Запретные сети

– Оставь женщину, которую сам же выгнал, – еле слышно произносит мне, а кажется, что слова в пространство улетают.

– Не могу, – тоже сажусь. – Я не прощу тебя, Башир. Моя жена не должна была покидать свой дом, но ты ей помог, потому что твоя женщина затуманила твой разум.

– Уймись, Аллах накажет тебя за твои поступки, – Башир встаёт. Что-то просматривает на столе, затем берёт документы и вручает мне, все ещё сидящему на полу и затыкающему нос рукой. – Это её местонахождение. И, Фархад, её семья отказалась от неё, теперь она вынуждена с Аминой жить в нищете. – Пытается меня вразумить, но один чёрт знает, почему во мне кипит и бушует гнев за всё. – Отправляйся за ними, прошу тебя, друг. Верни свою семью домой и прекрати испытывать волю Аллаха, не дано тебе иметь сыновей, так возрадуйся своими девочками, найди достойных мужей и будет тебе спокойствие.

Встаю, разрываю документы и бросаю их в ноги Баширу.

– Нет, Валия сама выбрала себе учесть, так пусть теперь выбирается из ямы, в которой оказалась по своей воле.

– Не по своей, – тут же перебивает Башир. – Твоя семья, тебе решать, но ты глупец и только, упустил свое счастье и бесишься, что сам себе теперь не мил.

Правда больно жалит, но я отмахиваюсь от неё, потому что ярость не даёт расслабить нервы и утихомирить гнев. Смотрю на друга и почти рычу на него.

– Ты ответишь за свою помощь, Башир. Очень скоро.

Разворачиваюсь и покидаю дом теперь уже своего бывшего друга. А спустя пару лет, я отомстил, давая Бахтияру, этому глупому дурочку подсказку, как у родного дядюшки трон отобрать, только вот не надеялся, что парень во вкус войдёт, да начнёт мстить всем нам, узнав, где именно похоронен его отец и кто причастен во всей этой истории.

Вновь возвращаюсь в реальность, встаю и в столе своем выдвигаю полочку, в которой хранится фотография моей первой жены. Глажу по лицу, затем прикасаюсь губами к карточке, словно целую её сейчас настоящую. В груди саднит, от понимания, что Башир был прав, упустил своё счастье, не смог вернуть её обратно, когда пять лет назад, она сама позвонила мне и дрожащим голосом умоляла принять Амину домой. Конечно, я безоговорочно принял дочь, она моя кровь и плоть, единственный ребенок от любимой женщины. Как только Амина переступила порог моего дома, сразу стало ясно, что она вся в свою мать, такая же упёртая и со своими условиями. Со своей независимостью, которая стала камнем преткновения в наших отношениях, как отца и дочери. Выбранная профессия модели, порочащая честь моей семьи, не давала покоя, пока однажды не случилась трагедия, Амину облили кислотой спустя несколько месяцев её нахождения здесь на родине. Я поднял всех на уши, чтобы найти заказчика, но он словно растворился в воздухе, и теперь, моя дочь будет помнить всю жизнь, как быстро можно слететь с вершин. Но отрадно одно, что теперь я не вижу этих глянцевых журналов, где девушка, как кукла бездушная позирует перед фотографом, выставляя свое тело, пусть и прикрытое, но все равно напоказ. Когда Валентина узнала о случившемся, она попросила меня приехать к ней, ей было необходимо чем-то поделиться со мной, но, когда мы встретились. Глаза в глаза, будто и не было той пятилетней разлуки. Обнялись, касаясь друг друга, словно пытались понять правда ли, или ложь. Та ночь была волшебной, ничто не могло нас оторвать друг от друга. Предаваясь любви и не один раз, мы наслаждались этим моментом. Моя Валия немного сбросила в весе, но не потеряла своей красоты, руки огрубели от работы, пропала их невесомая нежность, которая поразила моё сердце.

– Возвращайся со мной домой, – вновь прошу любимую подумать о возвращении. Уже занималось утро, мы не сомкнули глаз на протяжении всей ночи. Валентина покидает мои объятия, целует в ладонь, отстраняется, вновь в глазах та обида, что была при встрече со мной.

– Нет, Фархад, наша ночь была ошибкой, – встаёт и надевает свое платье, опять в тон своих глаз. И вот он финал нашей любви, как начался, так и закончился. – Прошу тебя, запрети Амине связываться со мной, пусть прекратит все поиски.

– Объясни мне, почему я должен дочери отказывать в её матери.

– Потому что так надо, Фархад, – не узнаю женщину, сам тоже уже на ногах, подхожу ближе к ней, и только собираюсь прикоснуться, она отходит, и моя рука повисает в воздухе.

– Наша ночь не ошибка, Валия, – стараюсь говорить мягко, пытаюсь понять её, что так беспокоит, и попытаться найти к ней ключ, чтобы вновь отпереть замок к её сердцу. Она устало смотрит мне в глаза и тихо отвечает:

– Ты прав, но теперь мы уже чужие люди, которые когда-то друг друга безумно любили.

Отшатываюсь от её слов, как когда-то она сама, вот он эффект отзеркаливания. Получил то, что сам посеял однажды. Сжимаю до боли руки в кулаки и губы, жевалки ходуном ходят, потому что не готов отпустить свою жену.

– Развод я тебе не дам, – начинаю шантажировать, но она лишь кивает головой мне. В глазах печаль с решимостью.

– Я не за этим с тобой встречалась, просто, прошу тебя, сделай так, чтобы Амина была рядом. Чтобы она не выходила со мной на связь.

– Почему ты не хочешь мне объяснить, что происходит? – недоумеваю. Вновь подхожу к ней, но Валентина выставляет передо мной руку, заранее обозначая границу. – У тебя проблемы?

– Нет, – коротко отвечает. – Но, если ты меня не послушаешь, они будут.

Я вновь убираю фотографию в стол, закрывая на замок тумбочку. Конечно, я принял решение своей жены, выполнил её просьбу, но только стал для Амины врагом, которого теперь она не воспринимает своим отцом. А я злюсь, что пошёл на поводу у своей жизни, обманулся и теперь по уши утонул в этой гребной неразберихи. Где же моя Валентина, пропала в тот же день, как только я улетел обратно домой.

Спустя пару часов ко мне в гости приехал сам Башир, с собой, как всегда, притащил свой собственный кальян, потому что не доверяет никому, и теперь даже мне. Мой друг узнал, что я стал именно тем камнем, который кинул Бахтияр в его огород. Но Башир не стал мстить мне, лишь сказал: "Что ж, хотя бы здесь ты был честен сам с собой". Да, был. А теперь сам же и страдаю, потому что Бахтияр решил, что дурачку в пустыне уже трижды повезло, а значит и дальше будет так же.

– Салам алейкум, Башир, – приглашаю пройти в главную залу, где уже служанки накрыли на столики разные блюда и напитки. Рамиля больше не выходила из комнаты дочери, но это к лучшему, сейчас я не расположен к душевным разговорам.

– Салам алейкум, Фархад. Я на пару слов.

Провожаю до подушек, затем оба присаживаемся.

– Я слушаю тебя, – начинаю немного нервничать, ведь должен знать кто надругался над моей дочерью. Кто ответит за всю боль, причинённую моей семье.

– Мне нужно с Алией поговорить, – Башир не увиливает от ответа, переходит сразу к делу. – Кажется, нас пытаются водить за нос, выставив все факты искажёнными.

Хмурюсь ещё сильнее, и это не остаётся не замеченным моим другом.

– Самиру звонила девушка, ту, что парень опознал по фотографии в день исчезновения Алии, – объясняет Башир. – И, кстати, сигнал был отлично замаскированный. СМС Рамиле поступило с того же номера.

Если бы мне пять минут назад сказали, что Алия безгрешна, я бы ещё поверил, но теперь те сомнения, что одолевали ранее, лишь укрепили мои подозрения в причастности дочери в какой-то степени игре. Но на кого направлена её игра?

– Ты хочешь сказать, что моя дочь виновата в аварии на автогонках? – говорю тихо, чтобы никто из домашних не услышал моих слов. – Но к чему тогда всё это похищение?

Башир машет отрицательно головой, проводит рукой по волосам, он всегда так делал, когда знал или предполагал ответ на вопрос, но боялся вслух произнести, а вдруг эти слова имеют свою силу, причем способную разрушить любой фундамент до крошки.

– Просто разреши мне поговорить с ней, – Башир больше не произносит ни слова, тем самым даёт мне понять, что выводы он не готов озвучить сейчас. Мысли вихрем проносятся в голове, пытаюсь понять намерения своего теперь почти родственника. Но все к чему я могу прийти, это к бездне, с каждым днём становящейся все глубже и шире.

– Хорошо, только я буду присутствовать при разговоре. Сам лично хочу видеть лицо дочери, – Башир согласно кивает, и мы оба встаём, затем направляемся в комнату Алии, та заперла дверь и даже врача к себе не подпустила. Орёт и истерит, на Рамилю бросалась, когда жена пыталась обнять её. Конечно, мы подумали, что девочка переживает состояние постшока, а теперь с приходом Башира и моими сомнениями, хочу лично удостовериться, что я не прав.

– Рамиля, открой дверь, – стучу сильно и часто. По ту сторону слышу, как женские голоса стихли. – Мне нужно с Алией поговорить, немедленно открывайте.

Мгновение и дверь распахивается, Рамиля скрестила руки, заметив, что позади меня стоит отец Самира. Жена даже взгляд не опустила, хотя раньше всегда это делала. Что-то в ней сломилось, или наоборот прорвало, все зависит, как посмотреть на саму ситуацию.

– О чём поговорить, Фархад? – подбородок приподнят в высокомерие, в глазах искры, но только не из-за любви, а от злости ко мне.

– Башир хочет поговорить с ней, – киваю в сторону друга и тот выходит чуть вперёд. – Есть несколько вопросов, касающиеся её похищения, нужно сопоставить факты для следствия.

– Она сейчас не хочет ни с кем говорить, – вздыхает Рамиля, опускает руки, выходя из защитной позы. От меня не скрыто её настроение, женщина вымотана, и мне бы её приласкать, как свою жену, но совершенно не тянет придаваться нежности. Бесцеремонно толкаю дверь, Рамиля почти отскакивает от входа, боясь получить отдачу от неё.

– Меня не волнует, хочет она или нет, – почти врываюсь в комнату, ищу свою Алию, затем краем глаза замечаю девушку в углу комнаты, совсем забилась, сидит на попе, обнимая колени и пряча в них лицо. Мне становится жаль её, сердце колотит с утроенной силой, разделяя боль, но какая она – эта боль, дочка не спешит делиться ни с кем. Рамиля хватает меня за локоть, но я мгновенно вырываюсь из захвата, цепляюсь за горло женщине. Рамиля испугалась, схватила меня за кисть обеими руками, моля Аллаха, чтобы образумил меня.

– Фархад, – жена хрипит. – Хабиби…

Произносит ласковое слово моей Валии, и я обессиленно падаю перед ней на колени. Рамиля тоже опускается и берёт меня в объятия, я не сопротивляюсь и даже тоже её обнимаю, затем, словно плотину прорывает, я начинаю плакать. По Валентине, по утраченной любви и возможном счастье, по тому, как сломал жизнь Рамиле, нарушив все планы её семьи, и, что сам, как эгоист поступил, беря от неё всё, но не давая взамен ничего. Действительно, Аллах справедлив, наказывает меня за все мои деяния, начиная с того дня, как помог лучшему другу скрыть тело его брата, и словно злой порок окутал меня своей занавесью, бесконечно накликая на меня испытания.

Слышу, как Алия начинает рыдать, затем подползает к нам, к свои родителям, ища в нас ту самую родительскую поддержку. Башир стал свидетелем нашего соединения, и чтобы не разрушать этой секундной идиллии, тихо вышел из комнаты моей дочери. Обнимаю крепко свою девочку, стираю её слёзы и шепчу молитву, прошу, чтобы, наконец-то, мы нашли того, кто во всем виноват.

– Папа, прости меня, – губы Алии дрожат и тело тоже, она повторяет эту фразу вновь и вновь.

– За что? – спрашиваю у неё. А она, как заведённая повторяет одно и то же.

– Никто меня не насиловал, – признается. Затем вырывается из моих рук, встаёт с пола и садится на кровать, пряча лицо в ладонях. – Но я и не девственна.

Сначала я ощущаю, словно груз слетел с плеча, а теперь повис ещё сильнее, давя на грудную клетку.

– Кто он? – задаю один единственный вопрос, но уже зная на него ответ, почему-то уверен в нём, что знаю.

– Бахтияр, – признается дочь, и как только с её уст срывается это имя, я буквально подскочил, а Рамиля испугалась, что я накинусь на дочь. Но нет, сажусь рядом, убираю руки Алии от лица, хочу видеть глаза, ибо только так пойму, что вновь меня не дурачат.

– Расскажи мне все как есть, – я в упор смотрю на неё, замечаю каждую её дрогнувшую часть лица. – Не смей утаивать, Алия. Не испытывай мое терпение.

И она рассказала.

– Значит, девушка утверждает, что всё это было спланировано, – произносит Башир, вдыхая дым, мы сидим оба в кабинете. – Нужно Самира предупредить, хотя я более чем уверен, они с Максом уже всё раскопали.

Глава 14

Амина

Каждое наше действие имеет свою цену. И вот они, превратности судьбы, испытывают вновь, дают пощёчину, да так, что искры из глаз сыпать начинают. Куда бежать от этой ненормальной реальности, где кругом сплошная ложь, словно платок украшает головы ореолом почти каждого, кто проходит мимо меня. Проснувшись, слегка протягиваюсь, разминая все свои затёкшие мышцы, тело наполнено приятной истомой, после нашей ночи любви, которую я вспоминаю, прокручиваю мысленно, наслаждаясь всеми её моментами. Кладу руку на живот, слегка провожу ею, именно так теперь эти девять месяцев я буду общаться со своим малышом. Улыбаюсь, ощущаю, как бабочки порхают в том месте, где покоится моя рука, защищая крошечное создание, такое лёгкое волнение, наверное, присуще каждой новоиспечённой мамочке.

Мамочка.

Стоит вспомнить это слово, тут же слёзы наворачиваются, как я скучаю по ней. Нет ни единого ответа от неё, а мне бы так хотелось услышать её голос, пригласить на свадьбу. Мне кажется, Самир бы ей понравился, ведь наши семьи когда-то хорошо дружили между собой, а потом образовалась эта яма, разделившая нас по разные стороны от краёв. Раздаётся телефонный звонок, вырвавший меня из утренних размышлений. Самира рядом уже нет, касаюсь его подушки ладонью и ощущаю тепло, значит встал совсем недавно, и не стал меня тревожить. Снова эта трель вибрации даёт о себе знать, поворачиваюсь на бок и беру телефон, на дисплее которого высвечивается фотография Лайзы. Хмурюсь, потому что коллега редко бывает на ногах в такую рань. Обращаю внимание на часы в углу экрана мобильника, 7:15. Провожу пальцем по сенсорной кнопке, принимая вызов, я параллельно встаю с постели, и, придерживая простынь на своем нагом теле, на ходу приветствую подругу.

– Доброе утро, Лайза, – пропеваю слова, улыбаясь отражению в зеркале ванной комнаты. Замечаю пару царапин на плече, там, где Самир в порыве страсти провёл своим лицом, словно пометил каждую часть моего тела, теперь принадлежащего ему.

– Привет, Амина, – голос подруги слишком официальный, тем более, столько лет проработав рядом с ней, было удивительно услышать от неё такой тон, словно пропала та самая весёлость, заполняя собой суровостью. – Надеюсь, ты помнишь, что сегодня у тебя намечена экскурсионная поездка, – тишина в трубке выдаёт обладательницу тем, что девушка нервничает и часто дышит. – Или ты теперь принцесса? – хохочет, пытается скрыть в словах свою колкость.

– Ну что ты такое говоришь, Лайза, – отвечаю ей, а сама сажусь на ванный стульчик, подбирая в кучу под себя простынь, словно окутала себя мягким облаком, согревающий и оберегающий меня от любого неприятного воздействия. – Я помню. К обеду буду у станции посадки. Подготовь все бумаги для поездки.

– Поедешь по той же дороге? – интересуется девушка.

– Конечно, – с лёгкостью отвечаю ей. – Не забудь, пожалуйста про документы.

– Уже готовы, – вновь вернулась та самая жизнерадостная девушка. – Меня не будет на рабочем месте, – предупреждает, – но всё будет лежать на твоём столе.

– Спасибо, – благодарю Лайзу.

– Как там твоя сестрёнка? Что-нибудь рассказала о том, кто причастен? – меня напрягает повышенный интерес подруги к истории с похищением Алии, но, наверное, слишком придирчиво отношусь, ведь я бы сама поинтересовалась у неё в аналогичной ситуации.

– Тяжело адаптируется, – коротко отвечаю, не желая дальше развивать тему.

– Вот и хорошо, – вновь голос Лайзы обрёл сталь, чем сильнее привел меня к недоумению.

– В смысле "хорошо"? – но все, что слышу в ответ это сброс звонка, на линии которой идут быстрые короткие гудки, будто связь прервалась, но мне ясно одно, что Лайза сама отключила телефон. Странная.

– Кто звонил? – раздаётся голос Самира. Подпрыгнув на месте от неожиданности, роняю телефон и тот падает на плитку в ванной комнате, разбиваясь.

– Ну вот, – со стоном вздыхаю. – Зачем так подкрадываться, любимый? – мы оба смеёмся, и Самир подходит ближе, присев на корточки возле моих ног, держит за бёдра, смотрит в глаза, неотрывно следует ими по лицу, останавливаясь на губах. Я кожей чувствую его путешествие на себе, поэтому рефлекторно провожу по губам языком, смачивая их, словно очутилась в пустыне без единой капельки воды, так необходимой для поддержания жизни. Именно так я чувствую себя рядом с Самиром, вечно жаждущей испить этот живительный источник оазиса. Словно какая-то часть меня давно уснувшая, вдруг проснулась и теперь норовит наверстать упущенное. Самир проводит ладонью по щеке, касаясь пальцами губ, слегка оттягивает нижнюю, наблюдает за мной, как от одного лишь прикосновения, все тело гореть начинает, желая скорейшей разрядки.

– Какие у тебя сегодня планы, рухи, – Самир намеренно разрывает эту чувственную связь между нами, потому как иначе опять окажемся в постели, предаваясь любви без остановки, будто пытаемся нагнать все свои предыдущие годы, которые мы потратили в пустую, сопротивляясь своим чувствам к друг другу, боясь быть отвергнутыми.

– Экскурсия, – выдыхаю слово. И чтобы предотвратить возможное возмущение с его стороны, притягиваю в объятия, затем целую, – я не могу просто так взять и всё бросить, Самир, – отстраняюсь от него, делясь своими переживаниями и надеясь на его понимание. – Я долго и упорно шла к тому, чтобы быть уверенной в своей состоятельности. Что не останусь без средств к существованию, и сама смогу обеспечить жизнь, понимаешь?

Самир кивает, соглашаясь со мной. Поднимает разбитый телефон с пола, экран потрескался, создавая на стекле причудливую паутину.

– Прости за телефон, рухи, – виновато улыбается, вынимая параллельно сим карту, а сам мобильник, отправляется в мусорное ведро. – Пока воспользуйся моим, – ловко открывает крышку корпуса, вставляя карточку на место, делает перезагрузку и вручает в руки с сияющей улыбкой. – Я закажу тебе новый, возмещу ущерб, любимая, – ухмыляется, подмигивая. Шутя отталкиваю от себя, и как маленькая надуваю губы.

– Мне нужно собираться, Самир, – встаю и специально роняю на пол простынь, представ перед женихом голой и готовой. Во взгляде Самира вспыхивает пламя, способное сжечь нас обоих до тла, играючи, провожу своей рукой вдоль груди, словно заманиваю в свою паутину, мужчина смотрит неотрывно, следит за каждым моим движением, когда я опускаюсь ниже по животу, затем касаюсь своей женственности. Ещё мгновение, и Самир словно с места срывается, как спринтер, но я выставляю эту же руку перед ним и качаю отрицательно головой.

– Нет, любимый, иначе я опоздаю.

Самир хватает меня за кисть, подносит пальцы к своему рту и, облизнув оба моих пальца, будто это леденец, протягивает томно свое удовольствие.

– Если решаешься соблазнять своего мужчину, рухи, то доводи дело до конца, – он демонстративно поправляет область паха, как раз, когда я опускаю свой взгляд и вижу его выпуклость. Мгновенно заливаюсь краской, и мне почему-то становится стыдно за свое открытое, призывное поведение. Самир берет меня за затылок и притягивает к себе, видимо, почувствовал резкую смену и смущение: – Ты настоящая богиня, рухи. Даже не пытайся прятать свою истинную горячую сущность. Потому, что мы должны быть честными друг перед другом. – Ощущаю на его губах свой собственный вкус, солоноватый, постыдный. Самир оставляет меня наедине со своими спутанными мыслями, возбуждённую по своей же глупости.

Полностью собравшись к рабочему дню, я уже готова была сесть в свою машину и выехать со двора, но охрана не спешит открывать ворота. Замечаю, что подходит мой жених, стучит по стеклу и я опускаю его.

– В чем дело? – спрашиваю у него, ведь мы договорились, что он не станет препятствовать моей работе.

– Без охраны не поедешь, Амина, – лукаво ухмыляется, проводит пальцем по брови, затем полностью рукой зачёсывает волосы назад. Образ взъерошенности Самира чем-то схож на то, как я во время любви люблю лохматить ему волосы.

– Мы так не договаривались, – мотаю головой, чтобы выбросить вспыхнувшие образы своего обнажённого и горячего жениха над собой, под собой. Так. Стоп. – Самир, – надуваю губы, и он повторяет за мной, затем принимает серьёзное выражение на лице, то, с которым мне нет шансов соперничать.

– Нет, Амина, – отталкивается от дверцы и дает указание охране, спустя пару минут за мной пристраивается ещё пара внедорожников. Самир сложил руки на груди, нахмурился, ведёт собственную борьбу сам с собой, и я почему-то уверена, он сорвётся и последует за мной. Только вот, ведь зачем, Алия, слава Аллаху, дома. Но не найден виновный, а поэтому остаётся риск, что этот некий вновь проявит себя.

Стараюсь на всём протяжении дороги не обращать внимания на следующую за мной, словно сталкеры, персональную охрану. Машины периодически мелькают, каждый торопится по своим делам, да и скорее проехать этот отрезок пути, находившегося под палящем солнцем. В зеркало заднего вида замечаю ещё одну машину, начинаю присматриваться, различая облик Самира за рулём и Максима, как вдруг в меня врезается автомобиль, я теряю руль, и мою машину буквально сталкивают на обочину, повалив на бок. Ударяюсь головой о баранку руля раньше, чем срабатывают подушки безопасности водителя, припечатав меня к сидению. Я даже не успела закричать, когда по моей машине стали стрелять, пули отскакивают от металла, создавая ощущение скрежета. Начинаю звать на помощь. Но там, где я сейчас нахожусь, посреди пустынной дороги, между городом и автобусной станцией для посадки пассажиров, практически ничего нет. Отлично выбранный момент для недоброжелателей. Затем все останавливается, затихает. Пытаюсь осмотреться по сторонам, но это нелегко проделать, потому как я фактически вишу в воздухе, придерживает меня лишь ремень безопасности. Руками жму на подушку руля, она жалобно сдулась, дав мне немного пространства. Ремень сильно сдавил грудную клетку, отчего мне становится тяжело дыша, буквально хватаю ртом воздух, чтобы немного восстановить кислородный баланс. От неожиданности закричала, когда дверцу машины всё-таки открыли, и некий в маске ножом полоснул по ремню, затем за руку вытащил меня, сразу приставив холодное оружие к шее.

– Что вам надо от меня? – подступившие слёзы, грозятся вырваться наружу, но я сглатываю появившейся комок в горле. Крепко держусь за руку незнакомого мужчины, пока тот ведёт меня к машине, а затем впихивает в фургон.

– Заткнись, сучка, – что-то вкалывает мне в шею и ударяет по лицу, я валюсь на пол. Отдалённо слышу звук серены и крик своего Самира.

– Самир… – тихо шепчу, потому что в голове звенит от полученного ещё одного удара, только уже от этого похитителя, и начинает вокруг все вертеться, словно веретеном.

Кое-как поднимаюсь, меня шатает, но я вижу, что Самир стоит в несколько десятков шагов от фургона с поднятыми руками, а рядом с ним Максим, но тот держит в руках пистолет на прицеле. Обращаю внимание на взорванные машины своей охраны, когда их успели подорвать, даже сообразить не успеваю. Но понятно одно, что Самир всё-таки последовал за мной.

– Отпусти девушку, – кричит мой мужчина. Я чувствую, как сильно он сейчас напряжён и волнуется за меня. Руки, поднятые вверх, демонстрируют, что он без оружия. Делает шаг вперёд, но тут же отступает, потому что начинают стрелять по ногам. Моё сознание стало затуманиваться, обрывками ухватываюсь за реальность, стараюсь крепко держаться за ручку двери и дёргаю её, но она не поддаётся. Обрушиваюсь кулаками по тонированному стеклу, и звук привлекает внимание мужчин.

– Амина! – кричит он, и снова срывается с места, но Максим вовремя останавливает друга, прикрывая собой, уводит за машину, защищая от шквала пуль.

– Самир, – голова совсем кружится, я вновь падаю на попу. Фургон трогается с места, буквально срывается, с визгом колёс, унося меня дальше от моего любимого. Опять поднимаюсь на ноги, меня шатает, как тряпичную куклу, не способную держаться в одном положении, выглядываю в окно, и замечаю, что Самир с Максимом преследуют цель, но затем происходит ужас, наверное, навсегда застывший на моем лице. Направленный снаряд на его машину попадает прямо перед ним, переворачивая ту практически в воздухе. Кричу, что есть силы, задыхаюсь и давлюсь слезами. Пытаюсь разглядеть, что с мужчинами, но это мне не удаётся, потому что фургон летит с бешеной скоростью, все дальше удаляясь от места подрыва автомобиля, который окружили две полицейские машины, помогая им выбраться, либо навсегда засвидетельствовать гибель мужчин. О, Аллах, кажется сердце замерло. Откидываю голову назад, вокруг все плывёт и мутнеет, тело деревенеет, но я сворачиваюсь с трудом калачиком, защищая своего ребёнка, прижимаю онемевшие руки к животу и плачу, тихо. Телом ощущаю каждую кочку дороги, понимая, что меня везут подальше от городских глаз, в далёкую неизвестность и по совершенно непонятной причине. Разум совсем отказывается работать, лишь прокручивает образы горящей машины, с моим мужчиной внутри. Живым или уже мёртвым.