161. Как гром среди ясного неба! Как ведро воды на голову! Как молния в дуб! Как ОМОН – носом в сырую землю! Как коршун – на кролика! Как гол в ворота любимой команды! Раз – и ты уже не такой как был минуту назад. И мысли твои не такие. И сознание поменялось полностью, как вода в аквариуме.

Иван Бунин более трёх десятилетий спустя, как вспыхнуло его первое чувство, задал себе вопрос: «И в кого вообще я так быстро влюбился?» И сам же отвечал:

«Конечно, во всё; в то молодое, женское, в чём я вдруг очутился; в туфельку хозяйки и в расшитые наряды этих девушек со всеми их лентами, бусами, круглыми руками и удлинённо округлыми коленями; во все эти просторные, невысокие провинциальные комнаты с окнами в солнечный сад…»

Окружающая атмосфера выступила в роли свиты и превратила обычную девушку в королеву, а уже потом, когда ангелы ударили по огниву, что-то изменить было уже невозможно.

Бывает тот, кому влюбиться суждено, испытывает предчувственную истому. В душе витают предчувствия: «Что-то со мной произойдёт. Скоро что-то случится».

Почему так? Или: Эрот давит тяжёлым взглядом, потрескивает тело его лука. Или: бабочка подлетела, готовится сесть на плечо, и шелест её крылышек то ли мнится, то ли присутствует въяве. Или: сосуд уже наполнен, капанье прекратилось, и приговорённый к любви настораживается от наступившей тишины…

Так или не так, но в случайном разговоре вдруг называют имя незнакомца, который только приехал, только обозначился и сейчас зайдёт на минутку, а сердце уже начинает подрагивать.

И вот ОН заходит, встречаются взгляды, ангелы на небе бьют кремнем о большое огниво, долетевшая до земли искра освещает лица избранных, и души их вдрагивают…

Вот тут, проницательный Серкидон, Вы сразу догадались, зачем мы так долго разбирали пассионарность – романтическую научную версию сына двух поэтов. Всё для того, чтобы определить любовь как одновременный пассионарный толчок в душах мужчины и женщины.

Большая подмога для любви, если души – родственные…

А, кстати говоря, Вы знаете, что такое родственные души? На чём основано это родство? Ваш не отягощённый интеллектом ровесник скажет: «Это когда два пацана болеют за одну футбольную команду, курят одну сигарету на двоих, пьют пиво из одной бутылки и любят одну и ту же чувиху».

Такое родство на уровне плинтуса человеческого общежития. Потолок духовного родства в словах Эпикура, обращённых к товарищу по учёным занятиям: «Это я говорю для тебя, а не для толпы: ведь каждый из нас для другого стОит битком набитого театра».

Ироничный взгляд на затронутую нами тему родства в трогательном рассказе О” Генри162, который так и называется – «Родственные души». Героев сблизила одна болезнь, одна напасть. Они встретились при обстоятельствах, не слишком располагающих к рождению симпатии, но тем не менее познакомились, а потом и подружились.

Моя версия о родственных душах и о любви. Рискну предположить, что любовь легче возникает между людьми с одинаковым цветом ауры.

Аура – это свечение, эманация души. Его создают аурические тела человека: физическое, эфирное, астральное, ментальное, духовное. Для ясновидящих аура – некий овал, окружающий человека. Сейчас редко бывает так, чтобы человек был и ясновидящим, и не жуликом, а вот пройдёт два-три десятка лет, и, я уверен, анализ ауры станет уделом многих. Людей будут читать по аурическим телам, как книги.

Представим себе отрывок из разговора молодых людей будущего:

«Да, Феофан, ты прав, век мне в портале не бывать, если ты не прав. Тело у неё шикарное… С таким астральным телом дух захватит и унесёт так, что не скоро он домой вернётся… Но посмотри, какой потенциал у ментального тела! Это же демиург какой-то, да простит меня Вселенский Вседержитель. Перспективы у неё потрясающи. Это сейчас мы с ней равны, а через десяток лет она опередит меня на сто пятьдесят пунктов и заскучает… И что мы будем делать, Феофанушка? Мы не сможем ей соответствовать даже сложенные вдвоём. Нет, давай листай звёздный сайт дальше, поищем землянку попроще. Пусть у неё не будет такой умопомрачительной ярко-пурпурной ауры, пусть будет бледно-жёлтая, зато покой на сто световых лет вперёд…»

Похвальная рассудительность. Именно её-то и не хватило Алексею Вронскому, когда он решился на связь с Анной Аркадьевной.

Кстати сказать, ауру свою можно сфотографировать. Вы знаете цвет своей ауры? А вот и напрасно, упускаете прекрасную тему для бесед с девушками. У меня была раньше зелёная, могла уже и полинять, и поблекнуть.

Аура может быть разных цветов: диапазон – от красного до фиолетового. С начала семидесятых годов прошлого века стали приходить в наш несовершенный мир дети-индиго.

Чудо-детишки названы по цвету ауры, которая у них тёмно-синяя. Это цвет духовного совершенства. Детишки объявлены надеждой и спасением человечества. Коллективный Иисус Христос. Хотя позвольте мне выразить своё скромное мнение: ничто не сможет спасти человечество, пока оно само не сделает шаги к спасению. Пока шаги делаются к разобщению, к обогащению единиц, к развращению масс…

Аура не бывает чёрного цвета, даже у злодеев. Черный цвет ауры это метафора. Сегодня мы уже разок упоминали О” Генри, но ведь это безумно мало для такого замечательного писателя, и если, Серкидон, Вы не читали его рассказов, я Вам искренне завидую. Впереди у Вас столько радостных открытий.

Цитата из рассказа «Дороги, которые мы выбираем»: «А если хочешь стреляй – стреляй, чёрная душа, стреляй, тарантул!»

И Акула Додсон убивает подельника, честного грабителя, товарища по профессии. Убивает, а потом бурчит, успокаивая остаток совести, мол, Боливар не выдержит двоих…

Если встречаются мужчина и женщина с одним цветом ауры, вероятность возникновения светлого чувства между ними возрастает многократно. А уж когда они влюбятся да за руки возьмутся – светоносность аур усиливается многократно, и волшебное свечение видят уже не только ясновидящие, но многие. Смотрят и завидуют. Кто белой, кто чёрной завистью.

А влюблённые? Что испытывают в этот момент они? Значительный, словами неописуемый духовный подъём, расставаться с которым ох как не хочется. Хочется смотреть и смотреть в глаза любимого человека, находясь с ним рядом, согревая его руки своими. Как же верно определила Марина Ивановна любовь: «Или просто рук не разнимут двое…»163

Больше и прибавить нечего.

Жму Вашу несогретую руку, и до следующего письма.

-31-

Пpиветствую Вас, Сеpкидон!

В моей библиотеке на отдельной полке стоят книги о любви, среди которых – «Наука любви», «Искусство любви», «Таинства любви». Названия книг подводят нас к тому, что любовь – чувство и влекущее, и мистическое – требует изучения и самоучек не потерпит. С кондачка да на арапа любить не получиться.

Не надо учить любить гениев, но гений любви – один на миллион. Остальных нужно отправлять по наступлению возраста Джульетты164 в Школу Любви и учить. Так в музыкальных школах учат музыке. Так в шахматных кружках и секциях учат искусству древней игры. Разница лишь в том, что юные музыканты сначала изучают гаммы, юным шахматистам показывают простые позиции, объясняют, как ходят пешки и фигуры. В любви же фигуры и ходят, и ходят, и не достать, не потрогать?! А мама юношу пугает: «Тронул фигуру – женись!»

Начинающие влюблённые сразу начинают со сложностей, потому что в любви нет ни примитива, ни простых позиций, ни поддавков. Сразу всё по-взрослому, с полной ответственностью за ошибку. С первого раза и с первого опыта можно испортить себе всю жизнь, а это гораздо хуже, чем взять не ту ноту или взяться не за ту пешку…

Впрочем, есть люди, которых сколько в Школе Любви не учи, они к любви человеческой и страстной не способные. Не на всякое плечо садится трепетная бабочка, не в каждой руке хворостинка превращается в алмазную веточку. Если нет в человеке Божьей искpы, то и не разгорится в душе его пламя любви.

Помните Билла, который утверждал, что любовь – это происки русских? По молодости это, по невежеству. И очень по-американски: как что, так сразу – русские. Не русские, поднимай выше – ангелы виноваты. Не подсуетились, не грохнули по огниву, и не осветилось ещё лицо Мэри неземным светом. А вот как спохватятся да как грохнут, посмотрим, что тогда запоёт Билл Неверящий в Любовь. Не иначе – серенаду. Не Мэри, а Мари Эбнер-Эшенбах165 предупреждала: «В ревматизм и в настоящую любовь не верят до первого приступа».

У Билла и то и другое впереди. Будем надеяться, что он перенесёт обе эти напасти с достоинством…

А мы с Вами, Серкидон, продолжим разговор о том, что сближает мужчину и женщину. Помните Василий Розанов писал о любви Ивана Сергеевича Тургенева к певице Виардо: «Чувство Тургенева вспыхнуло к лицу, глазам, волосам, голосу, манерам, улыбке, фигуре, корпусу, к крови и нервам… к цвету и запаху её».

Такие тотальные случаи мы рассматривать не будем, за большими художниками, за гениями любви разве угонишься? Они живут и любят по своим законам. Наш разговор о том, что случается с теми людьми, что особыми талантами не отмечены, с теми, что находятся рядом с нами в большом количестве…

Мужчины выходят на улицу, заходят в автобусы, магазины, метро, культурные, культовые заведения. Там они встречаются с женщинами, и, бывает, взгляд мужчины, смотрящего на женщину, локализуется, сжимается и превращается в солнечного зайчика. И высвечивает нечто одно. Что-то одно заветное в женском образе, приготовленное только для него. Внимание мужчины в данном случае направляет (знакомьтесь!) геном. Генами, как помнится, называют материальные носители наследственности, а вот совокупность генов в одинарном наборе хромосом называют генОм. Напишем его уважительно с большой буквы – Геном.

В гипотетической Школе Любви наш Геном подсказчик с первой парты. Предположим, Вы, Серкидон, у доски с указкой, а строгий учитель Судьба спрашивает: «Ну чего надумал?», а перед Вами девушки, девушки, девушки… Какую выбрать? Вот тут-то и шепчет еле слышно Геном: «Серкидон! Не будь олухом, не пялься на эту жердь, это вешалка для платья, а рядом с ней кукла Барби для олигархов, посмотри вот там в сторонке, самая крайняя девчушка, платьице в горошек, а сама конопатенькая. Бери её, а лучше хватай эту девчушку, пока ждёт…» – «А зачем мне конопатенькая? – перебьёте Вы. – Хочу гладенькую, беленькую…» – «Зачем нам гладенькая, – гнёт свою линию хитрец. – Взгляду зацепиться не за что, а ты посмотри, какие конопушки! А главное, хорошо будет с ней, и спокойно, и сладко, и уютно, и детишки у вас будут здоровенькие, крепенькие, как молодые огурчики, только рыжие…»