Узоры отношений

Наступил вечер, Рауль подогнал машину к подъезду шикарной гостиницы и предложил переночевать в этом месте, сказав, что здесь очень чисто и хорошая французская кухня.

– Мы уже во Франции?– Спросила Лизхен.

– Еще пока нет, но эта гостиница принадлежит французам. Мне здесь нравится. В своих поездках, я всегда останавливаюсь именно в этом месте.

Как только они вышли из машины, к ним сразу же подошел швейцар и пригласил внутрь. Свободных номеров оказалось достаточно, чтобы все расположились с большим удобством. Дочь Ванессы слегка приболела, было решено остановиться в этой гостиницы до того времени, как малышка совершенно выздоровеет. Ресторан произвел на путешественников благоприятное впечатление, было предложено даже детское меню, что заслужило отдельную благодарность Агнесс, которая строго следила за своевременным хорошим питанием детей.

За ужином Филипп стал донимать Рауля разговорами об астрономии:

– Скажи, Рауль, если бы ты проехал мимо этой прекрасной гостиницы, ты бы ехал по дороге, ориентируясь по звездам?

– Это, конечно невозможно, проехать мимо этой прекрасной гостиницы. Но если бы это случилось, и мы бы оказались в чистом поле, без проложенных дорог, то, да, я бы с легкостью поехал ночью, ориентируясь только по звездам.

Они заспорили о созвездиях, которые можно разглядеть на небе ночью в этой части страны. Филипп быстро сдался, сказав, что большую часть лекций на эти темы он проспал, а вот Рауль всегда увлекался астрономией. Н.А. еще долго обсуждал с Раулем звездное небо, рассказывая, где и какие созвездия он наблюдал в своей жизни. Дамы заслушались, и все как один захотели выйти ночью на улицу, чтобы своими глазами увидеть это чудо, о котором спорят мужчины.

– Если хотите, Магдалена, я покажу Вам звезду, которая напоминает мне Вас.– тихо, чтобы больше никто не услышал, произнес Рауль, склонившись к Мэгги.

– Хорошо. Я и сама хотела попросить Вас сделать мне маленькую экскурсию по ночному небу. Вы так увлекательно об этом рассказываете.– так же тихо ответила Мэгги.

Они засиделись за столом до глубокой ночи. Девушки стали позевывать украдкой, тогда Филипп сказал:

– По-моему, пора идти, смотреть на звезды, не то наши дамы просто уснут за столом.

Решено было одеться потеплее и встретиться на крыльце через полчаса. Все собрались, как было условлено, не хватало только Лизхен. Мэгги сказала, что зайдет за подругой, но вернулась уже через пять минут, сообщив, что Лизхен сладко спит, свернувшись калачиком на диване. Все посмеялись и пошли подальше от фонарей, чтобы их свет не мешал любоваться чистым звездным небом.

Отойдя подальше в поле, спотыкаясь, и поддерживая друг друга, они задрали вверх головы. Чистое небо было сплошь усыпано мириадами звезд, над горизонтом поднималась желтая, почти оранжевая луна. Это зрелище так захватило их, что девушки не сдержали восторга:

– Почему мы никогда раньше не выходили смотреть на звезды?– зачарованно шепнула Филиппу Агнесс.

– Потому, что у меня уже есть своя звезда! Другие меня не интересуют. Ты стократ прекраснее.– откровенно любуясь женой, тихо ответил Филипп.

Рауль фон Р. стал показывать созвездия, одновременно рассказывая о них легенды. Это было увлекательно и удивительно. Потом Николай Александрович тоже кое-что рассказал о некоторых созвездиях, Филипп не остался в стороне и тоже вспомнил некоторые легенды. Ночь оказалась интереснее дня. Первой замерзла Ванесса, попросив прощения, она увела мужа, за ними ушли Агнесс и Филипп. Мэгги взяла Рауля под руку и тоже пошла в сторону гостиницы:

– Вы обещали мне показать мою звезду, Рауль.

– Конечно. Я не хотел показывать Вам ее при всех. Пусть это будет нашей тайной.

–Хорошо, согласна. Но где же она?

– Видите слегка к северу на небосклоне семь звезд, расположенных почти параллельными линиями, это созвездие "Близнецов". Самая яркая звезда называется Кастор, белая звезда, вокруг нее вращаются шесть звезд, но она самая яркая и прекрасная, совсем как Вы… правда тоже очень холодная – тихо добавил он.

– Как это здорово – иметь свою звезду.– мечтательно проговорила Мэгги.– И вовсе я не холодная, просто я грею только любимых людей, а остальных нет. Так бывает! Вот, Ванесса, она еще более яркая и прекрасная, чем кто-либо другой, но рядом с ней тепло и хорошо всем. Она собирает вокруг себя уйму народа, и все ее любят. Я так не умею и не могу. Наверное, я совсем не умею любить. Ведь любить тоже надо уметь? Разве нет?

– Я тоже не умею любить всех подряд. Может быть, я тоже не умею любить так, как это следует делать.… Не знаю…

– Благодарю Вас, Рауль за чудесный вечер.

– Это Вам, спасибо за прекрасную прогулку. Спокойной ночи, Магдалена.

Глава 11. Путешествие по Европе

Дорога в "Тунисский замок" Ванессы заняла больше недели, со всеми остановками и заездами в самые красивые места. Ведь они не были в Европе целых семь лет. После войны многое изменилось, что-то было безвозвратно утеряно, разрушено, что-то вспоминалось совсем иным, чем выглядело теперь. Но это были уже родные места, которые были знакомы с детства.

Чем больше Рауль узнавал своих знакомых, тем больше ему хотелось войти в этот круг избранных. Его поражало, с какой теплотой и заботой они относились друг к другу, как любили малышей, не разделяя на своих и не своих. Даже горничные и слуги казалось, предугадывали желания своих хозяев, во всяком случае, он ни разу не слышал, чтобы кто-то был недоволен или повысил голос. "Так не бывает!"– твердил он себе – "Этого просто не может быть". Но дни шли за днями, жизнь продолжалась в том же русле. Совместные обеды и ужины, смех, необидные шутки и внимательное отношение друг к дружке так вошли в повседневность, что он перестал удивляться, и только ночью, оставшись один, с грустью думал, что вот уже скоро расставание. Дома его ждало полное одиночество. Теперь занятия математикой и астрономией в тишине своего кабинета, уже не казались ему столь желанными, как прежде. Теперь хотелось насыщенной жизни, хотелось делать что-то нужное и обязательно в кругу, если не семьи, то друзей.… Вспомнилось то острое чувство тоски, когда из замка Агнесс уехали Ванесса и Филипп, все сразу замерло, тишина просто угнетала. Тогда его окружали люди, но они казались тенями, бестелесными и безголосыми. А ведь у него в доме не будет даже такого. Кроме слуг – никого.

Наконец, путешествие по странам закончилось. Машины въехали на площадь перед "тунисским замком", на ступенях их встречали все слуги, во главе с управляющим. Оглядевшись по сторонам, Ванесса сделала вывод, что это первое место в Европе, которое совсем не изменилось. Казалось, что время застыло в тот день, когда она закрыла за собой дверь собственного дома. А теперь произошло пробуждение. В огромных светлых залах зазвенели восторженные детские голоса, что-то с грохотом разбилось, Долли стала выговаривать кому-то из детей, что так делать нельзя… Слуги начали разносить по комнатам вещи, доставая их из машин. Замок ожил.

Впервые за десять дней к ужину все вышли, как положено, в вечерних туалетах, вся обстановка обязывала к утонченному поведению. Вспомнились старые добрые времена, когда условностям придавали большое значение. Блеск драгоценностей, красивая одежда, соблюдение этикета, все выглядело так, как будто замок здоровался с хозяевами, а хозяева, отдавали ему должное уважение. Ужин начался очень торжественно, даже чопорно. Но Филипп не был бы Филиппом, если бы уже через несколько минут не стал смешить дам, к нему присоединились остальные мужчины, и все встало на свои места.

Несколько дней они просто отдыхали после долгой дороги, но на пятый или шестой день, когда Рауль фон Р. подошел к Николаю Александровичу, чтобы сообщить ему о своем решении уехать, тот в свою очередь спросил:

– Вы торопитесь, герцог? Вас ждут какие-то срочные дела?

– В общем-то, нет, граф. Просто я сам не знаю, чего я хочу. Мне надо уехать и подумать…

– Ну, если так…. Но я, хотел попросить Вас задержаться здесь еще несколько дней. Завтра мы с Филиппом хотим съездить в замок Агнесс, он тоже стоит на этой же реке, но дальше по течению. Надо посмотреть, насколько он пострадал от бомбежек, можно ли там что-либо сделать. Ехать туда всем вместе не стоит. Вот я и хотел, чтобы Вы остались с нашими дамами, пока мы будем там.

– Хорошо. Но я бы мог быть Вам там полезнее, ведь по образованию я архитектор. Возможно, что и мои советы смогли бы Вам помочь.

– Я этого не знал. Это очень удачно. Тем более прошу Вас задержаться. Мы съездим на разведку, все осмотрим, а потом вместе обсудим. Как Вы считаете?

– Буду рад быть Вам полезным.

После завтрака Николай Александрович и Филипп уехали, пообещав вернуться на другой или третий день. Ванесса попросила Рауля осмотреть вместе с ней каменную стену над рекой, которая осыпалась в некоторых местах и грозила совсем обвалиться, сделав спуск к реке невозможным. Агнесс и Лизхен остались дома вместе с детьми. А Ванесса и Рауль, захватив Мэгги, пошли осматривать стену.

– Скажите, Рауль, как прошли эти годы для Вас? У меня ведь совсем не было времени поговорить с Вами, а ведь мы друзья.– Мягко спросила Ванесса.

– Если честно, то по-разному. Когда вы все уехали, я почувствовал дикое одиночество. Вы же знаете, я толком не умею заводить себе друзей. Сначала я пытался выведать у графа Лерина, его планы, пытался ему доказать, что гибель его сына, самый настоящий несчастный случай. Но он только смеялся моим словам таким злым смехом, что становилось жутко. Потом меня вызвали в Вену, накануне войны, потом была свадьба моей сестры, принцессы Натали. Когда я вернулся, графа в Мадриде уже не было. Я пытался узнать, куда он делся, но никто этого не знал, пока один старый слуга не сказал мне тихо, что граф уехал в Америку, в Нью-Йорк. Вот тут я очень испугался за всех вас, а особенно за Вас, Ванесса. Мой посыльный, с которым я передал для Вас последнее письмо, ко мне так и не вернулся. Что с ним сталось, я не знаю, не знаю, получили ли Вы мое предупреждение или нет. Это мучило меня долгие дни. Когда началась война, стало совсем не до себя. Хотя Испания не принимала участие в этом безумии, тем не менее отголоски того ужаса, докатывались и туда. Потом случилось горе с моей семьей…. Вы это знаете… я не хочу об этом говорить.… Потом я ждал, когда меня заменят на более надежного человека и писал учебник по математике. Это сильно помогло отвлечься от тяжелых мыслей и уходить от страшной действительности. … Потом, неожиданно вернулись вы, причем вернулись в Мадрид. Я ожил. Мне казалось, что я сидел на раскаленном песке пустыни, и умирал от жажды и тоски одиночества. И вдруг… глоток хрустальной чистой воды… в тот момент, когда этого уже не ждешь… Такое было ощущение. Как видите, я так обрадовался (мне показалось, что жизнь возвращается ко мне своей самой светлой счастливой стороной), что я до сих пор никак не могу расстаться с вами. Дышу и не могу надышаться. Хотя, уже пора уезжать в свое имение и писать очередной учебник по математике и астрономии…

– Вас поджимают какие-то сроки? Вы обещали свой учебник издателям? Его ждут преподаватели?

–Его мне заказал Мадридский Университет, но сроки мы не обговаривали. Они опробовали мой первый учебник, им понравился, они попросили продолжение. Математика бесконечна…, как море. Ей можно заниматься всю жизнь, и так и не добраться до берега…

– Я об этом спрашиваю, потому что, если Вы не торопитесь, то побудьте с нами еще какое-то время. Мы решили объехать все наши владения, но расставаться не хотим. А Вы хорошо вписались в нашу компанию, нам всегда не хватало такого человека.

– Благодарю Вас, Ванесса. Мне очень приятно Ваше приглашение. Я с большой радостью его принимаю. Но, все же, Вы получили тогда мое письмо?– Рауль с тревогой посмотрел на Ванессу.

– Да, я получила его уже у самого трапа корабля. Естественно, что написать ответ, я не успевала. Ваши слова меня очень тронули, Рауль. Я много думала о них, переживала… но, потом мы встретили графа фон Корфа… Он все расставил по своим местам. И спас всех нас не единожды. Тогда ко мне пришла настоящая любовь. Я очень счастлива, Рауль.

– Я рад это слышать. Скажу Вам честно, что граф фон Корф произвел на меня неизгладимое впечатление. Я бы тоже хотел иметь такого друга.

– Все в Ваших руках, Рауль.

Мэгги отошла от них уже довольно далеко. Она взобралась на каменную кладку, чтобы посмотреть вниз.

– Мэгги! Будь осторожна! Мы шли осмотреть именно эту стену! Она разрушается! Если ты упадешь…– Закричала Ванесса.

В этот момент под ногами Мэгги стала рассыпаться стена, она не удержалась и полетела вниз вместе с осыпью земли и камней. Ванесса вскрикнула от ужаса, Рауль бросился по дорожке вниз. Когда Ванесса добежала до места падения, то увидела, что герцог аккуратно отбрасывает с Мэгги землю и камни, которыми ее основательно придавило.

– Мэгги! Ты жива? Скажи хоть что-нибудь!– Ванесса стала бережно выбирать землю из волос девушки.

– Кажется, да… только выбраться пока не могу… какая я неловкая…

– Зачем ты залезла на эту стенку? Ведь я предупреждала тебя, что она ненадежна и осыпается? Ты можешь встать?

– Не знаю… попробую…

Рауль стал поднимать Мэгги. Она ухватилась за него обеими руками и покачнулась:

– У меня сильно кружится голова… Я вся как побитая…– Она истерично рассмеялась.

– У Вас может быть сотрясение головного мозга. Попробуйте сделать несколько шагов… Вы можете наступать на ноги? Ничего не сломано?

– Наступать … могу. Вроде бы ничего не сломано… Можно я тут посижу.… А вы пока осмотрите, что хотели…

– Ну, уж нет! Мы сейчас же вернемся в замок. А осматривать будем потом!– Приказала Ванесса.

Они подхватили Мэгги под руки с двух сторон и медленно повели вверх по дорожке. Мэгги сделала несколько шагов, покачнулась и села на землю.

– Нет. Так не пойдет! Рауль, побудьте, пожалуйста, с Магдаленой! А я схожу за слугами. Ее необходимо перенести на носилках.

– Может быть, я сбегаю? Нет, лучше я останусь, вдруг Магдалене станет хуже. Вы не сможете ее поднять.… А я смогу…

Ванесса быстрыми шагами, почти бегом направилась к замку. Рауль сел на камень и посадил себе на колени Мэгги, чтобы она не промокла и не замерзла на мокрой земле. Мэгги уронила голову на плечо герцога, ее мутило, перед глазами все плыло, волнами накатывала тошнота, она закрыла глаза. Рауль молчал, крепко прижимая к себе девушку. Сидеть было крайне неудобно и жестко, но он об этом не думал, он беспокоился, чтобы девушка не потеряла сознание. Через несколько минут вернулась Ванесса с несколькими лакеями, они принесли с собой импровизированные носилки. Рауль предельно аккуратно уложил Мэгги на это сооружение, четыре лакея подхватили носилки и бережно понесли их в замок.

Через час приехал местный доктор. Он осмотрел Мэгги и сказал, что у девушки небольшое сотрясение головного мозга, но она отделалась сравнительно легко, ничего не сломано, а толстое пальто и меховая шляпа уберегли ее от ран и ссадин.

Агнесс, узнав, что произошло с ее сестрой, пришла в негодование. Несмотря на то, что Мэгги лежала с закрытыми глазами, Агнесс высказала ей свое мнение о недостойном поведении, и еще долго бы читала моральные проповеди, если бы Ванесса силой не увела ее из комнаты больной. Но и потом, Агнесс еще долго возмущалась неосмотрительностью и неосторожностью сестры.

Через три дня вернулись Н.А. и Филипп, они нашли всех в комнате у Мэгги. Лизхен меняла компресс на голове подруги, Ванесса о чем-то тихо разговаривала с Агнесс, Рауль сидел в кресле и смотрел в окно.

– Что случилось?– Филипп поцеловал дамам руки.– Вы что, убили Мэгги, за ее недостойное поведение?

Николай Александрович в свою очередь поздоровался и быстро подошел к кровати, на которой лежала Мэгги:

– Мэгги! Дорогая, что с тобой? Посмотри на меня! Сколько пальцев видишь?– Он показал ей два пальца.

– Вижу, два.

– Отлично, зрение нормальное, значит если и есть сотрясение, то оно совсем небольшое. А почему ты вся в синяках?

– Я упала со стены.– тихо прошептала Мэгги.

– Хорошо. Память не пострадала. А зачем ты на нее забралась?

– Хотела посмотреть вниз на реку. Стена не выдержала и осыпалась, и я вместе с ней…

– Замечательно. Про ощущения я не спрашиваю, сам вижу. Думаю, что этот эпизод научит тебя быть осмотрительнее… Я однажды тоже так падал… со скалы в реку…

– Как это? Расскажи…

– Ничего героического. Мне необходимо было кое-что рассмотреть на другом берегу. Я забрался на обломок скалы, свесился вниз, обломок откололся, и мы наперегонки с ним упали в горную реку. Брр… Вода была ледяная… Я, потом целый месяц кашлял.… Но все обошлось…

– Ты так рассказываешь, как будто совсем не страшно. Но стоит только представить себе…

– У тебя, просто, хорошее воображение. Ноги-руки целы? Ничего не сломала?

– Нет ничего, просто все тело в синяках.

– Это не страшно, до свадьбы заживет!

– До какой еще свадьбы? Я не собираюсь замуж! Ну, нет, увольте!

– Ты что так разволновалась?– Удивилась Агнесс.– По-моему, тебе никто еще предложения не делал. Вряд ли найдется такой смельчак! Кроме тебя здесь еще есть незамужние девушки и неженатые молодые люди.

– Неужели Лизхен хочет выйти замуж?– внутри Мэгги что-то оборвалось.

– А почему бы и нет? Что скажешь, Лизхен?– Подхватил Филипп.

– Все может быть.– пропела Лизхен.– Как только получу предложение руки и сердца, так и пойду.

– Желаю счастья!– выдавила из себя Мэгги, закрыла глаза и отвернулась к стенке, делая вид, что устала.

– Мэгги устала и хочет спать.– сказала Ванесса.– Пойдемте в столовую, пообедаем и послушаем наших мужчин, как они съездили, что увидели?

Все потянулись к выходу, герцог Рауль фон Р. задержался у кровати больной:

– Магдалена, может быть, Вам что-нибудь нужно, или хочется? Я могу принести, или позвать Вашу горничную?

– Нет, мне ничего не нужно! Я хочу спать!– резко ответила Мэгги.

Рауль пожал плечами, тяжело вздохнул и вышел.

У двери его дожидались Филипп и Николай Александрович.

– Герцог, мы бы хотели с Вами переговорить до того, как соберемся за одним столом на ужин. Прошу Вас пройти с нами в мой кабинет.– пригласил граф.

Рауль молча кивнул и последовал за мужчинами. В кабинете графа по всему столу были разбросаны какие-то фотографии, чертежи и рисунки. Со стороны это выглядело как грандиозный беспорядок, но подойдя ближе, становилось понятно, что все эти материалы были разложены в строгом порядке.

– Мы сегодня вернулись из своей поездки, я почти весь день провел в попытке систематизировать свои впечатления и материалы. Могу сказать Вам сразу, что все увиденное нами произвело на нас удручающее впечатление. Прекрасный замок сильно пострадал. Мало того, что его основательно разбомбили, так еще и мародеры постарались утащить все, что плохо лежало. Не представляю даже, как об этом сказать Агнесс.– С грустью сказал Николай Александрович.

Филипп глубоко вздохнул и согласно кивнул головой:

– Посмотри сам, Рауль! Я не знаю, видел ли ты этот замок раньше, во всем его блеске и красоте, но сейчас…

Герцог стал рассматривать фотографии и комментировать:

– Мы однажды гостили с сестрой в этом замке. Прожили там почти месяц. Я его изучил вдоль и поперек. Он был великолепен. У Агнесс тонкий удивительный вкус. Там было роскошно и уютно. Даа, теперь ничего не напоминает о былом великолепии. Рисунки, явно рисовал ты, Филипп. Узнаю твою руку. А кто делал чертежи?

– Чертежи делал Николя.

– Потрясающе! Какая точность! Как грамотно… ни одной лишней линии… все размеры…. Когда вы успели все измерить и записать? Для такой работы требуется ни один месяц, а вы уложились за два дня. Я поражен.

– Благодарю Вас, герцог. Но мы измерили только очевидные основные параметры, вглубь замка мы даже не заходили. Для этого нужно время и крепкие нервы. Но мы бы хотели посоветоваться с Вами, как с архитектором.

– Я весь к Вашим услугам. Хотя, не представляю, чем бы я мог быть Вам полезен. Вы и сам все можете и видите. Я много видел расчетов и чертежей, но с такими встречаюсь впервые. Граф, Вы тоже архитектор?

– Нет, герцог, я инженер. Просто в своей прошлой жизни я много чего построил, от мостов, до дворцов.… Поэтому и такие чертежи. Но я не архитектор. Архитектор – зодчий, творец, художник, способный претворить мечту в реальность. А я ремесленник, мое ремесло читать и считать чужую мечту и стараться угадать мысль гения, а потом воплотить его идеи в камне.

– Граф, я снимаю перед Вами шляпу! Что я должен сделать?

– Мы с Филиппом хотели бы знать Ваше мнение, возможно ли восстановить этот замок? Или дешевле все разобрать и построить новый? Или совсем, … избавиться от него?

– Я должен поработать с этими материалами. Но даже и так видно, что мне просто необходимо все увидеть своими глазами. А на основании ваших наблюдений, я смогу сделать предварительные выводы… через пару дней.

– Благодарю Вас, герцог. А теперь давайте подумаем, как сообщить эти новости Агнесс…

– Я понимаю, что должен это сделать сам,– сказал Филипп – но малодушничаю. Мне впервые страшно…

– Тогда, начну я… а ты меня поддержишь, если что…– с сомнением в голосе проговорил Н.А.

Ужин начался с обсуждения падения Мэгги. Агнесс волновалась за сестру, сожалела, что теперь надо отложить поездку к ее замку на неопределенное время.… Потом повернулась в сторону Филиппа:

– А почему ты ничего не рассказываешь? Какое впечатление произвел на тебя Белый замок? Не правда ли, он поражает воображение? Ему столько веков, а он по-прежнему белоснежный, особенно на фоне синего неба и плывущих по нему облаков! Ну почему мы сразу не поехали туда? Он ведь больше этого в два раза! Там такие зимние сады и оранжереи! За ними, наверное, плохо следили, ведь была война.… А я там велела высадить чудесные орхидеи… мне их привезли с того края света, даже страшно подумать – откуда! А какой там бальный зал! Весь в золоте, зеркалах, а потолок! Какая лепнина, а роспись! В Лувре такого нет! Да и в Версале тоже! Как я соскучилась по Белому замку! Как только Мэгги сможет сесть в машину, то сразу же и отправимся! Что ты молчишь, Филипп?

– Дорогая, Агнесс – тихо проговорил Николай Александрович- Замок действительно великолепный… был… Мне очень жаль, сообщить тебе такую горькую весть, но …, крепись, … там мало что осталось от былого великолепия… Война сделала свое черное дело… Его разбомбили…

– Что ты говоришь? Этого не может быть… Вот ведь, этот замок совсем не пострадал! Даже все дорожки в саду в идеальном состоянии… Как же так?

– Белый замок был очень заметным. Немецким самолетам ничего не стоило сбросить такое количество авиабомб, чтобы стереть с лица земли эту красоту. Зависть – страшная вещь, особенно, когда не можешь это увезти к себе домой или присвоить на этом месте. Вот и действуют по принципу: "так не доставайся же ты никому!"

Агнесс все еще не верила своим ушам. Она переводила взгляд с одного лица на другое, ища опровержения страшным словам, когда же до нее дошел смысл услышанного, она заплакала, как плачут маленькие девочки, навзрыд, размазывая горькие слезы по лицу. Филипп хотел обнять жену, но она вырвалась и упала на грудь Ванессе:

– Как же так? Помнишь, сколько счастливых дней, лет провели мы в этом замке? Помнишь? Как там было хорошо? Зачем? Зачем они его разрушили? Зачем уничтожили? Что он им сделал? Кто придумал воевать с красотой? Откуда берутся такие варвары? Ванесса, что теперь будет? Скажи! Ты ведь все знаешь!

– Агни, милая моя, дорогая сестренка! Я тоже в ужасе от этой вести! Видишь, я тоже плачу. Ведь Белый замок был для нас с тобой родным домом! Ведь именно туда мы приехали после монастыря! Какая ужасная потеря! Но, может быть, его можно спасти, реставрировать, восстановить, отстроить недостающее. Мы ведь его не видели! Николя и Филипп пробыли там совсем недолго, всего три дня. Они не смогли бы так быстро все посмотреть и решить, что делать дальше. Скажи, Николя, что ты на самом деле думаешь?

– Любимая моя, ты абсолютно права. Мы с Филиппом осмотрели только небольшую часть замка, он сильно пострадал. Филипп художник, я инженер, там нужен взгляд архитектора. Мы попросили герцога о помощи, он согласился тоже все посмотреть. Но для этого необходимо время, … как минимум… месяц.

Агнесс так сильно расстроилась, что слегла в постель с дикой головной болью. Долли принесла бокал теплого красного вина, смешанного с медом, и заставила баронессу выпить этот приторный напиток. Агнесс выпила все залпом и через несколько минут уснула, продолжая всхлипывать даже во сне. Филипп сел в кресло возле спящей жены, намереваясь, если потребуется, так просидеть до самого утра.

Ванесса вышла из спальни Агнесс и отправилась в зимний сад, чтобы побыть одной и успокоиться, там она беззвучно плакала от жалости к подруге и от обиды. Ванесса прекрасно знала, еще тогда, когда увозила всех в Америку, что что-то, а может быть и все вполне может погибнуть в огне войны, но то, что это будет Белый замок… потрясло ее не меньше, чем Агнесс.