Лестница в небо, или Рассказ очевидца

За моей спиной, дыша мне в затылок, Сапог обреченно произнес:

– Теперь мне конец!..

Когда в палате все успокоилось, а больные приняли лекарства, Катя подошла к Сапогу и сообщила просьбу Игоря.

– Какой еще Игорь? – Спросил тот, пряча разбитое лицо.

– Ах, Гарик?! Да, да! – Сапог поднял голову, а Катя воскликнула:

– У вас кровь!

– Ничего страшного, заживет, – ответил Сапог.

– Здесь рассечение. Надо обработать рану.

Сапог немного поломался, но вскоре они отправились в процедурный кабинет, где Катя обработала ему рану и наложила повязку. Я не стал дожидаться конца операции и отправился к Игорю в палату. По пути я напугал санитарку, зацепив пустое ведро, а на лестничной площадке, удивил курильщиков, перевернув им банку с окурками.

В палате Игорь был один.

Он лежал на кровати под капельницей и тихо стонал. Его могучие тело было прикрыто простыней, а голова свисала с подушки.

– Это кто? – Спросил он, когда я влетел в палату. – Катя, это ты?

Когда ему ответила тишина он продолжил:

– Ну, вот и галлюцинации начались. Что дальше ожидать?

Он тяжело вздохнул, а в коридоре послышались шаги и уже через минуту в палату вошла Катя с Сапогом.

– Вот привела тебе товарища, как ты и просил, – с порога отчиталась она и проверила содержимое инъекции во флаконе.

– Спасибо, Катенька, – поблагодарил Игорь и попросил:

– Ты нас оставь ненадолго – нам поговорить надо.

– Да, пожалуйста. – Ответила она и обиженная вышла в коридор.

Сапог подсел к Игорю и сказал:

– Здравствуй, Игорь, это я – Сапог.

– Привет, – ответил ему Игорь и спросил:

– Сапог, тебя имя есть? Как тебя зовут?

– Саня я, Саша!

– Александр значит? Красиво! Что у тебя с лицом, Саша?

– Артур приходил, – ответил Сапог, поправляя повязку.

– Легко отделался. Могло быть и хуже…

– Да-а, – вздохнул Сапог и безнадежно махнул рукой.

Он поблагодарил Игоря за спасение, а тот ему ответил:

– Да, ты не спеши благодарить. Еще неизвестно, что лучше? Здесь у Артура на крючке или у Бога на небесах…

Сапог вздрогнул и его затрусило, как при лихорадке.

– Что же делать, Игорек? Как мне быть?

Ему было страшно представить, что ожидало его в дальнейшем. Трусость мешала ему принять правильное решение и он, вскочив с места, заходил по палате. Теперь я понимал, что страх и трусость – это не одно и тоже. И если страхом можно было управлять, то с трусостью справиться было невозможно. Трусость – один из страшных грехов, о котором говорил и сам Христос. Это уже был неизлечимый порок.

Его остановил Игорь и сказал:

– Ты не бегай, как ошпаренный, а послушай, что я тебе скажу.

Сапог взял себя в руки и подошел к Игорю.

– Я чего тебя позвал. Есть у меня для тебя предложение. Ты присядь и прикури мне сигарету, а то разговор у нас с тобой серьезный.

Сапог стал хлопать себя по карманам, а Игорь сказал:

– Там в тумбочки сигареты и зажигалка.

Прихватив пачку с куревом, Сапог не оставил без внимания и доллары, лежавшие рядом. Он визуально прикинул сумму и, цокнув языком, вернулся к своему спасителю.

– Тут такое дело, Саня, – начал Игорь, – надо должок отдать одному человеку, а то я, как видишь, не на шутку расхворался. У тебя я вижу дела обстоят не лучше. Так что давай поможем друг другу…

Игорь сделал глубокую затяжку и закашлялся.

– Тебе курить сейчас не надо, – посоветовал ему Сапог.

– Ладно! Ты слушай, что скажу. Поможешь мне – я помогу тебе.

Сапог погрузился в разговор, а Игорь продолжил:

– Линять тебе надо, Саша, и чем быстрей, тем лучше.

– Куда? У меня семья, квартира?..

– Я все продумал, – сказал Игорь, давясь дымом. – Сделаешь мое дело, мой братишка вывезет тебя на Украину. Он даст тебе жилье и поможет с работой. Начнешь новую жизнь, глядишь все и наладится.

Это твой шанс. А здесь Артур тебе жизни не даст. Решай сам!

– Я согласен! – Поспешил ответить Сапог. – Что делать надо?

– Это другой разговор! – Одобрил Игорь и отдал Сапогу сигарету.

– Завтра после обхода ты уйдешь из больницы.

– У меня выписка в пятницу, – поправил его Сапог.

– Ты уйдешь завтра, так как в пятницу тебя встретит Артур со своими друзьями! Ты меня понимаешь?

– Понятно, понятно, только ты не психуй Игорек.

– Завтра ты уходишь из больницы через черный ход, Катя тебе проводит. Сядешь в такси, которое тебя будет ожидать у входа и поедешь к маяку, где ты и отдашь сверток Цибе.

– Кому? – Воскликнул Сапог, и у него затряслись руки.

Дрожащим голосом он продолжил:

– Он меня ненавидит, он меня сразу убьет…

– Не убьет, – успокаивал его Игорь. – Я с ним договорился, а посылочка, которую ты ему передашь его задобрит, и если он и вспомнит о тебе, что маловероятно, то это будет очень, очень нескоро. Слушай дальше и не трясись ты так – смотреть противно, – сказал Игорь и сплюнул в сторону. – Потом заберешь семью и на вокзал. Билеты Толик сделает. А в Славянске тебя встретят и все устроят. Это мои проверенные друзья и я за них отвечаю. Устраивает такой вариант?

Игорь взглянул на Сапога и предупредил:

– Да, смотри сам не открывай посылку?

– Обижаешь, Гарик! Все сделаем в лучшем виде, – уверял Сапог, заметно повеселев. – А в посылке что? Деньги?

– Это не твое дело. Бери сверток, он там в тумбочке и уходи.

– Этот? – Спросил Сапог и показал небольшой сверток.

Игорь кивнул головой, а Сапог, прикинув вес, произнес:

– Тяжеленький, никак золотишко?

– Какой же ты догадливый, Саша, – вздохнул Игорь и попросил:

– Иди и позови мне медсестру – капельница закончилась…

Он положил голову на подушку и стал умащивать свое тело.

– Ты еще здесь? – Спросил он Сапога, замечая, как тот все еще крутился у тумбочки. – Тебе, что деньги нужны?

– А кому они не нужны? – Отозвался Сапог.

– Там баксы на тумбочке, возьми себе половину.

– Спасибо, Игорек. Здесь три штуки, я возьму полторы?

– Бери и позови мне Катю.

– Я пошел, я все сделаю, как ты сказал.

Дверь хлопнула, а Игорь произнес:

– Вот, хапуга, весь в гамне, а за шляпой тянется…

Я остался с Игорем и, заглянув ему в лицо, заметил, что глаза его были влажными. Этот большой и мужественный человек плакал.

– Господи, как же мне больно! Как больно!

Когда в палату зашла Катя, он замолчал.

– А накурили-то! Хоть бы фрамугу открыли.

– Да, я сейчас встану и открою, – пошутил Игорь.

– Ничего, придет время встанешь, – успокаивала Катя. – Ты мне скажи, чего ты сегодня такой колючий? Меня выгнал, мать обидел?

– Не мать она мне, – заявил Игорь и отвернулся к стене.

– Это как? Ты, что говоришь?

Катя присела на край кровати и спросила:

– Разве так можно о матери?

Игорь молчал, а мы ждали объяснения.

Собравшись с силами, он сказал:

– Ты думаешь я всегда был таким?

– Каким? Ты, о чем, Игорь?

– Да, вот таким – уркой неотесанным! У меня же, Катя, семья была. Жена красавица, сын! Вот ему скоро десять лет будет.

– Но причем тут мать? – Осторожно спросила Катя.

– Мать? – Переспросил он и замолчал.

Мы опять ожидали ответа, а Игорь вдруг попросил:

– Катя, сделай мне укол, а то что-то худо мне. И не обижайся на меня, пожалуйста. Ты же мой самый большой друг!

Катя улыбнулась ему и, потрогав его руку, сказала:

– Конечно, я твой друг, а укол мы сейчас организуем.

Она вышла из палаты, а я никак не мог разглядеть душу Игоря.

Я как-то по земному относился к этому парню и, наверное, поэтому третий глаз отказывался видеть его по-другому. Что-то в нем было знакомое мне, что-то близкое и родное.

В своих размышлениях я не замечал, что Игорь что-то шептал, глотая слезы. Он кусал себе губы и скрипел зубами. Я стал прислушиваться к его монологу и понял, что он разговаривает с Богом.

Вдруг он закрыл глаза и притих. Сизый туман опустился на его плечи и меня это насторожило. Я заглянул в его бледное лицо и заметил, как крупная слеза застыла на его щеке. В отчаянии я сильно ударил по тумбочке. Мое действие оказалось эффективным и от этого доллары слетели с тумбочки на пол, а ложка в стакане громко подпрыгнула, поменяв положение. Игорь вздрогнул и открыл глаза.

Пелена отступила, а он, отрывая голову от подушки, произнес:

– Это что такое, Катя?!

Она не заставила себя ждать и через минуту была у его кровати.

Увидев ее, Игорь ожил, и пошутил:

– Ну, тебя только за смертью посылать…

– Да, Машка в процедурной пристала, – оправдывалась Катя, – все расспрашивала, кто приходил, да, что за мужик в костюме?

– Молодая – скучно ей, – заключила она, а Игорь ухмыльнулся:

– А ты уже старая?

– Ну, и не девочка! Давай-ка, уколемся!..

После укола, Катя, заметив деньги на полу, спросила:

– А чего у тебя деньги разбросаны?

Она подняла деньги, а Игорь опять пошутил:

– Это я в магазин за пивом собрался.

– Очень смешно, – сказала Катя и спросила:

– Тебе не полегче?

– Нормально, – ответил он и застонал.

– Давай, я позову доктора, – предложила Катя, а Игорь заявил:

– Не уходи, я без тебя умру. Давай я расскажу тебе свою историю.

Катя согласилась и придвинула стул поближе к Игорю.

Он вздохнул и начал свой рассказ:

– Началось все это тридцать три года назад.

– Тебе тридцать три?

Игорь перевел дух и продолжил:

– Конечно же, она моя мать – биологическая мать. Но есть причины, которые ставят под сомнение причастность определенных женщин к этому святому званию. А теперь суди сама. В начале все в нашей семье было хорошо. Мать моя была красивой и доброй женщиной и любила меня. Одним словом все было, как у людей. Но вот однажды, когда я еще был совсем пацаном, я вбежал на кухню и увидел, как пьяный отец избивает мать. Я вцепился зубами в ногу отца, и он отступил. Драка была остановлена, а я был наказан матерью. Я не мог понять причину ее поступка, а ссоры участились. Я, как старший брат, уводил сестру во двор от пьяных родителей, а возвращались мы домой поздно, когда они спали или, успокоившись, выпивали мировую.

Но как-то, после очередной потасовки, мать вызвала милицию и отца забрали. Его осудили и дали два года. Я помню, как отец просил мать забрать заявление, но она была неумолима. Для меня это оставалось загадкой, так как считал, что она его любила. Как ни странно, но в ссорах слова любви я слышал чаще, чем матерную брань.

Отсутствие отца заметно отразилось на нашей жизни.

Мы стали плохо одеваться и кушать, а в нашем доме стали появляться незнакомые мужчины. Как-то я застал мать с одним из таких в постели. Это было так противно, что я неделю с ней не разговаривал. А мать все пила и пьяные оргии стали повторяться чаще. Много раз я порывался уйти из дома, но маленькая сестренка не позволяла мне это сделать. Я терпел и, наблюдая всю эту грязь, накапливал обиду на весь мир. Потом внезапно заболела сестра и умерла. Мне показалось, что моя жизнь остановилась. Я потерял всякий интерес и стал затворником. Во всем я винил мать. Я ненавидел ее всей своей детской душой. А она продолжала пить и, как мне казалось, больше обычного.

Через год вышел отец из тюрьмы. К моему удивлению это был совсем другой человек. Ни застолья, ни каких там разборок он не учинил, а когда пришел с кладбища то заявил матери, что смерть дочери он ей никогда не простит и, что жить с ней больше не будет. Он ушел и, попрощавшись со мной по-мужски, пожал мне руку. Мать долго страдала и плакала. Она даже бросила пить, но это было ненадолго и вскоре все повторилось. Она опять ходила с опухшим лицом и синяками под глазами. Мне было стыдно за нее, и я редко появлялся дома, находя убежище у друзей и товарищей. Было время, когда я хотел уйти к отцу, но я не хотел выглядеть предателем перед матерью. Бросить ее я не мог, как и не мог что-либо изменить в наших отношениях. Я терпел унижения и продолжал наблюдать ее падение.

Отец к тому времени хорошо поднялся и у него уже был свой дом, машина и личное предприятие. Он звал меня к себе, а я, закончив школу, уехал в Донецк, где без экзаменов поступил в физкультурный техникум. В свои семнадцать я уже был перворазрядником по боксу и подавал большие надежды. Спорт вернул меня к жизни, и уже скоро я выступал за сборную Украины. У меня появились друзья и любимая девушка. К матери я приезжал редко, а наша переписка была формальностью – открытка к Новому году или поздравления с днем рождения.

Женился я рано и в девятнадцать я был уже счастливым отцом.

Жили мы дружно хотя и снимали частную квартиру в центре города. Жена тогда заканчивала институт, и я взял академический отпуск, чтобы подзаработать на жизнь. Было нелегко, но мы справлялись.

Но вдруг пришла беда и перевернула нашу жизнь.

Как-то перед Новым годом мать пригласила нас к себе на юбилей, ей к тому времени сорок пять стукнуло. Она говорила, что у нее все хорошо, что она больше не пьет и, что живет с хорошим человеком. Всем поехать не позволял семейный бюджет, и я поехал один. А ехать не хотелось, я будто предчувствовал что-то неладное. Успокаивало только одно, что одной поездкой сделаю сразу три важных дела; мать поздравлю, отца проведаю и у сестренки на могиле посижу.

Предчувствие меня не обмануло, поездка для меня стала раковой.

Зайдя в квартиру, я сразу понял, что праздником здесь и не пахло. Меня встретила изрядно выпившая мать, а за столом сидел ее кавалер в майке и трусах. На его плечах рисовались зоновские татуировки.

– Это что твой защитник приехал? – Вместо приветствия крикнул он из-за стола и громко усмехнулся.

– Да, это моя гордость и опора. Он между прочим боксер – разрядник. – Хвалилась мать, усаживая меня за стол.

– Да положил я на вас обоих, – вызывающе заявил он.

Я пропустил обиду мимо ушей и ушел на кухню, чтобы выложить привезенные гостинцы. Мне было противно смотреть на этого самодовольного человека, возомнившего себя хозяином в чужом доме. Мне захотелось покинуть это общество, и я уже придумывал причину, чтобы побыстрее уйти. Из комнаты доносились пьяные споры сожителей и когда перебранка переросла в потасовку, я вмешался. Раскидав драчунов по углам, я пригрозил сожителю кулаком.

Мать, обливаясь слезами, кричала у меня за спиной:

– Дай, сынок, это козлу! Дай ему по роже!

– Я козел? – Заорал урка. – Ну, суки, сейчас я буду вас убивать!

Он убежал на кухню и вскоре вернулся с топором в руке.

Вооружившись, он осмелел и, бросаясь слюной, кричал:

– Сейчас я буду вас мочить!

Он играл топором, перекидывая его из руки в руку. А я выбирал момент для удара. Я попал ему в челюсть, от чего он потерял сознание и упал, сильно ударившись головой об угол стола. Я отнес топор на кухню и вызвал скорую помощь. В больнице сожитель матери умер, не приходя в сознание. Игорь замолчал и попросил воды.

После длительной паузы Катя спросила:

– А, что было дальше?

– Мужик умер. А мне восемь лет строгого режима…

Он тяжело вздохнул и попросил:

– Катенька, открой форточку, что-то воздуха не хватает.

– Она открыта, тебе плохо, Игорь?

– Да, нет. Я, наверное, просто устал.

– Все! На сегодня хватит, – заявила Катя, – таблетки и спать!

– Нет, Катя, – запротестовал Игорь, – я все-таки закончу свой рассказ, а то мало ли чего… В моем положении каждая минута дорога.

– Ты, что такое говоришь? – Плаксиво проговорила Катя.

Она погрозила Игорю пальцем и продолжила:

– Ты не пугай меня так!

– Больше не буду, – поспешил ответить он и сделал большой выдох, как будто освобождаясь от чего-то тяжелого.

Я заметил, как нелегко было ему скрывать свою боль. Дыхание его было затруднено и казалось, что легкое покрывало на его обожжённой спине мешало ему не только дышать, но и придавала дополнительные страдания. Темная аура висела над его телом. Она, будто тяжелая туча давила на него, не давая ему дышать полной грудью. Это был плохой знак, и я понимал, что ничего хорошего это не сулило. Я опять упрекнул себя в беспомощности и в отчаянии стал носиться по палате, выплескивая накопившуюся энергию. Зацепив ручку на двери, я заметил, как она открылась, щелкнув язычком замка. В палату ворвался свежий воздух и резкий сквозняк сдул с Игоря тяжелую ауру.

– Как хорошо! – Произнес он и вздохнул полной грудью.

– Что это было? – Удивилась Катя.

– Все хорошо, Катя, – сказал Игорь и продолжил:

– Вот так я попал на зону с подачи матери.

– А мать-то здесь при чем? – Спросила Катя.

– Моя мамочка на суде дала показания против меня. С ее слов я затеял драку и бросился на ее любовника с топором.

– Зачем она это сделала? – Удивилась Катя.

– Этого я не знаю, спроси у нее сама. Вот такой поворот получился в моей жизни. Жена меня бросила, когда узнала о сроке. Восемь лет многовато для молодой и красивой женщины. А я ее и не осуждаю, ей-то за что такое счастье?.. На зоне, конечно, пришлось побороться за место под солнышком. Всякое бывало. Вот здесь-то и приметил меня Циба. Он тогда досиживал свой очередной срок и чем-то я ему приглянулся. Он пообещал мне условно-досрочное освобождение и сдержал свое слово. Через пять лет отсидки я вышел на свободу.

– Постой, Игорек! – Спросила вдруг Катя. – Циба – это не Славик?

– А ты его откуда знаешь? – Удивился Игорь.

– Да, помог он моему брату и всех нас от бандитов спас.

– Интересно – расскажи, – попросил Игорь.

Девушка задумалась и вскоре начала свой рассказ:

– Мы тогда оба еще учились, когда Максим – мой брат, решил помочь маме и пошел подрабатывать в цветочный магазин. Деньги были небольшими, но они помогали нам справляться с житейскими проблемами. И все было хорошо, но позже, Максим часто стал приходить домой побитым. Как выяснилось, на него повесили крупную недостачу, и хозяин требовал от него сто тысяч рублей. Брат продал свой мотоцикл, но лучше не стало. Мать обратилась в милицию, а нам стали угрожать расправой и требовали квартиру в счет погашения долга.

Мама очень боялась за нас и поэтому, послушав совета своей подруги, обратилась к бандитам. Она смело все рассказала Цибе, и он, выслушав, быстро все уладил. Он не взял с нас ни копейки…

– А где твой брат сейчас?

– В Москве аспирантуру заканчивает. Он у нас большая умница – вундеркинд! – С гордостью заявила Катя. – Будущий ученый.

– Повезло парню, – ухмыльнулся Игорь и продолжил:

– Вообще это на Цибу похоже. Водилось за ним и такое, особенно когда это касалось его врагов. Только у меня все вышло по-другому…

Игорь перевел дух и продолжил свой рассказ:

– На свободе Циба помог мне подняться. Он дал мне жилье и деньги, и предложил работать с ним, в качестве этакого добренького Робин Гуда. Конечно, я понимал, что занимаюсь противозаконной деятельностью, но мне казалось, что мы делаем правое дело. Мы наказывали богатеев, помогали бедным и устанавливали справедливость. Но все это нам только казалось, мы сами придумывали себе уважительные причины, чтобы оправдать свои действия перед законом. Я был с ними за одно, и я стал привыкать к такой жизни.

– Я бандит, Катя! – Заявил Игорь, а девушка усомнилась.

– Не верю! Ты не похож на бандита.

– О-о, Катенька! Ты не знаешь нашего брата. Бандиты разные бывают. Ну, да ладно, хватит лирики, давай продолжим.

Игорь опять вздохнул и заявил:

– Вот так я работал у Цибы. Но однажды мы сильно с ним поссорились. Случилось это как-то летом, когда я собирался съездить на море отдохнуть. У меня уже было чемоданное настроение, когда он отправил меня разобраться с одним должником. Давая наставления, он лукаво мне улыбнулся и попросил меня быть максимально жестким со злостным неплательщиком. В его ехидной улыбочке я почувствовал подвох, и я не ошибся. В лице должника я увидел своего отца.

Циба об этом знал и специально послал меня на разборку, чтобы посмотреть на мои действия в данной ситуации. Я не дал учинить расправу над отцом и это очень не понравилось ему. Отца он не тронул, обозначив последний срок, а меня жестоко избили ребята из его свиты. Через неделю Циба приехал ко мне и предложил заключить с ним сделку. Я должен был отдать деньги за отца и тогда он забывает этот инцидент. В противном случае он нас обоих сажает в подвал, со всеми вытекающими из это последствиями…

Вот так я стал заложником отцовского долга.

Таких денег у меня не было и это прекрасно знал Циба. Я понял, что он что-то затевает и не ошибся. Он давал мне шанс, чтобы разрешить эту проблему и наладить наши отношения. Мне надо было убить Артура. Этот человек был большим авторитетом в нашем городе.

Игорь кашлянул в кулак и сказал:

– Да, ты его сегодня видела. Ну этот, в костюме и при галстуке…

– Так это был бандит? – Удивилась Катя. – Совсем не похож.

– Я же тебе говорил, что бандиты разные бывают.

– Так вот, – продолжил Игорь, – от такого предложения я не сразу пришел в себя. Кто такой Артур? И кто я? Но Циба меня успокоил и сказал, что он все продумал и, что у него есть хороший план. Оказалось, что Артур давно меня просил у Цибы. Чем-то я ему приглянулся, то ли своими подвигами в кавычках, то ли еще чем-то, но они давно вели эти разговоры у меня за спиной. И поэтому проблем с переходом в команду Артура не стояло. Я согласился, выбора у меня не было, и ко всему появилось время и возможность все обдумать. Даже если придется мне убрать Артура, – рассуждал я, – то, кто о нем заплачет? В конце концов, кто такой Артур – бандит. Из любопытства я спросил у Цибы, не боится он, что я его сдам. Он ответил, что нет. И напомнил мне, что у меня кроме отца и матери, есть еще жена и сын. Это являлось сильным аргументом, и я выслушал его план.

Он не отличался какой-то особой изобретательностью, но был вполне реальным. Я должен был влиться в команду Артура и оставить в его доме бомбу, смонтированную в антикварной шкатулке. И поскольку Артур был не равнодушным к всяким красивым безделушкам, то он обязательно его откроет. Сроки Циба мне не установил, но напомнил, что отец мой будет у него до полного разрешения дела.

Вскоре я уже работал в команде Артура, выполняя разные поручения, чаще всего как телохранитель. Это мне нравилось, потому что не надо было заниматься выбиванием долгов и участвовать во всяких бандитских разборках. Я стал привыкать к Артуру и не спешил выполнять поручение Цибы. Но время проходило, и он все чаще стал напоминать мне о долге, угрожая расправой отца. Но, как это бывает в жизни, до меня дошла информация, что моя бывшая жена вышла замуж и они все уехали в Испанию, а мой дорогой папаша уже давно сбежал от Цибы и находился где-то в бегах. Эта новость мне развязала руки, и я поменял планы. Я решил отомстить Цибе, действуя его же оружием. Обдумав все, я связался с ним по телефону и сказал, что отдаю ему долг отца и возвращаю ему смертоносную шкатулку. Он как-то спокойно принял мое предложение, и я уже праздновал победу.

– Ну, и что вернул? – Спросила Катя.

– Не успел. Вот сюда попал…

– И, что дальше, Игорь? Как теперь быть?

– Поскольку мое желание не пропало, а договор наш остается в силе, то дело надо довести до конца. Сегодня приходил ко мне мой друг, – рассказывал Игорь, а Катя испуганно спросила:

– Тоже бандит?

– Нет. Это нормальный парень – таксист, я его с детства знаю. Он-то и поможет мне доделать это дело до конца. А ты, Катенька, выведи завтра Сапога из больницы через черный вход. Да, напомни ему, чтобы он посылку не вскрывал.

– Ой! – Воскликнула Катя. – Там бомба? Ты предупредил Сашу?

– Ты, о чем говоришь, Катя? Он же меня сразу сдаст и все расскажет Цибе, чтобы спасти свою шкуру. Ничего страшного, – успокаивал Игорь девушку. – Не полезет в посылку, и она спокойно дойдет до своего адресата. Ну, а дальше, шкатулку и открывать не надо. Все сделано по уму – ни один Циба такой хитрый…

Катя задумалась и испуганно запричитала:

– Я боюсь Игорь! А если он ее вскроет?

– Не вскроет – я ему денег дал.

– Игорь, может не надо этого делать.

Девушка заплакала, а Игорь задумался и сказал:

– Может и не надо.

– Я боюсь, – всхлипывала Катя, а Игорь сказал:

– Не плачь и послушай меня. Ты сейчас сходишь к Сапогу и заберешь у него посылку, а завтра я ее отдам Толику, и он ее уничтожит.

– А, как же долг? Как же ты, Игорь? – Спросила Катя.

– А что я? Что с меня взять? Шкуры и той нет!..

Катя заплакала, а где-то в коридоре раздался громкий хлопок и погас свет. В палате зазвенели стекла, а дверь громко захлопнулась.

Вскоре послышались испуганные голоса людей и едкий запах гари наполнял помещение больницы.

– Это что? – Произнесла Катя. – Это твоя проклятая бомба!

Девушка выбежала из палаты, а Игорь произнес:

– Все-таки залез… Эх ты! Сапог, Сапог!

Я оставил палату и бросился по задымленному коридору, разыскивая эпицентр взрыва. Очень скоро я увидел группу людей, скопившихся у мужского туалета. Проскочив сквозь толпу, я оказался в самом центре трагедии. На полу лежало безжизненное тело Сапога, а рядом были разбросаны его органы и фрагменты обожжённых конечностей. Оторванная рука сжимала доллары, а испуганные глаза смотрели в потолок. Душа покинула его тело, но нигде рядом и не в другом месте больницы, я ее не нашел. Не было ее и дома, и в мастерской, и даже в гараже. Я понял, что встречи с Сапогом у меня не будет, и я поднялся в небо, чтобы предаться размышлению об увиденном…