Логово тьмы. Цикл ВОИН

– Ты что, сдурел так на нее пялиться? – в самое ухо прошептал стрелок. – Не хватало, чтоб тебя за этим приметили… Давай старосте подливай, а то его уши и глаза нам нынешней ночью не в помощь.

Волк с такой невыразимой болью глянул на друга, словно тот отнял у него пять лет жизни. Мара, вдруг смутившись, потупила взор.

Волк вздохнул. С куда большей радостью он бы остался вдвоем с рыжей красавицей в уютной, придуманной им Яви, где нет войн, обмана, погонь и разлук. А вокруг гудела, шумела радостная толпа, музыканты наяривали, будто ошпаренные, девки игриво перешептывались и прыскали смехом, готовясь завести большой хоровод вокруг жаркого костра.

Волк обернулся к старосте и добавил ему, и без того захмелевшему, еще меду из крынки. Тот отхлебнул, встал из-за стола и, пошатываясь, отошел к оживившимся мужикам. Вид у него был решительный, того и гляди пустится в пляс.

– Вот уж на славу вышло веселье! – рассмеялся Ратибор. – Этой ночью все, кроме девок, так укушаются, что можно будет не только Мару, а всю деревню умыкнуть. Никто спросонья и не почешется. К утру мало кто на ногах останется… Так что спешить не след, я тоже своего упускать не хочу.

– Да у тебя только одно на уме… – брезгливо скривился Волк. – Захапать девицу да на сеновал. Грубый ты совсем…

– Зато ты у нас певец! Тонко чувствующий. Это только жерди в частоколе одинаковые, а средь людей должна быть разница. Иначе не народ выйдет, а толпа, которая от стада не сильно разнится. Я такой, какой есть – обычный. А вот ты какой-то чудной, честное, слово! Пряники девкам, подарки, песни петь до зари… Ну какого лешего, если за версту видать, чего этим девкам надо и что они могут взамен предложить? Подарки и пряники надо женам дарить. И песни для них сочинять. Такие вот дела…

– Всякая жена когда-то в девках ходила, – совершенно серьезно вымолвил Волк. – Их ведь в жены надо еще уговорить, словом приласкать да подарками ублажить.

– Да? – искренне удивился стрелок. – Надо будет помыслить над этим. Хотя, по мне, не хороша та жена, которая лишь из-за сладких речей да подарков за тебя пошла. Я бы так и смотрел – коль нужен ей без красных слов и медовых пряников, значит, нужен именно ты, а не подарки эти. А вот за то, что выбрала такого, как есть, полюбила, можно потом и на ушко жаркие речи шептать, и ожерелья из самоцветных камней дарить.

– Да кому ты такой тогда нужен? – пожал Волк плечами. – - Грубый да неотесанный… Девка должна заранее знать, что ей в замужестве светит! Полно вокруг мужиков с домами, набитыми добром, в красных кафтанах да с табунами коней длинногри-вых, а ты думаешь, что за тебя, без кола без двора, кто-то пойдет? Какое же в этом счастье?

– На себя погляди… – обиделся Ратибор.

– А чего на меня глядеть? У меня какая-никакая, а все же светлица в Киеве, домик в Таврике, да к тому же вместо злата и серебра я могу предложить ласку свою, уважение и почет. А ты даже это не выказываешь. Оттого и пялишься на каждую девку, что в полюбовных делах ты не пахарь, а охотник – только бы ухватить кусок послаще да ничего взамен не давать.

– Много ты ведаешь… – Стрелок, нахмурившись, ухватил зубами запеченную козлиную ногу. – Я не охотник, я мельник, отделяющий зерна от плевел. Если какая девка разглядит за грубостью настоящую душу мою, то я ни на красу ее глядеть не стану, ни на достаток родичей, а в тот же день поклянусь ей перед Лелей. И получит она за мной все, что у меня есть, худое и доброе, на все время до скончания нашего веку. А та, что пойдет за тобой лишь из-за песен и пряников… Лопнут струны на лютне, голос сорвешь в лютой сече, недостанет денег на пряники, что удержит ее возле тебя? Напускное все это! Такие вот дела…

– Такую прозорливую, чтоб душу в тебе разглядела, ты и за сотню лет не сыщешь! Я тебя вон сколько знаю, и то до конца не разглядел…

– А я никуда не спешу, – откусывая добрый ломоть мяса, пожал Ратибор плечами. – Не тебя же брать в жены.

– Тьфу! Типун тебе на язык! Не язык, а помело! – ругнулся Волк и, скривившись, сплюнул под ноги.

Ратибор закатился в громком хохоте.

Певец отвернулся и молча принялся за еду. Кинул взгляд исподлобья – Мара уже отошла к остальным девкам. Те наконец завели хоровод, полилась над темными избами сладкоголосая песня.

Ночь наваливалась парная, удушливая, за лесом перекатывалась далекая воркотня сердитого, словно раздраженного чем-то грома. Отблески дальних молний стелились по мутному бесцветному виднокраю, а с востока наплывала завеса какой-то угрожающе-неопределенной тьмы. Но в деревне никто не думал о непогоде.

Гулянье ширилось и росло, вокруг столов стоял сплошной гул, и уже нельзя было разобрать отдельные голоса, только песня звучала чисто, кружила над головами и улетала к далеким звездам. Иногда к столу выбегала какая-нибудь девка из хоровода, озорно зазывая жующих витязей. Но у Волка не было ни малейшего желания танцевать, а Ратибор томился, не знал – оставить друга один на один с подступившей кручиной или посидеть с ним вместе.

– Скоро мы одни за столом останемся! – предупредил стрелок. – А нам нынче ни к чему обращать на себя лишние взоры. Пойдем покружим со всеми, развеемся…

– Ну, пойди, коль не сидится…

Вскоре на них и впрямь обратили внимание, потому что за столом остались только мужние бабы да старики.

Девкам надоело кружить попусту, дразнить праздничными нарядами подпитых мужиков, они разорвали круг и заструились по улице живым ручейком. Ручеек тек меж костров, петлял от одного дома к другому, но неуклонно приближался к столу, где сидели гости. Взявшись за руки, девицы весело и звонко смеялись, а некоторые продолжали тянуть бесконечную песню.

Возле края стола ручеек завернулся в петлю. Каждая из девушек проходила мимо витязей с поклоном, кружилась, стараясь показать себя со всех сторон. Воздух наполнился запахом осенних цветов и чисто вымытых душистых волос, цветные платочки овевали прохладой пылающие щеки Ратибора.

– Все, пойдем ко всем! – шепнул другу стрелок. – Не то про нас худое подумают. И не вздумай девок чураться, они обиды не заслужили и не виноваты, что ты такой тонко чувствующий. Пойдем, говорю!

В ручейке из русых, черных, светлых волос и цветных платков теперь мелькали золотистые локоны Мары. Ратибор поднялся и потянул за собой Волка, тот скинул с плеча лютню, прислонил ее к лавке и послушно поплелся следом. Ратибор быстро затерялся среди смеющихся девок, а Волк все боялся упустить Мару, но его тянули, что-то шептали в уши, просили спеть. Он переходил от одной девицы к другой, заглядывал в лица, словно выбирая, улыбался, но душой был там, рядом с удивительной девушкой, так похожей на грустную светлоокую осень. И когда он коснулся ее руки, время остановилось, а весь мир снова перестал существовать.

Вокруг них тут же закружили хоровод, но они стояли ничего не замечая и нежно держали друг друга за руки. Сверкали далекие молнии, полыхали костры, а промелькнувший в веселящейся толпе Ратибор многозначительно постучал себя пальцем у виска. Но Волк не хотел ничего замечать вокруг. Ни угрозы, ни страх разоблачения уже не могли разорвать их рук.

– Забери меня отсюда… – прошептала она.

– Все что ты хочешь… – тихонько кивнул он.

– Ты обещаешь?

– Клянусь богами! Сегодня же…

– Тогда нам надо вести себя как ни в чем не бывало, – нежно улыбнулась она. – Сделай вид, что ты меня выбрал на эту ночь! Староста не посмеет отказать герою, хоть меня и назначили в жертву.

– Сделать вид? – напрягся певец.

– Ну… Если хочешь, можно и взаправду.

Она с улыбкой провела пальцами по его лбу, отводя с глаз непослушные пряди волос, и Волк почувствовал, что щеки его наливаются стыдливым пунцовым жаром. Наверное, именно это привело его в чувство, позволило снова ощущать краски и звуки мира.

– Так ты знаешь о том, что назначена в жертву? – попытался сменить тему разговора Волк. – Откуда? Ведь староста только сегодня…

– Помолчи… – Мара прижала палец к его губам. – Придет срок, все узнаешь. Пойдем танцевать!

Со смехом она потащила его за собой. Они влились в веселый, смеющийся и поющий хоровод, крепкая рука Волка сжимала мягкую ладонь Мары, огромные костры полыхали светло и жарко, разбрасывая ярко-красные рои искр. Время обилия падающих звезд миновало вместе с укатившимся летом, и теперь лишь редкие огненные спицы беззвучно пронзали ночь да восток иногда вспыхивал мутными зарницами, отдаваясь в ушах недовольным бурчанием грома. Деревенские улочки даже не думали засыпать, хрустальные осколки смеха рассыпались над ними, залихватский присвист пляшущих мужиков поднимал над лесом черную кутерьму разбуженных птиц.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.