Запасный вход

– Ладушка, чегой-то холодно, – жалобно гнусавил Гриня, обильно высморкавшись в несвежую тряпицу.

– А в ответ тишина, – подумал Лиён, голова еще гудела, и он зачем-то пересчитывал присутствующих, – кого-то недостает. А, Всевладий. Да, его нет за столом. Лада беспокойно поглядывает в окно. Хорошая жена, беспокоится. Хотя, чего так переживать? Ну, пошел человек размяться после сна. И почему все такие мрачные?

– Арина? – с надеждою вопрошала Лада.

– Не знаю, не вижу, – она недовольно прикрыла глаза, и сидела с отрешенным видом.

– Ладушка, холодрыга-то какая, – опять запричитал Гриня.

Оленька тихонько коснулась руки Лиена, – ты покушал? Пойдем за дровами…

Над поляной висели свинцовые тучи, земля парила, обволакивая все, что движется и не движется тяжелой влагой, превращалась в крупные капли, что медленно сползали, возвращаясь обратно в землю. В сарае было тепло и сухо.

– О-Лунь-каа, что-то случилось?

– А ты не помнишь?

– Нет…

– Отличная отговорка, – накладывая дрова на вытянутые руки Лиёна, скривилась Оленька.

– Я что-то не так сделал?

– Да причем тут ты… бабушка в кровь расцарапала дядю Севу.

Даже если бы молния ударила в сарай, он бы так не удивился.

– Как? Как такое возможно!?! – У него опустились руки и дровишки посыпались на пол.

– Для Ксаны нет ничего невозможного.

– Что, дядя позволил себе поднять руку на бабушку?!?

– Ну, что ты, нет, возмутилась Оленька, она поднимала дрова и заново накладывала их Лиёну. – Как обычно не сошлись во мнении. Почему у меня спрашиваешь? Ты с дядей Севой ее укладывал, это ты мне расскажи, что там случилось, о чем речь шла?

– Я только помню, звучало несколько раз слово кровь, и все. Я или просто все забыл, или забыл, потому что непонятно.

– А-а-а-а, извечная тема для препирательства, как бы тебе объяснить…

И Ксана и дядя Сева причисляют себя к людям, которые хранят и оберегают традиции и веру наших предков, славян, как самую великую ценность. Один из них за категоричное соблюдение конов, а другой, допускает смешение крови. Но, мир меняется, и все чаще раздаются голоса, что и коны можно пересматривать и подправлять, скорее всего, именно это высказывание и вывело из себя бабушку. Ну, что, пойдем, а то деда Гриня в сосульку превратится, – засмеялась Оленька, взяла себе пару чурбачков, и первая вышла из сарая.

За столом ничего не изменилось. Дана все так же изредка бросала взгляды на Лиёна, Красава убирала тарелки со стола, Лада в упор смотрела на дремлющую Ариадну. И только дед Гриня к сморканию прибавил чих, да такой громкий и внезапный, что все периодически вздрагивали от этого звука.

Лиён заложил дрова в печь, и стал осматриваться, чем бы разжечь огонь. Но пока он искал нужные предметы, Лада встала и прошлась мимо, и Лиён уже озадаченно смотрел на бушующий огонь,– волшебство какое-то, успел подумать он, – и тут раздался радостный крик Ариадны:

– Нашла! И сразу ж забормотала:

– Плохо дело…Это Рогульки… Лёка, срочно, Коло! Девочки, одеваться! Гриня, инструменты! Все воодушевленно засуетились, послышался стук открываемых ящиков в комоде, Гриня вообще, почему-то исчез из поля зрения, можно сказать, растаял на глазах у Лиёна.

– А-а-а, как??? – указывая пальцем на пустое место, но его уже схватила за руку Оленька и потащила в сарай.

– Странная все-таки семейка, – так думал он на бегу к сараю.

– О-Лунь-Каа, что случилось, для чего все это?

– Поспешай, Всевладий попал в беду, в нашем мире у него нет такой силы, как на верху, и если мы не успеем найти способ его вызволить, беда, будет, большая беда.

– А где он? И где он оставил свои силы, и что значит в «нашем мире»? В каком таком своем мире он оставил свои силы?

– Н-уу-у-у, да, его мир, это его дом, там он оставил свое оружие, – уклончиво ответила Оленька, но он остановил ее.

– О-Лунь-Каа, если ты мне сейчас же не ответишь на все вопросы, я уйду, и делайте что хотите, это невежливо, в конце концов, я должен понимать что происходит.

– Ну, хорошо, задавай свои вопросы, только не останавливайся.

– Как получилось, что я в одно мгновение стал понимать и разговаривать на вашем языке, это волшебство?

Оленька не останавливаясь, затараторила.

– Что такое слово? Это информация, которую мы воспринимаем сознанием, да? Его можно написать на бумаге, это будет просто набор букв, например – солнце. Но если я произнесу – солнце! С восхищением, улыбкой, простое слово окрашивается эмоциями. В этот момент, внутри меня появляется сгусток энергии. Понятно? Ты слышишь это эмоционально окрашенное слово, и у тебя возникает такой же сгусток. Что это значит? А то, что между нами установилась энергетическая связь. Я передатчик, ты приемник, я передаю эмоцию, ты ее принимаешь. Понятно? Это не волшебство. Просто мы, в отличие от обычных людей видим эти сгустки, они расположены, в основном, вдоль позвоночника, их несколько. На общение отзывается тот, что в районе горла, там, где воспроизводятся звуки. Когда ты много и эмоционально говоришь, и даже если многозначительно молчишь, а это значит, усиленно думаешь словами, этот сгусток окрашен ярче остальных, он светится ярче. Вот и все, остальное дело техники. Я – передатчик – подстраиваю свою энергию под твой приемник, возникает связь, ты понимаешь, что говорю я, я – то, что ты.

– Как происходит эта настройка?

– Каждый орган внутри нас пульсирует, у каждого своя частота, понимаешь?

–Мммм…

– Хорошо, сердце стучит?

– Стучит.

– Представляешь, какое количество энергии затрачивается на перекачку крови по всему телу?

– Представляю.

– А если, вдобавок к этому, человек «открыт сердцем»?

– ?

– Ну, состояние влюбленности, например, представляешь, как оно светится?

– Представляю.

– Это свечение намного сильнее остальных энергетических сгустков, я его вижу, усиливаю свое сердце до этого уровня, и все.

– Что все?

– Ничего, полный контакт. Точно так и с речью. Определил место, установил контакт, мы понимаем друг-друга

– О-лу-нь-каа, а мой астролог тоже так умеет?

– Откуда же я знаю, возможно, а он тебе что ни будь, объяснял?

– Ну, да, показывал звездное небо…

– Понятно, похоже, ты отлыниваешь от работы, надо быстрее собрать Коло.

– Я не отлыниваю,– обиженно возразил «пришелец», – еще вопрос, – почему Гриня исчезает? Это неестественно…

– Гриня – домовой.

– Что обозначат это слово? Умение исчезать?

– И это в том числе. У каждого дома есть свой домовой. Людям на глаза он редко показывается, но он охраняет благополучие в семье, сторожит хозяйство, оберегает скотину, предупреждает о несчастье.

– И он твой дедушка?

– Нет, не мой лично, но общий.

– Так, – Оленька осмотрела кучу поленьев, которую они уже перетащили на поляну, – думаю, этого будет достаточно, теперь раскладываем костерки, в каждом по семь чурочек. Я буду складывать, а ты отмеряй шагами круг, 112 шагов и останавливайся, я складываю костерок, понял?

– Понял, отсчитал 112, остановился, так он хороший?

– Кто?

– Дедушка Гриня…

– В принципе, да, должен быть хорошим.

– Что-то не похоже…

– Ну, у каждого есть свои недостатки, согласен? Дедушка наш любимец. Частенько он становится мишенью для насмешек и всевозможных шуточек. Но он как бы тебе сказать, талисман нашей семьи. Добродушный и вспыльчивый, скаредный и щедрый, все в одном лице.

– У нашего народа тоже есть поверье, – Сонджу, его зовут – хозяин домашней крепости, но я его никогда не видел…

– Ну, значит наш дедулька ближе к народу, раз мы его видим, засмеялась Оленька.

– А, Дана, она тоже странная…

– У Даны своя задача, она присматривает за водами, речками, дождиком, помогает путникам в дороге.

– Да, я заметил, у нее руки всегда прохладные, но это прохлада приятная.

– «Всегда»? Ну-ну, и когда же ты успел, «всегда»? А впрочем, это не мое дело…

– Да я не это имел ввиду… А, Лада? Лада, она кто?

– Жена дяди Всевладия.

– Ты говорила, я помню, она просто жена?

– Ты точно отсчитываешь сто двенадцать шагов? Это очень важно! И потом, ровнее круг делай, ровнее…

Ну, как у Всевладеющего может быть просто жена, ты сам подумай … Лада, Ладушка, лучшая из жен, хранительница домашнего очага – это сама любовь, покровительница союзов между мужчиной и женщиной. Как можно не любить ее, как можно не любоваться ее красотой, ее юностью.

Оленька остановилась, маска сосредоточенности исчезла с ее лица, и появилось мечтательное выражение, но, посмотрев на дом, она заторопилась, – быстрее, они уже выходят, не успеваем.

– Подожди, а дядя, дядя Сева кто?

– Всевладеющий, сказала, как отрезала, – а теперь молчи, не вмешивайся, делай, что скажу, самое главное сейчас, найти способ как вызволить дядю, Арина знает, все вместе это делать будем.

Лиён уже было открыл рот, что бы спросить, – а, что делать будем? Но увидел, как из дома поспешая, выходят девушки, простоволосые, все в одинаковых белых платьях, на груди орнамент из красных нитей в форме круга.

Всевладеющий, – думал Лиён, – значит, владеет всем. Вселенная заполнена духами и божествами, над которыми стоит высший небесный Владыка – Ханыним. Это наше божество.

Владыка, владеющий, Всевладий – ВСЕВЛАДЕЮЩИЙ… Так это Бог?

Он покачнулся, от такой мысли.

Если, Всевладий бог Тартарии, тогда Дана это русалка, Ино, по нашему – «чловекорыба», и он невольно содрогнулся, вспомнив ее прикосновения. Так это «Белые Боги»? И Оленька тоже? Этого не может быть. Я сидел в кустах с домовым. На полу, меня обнимал Всевладеющий, дыша перегаром с одной стороны, а с другой, пристроилась русалка.

Лучше бы мне этого не знать… О Боги, мои, родные Боги – Силлы, Корё и Пэкче, разбудите меня, пусть я окажусь на поле брани, и пусть надо мной будет занесен вражеский меч! Это мне знакомо и понятно. Вы наказали меня, и я лишился раума???

Все уже стояли на поляне, нетерпеливо поглядывая в сторону дома, ждали Гриню. Вот он выскочил, сжимая в руках несколько предметов. Не дожидаясь, пока он досеменит своими короткими ножками, все кроме Ариадны бросились к нему на встречу, выхватывая из его рук металлические – ключи? Да, похоже на небольшие металлические ключи.

Ариадна уже сидела в центре, остальные разместились по кругу вокруг нее.

– Присаживайся рядом со мной, – скомандовала Оленька.

– О-Лунь-Каа, что это у тебя, дай посмотреть.

– Это «варган», музыкальный инструмент, молчи, не приставай и слушай.

У деда на коленях лежал бубен, остальные взяли в рот «ключи-варган». Дед Гриня начал тихонечко постукивать, задавая ритм.

Бумбум, – бум. Бумбум, – бум. Бумбум, – бум. Бумбум, – бум. Вслед за дедом вступила Дана, она в точности повторяла ритм. Звук был странный, похожий на голос человека, но, этот звук издавал предмет, зажатый в зубах, она лишь слегка касалась его своими полупрозрачными пальчиками.

– Лёли лёлили ялили, лёли лёлили ялили, лёли лёлили ялили, лёли лёлили ялили… – «Пела» Дана.

Это же горловое пение, я однажды слышал такие звуки, но нет, это не голос, это тот инструмент, так поет.

Варган.. Дядя Сева любитель что ни будь сварганить… почему так слова похожи?

Ритм убыстрялся, и вот вступила Лада, – Тётьтёть, Тётьтётьтёть, Чуть чуть тёть тёть, чуть чуть тёть…Звук слился с первым, но был немного строже, и появились тревожные нотки, затем Оленька и Красава.

Зазвучал хор, подбадриваемый бубном. Что это? Ангельское пение?

Ариадна сидела в центре с закрытыми глазами, и что-то шептала вполголоса. Произносила заклинания? Нет, ее лицо было обращено к небу, светилось возвышенной молитвой.

Он прикрыл глаза, казалось, что вибрирует воздух, проникая в него, эти вибрации пронзали его от макушки до пяток.

– Ёли ёлили ялили, ёли ёлили ялили…

Он странным образом ощутил себя натянутой струной, что соединяет небо и землю, и невидимая рука трогает его… нет, не сердце, а прямо душу.

Бум бум –бумбумбум-бум. Бумбумбум-бум, бумбумбум-бум. А ритм все убыстрялся и убыстрялся, и он начал слегка покачиваться в такт музыке.

– Тётьтёть, тётьтётьтёть, чуть чуть тёть, чуть чуть тёть…Эти согласные переливы проникали в мозг, и в руки и в ноги, заполняли живот.

И вдруг – вспышка, он увидел родные горы, леса, океан и маму, что гладила его по голове. Усталость и напряжение исчезло, будто омытое теплым летним дождем. Он почувствовал себя настолько невесомым, что готов был воспарить, над землей, и на самом деле, что-то легкое, как пушинка, словно некий эфир высвободился у него из груди и стал подниматься над поляной.

И в то же время, он понимал, что сидит на месте, рядом с Оленькой, и тем не мене поднимался все выше и выше, вот уже можно потрогать вековые кроны деревьев, и облака, что расступались перед ним, и птицы, что летели рядом, и воспринимали его как равного.

Он глянул вниз, меж деревьев мелькало что-то белое, стремительно приближаясь к поляне. Кто это? Девушка в белом платье, чьи белоснежные волосы развевались на ветру? Нет, не похоже.

Да это же напуганная лошадь, что несется во весь опор. А что это за черные точки, что преследуют ее? Опускаться было так же легко, и он рассмотрел стаю волков, что уже клацали зубами, образуя полукруг. Вот, один, самый крупный, опередил стаю, и бежит вровень с жертвой… Медлить нельзя, будет поздно, поздно, поздно, – бумбум, бум, бумбум подначивала музыка в бешенном ритме.

Он открыл глаза, Ариадна уже стояла, воздевая руки к небу, и что-то говорила, говорила, а может, пела, он не стал разбираться в этом. Остальные сидели на своих местах, они так же, были поглощены этим действом, ничего не слыша, что творится вокруг.

А он слышал, и приближающийся топот, и хриплый, отрывистый лай волков. Поднявшись, расправляя плечи, он сам себе показался великаном. Ему захотелось вырвать дерево с корнем, и одним махом разбросать хищников. Прикинув расстояние до ближайшего дерева, он понял, что не успеет, и тогда, выхватив из костра два тлеющих дрына, руки обожгло, но он не обратил на это внимание, круто развернулся на приближающийся шум.

Прямо на него неслась лошадь, ее белоснежная грива вровень с крупом трепетала на ветру, ноздри раздувались, перепуганные глаза звали на помощь…

Конь не будет топтать человека, и поэтому он спокойно ждал ее приближения. Она, действительно, пронеслась мимо, едва задев его своим круглым боком.

Определив вожака, Лиён пошел прямо на него. « Коджа!!! Коджа!!! Коджа!!!» размахивая горящими головешками, выкрикивал он вперемежку с рычанием, которое слышал от Оленьки.

Волки в ответ щерили зубы, но топтались на месте, сверкали горящими глазами, сбивались в кучку, но не отступали. Но, вот вожак присел на задние лапы, готовясь к прыжку, и Лиен мгновенно метнул в него горящую палку, одну, вторую. Волк – взвизгнул, запахло паленой шерстью, и он, поджав хвост, бросился наутек, увлекая за собой кровожадную стаю.

– Эй, хууууу!!!!! Кричал он им вдогонку, гордо осматриваясь по сторонам, но свидетелей его победы не было.

И тогда он посмотрел на обожженные ладони, что уже покрылись пузырями. Это ничего, «до свадьбы заживет», опять подумал он чужими словами, не спеша, возвращаясь к странному семейству на поляну.

В центре стояла та самая лошадь, все еще подрагивая от пережитого стресса. Лада, обнимала, поглаживала ее, целовала в морду, приговаривая: «Сметанка, Сметанка, девочка моя хорошая».

Первая, кто увидел Лиёна, конечно же Дана, и она бросилась ему на встречу.

– Как ты, ясный сокол? – набросилась с вопросами, заглядывала в глаза, брала за руки. Ее прикосновения были прохладными, и голосочек журчал исцеляюще, и Лиён потупив взор, лепетал невнятно:

– Да, тут, вот, волки озверели…

– Шшш, – она прикоснулась своими холодными пальчиками к его шишечкам на губах, – мы все видели, ты молодец…

Он, на всякий случай отыскал глазами Оленьку, но она не смотрела на него, она вместе со всеми успокаивала белоснежную красавицу, что постепенно приходила в себя и уже не рыла копытом землю, стояла спокойно, только изредка пофыркивая.

– Аринушка, что теперь? Медлить нельзя, – нетерпеливо спрашивала Лада.

Ариадна обвела взглядом всех присутствующих, и остановила свои широко открытые глаза с расширенными зрачками, – похоже, она еще в трансе, – подумал Лиён, – и остановила свой выбор на Грине.

– Что!?! Я!?! Да ни вжисть, мое дело накопительное, пожалейте старика, какой от меня толк? Пусть Данка, она справится, ядрена девка, да и помоложе меня будет.

Дана все еще держала за руки Лиена.

– Не женское это дело, а тебе полезно размяться, – неожиданно твердым голосом заявила девушка, – так, что, скоренько собирайся, дедуля, и в путь.

– Вот же «стерлядка», да отдам я кувшинчик твой, попозже, но отдам, – заканючил дедуля, – Оленька, заступись за старика, чего напали, ироды.

– Хорошо, давайте я, – деда, тащи сбрую! Лада, ну-ка отойди в сторонку… Приняв решение, Оленька заговорила с лошадью: – Ну, что, Сметанка, прокатимся?

Лиён уже не удивился, когда дедуля растаял на глазах, он любовался Оленькой.

– Добрый воин из нее выйдет, а куда ее отправляют, интересно?

Тревожные звуки волшебной музыки еще не покинули его, еще вибрировала каждая клеточка его тела, и он чувствовал такой прилив сил, что мог и горы свернуть, если бы, не руки, которые теперь долго придется лечить.

Опять ниоткуда появился Гриня с тяжелой сбруей, что почти прикрывала его целиком, вожжи тянулись по земле. Оленька легко подхватила снаряжение и уверенно начала взнуздывать лошадь. Лиён опять было залюбовался ею, но вдруг, почувствовал, что все, включая Дану, которая, впрочем, и не сводила с него глаз, смотрят на него в упор. У него появилось ощущение, что он слышит мысли этих странных людей.

– Я!?!, – он воскликнул в точности, как только что Гриня… Но у меня же руки… И скривившись, от одного только воспоминания о той боли, когда кожа зашипела от прикосновения горящего дерева. Он побаивался даже глянуть на них, наверняка руки раздулись от ожогов, он вытянул их вперед, демонстрируя, что, никак не сможет, при всем желании, пока не заживут раны. Он опасливо покосился на свои чистые ладони, как оказалось, без каких либо признаков увечья, озадаченно посмотрел на Дану, что так же преданно, с нежной улыбкой смотрела на него.

– Но как!?! Как это возможно?

– Ли-еннн, Ли-еннн, – сладенько пропела Дана, снова завладев его руками – Это не сложно. Открой, мне свою̒ тайну. Как может человек быть настолько отважным и бесстрашным, что не испугался острых клыков и жестокости матерого зверя?

– Ээээ, ммм, – только и смог выдавить из себя потрясенный «храбрец», одновременно утопая в ее холодных, манящих, прозрачно зленных глазах. Неизведанное доселе чувство охватило его. С одной стороны грубое, мужское – «я хочу», с другой нежное покачивание на волнах океана, когда над тобой огромное черное небо, звезды и покой.

– Я готова! Воскликнула Оленька, вставляя левую ножку в стремя, мгновение, и она уже в седле, – Арина, путь указывай!

– Тпрррру, Сметанка, стой, внученька! Дед Гриня стоял с поднятыми руками перед лошадью. Да где ж это видано, чтоб девка, одна, на смертный бой отправлялась! Слезай, внученька, я поеду! Гриня так внезапно материализовался перед лошадью, что она встала на дыбы, и поляну огласило громкое ржание, что и привело Лиёна в чувство. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, осмотрел, еще раз, на всякий случай, свои руки, сказал:

– Согласен, это моя миссия, но только я вас очень прошу, объясните мне толком, что произошло? Куда путь держать, и чем это путешествие опасно?

Дана, повисла у него на руке:

– Нет! Пусть дедушка едет, у него и оружие, и все, что к оружию прилагается, он не пропадет, ах и зачем я только ручки твои вылечила….

Лиён отодвинул ее своей отремонтированной рукой в сторону, поклонился, чесно̒му народу и командным голосом заявил:

– Я жду! – он приосанился, уперев одну руку в бок, выставляя локоть, в сторону Даны, что бы у нее и мысли не возникло приближаться к нему, при этом, гордо поглядывая на женщин.

Пусть они Белые Боги из великой Тартарии, но я тоже не «хухры-мухры», стой, а как это слово звучит на Корё? 특별 한 ? Ладно, не важно, потом вспомню. Я, – Ван Ли Ён, мне на роду написано быть великим воином! И пусть я помню мамины легенды о великом северном народе, помню, с какой теплотой, уважением и грустью она рассказывала о них, я не позволю помыкать собой, пора расставить все точки над – и? Над – ё? Ладно, потом спрошу у Оленьки.

Подошла Лада.

– Лиён, ты же помнишь, что вчера произошло?

– Отчасти, – жестко прозвучал ответ. Усилием воли он заставил себя не выходить из «образа», но именно с ней было сложнее всего. Она была похожа и на маму, и на няню, и на мудрого советника. Ее глаза лучились теплотой, пониманием и заботой.

– У нас нет времени долго рассказывать. Вчера, Сева случайно поранился. По характеру он человек добродушный, но гордый. Скорее всего, ему не очень удобно было показываться перед нами в неприглядном виде, и пока все спали, он вышел на прогулку. Сказать, что он заблудился, невозможно априори. И тем не менее, он пропал… Благодаря Арине, мы выяснили, что он находится в «Пьяном лесу», и его там удерживают насильно.

– Кто? – Слегка расслабившись, спросил Лиён. Лада оглянулась, как бы спрашивая совета у родни.

– Бандиты…

– А вот этого не надо! Я вам не дитя малое! Я только что на ваших глазах расправился со стаей волков! Что для меня шайка человеков? Говорите правду! Я с места не сойду, пока не услышу правду! «Пьяный лес»! Что это еще такое?

Оленька спешилась, бросила поводья Грине и поспешила на помощь Ладе.

– Ваше Монаршество!

– Вот жешь… Ну ты и… Вот я тебе, подожди, у меня…

– Ладно, ладно, не гневайся, ты спрашивал, как Гриня исчезает и появляется. Спрашивал?

– Ну, да…

– Так вот, это волшебство, обыкновенное волшебство. Можешь так это называть, хотя мы с тобой уже разобрались, и всему есть логичное объяснение. Танцующий, или пьяный лес тоже волшебный, или аномальная зона, как теперь говорят, понимаешь? Все, что там находится, деревья, камни, песчинки, травинки, все это мыслит, передвигается. И, вообще, старается навредить человеку. У дяди, наверное, крыша поехала, прости, Ладушка, что он решил туда отправиться.

– А смогу, я, один, без оружия?

– Вот это правильный вопрос, ты не будешь один, с тобой будет волшебное снаряжение, и Сметанка. Теперь все понятно?

– А может и ты со мной…

– Нельзя туда гурьбой. Ну, что, согласен?

– …

– Он сказал – согласен! Гриня, отдай ему Сметанку, что ты вцепился в нее, тащи доспехи! Ты, как с конем управишься?

– Хм, да я с младенчества в седле, – отпуская стремена, он презрительно глянул на Оленьку с высоты своего роста.

Появился Гриня, в охапку он нес нечто мокрое и бесформенное, белесое и желеобразное, похожее на дохлую медузу, ее щупальца волоклись по земле оставляя мокрые сребристые следы.

– Дана, приступай, твоя тема, – прозвучала команда, и Дана, радостно выхватывая из цепких ручонок старикашки одеяние, опять «запела»: Лиёнушка, сокол, давай, примерим комбинезончик…

Лиен растерянно смотрел по сторонам, его передергивало от отвращения, и всем своим видом он показывал, как неприятны ему эти прикосновения,

–아니, 이건 좋지 않아18, мысленно посылал сигналы Оленьке, умоляюще смотрел на нее, но она ответила ему коротко:

– Терпи, так надо…

Если бы Дана ограничилась только одеванием, она же приглаживала каждый липкий сгусток, и они словно влипали, нет, не в тело, а в сплетенный Ариадной костюм, и получалось единое целое, она не оставляла без внимания ни единую складочку, ни единый выступ.

– Как же это застегивается? – думал Лиён, поглядывая на свою грудь, – нет ни пуговиц, ни тесемок… «А ларчик просто открывался», вернее «закрывался». Дана возложила свою «липкую» ручку на две половинки, провела ею снизу вверх, – невероятно, но даже шва не осталось, – выпрямилась, и отошла, любуясь проделанной работой.

– Лиёнушка, как тебе? Потрогай фактуру, пройдись немного, надо привыкнуть. Это утроба водяного змея.

Он с опаской потрогал облачение.

– Скользко…

– Отлично, пару секунд и ты забудешь о его существовании. Это как раз то, что понадобиться в лесу, это мой подарок тебе, сокол…

Гриня презрительно фыркнул, на такое заявление, протягивая что-то мягкое и объемное.

Лиён поклонился, в знак благодарности и отчасти от того, что дедушка ростом своим едва ли доставал ему до бедра, принялся рассматривать предмет. Им оказался красный плащ, подбитый горностаем.

– Прими, сынок, от чистого сердца, он и в стужу согреет, и от неприятностей защитит… Дай-ка я тебя облобызаю на дорожку. Пришлось опять наклониться, и послышался троекратный чмок.

– Ты, куда его без головы отправляешь, скупердяй, а ну, шлем тащи, скоренько, – заявила Красава, расправляя легкую ткань на его широких плечах.