Деньги и просвещение. Том 2

Какой бы длинной не была дорога, но и она рано или поздно подходит к концу. Саян по широкой дуге обошёл домен Нандин, перевалил через Огаялский отрог и углубился в самый глухой и заброшенный уголок домена Шопон. По всем признакам километров через десять он должен добраться до заначки. На Миреме у Саяна подобных заначек множество, но на острове Тассунара всего одна. Да и куда больше?

Километры размеренного хода остаются за спиной, однако Саян мрачнеет всё больше и больше. Вот, опять, ещё один ручей благополучно протекает под полотном дороги через импровизированную трубу из плоских камней.

Элементарный здравый смысл подсказывает, что заначки нужно создавать в наиболее глухих местах, куда даже охотники и беглые каторжники забредают редко, и то случайно. Так оно и было больше пяти сотен лет назад, когда Саян в последний раз навестил тассунарскую заначку. Но сегодня вместо еле заметой тропки под ногами он нашёл хорошо утоптанную дорогу. Саян сердито покосился на свежий песок, которым засыпана очередная колдобина. Вон, даже не поленились утрамбовать как следует.

Вывод напрашивается сам собой – именно этот уголок Тассунары перестал быть глухоманью. Внутренняя колонизация, чтоб её. Тассунарцы, простые крестьяне, заселили южные склоны Огаялского хребта и построили эту дорогу. И каким же тогда должно быть поселение впереди, если к нему ведёт хорошая, по местным меркам, разумеется, дорога? И где, в конечном итоге, он окажется? Закон подлости одинаково универсален для всех времён и народов.

Из-за поворота показался знакомый склон, очень примечательная почти вертикальная скала высотой метров двести – двести пятьдесят. Саян улыбнулся, память его не подвела. Былая усталость несколько отступила, ноги сами прибавили ходу.

Три или четыре тысячи лет назад ещё менги пытались найти в этом склоне то ли медь, то ли серебро, то ещё что, только из этой затеи ничего не вышло. Зато в скале так и осталось множество горизонтальных штолен. Большая часть небольшие, всего пять-семь метров длинной. Но хватает и таких, что уходят в глубину на двадцать-тридцать метров. Это же идеальное место для тайника. По крайне мере было таким пятьсот лет назад.

Дорога пошла в гору. По правую руку весело звенит ручей. Вода искрит и пенится возле камней. В крошечных затонах буйно растут камыши. Как раз в этом месте Огаялский отрог немного прогибается. Саян знает точно, что дорога ведёт к одному из перевалов. Осталось совсем чуть-чуть. Впереди должна быть крошечная долина.

– Да чтоб вас всех, – от увиденного Саян аж крякнул с досады и торопливо соскочил прочь с дороги.

Вот она та самая крошечная долина. И в аккурат напротив заброшенного рудника возвышается островерхий домик. Точнее, Саян пригляделся, мельница.

Перед выходом из долины крестьяне перегородили ручей и построили мельницу. Даже с расстояния в сотню метров отлично слышно, как натужно скрипит большое колесо. Прозрачная вода маленьким водопадом соскальзывает с тёмных лопастей и с плеском стекает по короткому желобу в ручей. По глади маленькой запруды плавает стая домашних уток. Серую маму-утку окружает не меньше двух десятков почти взрослых птенцов. Да и сам ручей не простаивает без дела.

Вдоль обоих берегов тянутся зелёные заросли. По сердцевидным листьям с длинными черенками Саян сразу узнал васаби, очень дорогую тассунарскую приправу. Товар в крупных городах очень выгодный, но и вырастить васаби очень трудно.

По плантации васаби бродит мужчина в мокром кимоно. Возле жилого дома суетится маленькая человеческая фигурка. Должно быть жена мельника хлопочет возле очага по хозяйству.

Что же делать? Саян растеряно оглянулся. Для начала убраться с глаз долой в небольшие заросли. И да, короб со спины снять. Показываться ни в коем случае нельзя. В маленьких горных деревушках любое новое лицо непременно привлекает всеобщее внимание. Настырные расспросы ещё ладно. Гораздо хуже то, что любопытные, особенно ребятня, будут постоянно следовать по пятам. О заначке придётся забыть – разграбят как пить дать.

Под прикрытием кустов Саян опустился на землю и вытянул усталые ноги. Поверх зелёных веток мельница, жилой дом и пруд как на ладони. Самое простое решение – вырезать семью мельника, а саму мельницу сжечь. Из утки и утят получится отличное жаркое. Только не зря говорят, что самое простое решение редко бывает самым лучшим. Никак не хочется раньше времени пачкать руки в невинной кровушке. Да и где гарантия, что чуть дальше по дороге вдруг не окажется деревня на полсотни дворов? Разгневанные крестьяне могут запросто пуститься в погоню. Конечно, бойцы из них никакие, но страх за собственные жизни и имущество придаст им сил. Хотя нет, в Тассунаре боевыми искусствами владеют не только самураи.

Путешествие по островной империи длинной в месяц не прошло даром. Так Саян узнал, что и среди крестьян встречаются мастера боевых искусств. Конечно, вовсе не мечники, чаще всего земледельцы виртуозно владеют серпом. Но могут и шестом и зернодробилкой. Так что можно не сомневаться, что погоню за разбойниками непременно возглавит такой вот мастер боевых искусств.

Дела… Нет, надо перекусить. Из распахнутого короба Саян вытащил рисовую лепёшку и кусок козьего сыра. Жаль только, что вода из ручья во фляжке успела заметно нагреться. Но ничего страшного.

Небольшой перекус и отдых пошли на пользу. Ноги перестали гудеть, желудок настойчиво ёрзать, а из головы больше не лезет всякая хрень. Саян задвинул короб глубже в кусты. Массовое убийство – это крайний случай. Для начала можно и нужно попробовать добраться до заначки и не попасться местным жителям на глаза. В конце концов крестьяне не ждут нападения и не глазеют по сторонам.

Соломенные сандалии лучше снять и убрать в короб. Ступни неприятно жгут и колют мелкие камешки, зато карабкаться по склону гораздо легче и быстрей. Должно повезти. Тассунарские крестьяне очень трудолюбивы, им просто некогда глазеть по сторонам. А все эти живописные горные склоны, леса, травы и ручьи им давно надоели.

Внешне ничем не примечательная штольня, крайняя левая во втором ряду. Саян проскользнул по склону. От древних рудокопов остались едва заметные тропинки. Внутри штольни заметно прохладней и сухо. Под босыми ступнями тут же зашуршали песок и мелкие камешки вперемежку с птичьим помётом и перьями. Штольня идёт в глубь горы и теряется в темноте. Однако прежде Саян развернулся и осторожно выглянул наружу.

С высоты в половину сотни метров хозяйство мельника можно разглядеть ещё лучше. В пыли, недалеко от жилого дома и каменного очага, копошатся куры. Красным хохолком и гордым видом выделяется петух. Немолодая женщина с прядками седых волос в сером кимоно из конопли помешивает варево в большом котле над очагом. И-и-и… Вроде как, всё спокойно. По крайней мере ни один любопытный крестьянин не стоит задрав голову и не тычет пальцем в сторону заброшенных штолен. Вот теперь можно идти.

В самом конце штольни на маленький уступ на кривой стене Саян поставил небольшой фонарь, специально в Ленсе купил. Крошечный огонёк за тонкой бумажной перегородкой едва-едва разгоняет темноту в тупике давно заброшенной штольни. На каменных стенах до сих пор можно разобрать следы от кирок древних рудокопов. Пол в тупике засыпан десятисантиметровым слоем песка и колотых камешков.

Саян медленно опустился на колени. От волнения его пробила дрожь, а от нетерпения щёки запылали жаром. Прошло больше пяти сотен лет. На кону не просто большие, а буквально бешеные деньги. Дар Создателя соскользнул в раскрытую ладонь и превратился в маленькую тяпку. Если что, то это будет очень крутой облом.

Тёмно-синяя тяпка шаркнула по металлу. От волнения сердце едва не проломило грудную клетку. Плевать на перья и птичий помёт, прямо руками Саян разгрёб слой песка и мелких камешков. В свете маленького фонарика показался прямоугольный ящичек с железными углами.

Не унесли! Не нашли! Не спёрли! Указательным пальцем Саян поднял пыльную крышку. Под истлевшей тканью показались тусклые рёбра монет, ровно пятьдесят золотых кобанов.

– Превеликий Создатель всего сущего, благодарю тебя, – тихо прошептал Саян.

В подобных ящичках в Тассунаре до сих пор перевозят деньги. Конкретно в этот влезает точно пятьдесят золотых кобанов. По современным меркам это целое состояние. Можно купить большую ферму с садом, рисовыми полями и просторным загоном для скота. Или мастерскую на полсотни работников для варки сакэ с огромными бочками, прессами и складами готовой продукции. Ещё один очень хороший способ вложить пятьдесят золотых кобанов – одолжить их какому-нибудь даймё, правителю домена, в рост под хороший процент. Да мало ли как ещё можно не просто потратить, а преумножить всё это богатство.

Пять сотен лет тому назад монеты были новенькими, Саян лично забрал их с императорского монетного двора. Конечно, золото утратило былой блеск, но только не былого величия. Наоборот! Золотые кобаны той далёкой эпохи стали большой антикварной редкостью и стоят гораздо больше современного золотого кобана точно такого же веса и пробы.

Ладно, Саян осторожно, дабы громко не хлопнуть, закрыл пыльную крышку и отложил денежный ящик в сторону за край ямы. Верхний клад не тронут – это очень хороший признак. Значит за пять с лишним сотен лет никому так и не пришло в голову покопаться в заброшенной штольне. Дар Создателя из маленькой тяпки превратился в сапёрную лопатку. Придётся повозиться, но это будут очень приятные хлопоты.

Саян старательно сгрёб слой песка и колотых камешков в тупик заброшенной штольни вплоть до каменного основания. Лишь теперь показались несколько рваные контуры заделанного прохода. Минут десять ушло на то, чтобы вытащить камни и распечатать вход в главный подземный тайник. Если бы не Дар Создателя, универсальный и необычайно прочный инструмент, пришлось бы провозиться целый день.

Саян поднял фонарик. В каменном полу отчётливо проступил круглый вход в тайник. Очень важная проверка – в темноту мягко спланировала пушистая щепочка. От удара о пол красный огонёк стрельнул искрами, но не погас. Наоборот – щепочка разгорелась ещё ярче. Это очень хорошо. Бывает, что в закупоренных подземных тайниках скапливается углекислый газ. Если не проверить, не определить вовремя, то можно совершенно незаметно потерять сознание и тупо сдохнуть. В левой стенке прохода выдолблены ступеньки. Саян, осторожно перебирая босыми ступнями, спустился в подземный тайник.

Вот она тассунарская заначка во всём своём великолепии. Саян поднял фонарик перед собой. Проход высотой в два метра и шириной в метр уходит в глубь горы на пять метров. Можно было бы прокопать и больше, но долбить камень даже Даром Создателя всё равно весьма утомительная и тяжёлая работа. По бокам прохода вырезаны толстые и глубокие ниши. Саян повёл фонариком туда-сюда. Из-под слоя во истину вековой пыли сверкают сокровища.

Золотые и серебреные монеты сложены большими стопками. Многочисленные деревянные ящички и шкатулки давно истлели и развалились. Сквозь широкие щели наружу вывались кольца, браслеты, серёжки, кулоны и прочая драгоценная ювелирка. В свете фонарика тускло сверкают красные рубины, синие сапфиры, зелёные изумруды. Отдельно сложены чащи, бокалы, тарелки и прочая посуда. В двух самых нижних полках аккуратно разложены разнокалиберные слитки золота и серебра.

Сокровища, самые настоящие сокровища. Всегда и везде и в первую очередь Саян старается наполнять заначки ювелирными изделиями, той же посудой, к примеру, и монетами. Расчёт на то, что время только прибавит стоимость древним артефактам. Даже слитки золота и серебра со временем тоже растут в цене. Правда, Саян улыбнулся, пока не сейчас. По-крупному счёту слитки драгоценных металлов являются серьёзным заделом на будущее.

Пока на Миреме ни одна даже самая продвинутая химическая лаборатория не сможет определить состав да хоть того же золотого слитка с точностью до трёх-четырёх знаков после запятой. Точнее, тех примесей, что в ничтожных количествах всё равно присутствую даже в самом чистом, казалось бы, золотом слитке. Однако именно эти примеси позволяют определить возраст золота и его происхождение. В будущем, лет через сто, учёные-химики обязательно научатся проводить очень точные химические анализы. И вот тогда придёт время всех этих слитков золота и серебра. Ведь из них можно будет изготавливать самые высококачественные подделки под старину. Ещё по жизни на Земле Сергей помнит, что именно из древнего золота получаются подделки, которые сложней всего отличить от оригиналов.

В глубине, в самой дальней нише, хранится «гвоздь» подземной сокровищницы. Саян посветил фонариком. В неровном свете мельтешение серых пылинок кажется загадочным танцем. В пяти надтреснутых ящичках и в овальной шкатулке хранятся бриллиантовые кольца, серёжки, кулоны и несколько необработанных крупных алмазов. Соблазн слишком велик, Саян запустил в нишу правую руку. Пальцы нащупали один из крупных алмазов. По телу тут же прокатилась волна приятного возбуждения. Так и хочется схватить ненаглядное сокровище и прижать его к сердцу, чтобы после никогда и ни за что не отпускать.

И смешно и плакать хочется. Золото, серебро, драгоценные камни и прочая «посуда» давно перестали вызывать в душе заметные эмоции. Это всего лишь деньги, капитал, сокровища, всего лишь средство для реализации самых разных планов и расчётов. Средство заработать ещё больше золота, серебра, драгоценностей и прочей «посуды». Другое дело алмазы и тем более бриллианты. Как однажды выразился Ягис, один из бессмертных друзей, именно к алмазам и бриллиантам Саян питает самую чистую любовь в самом извращённом виде. Звучит обидно, конечно же, но, чёрт побери, очень точно.

Страсть к бриллиантам, ну и к алмазам в том числе, вспыхнула в душе Саяна ещё во время самой первой жизни. Тогда, бездну лет тому назад, в его руках оказался не просто очень красивый бриллиант, а драгоценный камень со звёзд. То есть бриллиант, который привезли на Мирем предки людей. То, что бриллиант имеет космическое происхождение – абсолютно точный факт. А всё потому, что у него семь граней, нечётное количество.

Ещё по Земле Сергей точно знает, что очень и очень долгое время все гранёные алмазы имели чётное количество граней. Такова особенность ручной огранки. Нечётное количество граней возможно создать только на высокоточном станке. Так что придать алмазу семь граней могла только высокоразвитая цивилизация. Людям на Миреме до таких высот ещё далеко, лет двести, если не все триста. В настоящий момент тот семигранный бриллиант, что вделан в толстое золотое кольцо, хранится в главной заначке Саяна на острове Бэч.

Вот так и получилось, что больше всего на свете Саяну хочется заполучить самый большой бриллиант и спрятать его от глаз людских долой на веки вечные. При этом Саян никогда не испытывал потребности регулярно навешать припрятанные сокровища, дабы полюбоваться драгоценными камнями, покачать их в ладони, полюбоваться игрой света. И при всём при том Саян никогда не испытывал потребности обвесить себя бриллиантами словно ёлку на Новый год и хвастаться ими перед другими людьми. Как раз личными украшениями он никогда не злоупотреблял. Это смешно, но Саяна приводит в восторг только одна мысль, что где-то там, в одной из заначек, любимые драгоценные камни обрели вечный покой, уют и безопасность. Ведь алмазы отнюдь не вечные, их легко можно расколоть, растереть в пыль. Даже больше – они горят.

Довольно! Саян разжал пальцы и выдернул руку из ниши. Пусть они и дальше лежат здесь в тишине и покое. И без бриллиантов с алмазами в заначке есть чем поживиться, что не так жалко выпустить за пределы тайника в Большой мир. Саян распрямил спину.

Вся его бессовестно длинная жизнь игра, одна большая игра. Великая цель, великая месть, затворничество в «Там, где живёт вечность», и вновь по накатанному кругу. А что ещё делать бессмертному, если не развлекаться по-крупному, с размахом? Начать жизнь с малого, добиться великого, сподвигнуть народы и страны на величайшие свершения. И-и-и… Лет через 60-70 вернуться в подобный тайник, чтобы уложить в каменные ниши новые золотые и серебреные монеты, драгоценную ювелирку и прочую «посуду». Особый шик, если получится заныкать хотя бы один бриллиант десятка на два карат.

Фонарик в руке качнулся из стороны в сторону, Саян пригнул голову. Поэтому сейчас он возьмёт ровно столько, сколько ему потребуется для запуска очередного великого дела. И не больше! Например, Саян пошарил глазами, десять золотых кобанов и два десятка серебреных мамэтагинов. Через несколько минут Саян с превеликим удовольствием встряхнул маленький мешочек, внутри мелодично брякнули монеты. Остаётся надеяться, что возвращаться в заначку за новым стартовым капиталом не потребуется. А то подобный позор не иначе как фальстартом назвать будет сложно. Большая игра начинается. И на этот раз действительно большая игра. Жизнь в Давизуне была всего лишь подготовкой к главному старту.

Маленький фонарик продолжает исправно разгонять вокруг себя темноту. Пора убираться, рапсового масла в нём надолго не хватит. Саян в последний раз осветил фонариком пыльные ниши. Очень хочется запомнить их получше, чтобы после, в конце этой жизни, заполнить их побольше.

Перед выходом из заначки Саян остановился и прислушался. Снаружи не доносится ни звука. По крайней мере в заброшенной штольне не слышно ни шагов, ни возбуждённых голосов. Осторожно, стараясь не соскользнуть с пыльных ступенек, Саян выбрался наружу и вновь прислушался. Тишина. Лишь на выходе из штольни угадываются отблески яркого дня. Осталось аккуратно сложить каменные блоки на место, засыпать их и оставить сверху так называемый верхний клад. Расчёт прост как два пальца о стену: если кто случаем найдёт столь богатый клад, то вряд ли ему придёт в голову отложить его в сторону и поискать ещё один гораздо более богатый. Саян машинально поставил фонарик на маленький уступ на кривой стене. Но, но, но…

Секунды словно песок сквозь пальцы. Надо бы закрыть вход и убраться как можно быстрей. Но какое-то предчувствие, буквально из глубины души, не позволяет сделать это. За очень долгую жизнь на Миреме Саян нехотя научился доверять самому себе. Не исключено, что подобные подсказки время от времени посылает ему сам Великий Создатель. Вот и сейчас вдруг накатило. Кажется, что если он положит самый первый камень на место, то тем самым совершит очень и очень большую ошибку в своей текущей жизни. А как он может ошибиться, если очередная жизнь, по факту, ещё не началась. Или может? Саян дотронулся до кошелька на поясе.

Элементарная логика в действии, Саян глянул в тёмный провал перед собой. В подземную заначку не попадает даже свет от малосильного фонарика. Единственное, что он может сделать не так, так это взять мало денег. Примерно столько же, пальцы вновь тронули кошелёк на поясе, он заработал за два с половиной года жизни в Давизуне. Да, по меркам простолюдинов это большие деньги, а для некоторых особо бедных даже очень большие деньги. Но хватил ли их, чтобы открыть свою типографию? Вполне хватит. Тогда почему он стоит тут столбом и молча пялится в тёмный провал заначки?

Взять больше? Это можно и даже не составит большого труда. Десять золотых кобанов и два десятка серебреный мамэтагинов и без того станут опасным грузом. Об их существовании придётся молчать в тряпочку. А ещё большее количество золота и серебра будет скрыть гораздо труднее, хотя да, и возможностей с ними будет не в пример больше. Если разобраться, то именно эти тридцать монет можно спрятать с неким компромиссом между размером стартового капитала и безопасностью. Саян недовольно засопел. Если дойдёт до властей, то ему просто не поверят, будто эти деньги он заработал честным трудом. Да если и скажет, что нашёл клад, всё равно отберут. Куда не кинь, всюду клин.

Да пропади оно всё пропадом! Саян подхватил с уступа фонарик и вновь полез в заначку. Пусть будет пятьдесят золотых кобанов и пятьдесят же серебреных мамэтагинов. В конце концов почему бы не пойти на несколько иной компромисс? В Нандин от войдёт всего с десятью серебреными мамэтагинами, даже с пятью, а остальные деньги надёжно спрячет где-нибудь недалеко от столицы островной империи. Как минимум год стартовый капитал ему не потребуется вовсе. Ещё в Давизуне Саян понял, что деньги, даже большие деньги, решают далеко не всё. В первую очередь ему потребуется найти покровителя и обзавестись полезными связями. А уже после будет смысл открыть собственную типографию.

Решение оказалось верным, дурное предчувствие тут же схлынуло, когда Саян выбросил из заначки гораздо более увесистый мешочек с сотней золотых и серебреных монет. В конце концов деньги не имеют для него столь уж и огромного значения. Содержимое тассунарской заначки стало меньше, но вряд ли даже на тысячную часть.

В свете маленького фонарика, который, того и гляди, окончательно погаснет, Саян аккуратно сложил каменные блоки на место. Теперь слой песка с колотыми камешками и птичьим помётом. Да, Саян руками засыпал деревянный ящичек с пятью десятками золотых кобанов, верхний клад. Простая, но эффективная, уловка ещё ни разу не подвела. На протяжении тысячелетий раз пять верхний клад всё же находили. Зато главный и основной – ни разу.

Дар Создателя плавно перетёк в маленькие грабли. То и дело пятясь задом, Саян тщательно разровнял песок с колотыми камешками над входом в тайник и до самого выхода. Очень важно уничтожить следы собственного пребывания в заброшенной штольне. Здесь, в дали от ветра и дождей, случайные отпечатки ног могут храниться годами и даже десятилетиями. А коль внизу поселились люди, то следует быть втройне острожным.

Пока Саян возился с заначкой, наступил полдень. Великолепная Гепола во всю старается нагреть землю, но получается не очень. Всё же осень на дворе. Проклятье, Саян сердито нахмурился, придётся подождать. Внизу, в доме на деревянном настиле, большое семейство мельника расположилось на обед. Возле очага, на самом почётом месте, восседает хозяин мельницы. Даже с высоты в полсотни метров видно, как мельник важно раздувает щёки. Рядом расселись либо сыновья, либо наёмные работники. Пять женщин разного возраста подают еду.

Многочисленное семейство усердно орудует палочками. Словно дух гор Саян молча взирает на них с высоты. От заброшенного рудника до Нандина по прямой будет всего-то километров двадцать, максимум тридцать. Но чтобы добраться до столицы Тассунары уйдёт дня три, а то и четыре. Напрямую через горы не пройти.

Тассунара – горная страна. Шеинский хребет, словно позвоночник исполинского кита, тянется по середине острова с северной оконечности до южной. Многочисленные отроги дробят побережье на большие и малые долины. Переходы через горы относительно легко защищать. По этой причине в Тассунаре больше двух веков бушевала феодальная междоусобица. Каждый даймё стремился стать маленьким императором в своём маленьком домене. В 5449 году, или в 1207 по календарю Тассунары, Уотин Лингау сумел объединить страну под своей властью. Он же основал ныне правящую династию и сделал Нандин столицей всей островной империи.

Отдых быстро закончился. Не прошло и десяти минут, как работники сложили палочки для еды и разбрелись по делам. Во дворе осталась всё та же немолодая женщина с прядками седых волос. Большим пучком соломы жена мельника принялась чистить большой котёл. Деревянное колесо водяной мельницы с тёмными лопастями всё так же монотонно вращается под напором воды.

Пора сваливать, Саян поднялся на ноги. Чем меньше человек застигнет его на дороге, тем лучше. Камни с противным скрипом сыпались из-под босых ног, пока Саян, то и дело балансирую руками, спускался по склону. Наконец густые заросли кустов с широкими ветками надёжно укрыли его от случайных взглядов работников мельницы. Ещё через десять минут Саян с коробом на спине, под вторым дном которого притаился мешочек с золотыми и серебреными монетами, выбрался на дорогу. Ступни приятно гудят в новеньких соломенных сандалиях, прежние вконец сносились. Вообще-то ему, как простолюдину, незазорно ходить босиком. Таким незамысловатым образом можно существенно сэкономить на сандалиях. Бесплатно их всё же не раздают. Одна загвоздка, Саян машинально поправил левую лямку короба, ступни у него не настолько дубовые. Ладно, Нандин ждёт.

Глава 5. Покорить Нандин

Нандин, столица Тассунарской империи. Имперский проезд. 25 марта 5738 года. Или 16 день Шестого месяца 1495 года по летоисчислению Тассунарской империи. День.

Ещё один крайне неприятный сюрприз, шестой по счёту, между прочим. Саян в очередной раз замер по среди Имперского проезда, самой главной и самой оживлённой улицы Нандина. Вокруг него в обе стороны струится поток людей. Саяна то и дело задевают то плечом, то по коробу на спине. Каждый раз Саян сердито морщится и молча принимает торопливые извинения.

Так-то перед ним магазин, обычный магазин, которых в Нандине сотни, может даже тысячи. Даже если учесть, что это книжный магазин, то всё равно ничего необычного. Плохо то, что этих самых книжных магазинов в столице островной империи до неприличия много. Это шестой по счёту. Пока Саян бродил по городу, то насчитал не меньше десяти лавок, где тоже торгуют книгами. Печатное дело в Тассунаре развито более чем хорошо. Если магазинами владеют купцы, то лавками сами печатники. Пару раз Саян специально подходил ближе и отлично слышал, как рядом, за тонкой перегородкой из реек и бумаги, клацают печатные станки.