Лекарство от смерти

***

Спортивный зал. Здесь еще никого нет.

Ноги все ноют от боли, а мой внешний вид не многим лучше, чем у продажной девушки: рваная одежда, запекшаяся кровь на коленях и грязная рубашка… Неудивительно, что по дороге до зала все пялились на меня.

– Наверное, мы пришли самыми первыми, – заметила весьма бесполезно Ника.

– Да уж, – говорю я, оглядываясь.

– Так, я пошла за перекисью, а ты пока присядь, – приказным тоном выдает она мне.

– Слушаюсс!

Ложусь на мат и вытягиваю ноги. Какой же это кайф. Боль постепенно отступает, тело расслабляется. Глаза сами начинают закрываться, что в последнее время не редкость для меня.

Такое ощущение, что мне не хватает энергии: может, плохо ем или не высыпаюсь, но раньше такого за собой я не замечала. А что произошло на лестнице? Это падение… Такого не было никогда, я как будто потеряла на короткий промежуток времени контроль над своим телом – все это очень странно. Родителям бесполезно говорить о произошедшем: они все равно не придадут моему рассказу особого значения. Скажут, что у меня обычный упадок сил, посоветуют выпить чаю с медом, мятой и вареньем, а также отдохнуть. Да и не хочу, чтобы кто-то лишний раз беспокоился за меня…

Внезапно раздавшийся телефонный звонок заставил меня отвлечься от мыслей. Незнакомый номер… Обычно я предпочитаю игнорировать подобные вызовы и объясню почему: все те, с кем я общаюсь, записаны в моем телефоне, а незнакомые номера зачастую являются компаниями, которые пытаются мне что-то всучить. Но в этот раз я, вопреки всем своим установкам, ответила, и как показывает практика, не зря…

– Ало, это Сара? – спрашивает меня грубый мужской голос, напоминающий своим тембром чем-то байкерский.

–Дда, это она, – слегка заикаясь не то от страха, не то от неожиданности, подтверждаю я.

Кто этот незнакомец? Почему он знает, как меня зовут, где достал мой номер?

– Тогда слушай сюда, мышь. Тебе осталось жить не больше недели, если к концу этого дня на мой номер не будет переведено пять тысяч зелеными. Простись со всеми своими друзьями, родителями и со своим парнем, – продолжил незнакомец хриплым голосом. – Попытаешься рассказать кому – проблемы начнут появляться тут и там и в первую очередь у самых дорогих тебе людей.

Я почувствовала, что страх полностью берет надо мной верх, мешая что-либо ответить. Зубы предательски постукивают друг о друга от страха. Пахнет какой-то дешевой шуткой, но этот голос…

В создавшемся молчании мне видится только очередной повод неизвестного наехать на меня, хочется дать обратную реакцию, но получается только жалобный писк, который едва походил на человечий голос. Тряска переходит на колени, у меня мутится сознание, предложения путаются.

Спустя пару минут общего затишья, которые показались мне вечностью, в трубке раздался до боли знакомый смех.

– Сэм, черт, ненавижу тебя. Ты хоть знаешь, что я пережила за эти пару минут? У меня, блин, вся жизнь перед глазами пронеслась! – прокричала я (это был именно крик), стараясь показать дураку, как сильно я шокирована, но особо эффекта это не произвело. Сэм только сильнее заливается смехом. – Почему ты звонишь не со своего телефона, так еще и говоришь голосом сорокалетнего девственника-маньяка-чикатильца..?

Мне с трудом удается удерживать последние капли самообладания.

– Прости, дорогая. Меня набрала Ника и сказала, что ты находишься в ужасном настроении… А звоню я со старого телефона, потому что тут есть обалденная программа, которая позволяет изменять голос говорящего. Круто же получилось, согласись.

– Ооо, не столько круто, сколько благородно. Ты решил добить меня этим розыгрышем… Шутник хренов!

Сэм снова начинает ржать… Как же хочется врезать ему сейчас в нос!

– Прекрати! – уже чуть ли не плача, прошу я его. Терпеть не могу, когда надо мной смеются.

– Хорошо, извини. Просто думал, что ты не такая наивная и быстро поймешь, этот розыгрыш.

– Простите, такая вот я тупая… – уже поддаваясь накатываемой обиде, отпустила я.

– Ну, все, перестань. Ника рассказала, что ты сегодня упала с лестницы или что-то вроде того…

– Да, я споткнулась о ступеньку и упала. В результате все колени в крови, и шмоткам пришел конец, – тяжело вздыхая, вспоминаю я.

– Ничего серьезного, надеюсь? Вещи всегда можно поменять, а вот здоровье у нас одно на всю жизнь. Как ты себя чувствуешь?

– Более-менее. Кровь уже давно остановилась, осталась только легкая боль от ушибов.

– Ну и прекрасно! Сегодня пятница, начальник отпустит всех пораньше с работы, поэтому если хочешь, могу заехать и забрать вас из школы.

– Вас? – непонимающе переспросила я.

– Ну, конечно, тебя и Нику!

Сказать, что все услышанное меня удивило – не сказать ничего. Каким боком тут появилась моя лучшая подруга? Они никогда не общались друг с другом. Более того: они даже не знакомы. Мне стало слегка неприятно. Откуда вообще у Ники телефон Сэма, и как она сообщила ему, что со мной произошло? Все это очень странно. Как я уже сказала ранее, мне свойственно заглядывать внутрь душ глубже, чем это делается обычно. Изнанка гниющего общества заставляет всегда быть начеку даже по отношению к таким близким мне людям, как Ника… Я уверена, что при определенных обстоятельствах любой человек, каким бы образованным, честным, интеллигентным и верным он ни был, способен превратиться в животное, ставящее под вопрос наличие человечности в каждом из нас…

– Да, было бы круто, – соврала я. – Будем тебя ждать, целую …

– Я приеду к 2 часам, подходите к парковке, – закончил этими словами Сэм.

***

Переломный момент. Воспоминания. Первый отрывок.

Хочу рассказать своему читателю одну историю, которая во многом повлияла на формирование моего нынешнего отношения к миру и людям.

В детстве у меня был лучший друг – приезжий мальчик из Айовы по имени Зак. Его родители погибли в автокатастрофе, когда мальчику было двенадцать лет, а единственным оставшимся в живых родственником была тетя, жившая в Калифорнии. Мальчика доставила к тете полиция. Фелиция – так ее звали – чуть не сошла с ума, узнав, что произошло с семьей Зака. Но делать было нечего, и тетя взяла мальчика к себе на содержание, став опекуном. Его тут же определили в новую школу, которая, так уж получилось, была одной из самых «жестоких» среди всего города. Связано это было не с тем, что заведение находилось в плохом районе или была слишком бедна. Нет, все как раз наоборот: здесь учились дети богачей и престижных фамилий города, а некоторые даже приезжали с окраин штата. Тетя Зака являлась женщиной состоятельной, а потому без особых проблем могла позволить здесь обучение племяннику.

К слову сказать, здесь обучалась и я. Мой отец хорошо знаком с директором школы, поэтому смог выбить вакантное местечко для своей дочери в небезызвестном учебном заведении.

После произошедшей катастрофы у мальчика обнаружили серьезные проблемы с психикой: он всего боялся, был ужасно замкнутым и, кроме всего прочего, страдал сильной формой заикания. Одноклассники не принимали его в свое общество и частенько избивали Зака после уроков, просто потому что он им не нравился. Одну из таких драк я и застала.

Это был теплый мартовский день. Уроки только закончились, и я, не спеша, шла в сторону автобусной остановки. Тогда мы с Никой еще не общались, поэтому по школе и за ее пределами мне чаще всего приходилось ходить одной, наслаждаясь музыкой. Пошарив руками по карманам, я вдруг осознала, что мама снова вытащила мои наушники из штанов, а значит, до дома придется ехать, слушая гул школьников в забитом автобусе.

– Классно, – заметила я вслух. – Сколько раз просила не трогать мои вещи…

От нечего делать я напевала себе под нос различные песенки собственного сочинения, но мое бурчание внезапно прервал чей-то прерывистый крик. Оглядевшись, я попыталась понять, откуда же он исходил. Неподалеку располагался старый парк, и, возможно, ответ находился в нем. Вскоре крик повторился вновь, но теперь еще более жалобно, как будто просил о помощи. Сорвавшись с места, я рванулась в его сторону, но очень быстро устала и остановилась, затерявшись среди мрачной, беспросветной зелени, чтобы немного отдышаться. И хотя, весь благородный порыв занял не больше пяти минут, мне пришлось удивиться тому, как быстро сменилась обстановка вокруг. Воцарилась тишина и спокойствие. На секунду даже показалось, что это была просто игра воображения. Странная улыбка сорвалась с моих губ, отобразившись на несколько возбужденном лице.

Тогда я принялась осматриваться: деревья, точно греческие колонны, вмещающие в себя метра два в диаметре и все тридцать в высоту, выбритая ярко-зеленая опушка и стоящее неуклюже на ней ветхое здание. Окна его были разбиты, видимо, дети постарались (так мне казалось тогда), а стены покрыты щедрым слоем граффити. Никогда здесь не была. Любой другой ребенок, увидев эту картину, давно бросился бы бежать, но только не я… Меня потянуло прямо к дому. Кто знает, что мне посчастливится в нем найти… Подобравшись поближе, до меня стали доноситься голоса, вся земля под ногами буквально представлялась сплошным ковром из сигаретных бычков, игл, различных ампул и прочих медикаментов.

– А может, побреем его налысо? Эти кудри на его голове меня уже порядком достали! – раздалось из дома.

Я подошла к одному из разбитых окон здания и аккуратно заглянула. Внутри все было обнесено, стены исписаны красочными надписями, среди которых не трудно различались откровенные ругательства и суицидальные записи. На полу кое-где виднелись пятна крови, пахло сыростью и мочой. Посередине всего это кошмара стоял стул, к которому привязали кудрявого мальчика с красивыми рыжими волосами. Рот заклеили скотчем. Глаза его были полны страха, а под носом засохла кровяная дорожка. Напротив расположилась троица каких-то парней. У одного из них в руках был нож, другой крутил на пальце ручку ножниц, а третий, видимо, самый главный, сидел на диване и с невероятно пафосным видом затягивался неумело сигаретой. Меня охватил ужас: что же сейчас будет?

– Да, давайте его обреем, – подхватил второй, тот, что с ножом.

– Лично мне кажется, эта рыжая скотина вообще не достойна жизни. Убить, конечно, мы его не можем, но вот хорошенько изувечить… – сказал, главарь, вставая с дивана и направляясь в сторону связанного. Подойдя вплотную, он остановился и долго смотрел мальчику в глаза. Неожиданно главарь затушил сигарету о руку мальчика, а тот, издав сильный стон сквозь стиснутые от боли зубы, пустил очередную порцию слез.

– Оо, это только начало, – прошипел тот, что с ножницами.

Они дружно начали смеяться, отвешивая мальчику подзатыльники и давая смычные пощечины.

– Ладно, Бен, гони сюда нож, – приказал главарь одному из своих хулиганов. – Пора ему оставить боевые насечки. Может, хотя бы они положат конец его уродству.

От его слов мое сердце екнуло. Никогда до и после этого случая я не испытывала такого чистого и оправданного страха. Мне было страшно не за себя, а за этого мальчика. Одно я знала точно: так поступать с ним нельзя! Внезапно страх сменило сильное чувство справедливости и одновременно ненависти к этим уродам. От злости я закусила губы и сжала кулаки. У меня не было плана, но я поняла, что если не вмешаться сейчас же, то может быть уже поздно.

Окинув взглядом дом, я заметила дверь. Забыв про все разумное, чему меня учили родители и школа, я схватила кусок стекла, валявшийся под ногами, и побежала к ней. Открыла дверь и преисполненная уверенности влетела в дом. Со всего маха я вонзила стоящему ко мне спиной главарю кусок стекла в бок, одновременно ощущая немоту в кончиках пальцев и каскады незнакомых ранее позывов. Дом наполнился криками. Кровь заструилась из его раны, образуя вязкую лужу на полу.

– Ты совсем сумасшедшая!? Дура! Что же ты наделала? – обратился ко мне парень с ножницами. Он был мертвецки бледен.

От увиденного один из мерзавцев даже выронил нож. Не долго думая, я воспользовалась моментом и схватила его с ловкостью бойца.

– А теперь слушайте меня, уроды, – заявила я, держа перед собой нож и попутно дивясь собственной складности речи. – Даю вам минуту на то чтобы убраться! Сюда уже едет полиция по вашу душу! – я не сильно задумывалась над тем, что тогда говорила. Да и здраво думать в такие минуты просто невозможно. В последующие дни я регулярно вспоминала этот случай и мысленно аплодировала самой себе. Как, я, девочка, боявшаяся спать без света, смогла провернуть все это??

– Больная… Парни, она сумасшедшая! – завопили они.

– Время идет, – холодно заметила я. Пожалуй, холодно, потому что сама едва держалась на ногах от страха, но им, судя по всему, все представлялось совершенно иначе. Мороз вцепился мне в спину, и следующая фраза обещала быть сорвавшейся, неудачной и потупившейся.

Но мне повезло. Закинув своего главаря, который уже к тому моменту находился в бессознательном состоянии, на плечи, они поспешно покинули дом и побежали в сторону дороги. Глаза еще долго провожали их, пока, сев в пойманную машину, вся троица не исчезла за поворотом. На какое-то время я даже забыла о связанном мальчике, но его стон вернул меня на землю.

– Боже, я идиотка… Прости…

Я кинулась развязывать мальчика, и вот, спустя пару минут, он уже свободен.

– Ниччего страшного. Я у.. уже привык к тому, что люди забывают обо мне. – сказал он, заикаясь, содрав скотч с губ. И тут же добавил. – Спас… спасибо тебе большое. Думаю, если бы ты не вмешшшалась, то завтра я пошел бы в школу без глаза или уха…

– Да уж, – тяжело выдыхая, согласилась я. – Будь они чуть умнее, без уха ушел бы не только ты…

На мгновение повисло неловкое молчание. Мы разглядывали друг друга. Мальчик оказался очень даже милым внешне. Ярко-рыжие кудрявые волосы, глаза изумрудного цвета, такие большие и искренние, что у меня сразу возникло чувство доверия к нему. Даже его худое тело на тот момент не казалось мне таким дистрофичным. Одет он был в обычные школьные штаны, которые казались на несколько размеров больше его собственного и в серую клетчатую рубашку, местами испачканную пятнами крови.

– Как тебя зовут? – опомнилась я.

– Зак, – робко произнес мальчик.

– Зак, почему эти мерзавцы донимают тебя?

– Ллицом не вы… вышел… А еще, как ты могла заметить, я за… заика и просто ходяччее чучело для приколов, – опуская в пол глаза, ответил он.

– Но это же глупо… Какой бред! – сорвалось у меня. – Да, ты заикаешься, но в этом нет абсолютно ничего такого, а внешне, ты очень даже неплох. Только вот штаны бы поменять, а то складывается ощущение, что ты их снял с бездомного…

Лицо Зака просияло от радости. Видимо, комплименты ему делали очень редко, а особенно девочки.

– Да уж, по пповоду штанов ты права, – смеясь, подтвердил он. – Я ппросто не умею выбирать оддежду, с этим мне помогает м..мама.

На этой ноте мы засмеялись по-детски, просто так, забыв про то, что было несколько минут назад. Поразительно, как быстро, наш мозг адаптируется ко всему происходящему.

– А ккак твое имя? – поинтересовался он.

– Сара.

– Сара, моггу я провводить тебя до дома, если, конечно, ты н… не против?

Я немного впала в ступор. У меня никогда не было даже дружеских отношений с мальчиками. А уж говорить о том, чтобы меня кто-то провожал до дома – просто смешно… Естественно, я опешила.

– Ну… да. Конечно, не против. Мой дом находится в паре кварталов отсюда, ты успеешь проводить меня и вернуться домой дотемна. – Выпалила я на одном дыхании.

Дорогу до дома мы окрасили разговорами, болтая обо всем подряд. Зак рассказал мне про свою прежнюю жизнь, про старых друзей, близких, а также про жуткую аварию, которая так сильно поломала его настоящее. Я же слушала и не могла поверить, как в столь юном возрасте он борется со всем этим ужасом. Оказывается, раньше он не был заикой, а в классе у него было полно доброжелателей, но жизнь поменялось в один миг…

В свою очередь, он также расспрашивал меня; ему было интересно знать абсолютно все: чем я увлекаюсь, какие предпочитаю книги, как учусь… Никогда бы не подумала, что общаться с мальчиком может быть настолько интересно, мои предыдущие опыты в коммуникации с противоположным полом были весьма и весьма удручающими. Я быстро свыклась с заиканием Зака и практически перестала его замечать. Теперь он был в моих глазах просто мальчиком, веселым и беззаботным учеником, который ничем не отличался от других, кто бы и что не говорил…

– Это был, пожалуй, самый увлекательный поход из школы в моей жизни, – подходя к дому, с улыбкой на лице подытожила я.

– Н..не могу не согласиться. Мне то..тоже было очень хорошо с тобой.

– Давай дружить, – сорвалось с моего языка. И я тут же поймала себя на мысли, что просто навязываюсь ему – глупо и опрометчиво. Наверное, я слишком спешу, друзьями не становятся после одной прогулки, во всяком случае, мне так казалось. Мои щеки моментально раскраснелись, а глаза опустились в пол.

– А й…я думал, ты никогда н…не спросишь уже… Было бы просто чудесно!

Лицо мальчика расплылось в приятной улыбке.

– Ну, вот и отлично, – радостно подхватила я, при этом испытывая сильное облегчение.

Мы обнялись на прощание, и я зашла домой. Закрыв за собой дверь, бессильно облокотилась на нее спиной и соскользнула вниз. Настроение было такое, что хотелось петь, кричать и смеяться на весь дом. Похожей эйфории у меня не было с тех пор, как я впервые села на лошадь. Дело в том, что я обожаю лошадей и все детство мечтала о том, чтобы меня отдали в школу верховой езды, но по меркам нашей семьи такие занятия очень дорогие…

Немного придя в себя, я встала с пола и подошла к окну. Зак только отошел от дома. Я уставилась ему вслед и не могла оторваться. Еще долго мои глаза провожали его, пока силуэт мальчика окончательно не растворился вдалеке, мне показалось, что между нами возникла какая-то связь…

Глава 3. Предпосылки.

Старая я.

Прости меня, дорогой читатель, за столь обрывочное повествование. Ника уже пришла с перекисью, и мне пора отвлечься от воспоминаний, чтобы вернуться в действительность. Но я обещаю рассказать вам все до самого конца…

– Сара, тут все, что я смогла найти: перекись, бинт, жгут, если нужен, – ринулась перечислять она.

– Да уж. Куда я без жгута…

На лице Ники проступает улыбка. На моем же невозможно прочесть ничего, кроме ледяного спокойствия.

– С кем болтала по телефону, пока меня не было, колись, я все слышала.

А то ты не знаешь…

– А тебе-то какая разница? – сухо бросаю я.

– Сара, ты чего… Я же просто…

– Ника, перестань, не строй из себя глупенькую овечку. Какого черта ты общаешься с Сэмом за моей спиной?

– Успокойся. Только не говори, что ревнуешь. Ты же понимаешь, что между нами даже близко не может быть никаких отношений. Сэм любит тебя, и, если тебя это успокоит, он не в моем вкусе… Мы общаемся просто как друзья.

– Ага, спешу верить…

– Дура ревнивая! Я попросила его позвонить тебе, потому что видела, в каком дерьмовом настроении ты находишься. Думала, он сможет поднять его тебе… Все наше общение строится на обсуждении планов на предстоящую поездку: какой алкоголь покупать, что брать по еде и т. д. Ты сама говорила, что не хочешь с этим всем возиться, поэтому я взяла организацию в свои руки… Я составляю ему список из того, что нужно взять, а он по нему покупает.

В диалоге повисла тишина. Слова Ники звучали убедительно, но даже тот факт, что они просто общались как друзья, заставлял мое сердце обливаться ревностной кислотой, отравляющей сознание. Я считаю, что если человек твой, то он твой без остатка. Вы принадлежите друг другу полностью, до последней капли, и никакие «дружеские отношения» не должны присутствовать даже близко. Знаю, это прозвучало эгоистично, и, как минимум, глупо, но на другой расклад я не согласна. Либо так, либо никак иначе. Компромиссам здесь места нет.

– Нужно быть совсем повернутой, чтобы сейчас поссориться из-за этого с лучшей подругой, – снова вставила Ника.

– Как скажешь…

– Ну прости меня. Мне, действительно, следовало рассказать тебе о нашем общении… Сара, я безумно дорожу нашей дружбой…

Голос Ники даже дрогнул на этом моменте. По всему было видно, что она переживает и ей стыдно. Мне стало даже как-то не по себе: не могу смотреть на то, как близкие люди страдают…

– Ладно, забыли… – тяжело вздыхая, произношу я.

– Снова лучшие подруги?

– Лучшие, – соглашаюсь я. – Только есть одно условие…

– Какое?

– Больше никаких секретов. Хорошо?

– Обещаю тебе.

Я беру у Ники перекись и начинаю обрабатывать раны. Она в это время ложится на мат рядом со мной и что-то запевает себе под нос. До начала урока не больше пяти минут и народ уже подтягивается в зал. Вот прошли парни и исчезли в раздевалке, шумно обсуждая последние новости спорта. Девчонки тоже постепенно подходят и идут переодеваться.

– Ну что, будешь заниматься сегодня? – спросила, приподнимаясь на локтях, Ника.

– Скорее всего.

– А как же колени?

– Боли уже практически нет, поэтому думаю, все будет отлично.

– Это хорошо, а то я умру от скуки одна. Пойдем быстрее в раздевалку.

– Мне так лень вставать. Давай еще немножко поваляемся на матах… Митч снова заставит наматывать круги по стадиону, поэтому нужно прийти отдохнувшими.

– Сара, это последний день. Заставь свою ленивую жопу поднапрячься перед каникулами, если, конечно, хочешь порадовать Сэма подтянутой фигурой, а не свиными боками.

Меня пробирает смех.

– Ага! Значит, у меня свиные бока, – смеясь, кричу я. – Тогда почувствуй на себе всю их мощь!

Я накатываюсь на нее сверху, и мы начинаем под дикий хохот дурачиться.

– Сара, – вопит подруга. – У меня сейчас что-нибудь лопнет внутри.

– Отпущу, только если ты вернешь свои слова назад.

– Хорошо-хорошо. У тебя обалденная фигура…. А теперь слезай, пока у меня не началось внутреннее кровотечение.

Я слезаю с нее, у нас обеих отдышка, как у бегуна после марафона, но мы продолжаем смеяться.

– Идем переодеваться, – найдя в себе силы, наконец произношу я.

***

Раздевалка.

Знаю, принято думать, что в женских раздевалках пахнет ромашками. Но хочу вам сказать, что это крайне сильное заблуждение, по крайней мере, в нашей школе. Зайдя внутрь, неподготовленный человек может сразу упасть в обморок. Здесь огромное количество разнообразных запахов: духи, крема, антиперспиранты, сигареты и тому подобное. Но среди всего этого изобилия запаха есть один, перед которым меркнут остальные – запах пота. Да-да, не удивляйтесь, девочки тоже потеют. Поэтому раздевалки на переменах тщательно проветриваются.

Практически все, кто находился в раздевалке, уже переоделись. Мы с Никой, не спеша, начинаем натягивать на себя спортивную форму, одновременно говоря обо всем, что придет на ум.

– Ты уже видела фотографии дома, который мы снимаем?

– Еще нет.

– Он просто великолепный! Огромный белокаменный особняк на берегу озера с чистейшей водой. И самое крутое, что вокруг никаких соседей. Только мы, алкоголь, музыка и смех. Это будет просто незабываемо…

– Да уж, звучит очень круто, – сглатывая ком в горле, соглашаюсь я.

– Конечно! В доме больше 20 комнат, которые обустроены по последнему слову техники. Кондиционеры, огромные телевизоры, мини бары и многое другое. В доме даже есть свои кинотеатр, джакузи и дискотечный зал.

– Главное в таких домах – ничего не разбить, – замечаю я. – А то придется продать почку, чтобы расплатиться…

Ника смеётся.

– Кстати, говоря о деньгах, ты передала мою долю? – спрашиваю я.

– Да, все деньги уже у парней, они вместе с Сэмом будут закупаться. А в понедельник на машинах отъезжаем.

Каждый раз, когда Ника упоминает моего парня, меня почему-то начинает трясти от злости. Я понимаю, что они согласовывают покупки, но все равно неприятно. Такая вот я ревнивая сучка…

– Отлично, буду надеяться на то, что родители простят…

Звучит звонок на урок. Мы выходим из раздевалки и видим, что класс уже построился перед физруком. Судя по выражению лиц основной части одноклассников, Митч решил сделать сегодня что-то «выдающееся».

– Баркс и Гилберт, – обращается физрук к нам. – Почему еще не в строю?

– Уже идем, – отвечает за нас двоих Ника. – Просто Сара упала сегодня, оступившись на лестнице, и содрала себе все колени. Я взяла медикаменты у вас в кабинеты и помогла обработать ей раны.

– Баркс, это так? – спросил Митч, пристально уставившись на меня.

– Да, я действительно упала, – опустив голову под силой его взгляда, ответила я.

В следующий момент класс стал разглядывать меня. Наверное, пытаясь, найти следы падения на моем теле. Господи, глупые, как овцы…

– Заниматься сможешь? – продолжил серию своих вопросов Митч.