Трудно быть «дьяволом»

…корабли марсиан прибывают в точку рандеву строго по условленному графику. Тормозят, сбрасывают скорость. Прильнувшие к голограммам операторы отслеживают маршрут конвоя Содружества. Что за ерунда? Почему они ускоряются?

– Бортовой, связь с капитаном.

Тишина. Лишь приближаются на радаре небольшие пятнышки гражданских и военных судов.

– Седьмой тактический дивизион вызывает капитана конвоя "Три-Эс-Три". Почему не начинаете торможение? Повторяю, почему не тормозите?

В ответ – шум статики с обрывками слов, из которых можно разобрать, что речь идёт о сбое в результате диверсии. Пятнышки на радаре всё ближе.

– Штаб, говорит Седьмой тактический. Земные не тормозят. Повторяю – земные не тормозят.

Но штаб молчит. На всех частотах – молчит!

– Штаб, говорит Седьмой тактический, ответьте. Ответьте, штаб!

Отчаявшись достучаться до своих, капитан принимает решение о перехвате.

– Полный разворот, максимальный разгон!

Дивизион разворачивается, ложась на обратную траекторию. Корабли Содружества приближаются.

Капитан напряжённо смотрит на голограмму. По всем показателям беспокоиться нечего. Десяток гражданских посудин и несколько кораблей охранения, но что-то с ними не так.

– Бортовой, визуальный осмотр.

Бортовой выводит на экран картинку. Фокусируется на земных судах, даёт максимальное приближение. Что за чёрт? Это же…

– Боевая тревога! Оружие на полную мощность!

И, беря за грудки старпома, страшным шёпотом:

– Семёнов, делай с радистами, что хочешь, но пробейтесь к штабу. Понял? К штабу пробейтесь!

Семёнов не обижается на неуставное обращение. Он тоже видит на экране небольшую военную флотилию, возглавляемую космоносцем "Нью-Дели". Корабли врага выглядят странно, по их корпусам волнами бежит призрачная рябь.

Семёнов не успевает добежать до радиорубки. Встретившийся с Седьмым тактическим КНК разрывает республиканские корабли в клочья облаком беспилотных "Корсаров".

Невозможно накрыть маскировочным полем громадный космоносец, но можно – подретушировать, превратив его на радарах в безобидный гражданский корабль. Сработала обманка. И сработала на "отлично"! Нет больше Седьмого тактического. Остались – обломки, несущиеся по инерции к Земле. Далеко позади объединившиеся Вторая и Третья флотилии начинают разгон к Марсу…

– Ход седьмой…

Уничтожив дивизион, передовой отряд разгоняется до предела человеческих возможностей. При таком ускорении до Марса – пара часов. На счету – каждая минута.

Марсиане засекают идущую на бешеной скорости колонну на подлёте к внешнему периметру. На радарах дальнего обнаружения видны гражданские суда, в эфире вновь слышатся просьбы не атаковать потерявший управление в связи с кибератакой заговорщиков конвой. Согласно анализу траектории, потерявший управление конвой покинет орбиту Марса меньше чем через час. Потеря связи с Седьмым тактическим пока ещё не увязывается с происходящим.

В район начинают стягиваться военные корабли. Они не торопятся, ведь несущимся в пространстве земным судам потребуется не меньше суток на торможение.

Пулей проскочив внешний периметр, "Нью-Дели" проходит вблизи орбитальной платформы "Независимость". Боевая станция распознаёт, наконец, угрозу, но среагировать не успевает – дроны и ракетные корветы накрывают её слаженным ударом. Застигнутая врасплох "Независимость" успевает вывести из строя около десяти процентов сил противника и повредить флагман парой серьёзных попаданий из установленной в ходе недавней модернизации лазерной батареи. Несмотря на то что удары пришлись в район рубки, КНК управления не теряет.

Марсиане ведут проносящегося в опасной близости от планеты врага, но всё ещё не видят угрозы. Инерция неизбежно "протягивает" корабли далеко за внешний периметр, куда уже выдвигаются основные силы ВКС Республики. Системы планетарной обороны приведены в боевую готовность, но траектория противника лежит за пределами их радиуса действия.

И тут происходит непредвиденное. Земные корабли разворачиваются против движения и начинают тормозить с чудовищным, коего не сможет перенести ни одно живое существо, ускорением. Марсиане лихорадочно пересчитывают траекторию – она меняется на глазах, уходя куда-то к Фобосу.

Марс просчитался. В своей привычке полагаться на людей он не учёл, что флотилия может пилотироваться дистанционно. А этой даже управлять не надо – в "мозг" флагмана заложена чёткая программа, смысл которой – выиграть время. И компьютер его – выигрывает.

Прорвавшись сквозь оборону Фобоса, вышедшая на орбиту группировка показательно громит научные и агрикультурные купола. Проходится по жилым районам, чтобы ещё больше разозлить врага. На Деймос не суётся – он прикрыт серьёзнее. Яростные, но безнадёжные попытки сопротивляться "Нью-Дели" и его эскорту подавляются в зародыше.

Поменяв курс, марсиане на всех парах стягиваются к противнику. Капитаны играют желваками, получая сводки о гражданских потерях. Экипаж вскрывает аптечки со стимуляторами.

Противник не успокаивается. Он берёт курс на орбитальную станцию "Мир", возле которой висит рой разгружающихся рудовозов. "Мир" – не беззащитен, но противостоять КНК он не сможет. Потенциальный ущерб от уничтожения станции огромен. Флот спешно получает новые указания.

Практически все корабли МКР стянуты в одну точку, находящуюся на противоположной от Земли стороне периметра. Это не случайность. Это – холодный расчёт.

Республика не сразу замечает, что земная эскадра рвётся к Красной планете. Не только из-за суматохи, но и потому что враг прикрылся маскполем, вполне способным скрыть флот на дальних подступах. Оставшиеся в тылу корабли РЭБ создают на радарах фантомную, висящею где и прежде, флотилию. Им это удаётся – большое расстояние вновь не даёт Республике распознать диверсию.

Стартовавшая от границы периметра, идущая с ускорением двенадцать g эскадра прибудет в систему через несколько часов. Пройдя вблизи от мятежной планеты, она сможет атаковать "с порога", не дожидаясь окончания торможения. Не встретить её нельзя, но и оставлять хитро петляющий по тылу КНК также невозможно.

Земля умело сыграла на численном перевесе. Пожертвовав "Нью-Дели", она загнала врага в цугцванг. Время стремительно уходит, и работает оно – на Содружество. Марсианский Генштаб спешно перекраивает планы.

– Ход восьмой…

Объединённая эскадра врывается в пределы внешнего периметра, походя сметая выдвинутые навстречу резервы. В марсианских куполах ревут сирены, стянувшийся на призывные пункты народ разбирает экипировку и амуницию. На равнинах, тяжело загудев, приходят в движение орудия планетарной обороны. На боевое дежурство встают все наличные расчёты ПКО, от новейших "Кубов" до стареньких "Конусов". Из периферийных куполов начинается эвакуация населения, к местам вероятной высадки выдвигаются поднятые по тревоге наземные войска.

"Нью-Дели" перехватывают и уничтожают спустя восемь часов. Всё это время вёрткий, идущий на предельном ускорении космоносец ловко уклонялся от лобового столкновения, нанося при этом болезненный урон гражданской инфраструктуре.

Потерявший время флот стремительно разворачивается к Марсу. Он понёс первые потери после того, как полумёртвый КНК, сократив внезапным манёвром дистанцию, привёл в действие гигатонный боеприпас.

Измученные перегрузками и стимуляторами матросы еле держатся на ногах. Получив ещё одну дозу "химии", некоторые с сердечным приступом попадают в лазарет. До планеты – несколько часов на предельных для выросших на Марсе пяти g.

– Ход девятый…

Обер–адмирал требует от Республиканского правительства незамедлительно капитулировать. Получив ожидаемый отказ, приводит в действие заранее подготовленный план вторжения.

На земных кораблях распахиваются крышки капсул анабиоза. Флотилии шли к Марсу с минимальным экипажем. В отличие от республиканских сил, земляне бодры и готовы действовать.

– Всем занять места согласно боевому расписанию!

Матросы отстёгивают ремни и рывком, помогая себе руками, выпрыгивают из уютных капсул. Бегом, бегом, с трудом переставляя свинцовые ноги – счёт идёт на минуты. Там, внизу, уже выцеливают их корабли тяжёлые планетарные орудия и хищные ракетные батареи. Сейчас всё зависит от скорости. Нужно прорваться к поверхности. Любой ценой – прорваться!

– Шестой, прими цели! Весь кластер принимай!

– Твою мать, ты посмотри сколько их!

– Разговорчики! Дальность… Пеленг… Наклонность… Огонь, огонь!

Рвутся в небо разогнанные магнитным полем ракеты, набирая за секунды многокилометровую высоту. Включают маршевые двигатели, наводят на цели тяжёлые боеголовки. Планетарные орудия тягуче гудят соленоидами, забрасывая в космос смертоносные гостинцы. Далеко вверху расцветают бутоны ядерных взрывов, по орбите несутся облака острой как бритва шрапнели.

В земных кораблях протяжно воют сирены. Корветы прикрытия сверкают лазерами, уничтожая всё, что прилетает с поверхности. Не успевают отработать по одному из снарядов и испаряются в ядерном пламени.

Осколки секут корабли, пробивая навылет рубки, каюты и реакторы. Космос расцветает огнём и искрами. Потерявший управление эсминец таранит соседнее судно, после чего срывается в неконтролируемый штопор.

Глядя на оперативную голограмму, обер–адмирал отдаёт приказы "мозгу". Потери серьёзные, но не критичные. Пришло время зачищать плацдарм.

– Ход десятый…

В городах Земли срабатывают заложенные термоядерные устройства. Счёт жертв зашкаливает. Монолитное общественное мнение раскалывается, часть народа, внезапно прозрев, требует остановить кровопролитную войну.

Бледный, осунувшийся Президент выходит в эфир. Помолчав, он отворачивается от камеры и смахивает скупую слезу. Его единственный брат только что погиб в Циндао вместе с миллионами других жителей китайского мегаполиса.

Взяв себя в руки, глава Содружества начинает речь. Он обвиняет Марс в развязывании чудовищного террора, напоминая, что сделал всё возможное, чтобы предотвратить войну. Он подчёркивает, что случившееся не оставляет ему выбора.

– Мир ещё не видел такого зверства, – говорит Президент, и голос его предательски дрожит. Он клянётся отомстить за своих граждан. За детей, женщин и стариков, погибших в ядерном пламени. И за брата, чья жизнь оборвалась яркой, всё выжигающей, вспышкой.

Республика проиграла и здесь. Президент упредил врага, не дав тому использовать свой козырь. Марсиане не успели привести в действие устройства, потому что не получали такого приказа. За них это сделали другие.

Президент любил брата, но без личной жертвы народ не одобрит решающую фазу. Людям нужно знать, что лидер тоже принёс жертву на алтарь победы. Людям нужно верить!

Какое-то время Сеть колеблется, но после шквала хорошо подготовленных репортажей с мест детонаций "ястребы" побеждают. Народ валом валит на призывные пункты, требуя немедленно отправить их на фронт. Из имеющих боевой опыт добровольцев формируется пополнение, остальных отправляют в районы бедствия для помощи полицейским и спасательным командам.

Руки Содружества развязаны. Флагман эскадры получает долгожданный приказ.

К равнине Утопия уходят, ускоряясь, сотни тяжёлых бомб. Не долетая до красноватых песков, они взрываются яростью десятков солнц. Всё живое на площади двадцати миллионов квадратных километров превращается в фонящий прах. Марс лишается двадцати процентов населения и примерно трети наземной армии, стягиваемой в район предполагаемой высадки. "Вниз" уходит требование прекратить сопротивление.

Шокирующий удар достигает своей цели. Генштаб МКР отдаёт приказ войскам отойти внутрь куполов. Марсианские стратеги ломают голову над сложившейся ситуацией, Первый секретарь обращается к народу, призывая к стойкости и решительно отвергая всякую причастность Марса к жестокой, устроенной на Земле, бойне.

– …штурмовым войскам приготовиться к сбросу!

Облачённые в тяжёлую экипировку десантники, споро взбежав по аппарелям, рассаживаются внутри угловатых ботов.

– Пошли!

Стреляют маневровыми, проваливаются к поверхности. ПКО противника на равнине уничтожены, но его флот на подходе. Надо успеть высадиться на поверхность до того, как враг сможет накрыть орбитальные транспортники.

Десант приземляется на фонящую, ещё раскалённую поверхность равнины. Не страшно – скафандры защитят и от жара, и от излучения. Космопехи поднимают дроны и подключаются к тактической сетке, координируя и наводя на позиции идущие следом контейнеры с техникой. Клиньями строятся парящие танки, прикрываясь с флангов тяжёлыми шагоходами. Рвут, месят грунт колёса десантных вездеходов. Есть высадка!

– Выдвигаемся из активной зоны! Опоздавших не ждём, догонят. Пошли, пошли!..

– Ход одиннадцатый…

Потрёпанный флот Республики выходит на дистанцию поражения. Техника пострадала некритично, но люди еле держатся на ногах после высоких перегрузок. В этом и была цель диверсии – измотать матросов и командиров ещё до вступления в бой. И эта цель достигнута.

Флот знает, что он – последняя надежда планеты. Надо любой ценой нейтрализовать висящие на орбите бомберы и транспортники. Любой ценой, не считаясь с потерями и последствиями!

Стартовые туннели "Комсомольца", "Ленина", "Авроры" и "Пионера" извергают полчища "Векторов" и "Ураганов". Сходятся с "Корсарами", опустошая в противника смертоносный боезапас. Марсиане измучены, они допускают ошибки, но дерутся до последнего. Несколько пилотов, расстреляв боекомплект, таранят на форсаже реактор раскрывшегося "Пекина". Атака удаётся – КНК теряет управление и, тяжело вращаясь, уходит к поверхности, сгорая и разваливаясь на части.

Космос прочерчивают факелы рвущихся к целям ракет. Пространство озаряется вспышками детонаций, батареи перехватчиков работают на износ. Взрывается, разлетаясь на мириады обломков, "Комсомолец", замолкает "Аврора". Из пробитого реактора "Санкт-Петербурга" рвётся плазма, выжигая всё на своём пути. "Брянск" – на последнем издыхании, его командный состав уничтожен прямым попаданием в рубку. Густо чадит из пробоин "Бремен".

В целом, несмотря на героическое сопротивление, Марс медленно, но неотвратимо проигрывает. В бункере Генштаба Первый секретарь отдаёт приказ о введении в бой последних резервов.

С поверхности уходит зашифрованный сигнал. В электронике кораблей Содружества срабатывают внедрённые туда "закладки". Вырубаются процессоры, несут лютый бред искусственные "мозги". Возникшие из ниоткуда компьютерные "черви" стирают и необратимо портят важную информацию.

Команды электронщиков сбиваются с ног. Вырывают, бросают на пол платы, отчаянно пытаясь изолировать источники проблем. Флот – дезорганизован, он оглох и ослеп, давая противнику столь необходимую передышку.

Внезапно оживший Деймос даёт по земным залп ядерными торпедами, одновременно выводя на орбиту скрытые доселе резервы. Поверхность маленькой луны идёт трещинами, обнажая гигантские, распахивающиеся люки ангаров. Выпуская на орбиту небольшую, вооружённую до зубов, флотилию, тут же вступающую в бой с агрессором.

Марсиане отправляют к кораблям врага малозаметные абордажные команды. Вскрыв плазменными резаками броню, спецназ в тяжёлых скафандрах врывается внутрь. Закидав гранатами охранение, бойцы атакуют личный состав, попутно выводя из строя оборудование. Из пробоин со свистом уносится кислород.

Застигнутые врасплох земные кидаются на врага с голыми руками. В ход идут резаки, кувалды и импровизированные стальные копья. Истекающий кровью матрос оседает на пол, зажимая пробитый бронированными кулаком живот. Кого-то вышвыривают в открытый космос. Вокруг кораблей жутковатыми облачками плывут сотни трупов. Чьих-то мужей, сыновей и отцов.

"Брянск" добит окончательно, его экипаж не смог совладать с внезапным вторжением. Дальше – хуже. На кораблях вспыхивает бунт.

"Кроты"–мятежники баррикадируются в рубках и на форсаже уходят к поверхности. Потерян КНК "Монреаль", "Токио" лишь чудом удаётся спасти. Вместе с космоносцем армада утрачивает несколько бомбардировщиков и один десантный транспорт, к счастью, уже порожний. С Земли срочно высылается сформированное из модернизированных судов Первой флотилии пополнение…

– Ход двенадцатый…

Марсианский флот уничтожен. Преодолев сбои, Содружество добивает отступившие к платформе "Революция" остатки ВКС. После последней, яростной схватки земная эскадра изрядно потрепана – в строю осталось чуть меньше четверти кораблей. Тем не менее это победа. Всё-таки – победа!

Окопавшаяся внизу двухсоттысячная группировка получает орбитальное прикрытие. Она выдвигается на столицу. Выдвигается на Аркадию-Прайм! После массированного удара возмездия ей нечего опасаться сопротивления сухопутных сил, сидящих под куполами и планирующих дать там противнику последний бой.

На некоторое время продвижение тормозится из-за сильной песчаной бури, но это только временная передышка. Преодолев несколько тысяч километров, войска Содружества подходят к куполу. С орбиты десантируется прибывшее с Земли подкрепление.

Марсианская армия уходит в глухую оборону. Дороги перекрыты танками и вездеходами, в жилых домах окопались снайперы и солдаты. Первый секретарь обращается к Республике, призывая сражаться до последнего. Рискуя попасть под бомбёжку, в столицу прорываются ополченцы из окрестных куполов. Не слушая рыдающих матерей, уходят на баррикады совсем ещё зелёные пацаны и девчонки. Разбирают оружие, облачаются в старенькую броню. Встают в строй рядом со старшими.

Но противник не пытается штурмовать столицу. Подавив охранение у главного шлюза, земные широко распахивают обе его створки, одновременно заминировав весь механизм.

Из купола, словно из шарика, вырывается воздух. Что грозит удушением пятидесяти миллионам человек! Ситуация – патовая. Можно попытаться отбить шлюз, но при штурме земные рванут заряды, сделав потерю воздуха неконтролируемой. Можно дать приказ сражаться, но тогда Марс попросту завалят с орбиты бомбами.

Президент звонит Первому секретарю, призывая заключить перемирие, естественно, на предложенных условиях. В разговоре он даёт понять, что при необходимости Земля готова идти до конца.

– Семья – это святое для китайца, господин Первый секретарь. Я стал тем, кем стал, только благодаря брату, который вырастил меня после смерти родителей. Я глубоко скорблю, но не хочу мстить. Не хочу лишать детей их родителей. Прошу вас, дайте мне такую возможность.

После экстренного собрания Политбюро, глава Коммунистической Партии Марса даёт согласие. Аркадия–Прайм капитулирует, планета теряет независимость и присоединяется к Содружеству, пока на правах автономии.

Земля побеждает, потеряв три четверти эскадры и несколько сот миллионов убитыми. Это – страшная цена, но адекватная, если учесть, за что было заплачено. Марс вернулся под крыло Содружества, его Президент навеки войдёт в историю. Как приятное дополнение – возможность введения чрезвычайного положения под предлогом борьбы с недобитыми марсианскими диверсантами. Введения на неограниченный срок, при полной поддержке предвкушающих делёжку нового рынка олигархов.

– Я закончил, господин Президент. Хочу поблагодарить за помощь в составлении сценария присутствующих здесь глав флотской разведки, Корпуса специальных операций и аналитического управления, – кивнул обер–адмирал в сторону коллег.

– Благодарю, господа, за отлично проделанную работу. Мы ещё вернёмся к обсуждению данного сценария, а пока – вы можете быть свободны.

Президент встал, дав понять, что аудиенция окончена. Подхватив планшеты, офицеры покинули кабинет, оставив за собой чашки с недопитым кофе. Убрать которое тут же зашла молчаливая секретарша.

Она появилась возле Президента пару лет назад. Примерно тогда, когда в Перу нашли артефакт, собрата которого марсианам подкинули через покойного криптоархеолога. Организовав ему трагическую смерть и отправив вместо него последнее сообщение на форум.

"Сыны Содружества" сильно удивились, когда лайнер помимо их воли вдруг взял курс на купол. Так бывает, когда подключаешь к бортовому неизвестную, выданную кураторами, аппаратуру. Когда ты – лишь пешка в чей-то изощрённой игре. В которой ещё и не так – бывает!

Нет у Марса шансов. Уничтожит мятежников Содружество, восстановит историческую справедливость. Без бомб, без погибшего брата и без космических баталий, которые, если честно – припасённый на крайний случай кровавый и рискованный сценарий.

Президент будет действовать по-другому. Изощрённее, так, как принято на Востоке. Где умеют поставить врага на колени, не сделав ни единого выстрела.

Чтобы наверняка.

Навсегда.

И окончательно!

Часть вторая

Глава 19

Их взяли в горах на рассвете. Измученная марш-броском разведгруппа Второго штурмового корпуса прохлопала ильхорскую засаду. Суровые горцы в камуфляже выросли словно из-под земли. Так бывает, когда против тебя воюет сильный противник. Так бывает, когда не спишь трое суток.

– Стоять!

И сразу, для острастки – очередью под ноги. Так, чтобы в лицо полетели камешки и комки земли.

Автоматы у них новенькие, муха не сидела. Производства Конклава, ильхорское старьё там и рядом не валялось. Хороший у них получился союз – северного мяса с церковной промышленностью. И союз этот встал у Радана поперёк глотки, не давая закончить проклятую, затянувшуюся войну.

Канцлер не хотел её, с самого начала предлагая мирно, сообща решить дело. Так, чтобы внакладе не остался никто. Но соседи не прислушались, пытаясь давить на Империю при помощи новообретённого рычага. А с Империей так нельзя, тем более что речь шла не о золоте и не об угле.

Шла – о воде. Которой из-за засухи на юге всё меньше, зато с избытком хватает на севере. В Ильхоре, чтоб ему ни дна ни покрышки! Казалось бы – как не пойти навстречу самому большому и развитому государству Континента? Тем более что подачек никто не просил, ведь Радан был готов щедро платить за драгоценную влагу. Но Авриум упёрся, равно как и Совет старейшин. Самим, мол, не хватает – и точка.

Только про "не хватает" – это враньё, воды у них залейся. Не в ней дело, а в желании придушить опасного, вырвавшегося в лидеры, конкурента. Пустой Престол решил измучить Радан жаждой и взять его голыми руками, для чего состряпал военный союз с ильхорцами и намертво перекрыл Империи путь на север. Кардиналы пошли ва-банк.

Канцлер пытался сепаратно договориться с Ильхором, да куда там. Не любят горцы имперских и всегда не любили. Исторически так сложилось, ещё со времён старой Унии, не раз пытавшейся прибрать к рукам строптивого северного соседа.

Первой ласточкой стала попытка строительства Конклавом системы дамб, перенаправлявших текущие в Радан реки. Империя выдвинула к границам войска, грозясь разнести в щепу и дамбы, и строителей. Кардиналы пошли на попятную, работы были свёрнуты. А спустя пару месяцев имперские водоёмы внезапно поразило то, что в народе кличут "чёрной порчей".

Это, конечно, не порча, а грибок. Но грибок ядрёный, особенно при жаркой погоде, стоящей на югах уже не первый год. Буквально за пару дней содержимое водоёма превращается в вязкую, вонючую жижу, пить которую невозможно даже после кипячения и фильтрации. В довесок прилагается полная гибель всего водоплавающего и разносимые ветром споры, заражающие в округе всё – от озера до лужи.

До недавнего времени сделать с порчей ничего не могли. Были, конечно, "бабушкины рецепты", но все они – полная ерунда. Ничто эту гадость не брало, кроме совсем уж зверской химии, от которой урона больше, чем пользы. Лучшее средство – зимние морозы, но где их нынче взять?

Вот тогда и появились подозрения. Случись такое парой месяцев раньше, можно бы и на случайность списать. Но чтобы сразу после того, как Империя заставила церковников отступить – тут бы любой вопросы задавать начал.

Порча, безусловно, вещь загадочная. Учёные давно поняли, что присутствует она почти везде, но вот что её заставляет время от времени убивать реки и озера – неясно. А потому, когда это случилось, Канцлер поручил Академии тщательно во всём разобраться. И доложить, не позднее, чем.

Учёные указали на несколько странностей. Во-первых, очень уж далеко распространилась зараза и слишком крупные водоёмы поразила. А во-вторых, согласно донесениям, "порча" отчего-то не захотела пересекать восточную границу. У церковников почернела лишь пара речек, хотя по логике весь западный Конклав в той широте должен был заплесневеть, что называется, наглухо.

На борьбу за воду поднялся весь Радан. Учёные ночевали в лабораториях, каждый день отчитываясь лично перед Канцлером. Народ тоже не подвёл, раскупив все билеты водного займа, чтобы помочь стране. Ну и промышленники с банкирами раскошелились. А попробуй не раскошелься, когда Канцлер тебя об этом на личной встрече просит.

Через несколько месяцев решение нашлось, после чего Империя пустила по пересохшим водопроводам пахнущую едким газом влагу. По радио день и ночь талдычили – не пейте, мол, сразу, дайте сначала выветриться опасному соединению. Куда там! Люди хлебали прямо из крана, больницы переполнились "тяжёлыми" пациентами. В основном детишками, которым сердобольные мамы не смогли отказать в лишнем глотке. О чём потом очень на похоронах сожалели.