Куда приводит судьба

– Мы узнали об этом одновременно, когда отец решил сразу разделить бизнес, а потом и жениться. Не скажу, что это было для меня большим ударом или потрясение, но тест мы сделали. Знаешь, что показал тест? Наша семья – это продолжение сериала «Санта Барбара». Мы с Романом братья, но по материнской линии. У нас с ним разные отцы. Я сын Егорова, а Роман, как это ни странно, сын Берестова. Как тебе новость?

– Выходит, я Берестову никто и бумага в сейфе липа?

– Бумага может и настоящая, но вот чья она, сказать трудно, да и смысла нет уточнять.

– Я уверена, что мама любила Берестова, иначе бы не переехала в его дом. Но на что она рассчитывала, храня в сейфе эту бумагу? Алексей Иванович знает, что я ему чужая?

– Он признался, что ты предлагала сделать тест, он отказался. Сказал, что хотел бы иметь такую дочь.

– Мить, может, мы с тобой тоже состоим в родстве, но не знаем об этом? Кто может быть моим отцом? Где он сейчас и знает ли обо мне? Задал ты мне задачу.

– Странная штука жизнь. Мы росли вместе, можно сказать дружили, и всё держалось на маме Оле, потом её не стало, мы стали взрослее и всё куда-то ушло. Из друзей мы стали знакомыми, а по факту оказались братьями.

– Ты вспоминаешь мою маму?

– Она была и моей мамой. Другой мамы у меня не было. Я был таким как Максим, когда они развелись. Берестов развёлся с тётей Ритой весной, и та уехала в Италию. Родители разъехались летом, а осенью отца арестовали. Отец и так не был подарком, а после всех этих тестов, обвинил и первую жену в неверности, и Берестова в предательстве. Одним словом – кругом одни враги, а он весь в белом. Я оставил его без проблем, а создаст новые – пусть решает их сам. Что ещё? Ни один из Берестовых не женат, сидят на шее у Анны Ивановны. Ну а я, Ксюша, развёлся. Ты это знаешь.

– Знаю. Я хочу услышать твою версию. Мне казалось, что у вас всё хорошо.

– Да уж поделюсь, а то будешь гадать о причине. Мы знали друг друга давно, и нас всё устраивало без штампа в паспорте. Она собиралась делать карьеру, а не заводить семью. Но тут Наташа оказалась беременной и я, как честный человек, повёл её в загс, – улыбнулся Митя. – Она сделала аборт, а мне сказала, что выкидыш. Видимо, она переоценила меня, а я не оправдал её надежд. Куда мне было тягаться с отцами её подруг? А она не хотела отставать от них. Мы перестали думать о карьере и мечтали больше о чём-то материальном. Ей не нравилось, что любовница отца имеет больше, чем законная сноха. Года через два начались недовольства: не туда едем в отпуск, не то море, не тот сервис, не тот климат. Пытался отправлять её одну, экономя на себе, – смеясь, сказал он, глядя на Ксению. – Не помогло. Больше всего её расстраивали ваши поездки с Максом. Они её прямо «стимулировали» на подвиги, которые я должен был оплатить. Так из заботливой жены и хозяйки она становилась мне чужой. В этом есть и моя вина. Идея развода была её, а я и не возражал. Это перед тобой мы изображали счастливую пару последние два года.

– И где она теперь?

– Я оставил ей квартиру, у неё есть работа и мужчина. Наташа справится, а меня ждут первого декабря в Омске. Все мои вещи в машине. Буду работать, снимать квартиру и жить, как большинство моих холостых или разведённых сверстников.

– Ты почему раньше молчал?

– А чем ты мне могла помочь? Это я должен был решать твои проблемы, а не нагружать тебя своими. Я проведу с вами выходные и поеду дальше своим ходом. Тебе заменили машину?

– Она не так давно стала лично моей. Оказывается, содержать служебный транспорт гораздо дороже, чем личный. Мне позволили выбрать цвет и марку. Я выбрала привычную модель, серебристого цвета. У машины не такой грозный вид. Алла Ивановна тебе постелила в гостиной. Отдыхай, договорим завтра.

Максим постучал в комнату Ксении минут через десять.

– Можно к тебе?

– Входи. Ты почему до сих пор не спишь?

– Ксюша, можно мне завтра пригласить Митю с собой или у вас есть дела?

– Почему нельзя? Митя и твой друг. Поговори с ним за завтраком, если даст согласие – забирай. Я поеду домой, займусь делами, приготовлю ужин и буду ждать вас. Ты только не забывай об уроках на понедельник.

– Ксюша, а почему Митя должен уезжать куда-то? Разве нельзя найти работу здесь? Он мог жить у деда. Было бы хорошо, если бы ты вышла за него замуж, – сказал он, присев на край кровати.

– Ты сам понял, что сказал?

– Понял. Мне и самому можно уже жениться. Ксюша, я вырос. Мы с тобой десять лет вместе. Митя тебя любит. Мне не веришь, спроси у деда. Он скажет тебе тоже самое. Ты всегда считала его братом, посмотри на него как на влюблённого мужчину. Ты не замужем, он разведён – дай ему шанс.

– Ты действительно у меня взрослый, – сказала Ксения, обнимая Максима за плечи. – Время быстро пролетело.

– Я с тобой серьёзно говорю. Разве он тебе не нравится? Ты ему доверяешь, делишься всем, советуешься.

– Ты меня сватаешь? – улыбнулась она. – Макс, не заставляй меня краснеть. Митя хороший друг, я не могу его обманывать. Чувство либо есть, либо его нет. Понимаешь? Ты хочешь, чтобы я дала ему шанс, а потом обманула? Ты уверен, что он меня любит? Не боишься ошибиться?

– Не боюсь. Если бы он был к тебе равнодушен, уехал уже завтра, а он остаётся на выходные. Подумай. Спокойной ночи.

Максим ушёл к себе, а Ксении не спалось. Она поднялась с постели и прошла в кухню, прикрыв дверь. «Это я открыла ящик Пандоры. Я привыкла к мысли и убедила себя в том, что Берестов мой отец, но не ожидала таких последствий», – думала она, наливая в чашку кофе. Её мысли прервал Каменский, который вошёл тихо и присел к столу.

– Что-то случилось? Ты почему не спишь?

– Я – яблоко раздора, Виктор Николаевич, – ответила Ксения и рассказала о «родственных» связях. – Получается, я для всех чужая, не знающая родства, а с моей подачи рассорились две семьи.

– Я с этим не согласен. Начала, действительно, ты, а дальше продолжил Роман по своей инициативе. Думаю ни он, ни кто-либо другой не могли и предположить финала. В чём твоя вина?

– Не знаю. На душе неприятный осадок. Выходит, я обвиняла Берестова столько лет напрасно? Кто мой отец и где он сейчас?

– Дети не отвечают за поступки родителей. Родство Мити и Романа на совести их матери и отцов, а твоя мама этой бумагой ввела тебя в заблуждение. Кто знает, какую цель она преследовала? В любом случае, в случившемся нет твоей вины. Кто мешал самому Берестову сделать тест, выяснить всё о вас двоих и закрыть тему? Ты намерена искать своего отца?

– Нет. В моём свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк. Мама родила меня вне брака и говорила, что отец погиб на стройке. Я даже не знаю так ли это. А если это был не роман, а случайная связь? Столько лет прошло, да и родилась я в другом городе. Как я его буду искать?

– Ксюша, а что у тебя с Митей?

– Будете меня сватать как Максим? Нет между нами ничего.

– Мне так не показалось. Иди спать и не думай ни о чём.

Вечер субботы они провели втроём, но ночевать Митя уехал на квартиру Каменских. В воскресенье на обед туда приехали и Ксения с Максимом. Около пятнадцати часов начали прощаться.

– Ксюша, вряд ли мы будем видеться часто. Теперь я буду зависеть от работодателя, да и дорога в три раза длиннее, – говорил он, стоя у машины. – Будет нужна моя помощь, совет, тебе станет грустно – звони, я выберу время и приеду. Ты самый родной и близкий мне человек. Будь сильной. У тебя всё получится, – Егоров прижал её к себе и поцеловал. Поцелуй был далеко не дружеский. – Извини, не сдержался, – сказал он, садясь в машину. Хлопнула дверь, и машина тронулась с места. Ксения смотрела ей в след и ясно понимала, что теряет что-то очень важное и ценное, а внутри сердце сжималось от этой потери. Она поднялась в квартиру, упала на кровать и расплакалась.

– Ксюша, девочка, послушай меня, – говорил Каменский, присев рядом, взяв её за руку. – Догони и верни его. Лучше сделать и пожалеть, чем пожалеть не сделав. Вытри слёзы, садись в машину и езжай следом. Догонишь – вези домой. Максим останется у нас. Слёзы в этом деле не помогут. Митя любит тебя. Он очень хотел остаться. Действуй!

– Вы так думаете? – подняв голову и глядя сквозь слёзы, спросила она.

– Я не думаю, я это точно знаю, – улыбнулся Каменский.

– Ксюша, ты его догонишь. Город знаешь лучше. Дед дело говорит. Одевайся. Обязательно нам позвони.

Ксения поднялась с кровати, оглядывая всех по очереди.

– Простите меня, дуру. Я поеду. Максим, звони ему каждые пятнадцать минут, хотя он может не ответить, – говорила она, беря свою сумку, обуваясь и набрасывая на плечи пальто. – Я позвоню.

Машин во второй половине воскресного дня было на улицах немного. Она без проблем выехала из города минут через сорок, соблюдая все правила и не нарушая скоростного режима. А где-то там впереди ехал Дмитрий, телефон которого звонил каждые пятнадцать минут. «Если я возьму трубку раньше часа – я вернусь, а этого делать нельзя, – грустно говорил он вслух. – Проеду триста километров, остановлюсь на ночлег, но до этого нужно заехать на заправку». Ксения выехала на федеральную трассу, оставив позади аэропорт. Машин на трассе было немного в обоих направлениях. У неё вдруг мелькнула мысль: «А что, если я еду вперёд напрасно? Митя может остановиться где угодно и когда угодно. Возможно, он в городе. Кого я догоняю в таком случае? Что мне делать? Еду до первого кемпинга и жду». Она прибавила скорость. Проехав ещё километров двадцать и обогнав две легковые машины, заметила впереди машину Мити, почти догнала её, пристроилась в хвост и посигналила. Митя свернул на обочину и остановился. Следом за ним остановилась Ксения, включила аварийку и вышла из машины. Словно в замедленной съёмке они двигались навстречу друг другу бесконечно долго. Ксения, в глазах которой стояли слёзы, смотрела на Митю. «Не уезжай, останься», – просила она. Он прижал её к себе и прошептал: – «Я люблю тебя. Я останусь. Не плач». Они стояли, тесно прижавшись друг другу, и молчали.

– Почему ты мне не сказал этих слов раньше? – не вытирая слёз, спросила Ксения. – Почему ты все эти годы молчал?

– А чтобы я сказал и когда? Ты выбрала Романа, и я отошёл в сторону. Ты вышла замуж, зная, что я не одобрял твоего решения. Развелась и выбор опять был не в мою пользу. Я женился и думал, забуду, не получилось. Ты всегда видела во мне только друга. Мне стоило больших усилий принять решение об отъезде. Виктор Николаевич предложил мне должность, но мне была нужна не она, а ты. Ты, моя маленькая сводная сестра.

– Прости меня глупую. Поехали домой.

– Ты в порядке? Сможешь управлять машиной?

– А то! Я песни петь буду по дороге, как только позвоню Максиму. Они волнуются. Езжай за мной следом.

Через час двадцать они были в квартире Ксении.

– Теперь это твой дом, – говорила она, держа Митю за руку. – Вещи разберём позже. Митя, что с тобой? – спросила она, видя, как побледнел Дмитрий.

– Ничего, – присаживаясь на диван, ответил он. – Я так ждал этого момента, а сейчас растерялся. Сегодня целый день как на минном поле, да и ночь выдалась без сна. Думал, сказать как есть и остаться или промолчать и уехать. Дай пять минут на передышку, – попросил он. Они сидели минут пять-семь и молчали. – Всё! Сердце бьётся как часы, голова ясная, а вот мысли в ней все греховные… – Ты выйдешь за меня замуж?

– Это так важно?

– Мне важно, чтобы ты была рядом. Каменские не будут против моей кандидатуры в мужья?

– Ты удивишься, но именно они отправили меня догонять тебя. Что тебе предложил Виктор Николаевич?

– Должность референта до Нового года, а потом юридический отдел.

– Ты согласен? Тебя не пугает контроль с моей стороны?

– Меня может напугать только унижение и равнодушие, а вот рабочих моментов нам не избежать. Я буду хорошим сотрудником, и тебе не придётся краснеть за меня.

– Мить, так сложилось, что в компании, в большинстве своём, мужчины, но есть и молодые женщины. Обещай не ревновать меня, но и не давать повода для моей ревности. Я порядочная женщина, но и жуткая собственница, – улыбаясь, говорила Ксения.

– Ты мне не веришь? – спросил он и улыбнулся, обнимая её.

– Я верю в судьбу, от которой не уйти и она рано или поздно всё равно тебя настигнет. Я верю в то, что чувства сильнее разума и им не прикажешь. Я верю в то, что мурашки появляются далеко не ко всем, а только тогда, когда человек затрагивает в тебе что-то глубоко в душе. Я верю, если человек твой, то ты чувствуешь его дыхание, один пульс на двоих, одни мысли. Я верю в то, что если мне плохо, он почувствует боль в сердце. Я верю в рассветы с чашкой горячего кофе и закаты, которые отражаются в глазах. Я верю в шепот нежный и ласковый. Я верю в молчание, которое говорит больше слов. Я верю в то, что нужно дорожить тем, что у меня есть, ценить моменты, каждую секунду, каждое мгновение, – говорила она, прижавшись к Дмитрию.

Они подали заявление в загс двадцать пятого ноября. Семья Каменских приняла Дмитрия Егорова единогласно. Новый, две тысячи семнадцатый год, встретили все вместе, а второго января втроём улетели на каникулы в Сочи. Двадцатого января Ксения и Митя расписались. Теперь на работу и с работы они ехали вместе на одной машине. Максим закончил хоккейный сезон в марте, а в мае перешёл в одиннадцатый класс. Отношения с Дмитрием были настолько дружескими, что Ксения иногда ловила себя на мысли, что ревнует Макса к Мите. Ей исполнилось тридцать лет и две недели отпуска они провели втроём на берегу Средиземного моря. Лето пролетело быстро. Каменские переехали в новый дом за городом, продав свою квартиру. Дом был небольшой, но очень уютный, с гаражом и небольшим участком.

– Вам не кажется, Виктор Николаевич, что он немного не соответствует вашему статусу, – улыбаясь, спросила Ксения, приехав на «смотрины». – Мне очень нравится, но он как-то не тянет на дворец, маловат.

– Ксения Сергеевна, для хоромов нужна прислуга и, минимум, семья чуть больше чем наша. Нам с Аллой Ивановной с головой хватает первого этажа. Она, ты знаешь, против посторонних в доме. Для вас есть комнаты на втором этаже, если соизволите приехать.

Перед днём рождения Максима, которому исполнялось семнадцать лет, Ксения перед работой посетила женского доктора, позвонила мужу и, пригласив его в кабинет, с виноватой улыбкой рассказала о беременности.

– Я очень рад, – обнимая и целуя жену, сказал он. – Нам с тобой за тридцать. Пора иметь детей. Думаешь, я не заметил, как ты огорчалась, «встречая» свои критические дни. Только вид у тебя какой-то нерадостный. Что-то не так? – глядя ей в глаза, спросил Дмитрий.

– Мить, их будет двое. Пока двое. Доктор сказала нужно быть осторожными и внимательными.

– Мы будем очень внимательными, – подхватывая жену на руки, говорил он. – Я буду очень заботливым мужем и папой, – усаживая жену в кресло, продолжал Дмитрий. – Когда обрадуем Каменских?

– Думаю, Алла Ивановна догадывается о моём положении. Скажем о беременности, но не скажем о двойне.

Пожалуй, Максим был рад этой новости больше остальных. Он «ревностно» следил не только за питанием Ксении, но и за её домашними делами, связанными с физическими нагрузками. Теперь в холодильнике не было «вредных» продуктов, а уборка была на совести Макса. Когда он узнал, что Сеня носит двойню, его контроль стал ещё «жестче». Эта забота вызывала у неё не только улыбку, но и тёплые чувства. «Хороший мальчишка получился», – думала она, возвращаясь с работы и открывая холодильник, где всегда стояли свежие продукты, купленные без напоминания.

Для Ксении начался самый «ответственный» период в жизни. Недель до двенадцати, часто ловила себя на мысли, что забывает о беременности и делает то, чего опасался доктор. Но живот рос, и уже он не позволял ей делать «глупости». Ксения стала ходить, а не «скакать», не поднимала ничего тяжелее собственной сумки, а ела раз пять-шесть в день, но предпочтение отдавала фруктам. После майских праздников пошла в декретный отпуск, занялась покупкой вещей для новорождённых. Она верила в приметы, но знала и то, что доносить близнецов до срока получается не у всех. Если мебель и «транспорт» могут подождать, то вещи, на выписку из роддома и на первое время, нужно купить и приготовить. Нагружать Катю или Аллу Ивановну было неправильным. Им найдётся занятие, когда она будет в роддоме. Для Максима прозвенел в школе последний звонок. Ксения помнила, как отводила его в первый класс, как переводила его в эту гимназию, где отношения с одноклассниками первое время складывались не просто, и не могла отказать парню в своём появлении на торжественной линейке. Теперь он готовился к ЕГЭ и поступлению в университет. Максу очень хотелось набрать больше баллов и пройти на бюджет, хотя дед поговорил с ним и не отказывал в помощи.

– Давай так, внук, договоримся: сдаёшь экзамены на совесть, а не проходишь на бюджет, идёшь на платную основу. Проходишь бесплатно – через год-два я покупаю тебе квартиру.

– Я постараюсь, дед, но мне и здесь хорошо живётся с Сеней и Митей. Да и в твоём доме у меня есть комната. Зачем мне нужна жилплощадь? Я никогда не жил один, да и не хочу.

– А ты не горячись. Влюбишься, куда подружку поведёшь?

Утром двадцать второго июня, прежде чем уехать на работу,

Дмитрий поздравил жену с днём рождения, вручив ей подарок и цветы.

– Ксюша, отмени праздник. Я приеду чуть раньше, и посидим без гостей. Алле Ивановне позвони, пусть не едет. Хочешь, я это сделаю сам?

– Не волнуйся. Не буду справляться, так и сделаю. Работай спокойно.

– Макс, у тебя какие планы на сегодня? – спросил Дмитрий, входя в его комнату.

– Сегодня я свободен, а завтра у меня выпускной.

– Не нравится мне затея с днём рождения. Ей ходить тяжело, а она собирается у плиты стоять. Остаёшься за старшего. Звони.

Ксения услышала, как щёлкнул замок входной двери, и, поднявшись с постели, прошла к Максиму.

– Доброе утро, выпускник. Ты определился, в чём пойдёшь на выпускной вечер? Помочь?

– Костюм висит, а над рубашкой думаю. Мне не нравится идея с галстуком, да и пиджак мне не нужен.

– Здесь ты не прав. Пиджаком девушку прикроешь, если она замерзнет. Гулять будете всю ночь, а ночи в июне прохладные. Не хочешь галстук – надень рубашку с воротником стойкой. Оставь пиджак в машине, а Митя будет уезжать – заберёшь.

– Жалко тебя не будет.

– Я на последнем звонке всю твою школу «держала» в тонусе. На меня смотрели как на сумасшедшую, которая тайно сбежала из роддома на торжественную линейку. Хочешь повторить? Я теперь и в машину не войду, только в автобус, – смеялась она.

– Пойдём завтракать? Может, Митя прав и не стоит готовить праздничный обед? – засомневался Максим.

– Завтракай, потом поговорим, – ответила Ксения, проходя на кухню. – Переходи на самообслуживание, у меня есть дела. – Она чувствовала слабую боль внизу живота и решила не рисковать. Пакет для роддома был готов, как и два комплекта на выписку. О них Митя знал, получив устные инструкции. Для супругов это были первые дети. Ксения проверила ещё раз его содержимое, добавив необходимые мелочи, и стала не торопясь одеваться. Живот на тридцать седьмой неделе беременности двойней не позволял двигаться так, как хотелось бы. Ещё раз, проверив документы и телефон, она вернулась на кухню.

– Максим, ты сможешь поехать со мной в больницу? – стоя в дверях, спросила она.

– Тебе плохо? Позвонить Мите или деду? – парень слегка побледнел и заволновался.

– Никому звонить не нужно. Я вызову скорую помощь, а ты позвонишь всем, если меня оставят в роддоме. Мне предложили лечь в стационар в понедельник, но ребята, видимо, не хотят засиживаться больше. Успокойся и оставь в покое посуду, – она улыбнулась.

– Сеня, я боюсь? Мало ли что случиться.

– Где-то я уже это слышала. Не бойся. Прямо сейчас ничего не получится. Спокойно одевайся, а я позвоню.

Скорая помощь приехала в девять тридцать, когда Ксения и Максим стояли у подъезда. Хмурая докторша начала раздавать комплименты, глядя на живот Ксении, не выходя из машины.

– Это же надо так раскормить ребёнка. Сама как берёзка, а живот до носа. Потом жалуются, что роды тяжёлые. Где они будут лёгкими с таким весом. Садитесь уже. Какой срок? Куда везти?

– В клинику «Семья», тридцать семь недель, а поправилась я всего на десять килограммов, но у нас двойня, – ответила Ксения, подмигнув Максиму. – Не волнуйся. Мы всё успеем.

Глава 9

Двойняшки появились на свет с разницей в десять минут. Мальчик родился первым и сразу подал голос, а вот девочка заставила понервничать не только маму. Вес каждого ребёнка был чуть меньше трёх килограммов. Отец сам перерезал им пуповины, а уж потом их приложили к груди матери. Ксения «вымоталась» за это время не только физически, но и морально, и теперь отдыхала. Мама и новорожденные чувствовали себя нормально. Вся семья Каменских ожидала сообщения в родильном отделении клиники. Они не могли оставаться дома после звонка Максима. Дмитрий Егоров, присутствовавший на родах, сам сообщил им эту новость.

– Митя, решили, как назовёте ребят? – поинтересовалась Алла Ивановна.

– Даша и Егор, – улыбаясь, ответил счастливый отец. – Мне тридцать три года, а я впервые стал отцом. Успею до пенсии их вырастить и выучить?

– Куда ты денешься. Тебе будет шестьдесят, а им по двадцать семь. Они тебя и дедом сделают, – смеялся Виктор Николаевич. – А я, пожалуй, правнуков дождусь. Дождусь, Макс?

– Мне прямо сейчас начинать оправдывать твои надежды или ты лет пять потерпишь? – теперь смеялся уже Макс. – Тебе дед до пенсии, с учётом изменения пенсионного возраста, придётся шесть лет поработать, а я к этому времени, если поступлю в университет,

получу профессию. Вот и поговорим тогда.

– Я с тобой согласен, умник. А имена замечательные. Будут Егор Дмитриевич и Дарья Дмитриевна Егоровы. Ты отцу о внуках сообщил? – спросил Каменский.

– Я позвонил ему и Роману, но не уверен, что хотя бы один из них приедет, – ответил Митя и ошибся. – У нас на сегодня есть ещё одно важное дело. У кого-то сегодня банкет. Ты не забыл об этом, выпускник? Позвоним вечером, а сейчас пусть наша мамочка отдыхает.

– Вы все можете ехать по домам, а я не двинусь с места, пока сам её не увижу, – решительно сказал Максим. – Мне до банкета ещё четыре часа как минимум. Я везде успею. Взгляну на Сеню одним глазом и приеду.

– Виктор Николаевич, езжайте домой, а мы спустимся вниз, узнаем, что можно будет передать Ксюше, навестим её и вернёмся. Он так просто не отстанет, а у нас впереди вручение аттестата. Я позвоню.

Берестовы Ксению навестили в клинике в воскресенье, а потом приехали на квартиру, где полным ходом шла сборка мебели для двойняшек. В спальне родителей сделали перестановку, купив, после долгих споров, мебель. Виктор Николаевич советовал купить колыбельки, которые занимают меньше места, а Алла Ивановна была против, ссылаясь на Ксению, и была за нормальные кроватки. Мебель купили, привезли, оставалось собрать и расставить, наведя порядок. Роман поздравил брата, а Алексей Иванович ещё и познакомился с Каменским и его женой. Берестовы не виделись с Дмитрием почти два года, но он не испытывал ревности к Роману. Это ему Ксения подарила двух замечательных ребят и сделала его счастливым.

– Как себя чувствуешь в роли отца? – спросил Роман.

– У меня не хватит слов, чтобы поделиться с тобой этим чувством. Знаешь, я присутствовал на родах и видел появление на свет дочки и сына. Это, прежде всего, боль, муки, а потом радость, гордость и нежность. Я молюсь на жену. Тебе стоит испытать это, брат, – говорил Дмитрий, глядя на Романа.

– Мить, ты не держи на меня зла. Видишь, как жизнь наша повернулась. Я рад за вас с Ксюшей. Скоро увидеться не обещаю, а за твоим отцом присмотрю, не сомневайся. Здесь деньги на подарок племянникам. Купите то, что им нужно. Мы с отцом не стали ломать голову. Родителям виднее, что нужно их детям.

Алла Ивановна пригласила всех к столу. После обеда отец и сын уехали. Проводив Берестовых, Дмитрий вопросительно посмотрел на Каменского.

– Лёд тронулся, господа! – подмигнув Мите, шутливо сказал Виктор Николаевич. – Может, через близнецов отношения между вашими семьями наладятся. Чего в жизни только не бывает.

Максим ждал появления двойняшек в квартире не меньше их отца. Дмитрий привёз жену с детьми из роддома через неделю. Он дождался, когда Ксения накормит и уложит близнецов и вошёл в спальню.

– Тебя всё устраивает? – спросил он, обнимая жену. – Держи, это тебе за наших ребят, – он протянул ей кольцо. – Я не буду настаивать на многодетной семье, после увиденного зрелища. – Ты у меня большая молодец.

– Сень, папаша угадал с кольцом? Переживал, что будет большое. А почему они не похожие друг на друга? Кто из них кто? Ты надевай на Дашу розовые вещи, я так быстрее к ним привыкну. Маленькие такие, – говорил Максим, рассматривая близнецов. – Я всё купил, как ты просила. Пакет стоит в гардеробной. Мы будем купать их сегодня?