В конце туннеля света нет

Во-первых, политическая власть, сосредоточенная даже не руках КПСС – 20 миллионной массы коммунистов, а, фактически, в руках членов Политбюро, была удивительно безразлична к насущным нуждам трудящихся. Политбюро «не слышало» голос народа, голос рядовых, и даже не рядовых коммунистов. И самое, пожалуй, красноречивое тому подтверждение – вынужденно, но запоздало принятая на XIX Всесоюзной конференции КПСС резолюция «О гласности».

Так, например, среднемесячная денежная заработная плата рабочих и служащих выросла (все народное хозяйство) со 169 рублей в 1980 году до 240 руб. в 1989 году [22], т. е. почти в 1,5 раза, но при этом повсеместно нарастал и дефицит товаров широкого потребления. И положение уже не спасала даже вновь введенная система талонов (хотя отчасти она существовала и в 70-е годы – на тот же бензин). И каков же выход из создавшегося положения видела бездарная партийная номенклатура? А самый простецкий выход: в 1986 году, выступая с трибуны XXVII съезда КПСС, первый секретарь Волгоградского обкома Калашников В. И., всего-то предложил пересмотреть политику закупочных и розничных цен, (проще говоря, повысить цены)!? А то, как далее отметил наш любитель простоты, «у некоторой части населения легкое отношение к молоку, хлебу, о чем справедливо и остро ставит вопрос советская общественность» [23]. Озвученная идея даже вызвала шквал одобрительных аплодисментов. Калашников, стало быть, не один там был такой фрик-дуролом. Дуролом же, чуя товарищескую поддержку в зале присутствующих, гнул свою линию и дальше: «Экономически обоснованные розничные цены позволят сократить разрыв между спросом и предложением, отменить талоны и другие формы распределения. Мы понимаем, что эту задачу в один день не решить. Но, как было правильно сказано в докладе Михаила Сергеевича Горбачева, нельзя уклоняться от решения назревших проблем, а эта проблема давно уже перезрела» [24].

Что ж, призыв В. И. Калашникова и «советской общественности», вскоре был реализован во всей полноте: в начале 1992 года в связи с «отпуском» розничных цен случилась гиперинфляция (только за 1992 год цены выросли в 26 раз!), и талонная система, конечно же, приказала долго жить. Но… стало ли от этого лучше жить само население?

Во-вторых, – почему непременно надобно было упразднять Ст. 6 Конституции, – экономическая политика, проводимая Политбюро, существенно тормозила развитие страны. Вспомним в этой связи хотя бы только одну реформу, главным инициатором и руководителем которой был Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, выступивший с соответствующим докладом на пленуме ЦК КПСС в сентябре 1965 года.

Пленум, изложенные в докладе мероприятия по улучшению управления промышленностью, совершенствованию планирования и усилению экономического стимулирования промышленного производства, одобрил и дал соответствующие поручения Президиуму ЦК КПСС, Совету Министров СССР и далее всем нижестоящим, кого это непосредственно касалось.

Затем, пакет реформ был оформлен в виде дюжины партийно-государственных постановлений, которые начали действовать в течение восьмой пятилетки – 1966—1970 гг.

В общем, работа закипела.

В итоге, фактический рост национального дохода составил 41%, промышленное производство увеличилось на 50% и были значительно перевыполнены задания Директив по важнейшим показателям, относящимся к повышению благосостояния трудящихся. «В целом, – как сказал в своем Отчетном докладе Л. И. Брежнев, выступая перед делегатами XXIV съезд КПСС, – восьмая пятилетка дала значительно более высокие результаты, чем предшествующая» [25].

Ну!? Казалось бы, нужно в том же духе и в том же направлении? Ан, нет! Легитимизация таких понятий, как себестоимость, прибыль, хозрасчет, а также разрешение в установленных пределах реализовывать часть продукции по своему усмотрению, оставлять себе часть выручки и направлять ее как на поощрение работников, так и на собственное развитие, – все эти и им подобные элементы явной децентрализации управления, и даже, страшно сказать, элементы рыночных отношений, пришлись далеко не всем по вкусу. Н. И. Рыжков, работавший в то время (1965—1970 гг.) главным инженером на Уральском заводе тяжёлого машиностроения им. Серго Орджоникидзе (ПО «Уралмаш»), свидетельствует: «Реформу начали откровенно и резко скручивать в конце 60-х. Опять-таки внизу, на производстве, это чувствовалось особенно отчетливо и больно: только вздохнули, как кислород вновь перекрывают. Делали это с государственных высей те, кто изначально не принял нововведений. Те, кто сразу усмотрел в экономических преобразованиях угрозу политической стабильности строя и только повода дожидался, чтобы эту реформу придушить» [26]. И «скручивать» реформу, и «душить» оную, дождавшись благоприятного момента, активно начал как сам Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, так и члены Политбюро ЦК КПСС А. П. Кириленко, Н. В. Подгорный и пр.

Председатель Госплана СССР Н. К. Байбаков об этом периоде оставил воспоминание: «…к сожалению, до конца довести реформу Косыгин так и не смог по ряду причин, одной из которых – и главной, на мой взгляд, являлось отсутствие поддержки со стороны большинства членов Политбюро.

Приведу пример. Когда на одном из заседаний в Кремле обсуждалась концепция реформы, Председатель Верховного Совета Подгорный со свойственной ему грубоватостью и недоверчивостью произнёс:

– На кой чёрт нам реформа? Мы плохо развиваемся, что ли?» [27]

Итак, Политбюро, чье влияние, как и влияние КПСС в целом, на аппарат управления страной – на государство, определялось содержанием Ст. 6 Конституции СССР, Политбюро, что следует из вышеприведенных слов Н. В. Подгорного, страдало комплексом самодостаточности, невосприимчивостью к нововведениям, научно-техническому прогрессу, и поэтому, несмотря на принимаемые меры, направляемые на развитие народного хозяйства, вместе с тем, фактически, выступало, как механизм торможения экономики, и прочих сфер общественно-политической жизни.

И этот «механизм торможения» Внеочередным III съездом народных депутатов СССР, наконец-то, был успешно выведен из строя. И вот тут-то, казалось бы, и должно теперь-то все пойти в рост!? И с ускорением, и с опережающим развитием машиностроения, да еще и с внедрением станков с ЧПУ, и с реанимацией демократических свобод, когда никто никому ничего не должен, и делать можно все, что хочется, что законом не запрещено, и ничего тебе за вытворяемое не будет!..

Демократия, гласность, плюрализм! Политическая весна, и воздух свободы – круглосуточно и повсеместно! На измученную страну снизошло реальное полновластие трудящихся города и деревни в лице Советов, являющихся единственными органами государственной власти в СССР. Ну, уж теперь-то порулим и сами, и для себя! И – без привилегий!

Но, как оказалось, рано было торжествовать да радоваться. Как констатировал, будучи председателем Московского городского Совета народных депутатов (1990—1991), косноязычный Г. Х. Попов, «…советская система находится в кризисе именно как советская система, ибо она была своего рода кукольным театром, где нити дергала правящая партия» [28]. Хуже того, система пребывала не только в кризисе, она все еще по-прежнему была стреножена партийной номенклатурой: депутаты «советской системы», функционеры исполнительной, законодательной и судебной власти почти поголовно были членами КПСС, которые в соответствии со своим уставом были обязаны придерживаться дисциплины – «твердо и неуклонно проводить в жизнь генеральную линию и директивы партии». И все это в то время, как Генеральный секретарь ЦК – является Президентом, на ком замыкаются все рычаги управления страной. Поэтому не станем мы вслед за академиком АН СССР А. Д. Сахаровым и Межрегиональной депутатской группой (МДГ) впадать в ложные, а с нашей стороны еще и в запоздалые претензии к былой 6-й статье Конституции, закреплявшей руководящую роль КПСС. Тем более что было время, когда эта пресловутая роль в Основном Законе вообще не была закреплена. Упоминание о ней впервые появилось в Конституции 1936 года: «Статья 126. В соответствии с интересами трудящихся и в целях развития организационной самодеятельности и политической активности народных масс гражданам СССР обеспечивается право объединения в общественные организации: профессиональные союзы, кооперативные объединения, организации молодежи, спортивные и оборонные организации, культурные, технические и научные общества, а наиболее активные и сознательные граждане из рядов рабочего класса и других слоев трудящихся объединяются во Всесоюзную коммунистическую партию (большевиков), являющуюся передовым отрядом трудящихся в их борьбе за укрепление и развитие социалистического строя и представляющую руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных». (Курсив мой. – Е.Б.).

И что же, после предоставления в Конституции места для данной констатации страна зажила круто по-иному? А до появления в Конституции Ст. 126 в стране что-то было иначе? Быть может, борьбу за укрепление и развитие социалистического строя возглавлял не Генеральный секретарь ВКП (б) И. В. Сталин, а Председатель СНК СССР В. М. Молотов – один из активных организаторов террора, или же Председатель ЦИК СССР М. И. Калинин – один из самых активных соучастников репрессий?

Это ведь уже при присутствующей в Конституции СССР Ст. 126 о «передовом отряде» – «ядре всех организаций», и под руководством этого «передового отряда» сталинский режим пришел к массовым репрессиям 1937 года. По данным историка-марксиста В. З. Роговина, «в 1937 году число расстрелянных увеличилось по сравнению с предшествующим годом в 315 раз (!)» [29]. Конкретные данные о вытворяемом приведены, в частности, в документе от 11 декабря 1953 года – в справке спецотдела МВД СССР «О количестве осуждённых по делам органов НКВД за 1937—1938 годы»: приговорено к высшей мере наказания – 745 220 человек (1937 год – 353 074 чел., 1938 год – 328 618 чел.) [30].

Размышляя над узорами, что сотканы из исторических событий, не могу отмахнуться от вопроса: как же так случилось, что, повторяемый словно заклинание самый демократический лозунг «Вся власть Советам!», пройдохи от политики стали ловко использовать как прикрытие своих собственных действий, в результате коих прерогатива на государственное насилие не только оказалась в руках коммунистов, но и выродилась в циничную и кровавую диктатуру идейных, одиозных фанатиков? Ведь еще в апреле 1917 года В. И. Ленин утверждал, как однозначное, не нуждающееся в комментариях: «Пока мы в меньшинстве, мы ведем работу критики и выяснения ошибок, проповедуя в тоже время необходимость перехода всей Государственной власти к Советам Рабочих Депутатов» [31].

Переход всей власти – к Советам.

И поначалу так оно и было. Вот свидетельство очевидца событий 1917 года, генерал-майора К. М. Оберучева (1864—1929): «…первые Советы, в главной массе своей, представляли органы внепартийные» [32].

Так было поначалу. Но вот, что стало происходить далее: «Большевики начали производить искусственный подбор Советов, сначала осторожно, а затем и целыми группами изгоняя из состава Советов все оппозиционные элементы. Так были изгнаны представители социалистов-революционеров и социал-демократов меньшевиков из Петроградского, Московского и других Советов, а затем и из Центрального Исполнительного Комитета. Таким образом мало-помалу волею большевиков и под угрозами применения силы социалисты изгонялись из Советов. И если рабочие фабрик и заводов выбирали в Советы неугодных большевикам членов, то таковые выборы просто кассировались, и избранные делегаты просто не допускались в Советы.

Так, мало по малу, Советы рабочих и солдатских депутатов становились просто партийными организациями большевиков» [33].

И ведь подобное происходило уже на II Всероссийском съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, работа которого была начата 25 октября (7 ноября) 1917 года в Петрограде. Вот, о чем писала в то время газета «Известия»: «Вчера мы назвали большевистское восстание безумной авантюрой. Сегодня, когда оно увенчалось успехом в Петрограде, мы не изменяем своего мнения. Мы повторяем, что это не есть переход власти к Советам, а захват власти одной партией – большевиками. Вчера мы говорили, что это есть срыв величайшего завоевания революции – Учредительного Собрания. Сегодня мы должны прибавить к этому еще и то, что это есть срыв съезда Советов и, очень может быть, всей советской организации. Таковы факты: партия социалистов-революционеров и социал-демократы меньшевики, как оборонцы, так и интернационалисты, сочли для себя невозможным при создавшемся положении участвовать в съезде. Такого же мнения держится фронтовая группа. После ухода этих фракций со съезда от него останется то, что и должно было остаться в результате совершенного большевиками переворота, т. е. одни большевики» [34].

Мало того, что на Съезде остались «одни большевики», так ведь уже далеко за полночь – в 2—30, когда все присутствующие основательно одурели от дыма, духоты и бесконечной говорильни, председательствующий на съезде Л. Б. Каменев (Розенфельд), член РСДРП (расстрелян 25 августа 1936 года), переходит к самому главному вопросу – о власти. Весьма любопытное в этой связи сообщение я обнаружил в газете «Новая жизнь»: «По вопросу о конструкции власти прения прекращаются и Съезд переходит к голосованию большевистского списка. Подавляющим большинством, голосов список утверждается. Предлагается произвести поименное голосование, но, в виду позднего времени от него отказываются, и Каменев объявляет Съезд закрытым, не произведя даже подсчета голосов» [35].

Справедливости ради, отметим, что корреспондент допустил ошибку: после отказа от голосования по каждой кандидатуре только что избранных членов СНК, председательствующий на съезде Каменев не «объявляет Съезд закрытым», а лишь прекращает прения по уже принятому вопросу. Съезд же прекратил свою работу только в 5 часов утра, после того как состоялись выборы ЦИКа. Причем, как писал очевидец тех событий, американский журналист Д. Рид «Избрание нового ЦИК, нового парламента Российской республики, заняло не больше четверти часа. Троцкий огласил результаты: сто членов, из них семьдесят большевиков…» [36].

Как вам, уважаемый читатель, подобного рода демократия по-большевистски – голосовать списком состав первого правительства, да еще и на безальтернативной основе? Впрочем, надо полагать, что с момента, когда состоялись «выборы» СНК, а до этого участники вооруженного восстания уже вошли в Зимний дворец, началась совершенно иная эпоха – торжество диктатуры. Не пролетариата. Большевиков.

Не зря ж на следующий день центральный орган РСДРП, газета «Правда» не без удовлетворения заявит: «Что ж, мы берем власть одни…» [37].

Одни большевики были и в Совете Народных Комиссаров – из 15 комиссаров [38] – все, как оказалось, были членами РСДРП:

Председатель Совета Народных Комиссаров – В. И. Ульянов (Ленин). Член РСДРП с 1898 года. Умер от предположительных причин и при невыясненных обстоятельствах.

Народный комиссар по внутренним делам – Л. И. Рыков. Член РСДРП. В марте 1937 был арестован по делу «антисоветского правотроцкистского блока», в 1938 по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР расстрелян.

Народный комиссар Земледелия – В. П. Милютин. Член РСДРП с 1903 года. 26 июля 1937 года арестован, 29 октября 1937 года приговорён к смертной казни за принадлежность к контрреволюционной организации «правых», 30 октября 1937 года расстрелян.

Народный комиссар Труда – Л. Г. Шляпников. Большевик с 1903 года. 2 сентября 1936 г. арестован. По приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР расстрелян 2 сентября 1937 года.

Народный комиссар по делам военным и морским В. Л. Овсеенко (Антонов). Член РСДРП. Арестован 12 октября 1937 года, 8 февраля 1938 года приговорён ВКВС СССР к расстрелу «за принадлежность к троцкистской террористической и шпионской организации». Расстрелян 10 февраля 1938 года.

Член Комитета по делам военным и морским – Н. В. Крыленко. Член РСДРП с декабря 1904 года. Арестован 31 января 1938 года. 29 июля 1938 года был собственноручно расстрелян В. В. Ульрихом – председателем Военной коллегии Верховного Суда СССР.

Член Комитета по делам военным и морским – П. Е. Дыбенко. Член РСДРП с 1912 года. Арестован 26 февраля 1938 года. Расстрелян 29 июля 1938 года.

Народный комиссар по делам торговли и промышленности – В. П. Ногин. Член РСДРП. Умер 22 мая 1924 года. Похоронен на Красной площади в Москве в братской могиле.

Народный комиссар просвещения – Л. В. Луначарский. Член РСДРП. Скончался в декабре 1933 года по пути в Испанию от стенокардии. Тело кремировано, урна с прахом установлена в Кремлёвской стене на Красной площади (Москва).

Народный комиссар финансов – И. И. Скворцов (Степанов). Член РСДРП. Умер в Сочи 8 октября 1928 года от брюшного тифа. Был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.

Народный комиссар по иностранным делам – Л. Д. Бронштейн (Троцкий). Член РСДРП. Убит в августе 1940 года агентом НКВД СССР Рамоном Меркадером. После кремации похоронен во дворе дома в Койоакане.

Народный комиссар юстиции – Г. И. Оппоков (Ломов). Член РСДРП с 1903. В июне 1937 – арестован, расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР 30 декабря 1938.

Народный комиссар по делам продовольствия – И. А. Теодорович. Член РСДРП. Арестован 11 июня 1937 г. Приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР 20 сентября 1937 г. по обвинению в участии в антисоветской террористической организации к смертной казни и в тот же день расстрелян.

Народный комиссар почт и телеграфов – Н. П. Авилов (Глебов). Член РСДРП с 1904 года. 12 марта 1937 году Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 13 марта 1937 года.

Председатель по делам национальностей – И. В. Джугашвили (Сталин). Член РСДРП с 1901 года. Умер при невыясненных обстоятельствах 5 марта 1953 года.

Таким образом, все члены правительства, образованного на Втором Всероссийском съезде Советов Рабочих и Солдатских Депутатов почему-то оказались из большевиков. Все! Впрочем, судьбе сих «народных» избранников не позавидуешь: относительно своей смертью из 15 членов правительства умерли лишь двое, еще двое при странных и до конца так и невыясненных обстоятельствах, а 11 были попросту расстреляны. Хотя и реабилитированы впоследствии…

Конечно, почему б и не пострелять, если не просто так, а идеи ради? Почему б и не реабилитировать потом по той же причине?

А ведь газета «Известия» так убедительно извещала уже 28 октября 1917 г.: «Новое народное правительство будет действовать гласно и открыто. Вся его работа будет протекать под контролем Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и Центрального Исполнительного Комитета, избранного на 2-м Всероссийском Съезде Советов» [39].

Гласно, открыто, под контролем…

Народное под контролем Советов и ЦИК и при этом столько государством совершенно государственных преступлений!?.. Разгон Учредительного собрания (1918), что спровоцировало переход существующего в стране военно-политического противостояния в полномасштабную Гражданскую войну (1918—1922); истребление крестьян – участников Тамбовского восстания (1920—1921), расстрел моряков – участников Кронштадтского «мятежа» (1921); голод в Поволжье (1921—1922) и голод на Украине (1932—1933), как результат бездарной политики партии и правительства; постановление политбюро ЦК ВКП (б) от 30 января 1930 года «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации»; решение о депортация народов, принятое партией и правительством по инициативе органов ОГПУ-НКВД, и осуществленное органами ОГПУ-НКВД… И все это, и многое этому подобное пролетариат сам во благо свое собственное надиктатурил?!..

Еще в апреле 1918 года, В. И. Ленин в статье «Очередные задачи Советской власти» утверждал: «Советская власть есть не что иное, как организационная форма диктатуры пролетариата» [40]. Правда, великий вождь трудового народа при этом не удосужился разъяснить, какой же он смысл вкладывает в термин – пролетариат. Если ж разуметь по Ф. Энгельсу, то сотоварищ К. Маркса в работе «Принципы коммунизма» определил так: «Пролетариатом называется тот общественный класс, который добывает средства к жизни исключительно путем продажи своего труда, а не живет за счет прибыли с какого-нибудь капитала» [41].

Конечно, интерпретация широковатая до спорности. Выходит, что не только землекоп, шофер, слесарь, плотник, шахтер, но и школьный учитель, и юрист, и наемный военнослужащий, и даже полицейский – все это представители одного и того же класса, все они – пролетарии, ибо живут не за «счет прибыли с какого-нибудь капитала». И тогда, конечно, наркомы из первого состава СНК – юристы В. И. Ленин, В. П. Милютин, Г. И. Оппоков (Ломов), учитель И. И. Скворцов, преподаватель истории и литературы Н. В. Крыленко, – тоже ж как бы пролетарии…

Интерпретация, которую дал Ф. Энгельс, кого-то может, конечно, и не устраивать. Особенно тех, кто желал бы внести в наследие марксизма свою собственную копейку – дополнить теорию, дифференцировав массу, противостоящую всем тем, кто получает с капитала прибыль, не только на пролетариат, но еще и на когнитариат – наёмные работники умственного труда, прекариат – класс социально неустроенных людей, не имеющих полной гарантированной занятости и сельских наймитов.

Что ж, заниматься уточнениями – дело, быть может, не такое уж и бесполезное, но отставим пока в сторону все эти теоретические премудрости, и констатируем совершенно очевидное – В. И. Ленин утверждал: диктатура пролетариата – это и есть советская власть.

Советская – не партийная. Власть советская – это власть Советов. А Советы – избираемые населением представительные органы народной власти. Они ведь так и назывались: Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а не Советы коммунистов или же большевиков.

Не находим мы упоминаний о большевиках, а также о какой-либо партии и в Конституции РСФСР, принятой V Всероссийским Съездом Советов 10 июля 1918 года. Более того, Конституция совершенно ясно сказано: «Россия объявляется Республикой Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам» [42].

Далее, в конце марта 1919 года В. И. Ленин в речи, записанной на граммофонной пластинке – «Что такое советская власть?», констатирует: «Первый раз в мире власть государства построена у нас в России таким образом, что только рабочие, только трудящиеся крестьяне, исключая эксплуататоров, составляют массовые организации – Советы, и этим Советам передается вся государственная власть» [43].

Передается вся государственная власть! (Правда, решительно не понятно, кем же эта власть – «шуба с барского плеча» – передавалась, если Советы сами взяли власть в свои трудовые руки, принимая самое непосредственное участие в борьбе против старого режима).

И вдруг, незадолго до открытия в Петрограде Второго конгресса Коммунистического интернационала, председатель СНК, член ЦК РСДРП В. И. Ленин в апреле 1920 года работе «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме», когда, видимо, уже совсем можно было не таить свои узурпаторские поползновения, не стесняться, не лукавить, не осторожничать, Владимир Ильич взял да и вытянул решительно крапленые карты из рукава: «Диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия большевиков…» [44]. То есть, в стране у нас – диктатура Советов, ну, а мы, будем, так сказать, диктатурить теперь диктатуру. И далее там же: «Ни один важный политический или организационный вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний Цека партии».