Любить волка. Быть волком. История одной любви

Слухи разошлись быстро и если о том, что Волкова вытащила Князева из тюрьмы, знали все, то вот о том, что она устроила чистку среди стражей и лично казнила Фонберина, о котором знали все оборотни, не только волки, да и не пошла на сделку под угрозой её паре тереть стало легендой.

И вот лис, глава своего семейства, а все родные, двоюродные, троюродные его и по линии жены это около двухсот оборотней по всей области, хочет дать клятву верности, войти в её стаю, но взамен просит защиту и помощь. Хотя помощь он и так просил. В том числе юридическую. Его фирму по обустройству детских праздников обвиняют в неуплате налогов, от чего он открещивается. А также он тоже желает компенсации от стражей, поскольку считает их причастными к случаю с его сыном.

Я слушала лиса и не знала, как реагировать и что ответить. Я видела его глаза, чувствовала, что он не лжёт и заметила реакцию сопровождавших меня Пети и Дэна на слова лиса о клятве и стаи. Я понимала, что сейчас происходит что-то из ряда вон выходящее, но я не знала подробностей мира, в котором родилась, но не росла.

– Как юрист я согласна вести ваше дело и общее и нашего мира. А насчёт принятия вас в стаю, я вожак и в первую очередь думаю о стаи. Поэтому я вынесу это решение на совет, от вас надо список вашей семьи, полный и добровольное желание каждого.

После моих слов у лиса словно камень с души упал, он во спрял и в глазах загорелась надежда. Выходя мы увидели мальчишку в инвалидном кресле, полную копию отца, лиса, попросившего о помощи.

– А это мой сынок, Витечка. Он у меня золотой мальчик, компьютерами увлекается. Даже мультики рисует для деток, развивающие. А до аварии он музыкой занимался, ди-джеем работал.

И с такой гордостью отец говорил о сыне и так нежно смотрел, что я поверила в каждое слово что сказал нам лис.

– Молодец. – Я сглотнула. – Подготовите все бумаги по вопросам, которые вас интересуют, завтра я заеду или пришлю своего поверенного. А сегодня к вам подъедет мой человек, проверит и остальные ваши помещения, и жильё, на сюрпризы.

– Спасибо. – Лис подбежал ко мне и обнял, крепко. Я увидела слёзы в его глазах и чувствовала радость и благодарность в его голосе и эмоциях. Уже в машине я позволила себе спросить ребят.

– Поясните мне всё, подробно.

– Лена, лисы живут семьями до четвёртой линии родства. И выбирают себе главу семьи. Они не претендуют на земли, живут по соседству с любыми оборотнями. Жена входит в семью. При угрозе, семьи объединяются. Под началом этого лиса объединилось три семьи. И всё это произошло за последние два года. Они боятся и ищут защиту.

– Но даже страх никогда ещё в истории не заставлял лиса давать клятву верности стаи и входить в неё. У них были временные союзы, но никогда они не входили в стаю.

– Да даже семьи свои лисы объединяют временно.

Мы долго молчали, обдумывая всё произошедшее.

– Я верю ему. Поверила ещё до того, как увидела его сына в приёмной.

Дэн позвони Владимиру Григорьевичу пересказав всё услышанное и увиденное. Он отправил к лису человека ля проверки жилья и рабочих помещений, и ещё одного для ознакомления с материалами дела.

В Королёв мы приехали в начале четвёртого. Мы ехали на дачу Михаила Иосифовича. На подъезде к нужному дому мы услышали громкую музыку, шум веселье. Моё сердце застучало втрое сильнее. Я готова была выпрыгнуть из салона машины и бежать к нему.

Я боялась и ждала с нетерпением нашей встречи. Мы остановились у не высокого забора с небольшой калиточкой. Во дворе была беседка, сбоку небольшой домик из сруба, видно баня. А за ней выглядывал милый домик с закрытыми шторами. Но это не мешало видеть нам горящий в доме свет и движущуюся из угла в угол, словно зверь в клетке, тень.

Мы открыли калитку, вошли во двор. Скрипнула входная дверь и мы вошли. Я не успела ничего увидеть или услышать, меня смял в объятьях. И такой знакомы и родной запах окутал меня. Он вжал меня в себя вдыхая мой запах и целуя макушку, я позорно разрыдалась, обвисая в его руках.

А он поднял меня выше стал целовать лицо, нежно и еле касаясь своими губами. Он тёрся щекой о мою. Мы ничего не говорили, мы снова изучали друг друга, касаясь и вдыхая. Прошло не мало времени прежде чем нас прервали, а по-прежнему стояли у порога в невозможности оторваться друг от друга.

– Так. Волчата. Хватит тут тискаться словно котята. К столу садитесь. – Голос был женский, старческий и совсем мне не знакомый. Я повернулась на голос полная решимости, готовая порвать ту, кто помешал мне. – И не рычи на меня, твоему волчонку силы нужны, ему есть надо, да и тебе не помешает.

Я встретилась с ней глазами, столько силы в них было, столько воли, что волчица во мне заскулила, одновременно подчиняясь и радуясь встречи с это старушкой.

– Простите. – Я говорила уверено.

– Да чего уж там. Садись к столу, есть будем. А потом и поговорим.

Сергей уселся на стул и потянул меня к себе. Старушка ударила по его рукам ложкой.

– Отпусти девчонку, её кормить не меньше твоего надо. Намилуетесь ещё.

Отпускать меня явно не планировали. Усадили на ближайшую табуретку и придвинули вместе с ней к себе вплотную. Ел Сергей много, очень много от слова слишком. Ели в молчании. Старушка рассматривала меня, с умилением смотрела на Сергея и очень внимательно рассматривала Дэна.

А потом она же завела беседу, ребята помогли убрать со стола, и мы все сидели за чаем с пирожками. Она рассказала о себе и своей стае, о том, как они пострадали от Фонбериных. И о том, как она ушла в лес выбрав свой путь, и он привёл её сюда. И о своём не состоявшемся зяте, Богдане, суровом мужчине, сидящем с нами за столом. О том, как он спас моего любимого и как они приехали сюда.

– Кто вы бабушка? Как так можно выбирать путь и видеть будущее?

– Я, избранница луны. – За столом повисла тишина после слаженного вздоха наполненного удивления и восхищения. Один только Богдан был спокоен и взяв новый пирожок продолжил спокойно жевать.

– Простите, я не так давно в этом мире, в смысле во всём этом реальном, ожившем… Избранница луны это кто?

Она захихикала.

– Ну да, ты же ещё ребёнком была, когда тебя отрезали от части собственного существа. Избранницы луны – это хранительница нашего мира, мира оборотней. Меня, как и судей избрала луна, только не лишила права любить, исполняя свою роль. Я знахарь, лекарь, судья и предсказательница и многое ещё… Я та, кто может принять облик любого животного. Кто слышит лес и всех его обитателей и, кто их понимает, может с ними говорить. Это не в моей крови и моим потомком не передастся, это благословение луны для наших народов. Я та, кто не может наказать или изменить решение кого-то, но я могу выбрать путь, пойдя по которому я приду к наказанию того или иного оборотня и изменению судьбы одного или всех сразу.

Я помолчала. За столом сидели молча все. Богдан ел пирожки и был безразличен к услышанному мною. Ребята, в том числе и Сере смотрели на старушку словно она ангел явившейся им. А я видно не прочувствовала всей ситуации целиком, потому что не знала, как на всё это реагировать и чем мне выльется новое знакомство. Выручил Богдан.

– Не волнуйся девочка, осмыслишь и дальше пойдёшь. Она обычная старушка, просто всегда всё знает, всем всё советует и вкусно варенье варит. А ещё она тебе обязана, жизнью дочки и внуков обязана. Так что, если что пользуйся без зазрения совести.

– Кокой дочкой и внуками?

Я уже вообще ничего не понимала. В голове крутилась только одна мысль, надо сделать справочник по миру оборотней. Где будут описаны все оборотни с их сущностью, обычаями, все законы и все особые случаи. Типа стражей, отмеченных луной судей, избранной луной и прочим, если есть ещё что-то. А то что есть, я не сомневалась тут что не день – то новости.

– Так вот один внучок сидит, копия дед, вожак нашей стаи. Тот же вечно хмурый вид, серьёзный взгляд и брови вразлёт и цвет глаз. Заметила, как Матрона его весь вечер рассматривала.

Мы с Дэном переглянулись и оба выглядели обескураженно.

– Мама говорила, что я похож на деда. Но она ничего не говорила о том, что бабушка была избранной луной, только что она обезумила и умерла от горя потеряв мужа.

– Угу, как же, умрёт такая, вот обезумила верю.

В Богдана после таких слов полетела ложка от той самой обезумившей, которую они обсуждали.

– Значит Ксения ваша дочь. А Дэн и Варя внуки. Вы знаете, что с ними было?

– Да. Я всё знаю. И о смерти её первенца, и о лишении рода, – она тяжело вздохнула – всё знаю. Только не могла пойти другим путём. Луна только открывает путь и даёт выбор, а выбор я делаю сама. Но спаси я дочь, то многое пошло бы другим путём и было бы намного больше бед, чем уже пережито.

– Значит то, что я взяла её в свою семью и ваши внуки теперь мне брат и сестра считаются и в нашем мире, и по документам, вам тоже известно?

– Я же говорю, она тебе обязана.

– Угу. Значит пользоваться. А скажите-ка мне избранная…

– Матрона, зови меня Матрона.

– Хорошо, Матрона. Скажите-ка мне, что мне с лисом делать и со все его семьёй.

– Так я путь только свой выбираю, а тебе самой надо выбор делать. Я могу тебе только рассказать какой куда приведёт.

– Отлично, так даже лучше. Он правду говорит? Предаст ли он или его семья меня и мою стаю?

– Говорит правду, чистейшую. Его натура не моет лгать тому, кого он принял как сильнейшего, как защитника семьи. И ни он ни его семья не предадут. Только если его примешь, к тебе ещё не один придёт с тем же и не каждый с добром придёт.

– С остальными мы будем разбираться потом, как говорят, по мере поступления. А с вами что? Ни Варю, ни Дэна я не отдам и Ксенью тоже. Сами захотят уйти – уйдут, но сама не отдам. Так что с вами?

– А что со мной? Мы с Богданом в стаю пойдём. Он мне с Ксюшкой ещё внучков сделает. – На этих словах подавились сразу и Богдан, и Дэн, подавились и громко закашлялись. – А чего, Ксюшка ещё молодая, Богдана любит, он её всю жизнь ждал и в сердце хранил. Луна таких любит и за их силу и любовь вознаграждает. А внучок если глаза раскроет и дальше своего носа посмотрит, то тоже кое кого увидит.

Просидели за столом за разговорами мы до самой ночи. Со временем Сергей все же пересадил меня к себе на колени и разговаривал с нами из копны моих волос. И я и волчица млели от его близости, от его запаха, от его прикосновений. Да он исхудал, ещё не сошли круги под глазами. Потускнели волосы и глаза. Но он жив. Он жив и это главное, ведь мы вместе, а остальное мы решим.

Часть 20. … Я не хочу с тобой давить на тормоза…

В мире нам вряд ли узнать,

Что за последней чертой,

У нас есть время менять

И становиться собой.

В россыпи сказанных фраз

Разум и чувства делю,

И я меняю сейчас слово "нужна" на "люблю".

Из откровенности снов

Сотканы наши часы,

И я готов за любовь

Жизнь положить на весы.

Наша любовь, наша жизнь

Среди разбросанных слов,

Ты моя первая мысль после любого из снов.

Откровенно о сокровенном

Словно нет пути назад.

Я хочу тебе сейчас что-то важное сказать,

О чём я думаю всегда, закрыв глаза,

Я не хочу с тобой давить на тормоза.

Жизнь наша – главный рассказ,

Просто забыть и простить,

И ошибаться сто раз,

Но непременно любить.

И моих слов не отнять

На запотевшем стекле,

Я буду жить для тебя,

Жить для тебя на земле.

Откровенно о сокровенном

Словно нет пути назад.

Я хочу тебе сейчас что-то важное сказать,

О чём я думаю всегда, закрыв глаза,

Я не хочу с тобой давить на тормоза.

(Автор и исполнитель Михаил Бублик)

Мы не хотели расставаться. Моя волчица рычала на каждый оклик. Скулила и плакала в унисон со мной прощаясь со своей парой. Я проплакала и весь путь домой пока не уснула, свернувшись на заднем сиденье положив голову на колени Дэну. Проснулась, когда он положил меня на кровать к Свете.

– А почему мы здесь?

– Я попросила привести тебя ко мне. Я скучаю.

– Света, прости. Я…

– Я понимаю. Поэтому и попросила Петю привезти тебя сюда. Всё равно завтра тут будет собрание, так папа сказал.

– Дэн, а побудь с нами. Свет, давай напьёмся, у вас же есть вино?

– Есть, только я не знаю где.

– А Толик с Таней здесь?

– Сегодня да.

– Зови их, только скажи, что вход только с вином. А мы с Дэном пойдём за закусками.

Через пол часа на ковре перед кроватью у Светы в комнате мы сидели впятером с бокалами вина и ещё парой не початых бутылок, нарезкой сыра, колбасы и фруктами. Сначала мы пили молча. Потом начали делится историями из детства, из жизни, обходя проблемы и неприятности стороной. И когда Толик пошёл за второй партией алкоголя Света охмелела и осмелела, она обратилась к Дэну.

– А почему ты молчишь? Сидишь тут, слушаешь, смеёшься и молчишь. Так не честно. На утро нам всем должно быть одинаково стыдно. А ты молчишь.

– Света, не стоит. – Попыталась утихомирить охмелевшую девушку я, но алкоголь не знает тормозов. Она подползла к нему на четвереньках. Хватаясь и обрывая рукава рубашки поднялась и села рядом. С победной улыбкой и пыхтя она уткнулась ему пальцем в грудь и заговорила под действием алкоголя.

– Мы тут душу открываем, а ты сидишь и молчишь. И вообще, я за тобой наблюдаю давно. Ты всегда такой печально-серьёзный. Ты чего такой? Вот мы с Ленкой ик, плен пережили, почти изнасилование ик, этими, брррр, фонбеее ик, фонбее, ик, да чтоб их, Фонбериными. – На одном дыхании выговорила Света, и довольная собой победно улыбнулась. – И ничего, ик, улыбайся, ик. А ты чего, ик, бука!

Последнее слово она выкрикнула, попыталась ткнуть пальцем в грудь, потеряла равновесие и боднула его лбом. Таня захихикала и перевернувшись на бок, а потом и на четвереньки поползла к двери прощаясь. Приходил Толик или нет я не знаю. Я стянула с кровати покрывало и закутываясь в него засыпала на полу, не имея сил взобраться на кровать, со счастливой улыбкой на лице.

Он жив! А на задворках между сном и явью я видела, как Дэн поднял Свету, и она обвила его руками обвисая. Как он положил её на постель пытался уйти, отцепляя её руки, а она рыкнула и укусила его за шею опять обвив руками. Дальше я уснула, крепко и сладко.

Утро наступило днём. Я с трудом открыла глаза и увидела рядом с собой Сеню и Яна молча играющих в карты. Попытка поднять голову не преуспела. Тело ломило от сна на жёстком полу. Зато меня заметили и ухмыляясь молча выпутали из покрывала. Подняли на руки и отнесли в другую комнату засунули в одежде, в которой я уснула, в душ и включили воду.

Холодную воду! Думаю, мой визг слышали даже соседи. В душе я пробыла долго. А потом закутавшись в банный халат огромных размеров спустилась вниз на запахи еды. В таком же полусонном состоянии за столом сидела Таня и Толик. Только последний улыбался, словно и не пил вчера с нами. А вот мы с Таней были с похмельем. Рядом была тётя Катя, она загадочно улыбалась и подшучивала над нами вместе с Яном и Сеней.

Таблетками нас напоили и накормили сытным уже обедом. Так что через час мы чувствовали себя уже людьми. Примерно тогда в комнате сверху раздался крик. Что-то громко упало, что-то разбилось. Рычали там двое и явно не в шутку. Но на моё желание кинуться на помощь меня остановили и пожурили: «милые бранятся только тешутся».

– Какие милые?

– Ну как какие, они вчера метками обменялись и даже обернуться успели и по дому поскакать, выли так, что соседи прибегали.

– Когда?

– Когда ты их сон на коврике у кровати охраняла.

Стыдно мне было, но только перед тётей Катей. Так что на замечание Сени я шикнула, требуя подробностей в то время, как сверху всё рычало, стучало и разбивалось. Только вот тётя Катя при этом загадочно и счастливо улыбалась. Ещё через час всё затихло и на кухни собрался совет стаи. С моим связались по скайпу. Обсуждали просьбу лиса.

Совещались не долго, сразу после рассказа о Матроне все согласились. Потом обсуждали ситуацию со стадом вепрей. А в конце меня огорошила бабуля, что у них гостит парочка молодожёнов, рыси и они хотят войти в стаю к Волковой. Князев поручил проверить их доверенному лицу на месте. Позже к нам приехал Гришин. С ним мы обсудили вопрос с лисом, точнее его сыном, и он обещал к вечеру выдать результат.

Дальше я работала с документами. Многие не любят эту монотонную работу, но ни я. Мне нравилось искать и находить в бумагах то, что не могут другие. Нравилось видеть больше и глубже других. И нравилось потом в суде указывать на свои находки. Вот и сейчас я монотонно работала с бумагами, не замечая никого и ничего вокруг.

Меня грубо пихнули в плечо и подняли подбородок вверх отрывая от бумаг. Я хотела возмутиться, но увидев то, на что обращали моё внимание передумала. По ступенькам со второго этажа спускался Дэн в одних трусах. Весь расцарапанный и покусанный, на его плече барахталась и мычала Света. Она была в таком же халате, как и я, когда спустилась после душа, только со связанными руками. Дэн подошёл к креслу и бережно опустил Свету в него. Посмотрел на меня, на Князевых и слегка покраснел.

– Мы хотим пожениться. – Говорил он уверенно хотя в глазах был страх и неуверенность. Светка замычала и замотала головой. А у меня в голове раздался голос Князева: «я не против ни как вожак, ни как отец, решай». Решать то мне, только как решить, чтобы не остаться крайней. Я прокашлялась.

– Дэн, я тебя люблю и не против, вот совсем-совсем. Только за ту, что сама будет согласна. Которая оценит тебя. Ты же не потащишь её в ЗАГС связанной?

– Она тоже согласна. – Он говорил уже без сомнений и с полной уверенностью во взгляде, хотя страх там всё ещё присутствовал. А вот Света, она замычала сильнее мотая отрицательно головой.

– Ну раз согласна, то развязывай, пусть сама обо всём скажет. – Строго сказал Николай Фёдорович. Ослушаться Дэн не решился. Он погрустнел, на глазах скис. Нехотя вынул кляп изо рта Светы и под её возмущённые крики развязал ей руки.

– Псих. Ненормальный. Идиот. Да за тебя замуж – ни то что, за тебя…, за тебя, я, НИКОГДА, слышишь!? НИЧТОЖЕСТВО БЕЗРОДНОЕ!

Последние слова словно пощёчина ударила наотмашь. Света злилась и просто банально скатывалась в истерику. Она не знала, что пережил Дэн, как он жил. Не понимала какую боль причинили её неосторожные слова. Он подобрался, расправил плечи и его лицо потеряло все эмоции. Окаменело. Ох, Света, Света.

– Что ж. – Строго проговорила я. – Я рада твоему желанию сочетаться узами брака. В нашей стаи много свободных женщин, да и у Князевых их не меньше. Даш зов своим волком и приведёшь мне ту, которая отзовётся. Я буду только рада.

– Как зов? – Стушевалась Света. – Он же меня…

– А ты отказала. Жестоко и безапелляционно в присутствии двух вожаков. Оказала и оскорбила моего брата и мой род. Твой отказ принят и учтён.

Я понимала, что Свету обижают и ранят мои слова, но она не думала, причиняя боль другому, моему брату. И я не собираюсь жалеть её. Хватит. До жалелись уже. Не маленькая. Судя по рассказам Яна и Сени ночью, она вела себя иначе, да и сутра они долго ругались и мирились, всё выяснили.

Так зачем сейчас не просто отказывать, а унижать другого, причинять ему боль. Она вскочила с места и убежала плача. Мы снова занялись делами, каждый своими. Дэн был рядом, ни словом, ни жестом, ни взглядом, не выдавая своих истинных эмоций. А они бушевали. Я чувствовала его эмоции словно жар и холод одновременно. На ночь я уехала на квартиру.

Утром мне сообщили, что страж принимавший жалобу лиса молод и только принял жалобу, а передал её стражу Ивану Кирпичёву. Не так давно казнённому. Он лично выезжал на место и по отчёту ничего подозрительного не обнаружил. Гришин определил компенсацию семье лиса.

После обеда я приняла клятву лиса и его семьи, предала им компенсацию, точнее ключ к счёту с компенсаций от стражей и рассказала кто виновен и что он уже казнён. Мы оба понимали, что он лишь исполнитель. Но и этого хватило, что бы мальчишка в инвалидном кресле весело и задорно рассмеялся до слёз был крепко сжат в объятьях плачущих родителей. А потом я приняла его с семьёй свою стаю.

…

А дальше всё снова закрутилось.

Я не вылезала с судебных заседаний, на ходу изучала материалы дел. Меня нещадно эксплуатировали все оппоненты Лебедева стоило только узнать о нашем противостоянии. Мой уютный офис просто не помещал всех помощников и посетителей. Рядом сняли ещё помещение.

Кроме этого велись дела лиса и Кабанова. Мой график стал настолько плотным, что я даже забывала узнать у Князева, когда мой Сергей вернётся официально в мир живых. Я просто сбегала вечерами с кем-то из мальчишек, чаще с Дэном, и мы мчались в Королёв, и я была счастлива до утра.

Развязка настигла меня внезапно. Очередное заседание суда и уже новый адвокат Кабанова рекомендует клиенту мировое соглашение. Он недовольно поджимает губы и молча уходит. А потом появляется у меня в офисе. Его охрана остаётся на пороге. А он под руку ведёт не знакомую мне женщину.

Она выглядит как дама средних лет, ухоженная, высокая, очень похожа на жену Кабанова. Только эта женщина явно умна, расчётлива и опытна и не так молода, как выглядит. Она села, не здороваясь и не дожидаясь приглашения. Чувствовала себя хозяйкой и всем своим видом давала мне это понять.

– Я не приглашала вас. Но раз пришли сами, то не тратьте моё время. Слушаю.

– Молодая, горячая, глупая. Время… Это ты его тратишь. Взялась не за то дело и не за тех людей. Наш мир не прощает подобных ошибок. Я дам тебе второй шанс. Шанс исправить свою ошибку. Ты отказалась однажды от того, кого любишь, предала его ради победы в деле. Не повторяй своей ошибки. Я единственная кто может вернуть тебе его. Отступись. Уезжай на свой хутор и получишь свою пару целого и живого. Не согласишься и получишь его, но уже по частям. Я дам тебе время всё обдумать. А завтра приду за ответом.

Она внимательно наблюдала за моей реакцией. Ей понравилась боль и печаль вспыхнувшая в моих глазах и тоска, растворившаяся в воздухе кабинета. Она не понимала, что это не от её слов, а от воспоминаний о пережитом уже чувстве потери и отсутствия выбора тогда. Она так же не прощаясь ушла, опираясь на руку своего зятя. Шла гордой не торопливой походкой с осанкой человека победителя. В углу за моей спиной неподвижно стоял Сеня, у входа Петя. Они всё видели и слышали.

– Надо сообщить Князеву о визите. Решение принимать тебе, но он должен знать о предложении.

– Хорошо. – Я не говорила, шептала. – Поехали.

Ехали молча. А у Князевых нас уже ждали так сказать военным советом.

– От самки Кабановых пахло… знакомо. Не могу вспомнить чей это запах, не из доверенного круга, но знакомо. – Сеня с мучительным лицом огорошил всех. Он загнанным в клетку зверем ходил из угла в угол погружаясь всё глубже в свои мысли.

Судебные дела решили дожать в срочном порядке и по максимуму. Семье лиса выделить охрану, а детей отправить ко мне на хутор. Туда же отправить беременных и молодых женщин. За детьми нужен присмотр и женщины более беззащитны, особенно молодые и глупые. Когда сообщили о решении лису, то вместо ожидаемых протестов услышали слова благодарности и всхлипы сдерживаемых слёз в трубке телефона. Позже на наш совет приехал Гришин.

– Кто эта тварь, которой от тебя несёт? – Сеня взвыл, хватая за горло ничего не ожидавшего Гришина. – Кто?

– Что с тобой и о чём ты? – Прокашлявшись после того как Сеню оттеснили от Гришина, он заговорил. Уверенно, ровно и не обращая внимания на происшествие.

– Я вспомнил от куда мне знаком этот запах, сейчас, когда почувствовал его на тебе. Им часто пахло от старика из совета стаи Фонберина, когда тот возвращался из одиноких вылазок в город. И от главной самки стада вепрей пахло этим же оборотнем, только иначе. Они любовники, поэтому я не вспомнил запах сразу. Он не чистый… Она к нам пришла почти сразу из его постели.

– Этого не может быть. Это просто невозможно! Он лучший сотник, он вырастил не одно поколение стражей, он мой наставник! – Гришин сорвался, повысив голос, а потом прошептал сам не веря в свои слова, тоном полным обречённого разочарования. – Ты ошибся.

К нему подошёл Владимир Григорьевич, сжал плечо в жесте поддержки. Он смотрел прямо в лицо Гришишу.

– Пойми Володь, я учился под его началом, я стал тем, кем стал по его советам и урокам. Он учил верить всей душой и отдаваться делу целиком. Как он мог… Ты и сам его знаешь хорошо. Старший сотни нашего региона Беляев Герасим Викторович. И знаешь, отрезать его от связей с нашем миром, с его учениками… Ты же понимаешь, это невозможно. А кто ещё с ним нам просто не выяснить. – Гришин взял себя в руки и снова стал стражем без тени сомнений. – Ему верят и доверяют все поколения. Прижать его смогут помеченные луной и только они. Но наших подозрений для этого мало, слишком. Да и кто поверит, что тигр сошёлся с вепрем.