Либерализм в России в начале ХХ века

Уже в ноябрьские и декабрьские дни 1905 г. кадетское руководство исподволь, не спеша, приступило к «корректировке» некоторых программных положений. В частности, речь шла о неопределенных формулировках программы о государственном устройстве России, об отчуждении частновладельческих земель «в потребных размерах». В результате на втором партийном съезде из кадетской программы был убран намек на республиканское государственное устройство. Допускалась свобода мнений относительно структуры народного представительства (одна или две палаты), о предоставлении политических прав женщинам, а также об определении норм дополнительного наделения безземельных и малоземельных крестьян. Кадетское руководство не прочь было отказаться и от лозунга Учредительного собрания, заменив его неопределенным требованием – предоставления «учредительных функций» Государственной думе.

В результате этих программных «подвижек» кадетское руководство «потеряло» значительную часть своих петербургских коллег по «Союзу освобождения», которые отказались войти в состав Центрального комитета, избранного в январе 1906 г. на втором общепартийном съезде. Грань, отделяющая кадетскую партию слева, стала более определенной. Союзники слева постепенно начали осознавать, что кадетскому руководству, взявшему курс на «органическую работу» в Думе, дальше с ними не по пути. Понимание этого еще более упрочилось после публичного заявления Милюкова о том, что кадеты больше не намерены таскать на своих спинах «левых ослов».

Что касается «Союза 17 октября», то у него, наоборот, грань справа оказалась чрезвычайно размытой, а слева – четкой. Считая не только социалистические партии, но и кадетов «скрытыми республиканцами», стремящимися «развалить империю» и подорвать основы «частной собственности», октябристское руководство не скрывало, что конституционно-демократическая партия и является той гранью слева, которую «Союзу 17 октября» ни при каких обстоятельствах переступать нельзя. Что касается грани справа, то лидеры октябристов проводили ее между собой и правоконсервативными и откровенно националистическими партиями типа «Союза русского народа», политический курс которых вел к подрыву положений Манифеста 17 октября.

Не случайно, подводя итоги работы первого съезда «Союза 17 октября», один из его основателей и лидеров Д. Н. Шипов заявил: «Мы отмежевались от левых и правых партий. От правых потому, что они стараются во что бы то ни стало, “рассудку вопреки, наперекор стихиям”, сохранить старый приказной строй, приведший к Ляояну, Цусиме и всем внутренним неурядицам и кровопролитиям. От левых партий мы ограничили себя потому, что весь русский народ привержен идее монархизма. Мы искренние монархисты по убеждению: мы видим в конституционной монархии противодействие идее деспотизма олигархии или массы»186. Все остальное политическое пространство, находящееся между «Союзом русского народа» справа и кадетами слева, октябристские лидеры считали своей «вотчиной» и сферой своего идейно-политического и организационного влияния.

Недаром «Союз 17 октября» инкорпорировал в себя целый ряд партий промышленников и предпринимателей, включая и разные объединения представителей технического и административного аппарата заводов, фабрик, банковских учреждений, земских и городских служащих. Так, на одном из общих собраний член ЦК «Союза 17 октября» М. В. Красовский заявил: «Необходимо и нам организовать могущественную организацию, которая объединила бы все солидные элементы общества, всех понимающих цену культуре»187. Такой весьма неопределенный и расплывчатый принцип отбора «политических друзей» привел к тому, что «Союз 17 октября» с самого момента своего возникновения представлял собой рыхлую в организационном отношении партийную структуру, неспособную осуществлять систематическую и целенаправленную деятельность. Образно говоря, «Союз 17 октября» напоминал собой Ноев ковчег, где были собраны «все твари по паре», значительная часть которых кровно была связана с уходящим прошлым, а часть ориентирована на будущие умеренные изменения. История «Союза 17 октября» – это «биография» многонаселенной коммунальной квартиры, раздираемой подковерными «разборками», склоками и личными амбициями.

Создание двух либеральных партий – кадетов и октябристов – еще не означало, что процесс организационного размежевания в либеральном сегменте общественного движения завершился окончательно и бесповоротно. В либеральном пространстве было еще немало элементов, которых не устраивала ни политика кадетов, ни октябристов. Еще накануне созыва I Думы стала формироваться партия демократических реформ, а в период ее деятельности – партия мирного обновления. Учитывая, что история той и другой партии получила всестороннее освещение в кандидатских диссертациях Н. Б. Хайловой и В. М. Шевырина188, резюмирую итоги исследований по проблеме организационного оформления этих партий.

По данным Хайловой, формирование партии демократических реформ началось в декабре 1905 – январе 1906 г. На ряде совещаний был рассмотрен проект программы, подготовленный А. С. Постниковым и К. К. Арсеньевым, принят устав и избраны ЦК и Центральное бюро189. В воззвании «К русскому обществу», опубликованном 18 января 1906 г., лидеры вновь образуемой партии демократических реформ следующим образом определили ее место в многопартийной системе. По их мнению, в отличие от крайне левых партий она является решительной противницей «внезапного переворота в общественном строе», а от правых партий ее отличает «признание необходимости коренных преобразований не только политических, но и социальных». Называя себя «левым центром» либеральной «политической армии», основатели партии демократических реформ выражали готовность к совместным действиям с октябристами и кадетами «на условиях, установленных взаимным соглашением»190.

Лидеры партии демократических реформ позиционировали себя в качестве приверженцев эволюционного пути общественного развития, отстаивали идею сильного государства, способного проводить назревшие в стране реформы и законодательно гарантировать права и свободы граждан. По их мнению, основой этих преобразований должен стать Манифест 17 октября 1905 г., который дает либеральной оппозиции реальный шанс мирного разрешения политических и социальных конфликтов. Идеальным политическим устройством для России является конституционно-парламентарный режим, который может быть установлен не путем созыва Учредительного собрания «снизу», что уже само по себе чревато революционными катаклизмами, а через законодательное народное представительство с предоставлением ему учредительных функций.

В воззвании отмечалось, что партия демократических реформ является сторонницей двухпалатного народного представительства, что она только «как исключение» допускает автономию отдельных областей, а также обусловливает «право участия в местном самоуправлении сравнительно долгим сроком проживания в данной местности или владения в ней недвижимостью»191. В аграрной сфере партия считала необходимым более точно определить: «1) категории лиц, имеющих право на наделение землею, 2) высшие и низшие размеры наделения и 3) способ оценки принудительно отчуждаемой земли». При этом авторы воззвания подчеркивали, что стоят за «ограждение неприкосновенности мелких земельных владений, за ограничение размеров крупных земельных владений, за возможно большее увеличение государственного земельного фонда»192.

Будучи противницей сословного принципа проведения выборов в Думу, партия вместе с тем выступала против немедленного осуществления всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, проявляла колебания относительно предоставления избирательных прав женщинам.

По сути, эти взгляды по основным параметрам соответствовали эволюционной модели преобразования страны, отстаиваемой на общероссийских съездах представителями земского и городского самоуправления. Один из ведущих идеологов партии демократических реформ М. М. Ковалевский заявлял, что на ее знамени нет «ничего иного, кроме видоизменения и развития существующего». Партия «слишком проникнута сознанием, что всякий прогресс есть результат поступательного хода истории, чтобы требовать сразу низвержения всего существующего порядка, а не модификации его в желательном для нее смысле». Задача освободительного движения, считал Ковалевский, должна быть «направлена к тому, чтобы “под покровом традиционных форм” внести в них “новое содержание”»193. «Партия демократических реформ, – подчеркивал он, – ставит своей высшей задачей видеть русский народ освобожденным от вековых цепей как духовного, так и материального рабства, а для этого пока не придумано других средств, да едва ли когда и будет придумано, кроме просвещения, личной свободы и самоуправления общества через посредство его представителей»194.

Формирование партии мирного обновления началось лишь в мае – июне 1906 г. Выясняя причины ее создания, В. М. Шевырин выделил несколько важных моментов: неудачу в ходе избирательной кампании в I Думу, постигшую «Союз 17 октября»; несовместимость взглядов основателей новой партии (графа П. А. Гейдена, М. А. Стаховича, кн. Н. С. Волконского) с позицией правого крыла «Союза», игнорировавшего конституционные и правовые принципы и явно пресмыкавшегося перед правительством. Лидеры создаваемой партии полагали, что разношерстный состав «Союза 17 октября» не оставляет ему шансов победить в острой конкурентной борьбе с кадетской партией.

Характерно, что не только названные лица, но и ряд других видных представителей петербургского и московского отделов ЦК «Союза 17 октября» признавали политическую бесперспективность собственной партии. Не случайно они поддержали идею Гейдена о создании партии мирного обновления и на первых порах выразили готовность присоединиться к ее программному заявлению. В принципе не исключалась возможность присоединения к ней и самого «Союза 17 октября».

Дело в том, что разгромное поражение «Союза 17 октября» на выборах в I Думу обострило дискуссию в его руководящих кругах об организационных принципах построения партии. Партия, как уже отмечалось выше, проявила неразборчивость и «всеядность», привлекая в свой состав элементы, весьма далекие от конституционализма. Гейден и его единомышленники также не исключали, что им рано или поздно удастся «оторвать» от кадетской партии ее правое крыло, недовольное рядом программных положений и особенно ее тактическим курсом на союз с трудовиками и другими левыми думскими группами. Чтобы привлечь крестьянских депутатов к формирующейся партии, по инициативе Гейдена была разработана подробная аграрная программа, которая на данный момент была одним из «слабых звеньев» октябристской платформы, сформулированной в их первоначальном воззвании. Установленные контакты с крестьянскими депутатами убедили Гейдена в том, что без включения в аграрную программу требования принудительного отчуждения земли за выкуп позитивного «разговора» с ними быть не может.

Однако «левая» позиция Гейдена и его немногочисленных единомышленников, их неудачные попытки привлечь на свою сторону крестьянских депутатов постепенно «охладили» сторонников присоединения «Союза 17 октября» к формирующейся партии мирного обновления. После роспуска I Думы, Выборгского воззвания, новой волны революционного движения «социальный испуг» настолько охватил разношерстную октябристскую массу, что выступавшие за слияние с партией мирного обновления умолкли и послушно «побрели» за своим лидером А. И. Гучковым, публично одобрившим военно-полевые суды и вступившим в тесные контакты с новым премьер-министром П. А. Столыпиным.

Организационно оформившись лишь в октябре 1906 г., партия мирного обновления обратилась с воззванием к избирателям. В нем отмечалось, что главной задачей партии является борьба на два фронта: с одной стороны – против бюрократического произвола, с другой – против «революционного анархизма» левых партий. При этом борьба против «самовластия» как правительства, так и крайних партий должна быть «облечена в правомерные формы». «Исходя из признания безусловной ценности человеческой личности, – подчеркивалось в воззвании, – партия мирного обновления высказывает свое решительное отвращение и к политическим убийствам, и к политическим казням, – ко всякому кровавому террору – революционному и правительственному. Превыше всего она дорожит чистотой нравственного облика освободительного движения»195. Различие между собственной партией и другими конституционными партиями авторы воззвания усматривали прежде всего в особенностях своей тактики, не допускающей «никаких соглашений с крайними» и противостоящей «антиконституционному правительству»196.

Давая теоретическое обоснование идеологических принципов партии мирного обновления, кн. Е. Н. Трубецкой указывал, что в их основе должны лежать «ценности человеческой личности», что для партии «дорог человек, как таковой», независимо от его национальности и общественного положения, что она «не терпит умаления человеческого достоинства». На этих принципах базировались программные положения и тактические установки партии, реализация которых, по мнению Трубецкого, если не превратит «Россию в рай», то, по крайней мере, помешает «ей превратиться в ад»197. С этим напутствием партия мирного обновления отправилась в «самостоятельное плавание» по бурному морю российской непредсказуемой действительности.

Небольшие в численном отношении, не имевшие разветвленной региональной структуры, значительных финансовых вливаний, обе партии (партия демократических реформ и партия мирного обновления) не могли выдержать острой конкурентной борьбы и вскоре сошли с политической арены.

После поражения революции российская многопартийность как целое оказалась в состоянии глубокого кризиса, который поразил «все этажи» либеральных партийных структур, разрушил их коммуникации с избирателями, ослабил связи их центральных органов с местными комитетами и даже отчасти с думскими фракциями. Кризис заставил либеральных идеологов и политиков задуматься над проблемой перестройки собственных партийных организаций.

Поиск новых организационных форм, предпринятый еще осенью 1907 г. в III Думе группой прогрессистов во главе с И. Н. Ефремовым, привел к идее формирования еще одной либеральной партии. Однако этот процесс, как уже не раз бывало в либеральной среде, растянулся практически на 5 лет. И трудно сказать, чем бы кончилась вся эта затея, если бы не изменение политической ситуации в России. Новый виток активизации в стране массового движения, предстоящие выборы в IV Думу заставили лидеров думской прогрессистской группы ускорить процесс создания своей партии.

Учитывая, что истории формирования и деятельности партии прогрессистов посвящено несколько специальных монографических исследований198, сосредоточу внимание на характеристике ее места в общей системе либеральных партий. В качестве основной цели новой политической организации ее лидер И. Н. Ефремов определил «объединение всех элементов русского общества, стоящих на прогрессивной точке зрения и не желающих надеть на себя какое-либо определенное партийное ярмо. Лозунг “воплощение в русской жизни действительных начал Манифеста 17 октября” должен объединить вокруг себя те элементы, которые не вошли ни в к.-д., ни тем более левые группы. Эта программа-минимум является платформой, к которой примыкают уже сейчас организующиеся элементы в различных губерниях России»199.

Ефремов не скрывал, что главная задача новой партии утилитарна и поэтому партия не стремится «отмежеваться от соседей», не собирается навешивать на себя «очередной партийный ярлык» (имелась в виду выработка определенной программы и определенной организационной структуры), а наоборот, она будет стремиться всячески «демонстрировать» терпимость «к индивидуальным воззрениям и теоретическим мнениям» как своим, так и примкнувшим к партии элементам. «Когда вопрос идет не о проведении радикальных реформ, а о создании самых основ нового политического строя, – заявил Ефремов, – нечего спрашивать о теоретических идеалах и отвлеченных мечтаниях возможных союзников. При таких условиях нельзя дробить силы, нужно делить избирателей только на две группы: сторонников старого абсолютизма, застоя и реакции, с одной стороны, а с другой – сторонников правового конституционного государства и неуклонного движения вперед по пути свободного развития интеллектуальных и творческих сил русского народа»200. Такое идеологически «всеядное» и организационно широкое «внепартийное объединение» позволит, по мнению Ефремова, заключать предвыборные соглашения и «с существующими партийными организациями», и «с беспартийными элементами, заслуживающими доверие на местах». При этом, наивно думал Ефремов, прогрессисты смогут сохранить свою «самостоятельность» и «независимость» от партий, с которыми они собираются заключать предвыборные соглашения.

Считая разработку партийной программы делом малоэффективным, Ефремов предлагал ограничиться подготовкой избирательной платформы, которая в перспективе может трансформироваться в партийную программу. По его мнению, эта платформа должна включать в себя такие общие требования, как «внутреннее единство и внешняя мощь России», «защита конституции от посягательств реакционеров»; «защита народно-хозяйственных интересов от поглощения их чрезмерно централизованным государством»; «осуждение “националистической” политики последнего времени», направленной «на угнетение других народностей, населяющих Россию». Под такие «гуттаперчевые» формулировки можно было «подогнать» любые программные требования. В истории формирования либеральных партий это было нечто новенькое.

Разумеется, Ефремов, не будучи теоретиком, прекрасно понимал, что избиратель на такую «наживку» едва ли клюнет. Поэтому, помимо «общих задач», он предлагал включить в избирательную платформу и конкретные требования, которые позволят «подвести фундамент под представительный строй», упрочат «новые законодательные учреждения». Однако перечислять эти требования Ефремов не захотел, ограничившись заявлением, что прогрессисты будут опираться на «организованное общественное мнение», что позволит им установить «живую духовную связь между народным представительством и гражданами», сознающими «свое право и свою обязанность» выражать «свое мнение по поводу всего происходящего в стране»201.

Однако, как ни пытались лидеры прогрессистов демонстрировать свою «внепартийность» и «широту взглядов» в ходе избирательной кампании в IV Думу, все же и они вынуждены были заняться разработкой структурированной программы и приступить к созданию организационных партийных структур202. В ноябре 1912 г. прогрессисты провели свой съезд, на котором утвердили программу, тактику думской и внедумской деятельности, организационную структуру и избрали руководящие органы. Едва ли можно сомневаться в том, что на ноябрьском съезде прогрессисты конституировались в партию.

Таким образом, с октября 1905 по ноябрь 1912 г. не прекращался процесс формирования либеральных партий. Это свидетельствовало, как уже отмечалось в первой главе, о незавершенности процесса размежевания и самоопределения в либеральной среде, в том числе и на уровне партийного самоопределения. Причем процессы размежевания и самоопределения переплетались друг с другом в двух плоскостях – между либеральными партиями и внутри каждой из них.

Сложность и противоречивость процесса формирования и функционирования либеральных партий выразилась, во-первых, в кратковременности бытования партии демократических реформ и партии мирного обновления, не выдержавших конкуренции с более крупными и генетически родственными с ними партиями – кадетами и октябристами; во-вторых, в предельной «рыхлости» «Союза 17 октября» и его фактическом распаде во время Первой мировой войны (прекращение деятельности в 1915 г. его ЦК, закрытие официального органа «Голос Москвы», распад думской фракции); в-третьих, появление партий типа прогрессистов, скорее напоминающих «избирательный штаб», чем настоящую политическую партию.

Крайне противоречивым оставалось и внутреннее состояние либеральных партий. Фактически в каждой из них были свои правое и левое крылья, а также «центр». Между ними не наблюдалось согласованности, что заставляло центральное руководство этих партий постоянно вырабатывать некую «среднюю линию», которая в конечном счете не только не обеспечивала должной консолидации партийных рядов, но, наоборот, все больше обособляла представителей внутрипартийных фракций. Единственной партией, которой с известными оговорками удалось до конца своего существования в России сохранить единство и окончательно не распасться, была партия кадетов. Хотя на протяжении всей ее истории на ее правом и левом флангах имели место «переходы» отдельных элементов в другие партийные структуры, тем не менее кадетские лидеры все же сохраняли единство партии и смогли сделать ее ведущей общероссийской политической либеральной организацией.

В целом же либеральная оппозиция в России ментально и организационно была неспособна к консолидации, что сказалось на низкой эффективности ее практической деятельности и стало одной из причин ее политического поражения.

2. Динамика численности и состава

Проблема численности и состава либеральных партий как самостоятельная проблема стала разрабатываться в отечественной литературе с середины 1980-х гг.203, и только с этого времени прочно вошла в контекст исследований по истории российских политических партий. В данном разделе ограничусь приведением агрегированных данных, показывающих динамику численности и состава либеральных партий за весь период их существования в России.

Основными документами, определяющими основные принципы членства в партиях, были их уставы, анализ которых позволяет понять и используемую в них терминологию (например, «член партии»), а также уяснить их политическую и организационную нагрузку. От степени разработанности уставных положений той или иной партии, а также применимости их на практике зависела прочность ее организационной структуры, идейно-политическая консолидация ее членов и в конечном счете эффективность ее деятельности. Отмечу, что анализ содержания уставов либеральных партий, а главное их практической применимости позволяет сделать общий вывод о том, что между тем и другим имел место зияющий «зазор». Ни одна либеральная партия в России уставные нормы не только не выполняла, но, как правило, их игнорировала. Складывается впечатление, что уставы либеральных партий скорее предназначались для предъявления их в соответствующие регистрационные органы, чем для повседневного партийного употребления. К слову, зарегистрированными властями были лишь две либеральные партии – «Союз 17 октября» и мирного обновления.

На фоне всех либеральных партийных уставов наибольшей основательностью отличается Устав кадетской партии. «Членами партии, – говорилось во втором его параграфе, – могут быть лишь лица, принявшие партийную программу и согласные подчиняться партийной дисциплине, установленной уставом партии и партийными съездами»204. Право принятия в члены партии принадлежало ЦК и губернским комитетам, а также лицам, уполномоченным ЦК. Причем те, кто был принят по решению ЦК, в состав местных групп не входили. Члены партии, «действующие прямо или косвенно во вред интересам партии», подлежали исключению из ее состава. Исключение производилось либо ЦК, либо партийном съездом. Члены партии обязаны были платить ежегодные взносы в кассу партии, размеры которых определялись общепартийными съездами. Сумма этих взносов в разные периоды существования партии колебалась в пределах от 60 коп. до 1 руб. 20 коп. Подчеркну, что данная уставная норма членами партии кадетов в реальной жизни никогда не выполнялась, несмотря на неоднократные напоминания ЦК и местных руководящих партийных органов. Не случайно проблема финансового обеспечения партии не сходила с повестки дня партийных съездов и конференций, но так и не была решена. Фактически ЦК и местные комитеты существовали на взносы своих состоятельных членов или меценатов, сочувствующих кадетам и вносившим время от времени значительные пожертвования в фонд партии. Другими источниками пополнения бюджета кадетской партии являлись издательская деятельность, лекционная пропаганда, проценты с банковских вкладов, зарубежные «спонсорские» вливания.

Согласно Уставу, руководящими органами кадетской партии являлись общепартийные и региональные съезды. Вся текущая деятельность партийных организаций контролировалась ЦК и губернскими комитетами. Съезды должны были созываться ЦК не менее одного раза в год. На них выносились вопросы, касавшиеся коррекции программы и уставных документов, определялась тактика на текущий момент, проводились выборы ЦК, утверждался его отчет, смета доходов и расходов. Необходимо также отметить, что и эта уставная норма на практике не выполнялась. Хотя за время деятельности кадетской партии в России состоялось 10 общепартийных съездов, однако, начиная с 1908 и вплоть до 1916 г., партийные съезды вообще не проводились, их заменяли периодически созываемые конференции. По моим подсчетам, с июня 1908 по март 1914 г. состоялись 11 партийных конференций. В связи с тем, что съезды были заменены, по выражению самих партийных лидеров, их «суррогатами» – партийными конференциями, в течение всего этого времени не переизбирался состав ЦК, что было одной из постоянных причин недовольства местных партийных организаций.