Где дали безбрежные… Роман

Он спокойно и как-то отстранённо, не выдавая своих чувств, поведал ей свою историю. Да, вроде всё сходится. Чужой человек не знает семейных подробностей, тем более привычек и особенностей поведения… Сама она проговориться не успела. Только имя Артёма назвала. Но для такой складной истории одного имени маловато. Однако на всякий случай спросила, коварно прищурившись:

– А меня помнишь?

– Я помню рыжую девчонку, – усмехнулся он то ли своим воспоминаниям, то ли её «коварному прищуру». Со стороны, наверное, выглядит смешно – промелькнуло у неё в голове, – с которой брат был неразлучен. Она минуты не могла усидеть на месте. Я ей завидовал. С тех пор ты сильно изменилась. Извини, не признал сразу.

– Ладно, – смилостивилась Стаська. Всё равно не поймала на слове. – Допустим. Что дальше?

– Доктор Старлинг тогда и предложил нам, чтобы избежать бюрократических неприятностей, дознаний разных уровней и прочих проблем, похоронить фантом. Но этого я уже не видел.

– Как же ты решился?! – гнев и обида в едином порыве выплеснулись на рассказчика.

– А что, были варианты? – грустно спросил Ян.

– Да я не о перемещении. Тут понятно. Пусть похоронили фантом. Но могли бы Артёму на ушко шепнуть, – она ведь знала, сколько невысказанной боли носил её друг. Годами! Она уверена была, что до сих пор он так и не смирился с потерей.

– Мы с мамой думали об этом. Но решили, что так будет легче. Да, больно сначала, время сгладит. Да и потом, ты что, не знаешь Артёма? Он ни за что не отпустил бы меня одного, только вместе с ним!

Стаське в лицо словно плеснули кипятком, последние слова дышали таким кровным родством, какое невозможно ни подделать, ни угадать, только жить им. И у неё непроизвольно вырвалось:

– Точно! – на раз, два, три.

– Что?

– Я говорю, что теперь там я за тебя. Скажи, Ян, ты их больше не видел?

– Нет, – Ян опустил голову. Волосы, упавшие на лоб (волосы Артёма! Как две капли воды!), закрыли глаза, и что там в них – она не увидела.

– Тебя не отпускают?

– Когда я подрос и окреп, мне сказали, что я волен вернуться. Только вот проблема! Во-первых, меня там похоронили, да и как объяснить людям моё отсутствие? Маленький мальчик ездил в командировку? Во-вторых, ты можешь представить меня на прежнем месте? Я стал чужим тому миру. А здесь мой дом…

– Но я же вижу: ты тоскуешь о маме, об Артёме…

– Не надо. Потом. Может быть.

– Ладно, – легко согласилась Стаська. Переварить бы то, что узнала. Да чтоб не лопнула голова. – Тогда расскажи об этом мире.

Он немного помолчал, затем, как бы нехотя, начал говорить:

– Наш город, Марбезан, называют кто – городом студентов, кто – городом учёных, кто – просто академгородом. Ты уже видела Королевскую академию.

– Королевскую?

– Мы живём в королевстве Арканти. Марбезан не столица, а научный центр королевства. Столица – Кантар, где находится Королевский дворец и Думский Собор.

Дверь открылась без стука, на пороге стоял Эрни, встрёпанный и запыхавшийся:

– Там… Я просто… как всегда, как ты говорил…

– На закате? Я же предупреждал: сгущается концентрация энергии!

– Я забыл.

Ян вскочил со стула, Стаська тоже. Теперь они мчались через парк втроём, а Санни не вырывалась вперёд, бежала рядом. В парке было пусто, только в песочницах кое-где валялись забытые детские игрушки. Солнце почти провалилось за далёкий лес, растянув багряные косы по светлому горизонту, но и те быстро укорачивались и бледнели. На краю парка они залегли в траву и стали наблюдать. Санни, прижав уши, улеглась рядом.

На уже знакомой лужайке спиной к ним копошился какой-то человек, сидя на корточках. Он был одет в чёрный комбинезон, а на ремне в ножнах болтался нож. Встал, прошёлся, вгляделся в озеро. Его берцы с толстой рифлёной подошвой оставляли тяжёлые отпечатки на белом песке (явно не «призрак»). Ян уже собрался встать и подойти к незнакомцу, как тот негромко отрывисто свистнул. Из кустов выскочил огромный лохматый пёс и остановился перед хозяином. Тот протянул ему руку и дал что-то понюхать:

– След.

Пёс стрелой врезался в озеро и поплыл. Гость не казался безобидным, с хмурым и жёстким лицом, а уж что он делал – и вовсе было непонятно, что-то тёмнил в укромном уголке, так что у Стаськи по спине забегали мурашки. Ян поднялся в полный рост и пошёл прямо к чёрному комбинезону. Человек резко обернулся, и в руке у него блеснул пистолет. Не дожидаясь выстрела, Стаська шумно вылетела с другой стороны. На какую-то долю секунды незнакомец отвлёкся. Этого хватило, чтобы Ян сорвал с шеи амулет, начертил им в воздухе знак и выставил в сторону чужака:

– Алз яигренэ, дазан синрев!

Тот рванулся к амулету, но прозрачная рука зависла в воздухе, пистолет упал под ноги, тело невесомо поднялось и стало таять. Через мгновение от него не осталось и следа. Стаська тяжело дышала, будто пробежала марафон. Ян разозлился и набросился на неё:

– Зачем ты выскочила, дурёха? Он мог в тебя выстрелить.

Подбежавший Эрни прижался к нему, обхватив руками:

– Не успел! А не выскочила бы – тебя бы точно подстрелил.

Обидные упрёки, уже разогнавшиеся, врезались в невидимую стену. Ян осёкся на полуслове, смущённо пробормотал:

– Извини… И всё равно! В следующий раз не лезь! Я уж выкручусь как-нибудь.

Стаська, вдруг осознав, что они оба были на волосок от смерти, трусовато помалкивала, совсем не чувствуя себя героем и не обижаясь на взбучку. А с Эрни страх мгновенно слетел пенными брызгами вместе с растаявшим незнакомцем. Ещё бы! Старший брат превзошёл могуществом неведомое злодейство. И видно, не в первый раз, ведь не к кому-нибудь побежал за подмогой, когда припекло, знал, кто лучше всех справится.

Санни нюхала песок, то рыча, то поскуливая, и всё поглядывала на своих командиров: не надо ли снова куда-нибудь бежать? Эрни затеял с ней единоборство. Оба визжали и фыркали, отплёвывались песком. Ян поднял пистолет и сунул в карман.

– Ты знаешь, кто это? – спросила Стаська.

– Догадываюсь. Видишь ли, наш мир не такой уж закрытый. Связь между иными реальностями неплохо налажена и держится на взаимных интересах. Это в основном сотрудничество учёных, тайное. Политики к нему не имеют никакого отношения. Представляешь, что начнётся, если они пронюхают? Мы станем просто плацдармом.

– А каких учёных?

– Разных направлений: физиков, медиков, химиков, геологов, филологов… Но, к сожалению, в каждом стаде есть паршивая овца. Иные, открыв головокружительные перспективы, теряют разум, начинают бредить кто мировым господством, кто богатством. Случается, что прорываются сюда. Мы их зовём пришельцами.

– Вот ты со мной откровенно. А вдруг я пришелец?

– Исключено, – Ян и глазом не моргнул. – Тебя проверили несколько раз приборами на наличие негативной энергии.

– А амулет твой волшебный?

– Это не амулет.

– Но я слышала, как ты произносил заклинание.

Ян засмеялся и протянул Стаське металлическую пластинку, переплетённую затейливыми знаками. Совсем лёгкая и тёплая.

– Когда я сюда попал, меня быстро вылечили. Энергетические поля сделали всё безупречно, оставалось ликвидировать последствия болезни.

– В озере плавал? – осенило Стаську.

– И в озере тоже. Меня пригласили в Академию, и я стал работать (после учёбы) в экспериментальной лаборатории. Управлять энергией умели, но способы были довольно примитивные и трудоёмкие. Несколько лет работы – и мы вывели формулу. Это открытие было ошеломляющим. Перспективы безграничные. На основе формулы был создан уникальный сплав, способный аккумулировать и рассеивать энергию.

– Этот?

– Да.

– Но здесь какие-то магические символы.

– Геометрические фигуры ещё в древности считали магическими. Они способны притягивать и направлять энергию Космоса. Вот почему наши древние предки строили пирамиды, а волхвы творили заклинания в соответствии с начертанными геометрическими символами.

– А заклинание? Волховское? Древнее?

– Тебе очень хочется найти колдовство? – не удержался от смешка Ян.

– Нет, я знаю, что слово – это энергетический заряд, наши предки, колдуны, волхвы и шаманы понимали это не хуже нас. Даже лучше. Мы-то больше доверяем современной науке, новейшим технологиям, сложным приборам. Слово – это воплощённая мысль, которая может превращаться в оружие. Но ты произнёс что-то странное…

– Ничего странного: вернись назад, энергия зла. В обратном порядке, согласно выбранному маршруту.

– Ян, – вдруг вспомнила и испугалась Стаська, – мы забыли про собаку!

Оба, как по команде, повернулись к озеру, но вода давно разгладила след пловца, была ровной и безмятежной. Сиреневые сумерки уже плавно переходили в ночь. Деревья парка окутал чёрный бархат, птицы затихли. Озеро устало колыхалось, чмокало берег и никак не могло зацеловать и умолить отодвинуться. Собака, видимо, переплыла на другую сторону и исчезла в неизвестном направлении.

– Эрни! – забеспокоился Ян, потеряв из вида братишку.

Мальчишка, наигравшись с Санни, как всегда, отправился бродить по кустам.

– Где тебя носит?

Из зарослей показалась сначала спина, Эрни пыхтел и тащил по песку какой-то тяжёлый ящик:

– Вот. Санни обнаружила. Улика! Или вещественное доказательство.

Глава 8

Пещера

Нарисованные люди бежали к голубому озеру с жемчужной пеной на вздыбленных волнах, откуда высоко поднималась уродливая голова чудовища. Одни размахивали копьями, другие растягивали огромную сетку. Чуть в стороне женщины разжигали костёр-домовину, пуская по ветру чёрный смоляной дымок. И в стороне ото всех, в центре шестиугольной звезды, очерченной кругом, стоял колдун, подняв руку с камнем, от которого исходило сияние, изображённое длинными стрелами по кругу.

Это была фотография древнего рисунка на камне. Кроме этой фотографии, в пластиковом ящике пришельца были плотно уложены пакетики с какими-то разноцветными порошками, образцы самоцветов и толстые тетради, сплошь исписанные формулами и вычислениями. Небольшой складной прибор, который Ян назвал измерителем массы, был явно местного производства, и оставалось только гадать, как он достался пришельцу.

Ян протянул Стаське свёрток:

– Переоденься. Лирби тебе передала, – и прибавил, увидев изумленно открытый рот: – Лирбена – моя приёмная мать. – Ян отвернулся к окну и смотрел на Санни, охотящуюся на кузнечиков, пока девушка разглядывала подарки и натягивала их на себя взамен своей испорченной одежды, продолжая рассказывать: – Тогда Лирбена сразу забрала меня к себе, сказала, что ребёнок не должен быть одиноким, ему нужна семья. С того дня Лирбена и Грегор стали моими приёмными родителями. Пока я болел, она не отходила от меня. За год до моего появления у них родился Эрни, он привязался ко мне и считает меня родным братом. Я тоже… Ну что, готова?

Одежда оказалась очень кстати. На юбку и выходные туфельки было жалко смотреть. Удобные лёгкие брюки с завязками у щиколоток из какой-то зеленоватой материи, напоминающей льняную, оказались впору. Такая материя изготовлялась на фабрике Арканти из тростниковых волокон. Тростник для текстильного производства здесь выращивали специальный, селекционный. Ян пояснял всё это быстро, толково, отвечая на незаданные Стаськины вопросы, повинуясь её удивлённо взлетающим бровям, и одновременно укладывал в рюкзак съестные припасы. Спортивные тапочки на упругой подошве тоже были как раз, по размеру. Стаська подозрительно посмотрела на Яна.

– У меня хороший глазомер, – улыбнулся он. – Ваше величество, кони заждались, роют копытами землю. Дорога неблизкая.

– Ты даже говоришь, как Артём, – упрёка в словах, впрочем, не слышалось, больше – удовлетворения, что поверила не зря, сходство братьев опять подтверждалось.

– Мы с ним одной крови.

– Тоже мне Маугли. Скажи лучше, куда теперь?

– Поедем к пещере.

К пещере так к пещере. Что толку выспрашивать, всё равно не знает здесь ничего, а прилипнет с вопросами – подумает ещё, что струсила. Хуже – если она чего-то не поймёт, тогда уж точно сочтёт тугодумной бестолочью. А ей почему-то хотелось, чтоб у него сложилось о ней лучшее впечатление.

Вчера, ошарашенная случившимся, она вела себя, как идиотка, плохо соображая, что делает и говорит. И у этого умника мнение о ней, наверняка, было не очень нелестное. Проснувшись ещё до его прихода, Стаська вспомнила вчерашний день и вспыхнула стыдом за своё малодушие, неряшливость, узколобое косноязычие. Такой её ещё никто не видел. О растрёпанных волосах и недоумённо перекошенном лице даже думать не хотелось. Кроме брезгливости к неотёсанной дурочке, этот красавчик никаких чувств не мог испытывать. Вот так всегда: неотразимое обаяние, изящное красноречие и умные мысли приходят не там, где надо, и покоряют не тех, кого хотелось бы. Успокоилась с трудом, строго пообещав себе не терять головы и реабилитировать своё доброе имя хотя бы сегодня. Если получится. Если опять не пойдёт всё кувырком и из головы не вылетят её благие намерения.

У крылечка стояли два новеньких велосипеда, поблёскивающих яркими лакированными рамами. Стаська вздохнула с облегчением, она уж было поверила, что и впрямь придётся скакать верхом и позориться своим неумением. Пробовала, правда, когда-то пару раз забираться в седло, но только чтобы посидеть, покрасоваться. Она успела заметить, что в городе совсем не пользовались транспортом. Расстояния были небольшие, и люди ходили пешком. В крайнем случае – на велосипедах, которые здесь конструировали, к её восторженному удивлению, в самых разнообразных вариациях: двух-, трёхместные, с прицепом, с люлькой, с крытым верхом и т. д. Она любила кататься на велосипеде, но в качестве транспорта пользоваться им не приходилось.

Стоило Яну взяться за руль своего «коня» и вывести его на дорожку, как Санни с разбегу запрыгнула в притороченный к раме коробок, выстланный изнутри мягким. Судя по тому, как она без уговоров и принуждения добровольно и бесстрашно заняла своё пассажирское место, путешествия подобного рода были ей не в новинку и даже доставляли удовольствие. Вишь, как довольно скалится, морда рыжая. Рот до ушей.

– Она всё равно не отстанет, но долго бежать за велосипедом выдыхается, а так… – хозяин погладил мохнатые ушки, собака блаженно зажмурилась, – привыкла уже к своей люльке.

– Ты рассказал в Академии про вчерашнее? – спросила Стаська, когда они вырулили на центральную дорогу, ведущую к Восточным воротам.

– Нет. Тогда пришлось бы признаться, что я научил Эрни нехитрым приёмам активизации энергетического пространства. Я был уверен, что развлечение «призраками» совершенно безопасно. А оно, видишь, как обернулось.

– Ян, а собака? Надо её найти.

– Собаки, скорее всего, уже нет. Она передала связному нечто, и он отправил её обратно.

– Связному? – Стаська задохнулась на полуслове. Значит, история не закончилась. Значит, её отголоски бродят где-то поблизости и вот-вот проявят себя во всей красе. И что тогда делать? По крайней мере, не распускать нюни и быть готовой ко всему!

– Видишь ли, в городе живут разные люди: и коренные жители, и такие, как я, которых когда-то спасли, то есть из других миров. Сюда можно попасть по-разному.

– Детективы говорят: ищи, кому выгодно. Давай сначала определим возможные интересы пришельца, затем попробуем догадаться, что он пообещал связному. Так легче будет планировать поиск.

О том, чтобы начать расследование, никаких предварительных разговоров у них не было. Случайно оброненное Яном слово стало требовательным знаком, подтолкнувшим их к мысли потянуть ниточку из запутанного клубка, показавшего крошечный кончик. Мысль возникла у обоих одновременно, и оба ей не противились.

– Что нужно пришельцу, я уже догадался. Это легко. Ему нужна формула. Сложнее вычислить связного. Что мог пообещать ему пришелец?

Они выехали в Восточные ворота и легко катили по ровной дороге, ведущей через цветущие луга к далекому лесу. Санни, выглядывая из коробки, вертела головой по сторонам и, вывалив язык, дышала так усердно, будто не Ян, а она крутила педали не жалея сил, чтобы хозяин с ветерком прокатился. Безупречная синева поднебесья обещала ясный день, невидимые птицы жизнерадостно высвистывали свой концерт, чередуя сольные номера с хоровыми выступлениями, и создавалось впечатление, что молодые люди стремятся уехать подальше от города, чтобы на природе отвлечься от проблем и суетного распорядка.

Лес встретил их прохладой и шелестящим говором молодых и старых хозяев, покачивающих пышной и нарядной листвой. Дорога сузилась: два велосипеда едва помещались рядом, но лесной песок вперемешку с камнем был плотным, так что колёса не вязли и путешественники не замедляли скорость. Санни наскучила роль пассивного пассажира. Выпрыгнув из коробки, она вырвалась вперёд, возглавляя движение, горделиво задрала мордочку и хвост, готовая первой встретить неожиданные препятствия.

– Лес скоро кончится, это не бескрайняя сибирская тайга. А потом ты увидишь горы. Ты была в горах?

– Да, с друзьями на Кавказе – в Архызе, в Домбае.

– А я впервые увидел горы здесь. Величественные, гордые, с достоинством хранящие мудрость веков. Они знают историю многих прошедших поколений, а иногда открывают тайны потрясающие. И кажется, что время истончилось так, что протяни руку – и дотронешься до истоков.

Деревья расступились, выпустив из своих объятий путников, и Стаська увидела, как через несколько метров впереди дорога резко ушла вниз. Остановившись у края обрыва, они молча смотрели на открывшуюся панораму. Внизу виднелась неширокая река, стремительным потоком несущаяся на разбросанные по её руслу чёрные монолиты валунов, пытающихся удержать её за плещущийся подол. Разогнавшиеся волны, ударяясь в каменные лбы, широким веером жемчужных брызг разлетались в стороны и мчались дальше проверять на прочность следующие пороги. Дорога, которая привела их сюда, осторожно спускалась по крутому обрыву, превращаясь в молоденькую тропинку, и взбегала на каменный мостик с деревянными перильцами, выгнувший для неё свою горбатую спинку. А дальше шли каменные россыпи, постепенно увеличиваясь в размерах, чередуясь с раскидистыми деревьями и кустами и переходя в гряду высоких, покрытых буйной растительностью холмов, за которыми уже видны были снежные вершины, ослепительно сверкающие под солнцем. Вдруг Санни, стоявшая вместе с ребятами на краю обрыва, гавкнула, и горы откликнулись далёким эхом, долго отражающимся от скалистых уступов и теряющимся в расщелинах и пропастях.

– Дальше пешком, – объявил Ян. Обозрение предстоящего маршрута с высоты птичьего полёта подтверждало однозначность решения.

Набегавшиеся кони послушно прислонились к дереву, загородившись высокой молодой порослью, и стали невидимы. Рюкзаки, перекочевавшие из велосипедных багажников на плечи ребят, не казались тяжёлыми, и начался спуск. Стаська заметила, как Ян быстро и уверенно находил опорный камень, крепко держа её за руку и не давая оступиться, и поняла, что этот путь давно им изучен и исхожен не раз. Санни успела обследовать береговые кусты и песчаные отмели, когда её неловкие подопечные подошли к мосту.

– Гав! – неодобрительно оценила она их нерасторопность и умчалась на другой берег.

– Река зовётся Эльканой, она берёт начало в горах, и во время таяния ледников затопляет мост, – пояснял на ходу Ян. – В это время сюда лучше не соваться: скорость и сила потока сметают всё без разбору. Случайно попавших в поток выносило в море, и редко кого удавалось потом найти живыми. Но мост держится.

Тропинка вильнула и пропала за валуном, на котором в выемке, нагретой солнцем, нежилась большая зелёная ящерица. Она подняла головку и проводила людей немигающими бусинками за поворот, куда уже не проникали солнечные лучи. Высокую сочную траву и тесно стоящие деревья заплетали какие-то вьющиеся пахучие растения, заслоняя тропинку от ветра. Становилось душно и сыро. Каменные глыбы по обочинам, определяющие направление, и стволы деревьев густо заросли пышным мхом, как звериной шкурой, который, сползая на дорожку, гостеприимно стелился под ноги. Скоро захлюпало под ногами, но спортивные тапочки, подаренные Лирбеной, держались молодцом – не пропускали влагу, и ноги оставались сухими.

– А мы не выйдем в болото?

– Нет, – засмеялся Ян, – сейчас увидишь.

Действительно, заросли вскоре поредели, выглянуло солнце, и тропинка, стряхивая скользкую сырость, торопилась загладить свою вину, превращаясь в сухую и твёрдую дорожку. По краям стали встречаться цветущие и ягодные кустарники.

– Живица! – узнала Стаська и сорвала несколько прозрачных оранжевых ягод.

– Очень кстати, – Ян губами сорвал сочную янтарную бусину. – Видишь скалу слева?

– С козырьком?

– Историческое место. Правда, археологам там делать нечего. Много ли накопаешь в камне? Пара фотографий хранится у нас в музее. Доисторические обломки домашней утвари. Но я чувствую, что эта пещера хранит какую-то тайну.

Каменное убежище ощерилось на незваных гостей чёрной непроницаемой пастью, а перед ней расстелилась обширная площадка из белого речного песка. Козырёк над входом и скальные обломки по краям площадки заросли колючими растопыренными кустиками, находящими малейшие трещины, чтобы поселить жизнь даже в самых необитаемых местах.

– Смотри! – Стаська пистолетом вытянула палец, указывая на свежие следы на песке.

– Вообще-то сюда редко кто заглядывает, – озадаченный Ян рассматривал след, кружевным узором устилающий песок так, что невозможно было определить, откуда человек вышел и в каком направлении скрылся.

Санни вертела хвостом и нетерпеливо поглядывала то в темный проход, то на Яна. Никакого беспокойства она не испытывала.

– Иди, – разрешил хозяин.

Собака бесстрашно метнулась в темноту. Тишина. Гулкое царапание, чихание.

– Гав! – можете входить.

Ян уже вытащил из рюкзака фонарик и засветил его сразу при входе. Пещера оказалась огромной. Свод поднимался на четырёхметровую высоту, каменный пол углублялся и посередине имел выдолбленную чашу, служившую, видимо, очагом. В просторном помещении могло поместиться целое племя. Фонарик выхватывал из темноты углы и стены, повороты. Отдельные ниши напоминали комнаты, но разглядеть их Стаська не успевала. Круг света быстро скользил по пещере, обшаривая в спешном порядке все закоулки. Санни темнота нисколько не мешала исследовать территорию в одиночку. И вдруг свет остановился на стене, разрисованной цветными красками. Стаська сразу узнала рисунок. Он был точно такой, как на фотографии пришельца из пластикового ящика. Картина была намного больше: изображалось всё племя, и она занимала почти всю стену. Но фотографа интересовала только центральная часть. Колдун с поднятой рукой стоял в гексаграмме, очерченной кру́гом, а люди замерли, глядя на сверкающий камень в его руках, и чего-то ждали.

Стаська не видела, как насторожилась Санни, она услышала только её злобное рычание. Фонарик резко повернул в глубину пещеры, оттуда раздался выстрел. Внезапно ослеплённый стрелок промахнулся. Свет погас.

– На выход! – скомандовал Ян, хватая Стаську за руку. – Бегом!

Всех троих ветром вынесло в солнечный день. Ян сразу же потащил Стаську в укрытие, за скальные уступы.

– В течение суток нас дважды пытались убить, – давясь испугом, прохрипела Стаська. Сердце колотилось в рёбра, стремясь удрать из клетки, дыхание обгоняло мысли и тормозило медленно, как разогнавшийся локомотив.

– Думаю, мы стали нечаянными свидетелями чьей-то тайны. Опасными свидетелями, – упёршись руками в каменный заслон, парень выглядывал сквозь густые ветви, вертя головой в разные стороны, пытаясь увидеть, от кого они прячутся.

– И завладели уликами.

– Тем более. На нас будут охотиться.

Они постояли в молчании несколько минут, ожидая продолжения истории, но было тихо. Санни, сначала жавшаяся к их ногам, вышла на площадку и деловито принюхивалась к чужому следу.

– Я поговорю с Мастером, пора отправлять тебя обратно.

– Ни за что! – вскипела Стаська. Ишь, заботливый! А он подумал, как её в безопасности будет пожирать совесть, от которой ничем не откупишься? – Бросить тебя здесь с этим… связным! – она зло топнула ногой, сгоряча прихлопнув кроссовку друга. – Как же мне жить после этого?

Ян сморщился от боли, но синие глаза лукаво щурились, когда он вынес приговор:

– Артём такой же. Похоже, мы все трое одной крови.

– Вот и не предлагай мне то, что сам не принял бы.

– Ладно. А теперь хорошо бы поразмыслить и разобраться в этой истории.

– Только не здесь. Надо уходить. Очень удобно избавиться от нас в укромном местечке.

– Сюда ведут несколько тропинок, – вслух прикидывал Ян, – только в разных направлениях. Мы шли по самой короткой, центральной. Возвращаться по ней опасно. Отсиживаться здесь бессмысленно, он, скорее всего, уже вышел из пещеры где-то в другом месте и может караулить нас сколько угодно.