Трудно быть «дьяволом»

Гранатомётные расчёты раскладывают треноги, оставляя в паркете глубокие борозды. Выставляют нужную высоту, наводят, фокусируют оптику. Досылают в затворы выстрелы и взводят пусковые механизмы.

Остатки Гвардии берут под охрану Тронный кабинет. Разбирают из арсеналов автоматы и магазины, раскладывают по подсумкам гранаты. Отводят затворные рамы, придирчиво осматривая новенькое, в масле, оружие. Непристрелянное, но выбирать не приходится.

Поставленная под ружьё прислуга таскает из распечатанных кладовых мешки с песком, оборудуя в коридорах баррикады. По периметру Дворца выкатывается несколько танков, к небу поднимает ствол невесть откуда взявшаяся установка реактивной артиллерии.

Запершийся в кабинете Канцлер пытается понять, что происходит. Он не одинок – такие же настроения царят и в Авриуме, и в Каганате. За дверью – тишина, подошедшие и окружившие Дворец прозелиты не идут на штурм, ничего не говорят и не предлагают. Это странно и это страшно, но то, что происходит дальше, уже вообще не лезет ни в какие ворота.

С внутренней, незащищённой стороны вдруг сами собой распахиваются двери. По коридорам в направлении Тронного кабинета бесшумно скользят призрачные, едва заметные силуэты. Кто-то из защитников замечает артефакты в работе камуфляжа и поднимает тревогу. Не привыкшая воевать с призраками Гвардия преодолевает минутное замешательство и переходит в яростную контратаку.

Тишина взрывается криками и матом, под потолочной лепниной плывёт пороховая гарь. Автоматные очереди выбивают мрамор из статуй, последние из гвардейцев сходятся с приблизившимся призраками врукопашную.

Защитники Дворца погибают, получив иглу в переносье или едва ощутимый, почти безболезненный удар мономолекулярным ножом. Один из штурмующих тяжело ранен подорвавшим себя гранатой противником. Двое – убиты прямым попаданием из станкового, расположенного в одном из коридоров, гранатомёта.

Канцлер вслушивается в тишину, понимая, что всё кончено. Что надо выходить, иначе будет хуже. Его Превосходительство не успевает набраться мужества, как запертая дверь Тронного кабинета внезапно распахивается и внутрь заходит несколько… висящих в воздухе голов! Выдержка изменяет Канцлеру, он, судорожно сглотнув, подаётся назад. "Спокойно", – произносит одна из голов, после чего из воздуха материализуется всё остальное.

– Что вам угодно? – берёт себя в руки Его Превосходительство.

– Нам угодно, чтобы вы подписали указ о немедленной отставке и передачи власти временному, в нашем лице, правительству, – спокойно отвечает возглавляющий делегацию "призраков" Директор.

– Кому это – вам? – превозмогает страх Канцлер.

– Вы разве не слышали своего обращения к народу? Вашим друзьям из иных миров, – в голосе Директора сквозят издевательские нотки.

– А если не соглашусь, вы меня убьёте? Я нужен вам живым, иначе народ никогда… – Канцлер осекается, не веря своим глазам. Потому что говорящий с ним невидимка проводит рукой по лицу и превращается… в него! Как две капли воды, так, что – родная мать!

– Вам всё ясно? – интересуется двойник. Не найдясь что ответить, Канцлер кивает. Указ об отставке подписан, после чего Его Превосходительство вновь обращается к народу, на этот раз – по-настоящему. Он объявляет о решении передать власть Марсианской Коммунистической Республике, спустя пару часов то же самое происходит в Конклаве и Ильхоре. От начала операции проходит чуть больше полутора суток.

Получив подтверждение о сдаче Дворца, к жителям Герта обращается… товарищ Первый секретарь Коммунистической партии Марса. Его голограмма появляется в каждом доме благодаря работающим в режиме проектора приёмникам. В своём обращении товарищ Первый секретарь призывает трудящихся Континента поддержать вновь назначенные временные правительства, обещая освободить людей от ига жестокой эксплуатации. Он призывает народ Герта не воевать со своими детьми, несущими службу в войсках их новой, коммунистической Родины. Он призывает сотрудничать.

Следом начинается жёсткая чистка тех, кто сотрудничать не пожелал. Искусники выходят на полную мощность, анализируя всё, что говорит взбудораженное население. Сортируют голоса по группам и подгруппам, выстраивают сложные связи, высчитывая коэффициент угрозы. Там, где надо, активируют режим видеонаблюдения, запоминая лица. Запоминая всё!

Засевшие в подвале одной из вилл встревоженно прислушиваются к доносящемуся снаружи гудению. Выскакивают на парковку, пытаясь скрыться, но не успевают. Над головами, ослепляя прожекторами и сбивая с ног реактивными струями, проходят тяжёлые дроны. Кто-то из охраны целится в зависшую в воздухе машину и тут же страшно кричит, зажимая обрубок отстреленной тяжёлой иглой руки.

– Лежать! – гремит сверху. Смяв живую изгородь и пару дорогих авто, на парковку выруливает небольшой десантный вездеход. Лихо тормознув, откидывает аппарель, по которой сбегает вооружённый отряд. С поднятыми забралами – сбегает, чтобы бывшие хозяева Радана видели, кто их скручивает!

– Так вы же, – выдыхает один из "мешков". – Вы же свои! Вы же – своих!..

– Свои, говоришь? – ухмыляется Леший. – На тебе, падла, своих!

Он бьёт ненавистному кровопийце прикладом в зубы. Добавляет ещё раз, мыском под рёбра. На глаза падает красная пелена, активируются вбитые на тренировках рефлексы.

– На тебе своих, на! Получай, паскуда! – орёт, лупцуя беззащитную жертву, Леший. Лежащие рядом с ужасом взирают на происходящее. На никому когда-то не нужных детей, ставших теперь самыми страшными врагами.

– Хватит, – раздаётся за спиной голос командира. – Грузимся.

Отступив в сторону, Леший брезгливо вытирает о траву запачканный кровью ботинок.

– А этого куда? – кивает он, сплёвывая, на лежащее неподвижно тело.

– Тут оставь. Оформлять замаемся…

Одними мешками дело не ограничивается. Возле подъездов с визгом тормозят машины, из них выскакивают оперативники Народной раданской милиции. Не пришельцы уже – свои в доску, из отставных полицейских и фронтовиков. Выламывают, вышибают двери, таща в автозаки задержанных. Тоже не простых, тоже из "бывших", и арестованных отнюдь не за политику.

– Это что? Что это?! – орёт, тыча в лицо найденной на квартире самодельной бомбой, следователь. – Против народа пошёл? А я тебя за это!..

– Отставить! – врывается в кабинет начальник. Не простой, из "старших товарищей", про которых теперь – во всех газетах!

– Ты… Я тебя… в такой позе… и в сякой… И чтобы пальцем… и чтобы волос! Ты всё понял?

Следователь мрачно молчит, потирая костяшки. Перестарался, мол, но это же для дела!

– Я тебя… Я тебе… выговор… с занесением! Ты у меня со службы… пулей… в дворники… Песок мести в Орхене! Пшёл!

Хлопнув дверью, следователь уходит. Но недалеко.

– Приношу извинения за непрофессиональные действия наших сотрудников, – сочувственно смотрит пришелец на задержанного. – Хотите воды? Или чаю?

Тот мрачно кивает, облизнув пересохшие губы.

– Ты зачем это сделал? Зачем участок взорвать хотел? – спрашивает, налив человеку воды, оранжевокожий.

Молчание. Покачав головой, пришелец вкрадчиво продолжает:

– Думаешь, я не понимаю? Что раз из другого мира, то нет у меня ни чести, ни совести? Ошибаешься. Я, если хочешь знать, тоже офицер. И тоже воевал! Ты ведь, – придвигается он поближе, – за Родину сражаешься, которая сейчас в опасности. Враги захватили власть, Канцлера в отставку отправили, а ты всё равно не сдался, потому что верен стране и присяге. Потому и взял в руки оружие, потому и решил кровь пролить – чтобы хоть что-то сделать. Чтобы на диване не сидеть, наблюдая, как Империя не пойми во что превращается!

– Иди ты на хрен, – сипит арестованный. – Решил, что спектакль с моим спасением разыграешь, а я тебе за то ноги целовать кинусь? Я Радану служу и Канцлеру, а не тебе, гнида межпланетная. И пока вы все отсюда не уберётесь…

– Понял, понял, – останавливает жестом собеседник. – Пока мы отсюда не уберёмся – будешь нам кровь пускать. Только ты не нам пускать её будешь, ты своим пускать её будешь. Думаешь, почему следак тебе врезал, потому что я попросил? Он тоже за Родину сражается, которая у вас, на самом деле, одна. Гетар!

Следователь, открыв дверь, застывает на пороге.

– Где ты служил? – обращается к нему пришелец.

– Сорок вторая инженерная, Восточный фронт.

– А звание у тебя какое?

– Бригадный лейтенант.

– А расскажи нам, товарищ Гетар, отчего ты на сторону противника перешёл? Почему новой власти служишь, а не старую защищаешь?

– А на кой мне её защищать? – ощеривается Гетар. – У меня мать больная, лечение – пятнадцать тысяч в год. А пенсия у неё триста квардов! Я тонну бумаги на прошения извёл, с фронта писал, думал, хоть теперь уважут. Уважили, твари… Жрут в три горла, в засуху в бассейнах плескались, а мне сказали – нет, мол, у страны сейчас средств. На бассейны есть, а на лечение – нет! А потом, – поворачивается он к арестанту, буравя его ненавидящим взглядом, – потом они пришли. На службу взяли, оклад нормальный предложили. Да хрен бы с ним, с окладом – мать-то в больнице теперь и лечат её бесплатно. Не потому, что сын – милиционер, а потому что всем так положено! А ты… и такие, как ты, всё это порушить хотят. На кой? Чтобы как раньше – война на войне? Чтобы одним всё, а другим – шиш? И не стыдно тебе против народа идти?

Думает, соображает пленник, примеряя ситуацию на себя. Пенсия у фронтовиков и правда не ахти, пусть даже на словах все осанну поют. А цены взлетели, потому что инфляция и военное время, понимать надо. Он-то понимает, а вот богачи жируют, плюя на всех и на всё. А эти, хоть и чужаки, о народе отчего-то пекутся. И стоит, правда, с ними воевать, особенно учитывая их возможности?

Внимательно следящий за задержанным пришелец оценивает проскакивающие на лице микровыражения. Согласится он, не может не согласиться. Давно назрели в Империи реформы, слишком велик разрыв между хозяевами жизни и теми, кто жизнь эту призван оборонять. В мирное время не так в глаза бросалось, а вот война – она всё подсветила. Говорили об этом в Сенатах, думал об этом и Канцлер, да не успел. Опередила его новая власть, вырвала из рук инициативу. Чтобы воспользоваться теперь в полной мере.

– Что вам от меня нужно?

– В милицию пойдёшь? – огорошивает встречным вопросом "старший товарищ".

– На кой я вам сдался?

– Сдался. Потому как опыт у тебя и вообще – мужик ты что надо.

А ещё потому, что связи у тебя среди подпольщиков – ого-го. Они не дураки, навострились встречаться по глухим, без приёмников, углам, из чего следует, что ловить их придётся по старинке, в первую очередь через своих. Через тех, на которых, как на потенциальных перебежчиков, указал, в том числе и анализирующий арестанта и показания его друзей искусник.

– Я согласен, – решается задержанный. – Но говорю сразу – против своих не пойду!

Конечно, не пойдёшь, пока они ещё свои. А вот когда встанешь ты в строй, когда обретёшь новых товарищей и когда засвистят у тебя над ухом пульки, выпущенные товарищами прежними – вот тогда ты по-другому запоёшь и всё, что знаешь – принесешь на блюдечке. Хотя ещё до этого принесёшь, даже без умысла, потому что знаешь как думают подпольщики и знаешь, что они могут предпринять.

Если дать тебе возможность проявить себя в новом деле, то рано или поздно ты, забывшись в азарте преследования, выведешь раданскую милицию на подполье. И, увидев, как ненавидят тебя бывшие друзья, примкнёшь к друзьям нынешним, поняв, что нет пути назад, что есть – только вперёд, пополнив ряды, плечом к плечу!

Хитёр Марс, умеет он не только кнутом щёлкать, но и пряником заманивать. Но и кнутом, если надо, тоже, отправляя эшелонами "на юга" тех, кто перевоспитываться не захотел. Но и они захотят, когда против них используют хитрую, не афишируемую старшими товарищами, технику. Вроде той, что профилировала в приютах будущий кулак "Авангарда", помогая выковать из вчерашней шпаны сплочённую армию прозелитов.

Перековывается, меняется на глазах Герт. Поднимаются к небу башни космопортов и орбитальных лифтов, ревут двигателями, уходя на орбиту, корабли. Гудят реакторы, открываются всюду заводы и фабрики. Этим уже никого не удивишь, даже детвору, которую прежде от чудес техники было – не отогнать. Да никто и не отгонял! Ведь сегодняшние пацаны и девчата подрастут и встанут к станкам и компьютерным терминалам, помогая ковать будущее Марсианской Коммунистической. Ковать до поры укрытые от Содружества щит и меч, а ещё – помогая разобраться в тайне маяка, чтобы перестать, наконец, быть зависимыми от малопонятной, бог знает кем созданной, техники. Чтобы намертво связать между собой солнечные системы, так что никакой Земле не разорвать!

Не один год это займёт, но Республика умеет ждать. Бояться ей нечего, все коммуникации идут через официально уничтоженный злоумышленниками маяк, служащий к тому же идеальным "ниппелем", через который на Герт – всё, а обратно – только под строгим контролем Отдела. Ширится поток прибывающих грузов и специалистов, превращаясь из ручейка в полноводную реку. Но не бурлящую, тихую, о которой пока – ни одна живая душа! Потому что бдит Содружество и бдит Министерство Безопасности, не зная, правда, что приглядывает за ними официально несуществующий Отдел и его, расстрелянный за измену, директор. И хоть они и покойники, но всё равно – живее всех живых. Не подпустят они врага к Тайне, не позволят сорвать тщательно выстроенный план.

На Марсе – не позволят.

И на Герте тоже!

Глава 36

– Кат Гатар, майор погранвойск, – донёс дрон слова засевшего на верхотуре Гарна. Вспомнив это имя, Директор удивился. При чём тут сыгравший ключевую роль в "Апостоле" резидент Конклава?

Он навёл камеру на вице-президента, внимательно вглядываясь в изображение. И правда, слегка похож.

– Так вот майора этого и я, и весь Четвёртый сектор очень долго искали. Но не нашли, потому что – как сквозь землю, как и не было его! А теперь, оказывается, он в Такране. Ударился оземь и вице-президентом обернулся, что однокурсник твой бывший и подтвердил, – настаивал кригскоммандер.

– Он ведь только лицо изменил, а всё остальное оставил. Мимика, жесты – даже усы! А зачем ему, правда, новый образ придумывать? Кто в здравом уме поверит, что это Гатар?

Директор уже в который раз крепко задумался. Как может скрывающийся от спецслужб Империи Гатар превратиться в вице-президента? Что за спецов таких задействовал против Радана Конклав?

– Ты вспомни, как у нас тогда реки зацвели, – повысил голос Гарна. – А в Конклаве – нет!.. А это и правда не церковники были. Гости это были, и тогда, и, возможно, потом! Чтобы всех к войне подтолкнуть, чтобы рыбки в мутной воде наловить побольше. И даже если не Гатар это, то всё равно – они. Опять они, снова! Потому что это для нас война, а для них – мать родна. Твою, в Спасителя, в душу!

Совсем разошёлся кригскоммандер, кругом ему враги мерещатся. В общем, немудрено, учитывая, как много на него за последнее время свалилось. Тут и пропавший сын, и несуществующий заговор, и ошеломляющее, от которого любой тронуться может, открытие. Хотя с войной он зря, Отдел тут ни при чём. Его тогда на Герте в помине не было.

Подойдя к плите, Директор заварил себе ильхорского чая. Хорош чаёк, ничего не скажешь. Бодрит лучше кофе и греет почище водки, притом безо всякого похмелья. Но главное, что бодрит. Потому что в погоне за кригскоммандером Директор не спал уже трое суток.

Глядя из окна воспалёнными от недосыпа глазами, Директор анализировал ситуацию. Гарна, само собой, обознался, Гатару в Такране делать нечего. Церковники – парни ушлые, но чтобы резидента вместо эвакуации – да тигру в пасть? Рискованно и глупо, учитывая, что Империя роет землю в поисках перебежчика.

Но это с одной стороны, а если с другой? Выведя изображение на голограмму, Директор пристально изучил вице-президента во всех записанных дроном ракурсах. Похож, и не только коренастой фигурой. Есть и другие признаки, которые не скроешь никаким гримом. Например, расстояние между глаз. Если сравнить его с добытой из армейского досье фотографией майора, то совпадение чуть меньше, чем полное.

Так поменять личико местными средствами нельзя. Так его можно вылепить только средствами неместными, например, биогримом. Гарна ещё упоминал про мимику и жесты, но это к делу не пришьёшь. Да и не про приметы это, тут интуиция сработала. Слишком хорошо он запомнил майора, слишком долго искал. Ненавидя – искал и, случайно встретив – учуял! И плевать, что другое лицо и документы, а ещё – безупречная, созданная коллегами, легенда.

"Чушь, не может быть", – оборвал себя Директор. Совсем не может, никак и ни при каких обстоятельствах! Нет у земных маяка, был он – да сплыл. Да и тот, что был, оказался бракованным. Поджаривающим мозги тех, кто пытался с ним контактировать.

Но похожий на Гатара вице-президент! И майор, который после "Апостола" как в воду канул. После прорыва о нём наводили справки в Авриуме, но ничего не навели. То ли завербовали бравого пограничника, то ли был он кем-то шибко секретным, что даже по документам не всегда проходят… Как бы там ни было, дело закрыли, поскольку отношения к Проекту церковник не имел и угрозы не представлял. Да и не уникален он, ведь подобных майоров на войне было весьма немало. С обеих сторон.

И что прикажете делать с вице-президентом? Продолжать следовать за кригскоммандером или начинать действовать самому? Похоже, что второе, хотя бы по соображениям профессиональной гордости. И хоть версия эта – суть чистой воды паранойя, отработать её надо. На все сто, чтобы убедиться. Потому что иначе…

Но об этом лучше не думать.

Пока – не думать!

***

Радар выглядел совершенно обычно. Грязно–серая, застывшая на массивной, подвижной платформе чаша. Значительно больше первых земных прототипов и явно их опережающая, потому что к такой форме земные учёные пришли не сразу. Впрочем, это ничего не доказывает. Голь на выдумки хитра, а тут даже не голь, а огромная, ворочающая миллиардами квардов, компания.

К счастью, лезть, подобно кригскоммандеру на верхотуру, не требуется. Можно расположиться в уютном кресле и, поводя перед собой руками, отдавать приказы расположенному за много километров "Москиту". Исключительно в режиме ручного управления, не полагаясь на автопилот. И внимательно всё отслеживая, дабы не попасть, подобно Ноль–Двенадцатому, впросак.

Ровно в два ночи к воротам, как по расписанию, подъехала процессия из дорогих машин. Поручкавшись с начальником отдела, вице–президент исчез в одном из зданий. Поняв, что скоро начнётся, Директор сосредоточился на голограмме.

Утробно загудев, чаша пришла в движение. Переместившийся следом дрон завис перед огромной тарелкой, выпустив из брюшка маленькую, но очень чуткую антенну.

Какое-то время ничего не происходило, затем на виртуальном экране появилась перехваченная "Москитом" синусоида. Есть трансляция, и есть запись. Минута, другая, затем – статика. Передача окончена, теперь, в прямом смысле – дело техники.

Директор подключился к сети и скормил добычу дешифраторам. Если в сигнале что-то есть, то ИИ зацепится за известные ему закономерности. И тогда…

Но с "тогда" не вышло, потому что шифр взломать не удалось. Не потому, что хитрый, а потому что нечего было взламывать. В передаче отсутствовала "цифра". Передача представляла собой обычный аналоговый сигнал, который, отразившись от цели на далёком полигоне, должен вернуться на приёмник.

Всё было так, как и должно быть на незнакомой с электроникой и микропроцессорами планете. Но Директор не привык легко сдаваться. Он снова прогнал через дешифратор перехваченную запись, подключив все наличные машины. Пусто, в сигнале отсутствовали даже намёки на засекреченное послание. Так, может?.. Но Гарна! Но Гатар! Хотя, возможно, и не Гатар. Но если всё-таки Гатар…

Но шифровки-то нет! Нет – хоть убейся! Хотя… А может быть так, что её нет, а она всё равно – есть? Чушь, конечно, собачья, но по роду службы и не с такими вывертами сталкиваться приходилось. Предположим, что шифровка существует, но искусник её не видит! А почему? Он что, ослеп?

Как бы на месте земного поступил Директор? Какой способ шифрования может обмануть бдительных, располагающих мощной техникой, "дьяволов"? Которым будет достаточно перехватить лишь один, выламывающийся из общего фона, бит.

Спустя пару минут Директор мысленно треснул себя по лбу. Нет, не ослеп искусник. Если Отдел обнаружит в перехваченной передаче "цифру", то для резидента Содружества это будет равнозначно провалу. Независимо от того, расшифруют передачу или нет! Потенциально присутствующий на Герте противник должен скрыть не суть послания, а сам факт его существования. Иначе не было смысла устраивать прикрытие в виде экспериментальной установки.

Не сильно надеясь на успех, Директор приказал машине искать в записи незашифрованную информацию. Ничего не найдя, начал поиск любых возможных шаблонов, включая давно устаревшие форматы связи.

Загрузив все доступные мощности, искусник замолчал. Выждав несколько минут, Директор собрался было прекратить бессмысленный поиск, как внезапно раздался зуммер. На голограмме высветился один–единственный результат: древний, подогнанный под нужную частоту телевизионный сигнал. Но это дома он был древний, а на Герте такое ещё не придумали. Что делало этот формат идеальным в местных условиях способом защиты информации!

– Вывести развёртку на голограмму, – беззвучно скомандовал Директор.

На чёрном фоне быстро поплыли строчки текста, словно в старых, требующих предисловия, двумерных фильмах. Похолодев, Директор всмотрелся в расшифрованное сообщение.

Донесения, сводки… Несколько фотографий, в том числе оперативников Отдела… Плюс странное кодовое имя то ли объекта, то ли операции. Повторяющееся в тексте несколько раз в привязке к дате начала "Авангарда".

Вскочив, Директор прошёлся по комнате, яростно скребя отросшую щетину. Он привык держать себя в руках, но тут было отчего потерять контроль. Содружество знает про Герт, его оперативники орудуют под носом у Отдела с неизвестной, но явно недоброй целью. И если так, то это – ЧП.

Вселенского масштаба ЧП.

Всем ЧП – ЧП!

***

Всё-таки прав он был, не торопясь с ликвидацией кригскоммандера. Ничего не подозревающий коллега ткнул Директора в несколько промахов, после чего умудрился вывести на тикающую, невесть когда земными заложенную, бомбу. Что теперь делать – чёрт его знает. Но "дьявол" – разберёт!

Директор проверил наличие слежки, сканируя окрестности пассивными, чтобы не спугнуть противника, сканерами. Чисто. В воздухе не висели дроны, в спутниковом и терагерцевом диапазонах царила статика. Тишь, да гладь, да божья благодать. И если бы не видел он своими глазами ту передачу…

А что, если обычные "топтуны"? И Директор отправился на прогулку, старательно меняя маршруты и запоминая всех встреченных прохожих, включая детей, стариков и мамочек с колясками. Снова ничего! Не повторяются лица, не бросается никто вслед, когда Директор, резко сменив траекторию, заходит в магазин или сворачивает во двор. Подозрительных машин тоже не наблюдалось, да и мало их было, чай, не столица.

Слежки не наблюдалось, что, если подумать, логично. Земные будут действовать аккуратно, тщательно скрывая от Отдела своё присутствие. Любая ошибка будет для них роковой, а если они пустят хвост за каждым "дьяволом", то рано или поздно попадутся. С гарантией – попадутся! Поэтому они решили залечь на дно, сосредоточившись на… чём? Что они здесь делают и самое главное – как вообще сюда попали?!

Дело ясное, что дело тёмное. Можно "пасти" установку, собирая пазл по кусочкам, но время поджимает, не оставляя пространства для манёвра. Начало "Авангарда" на носу, да и с Гарна надо что-то решать. Действовать придётся быстро и в полную силу. Так, как натаскивали Директора и натаскивал будущих "дьяволов" он сам.

Если в шифровках земные осторожничают, то нужно подобраться поближе. К куратору – подобраться, которым, судя по всему, является бывший церковник–майор. Должен у него быть припрятан электронный, напичканный информацией, "мозг". Хотя бы для внештатных случаев, например, для экстренной связи со своими.

Облачившись в камуфляжный костюм, Директор залёг возле виллы, навострив чуткие сканеры. Дом молчал во всех диапазонах и не был оборудован охранными системами. Ни дронов, ни сканеров, ни лазерного, вскрывающего активный камуфляж как консервную банку, периметра. Отсутствие явной защиты хорошо укладывалось в логику поведения земных, но из этого не следовало, что можно спокойно соваться внутрь. Ничто не мешает "Гатару" оборудовать в доме комнату–спецбокс с чуткими, пассивными датчиками объёма. А "Варан" хоть и делает почти невидимым, но не делает бесплотным.

Ситуация патовая. В дом проникать нельзя, но проникнуть в него надо. Но даже если проникнуть – где искать то, что ему, Директору, нужно? "Мозг" может быть замаскирован подо что угодно, хоть под вилку, хоть под пепельницу. Из чего следует, что объект надо выманить из дома, да ещё с нужным предметом в наличии. Другого варианта нет. Разве что облазить виллу сверху донизу, ощупав каждый сантиметр мощным, "светящимся" за километр сканером.