Посредник судьбы. Часть 2

– Но вы же могли сказать ему дома, что вы хотите с ним пообедать в кафе и договориться заранее? – неуверенно произнес я.

– Да мог, но мне все время хотелось, чтоб это выглядело как-то случайно, чтоб он не думал, что я лезу к нему в жизнь. Не думал, что я навязываюсь. К тому же он постоянно был в компании, а мне всегда хотелось, чтоб у него было много друзей. Так что я не мог себе позволить влезть между ним и его однокурсниками, – все так же печально говорил он.

С каждым его словом я презирал себя все больше. Как я мог быть таким слепым, таким эгоистичным, я ведь даже ни разу его не поблагодарил, я уж не говорю о том, что я ни разу за всю жизнь не сказал отцу, что люблю его. Мы оба молчали, обдумывая наш разговор. Я все же первым нарушил тишину:

– Можно посмотреть на вашу руку?

– Зачем вам это? – насторожено, спросил он.

– Я все-таки считаю вашего сына выдающимся человеком, – мне было крайне неприятно сейчас его хвалить, и все же я понимал, что без этого мне явно рассчитывать не на что. – Мне, просто, интересно, есть ли у вас на руке какой-то особый знак, указывающий на исключительность вашего сына.

– Выдающийся человек, – улыбнувшись, повторил он мои слова.

Моя лесть подействовала, он протянул мне руку. Когда я брал его руку, по телу у меня пробежали мурашки, я делал то, что должен был сделать еще в предыдущей жизни. Но тогда у меня не хватило на это ни духу, ни предусмотрительности. Как я и ожидал, таланты детей на руке не отображаются, но меня интересовало совсем другое. И я все это отчетливо увидел. Проблемы со здоровьем в ближайший год. Ну почему я в прошлой жизни был таким идиотом? Мне бы хватило всего одной минуты, чтобы спасти близкого для меня человека. Но раз я не сделал этого тогда, то постараюсь сделать сейчас. Все-таки второй шанс мне дан не просто так.

– Вы давно не были у врача? – непринужденно спросил я.

– Да я, вообще, к ним не хожу, на работе очень плотный график, – ответил он.

– Я бы вам посоветовал, взять на работе выходной и все же пройти медицинское обследование, – серьезно сказал я. – На руке четко прослеживается ваша переутомлённость, которая может привести к серьезным проблемам со здоровьем. Я бы на вашем месте не стал откладывать поход в клинику.

– Я с этой переутомленностью живу бок о бок уже пятнадцать лет, она стала для меня роднее, чем моя семья, – улыбнувшись, сказал он. – Если бы было что-то серьезное, мой сын предупредил бы меня об этом, полагаю, у него все же опыта побольше чем у вас.

«Мой сын, мой сын – гневно пронеслось у меня в голове – да он, вообще, сейчас о вас не думает, у него очередной клиент, он снова спасает кому-то жизнь, он даже представить себе не может, что помощь понадобиться его близким».

Я понимал, что я никак не смогу убедить его пройти обследование. Оставалась только одна надежда. Надежда на его сына, только он мог убедить своего отца насколько все серьезно.

– Простите, мне уже пора идти, перемена заканчивается, – сказал я, жестом подзывая официанта, чтоб попросить счет.

– Действительно, мы тут с вами заболтались, – добродушно ответил мой собеседник. – Я так понимаю, вы же в этом университете теперь учитесь.

– Да, сегодня первый день, – ответил я.

– А я в этом кафе обедаю, так что полагаю еще увидимся, – улыбнувшись, сказал он.

– Да, конечно, – сказал я, вставая из-за столика, попутно вынимая деньги из кошелька и вкладывая их в книжечку, принесенную официантом.

– До свидания, – нелепо улыбнувшись, добавил я, направляясь к выходу.

Я совершенно не обратил внимания, оставались ли там еще мои одногруппники или уже разошлись? Сейчас меня волновало только одно – я должен был встретиться с прежним собой и заставить его позвонить отцу. Меня совершенно не волновало, как это в итоге отразиться на судьбе. Был человек, которого я очень хотел спасти. Да, в этой жизни он был для меня никем, но в той жизни он был моим отцом, и все чувства к нему с прошлой жизни у меня сохранились. А сейчас я узнал его с другой стороны, с той, о которой раньше и не подозревал. Мне всегда казалось, что ему не знакомы эмоции, он всегда при мне был предельно сдержан, и только сейчас я увидел в нем совсем другого человека. Человека, которому не чужды ни чувства, ни сомнения, ни переживания.

Я шел на встречу с собой.

13

Я так красочно представлял в своей голове предстоящую встречу, что совсем не заметил, как дошел до нужного мне дома. Во дворе была тишина, я не увидел ни одного человека возле подъезда. Хотя, вспоминая слова своего опекуна о том, что мне не дадут встретиться с собой прежним, ожидал, что его будут охранять от меня.

Уверенно подходя к входной двери, я услышал голос:

– Ты хорошо подумал?

Я притормозил. Все-таки его охраняли. Но это выглядело совсем не так, как я себе представлял. На пороге подъезда стоял уже пожилой человек. На вид ему было лет пятьдесят, и это меня даже позабавило. Он выглядел довольно интеллигентно, строгие ботинки, брюки, шляпа с полями, серое пальто, поверх которого красовался клетчатый шарф. Я бы и не подумал, что он тут стоит из-за меня, и все же он очень пристально на меня смотрел, и голос был именно его.

– Уже почти восемнадцать лет, как думаю. Так что полагаю, что хорошо, – язвительно ответил я, не видя в нем никакой преграды.

– А теперь постой немного и еще раз подумай, – спокойно ответил пожилой охранник.

– Без проблем, – с сарказмом ответил я и сделал паузу секунд на семь. – Все подумал, я иду.

С этими словами я продолжил движение.

– Стой! – уже жестче сказал он, – я тебя не пропущу. По крайней мере, не сегодня.

Я притормозил.

– Вы намереваетесь меня остановить? – с усмешкой, спросил я, разглядывая своего предполагаемого соперника. – Вы что, рассчитывали, что я не отодвину в сторону человека, мешающего мне пройти, из уважения к его преклонному возрасту?

– Я, конечно, рассчитывал на это, все же мы с вами люди образованные, – с разочарованием произнес он, – но на всякий случай подстраховался.

Произнося это он, достал из кармана своего пальто и показал мне электрошокер. Меня это на секунду смутило, и я остановился.

– Это, просто, смешно, – менее уверенно сказал я. – Вы же не станете использовать это на человеке.

– Из уважения к его юному возрасту? – спокойно передразнил он меня без всякого ехидства.

– Из уважения к будущему человечества, – совсем потеряв уверенность, произнес я.

– Я знаю, почему вы здесь, – твердо сказал он. – Поверьте мне, это не имеет никакого отношения к будущему человечества.

– Ничего вы не знаете, – раздосадовано сказал я и направился в подъезд.

Он не стал на меня бросаться, как я ожидал, а спокойно отошел в сторону.

«Все так просто?» – мелькнула мысль у меня в голове. – «Достаточно было не испугаться шокера и пройти мимо охранника».

Резкий удар в правое бедро прервал мои размышления. Все мои мышцы стали хаотично сокращаться, и я потерял равновесие. Мужчина оказался гораздо крепче, чем мне казался. Он ловко меня подхватил, не дав упасть на бетонный пол, вывел на улицу и усадил на скамейку, стоящую рядом с подъездом. Сам сел рядом.

– Полегчало? – спросил он, видя, что я начал приходить в себя.

Я молчал. Действительно удар электрошокером поубавил у меня уверенности, что сейчас самое подходящее время для встречи с собой из прошлой жизни.

– Значит, не сегодня? – спокойно спросил я.

– Вижу, что полегчало, – слегка улыбнувшись, сказал он. – Уж точно, не сегодня.

– Но вы же не будете жить возле этого подъезда? – спросил я.

– Нет, – спокойно ответил он.

– Ну, тогда, до встречи, – сказал я, поднимаясь со скамейки.

– До свидания, – улыбнувшись, сказал он, понимая, что первую атаку он отбил, но будут и еще.

Прихрамывая, я шел к автобусной остановке, думая о том, что еще не раз сюда вернусь. По дороге до общежития я позвонил своему опекуну и рассказал ему про все, что со мной сегодня случилось: про отца из прежней жизни, про попытку встретиться с собой, про то, что меня ждали и даже про удар электрошокером.

– Я же тебя предупреждал, – раздосадовано произнес он в трубку.

– Да, я помню, – грустно произнес я. – Но я тогда никак не мог представить, что встречу отца.

– Тебе еще повезло. Этот человек, что ты описал, он не из наших. Удар шокером – это далеко не самое страшное, что они могли с тобой сделать. Надеюсь, ты оставишь свою затею.

– Но я все-таки должен туда пройти. Вы же сами видели, что карты предвещали нашу встречу, – напомнил я ему.

– Да видел, – с горечью, произнес он.

– Я думал, вы мне подскажете, как это сделать. Вы же лучше знаете, как они думают, – умоляюще произнес я.

– Да, знаю… и, именно поэтому, прошу тебя забыть об этом, – грустно продолжал он меня отговаривать.

– Вы же понимаете, что я все равно туда вернусь, – настойчиво продолжал я. – Без вашей помощи, я могу попасть в гораздо худшую ситуацию.

– Да, ты прав, – сдался он. – Если бы я сам не видел то, что сказали карты, я бы никогда на это не пошел… они не будут круглосуточно там дежурить. Им это, просто, ни к чему. Они знают обо всех твоих мыслях и намерениях. Так что если хочешь туда попасть, тебе надо полностью избавиться от этих мыслей. Твой поход к нему должен быть спонтанным. Но даже если тебе удастся пройти, то у тебя будет очень мало времени. Как только они узнают, что ты там, а они это узнают сразу, за тобой придут. И если они застанут вас вместе, то я даже представить себе не могу, что будет.

– А не надо представлять. Мысли – материальны, – повеселев, ответил я.

– Будь крайне осторожен, – тревожно сказал мне опекун в трубку.

– Обязательно буду, созвонимся позже, – сказал я, уже подходя к общаге.

– До связи, – все так же грустно ответил он.

Связь оборвалась.

После разговора мне стало гораздо легче. И не от того, что я узнал все что хотел. Честно сказать, я рассчитывал на большее, то, что я услышал, совершенно не облегчало мне задачу. И все же я теперь знал, что мой опекун на моей стороне. Сам того не хотя, он разрешил мне встретиться с собой прежним. И это сейчас было главное.

Вот только как не думать об этом? Как я могу спонтанно оказаться в трех километрах от общежития, не вызвав подозрений? Сколько пройдет времени между моей мыслью встретиться с собой и их появлением?

– Привет, – робкий женский голос прервал мои размышления, когда я уже поднимался на крыльцо общежития.

14

Вздрогнув от неожиданности, я поднял голову, осматриваясь по сторонам. На крыльце стояла группа девчонок, бурно что-то обсуждая. Одна из них смотрела в мою сторону. Ее огромные очки – это единственное, что бросилось мне в глаза.

«Какая-то всезнайка» – мелькнуло у меня в голове.

– Привет, – равнодушно сказал я, намереваясь пройти в общагу.

– Я …– сделав несколько шагов в мою сторону, представилась она, видимо понимая, что я ее не помню. – Мы сегодня в кафе вместе ходили. Только ты от нас ушел к какому-то мужчине, а потом и вовсе убежал куда-то. У тебя все в порядке? Ничего не случилось?

– Я помню, как тебя зовут, – соврал я, приостановившись. – Все в порядке, просто сложный день. Мы же в одной группе учимся?

– Да, – скромно ответила она.

– Ну, вот тогда завтра на учебе и увидимся, а сейчас мне надо в свою комнату, я еще не до конца в ней обжился, – не очень вежливо ответил я.

Возможно, в другой ситуации, я бы повел себя более галантно, но сегодняшний день был действительно полон событий, которые мне необходимо было хорошенько обдумать, а она лишь сбивала меня с мыслей.

– Тогда до завтра, – неуверенно произнесла она.

– Да, до завтра, – резко ответил я, направившись к двери.

Я слышал, как девочки, стоящие чуть в стороне, засмеялись. Меня прямо передернуло от их хорошего настроения, и это заставило меня ускориться.

Мои соседи по комнате решили отметить первый учебный день и куда-нибудь сходить. Звали и меня, но я категорически отказался. Так что, оставшись один, я полностью погрузился в свои мысли. Меня волновал только один вопрос, как можно что-то сделать, не думая об этом?

15

На следующий день я с трудом отсидел все пары. Казалось, они длились бесконечно. Все, что рассказывали преподаватели, сейчас меня совершенно не интересовало. В обед я не пошел в кафе, боясь вновь встретиться с отцом. Пожалуй, единственное, что мне удалось сделать за время уроков – это разглядеть девушку, которая вчера встретила меня на крыльце и сбила с мыслей. У нее оказалась довольно приятная внешность, мягкие черты лица, длинные вьющиеся темные волосы. И все же огромные очки делали ее слегка смешной и нелепой. На мгновение мне даже стало неловко, что я вчера грубо с ней обошелся, и все же она появилась очень не вовремя. Я же не виноват, что у меня выдался тяжелый день.

Занятия закончились в четыре часа. Придя в общежитие, я решил вспомнить прошлую жизнь и отправиться на пробежку. Я прикинул, что шесть километров я вполне осилю, уж три-то точно пробегу, а если устану, то обратно можно и на автобусе вернуться. Так я и решил начать заниматься бегом.

Оказалось, что без тренировок организм совершенно по-другому переносит нагрузки. Я с трудом добежал до подъезда, в котором меня вчера не так уж и дружелюбно встретили. На скамейке я увидел все того же интеллигентного джентльмена. Увидев меня, он улыбнулся. Я кивнул ему в ответ и пробежал мимо. На обратную дорогу у меня не оставалось сил. Пришлось возвращаться на автобусе.

На следующий день у меня болели все мышцы, и я сделал двухдневный перерыв, чтобы хоть немного восстановиться. А дальше все происходило одинаково, я добегал до подъезда, видел улыбающегося джентльмена и возвращался в общежитие. Постепенно я научился держать темп бега, который позволял мне возвращаться обратно, не используя автобуса. Так прошло три недели, пробежки постепенно стали входить мне в привычку. Порой я даже стал забывать, ради чего я бегаю.

И вот в один из вечеров, подбегая к подъезду, я не обнаружил никого.

«Вот тот шанс!!! Я же уже и не думал о том, чтобы встретиться с собой прежним, а просто выходил на пробежку по привычке» – крутились мысли в моей голове. – «Только у меня очень мало времени. Вот только мало – это сколько?»

Ни минуты не мешкая, я забежал в подъезд и, поднявшись на нужный мне этаж, позвонил в дверь.

«Ну, почему же ты так долго?» – яростно думал я, ожидая у двери.

Дверь наконец-то открылась. Странное было ощущение, я словно смотрел на себя со стороны. Чтоб не поддаваться панике и не терять времени, я сразу прошел на кухню по давно известному мне маршруту.

– Простите, вы кто? – недоуменно спросил он, поспешив за мной. – Мы знакомы?

Он надменно смотрел на меня, словно, он был доктором, а я его пациентом. Меня взбесил его взгляд. Неужели я когда-то так же смотрел на людей?

– Нет, извините за вторжение, просто у меня очень мало времени, – стараясь сохранять спокойствие, ответил я.

– Ну, тогда спрашивайте, что вас интересует, и покажите ваши ладони, – чуть ли не приказным тоном сказал он.

«Он явно считает себя очень важным человеком, к которому я бежал бегом, как за последней надеждой. Хорошо, что я одел перчатки», – думал я, заметив, как он старается посмотреть на мои руки. Его самовлюбленный вид все больше раздражал меня.

– Вы не поняли, я не клиент, я как раз наоборот, – торопливо сказал я, еще не восстановив дыхание после пробежки, – я о вас хотел поговорить.

– Обо мне? – с наигранным удивлением, переспросил он, словно, я сказал какую-то глупость.

Мне вдруг резко захотелось поставить его на место. Сказать ему что-нибудь такое, что заставило бы его сомневаться в своем превосходстве, которое сейчас переваливало у него через край.

– Да, о вас. Вот вы себя считаете повелителем судеб. Спасаете умирающих. А вы когда-нибудь задумывались, что происходит с человеком, у которого вы отнимаете судьбу? Вы же видите только тех, кому передаете эту судьбу, – твердо произнес я.

– Вы не хотите ли представится? – смутившись, сменил он тему.

– Мое имя вам ничего не даст, а объяснять вам кто я, нет времени, да и вы, пожалуй, сейчас не готовы это принять, – спокойно, продолжил я, заметив в нем изменения.

– Может, вы придете в следующий раз, когда у вас будет больше свободного времени? Когда вас записать? – с интонацией автоответчика, спросил он.

Нет, в нем изменений не произошло. Он по-прежнему старался себя вести так, словно только ему известна истинна.

– Не думаю, что мы еще встретимся. Можете ничего сейчас не отвечать, просто обещайте подумать, что случается с людьми, у которых вы отбираете судьбы, – разочарованно произнес я, совершенно позабыв о цели своего визита.

– Хорошо, я обязательно об этом подумаю. Чаю? – чуть ли не издевательским тоном сказал он.

Если бы сейчас он налил мне чаю, я с удовольствием бы плеснул им ему в лицо. Я больше не мог тут находиться. Мне все вокруг было противно. Я помнил эту встречу еще с прошлой жизни, но рассчитывал, что сейчас будет все по-другому. Нет, не будет. И ни потому, что я не могу сейчас подобрать нужных слов, а потому, что он, просто, меня не слышит. Возможно, он и не способен меня услышать. Каким же все-таки идиотом с завышенной самооценкой я был в прошлой жизни.

– Спасибо, мне уже пора идти, – с грустью, произнес я и, вспомнив зачем приходил, добавил, – и не забывайте про родителей, они, как и все люди, имеют свойство умирать.

Я быстро встал и вышел из квартиры, понимая, что мой визит так ничего и не изменит, все мои слова ушли в пустоту. Я был зол на себя. Мне надо было лучше подготовиться. Продумать диалог.

На лестничной клетке меня встретил мой знакомый пожилой джентльмен. Он спокойно стоял и с сочувствием смотрел на меня. Видимо, он уже знал результаты моих переговоров.

– У вас шокер с собой? – хмуро спросил я, приближаясь к нему.

– Да, разумеется, – ответил он.

– Одолжите на пару секунд.

Он невозмутимо достал из кармана электрошокер и протянул мне.

– Вот так просто? У вас даже мысли не возникло, что я использую его против вас? – удивленно спросил я, беря электрошокер из его рук.

– Мы с вами интеллигентные люди, нам не нужно друг друга бояться, – спокойно ответил он. – Мы слишком развиты духовно чтоб, злясь на себя, причинять боль кому-то другому.

Его ответ показался мне наивным, и все же сразу в памяти сразу всплыл мой нынешний отец, который, получив отказ от своей любимой, женился ей на зло на другой.

– Вы красиво говорите, и все-таки это не про меня, – сказал я и нажал на кнопку на электрошокере.

16

Мы сидели на скамейке возле подъезда, я потирал горящую от удара током ногу. Меня вновь удивило, как этот пожилой человек смог с ловкостью гимнаста поймать меня, не дав упасть, да еще и протащив два лестничных пролета, вынести на улицу и усадить на скамейку.

– Вы ведь из другого отдела? Да? – спросил я, начиная приходить в себя.

– Отдела? – улыбнувшись, переспросил он.

– Ну, да. Я в прошлой жизни работал в отделе созидания, но знаю, что еще есть разрушения. Вы ведь из него? – неуверенно, сказал я, понимая, как все это глупо звучит.

– Это ты сам придумал? Отделы, – улыбнулся он, выделив это слово. – У нас принято считать, что есть практики, а есть теоретики. Я – практик. Твой опекун, у которого ты жил последние годы, – теоретик. Получается, что да, я из другого Отдела.

– Вы все обо мне знаете? – рассеяно спросил я.

– Не все, но многое. Ты знаменитость в наших кругах, – спокойно продолжил он.

– Получается, все всё знали, кроме меня, ну точнее его, – с горечью сказал я, кивнув в сторону подъезда.

– Каждый знает только то, что ему следует знать, – улыбнувшись, сказал мой собеседник.

– Вот вы все знаете, и все же мне удалось проскочить мимо вас и встретиться с ним, – заявил я, почувствовав прилив гордости.

– А почему вы считаете, что вам запрещалось с ним видеться?

– Мне мой опекун говорил, что мне не дадут попасть в эту квартиру, и вы тут постоянно находились, да и сегодня вы тоже пришли, только вот опоздали, – растерявшись, сказал я, полагая, что это и так очевидно.

– В принципе, этим и отличаются теоретики от практиков. Твой опекун даже представить не мог, что вам позволят встретиться. Наверняка, он много размышлял о том, что произойдет, строил гипотезы. Мы же не предполагаем, мы действуем, и моя задача заключалось не в том, чтоб не дать вам встретиться, а в том, чтобы вы не встретились слишком рано, пока ты еще был очень возбужден. Тогда бы ты наломал много дров. Сейчас же ты был готов, так сказать, сунуть руку в огонь, а я поджидал тебя за дверью, чтоб ты слишком долго не соприкасался с огнем и не успел обгореть. Но тут ты и сам замечательно справился, – спокойно закончил он.

Его слова заставили меня задуматься. Все не так, как я себе представлял. Какое-то время мы сидели молча.

– А чем вы занимаетесь в жизни, когда не следите за мной? – нарушил я тишину.

– Я занимаюсь магией, в основном черной, в газетах можно найти мои объявления, – невозмутимо ответил он.

– И много у вас клиентов? – заинтересованно, спросил я.

– Достаточно, чтоб не сидеть без дела. Много разных случаев бывает, кто-то хочет кого-то приворожить, кто-то наслать порчу. Интересная работа, – улыбнувшись, сказал джентльмен.

– А как вы находите людей, чьи судьбы потом корректируете? – продолжил я интересоваться.

– Я не корректирую судьбы, я исполняю желания.

– Любые? – удивился я.

– Нет, – продолжая добродушно улыбаться, ответил он, – только те, что не ведут к гибели человечества.

– А бывают и такие желания?

– Разные бывают.

– И вы, просто, берете и исполняете желание, – продолжал я недоумевать.

– Не просто, сначала я объясняю клиенту, чем это ему грозит, а потом он уже сам решает, исполнять его желание или нет.

– Я что-то совсем вас не понимаю, – рассеянно сказал я.

– Ты же понимаешь, что то, что ты называешь корректировкой, – это тоже исполнение желаний? Просто у всех разные желания. В любом случае, если нет желания, то ничего и не выйдет. Желание обладает огромной энергией. А в нашей работе для всего нужна энергия. Вот, допустим, раньше ты изменял судьбы людей. Но по факту, ты просто исполнял их желание изменить свою жизнь. Если у них не было желания, тогда ты им подкидывал различные идеи, чтоб эти желания появились. Потому что без желания нет энергии, а без энергии нет и изменений, – с видом профессора рассказывал он.

– Я никогда не думал, что это так сильно связанно, хотя мне и говорили, что невозможно изменить судьбу человека, если он не хочет ничего менять, – задумавшись, произнес я. – И все же, как мы работаем, я представляю, а как у вас это происходит? Можете рассказать хотя бы один случай из своей практики?

– Один почему бы и не рассказать, – заманчиво сказал он.

Нога у меня уже отошла, и я с интересом принялся слушать его историю.

Вздохнув он начал свой рассказ.

17

– Как-то ко мне пришла женщина. Она влюбилась в одинокого соседа, живущего над ней, и очень просила его приворожить. Я ей долго объяснял, что на таких махинациях счастья не построишь, и она сама в результате может влюбиться в кого-то, кому до сих пор не придавала никакого значения. Но она была очень серьезно настроена и отмахивалась от всех моих предупреждений. Я не стал с ней спорить и принял ее желание. На следующий вечер ее сосед пришел к ней с цветами. Она звонила мне и очень эмоционально высказывала свою благодарность.

Он еле заметно улыбнулся, видимо, вспомнив тот звонок.

– Через несколько дней она снова мне позвонила только уже с совершенно другим настроением. Оказалось, за это время она успела влюбиться в соседа снизу, и теперь ее сосед сверху очень ее раздражал своей любовью. Она слезно просила избавить ее от докучающего соседа, но мне пришлось ей отказать. Ты же сам понимаешь, мы можем вмешиваться лишь раз. Я ей объяснил, что ей поможет только время, и это время ей придется перетерпеть. Позже она еще раз приходила, просила приворожить уже соседа снизу. Сосед снизу, кстати, был женат. Я ей снова объяснил, что на чужом несчастье своего счастья не построишь. Можно его разлучить с семьей, но, с большой вероятностью, и от нее он уйдет, когда ей будет казаться, что у нее с ним все хорошо, возможно, даже у них к этому времени уже будут общие дети. И его уход доставит ей намного больше боли, чем ее нынешняя безответная любовь. На этот раз она приняла мои доводы и не стала настаивать на своем, а развернувшись, молча ушла. Как потом я узнал, сосед сверху еще полгода ее донимал своими ухаживаниями, а вот она любила соседа снизу почти три года.

– Но ведь это вы влюбили ее в соседа снизу? – высказал я свое предположение.

– Не совсем так, сами желания все же не я исполняю. Я принимаю заявки и передаю их куратору, он уже смотрит, насколько сильно желание и, исходя из количества имеющейся энергии, подбирает вариант для реализации этого желания, ну и, соответственно, он же выбирает и плату за его исполнение.