Чудовище о семи головах. Голова первая. Советник

Они бежали долго. Сначала мимо пустырей, где убежища Повстанцев, а потом оказались на улицах, где жили самые бедные жители города. Эти районы не сильно отличались от пустырей – полуразрушенные и полупустые дома. Хотя запах был другой. Если в районах Повстанцев пахло дерзостью и надеждой, то здесь ощущался запах гниения.

Щенок целенаправленно побежал к одному заброшенному дому. Даниил и Мак поспешили следом.

В просторном помещении внутри они нашли узника. Он жался к стене и рычал, и, казалось, хотел причинить себе боль – причинить физическую боль, чтобы заглушить душевную.

Даниил смотрел на узника и чувствовал кожей исходящий от него страх – животный, всепоглощающий, лишающий разума.

Узник услышал их шаги и посмотрел Даниилу в глаза. В них уже ничего человеческого не было – затравленный зверь. На секунду юноше показалось, что узник сейчас набросится на него и разорвет, но тот рванул в сторону через пустой дверной проем в соседнюю комнату.

Дернувшись за ним туда, через десять секунд они услышали удар и треск.

Вбежали в комнату и остолбенели от страшной картины. Узник на полном ходу напоролся на торчащий в стене крюк и по инерции ударился головой так, что свернул себе шею.

И хотя фактически узник был к ним спиной, Даниил видел его глаза. Видел, как из глаз узника потихоньку уходит жизнь. Проклинал себя за то, что оставил дверь открытой и Чудовище за то, что оно делает с людьми. Изо рта и раны на теле узника обильно текла кровь, спасти его было невозможно.

Даниил рухнул на колени. Зашептал: «Зачем же ты так? Я ведь мог тебе помочь. Хотел спасти». Юношу трясло.

– Мы должны унести его отсюда. Из соображений безопасности нельзя, чтобы его здесь нашли – сказал Мак, осматриваясь вокруг.

– Необходимо похоронить его по-человечески – прошептал Даниил.

Мак притащил из соседней комнаты носилки, в которых строители таскают песок. Даниил скинул с себя накидку. Они осторожно сняли тело узника с крюка, обернули в накидку, уложили на носилки, придав правильное положение голове. Вытерли кровь с земли, засыпали пятна песком. Вышли, осторожно держа носилки. Впереди бежал Щенок, указывая безопасный путь.

– Мак – позвал растерянный Даниил. – Я не могу понять, почему он это сделал? Может быть, ты знаешь?

– Конкретной причины я не знаю – в задумчивости ответил Мак. – Внутри каждого человека есть «стержень». Для кого-то это именно Сила Духа, а вообще в основе «стержня» могут быть самые разные факторы – Вера, Цель, Любовь к особенному человеку или детям. Что-то такое сокровенное. И если рушится, перестает существовать это главное, человек теряет себя. Подобное почти всегда означает крушение всего. В такой ситуации исцеление маловероятно и смерть является благом – закончил он.

– Я не верю в то, что в какой-либо ситуации смерть является благом. Понимаешь, ведь в нашей борьбе с Советником мы эту душу проиграли ему.

– Не принимай все близко к сердцу – порекомендовал Мак. – Ты, конечно, прав, но есть такая реальность, как свобода выбора. И если кто-то не хочет спасения, ты его не спасешь, чтобы ты не придумывал, что бы ты ни пытался сделать. Просто прими это.

– Сложно понять и невозможно принять – ответил Даниил. – Но видимо придется.

Тем временем они добрались до своего дома. На улице опустили носилки. Мак ушел за Врачом, а Даниил присел на скамеечку неподалеку от двери в дом. Щенок лег у ног хозяина.

Юношу мутило и очень сильно хотелось курить. Он пожалел, что сейчас у него нет сигары, которую ранее предлагал ему Дож. Но уже через секунду Даниил отругал себя за это желание. Встал, подошел к находящейся неподалеку колонке с водой, опустился перед ней на колени. Юноша долго пил, умылся, облил всего себя водой. Стало легче, и Даниил вернулся на скамеечку. Щенок ткнулся носом хозяину в руку, и юноша смог отвлечься.

На улицу выходили разные Повстанцы. Некоторые смотрели на носилки, потом на Даниила, и, ничего не говоря, возвращались в дом. Другие подходили к нему, здоровались, перебрасывались парой слов, курили и тоже возвращались в дом.

А потом к юноше подошли Мак с Врачом.

– Пора кремировать его – сообщил Мак.

Они зашли в дом, а Даниил так и остался сидеть на скамеечке перед домом. К нему вышла та самая девушка, которую качественно прячут – Лара. Присела на скамеечку рядом с юношей, с минуту смотрела на носилки в полном молчании.

Потом девушка подошла к носилкам, опустилась на колени, одернула накидку и стала что-то шептать над мертвым телом бывшего узника.

Минуты три она что-то тихонько произносила заклинания, потом поправила накидку, встала и вернулась в дом.

Из дома стали выходить мужчины. Двое Повстанцев подхватили носилки. В руках у Врача был графин с какой-то жидкостью. Мак кивнул Даниилу: «Пойдем!». Юноша присоединился к процессии. Возглавляла процессию Лара.

Они прошли несколько домов и остановились по сигналу девушки. Она внимательно посмотрела на Мака. Он кивнул и сделал несколько жестов Повстанцам.

По этому сигналу двое мужчин, у которых в руках были носилки, отнесли и положили их на середину простирающегося перед ними пустыря. Другие повстанцы обложили носилки камнями. Потом Врач вылил на туда содержимое графина.

– Спи спокойно, друг наш. Теперь душа твоя свободна – прошептал Мак и поджог носилки.

Взметнулось пламя. Даниил вздрогнул. Несколько секунд он смотрел на пламя, а потом перевел взгляд на лица повстанцев.

Девушка прислонилась к Маку, а он обнял ее за плечи. Лица людей были внимательными, спокойными, решительными. Это были сильные люди, всегда готовые к опасности, смирившие свои земные страсти, готовые отдать жизнь за свою Правду и свою Веру. Они принимали смерть и знали ценность человеческой жизни и свободы, и сейчас они в молчании прощались с человеком, который сопротивлялся влиянию Чудовища до последней секунды.

Так они все и стояли в царственном молчании, пока огонь не погас.

Невидимка почувствовал, что небольшая струйка энергии покидает его. Втянув воздух, он понял, что это узник. Глаза Невидимки сверкнули. «Так я и знал» – весело пробормотал он.

Будучи владельцем Души Узника, Невидимка знал, что Узник не погиб, когда сгорели виселицы. Предположил, что и этот мальчишка Даниил жив, но никому не стал рассказывать. Решил сначала убедиться в своей правоте.

Невидимка просто шел на запах отчаяния, исходящий от узника. Этот запах был самым большим лакомством, удовольствием для Невидимки. Чем ближе он был к узнику, тем сильнее был запах страха.

Запах привел Невидимку к заброшенному дому на пустыре бедняков. Он вошел в дом и увидел узника. Тот сидел на лавке и что-то бормотал – то ли молился, то ли пытался собрать мозги в кучку и решить, что делать дальше.

Невидимка засмеялся. Узник в ужасе посмотрел на него. Собрав последние силы, узник хотел крикнуть: «Не подходи ко мне», но только открыл рот и захлебнулся в собственном ужасе. Невидимка подошел, присел рядом и, ничего не говоря, просто смотрел в глаза, выпивая из глаз Узника остатки души и человечности. Так бы и убил, если бы не лай на улице.

Он встал и отошел к стене, что рядом с дверью. Узник вскочил с лавки и прижался к стене напротив. В это время в дом вошли Мак и Даниил. Они не заметили Невидимку, но он их видел. Он удовлетворенно улыбнулся, и контрольно-убийственным взглядом посмотрел узнику в глаза. Именно от этого взгляда и осознания неизбежности того, что скоро произойдет, Узник и рванул в другую комнату. Невидимка не пошел следом, но остался и наблюдал, увидел, как мужчины вынесли тело узника.

Он последовал за ними. Он был с ними до конца, пока узника не кремировали. С огромным удовольствием осматривал Лару, желая получить ее в свои сети отчаяния и лени. Теперь Невидимка знал, где живут Повстанцы, и мог привести сюда остальных из Семёрки. Но ему не хотелось делиться, особенно Даниилом и девушкой. И Невидимка выбрал ни с кем не делиться. Он решил, что будет приходить сюда, незаметно ото всех, пока не найдет слабину в Ларе и Данииле и не узнает про планы Повстанцев. А потом, когда планы станут известны, а лакомые кусочки в его власти, можно будет рассказать все Советнику.

Невидимка улыбался этим своим мыслям, радостный и довольный, уходя с этого места от Повстанцев. Они так легко провели всех этих людей, внушив, что Советник среди них главный. Невидимка признавал, что Советник отлично играет свою роль. Сам Невидимка тоже иногда хотел быть главным, но, как и Советник признавал того, кто действительно был лидером в Семерке.

10. Тем временем в жизни Елизаветы

Елизавета глубоко вздохнула. Эти зеркала! Была в них какая-то странная фальшь…

Их было семь – этих зеркал. Елизавета по-прежнему бродила меж ними, но они больше ее не радовали. Чего-то бесконечно важного не было в них. Хотелось расколотить эти зеркала.

Девушка нащупала в кармане маленький металлический шарик. Почему-то он в ее руке запульсировал. Других подходящих предметов не было. Она подошла к одному из зеркал, и ударила шариком по стеклу. Моментально по нему пошли трещины. Елизавета ударила еще раз, и стекло с легким звоном осыпалось к ее ногам.

Девушка тяжело задышала и подошла к следующему зеркалу. У нее хватило сил и решимости расколотить все семь зеркал. С каждым новым ударом она все тяжелее дышала. После седьмого зеркала Елизавете реально стало не хватать воздуха. Она закрыла глаза и присела, прислонившись к стене. В ладони она сжимала металлический шарик. Девушка почувствовала, как из шарика в ее тело проникает тепло и погрузилась в сон.

А как все начиналось…

Первые два года жизни были практически безоблачными. Елизавета была желанным и любимым ребенком, но хрупкой и болезненной. Родители девочки – тогда в титулах наследник Мэтью и его избранница Элла души в ребенке не чаяли. Но воспитанием внучки фактически занималась бабушка Королева Людвига. Ох, и суровая была женщина. Людвига была высокой и худой, всегда следила за своей внешностью, но была суровее, чем хотела. Елизавета мечтала увидеть на лице бабушки улыбку, но Людвига всегда была собранной и серьезной. Когда она впервые увидела ребенка, нахмурилась и строго посмотрела на сына и его жену.

– Девочка! Не мальчик! Вы хоть понимаете, как ей тяжело придется по жизни?!

Мэтью дерзко вскинул голову.

– Она справится. Вы же справились, Матушка.

– Молчать. Ты не знаешь, чего мне это стоило. Мог бы постараться сделать сына. А раз нет…

Людвига фактически забрала девочку у родителей. По ее приказу детская кроватка была установлена в ее спальне (когда Елизавете исполнилось два года), и Мэтью с Эллой туда не пускали. Малышка Елизавета часто плакала, хотела к родителям, но Людвига не обращала на это внимания. Элла ходила в спальне из угла в угол, яростно смотрела на мужа, но он ничего не делал.

– Я не могу, и не буду перечить Матушке. Таковы законы, ты же знаешь.

И Элле пришлось смириться.

Людвига воспитывала малышку Елизавету так же, как была воспитана сама. Никаких слез, нытья и любых проявлений чувств. Эмоции для слабаков, а настоящая леди обязана была скрывать, что у нее на сердце и всегда улыбаться. Однажды, когда Елизавета подросла, она осмелилась спросить у бабушки, почему так, и даже получила ответ.

– Ты – девочка, твои эмоции никому не нужны и не интересны, кроме тех, кто захочет использовать против тебя эту слабость. Никогда и никому не показывай свои слабости.

Елизавета очень хорошо запомнила этот урок и больше никогда и ни с кем не говорила о своих чувствах.

Надо отдать ей должное – Людвига очень хорошо заботилась о девочке. Правила жизни с ней были строги и непреклонны. Программа воспитания, использованная королевой, была очень древней и основывалась на четырех ценностях.

Первая и основная ценность – правильное поведение. Помимо сокрытия эмоций важнейшим элементом достойного поведения считалась покорность. Людвига объяснила внучке, что за нее всегда в обществе сначала будет говорить отец, а потом муж. Будучи тогда еще маленькой, Елизавета осмелилась спросить:

– А как же ты, бабушка? Ты же стала правительницей и можешь самостоятельно принимать все решения. Почему я так не могу?

– Не было достойного мужчины королевских кровей. В те годы была разобщенность между королевскими семьями, и моему отцу не удалось найти подходящего мужа мне, пока я была Наследницей. Поэтому я и стала главной, а уже потом встретила твоего дедушку. Это очень тяжело, и я не хочу тебе такой доли. Моя жизнь постоянно подвергалась опасности, так как среди великих домов считалось недопустимым девочка на троне. Главы соседних королевств регулярно пытались меня свергнуть, пока не появился твой дедушка, и мы не поженились. Сейчас, слава Великим Небесам, нет разобщенности, и мы сумеем найти тебе достойного мужа, который позаботится о тебе и Солвендо. А тебе нужно проявлять покорность сначала к решениям отца, а потом к решениям мужа. Потому что ты – девочка. И точка. Больше не спрашивай меня об этом. Этот вопрос не обсуждается.

Елизавета хотела возразить своей бабушке, но посмотрела в глаза Людвиге и промолчала. Вечером, уже в своей комнате, девочка подошла к зеркалу, и ожесточенно сказала:

– Настанет день, когда я устану бояться. И в этот день все начнут бояться меня.

В тот день ее впервые посетил представитель Чудовища. Это была Охотница. Елизавета сидела за своим зеркальным рабочим столиком и заполняла свой девчоночий дневник.

Охотница появилась внезапно в зеркале, но Елизавета даже не вздрогнула.

– Кто ты? – нахмурившись, спросила девочка.

– Твоя подруга.

– У меня нет подруг. И мне не разрешают пускать в комнату посторонних. Тебе лучше уйти.

Охотница присела на край кровати Елизаветы.

– Я пришла сюда, чтобы стать твоей подругой, и я не уйду, пока этого не произойдёт. Я нужна тебе, ведь я понимаю тебя, как никто другой.

Охотница разлеглась на кровати, призывно смотря на Елизавету. Девочка повернулась к Охотнице, внимательно на нее смотрела, но подходить не торопилась.

– А с чего это ты вдруг решила стать моей подругой?

– Потому что мы с тобой похожи. В моем мире, как и в твоём, всем заправляют мужчины, а женщины находятся на вторых ролях. Но это не правильно, и объединившись, мы сможем это изменить.

– Моя бабушка и все остальные считают, что власть мужчин – это правильно. Почему ты говоришь иначе?

Охотница усмехнулась.

– Это не мнение. Это просто правда. На самом деле не мужчины управляют женщинами, а женщины – мужчинами. И ты легко догадаешься с помощью чего.

Охотница поддалась вперед и глаза ее засверкали. Елизавета почувствовала себя неуютно, в горле у девочки пересохло.

– Какая мерзость – пробормотала она.

– Ну да, ты пока ещё маленькая, чтобы оценить всю мощь этого волшебства. Я вернусь, когда ты будешь готова.

Елизавета хотела спросить, когда это произойдет, но Охотница уже исчезла. С тех пор она иногда вспоминала Охотницу, одновременно желала и боялась новой встречи. Девочка никому не рассказала об этом знакомстве.

У Королевы Людвиги был приступ древней болезни, который серьезно пошатнул ее здоровье. Елизавета решила не расстраивать бабушку, и училась прилежно, не спорила ни с чем, молчала и была покорной.

Второй ценностью в воспитании ребенка Людвига называла внешность. Елизавета была очень стройной и гибкой. В три года она великолепно плавала, с пяти превосходно стояла на коньках, с семи грациозно танцевала. Девочка всегда тщательно следила за своей внешностью, опасаясь даже не гнева или порки, а всего лишь приподнятой брови. Никогда она не выходила из комнаты неприбранной.

Третья ценность – знания и умения, необходимые для девочки в семейной жизни. С семи лет Елизавету отселили в отдельную комнату, и она сама несла ответственность за порядок и свои вещи. Девочку обучали ведению домашнего хозяйства, как будто она была не из семьи Солвендо, а готовилась стать служанкой в богатом доме. Особенно Елизавете понравилось готовить. Она варила отвары бабушке и шептала над ними, отчего Людвиге становилось лучше. Помимо этого Елизавета была обучена языкам соседних королевств, тонкостям этикета и правилам поведения в обществе, а также всем остальным вещам, которые должна знать девочка. Она очень любила читать и освоила всю домашнюю библиотеку – более тысячи ценных томов книг на разные темы.

Четвертая ценность – здоровье. Елизавете очень редко перепадал кусочек сладкого, и только в обход приказа бабушки. Режим дня девочки был расписан поминутно. За ней постоянно ходил секретарь, контролировал и направлял каждый шаг.

Однажды Людвига обнаружила, что девочка прячет в своей комнате кусочек шоколадного пирога. Наказание было очень жестоким. Девочку вывели перед всеми, заставили сказать, в чем ее вина, и выбросить этот пирог в миску к свиньям. Потом Людвига самолично выпорола ребенка и неделю с ней не разговаривала. Елизавета неделю помогала на тяжелых работах на кухне, потом с плачем пришла к бабушке и поклялась, что никогда так больше не поступит. Девочка заслужила прощение, и действительно никогда так больше не поступала. Между Елизаветой и ее бабушкой возник формальный мир, но сердце девочки ожесточилось.

Так и жила Елизавета, смирившись с ролью будущей жены, но мечтая сама возглавить Солвендо.

Когда девочке исполнилось 10 лет, ее бабушка умерла, и правителем стал ее отец. Перед смертью бабушки Елизавета пообещала Людвиге, что будет следовать избранному для нее пути, но в душе хотела иного. Она никогда и ни с кем не говорила о своих мечтах.

На это ее и поймал Советник. Он пришел к Елизавете в день ее тринадцатилетия. Наобещал, что, если девочка пойдет за ним, он одарит ее величием и властью. Она сначала не поверила.

– Нет ничего, что неподвластно мне, ведь я мужчина.

Услышав это, Елизавета в очередной раз вспомнила про Охотницу и рассмеялась. Она не знала, что эта фраза была частью плана Чудовища.

– Я дам тебе время подумать, но не очень много – сказал Советник и исчез.

Охотница появилась почти сразу. Она посчитала девочку уже готовой – месячные и истории о романтической любви сделали свое дело.

Елизавета рассказала Охотнице про Советника.

– Он, правда, может мне дать то, что обещал?

– Ты думаешь, он захочет поделиться с тобой властью? Он же мужчина, и в его представлении ты всего лишь инструмент. Слушайся меня, и только тогда все получится. Я дам тебе возможность повелевать мужчинами, а через них – всем миром.

У Елизаветы еще остались сомнения, но она не видела для себя выбора. Охотница стала учить ее. После знакомства и общения с Даниилом, девочке стало еще тяжелее. Мальчик добрый, но она чувствовала его слабость и нежелание быть правителем.

«Почему я должна подчиняться тому, кто слабее, только потому что он – мужчина?» – спрашивала себя девочка, и не находила ответа.

– Ты не должна – объяснила Охотница, когда Елизавета решила поговорить об этом. – Это просто большая ложь, придуманная, чтобы укротить женщин. Ведь, если бы правили женщины, не было бы войн, воровства и многого другого. Женщины сами по себе на это не способны, а, если и делают что-то подобное, то только под негативным влиянием мужчин. Если ты согласна, я расскажу тебе, как это можно изменить.

Девочка задумалась. У нее были благие намерения. Она хотела улучшить жизнь в Солвендо, и сделать это от своего имени, а не будучи женой правителя. Но у нее не было причин доверять Охотнице. Как не было и выбора, поэтому Елизавета согласилась на план Охотницы.

– Тебе нужно продолжать делать вид, что все в порядке, и что ты играешь по их правилам. Я скажу, как тебе себя вести, чтобы мальчик влюбился в тебя и был на крючке. А потом, когда настанет определенный день, я тебя заберу и спрячу. Без твоего присутствия объединения земель и уж тем более свадьбы не будет. Он будет тебя искать, и влюбится окончательно. Ты сможешь диктовать любые условия.

– Это нечестно. Я не могу так поступить – воскликнула Елизавета.

Охотница была непреклонна.

– Нечестно – это отбирать у тебя то, что твое по праву, только потому, что ты девочка. И это единственный способ для тебя получить то, что ты хочешь. Но, если ты против, я не буду тебя заставлять. Тебе нужно принять решение.

– Хорошо, я согласна на твои условия – с сомнением в голосе, но решимостью во взгляде ответила девочка. Охотница победно улыбнулась.

Они еще немного поболтали о пустяках. Когда Охотница ушла, Елизавета растерянно посмотрела в зеркало и пробормотала:

– Я обязательно придумаю другой план, чтобы все было справедливо и честно. А пока пусть будет так.

Сначала у Елизаветы был энтузиазм. Но время шло. Помимо Охотницы у девочки не было никого, с кем она могла бы обсудить эту ситуацию. Елизавета не смогла сама ничего придумать, поэтому и оставила все как есть.

Иногда девочку посещали и другие представители Семерки. Невидимка отваживал ее от мысли, что могут быть другие варианты. «Родители тебя никогда не поймут и не поддержат. Мальчишка всегда будет главным над тобой. Кроме нас у тебя никого нет. Без нас ты слаба». Она верила, и поэтому ничего не предпринимала. Елизавета ходила по дворцу, как сомнамбула, словно все время была во сне, не проявляя никакой активности, и лишь реагируя на требования кого-то из семьи или представителей Семерки. Она была идеально покорной для других и почти мертвой для себя.

Охотница научила девочку краситься. Для Елизаветы это была единственная возможность выразить свой протест против всего, поэтому одевалась она вызывающе. Конечно на официальных деловых мероприятиях она соблюдала дресс-код, как того требовала та же Охотница, но в остальном девочка вела себя по своим собственным правилам, шокируя всех.

Королева Элла хмурилась, когда наблюдала взросление дочери. Она несколько раз пыталась заговорить с Елизаветой. Девочка смотрела на маму потухшим взором и повторяла, как заклинание: «Быть покорной и никаких эмоций».

– Со мной ты можешь быть откровенной и поделиться тем, что у тебя на сердце – растерянно пробормотала Элла.

Несколько секунд Елизавета внимательно смотрела на маму, а потом качнула головой.

– Я не хочу тебе создавать проблем, мама. Я вижу, что у тебя и так много забот.

– Моя главная забота – это ты.

Женщина хотела обнять дочь, но Елизавета резко отвернулась, а потом и вовсе убежала. Сердце девочки кричало «Спасите меня», но никто ее не слышал.

Элла стала надеяться, что все пройдет как-нибудь само собой. Отец Елизаветы Мэтью в упор не видел никакой проблемы. Девочка стала заедать свои страдания сладким под заботливым руководством Потребителя, и только контроль со стороны Охотницы помог ей сохранить стройность фигуры.

Елизавета этого не знала, но Охотница из-за нее даже спорила с другими из Семерки.

– Она моя, мальчики – заявила Охотница. – Тебе, Невидимка, нельзя снижать ее самооценку, а тебе, Потребитель, заставлять ее хвататься за еду, как за спасение. Вы все можете продолжать свое влияние, но прошу вас не переусердствовать. Иначе она потеряет свое женское естество, а я вместе с ней часть своей силы.

И мальчики обещали.

Елизавете жить стало полегче, но двойная жизнь на этом не прекратилась. С каждым годом она все больше старалась соответствовать ожиданиям окружающих и поддерживать образ невесты будущего наследника, чтобы не вызывать подозрений. А вечерами в свой дневник она записывала свои истинные чувства, которыми была обуреваема, и в которых никому не могла признаться.

На смену романтическим фантазиям пришли эротические. «Даниил такой красавчик, хоть и слабоват духом. Хочу его губы на своем теле».

Пришла жажда власти и богатства. «Солвендо больше и богаче, чем Корректион. Мы объединим наши королевства, но управлять буду я. А он будет рисовать мои портреты и сидеть у моих ног».

Пришли гнев и зависть – в легкой форме. «Хорошо мужчинам. Они по праву своего рождения имеют власть, даже если ничего из себя не представляют. Но я не позволю им обижать женщин».

Все эти мысли, а также противоречия самооценки и любовь к сладкому, бередили душу девочки. Елизавета не была злой. Она видела проблемы Солвендо и действительно хотела их решить. Девочка с удовольствием и радостью обсуждала с Даниилом планы на жизнь, действительно рассчитывая на счастливое будущее.

Однажды на ней пришли. Вместе с Охотницей был Невидимка. Он добродушно улыбнулся Елизавете.

– Я здесь, чтобы помочь вам, девочки. Вы здесь главные – сразу же заверил Невидимка.

Девочка вопросительно посмотрела на Охотницу, а та лишь загадочно улыбнулась.

– Пойдём.

Невидимка подошел к Елизавете и положил руку на ее плечо. У девочки от этого случились галлюцинации. Ей казалось, что она идет по красной дорожке к трону на коронацию. Елизавета улыбалась.

Они вышли во двор. Там были и остальные. Девочке казалось, что это придворные, которые пришли, чтобы поклониться ей и признать ее коронацию. Семёрка пустила Елизавету в круг, встали со всех сторон от нее и в едином порыве произнесли заклинание. Блеснул свет, и явилось Чудовище о семи головах. Всего секунд десять было Чудовище на заднем дворе дворца, а потом пропало. Но этого хватило видевшему все плотнику, чтобы сойти с ума.