Романс со Зверем

– Простите, вы уже определились с выбором? – но ответа дожидаться не стала, тут же проскользнула к прилавку.

Продавщица, молодая девушка лет двадцати трех с миловидным лицом и точеной фигуркой, была явно не довольна появлением Ани и не пыталась этого скрыть.

– Что вам? – сухо спросила она.

– Будьте добры, крем от загара. К сожалению, не знаю его названия. Мне его рекомендовала Ольга Викторовна.

– Понятно! Вам нужен этот с защитой 50+ для такой светлой кожи, как у вас, – отрезала продавщица. Крем с громким стуком опустился на металлическую поверхность прилавка.

Аня расплатилась и со счастливой улыбкой уже была готова отбыть восвояси, как услышала над собой бархатный мужской голос с нескрываемым сарказмом.

– Бледнолицым я бы посоветовал взять сразу две банки крема и запастись сметаной. В нашем климате она может пригодиться. У нас очень жарко.

Аня резко повернулась, на языке уже крутился не менее дерзкий ответ, но, вскинув глаза, она поняла, что перед ней стоит ОН. Точнее он стоял здесь все время, что она покупала этот злосчастный крем. Это он флиртовал с продавщицей, когда она грубо прервала их.

– Совет платный или я могу идти? – выпалила Аня, заливаясь краской.

Мужчина только хитро усмехнулся и сделал шаг назад.

По дороге в общежитие Аня ругала себя на чем свет стоял за малодушие. Всему виной усталость и головная боль. Если бы не ее вялое состояние, она бы ему ответила куда идти со своими неуместными советами. Полностью поглощенная планом мести, девушка быстро шагала по тропинке и не заметила молодого офицера, идущего ей навстречу. Когда они поравнялись, парень резко остановился и хотел что-то сказать, но Аня даже не посмотрела на него, как впоследствии и не обратила внимания на то, что офицер еще долго стоял с улыбкой на лице, глядя ей вслед. Всему виной ее хмурые брови, плотно сжатые губы, слишком яркий румянец на щеках. Все это заставило молодого человека тактично остановиться, а Аню промчаться мимо него, чуть не задев плечом. А ведь эта встреча могла бы кардинально изменить настроение сегодняшнего дня.

Долго искать свою квартиру Ане не пришлось. Единственная дверь с новой блестящей цифрой 9 на облезлой краске. Переступив порог, Аня облегченно выдохнула: наконец-то можно отдохнуть и привести в порядок себя и свои мысли. Бросив сумку и ключи на небольшую полочку в прихожей, Аня отправилась осматривать владения. Квартирка оказалась небольшой, но с недавно обновленным ремонтом, что подтверждал запах только что высохшего обойного клея. Не иначе как Палыч постарался. Но больше злиться Аня была не в состоянии. Все, чего она сейчас страстно желала, так это оказаться под струями теплой воды. Из чемодана была вызволена любимая пижама с сиренью.

– То, что нужно!

Перед глазами возникло полное ужаса лицо Татьяны.

В ванной тоже не обошлось без заботливой руки полковника Быстрова. С опаской подойдя к унитазу, Аня обнаружила, что он новый, мысленно вознесла хвалу Всевышнему и пожелала здоровья своему благодетелю. Ванна видимо не шла в комплекте с унитазом, зато была до блеска надраена, как и кафель на стенах. Аня легко сбросила с себя одежду, включила душ и позволила теплым струям воды свободно течь по телу, смывая все пережитое за этот день.

Вид одиноко стоящего в углу чемодана снова поверг ее в уныние. Аня не любила это занятие с детства. С частыми переездами приходилось долго обрастать уютом, будто паутину плести в невесомости. У одноклассниц были стены с постерами, диваны с мягкими игрушками, любимые пледы и настольные лампы. У Ани был чемодан. Старенький, потертый, вмещающий в себя только самое необходимое. В эту поездку Аня купила новый, но его содержимое мало отличалось от предыдущего. Чемодан был отправлен под кровать. А на ней Аня обнаружила постельное белье. Снова казенное. Заправив простынь, девушка растянулась на ней во весь рост и закрыла глаза. Ею овладело то блаженное чувство, когда простыни еще пахнут прохладой свежести, но уже согреты твоим теплом. Когда она снова разомкнет веки, солнце уже будет клониться за горизонт.

Аня безмятежно проспала несколько часов к ряду. Рабочий день был закончен и это ее как-то успокоило. На кухонной плите приветливо восседал красный пузатый чайник, поблескивая блестящим носиком, в шкафу по-домашнему разместились коробки чая, кофе и конфет. Перекусив, чем Быстров послал, Аня снова посмотрела на часы. Было девять часов вечера. Свет ей включать не хотелось. Так новые необжитые стены казались дружелюбнее и теплее. Аня завела будильник на час раньше обычного и отправилась в кровать. «Теперь не усну!» – подумала девушка и закрыла глаза. Через полчаса она спала крепким спокойным сном.

На следующее утро Аня убедилась в благотворности крепкого сна: голова не болела, усталость как рукой сняло. Она с удовольствием завтракала привезенной из дома московской булочкой, уютно устроившись на широком подоконнике. Огромные голубые ели за окном приветливо махали ей огромными лапами. Они обещали тень и прохладу даже в самый жаркий день. Опять ели, пихты, сосны. Сколько их было на ее памяти? В каждом городе, в каждой части, куда служба заводила отца, за каждым окном служебных квартир, где она росла и взрослела. Всегда огромные, зеленые, всегда разные по цвету и запаху. Аня помнила все и каждый раз по-детски радовалась прохладе их колючих иголок и пьянящему аромату. Этот был особенным, каким-то пряным, терпким, по-настоящему мужским, пропитанным кровью людей, живущих здесь.

Аня допила кофе, печально вздохнула. Нужно было собираться на работу. Как это всегда волнительно, если перед словом «работа» стоит словосочетание «первый день». Потом присоединяться усталость и меланхолия, но это будет потом. А сейчас…

Аня мечтательно улыбнулась своему отражению в зеркале, намочила волосы водой по всей длине и небрежно отжала полотенцем. Через двадцать минут ее естественная кучерявость взяла свое, волосы лежали красивыми каштановыми волнами. Девушка набросала легкий макияж, погладила костюм и достала свои любимые босоножки на небольшом каблуке. Эти несколько сантиметров – плацдарм для женщины. Они придают уверенности. Аня всегда немного комплексовала из-за своего роста. Для женщины, не претендующей на модельную карьеру, у нее был нормальный рост: 167 сантиметров. Но проведя детство с такими «богатырями» как братья Быстровы и догоняющим их сыном дяди Сережи, Аня чувствовала себя не комфортно. Особенно после того как они дали ей прозвище «мелкая», скорее в силу возраста, чем роста, но ее это все равно обижало. А женская обида даже в маленьком теле может расшириться до размеров Вселенной.

Подумав, что лучше прийти раньше, чем опоздать, Аня критично осмотрела себя в зеркале, осталась довольна увиденным и вышла из квартиры. Общежитие проснулось и превратилось в муравейник. Изо всех комнат выбегали офицеры. Женщины волокли детей в садик и в школу, те в свою очередь, не сильно вдохновившись этой перспективой и ранним подъемом, зевали и плелись нога за ногу.

У дверей штаба курила группу офицеров. Мужчины обсуждали какой-то анекдот из жизни, гогот стоял такой, что деревья звенели в плотном воздухе. Все, как и везде. Аня даже моргнула от накатившего на нее ощущения дежавю, но улыбнулась про себя и поспешно обогнула дружную мужскую компанию. Она уже преодолела три широкие ступеньки, уже потянулась рукой в ручке двери, как радостное восклицание за спиной заставило ее остановиться.

– Аня?!

Девушка резко повернулась, глаза забегали в поисках ответа, но взгляд их тут же приковал высокий, статный мужчина. Аня невольно залюбовалась им. Николай Павлович широкими шагами всегда уверенного в себе человека быстро приближался к ней.

– А, уже пришла. Доброе утро! Заходи, – пригласил он и распахнул дверь.

Аня немного помедлила в нерешительности. Ей хотелось задержаться и найти того, кто окликнул ее. Она это четко слышала, ей не показалось. Но дверь уже была открыта перед ней, огромная, тяжелая, как и все ее предшественницы. Ане вдруг подумалось, что там ее ждет будущее, а здесь она должна попрощаться с прошлым. Выбор был очевиден. Она сделал шаг вперед.

В приемной Аня машинально поздоровалась с Ольгой Викторовной. Та уже восседала на своем стуле с неизменной улыбкой на лице и чашкой чая, без которой ее невозможно было представить. Наверное, ее сдали после ремонта вместе с этим зданием! Но потом мысли Ани снова вернулись к тому оклику на улице. Погруженная в свои догадки, она не заметила еще одного участника этой сцены, спокойно сидевшего на стуле и ожидавшего прихода начальника. Голос Николая Павловича прервал сбивчивый поток мыслей.

– Ты тоже уже здесь, Константин? Заходите оба. Заодно я вас познакомлю с Анной.

– Здравия желаю! – послышался сзади красивый мужской голос.

Аня машинально повернулась на его звуки и тут же вспыхнула. Перед ней стоял ОН! Снова ОН! Это что заговор против нее по выведению из равновесия? Он ее преследовать будет?

Пока она стояла, задыхаясь от злости, Константин придерживал дверь.

– Прошу Вас! – он спокойно смотрел в ее зеленые глаза, а Аня еле сдерживалась, чтобы не выцарапать его.

Наконец, она вошла и встала перед столом для заседаний, проводила взглядом Константина, потом Быстрова и не придумала ничего лучшего, как открыть папку с документами. Такой растерянности она не замечала за собой никогда. Константин в это время подошел к столу, выдвинул стул справа от стола Николая Павловича и сел.

– Что-то потеряла? – поинтересовался Быстров. – Присаживайся. Времени у нас немного.

Аня выдвинула стул точно напротив Константина. «Значит война!» – подумала она и села, дерзко посмотрев на своего оппонента. Вопреки ее ожиданиям, его взгляд ничего не выражал, а потом и вовсе плавно перешел на командира.

– Итак, Константин, познакомься. Анна Леонидовна Акимова – главный юрисконсульт 19850 части города Красноармейска и дочь моего старого друга, к сожалению, недавно покинувшего этот мир. У Анны богатый послужной список, много отличий, хотя службу она решила оставить. Работу в УВД закончила в звании капитана и решила перейти на службу в Вооруженные силы на гражданскую должность. И для того, чтобы поставить жирную точку в своей карьере, она почему-то выбрала именно Кавказ. С сегодняшнего дня приступает к работе в должности помощника командира по правовой работе, то есть юриста нашей части. Так что прошу любить и жаловать и по возможности оказывать содействие в организации командировок. Тебе все ясно?

Мужчина напротив Ани даже глазом не повел, только подбородок чуть напрягся и стал еще квадратнее.

– Куда яснее, товарищ полковник. Вы меня хотите в «канцелярию» списать, бумажки охранять, а «желторотиков» кто на вылазках прикрывать будет? Прислали подкрепление… Больше проблем, чем помощи…

Аня никогда не слышала, чтобы кто-то даже за спиной так дерзко разговаривал с Николаем Павловичем. Она широко открытыми глазами уставилась на Константина в ожидании того, что сейчас на него обрушиться «праведный» гнев руководства, но, к ее нескрываемому удивлению, Быстров только кашлянул и примирительно заговорил.

– Знаешь, Костя, ты прав. Мне тоже не по душе, что нам с тобой сюда присылают молодых необстрелянных сосунков, как пушечное мясо. И нам с тобой они по ночам будут сниться. Но мы солдаты и пока мы здесь, отвечаем за всех и за каждого. И выполняем приказы. Еще раз спрашиваю: задание понятно?

– Так точно, товарищ полковник! – с усмешкой в голосе ответил Константин и сквозь зубы выругался. Слов Аня не разобрала, но впоследствии узнала, что ругался он часто на фарси2.

Их разговор прервал шум из приемной. Затрещал селектор: – Николай Павлович, все собрались на совещание.

– Пусть заходят!

В кабинет с бурными окриками вошли пять офицеров и женщина в гражданке. Все тут же привычно расселись, за исключением одного майора. Тот стоял в недоумении, глядя поочередно то на Аню, то на Николая Павловича. Обстановка быстро накалялась. Офицерский юмор это не слово из кармана.

– Подсидели, Семеныч?

– На женщину променяли?

– На проводы не забудь пригласить.

Аня поняла, что эти реплики относятся и к ней непосредственно, перевела спокойный взгляд с до сих пор неподвижного Семеныча на Быстрова.

– Мне пересесть, товарищ полковник?

– Это не обязательно. Александр Семенович, возьми стул в приемной. Ну, что ты растерялся?

Александра Семеновича как подбросило, он вылетел из кабинета, как воробей, и мигом вернулся со стулом в руках. У Ани промелькнула мысль, что из Палыча вышел бы отличный дрессировщик.

Совещание по общим вопросам проходило бурно и даже весело. После того как Николай Павлович представил всем Аню и познакомил ее с Верой Николаевной, у которой она должна была принять дела, совещание плавно перетекло в доклады и обсуждение накаляющейся обстановки на границе. Почему-то Аню не удивило, что первым слово взял Константин. Этот мужчина ассоциировался именно с опасностью. Ане наконец-то представилась возможность рассмотреть его, не стесняясь этого. Светлые коротко стриженные волосы, прямой красивый нос, правильный рот с некрупными, но четко очерченными губами и удивительного цвета глаза. Светло-серые, они напоминали глаза волка и смотрели с дерзкой насмешкой. И завершали эту картину два шрама: небольшой видимо от пули, задевшей по касательной правую бровь, и второй не такой глубокий, но через всю левую щеку, результат ножевого ранения. Как она их сразу не заметила? Вероятно, потому что внимание ее вновь приковал его подбородок, волевой и четкий. На широкой груди растянулась форменная рубашка; рукава закатаны по локоть, выгодно подчеркивая накачанные мускулы. Лишней скромностью он не отличался и не стеснялся показывать свое красивое тело. Что-то в этом мужчине было животное и опасное.

Аня старалась собраться с мыслями, чтобы не упустить ничего из его доклада, но ей это плохо удавалось. Она перелистнула страницу в блокноте, вторую, третью. Безрезультатно. Перед глазами до сих пор стояли его плечи. Аня окинула взглядом присутствовавших. Все кроме Николая Павловича смотрели на докладчика, то хмурясь, то качая головой. И только во взгляде Веры Николаевны она встретила что-то знакомое. Бог ты мой! И эта туда же! Да у вас тут что? Клуб разбитых сердец? А это его основательница?

После двух часов бурных обсуждений совещание подошло к концу. Все стали расходится.

– Анна! Принимай дела у Веры Николаевны, в конце дня зайдешь и отчитаешься, – Николай Павлович раздавал последние указания. – Константин, задержись на минуту.

Когда все покинули кабинет и дверь за ними закрылась, Палыч подошел к стоящему у стола офицеру.

– Вот что, Костя. Я понимаю, ты – солдат и отличный солдат! Но служба наша часто проходит не только в окопах и палатках, но и в душных кабинетах. Ко всему прочему, мы с тобой люди подневольные. Для них, – он особо выделил эти слова, неопределенно указав ручкой в потолок, – война закончилась и пора возвращаться к нормальной жизни. А она, как ты сам знаешь, без бумажек не обходится. Я думаю, что за этим грядет проверка, и мы с тобой должны быть к ней готовы. Работы предстоит много. Это нам там в полях награды давали, а здесь как бы по шапке не получить, – он ткнул пальцем в пачку бумаг на столе. – И вот в этом Анна – нам лучший помощник. И если уж на то пошло, мы должны быть благодарны ей только за то, что она сейчас здесь. Не многие жаждут тут оказаться. Но эта девочка очень дорога мне и ты отвечаешь за нее головой.

Константин спокойно выслушал монолог начальника и, выпрямившись во весь свой богатырский рост, громко произнес: – Разрешите идти?

– Иди!

Уже у двери, поворачивая ручку до упора, Константин отчетливо услышал за своей спиной «Спасибо!»

Глава

III

Аня вошла в маленький душный кабинет вслед за Верой Николаевной. Это была женщина без определенного возраста, но с явным налетом заслуженной пенсии, тактичная, компетентная, с поставленным властным голосом и трезвым взглядом на вещи.

– Сейчас тебе будет проще: архивы разобраны и частично восстановлены, представления после проверки прокуратуры выполнены, личные дела в порядке. Ну, с ними ты потом познакомишься у кадровика, – четко и быстро докладывала Вера Николаевна.

Аня окинула взглядом убогие, обшарпанные стены и рваный линолеум на полу теперь уже своего кабинета, вздохнула. Зато отдельный! Она никогда не любила работать в одном кабинете с кем бы то ни было, особенно на первых порах, когда необходимо было во все вникнуть. Вера Николаевна решила не дать ей опомниться и сразу взяла быка за рога. Из сейфа появились три толстенные папки с документами, тяжело легки на стол. И женщины углубились в «манящий», пахнущий пылью, мир юриспруденции.

Нужно отдать должное педантичности Веры Николаевны, документы были в безукоризненном порядке. Старая школа, как любил говорить папа. Аня не постеснялась отвесить по этому поводу комплимент Вере Николаевне.

– Для таких людей и с такими людьми работать одно удовольствие, – гордо отозвалась та.

«Рискованное удовольствие!» – чуть не брякнула Аня.

– За столько лет я уже привыкла к героизму этих мужчин, как, судя по всему, и наша страна. Многие ведь даже не догадываются, как нам здесь живется. Я иногда задумываюсь о нашей будущей жизни не на Кавказе. Как это выйти в город за продуктами и не бояться получить нож в спину?

Аня сглотнула, чем могла.

– Вот это мы засиделись! Время обеда, – неожиданно вскричала Вера Николаевна своим привычным дикторским голосом. – Ну, что в столовую? А то, судя по твоей комплекции, если ты еще и без обеда останешься, пенсии мне точно не видать пока новую замену не найдут. А толпа из претендентов у КПП не стоит. Идем! – закончила она тоном, не терпящим возражений.

Последнее время Аню все пытались откормить. Да, конечно, после смерти папы и пережитых волнений, она немного похудела, но ее и раньше нельзя было назвать упитанной. В школе она была худой и угловатой и только на последних курсах института расцвела. Чуть набрав вес в самых нужных местах, Аня все равно оставалась стройной и миниатюрной. «Пробник модели», как, смеясь, называли ее однокурсницы, а парни восхищались ее «осиной» талией и красивыми ногами, которые она часто прятала под джинсами и брючными костюмами. И только надев форму, Аня раскрыла весь свой шарм. Восхищенные взгляды мужчин и комплименты по поводу фигуры стали обыденностью. Правда, удачных среди них было мало, по ее собственному мнению. Последнего своего ухажера девушка «приговорила» только за то, что на втором свидании он сказал, обнимая ее за талию: «Ты – женщина, которую хочется носить на руках, и оберегать, как ребенка!» Разжалован в бывшие!

Перед входом в офицерскую столовую Аня слегка нервничала. Первый день в новом коллективе, к тому же сразу в такой массовке! Но, как оказалось, переживала она зря. Столовая была полупуста. Вера Николаевна ободряюще кивнула: – Командование обедает, как правило, чуть раньше. Мы с тобой запозднились.

Аня поискала глазами Николая Павловича, но не нашла. Тот, которого она боялась встретить больше всего, тоже отсутствовал. Девушка с аппетитом пообедала в обществе Веры Николаевны и Альбины Исмаиловны, кадровика части, которая не преминула пригласить Аню к себе и по ходу обеда раздавать оперативные задания.

В кабинете маленькие настенные часы мерным тиканьем возвестили о том, что до конца рабочего дня осталось полтора часа, а Ане еще необходимо явиться с докладом к Палычу. На пороге приемной сердце бешено заколотилось, щеки согрел пурпурный румянец. Аня недовольно мотнула головой, силясь прогнать наваждение. Улыбка Ольги Викторовны ее приободрила.

– Опять заседают? – Аня облокотилась на подоконник, глубоко вдохнула аромат сирени.

Женщина в ответ только всплеснула руками.

– Ну, как первый рабочий день? Судя по улыбке, трудовой рутиной тебя не запугать?

– Это только вначале страшно, затем интересно, а потом становиться скучно, – парировала Аня.

– У нас скучно? – скорчила гримасу Ольга Викторовна. – Вот что страшно, ты права. Но со временем привыкаешь и устаешь бояться. Когда мужа сюда перевели в девяносто девятом, война с Чечней подходила к концу, и я думала, что самое страшное позади. А потом начались теракты, и это уже не война, это бойня, истерия идейных фанатиков, не щадящих никого, ни женщину, ни ребенка, ни старика. Мальчишек наших жалко, – дрогнувшим голосом закончила она, глядя куда-то сквозь стену.

Ее горькие мысли прервал голос Николая Павловича, донесшийся из селектора:

– Ольга Викторовна, вызовите ко мне Новикова!

Через несколько минут в приемную ураганом ворвался офицер средних лет с открытым лицом и живыми глазами. Поздоровавшись с обеими, он подмигнул чуть расстроенному делопроизводителю: – Скучали по мне? Завтра зайду на чай.

Его появление окончательно вернуло Ольгу Викторовну из сентиментальной задумчивости, Аня решила действовать. Открыв было рот, она тут же осеклась. У нее чуть не вылетела знаменитая фраза из «Служебного романа»: «Верочка, вы все про всех знаете!» Вот уж кто действительно был осведомлен обо всем, что творилось в части. Искусно прикрыв любопытство профессиональным интересом, Аня деликатно наводила справки о своих новоиспеченных сослуживцах. Ольга Викторовна разлила очередную порцию охлажденного чая по огромным развеселым кружкам, откинулась на спинку стула и вещала, как диктор на телевидении. Подробный рассказ делопроизводителя был прерван сотрудниками, с шумом выходящими из кабинета Быстрова.

Уже знакомый майор Новиков не постеснялся с чувством пожать Ане руку, тряся ее в своих пухлых ладонях, как игральные кости перед броском.

– Молодое пополнение? Очень приятно. Михаил Дмитриевич! Обращайтесь по любому поводу. Всегда рад! – ответа по своей привычке он так и не дождался, быстро вышел за остальными.

Очень скоро Аня привыкнет к его манере появляться там, где не ждали, и уходить, когда уже не надеялись. В дверях показался Палыч.

– Давно ждешь?

– Зато в приятной компании, – с улыбкой ответила Аня. К этому моменту она уже точно знала, что они с Ольгой Викторовной подружились.

В кабинете приветливо шумел электрический чайник.

– Чаю хочешь?

– Не откажусь!

– Ну, как тебе вводные лекции Веры Николаевны? У нее всегда все четко! Знаешь, как прокурора за пояс затыкала?! Спорить с ней, что сса… Ну, да ладно! – осекся Быстров.

Аня улыбнулась про себя, но не подала виду, что с определением Палыч попал в самую точку. Быстров разлил чай по чашкам, достал конфеты.

– Лучше расскажи мне как мама? И как она тебя сюда отпустила?

– Она не знает, – Аня опустила глаза долу, на всякий случай поспешно вздохнула. И получилось-то достаточно правдоподобно и даже страдальчески, но на Палыча все же не подействовало.

– Так…!

Только не это. Больше всего на свете Аня боялась его реакции.

Около месяца назад она отправила маму в «кругосветное турне по родственникам», как сама это называла. С частыми переводами отца из части в часть, из города в город, Александра Ильинична почти не виделась с родственниками, которых, надо отметить, у них была порядочная дюжина только по России. И чтобы отвлечь маму от мыслей об утрате и одиночества, Аня решила организовать эту поездку. Оповестив всех ближайших родственников, и получив от них самые искренние приглашения, она отправила маму в путешествие. На вокзале к великому своему удивлению дочь услышала: – Я так тебе благодарна! Хотя оставляю тебя здесь одну с тяжелым сердцем. Буду очень скучать и переживать. Но ты знаешь, я бы не хотела сюда возвращаться. Слишком горьки воспоминания. Может быть мы с тобой вернемся на родину к своим? Ты ведь всегда так любила Урал!

– Мамочка! – Аня крепко сжала ее в объятиях. – Я с удовольствием. С тобой хоть на край света. Вот закончится договор и сразу же махнем.

Все складывалось как нельзя лучше. А потом ей предложили новую должность с переездом. А трудности всегда так манят. Да, она хотела испытать себя, доказать всем и в первую очередь самой себе, чего она стоит. Она никогда не была трусихой, за это ее и любили мальчишки. Но сейчас перед взглядом Палыча она была похожа на нашкодившего котенка. Аня начала неубедительно оправдываться.

– Я ей обязательно все расскажу. Я решила, что как только устроюсь, сразу же ей сообщу. Когда она узнает, что я работаю в вашей части, под вашим присмотром, она успокоиться. Вы ведь ее успокоите? – добавила она с надеждой и немного заискивающе, подняв на него свои огромные зеленые глаза.

– То есть ты мне предоставляешь эту уникальную возможность получить родительский нагоняй вперемежку с женской истерикой? Ох, женщины, женщины! В военном деле разобраться проще, чем в вашей голове. Ну, что сделано, то сделано. Заварила кашу – расхлебывай! – и, смягчаясь, добавил: – А я подключусь!

Аня чуть не бросилась ему на шею, но сдержалась. Не зря родители всегда говорили, что она из него веревки вить может. На всех праздниках маленькая Аня не слезала с рук Быстрова и только ей было позволено приглашать его на любой танец. Дядя Коля привозил ей мягкие игрушки и кукол, постоянно баловал необычными сладостями, которые она потом втайне обменивала на игрушечные пистолетики и пульки у своих друзей мальчишек. И это он первым вложил в ее руку настоящий пистолет и научил стрелять. Впоследствии благодаря ему и своей меткости девушка стала лучшей в местном стрелковом клубе.