Лицевая-изнаночная

– Что случилось, Нинок? – опять хохотнул Анатолий. – С чего это ты за одну неделю целых два раза нас собираешь? Готовить-то тебе не надоест?

– А ты обо мне не переживай. Специально для тебя манты сделаю, – Нина подложила на тарелку Толику кусочек курицы.

– Для меня одного что ли? – свояк продолжал безобидно шутить и даже не подозревал, что почти угадал, что это будут необычные рождественские посиделки.

Нина с Борисом очень волновались, как воспримут их отношения близкие. Они решили, что сначала Нина представит его своим родным на Рождество, а потом Борис пригласит дочерей к себе и покажет им Нину.

– Нинок, а чего, давай у нас на Рождество? – встрепенулась Вера, когда они с сестрой вышли на кухню. – Ты и на Новый год к нам не приходила. Что у тебя за сюрприз такой?

Хозяйка решила, что сестре можно рассказать всё заранее, она не осудит, и хоть как-то будет ее поддержкой на этих смотринах.

– Верунь, не могу я к вам, у меня дело очень серьезное, – Нина села на табуретку у кухонного стола.

– Ты чего? – Вера опустилась рядом с сестрой, на секунду ей показалось, что Нина скрывает какую-то страшную тайну. – Ты заболела чем-то, да? У тебя что, рак?

Глаза Веры округлились, и она прикрыла рот рукой.

– Ну что ты такое говоришь! – Нина обняла сестру. – Нет, конечно.

Обе помолчали.

– Говори, давай, не томи меня!

– В общем, я еще с лета встречаюсь с одним мужчиной. Мы решили, что будем вместе, поэтому я хочу вас с ним познакомить, – Нина волновалась, поэтому как-то суетливо схватилась за нож, чтобы подрезать хлеба на стол.

– Вот это новость! – у сестры заблестели глаза, а на щеках появились ямки.

– И, Верунь, очень тебя прошу, подготовь, пожалуйста, к этому Толика. Мне будет трудно, помнишь, как Андрей на Семёныча вызверился, поэтому ваша помощь мне очень понадобится.

– Ну и как его зовут? – Вера тут же забыла о своих страшных предположениях.

– Борис.

– И откуда ты его взяла? – не унималась сестра.

– О, это долгая история. Но если все сократить, то в парке рядом с вашим домом этим летом, – Нина заулыбалась.

– Ого, ну ты даешь, такая тихушница! Как ты могла от меня его скрывать целых полгода?

– Ну так вышло. Я переживала, что он тебе не понравится, но так-то он человек хороший, бывший военный, вдовец, – честно призналась Нина.

– Постой, так это было в тот же момент, когда мы тебя с Семёнычем знакомили? Чего тогда не сказала, что тебе жених не нужен?

– Нет, это уже после Семёныча. Но все равно, спасибо тебе, Верунь, за то, что ты меня вывела из моего вдовьего состояния, надоумила вообще на мужиков внимание обратить, – Нина еще раз обняла сестру.

– То-то я смотрю тебя в последнее время не узнать, и вязание свое забросила, – Вера в ответ обняла Нину.

– Это что тут у вас за вальс, – засмеялся Анатолий, который заглянул на кухню и увидел, как сестры положили руки друг другу на плечи.

Вера и Нина одновременно обернулись к нему и замахали руками, «иди, мол, не мешай, мы разговариваем».

– Что за секретики? – не унимался Толик.

– Я тебе потом расскажу, – пообещала ему Вера.

Когда муж скрылся, она спросила:

– А у вас всё так серьезно?

– Да, я сначала не верила, думала, что это одиночество виновато, но сейчас понимаю, что встретила очень хорошего человека.

– И как же Игорь? – не выдержала Вера и задала вопрос в лоб.

– Это разное. Об Игоре у меня самые светлые воспоминания, и они всегда со мной. Ну а Борис – мое настоящее, моя новая жизнь, а я еще хочу пожить.

– Эх, завидую я тебе, Нинок – Вера доставала чашки для чая. – Всё прям, как в молодости, а мы что, считай, старики.

– Только я бы тебе никогда не пожелала похоронить Анатолия и потом пять лет иссушать себя горем, – покачала головой Нина.

– Да ладно, тебе, чего такая серьезная, – сестра начала энергично протирать чашки полотенцем. – Слушай, а может быть Андрею сразу сказать, что будет в Рождество.

– Даже не вздумай, – замахала на Веру руками Нина, – он же тогда вообще не придет.

– Тебе виднее.

Из комнаты к сестрам на кухню прибежал Димка.

– А что вы тут делаете? Торт режете? – смеясь, спросил он. – Тетя Вера, а знаете, что бабушка мне на Новый год подарила?

– Нет, Дима, не знаю, – Вера вопросительно глянула на сестру.

– Она мне новую игру на приставку подарила, о которой я долго мечтал. Только вот откуда ты, ба, узнала, я же никому не говорил? – он уже вертелся около Нины.

– Телепатия, – загадочно ответила она.

Внук опять убежал в комнату, а Нина продолжила:

– У Бориса тоже внук есть, примерно такого же возраста. Он ему игру купил, ну и я подумала, что Димке понравится. А вдруг они даже подружатся?

– Кто, Борис с Димкой?

– Ну нет же, Димка с его внуком – Мишей.

– У тебя прям новая большая семья получается, – ответила Вера.

– И все же, – продолжила сестра, – я думаю, что тебе нужно заранее поговорить с Андреем. – Представь, что будет, если он придет, ни о чем не подозревая, увидит твоего Бориса и устроит ссору. Это будет хуже, если он совсем не появится. По крайней мере, если твой мужчина нормальный человек, он спокойно воспримет то, что Андрей решил не приходить.

Нина задумалась. Ей не хотелось конфликта, но, наверное, младшая сестра была права.

– Так это значит, что нужно сказать всем и прямо сейчас, за чаем, – с усилием проговорила Нина.

– Представь, что ныряешь в холодное озеро. Сначала страшно, а потом даже приятно, – подбодрила Вера, но ее фраза просто разбилась, как стекло, когда сестры вернулись в комнату к гостям.

Они включили телевизор, шла программа «Давай поженимся». Анатолий и Андрей со смехом комментировали каждую реплику ведущих и участников.

– Смотри, смотри, сейчас Гузеева их припечатает, – хохотнул Толик.

– Ну и невестушка, чего эта старуха вообще на передачу приперлась, ей внуков нянчить надо уже, – Андрей махнул вилкой на экран.

– Каких внуков, ты чего, 45 – баба ягодка опять! Вон смотри, как расфуфырилась, думает, если вырез до пупка, то мужик на ее телеса не первой свежести клюнет, – подхватывал Толик.

– Вы чего такие злые, – не выдержала Лариса, нормальная она. Симпатичная даже. А Гузеева злая тетка, ей бы только над кем-нибудь поиздеваться, да и вам тоже, как я посмотрю, – качала головой невестка Нины.

– Лариса, ну не начинай, дай нам весело провести время, когда еще такой зоопарк увидишь, – Андрей со смехом обернулся к жене.

У Нины на языке уже вертелась фраза о Борисе, но она поперхнулась и проглотила ее.

Вера, стоя у нее за спиной, укоризненно покачала головой.

– Толик, вот тебе заняться по-моему нечем, нашел, что смотреть, – попеняла она мужу.

– А что? Очень весело, давайте вместе посмеемся, садитесь, – он похлопал рядом с собой по дивану.

– Знаешь, что, – Вера быстро глянула на сестру, в глазах которой стояли растерянность и отчаяние, – Тут нам Нина всем кое что сказать хочет важное, поэтому давайте выключим пока телевизор.

Лариса взяла пульт и убрала звук до минимума.

А Нина хотела убить сестру и убежать из комнаты, ее лицо и шея покрылись малиновыми пятнами:

– Вера, ну за чем ты?

– Давай, уже, мама, что за загадки! То ты нас на Рождество зовешь, сюрприз обещаешь, что теперь опять важная новость какая-то, мне уже страшно, – не успев стереть с лица ухмылку, которая относилась к телепередаче, сказал Андрей.

– Сюрприз, сюрприз! – вбежал к комнату Димка. – Бабушка, что за сюрприз?

– Сынок, – Нина в упор смотрела на Андрея и даже не обратила внимания на Димку. – Я приглашаю вас всех ко мне в гости на Рождество, потому что хочу познакомить с мужчиной, с которым у меня уже полгода длятся отношения. Он хороший человек, и я очень надеюсь, что вы поймете меня.

Наступила тишина, в которой отчетливо была слышна дурацкая музыкальная заставка из «Давай поженимся». Она словно включила личную жизнь Нины в свой круг низкопробных шоу для скучающей публики.

Лариса очень тепло улыбнулась и первая сказала:

– Мама, мы за вас так рады! Мы обязательно придем, – и долгим и требовательным взглядом измерила мужа, буквально заставляя его поддержать эти слова.

А Андрей молчал.

– Нинок, ну ты даешь! – только и смог выговорить Анатолий.

Нина продолжала со страхом и вызовом смотреть на сына.

– Его зовут Борис, он бывший военный, вдовец, – сказала она Андрею, как будто даже не замечая, ни слов Толика, ни слов Ларисы.

Сын глянул на мать исподлобья и, наконец, выговорил:

– Я надеюсь, что он не альфонс, у него хоть квартира есть?

У Нины отлегло от сердца, если Андрей не начал сразу говорить о том, что на порог не пустит Бориса, а вдруг заинтересовался его материальным положением, значит, не всё так плохо. Поэтому она быстро заговорила:

– Что ты, что ты! Нет, конечно! У него и квартира есть, и пенсия приличная. Он положительный человек. У него две дочери, внуки. Мы познакомились случайно в парке.

– Прямо как в детстве, – прокомментировал Толик.

Вера сделала круглые глаза за спиной у сестры и замахала на мужа руками.

– Если бы не один случай, я бы вообще на него не взглянула, – не обращая внимания на ироничный тон свояка, сказала Нина.

Она поняла, что до сих пор стоит в дверях, а ее гости сидят за столом. «Как будто на сцене», – мелькнула мысль.

– Он спас девушку от хулиганов прямо у меня на глазах, получил ожог от газового баллончика, – продолжила она. – В общем, приходите 7 января, я вас с ним познакомлю, вы сами всё поймете.

Андрей тарабанил пальцами по столу.

– Ладно, мама, – он сделал паузу. – Мы придем. Только не надо думать, что «мы так рады», как Лариса сказала. Я вот, например, не радуюсь. А чего мне радоваться? То, что у меня отец умер? Что мать у меня теперь с чужим мужиком встречается?

Лариса не стала перечить мужу, но попыталась смягчить его слова, поэтому встала из-за стола, подошла к Нине и встала рядом с ней.

Вера строго взглянула на племянника:

– Вот и хорошо, Андрей. Так что увидимся через неделю за этим же столом. Надеюсь, ты не наделаешь глупостей.

– А что, тётя Вера, теперь, выходит, вы у нас уже не сводница? Мама сама себе жениха нашла. Так что не видать вам лавров Гузеевой из телевизора, – то ли в шутку, то ли в серьез ответил ей Андрей.

– Буду считать, что у тебя отличное чувство юмора, и что ты совсем мне не хамишь, – Вера обернулась к племяннику. – Чаю налить тебе?

10.

Нина никак не могла заснуть, после того, как проводила гостей. Ворочалась с боку на бок на горячей подушке. «Да ведь хорошо же всё закончилось, Андрей вроде нормально отреагировал, чего мне не спится?»

Часы показывали половину второго ночи. Она встала и прямо в ночнушке и босиком прошлепала в большую комнату. Впервые за долгое время, она решила опять взяться за спицы. Включила торшер, устроилась под ним на кресле и начала накидывать петли.

Когда эмоции, наконец, перестали захлестывать, Нина поняла, что ей очень хочется спросить совета у Игоря, не у Бориса. Она взглянула на портрет мужа и спросила.

– Ну что, Игорёк, мне делать с Андреем?

В сумраке комнаты ничего не происходило. Но ей казалось, что она чувствует мужа.

– Знаю, знаю, ты меня понимаешь. Ты меня всегда понимал, но как сделать так, чтобы Андрей не переживал так сильно?

Спицы мирно стучали, повторяя тиканье часов.

– Хоть знак какой-нибудь мне подай, – Нина задавала вопросы своему усопшему мужу, как будто он был рядом.

Её начало клонить в сон, она отложила вязание и пошла в кровать. Ей приснилось, что она молода, гуляет с маленьким Андрюшей на улице, он забавно копается в песочнице, закапывая игрушечный грузовичок. Рядом стоит молодой Игорь. Он гладит мальчика по голове и тихонько приговаривает:

– Сынок, ты всегда слушайся маму, она ведь плохого никогда не сделает, так будет лучше для всех.

Муж улыбался и глядел то на Нину, то на Андрея. Ребенок оторвался от своей игрушки, задрал голову к отцу и послушно сказал:

– Хорошо, папа.

– Вот и славно, – Игорь перестал гладить сына, в упор посмотрел на жену. – Ну я пошел, Нина, теперь ты уж без меня. Дел очень много, мы не успеваем, надо много работать.

Она глянула на мужа и вспомнила, что он уже почти шесть лет как умер, и работа касается чего-то большого, того, что пока недоступно живым.

– А где же вы работаете? – тихо спросила она.

– Всё узнаешь потом сама, – грустно ответил Игорь.

– Тебе не больно? – почему-то этот вопрос пришел ей в голову.

– Нет, не больно, не переживай, просто мы устаем очень сильно.

Нина проснулась. Фонарь за окном освещал заснеженный двор, часы показывали около шести утра. На душе было легко.

– Я люблю тебя, Игорь, спасибо! – благодарно прошептала Нина и дотронулась до глаз, они были влажными от слез.

Она еще немного полежала на кровати, а потом легко встала. Захотелось позвонить Борису, потому что наконец-то она ощутила покой: муж не злится на нее, она в праве устроить свою личную жизнь так, как подсказывает сердце, и сын не будет против этого.

– Заходи за мной, пойдем вместе на лыжах покатаемся, – предложила Нина Борису по телефону.

Лыжные прогулки стали для нее новым увлечением, к которому ее пристрастил офицер в отставке.

Раньше она не понимала, что хорошего находят люди в том, чтобы идти на мороз и махать палками. Когда-то, в молодости, она пару раз выбиралась на лыжню: были какие-то соцсоревнования между магазинами, и весь коллектив в добровольно-принудительном порядке выгнали на забег. Замерзшие ноги, потная спина и сбившееся дыхание – вот всё, что ей запомнилось, поэтому лыжи она откровенно не любила. Когда Борис однажды во время прогулки в парке предложил ей взять их на прокат, она только рассмеялась.

– Зря смеешься, тебе понравится. Вот увидишь. Да и одета ты вполне подходяще, – Борис одобрительно окинул Нину взглядом. Она и правда, следуя своей привычке, приобретенной еще летом, стала предпочитать спортивный стиль. На ней был яркий бело-желтый костюм: штаны и куртка, а вьющиеся волосы спрятаны под вязаной шапочкой.

– Никогда в жизни, никто не заставит меня встать на лыжи, – ответила Нина и рассказала о том, как еле добралась до финиша в далеком 80-м году.

– Сейчас всё по-другому: удобные ботинки, отличные пластиковые лыжи, палки подберем тебе по росту, – не унимался Борис.

В общем, Нина согласилась и внезапно получила настоящий кайф: лыжи скользили по снегу как по маслу, морозец гладил ее по щекам и заставлял улыбаться зимнему солнцу. А как было потом, после лыж, здорово пить чай с душицей, которым ее всегда угощал Борис.

Теперь Нина почти всегда была инициатором лыжных прогулок. Вот и сейчас, после того, как она проснулась в прекрасном расположении духа, уверенная в том, что в будущем её ждет только хорошее, она набрала номер телефона Бориса.

В парке они любили кататься по двойной лыжне, рядом, так можно было разговаривать, рекордов они не ставили.

– Я вчера рассказала сыну, – призналась она.

– А я всё дочкам сказать никак не могу. Ну и как он воспринял?

– Спросил, не альфонс ли ты, – Нина улыбнулась.

– Кстати, правильно сделал. Я бы на его месте тоже самое спросил, – рассудительно ответил Борис.

– Я так волнуюсь! – призналась Нина.

– Не волнуйся, всё будет хорошо, дети привыкнут, – Борис сделал два шага, а потом сказал то, что заботило его на данный момент больше всего:

– Ты мне лучше скажи, где мы будем жить? Ты согласна переехать ко мне?

Для Нины это был болезненный вопрос, она до сих пор не решила, как поступить. Она любила свою квартиру, с ней было многое связано: детство и взросление Андрея, счастливые годы жизни с Игорем. Каждая вещь в ней имела свою историю, и Нина не представляла, как можно жить в другом месте.

– Я до сих пор не знаю, – честно призналась она.– А может, у меня нам будет лучше?

– Ты подумай, что скажет твой сын, если я перееду к тебе? Он решит, что я, действительно, альфонс. Да и мой дом пуст, ты можешь его наполнить так, как хочешь, и он точно станет твоим.

Нина дышала морозным воздухом и думала: «А ведь он прав, его дом сейчас как беспризорник без роду и племени. Он вытравил из него все воспоминания о жене, о дочерях».

Вслух она сказала:

– А как отнесутся к этому твои дочери? Ты ведь им так до сих пор и не решился рассказать про меня. Им будет неприятно, когда в доме их детства какая-то тетка поселится. Они меня за это начнут ненавидеть.

– Уж это слишком громкое слово «ненавидеть», – ответил Борис. – В первое время они, конечно, насторожатся, ну а потом всё войдет в правильное русло, потому что ты хороший человек, найдешь к ним подход.

– Ну не знаю, – Нина с силой оттолкнулась палками и обогнала Бориса.

Он поднажал и догнал.

– В общем, я предлагаю, чтобы 7 января все собрались у меня, чтобы ты пришел вместе с дочерями. Сразу все и познакомимся. Если все пойдет по плану, я перееду к тебе, – Нина остановилась. – Ну а теперь сдаем лыжи и идем пить чай.

– Ну что ж, раз ты так решила, так тому и быть, – Борис не стал спорить, он был только рад, что наконец-то она согласилась переехать.

«Дома, в своей обстановке, она сможет быть самой собой, доброй, веселой, и тогда девочки точно найдут с ней общий язык, и не будут против», – решил про себя Борис.

Правда, он и предположить не мог, что дочери и Нина так быстро встретятся, причем, вовсе не на Рождество, а уже спустя пару дней, у него дома.

А все потому, что эта лыжная прогулка оказалась не совсем удачной, когда они уже ехали к пункту проката, он неловко двинулся, упал и потянул лодыжку, да так, что в травмпункте ему наложили тугую повязку и сказали сидеть дома, а лыжи оставить на потом.

Так что теперь они с Ниной проводили время всё больше у него в квартире, она помогала: какой из него хозяин на одной ноге. Борис всё пытался уговорить подругу оставаться ночевать, но она только отшучивалась, дескать, пока я невеста, жить с женихом не могу. Поэтому вечером она уходила домой, а утром приходила обратно. Чтобы было удобнее, она оставила в доме у своего друга халат, в который всегда переодевалась.

«Это к лучшему, – радовался про себя Борис, – так она быстрее привыкнет к моему дому».

В одно солнечное зимнее утро, когда Нина что-то готовила на кухне, в квартире раздался звонок.

– Ниночка, открой, пожалуйста, а то пока я допрыгаю до двери, люди развернутся и уйдут, – крикнул Борис из другой комнаты.

Она скользнула в коридор и открыла входную дверь. На пороге стояли две женщины. Возникла странная пауза.

– З-здравствуйте, – через силу выдавила одна из них. – Вы кто? И почему вы в халате в доме нашего отца?

– Здравствуйте, – покраснела, как девушка, пожилая женщина. Она опустила руки и посторонилась, а гостьи вошли в дом.

– Папа, ты где? – крикнула одна из них из коридора, она на ходу снимала шубу, словно, больше не замечая Нину.

– Наташа, заходите, я в комнате. Познакомьтесь, пожалуйста, с Ниной, – последние слова Борис договаривал, когда все три женщины зашли в комнату.

Его дочери, Наташа и Юля, не сговариваясь, проговорили почти одновременно:

– Папа, что у тебя с ногой? – они как по команде опустились на диван.

– На лыжах вот с Ниной катались, растяжение получил, теперь она мне помогает. Познакомьтесь с ней, пожалуйста. Нина очень хорошая женщина, она моя очень близкая подруга. Теперь вы будете видеться очень часто.

– Папа, ну что ты, растяжение лечится быстро, – Юля глянула сначала на ногу отца, а потом на Нину.

– Так мы будем теперь жить вместе, хотели вас официально познакомить на Рождество. Нина вас пригласить к себе в квартиру хотела, познакомить со своей семьей, да вот встретились прямо сейчас, – Борис глянул на дочерей твердым взглядом, обычно он использовал его, когда требовалось настоять на своем. А потом обратился к Нине.

– Садись, пожалуйста.

Нина шагнула в комнату, но не присела, а встала напротив Наташи и Юли.

– Меня зовут Нина, с вашим отцом мы познакомились полгода назад. Я вдова, у меня есть взрослый сын, внук, – через паузу Нина добавила, – квартира тоже есть. Нам с вашим отцом друг от друга ничего не нужно, кроме душевного тепла. Не ревнуйте его к памяти своей матери, он никогда ее не предаст, у нас с ним другое.

Женщины молчали, сидя на диване, ни одна из них пока не понимала, как реагировать на ситуацию, поэтому на их лицах застыла настороженность. А Нина продолжила:

– Мой сын тоже пока не знает о существовании Бориса, боюсь, что он отреагирует на эту новость так же, как и вы. Это, наверное, нормально.

Нина обессиленно замолчала. И слово взял Борис.

– Девочки, Нина очень хороший человек. Так что, прошу вас, ее любить и жаловать.

Первой начала Наташа, старшая дочь:

– Папа, твоя личная жизнь – это твое дело. Мы постараемся принять твой выбор, – она глянула на Нину. – Только почему вы нам ничего не говорили раньше? Знаешь, как-то очень неприятно зайти в отчий дом и встретить в нем чужую женщину в халате.

– Моя ошибка, Наташенька. Всё не знал, как сказать, всё слова подбирал. Ну а теперь вот, – Борис обвел рукой комнату и всех в ней сидящих, словно, объединяя их в одну компанию.

– А тут еще и твоя нога, – продолжила Юля. – Я тебе звонила, почему ты говорил, что у тебя все нормально? Мог бы и сообщить, глупо это папа. Мы должны знать о твоем здоровье.

– Теперь есть кому обо мне позаботиться, зачем я будут нагружать вас лишними хлопотами? – Борис встал и на одной ноге доскакал до кресла, на которое присела Нина. Он неловко обнял ее.

– Теперь есть кому обо мне позаботиться, зачем я будут нагружать вас лишними хлопотами, – Борис встал и на одной ноге доскакал до кресла, на которое присела Нина. Он неловко обнял ее.

Юля поморщилась, как от зубной боли.

– А можно не при нас? – сказала она и передернула плечами. – Зачем это всё?

Нина сидела как на расстреле и боялась пошевелиться. Она попыталась незаметно слегка отстраниться от Бориса, но он твердой рукой остановил ее движение и еще крепче взял за плечи.

Юля выразительно посмотрела на фотографию матери:

– Папа, я тебя не понимаю.

– И это меня, между прочим, удивляет. Ты взрослая женщина, не подросток, – ответил отец и ни на сантиметр не отодвинулся от Нины.

Наташа глянула на сестру.

– Мы все тут взрослые, поэтому я и говорю тебе, папа, что на твою личную жизнь никто не претендует, просто, надо было раньше нам обо всем рассказать, – Наташа попыталась смягчить резкость младшей сестры.

– Ты говори за себя, – Юля надула губы.

«Господи, когда это всё закончится!» – повторяла про себя Нина, сидевшая как парализованная в ненавистном кресле. Захотелось разом прекратить этот бессмысленный разговор, но она совершенно не представляла как. По спине прокатилась дорожка пота. «Да что такое!» – стукнуло в голове, внезапно к ней на помощь пришла её новая способность быть правдивой самой с собой в любой ситуации, не терпеть то, что не нравится.

– Наташа и Юля, ваши имена я часто слышала от Бориса, и имя вашей мамы тоже, он никогда про нее не забывает, как и я про своего покойного мужа, мы уважаем прошлое друг друга. Это часть нашей жизни, которая всегда будет с каждым из нас. Но только вот вы зашли, я назвалась, а вы не представились, ни разу ко мне не обратились. Это, мне кажется, не вежливо, – Нина выдохнула, и ей стало легче. Она почувствовала, как ладонь Бориса на ее плече дрогнула, а потом успокоилась и стала одобрительно тяжелой, по крайней мере, ей так показалось.

Сестры переглянулись, но не успели ничего сказать, потому что их опередил Борис:

– Действительно, нехорошо получилось. Давайте уже прекратим детские разборки и ревность. Ни к чему хорошему это не приведет. Предлагаю даже не начинать выяснять отношения. Просто примите это как факт – мы пара, и точка.

– Пойду, заварю чайник, – Нина легко встала с кресла, теперь Борис не удерживал ее. – Приходите на кухню, вместе почаевничаем. Я как раз тесто на оладьи намешала.

Она смотрела на дочерей своего избранника и старалась быть приветливой, хотя внутренний голос ехидно нашептывал: "А ведь они вели себя так, будто тебя вовсе нет в комнате, будто ты пустое место».

Нина быстро вышла, чтобы не дать себе возможности наговорить лишнего. Она слышала из кухни как отец и дочери о чем-то спорят, но старалась не прислушиваться и сосредоточилась на сковороде и тесте, не хотелось, чтобы угощение подгорело.

На кухню зашла Наташа. Нина обернулась и попыталась стереть с лица обиду.

– Нина, вы уж простите мою сестру, но поймите нас тоже. Это просто шок. Шесть лет отец горевал по нашей маме, ни о ком даже слышать не хотел, а тут такой сюрприз. Мы были просто не готовы.

– Наташа, вы знаете, а вы ведь мы с вами уже однажды сталкивались, – Нина резко опустила ложку в миску с тестом и та неприятно звякнула. – Вы сидели в кафе с подругой в торговом центре, я – за другим столиком. В тот момент у меня было не лучшее время, но совершенно случайно, услышала, как вы рассказываете подруге, что ваш отец каждый день приходит в парк и ждет какую-то незнакомку. И той незнакомкой была я. Если бы не этот ваш разговор, я бы не решилась прийти первый раз к Борису на свидание. Так что о том, что ваш отец перестал горевать о матери, и, наконец, стал возрождаться к жизни, вы знали, даже одобрительно об этом сказали тогда подруге. Но почему-то сейчас это вас так сильно шокировало. Вы уж простите, что я так резко.